Текст книги "Божественное правосудие"

Автор книги: Дэвид Балдаччи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 63

Оформление в «Мертвой скале» включало в себя в основном стояние раком с раздвинутыми ягодицами перед командой из нескольких мужчин и одной женщины. Женщина снимала процесс оформления на видеокамеру, что добавляло происходящему величия. Когда обыск полости тела был завершен, новеньким обрили головы.

Подозрение на педикулез, сказал один охранник, а второй похихикал по поводу секретного оружия, спрятанного у корней волос.

Они сидели голые, сжавшись в углу, пока их скребли жесткими проволочными щетками. После этого из пожарного рукава шарахнули водой с такой силой, что узников размазало по стене, как муравьев, облитых из взбесившегося садового шланга.

Нокса и Стоуна одели в оранжевые комбинезоны и в кандалах повели в камеру. Охранники держали электрошокеры наготове в ожидании малейшего повода долбануть разрядом в пятьдесят тысяч вольт. Дверь камеры представляла собой двухдюймовую стальную плиту с откидной кормушкой в нижней половине и наблюдательным глазком – в верхней. Узников втолкнули внутрь, сняли кандалы, оставившие на коже неровные полосы, и с громким скрежетом заперли камеру.

Нокс и Стоун упали рядом на пол, тупо оглядывая замкнутое пространство восемь на двенадцать футов. В углу стояла параша из нержавейки, привинченная к стене впотай, чтобы крепеж не смогли использовать в качестве оружия. Таким же способом к стене, противоположной двери, был притянут металлический столик, а к боковым стенам – два лежака с тонкими поролоновыми матрацами и подушками. Шестидюймовое зарешеченное отверстие в бетонной стене служило единственным окошком.

Нокс сидя привалился к стене и, покачивая пальцем шатающийся зуб, посмотрел на Стоуна.

– Куда, к чертям, подевалась правовая процедура?

– Боюсь, в наше время она становится все менее популярной, – ответил Стоун, потирая огромную шишку на голове.

– Удивительно, как это нас поместили в одну камеру. Я был уверен, что разделят.

– Они так поступили, потому что им плевать, что мы тут друг другу расскажем.

– Хотите сказать, что мы отсюда никогда не выйдем?

– Официально нас не существует. Тюремщики могут творить все, что им заблагорассудится. Они убили человека у нас на глазах. Это доказывает, что в нас не видят свидетелей. Как думаете, камера прослушивается?

– Вряд ли это их сильно беспокоит, но кто знает?

Стоун придвинулся ближе и перешел на шепот, одновременно отбивая такт подошвами по стене, чтобы сбить прослушку.

– Есть хоть шанс, что ваша контора нас отыщет?

Нокс тоже стал пристукивать подошвами.

– Шанс есть всегда. Но даже если и так, представляете, сколько здесь всяких возможностей спрятать концы? Как вы говорите, нас не существует.

– И разумеется, нас всегда могут убить, мы и так уже без вести пропавшие… Кто послал вас за мной?

– Думаю, при сложившихся обстоятельствах было бы глупо соблюдать режим секретности. Маклин Хейес.

Стоун едва заметно улыбнулся.

– Что ж, понятно.

– Вы служили под его началом.

– Если это можно так назвать.

– А как бы вы это назвали?

– Я не служил под его началом. Я пережил его командирство.

– Вы не первый, кто мне это говорит.

– Я бы удивился обратному.

– Вы заслужили ту медаль. Почему вы ее не получили?

– Как вы узнали?

– Пришлось немного покопать. Вы были лучшим из лучших.

– Любой солдат из нашего взвода…

– Не надо, я ведь тоже там был. Солдатами не рождаются. Так почему вы не получили награду? Я видел документы на представление. Их затормозил Хейес.

Стоун пожал плечами:

– Никогда над этим не задумывался.

– Какой-то ваш поступок по-настоящему взбесил этого типа, да?

– Если и так, разве сейчас это имеет значение?

– Расскажите.

– Нет, вам я ничего рассказывать не буду!

