Текст книги "Божественное правосудие"

Автор книги: Дэвид Балдаччи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 4

Аннабель сразу увидела вонзившийся в столбик крыльца нож. Увидел его и Алекс Форд. Они только что вернулись из Джорджтауна, где ужинали «У Натана».

Аннабель выдернула нож, развернула письмо и стала оглядываться по сторонам, будто ожидала, что оставивший послание все еще где-то поблизости.

Сидя у камина, Аннабель прочитала письмо и передала листок Алексу.

– Он советует тебе все бросить и уезжать. Потому что к тебе явятся с вопросами. Если хочешь, можешь остановиться у меня.

– Я так понимаю, мы оба уверены, что это сделал он? – сказала Аннабель.

Алекс прочитал:

– «В своей жизни я совершил много достойного сожаления. Но смерть Милтона целиком на моей совести. Я сделал то, что должен был сделать. Наказал тех, кого было необходимо. Вот только в полной мере наказать самого себя мне никогда не удастся. По крайней мере теперь Джон Карр окончательно умер. Туда ему и дорога». – Алекс поднял глаза. – Пишет как человек, который наконец выполнил свой долг.

– Он просит сообщить Рубену и Калебу.

– Сделаю.

– Знаешь, они это заслужили. За все, что, как рассказывал Финн, случилось той ночью.

– Ни у кого нет права на убийство, Аннабель, – решительно заявил Алекс. – Самосуд недопустим.

– Ни при каких обстоятельствах?

– Малейшее исключение раз и навсегда уничтожает правило.

– Ты уверен?

– Сожги это письмо, Аннабель, – вдруг попросил Алекс.

– Не поняла.

– Немедленно сожги, пока я не передумал.

– Но почему?

– Пусть это и не признание, но все же улика. Ч-черт, самому не верится, что даю такие советы… Сожги, говорю. Ну же!

Она схватила с каминной полки спички, подожгла листок и бросила в топку. Бумага почернела и рассыпалась в пепел.

– Оливер спас мне жизнь, и не раз, – нарушил тишину Алекс. – Это достойнейший и самый надежный человек из всех, кого я знаю.

– Как жалко, что он нас не застал.

– Слава Богу, что не застал.

– Это почему? – резко спросила Аннабель.

– Потому что тогда мне пришлось бы его арестовать.

– Ты шутишь? Сам же только сказал, что он достойнейший человек.

– Я служу закону. Я приносил присягу и должен быть верен ей, даже если речь идет о лучшем друге.

– Но ты и раньше знал, что ему приходилось убивать. Не помню, чтобы ты делал из этого проблему.

– Раньше он действовал по распоряжению правительства США.

– И это для тебя есть оправдание всего и вся? Потому что какой-то политикан сказал «так надо»?

– Оливер был солдатом. Солдат обязан выполнять приказы.

– Но он испытывал от этого чувство вины. Потому что среди тех, кого приказывали убивать, были и невиновные.

– Я уважаю его нравственные принципы. Однако так поступать он права не имел.

Аннабель встала и теперь смотрела на Алекса сверху вниз.

– Значит, раз он убил двоих с лихвой заслуживших это негодяев, но без санкции сверху, ты готов не задумываясь его арестовать?

– Все не так просто, Аннабель.

Она гневно отбросила с лица длинные волосы.

– Да уж конечно!

– Послушай…

Она прошла через комнату и распахнула дверь.

– Давай закончим, пока не наговорили такого, о чем будем потом жалеть. Во всяком случае, я. Кроме того, мне нужно собирать вещи.

– Куда ты поедешь?

– Я сообщу.

Алекс хотел что-то сказать, но вместо этого поднялся и вышел. Мрачный, с упрямо сжатыми губами.

Аннабель захлопнула за ним дверь и села нога на ногу у камина, глядя на почерневшие клочки прощального послания Стоуна.

Слезы текли по щекам, пока она мысленно повторяла содержание письма.

Аннабель посмотрела на дверь. Они с Алексом очень сблизились за последние полгода. Узнав об убийствах Грея и Симпсона, оба одновременно заподозрили правду, но не стали говорить об этом друг другу, возможно, боясь, что произнесенное вслух подозрение станет тяжелой правдой. А теперь их диаметрально противоположное отношение к случившемуся мгновенно воздвигло между ними стену.

Аннабель собрала немногочисленные пожитки, заперла коттедж с чувством, что делает это в последний раз, добрела до машины и поехала в ближайший мотель.

В номере залезла в постель и свернулась калачиком под одеялом. Теперь она снова перекати-поле. Здесь ее больше ничто не держит. Оливер никогда не вернется, отец погиб, а Алекс на поверку оказался совсем не тем, за кого она его принимала… Аннабель опять одна-одинешенька на всем белом свете.

Похоже, ей так на роду написано.

«Удачи тебе, Оливер Стоун».

В чем, в чем, а в этом Аннабель была твердо уверена – удача Оливеру понадобится, как никому.

Возможно, им всем понадобится. И очень скоро…

ГЛАВА 5

Больше всего Джо Ноксу хотелось вернуться домой, уютно устроиться перед камином и, потягивая пиво, а то и плеснув на два пальца доброго виски, дочитать роман. А он все еще был здесь: в напряженном ожидании на неудобном стуле в холодной полуосвещенной комнате. Нокс смотрел на противоположную стену, но мыслями был далеко отсюда.

Осмотр места убийства Роджера Симпсона был недолог. Как и его бывший босс по ЦРУ, мертвый Симпсон сидел, только не в кресле лимузина, а на стуле с высокой спинкой на забрызганной кровью кухне. Выстрел произвели из недостроенного здания через улицу. Свидетельских показаний было чертовски мало, однако Нокс не сомневался, что преступление совершено часом раньше убийства Грея.

Единственной деталью, представлявшей интерес, оказалась газета. Пуля, убившая Симпсона, прошила экземпляр утреннего выпуска уважаемой «Вашингтон пост» и вошла глубоко в грудь. Как в случае с тем же Греем, большинство снайперов целятся в голову, это своего рода «золотой стандарт» смертельного выстрела. Конечно, при правильно подобранном оружии и попадание в тело может быть смертельным. Тем не менее выстрел в голову – это «верный пес» профессионального киллера, потому что никогда не подведет «хозяина».

«Итак, Грея в голову, а Симпсона в грудь. Почему?.. И почему через газету?»

Эта мысль не давала Ноксу покоя. Не то чтобы несколько газетных листов могли отклонить пулю, но стрелку пришлось бы так или иначе гадать, куда он все-таки попадет. Будь у Симпсона в нагрудном кармане толстая записная книжка или на худой конец зажигалка, газета бы ее скрыла, и что? Тогда выстрел мог быть испорчен.

Уже обследуя газету, Нокс понял, почему выстрел произвели именно в грудь. К одной из внутренних страниц скотчем был прикреплен чей-то снимок. Пуля прошла точнехонько через голову человека на фото. Присмотревшись внимательнее, Нокс по остаткам снимка определил, что это была женщина. Больше ничего. Никаких следов пометок или надписей, по которым можно было бы вычислить, кто она. Он опросил почтальона – тот ничего подозрительного не заметил. Консьержа в доме Симпсона не было. Значит, фото в газету вложил убийца.

А это могло означать только одно: здесь произошло сведение личных счетов. Убийца хотел, чтобы Симпсон четко понял, кто и за что его убивает. Точно такую же роль выполняли крест и флаг для Грея. Нокс даже испытал ревнивое восхищение убийцей. Точный расчет выстрела, уничтожившего снимок, требовал такого выдающегося мастерства, меткости и просто самообладания, каких еще надо поискать даже у лучших снайперов.

Он дал указание медэксперту связаться с ним сразу же, если в ране обнаружится что-то необычное. Вне всякого сомнения, обожженные кусочки фотографии, вплавленные в грудину сенатора винтовочной пулей, уже не восстановить. Но как знать… Большинство преступников засыпались именно на какой-нибудь ерунде.

Заслышав приближающиеся по узкому холлу шаги, Нокс выпрямился и отбросил мысли о киллерах и их жертвах. В комнату вошли двое в костюмах, с одинаково суровым выражением на лицах. Один из вошедших нес что-то наподобие банковской ячейки. С громким стуком он поставил металлический ящик на стол. Это еще добавило происходящему серьезности, которой, по мнению Нокса, и так хватало.