– Ладно, другая тема. Я уверен, что убийство Грея и Симпсона – ваших рук дело.

– Рад за вас.

– Это что, признание?

Стоун сильнее зашлепал подошвами по стене.

– Сейчас нужно думать о том, как отсюда выбраться. Потому что, если у нас это не получится, скоро и вам, и мне все будет совершенно безразлично.

– Согласен. Слушаю, – кивнул Нокс.

– Я еще подумаю… Ну а если нам удастся совершить побег, что вы тогда намерены предпринять?

– О чем вы?

Глаза Стоуна вспыхнули.

– Вы прекрасно знаете о чем. Я о себе.

– Если бы пришлось отвечать сейчас, то я бы сказал, что намерен закончить свою командировку и сдать вас по назначению.

Стоун переварил это и в конце концов согласился.

– Ну что ж. Логично. Теперь мы вполне определились.

– Поэтому введите меня в курс событий, которые привели к тому, что мы здесь оказались.

Стоун начал рассказывать и закончил лишь через полчаса. Все это время две пары подошв не переставая отбивали дробь по стене.

– Нашли же вы местечко, где скрываться! – Нокс потер порез на лице. – Кстати, я провел опросы ваших приятелей.

– Каких еще приятелей?

– Вы прекрасно знаете каких.

– С ними все в порядке? Только правду.

Стоун смотрел Ноксу прямо в глаза.

– Да ничего я с ними не сделал. И насколько мне известно, у них все хорошо.

– Они здесь совершенно ни при чем. Если нам удастся отсюда выбраться, вы должны отразить это в своем рапорте.

– Ладно. – Нокс придвинулся ближе к Стоуну и зашептал на ухо: – Тем не менее они пытаются следить за мной.

– Уверены? Вы их засекли?

– Не совсем, просто больше некому. Во всяком случае, здесь эта цыпочка; не верю, что Сьюзен – ее настоящее имя. Наверняка именно она наплела обо мне небылиц в местной закусочной, чем здорово меня подставила.

– Если и так, ею двигали дружеские чувства ко мне, Нокс. Не надо ее преследовать. Вы же нашли меня. Больше Хейесу ничего не надо.

– Я, собственно, о другом. Интересно, ваши друзья уже вычислили, куда нас занесло?

– Вряд ли. Мне самому еще не верится, что мы здесь.

Нокс хлопнул ладонью по стене.

– Как, по-вашему, они ведут операции с наркотиками из федеральной тюрьмы?

– Многое еще не ясно, но очевидно, что они совсем не боятся свидетелей.

– Заключенные могут и не догадываться. А вот охранники наверняка в деле.

– Видимо, не стопроцентно, – задумчиво произнес Стоун.

– Почему вы так решили?

– Здесь служил некий Джош Кумс. Так вот, его застрелили на охоте; говорят, несчастный случай. Вряд ли это была трагическая ошибка. Думаю, он случайно столкнулся с тем, что здесь творится, и поплатился.

– Кумс? У тех, кто взлетел на воздух, была та же фамилия.

– Верно. Вилли не верил, что Дебби Рэндольф покончила с собой. Полагаю, его матери велели подстроить передозировку. Когда это не сработало, подложили взрывное устройство.

– Мать пыталась убить родного сына?

– Вот-вот.

Дверь камеры вздрогнула от мощного удара. Мужчины вскочили на ноги и отошли к противоположной стене.

– А ну, заткнулись там! – раздался окрик.

– Мы замолкаем, – ответил Нокс.

– Я сказал, заткнулись, ур-роды!

Нокс и Стоун не ответили, молча глядя на дверь.

– Еще слово, и мы вас через жопы вывернем.

Тишина.

– Подошли к двери, повернулись кругом и просунули руки в кормушку. Выполнять!

Стоун и Нокс переглянулись. Первым подошел Стоун, повернулся к двери спиной и, заведя руки назад, просунул их в кормушку. Ему так быстро стянули запястья, что он поранил их о кромку прореза. То же самое проделали с Ноксом.

– А теперь отошли от двери, – прорычал голос.