Мужчина постарше, с шапкой седых волос, был очень высок, однако за много лет достаточно потрепан. В разведке нет «зон безопасности»; неуверенная походка, морщины на лице, согнутые плечи – все говорило о бесчисленных кризисных ситуациях. Это был Маклин Хейес, отставной генерал-лейтенант, лет сто уже прослуживший в ЦРУ, но тем не менее, насколько знал Нокс, сохранивший крепкие связи с армейской разведкой. И еще Нокс не слышал, чтобы кто-то обращался к нему по имени. А такие вещи нельзя не учитывать.

Хейес кивнул.

– Нокс, спасибо, что пришли.

– Разве у меня был выбор, генерал?

– А у нас он есть?

Нокс решил не отвечать.

– Прояснили ситуацию? – спросил Хейес.

– Насколько возможно при том минимуме времени, что у меня был.

Хейес постучал пальцем по ящику:

– Все остальное здесь. Читайте, разбирайтесь, запоминайте. Когда все закончится, вам придется забыть все до последней мелочи. Это понятно?

Нокс медленно кивнул.

«Это как раз я всегда хорошо понимал».

– Есть предварительные соображения? – спросил тот, что помоложе.

Нокс знать не знал, кто этот тип и с какой стати он вообще здесь находится. Возможно, просто донес Хейесу его замечательный ящичек. Тем не менее он задал вопрос и, видимо, ожидает ответа.

– Оба выстрела произвел один и тот же снайпер, который отлично знает свое дело. Вероятно, кто-то из бывших военных, мстящий за давнюю обиду. Он хотел, чтобы и Грей, и Симпсон об этом знали. Убийца поставил могильный крест и флаг для Грея, а в газету Симпсона вклеил фотографию женщины. Сначала он застрелил сенатора, затем перебрался в Мэриленд, чтобы перехватить Грея раньше, чем появится информация об убийстве Симпсона и Грей успеет что-либо предпринять.

– Вы уверены, что не два стрелка? – с сомнением спросил младший. – И не сомневаетесь в очередности?

– Я ни в чем до конца не уверен. Вы спросили о предварительной версии, я ее озвучил.

– Пути отхода? На машине он не мог. Его бы заметили.

Помедлив, Нокс все-таки сказал:

– Нырнул с обрыва.

– Очевидно, вы не единственный, кто так считает, – громко заявил Хейес.

– А кто еще?

– Читайте досье.

Внутри у Нокса все вспыхнуло от приказного тона, но он сдержался и спросил:

– Грей упоминал о чем-либо, что могло привести его к смерти?

– Примерно за полгода до своей гибели он был кое в чем замешан. В чем именно, засекречено настолько, что даже я не смог получить полную сводку. Грей, как вам отлично известно, никогда и ни за что не раскрывал свои карты. К тому же в то время он жил как частное лицо, что ограничивает нашу осведомленность. Мягко говоря, все несколько запутанно.

Нокс кивнул – Грей и секретность всегда были неразлучны.

– Дело связано с подозреваемыми, которых теперь вычеркнули из списка? – спросил он. – Должен сказать, что тогда чуть было не последовало разоблачение.

– Не все из нас согласны с этим решением, – вставил тот, что помоложе.

Нокс перевел взгляд на Хейеса.

– Так что же все-таки, эти люди – запретная тема или нет?

Хейес выдавил непроницаемую улыбку. Старик мог бы с успехом подрабатывать в Лас-Вегасе, подумал Нокс.

– Трудно сказать. Как уже заметил мой коллега, в «коридорах власти» насчет этого нет единого мнения.

– Ну а мне-то как быть?

– Продвигаться осмотрительно, Нокс, чертовски осмотрительно. – Хейес снова постучал по ящику. – Здесь собрано все, что мне удалось подобрать. Включая и кое-что конфиденциальное.

– То есть формально я не обязан в это влезать? – Нокс еще больше затосковал по своей книге и уютному кабинету.

– Предположим, что дело обстоит именно так.

– Я вовсе не жажду получить пулю в затылок.

– Я бы добавил, что я тоже.

– Это меня мало утешает, сэр, – когда вы только начнете рисковать, я, вероятно, уже буду трупом.

– Пожалуйста, не выходя отсюда, все прочитайте, а вернувшись домой, обдумайте. Затем свяжитесь со мной.

– С вопросами или с ответами?

– Желательно и с тем и с другим.

– Этот парень, вероятно, уже очень далеко.

«Настоящий профи выполняет отход так же хорошо, как и убивает».

Хейес легонько побарабанил по столу длинными костлявыми пальцами. В тусклом свете они напоминали Ноксу медуз.

– Вероятно.

– Послушайте, я могу зря потерять время и выдать никому не нужный отчет. Обозначьте хоть какие-то параметры, генерал. Я слишком долго играл в эту игру, чтобы зеленым новичком бесцельно носиться взад-вперед по полю.

Хейес поднялся; тут же встал и тот, что помоложе. Кукловод и марионетка…

– Читайте, думайте, звоните. Спокойной ночи, Нокс. И желаю успеха.

Нокс сердито смотрел вслед парочке, пока те не вышли за дверь; авианосец и эсминец сопровождения, упорно идущие по штормовому морю американской разведки.

Он поднял крышку сейфовой ячейки, достал пачку документов и принялся за чтение.

«„Желаю успеха“, – сказала кобра перед броском».

В такие дни Нокс жалел, что не пошел по стопам отца в водопроводный бизнес.

ГЛАВА 6

Короткий сон Стоуна был нарушен какими-то звуками, больше всего похожими на шум драки. Мгновенно проснувшись, он быстро огляделся по сторонам. Женщина рядом с ним успокаивала разоравшегося малыша. Несколькими рядами впереди Стоун с удивлением увидел источник шума.

По всем признакам сошлись трое на одного. Всем по двадцать с небольшим, когда тестостерон мгновенно ударяет в голову. Двое держали противника, а третий, этакий толстый ломоть, изо всех сил бил. Кое-где по вагону раздавались несмелые призывы прекратить безобразие, но никто из пассажиров не встал.

Избивали того самого бывшего куортербека школьной команды. Сейчас он получил хук справа по и так уже раздувшейся левой щеке. Из носа хлынула кровь. Парень отбивался ногами, плевался в противников, но никак не мог освободиться. Толстый с хохотом всадил ему ногой в живот, отчего мистер Куортербек сложился пополам.

«Ну все, хватит».

Стоун вскочил и, когда Толстый размахнулся для нового удара, схватил его за запястье. Тот резко повернулся и уставился на Стоуна; выражение злобы на лице сменилось изумлением.

Парень был дюймов на пять ниже высокого Стоуна, но почти на сорок лет моложе и фунтов на пятьдесят тяжелее.

– Тебе что, старый, тоже захотелось? – Толстый со смехом занес кулак. – Могу навалять, раз просишь.

Он запрыгал с поднятыми кулаками перед Стоуном, тряся животом и звеня цацками на толстых руках. Глядя на него, Стоун едва удержался от смеха.

– Отпустите его, и мы в расчете.

– Он карточный шулер! – завопил один из хулиганов, схватив куортербека за волосы и задирая ему лицо кверху. – Он мухлевал в покер.

– Думаю, вы уже преподали ему хороший урок. Почему бы теперь не отпустить?

– Ты кто такой, чтобы командовать? – возмутился Толстый.

– На сегодня хватит, парни. Он уже здорово избит.

– Ес-тес-ть-на. Но ты-то еще нет.

– Давайте сначала успокоимся. – Стоун бросил взгляд на пассажиров, среди которых было много пожилых. – Вы и так здесь всех перепугали.

– Думаешь, нас это колышет? – Толстый уставил на Стоуна палец. – А потому, старичок, если ты не совсем из ума выжил, быстро извинился за свою глупость, развернулся на сто восемьдесят и протопал на место. Иначе я и тебе задницу надеру. Двигай быстрее. Ну?

У Стоуна был долгий и трудный день, а тут и десяти минут поспать не дали. Он был ужасно зол и потому спросил:

– Надирать будешь один? Или дружки помогут?

Парень осклабился.

– Да меня одного за глаза хватит, дедушка. И вот еще что. От моего пендаля ты будешь слишком долго лечиться, поэтому я, так и быть, накажу тебя левой.

С этими словами он выбросил вперед руку. Стоун уклонился.

– Да вы гляньте, папашка заплясал! Хорошо танцуешь, папочка?

Внезапно парень попытался ударить ногой, но Стоун перехватил ее и сжал железной хваткой.

С побагровевшим лицом Толстый неловко запрыгал на одной ноге.