Нокс и Стоун отодвинулись в глубь камеры.

Дверь с грохотом распахнулась. Дальше все слилось в один сплошной кошмар.

Укрываясь за огромными, дюймовой толщины, плексигласовыми щитами, в камеру ворвались пятеро одетых в защитную броню охранников. Нокс и Стоун были сметены и прижаты спинами к стене. В глаза брызнули слезоточивым газом и парализовали электрошоком. Затем их раздели, вытащили из камеры, поволокли по коридору и швырнули в душ, где водяная пушка опять впечатала узников в стену. Правда, от ледяной воды хоть немного уменьшилась резь в глазах.

Их снова подхватили и оттащили в карцер с двумя стальными лежаками со следами испражнений. Узников швырнули на эти лежаки и притянули ремнями в пяти местах: за руки, ноги и за горло. Напоследок каждого еще раз ткнули электрошоком.

– Какого черта?.. – прохрипел полупарализованный Нокс.

Охранник с нашивкой на рукаве ударил его кулаком в зубы.

– Неподчинение приказам. Здесь вам не тут, старикашки. Не знаю, из какой тюряги ты к нам свалился, но у нас церемониться не любят. И чтоб ты знал, в задницу электрошокером я могу ткнуть просто так, от хренового настроения. Потому что моя баба сегодня не дала или собака на ковер насрала.

– Я агент ЦРУ.

– Кто бы сомневался… Слышь, парни! У нас тут шпион объявился. А дружок небось из КГБ?

Охранник повернулся к соседнему лежаку и ударил Стоуна по лицу.

– Ты, дедуля, кэгэбист? – Он сунул руку в перчатке в промежность Стоуну и крепко сжал. – Я задал вопрос, старикашка!

Стоун не отвечал, молча вглядываясь в лицо за прозрачным забралом. И вдруг вспомнил: один из тех троих, с бейсбольными битами, избивших Дэнни. Как раз третий, который струсил, но, улепетывая, успел получить от Стоуна битой по спине.

– Не говорил дружкам, как бросил их и сбежал? – превозмогая тошнотворную боль, тихо спросил Стоун, чуть оправившись от действия электрошока.

Охранник нервно хохотнул под пристальным взглядом Стоуна и, кинув вороватый взгляд на приятелей, убрал руку. Пока они по одному выходили из камеры, Стоун, несмотря на давящие путы, не сводил с охранника презрительного взгляда.

Дверь закрылась.

– Думаю, нас хотят поскорее сломать, – простонал Нокс.

– Тогда им придется потрудиться.

– Ты был в плену?

– Полгода. Это еще цветочки по сравнению с тем, что вьетконговцы считали гуманным обращением. Там мы сидели в яме, едва прикрытой пальмовым листом, и били нас всякий раз, как вздумается охране. Техника ведения допросов была такая, что рядом с ней ваше знаменитое утопление покажется детским баловством. Ну а жратву, которую раз в день швыряли в яму, нельзя было назвать съедобной даже при самой буйной фантазии.

– Нам уже не по двадцать, Карр.

– Зови меня Оливер. Карр умер.

– Хорошо. Тем не менее нам не двадцать лет.

– Все идет от головы, Нокс. Все от головы. Если не будем думать, что нас можно сломать, нас не сломают.

– Ну да, – неуверенно согласился Нокс.

– У тебя есть семья?

– Сын и дочь. Парень на Ближнем Востоке в морской пехоте. Дочь работает адвокатом в Вашингтоне.

– У меня тоже была дочь. Она погибла… А твоя жена?

– Умерла.

– Моя тоже.

– Брансуик, штат Джорджия? Клэр?

Стоун не ответил.

– Парень по имени Гарри Финн говорил: Симпсон признал, что ее убили. Он сам и отдавал приказ цэрэушникам уничтожить всю семью.

Стоун смотрел в потолок, медленно изгибая онемевшие от кожаных ремней конечности.

– Отличный парень Гарри. Знает, когда нужно прийти на помощь.

– Мне очень жаль, что ты потерял близких… Оливер.