– Отпусти, или я тебя изуродую! А ну отпусти!

– Попробуй еще разок, – предложил Стоун, отпуская.

Парень с силой ударил кулаком. И промахнулся.

Зато не промахнулся Стоун. Удар локтем в челюсть, затем в нос. Хрустнула переносица… Подонок всей тушей осел на пол, завывая и дергаясь от боли.

Двое дружков отпустили куортербека и бросились на подмогу. Одному показалось, что его как полено раскололи пополам, когда он получил ногой в промежность и следом в голову. Второй даже не понял, как это кулак врезался ему в солнечное сплетение и тут же в подбородок. Он улегся в проходе рядом с дружками, обхватив одной рукой живот, а второй – лицо.

– Что здесь, черт возьми, происходит?

По проходу, с рацией в одной руке и компостером в другой, несся пухлый проводник. Форменная фуражка на голове подпрыгивала при каждом шаге.

Стоун и слова не успел сказать, как один из хулиганов завопил с пола:

– Он на нас набросился!

Тут же загалдели пассажиры, сообщая свои версии случившегося, причем ни одна не соответствовала действительности.

Запыхавшийся проводник, оглядев поле боя, обратился к Стоуну:

– Вы единственный, кто остался на ногах. Вы что, их всех избили?

– Лишь после того, как они напали на меня. Утверждали, что поймали карточного шулера и мстят ему за проигрыш. – Стоун указал на куортербека, который сидел на полу, держась за разбитый нос. – Они не прекратили избиение по моей просьбе, а взялись за меня.

Указав на груду тел на полу, Стоун закончил:

– Как видите, зря.

– Допустим… Ваши документы, – потребовал проводник.

– А почему не их документы? Я всего лишь добрый самаритянин. Спросите любого из пассажиров.

– Все может быть. Но я все-таки начну с вас, а затем продолжу с ними. Как вам такой вариант?

Стоун не был расположен предъявлять удостоверение – появись оно в официальных протоколах, те, кто идет по следу, смогут легко его вычислить. Кроме того, удостоверение фальшивое и не пройдет проверку по базе.

– Лучше начните с них и ими же закончите, а я сяду на место. По большому счету я не имею к этой истории никакого отношения.

– Или вы предъявляете документы, или я радирую полиции, и вас примут на ближайшей станции. – Проводник показал пальцем на молодого человека. – Вас это тоже касается.

Куортербек застонал и сплюнул кровью.

– Ему требуется медицинская помощь.

Стоун присел перед юношей и участливо положил руку ему на плечо, но тот ее сразу же сбросил.

– Мне не нужна помощь от таких, как вы!

Стоун поднялся.

– Полагаю, нужно вызвать врача, – сказал он проводнику.

Тот упрямо стоял на своем:

– Если его надо подлечить – подлечим, а пока что я жду ваши документы, сэр.

«Похоже, он просто так не отвяжется».

– Я сойду с этого долбаного поезда на следующей станции, – заявил куортербек, поднимаясь на нетвердых ногах.

– Очень хорошо. Можете все сойти. Мне только спокойнее, – объявил проводник.

– А какая следующая станция? – спросил Стоун.

Не отвечая, проводник гнул свое:

– Или вы предъявляете документы, или я сообщаю полиции.

Стоун на секунду задумался.

– А если я тоже сойду на ближайшей станции?

– Сделайте одолжение, – ответил проводник, окинув его подозрительным взглядом. Затем он обратился к трем дружкам, все еще лежавшим на полу: – Сейчас вы займете свои места и будете сидеть тихо как мыши, в противном случае вам придется сидеть в каталажке. Это я вам обещаю.

Толстый ломоть, которого Стоун уложил первым, встрепенулся.

– А я возьму и выдвину обвинение против этого сукина сына, – загнусавил он, указывая на Стоуна.

– Отлично, а затем вот этот парень, – проводник показал на куортербека, – выдвинет обвинение против вас троих. И этот мистер, – кивнул он на Стоуна, – тоже выдвинет обвинение против тебя и твоих дружков, потому что, как утверждают пассажиры, вы начали первыми. И что тогда, мистер Расквашенный Нос?

Толстый весь затрясся.

– Да м-мать вашу… Я, собственно, ничего…

– И правильно. В следующий раз, когда потянет почесать кулаки, на мой рейс садиться не смей. Ты ведь не хочешь иметь неприятности с «Амтраком», сынок?

Сказав это, проводник развернулся и ушел в другой вагон.

Внутренне кипя, Стоун вернулся на место. Какого черта он влез? Теперь придется сойти с поезда…

Соседка склонилась к нему со словами:

– Вы так мужественно держались. А где вы научились драться?

– В бойскаутах, – рассеянно бросил он.

Глаза женщины округлились.

– В бойска-аутах? Вы шутите?

– Скауты в наше время были гораздо круче, мэм, – сказал Стоун на полном серьезе, но, не выдержав, улыбнулся.

Мамашка прыснула со смеху.

– Отличная шутка!

Улыбка сбежала с его лица.

«Да не очень. Иначе б не пришлось отсюда сваливать».

ГЛАВА 7

Калеб Шоу и Рубен Родос и так хандрили последние полгода, а когда в квартире Калеба в многоэтажке появился Алекс Форд с последними новостями, их настроение вообще опустилось ниже плинтуса.

Калеб налил себе хереса и со страшной скоростью захрустел чипсами.

– Сколько же еще несчастий суждено нам пережить?

– Значит, он грохнул Симпсона и Грея? – уточнил Рубен.

– В письме об этом прямо не говорится, но похоже, что так, – ответил Алекс.

– Оба заслужили, – непререкаемо заявил Рубен.

– Тем не менее это убийство, Рубен, – сказал Алекс с нажимом.

– А вспомни, как они с ним обошлись? Любой другой за такое мигом бы угодил в тюрягу.

Алекс, казалось, готов был поспорить, но передумал.

– Как думаешь, где он сейчас? – спросил Калеб.

– В бегах. Не удивлюсь, если к тебе явятся фэбээровцы и начнут задавать вопросы.

– Я лично знать ничего не знаю.

– С этим осторожней, – предупредил Алекс. – За лжесвидетельство можно схлопотать несколько лет.

– Я не скажу ничего, чтоб ненароком не помочь этим ублюдкам добраться до Оливера. И надеюсь, Алекс, что ты поступишь так же.

– У меня другое положение.

– Разве ты не друг Оливеру? Разве он не спас тебе жизнь?

– Все так. И я отплатил тем же, если ты не забыл.

– И разве не с его помощью ты заслужил особую благодарность за ликвидацию той агентурной сети?

– Я прекрасно все понимаю, Рубен.

– А по-моему, нет. – Великан Рубен поднялся и теперь стоял лицом к лицу с высоким агентом секретной службы. – Запомни, если ты проговоришься и поможешь им схватить Оливера, то окажешься предателем. Все ясно и просто.

– Все совсем не просто, Рубен. Я федеральный агент. Я присягал служить закону.

– А что об этом думает Аннабель? – спросил Рубен.

– Какая разница?

– Ее от этого тоже тошнит, я прав?

– Лю-ди! – взмолился Калеб. – Оливер наверняка не стремился вбить клин между нами.

– Никаких клиньев, Калеб. Просто есть друзья искренние, а есть заклятые, – спокойно возразил Рубен. – Я лишь хочу, чтобы присутствующий здесь суперкоп четко ответил, на чьей стороне он намерен оставаться.

Алекс встретился глазами с Рубеном.

– Это что, угроза?

– Оливер прошел все муки ада по милости Симпсона и Грея. Рад, что их не стало. Я бы и сам всадил каждому по пуле в башку.

– И угодил бы в тюрьму.

– Следуя твоей логике, с Гитлером тоже нельзя было воевать без решения суда.

– Да что за чушь? Ты ведешь себя так, будто я против Оливера.

– Потому что я вижу, что против!

– Алекс, может, тебе лучше уйти, пока ситуация не вышла из-под контроля? – предложил Калеб. – Прошу тебя.

Алекс перевел взгляд с разъяренного Рубена на огорченного Калеба и демонстративно ушел.

Обречен «Верблюжий клуб», подумал он. Весь вышел. Готов.

И ему стало ясно, что он больше никогда не увидит Аннабель.

Алекс был настолько поглощен собственными мыслями, что не заметил двух типов, следивших за ним из припаркованной неподалеку машины. Когда он отъехал, те двинулись за ним. Тем временем еще двое агентов взяли под наблюдение квартиру Калеба.

Охота началась.