– Давай поспим. Просто немного поспим.

Стоун закрыл глаза.

Через минуту отрубился и Джо Нокс.

ГЛАВА 64

– У нас мало времени, – напомнил Калеб.

Они сидели вокруг старенького складного столика на обочине узкого дублера главной дороги на Дивайн. Перед ними стояла еда, купленная Аннабель в ресторанчике «У Риты».

Аннабель сердито посмотрела на Калеба. Рубен продолжал невозмутимо грызть куриную ножку.

– Ну и какие будут предложения? – спросила она.

– Надеюсь, Алекс нам поможет, – предложил Калеб, увлеченно снимая кожу со своей порции курицы.

– Поможет что? Провалить все дело? – вскинулась Аннабель.

– Мы ведь уже обсудили Алекса, – осадил ее Рубен. – Он отличный профессионал и чертовски храбрый парень. Думаю, Калеб говорит дело.

– С чего вы взяли, что он примчится нам помогать? Это поломает ему карьеру. Вы же слышали.

– Спросить не помешает.

– Почему я?

– Хорошо, давай я, – повысил голос Рубен. – Все, что угодно, лишь бы помочь Оливеру.

Аннабель внимательно посмотрела на одного, на другого и, вздохнув, достала мобильник.

– Не надо, я сама.

Через минуту она дозвонилась.

– Алекс?

– Аннабель! Все нормально?

– Мне… – Она запнулась. – Нам нужна твоя помощь.

Еще через пять минут притихшая Аннабель убрала телефон.

– Ну?! – хором спросили мужчины.

– Едет сюда.

Рубен хлопнул Калеба по спине, чуть не уложив его лицом в салат из помидоров.

– Я знал, что так будет. Дружба сильней официальных обязанностей!

– Поживем – увидим, – проворчала Аннабель. – Но пока нельзя сидеть без дела.

Рубен отправил куриные кости в лес, вытер рот и скатал салфетку в шарик.

– Готов прокатиться. Проведу разведку местности.

– А мы с Калебом?

– Общайтесь в городе. И не забывайте, где-то рядом бродит убийца. Встречаемся здесь же.

– Меня беспокоит репортер, – призналась Аннабель. – Даже если мы и отыщем Оливера, этот тип может все испортить. Мне не понравился его взгляд. Будто он внезапно что-то разгадал.

– Ну, тогда придется убедить репортера, – сказал Калеб, – что не в его интересах вести журналистское расследование.

Аннабель обдумала этот недвусмысленный намек.

– Пожалуй.

Рубен умчался на мотоцикле, а Калеб с Аннабель отправились обратно в город. На главной улице остановились у здания суда.

– Шериф говорил, что мать Вилли Кумса работает помощником судьи. Попробую, вдруг удастся из нее что-нибудь вытянуть.

Калеб огляделся и увидел библиотеку.

– Кажется, я знаю, что делать мне. Но если тебе нужен телохранитель… Как говорит Рубен, где-то рядом бродит убийца.

Аннабель великодушно улыбнулась.

– Я ценю предложение, защитник ты мой, но, думаю, все будет в порядке. К тому же за соседней дверью офис шерифа.

Калеб радостно умчался, а Аннабель вошла в здание суда.

Ширли Кумс подняла голову. Аннабель представилась.

– Примите соболезнования в связи со смертью вашего сына.

Ширли смотрела на нее с подозрением.

– Вы его знали?

– Нет, шериф Тайри рассказал.

– Родители не должны хоронить своих детей, – тихо заметила Ширли, доставая сигарету.

Пальцы так тряслись, что она едва справилась с зажигалкой.

– Да, мэм, это невыносимо.

– Мужа я тоже потеряла. Несчастный случай, – торопливо добавила Ширли. – А папу засыпало в шахте.

– Боже, как ужасно.

– Жизнь вообще ужасна, не находите? – заметила она с сарказмом. – Итак, что вы хотели?

– Надеялась, вы расскажете мне что-нибудь об отце.

– Никогда с ним не встречалась.

Аннабель исподволь внимательно изучала лицо женщины.

«Это явная ложь».

Она оглядела штабель коробок.

– Как видите, получили массу работы, – пояснила Ширли.

– Вижу… Я очень беспокоюсь за отца.

– Мне говорили, что он уехал из города.

– Кто говорил?

– Не помню. Скорее всего услышала в ресторане «У Риты».

– Вы дружите с Аби Райкер?

В этот момент открылась внутренняя дверь, и легкой походкой к ним вышел судья Мосли. В костюме и с бейсболкой в руке.

– Ширли, я… – Он замолчал, увидев Аннабель, и широко улыбнулся. – А кто тут у нас?

Пожимая руку, Аннабель почувствовала, как он чуть дольше положенного задержал ее пальцы в своих. Объяснила, кто она такая и зачем сюда пришла.

– Бен показался мне очень интересным человеком, – сказал Мосли. – Жаль, я не успел познакомиться с ним ближе. Надеюсь, вы его разыщете. А сейчас извините, я должен идти.

– В тюрьму, судья? – спросила Ширли.

– Совершенно верно. – Он повернулся к Аннабель. – Я наведываюсь туда раз в неделю и разрешаю спорные вопросы между заключенными и охраной. К сожалению, споров этих довольно много.

– Надо думать.

– Наша главная задача – перевоспитание преступников, – сказал судья. – Пусть лишь считанные единицы заключенных «Голубой ели» выйдут на свободу, тем не менее они все имеют право на человеческое достоинство.

– Вот и Джош так думал, – выпалила вдруг Ширли.

Они обернулись в ее сторону.

Ширли покраснела.

– Мой муж. Он работал там охранником. – Она глянула на Аннабель. – И погиб… Несчастный случай. Он считал, что нужно уважать человека в каждом, безотносительно к тому, заключенный перед тобой или свободный гражданин.

– Совершенно верно, – согласился Мосли. – К сожалению, надо признать, что Говард Тайри не в восторге от этой концепции, и конфликтные ситуации периодически повторяются. Но я льщу себя надеждой, что мои старания в конце концов окажут благотворное воздействие.

– Говард Тайри?

– Брат нашего шерифа, – пояснила Ширли. – Начальник тюрьмы «Мертвая скала».

Мосли улыбнулся Аннабель.

– Официальное название «Голубая ель», но народ зовет ее «Мертвая скала».

– Там произошел обвал, и бригада шахтеров попала в ловушку, – сказала Ширли. – Людей так и не достали. Шахту замуровали, а на их костях поставили эту дьявольскую тюрьму. Одним из погибших был мой отец.

Тушь потекла у нее под глазами, и судья с Аннабель тактично отвели глаза.

После паузы судья заметил:

– Шахтерская профессия чрезвычайно опасна.

– Понимаю, – со вздохом ответила Аннабель.

– Ну, всего доброго, леди.

Он ушел, поднялась и Аннабель.

– Не хочу отвлекать вас от работы.

– Простите, что не смогла вам помочь, – хрипло сказала Ширли.

«Вы уже помогли».

ГЛАВА 65

Стоун и Нокс пробыли в карцере, привязанные к лежакам, почти шесть часов. Все это время они спали. Явившиеся охранники были явно раздосадованы тем, что пленники так легко прошли тяжелое испытание.

Их заставили снова надеть оранжевые комбинезоны и потащили в камеру. Обоим пришлось проявить немалую выдержку и не отвечать на провокационные ядовитые насмешки. Нокс закусил губу, а Стоун смотрел немигающим взглядом, повторяя про себя, что благоприятный шанс появится лишь в том случае, если они не потеряют самообладания.

Через час их снова подвергли личному досмотру, заковали в кандалы и отвели в столовую, где наручники сняли.

В животе у Нокса уже урчало, когда они сели за свободный стол. Вокруг качалось море голов; Стоун пришел к выводу, что в столовой находится около пяти сотен заключенных. На добрых три четверти это были негры, хотя среди охранников негров не было.

На новеньких поглядывали. Выражения на лицах были самые разные: от любопытства до равнодушия и враждебности.

Разговаривали всего несколько человек, остальные ни на что, кроме своих подносов, внимания не обращали. Нокс тоже опустил глаза, когда на столе перед ним появился поднос.

Дождавшись, пока отойдет служитель, он предложил Стоуну:

– Не заказать ли приличного каберне – проталкивать эти помои?

– О, еще можешь шутить? Неплохо. Что ты там видишь? – Он показал глазами на заключенных.

– Такие же, как мы, несчастные, с той лишь разницей, что мы не совершали никаких преступлений. Отставить: я не совершал преступлений.

Стоун опустил в баланду пластиковую ложку, единственный имевшийся в наличии столовый прибор.

– Тебе, наверное, приходилось бывать в тюрьмах?

– Только не в качестве заключенного.

– Ну и что именно в этой не так? Подумай.

Нокс огляделся.

– Какие-то они слишком тихие для самых отъявленных негодяев в стране.

– Верно. Подавленные, забитые, запуганные. Что еще?

Нокс взглянул на ближайшую к ним группу. Четыре негра, не глядя друг на друга, равнодушно тыкали ложками в миску. Нокс осторожно понаблюдал за их вялыми движениями, заметил безжизненные взгляды и догадался.

– И еще под кайфом?

– И под кайфом. Мы с тобой уже знаем, что таблеток здесь хватает.

– Ты что, считаешь, партии товара приходят сюда? В тюрьму?

– Нет. Весь товар, по всей видимости, идет на «ямы» Нью-Йорка, Филадельфии, Бостона и других мегаполисов Восточного побережья. А здесь скорее используют некоторый излишек, чтобы ломать строптивых.

– Заключенные – наркоманы в принудительном порядке? Да это тянет на нарушение огромного количества прав!

Стоун вдруг склонился над тарелкой и принялся за еду. Нокс моментально сделал то же самое. Послышались шаги – кто-то остановился у них за спиной.

– Мэнсон, новые заключенные уже адаптировались к нашим порядкам? – Говард Тайри обращался к подскочившему к их столу охраннику.

У Мэнсона правый глаз был закрыт повязкой. Мельком глянув на него, Стоун сразу понял почему – именно ему он засветил в глаз пряжкой ремня.

«С каждым часом все веселее».

– Сэр, мы поставим их на место.

Охранник отстегнул с пояса дубинку и резко ткнул Стоуна в челюсть.

– Вот этому понадобятся дополнительные занятия, но мы и его научим осмысленному соблюдению порядка.

– Молодец, – похвалил Тайри.

Убирая дубинку, Мэнсон царапнул ей Стоуна по лицу. Потекла кровь, однако Стоун не шелохнулся.

– Как вам хорошо известно, – заговорил Тайри, – в большинстве подобных учреждений заключенные питаются по камерам и свободное время проводят строго по одному. Здесь, в «Голубой ели», мы, пожалуй, излишне либеральничаем. – Он обвел взглядом застывшую в гробовой тишине столовую. – И позволяем заключенным причаститься к гуманистическим ценностям. Например, совместный прием вкусной и здоровой пищи воспитывает дух товарищества.

Тайри положил руку Стоуну на плечо и слегка сдавил. Стоуна будто гремучка ужалила – настолько омерзительным было прикосновение этого типа. Тем не менее он даже не вздрогнул, и Тайри в конце концов убрал руку.

– Благодаря нашему состраданию и человеколюбию, – продолжал вещать Тайри, – рано или поздно заключенные приходят к осознанному соблюдению требований установленного порядка. Хотя я лучше других знаю, насколько ухабистым и тернистым может быть этот путь.

Пока он шел через столовую в окружении толпы охранников, заключенные сосредоточенно уплетали отвратительную пищу.

«Бедолаги не только под кайфом, они еще и до смерти запуганы, – думал Стоун. – Этот ублюдок может в любую минуту лишить жизни любого из них. Он может и меня убить. Если Мэнсон первым не доберется».

Только когда Тайри с Мэнсоном вышли из столовой, Стоун вытер с лица кровь.