Текст книги "Передача Ермакова (СИ)"

Автор книги: Дерек Ламберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

  «Вот этот?» Разин указал на фигуру на первой странице.

  Стэнли изучил это. «Это телефонный номер центрального вокзала Манчестера».

  Разин ухмыльнулся, тяжесть с него спала. «Это должно быть достаточно легко отследить». Он листал страницы. «И это?»

  Стэнли прочитал цифры 0-8-0. «Локомотив», – сказал он Разину.

  «Но ведь не на Транссибирской магистрали, мистер Вагстафф?»

  Стэнли подозрительно посмотрел на него. «Вряд ли», – согласился он, не заметив никакой конкретной угрозы на большом собачьем лице перед ним. «Они были построены в Германии, а Коломенский завод начал их производство в 1879 году. Осевой вес одиннадцать с половиной тонн», – рассказал он.

  «Красивые старые двигатели», – сказал Разин.

  Трюк! «Что, – спросил Стэнли, – ты знаешь о старых двигателях?»

  «Вы были бы удивлены тем, что я знаю, мистер Вагстафф. Думаю, у 0-8-0 была одна из тех красивых дымовых труб в форме фляги ».

  «Что это тогда?» Стэнли взял книгу и указал на номер.

  «На самом деле, мистер Вагстафф, я думаю, мне следует задавать вопросы. Однако… – Он изучил числа 2,000, DE, TE2. „Я предполагаю, что это отсылка к дизель-электрическому двигателю типа ТЭ-2 мощностью 2000 л.с., который используется на Московской кольцевой линии“.

  Стэнли в благоговении откинулся на спинку стула. «Ты действительно один из нас».

  «Даже в моей профессии у нас есть право на хобби».

  «Кто бы мог подумать, – сказал Стэнли. „Подождите, пока я скажу им в Манчестере“.

  «Если ты когда-нибудь вернешься в Манчестер», – мягко сказал Разин.

  Жесткий и нежный; горячий и холодный. Старое знакомое обращение!

  Разин достал блокнот и сказал: «В конце концов, если бы вы шпионили, вряд ли вы бы заполнили всю записную книжку военными данными. У меня есть. Без сомнения, вы энтузиаст железнодорожного транспорта, и я знаю, что по крайней мере некоторые из этих чисел относятся к локомотивам. Это не значит, что все делают ». Он встал и уставился в окно через усиленное стекло. «На более позднем этапе мне, возможно, придется попросить вас подписать заявление».

  «Никогда!» Даже с искрящимися электродами.

  "Мы увидим. А пока ты должен оставаться здесь. Я сохраню это ». Разин взял блокнот. «Я прослежу, чтобы у вас было все, что вы хотите. Может быть, фляжку водки? Мои собственные акции ».

  «Нет, спасибо, – сказал Стэнли. „Но я бы хотел чашку чая с молоком и сахаром“.

  «Хорошо, – сказал Разин. „Я вернусь к вам позже в тот же день“.

  Он закрыл за собой дверь. Стэнли Вагстафф остался сидеть за столом, ожидая, пока ядовитый газ проползет под дверь.

  * * *

  Когда Разин вернулся в свой кабинет, его ждало сообщение от Гарри Бриджеса. Могут ли они встретиться в вагоне-ресторане?

  Почему нет? – подумал Разин. Он мог бы обойтись коньяком с напряжением в глазах.

  Обычная официантка обслуживала их за заказанным столиком; Разину показалось, что она выглядит резче, чем обычно. Возможно, украинец не был большим любовником. «Слишком умен и слишком мал», – подумал он.

  «Что ж, мистер Бриджес, чем я могу вам помочь?»

  «Освободи Стэнли Вагстаффа», – сказал Бриджес, потягивая бренди.

  «Так ты знаешь об этом? Я должен передать это вам, мистер Бриджес – вы хорошо делаете свою работу. Новости представляются вам ».

  «Я видел, как твои люди увозили его».

  «Хорошо, – подумал Разин. Превосходно. „И ты хочешь, чтобы я просто так его отпустил“.

  «Стэнли Вагстафф не шпион, и ты это знаешь».

  «Я согласен, что это маловероятный шпион. Но вряд ли все хорошие шпионы ».

  «Не так уж и маловероятно, как все это».

  «Полагаю, – задумчиво сказал Разин, – из этого получится хороший рассказ. Если бы я позволил тебе выпустить его ».

  «Ничего фантастического. Не для американской газеты ».

  Американский инженер и японец попытались сесть за стол, но Разин отмахнулся от них. Они сели подальше от вагона-ресторана, разговаривая о кубических футах.

  Разин внимательно посмотрел на Бриджеса, прежде чем спросить: «Что вы думаете о хорошей истории?»

  «Стрельба в Свердловске», – ответил Бриджес.

  «Помимо этого».

  «Я не нашел ничего лучше», – сказал Бриджес.

  Заметив колебания, Разин сказал: «Если вы что-нибудь знаете, мистер Бриджес, я бы посоветовал вам быть откровенным. Для вашего же блага." Он взглянул на часы: 19.56 и они как раз подъезжали к Зубарьево. „Возможно, вы придете ко мне через час. Мне показалось, что вы что-то хотели мне сказать вчера вечером в Иркутске “.

  Костяшки пальцев рук Бриджеса были белыми. «Хорошо, – сказал он. „Мне нечего терять“.

  Разин допил коньяк. «Вы можете многое потерять, если не будете полностью откровенны».

  Они уже уходили со станции, когда в вагон-ресторан вошел юношеский адъютант, проталкивая официанток.

  «Думаю, вам лучше вернуться, товарищ Разин. Произошли ... события ».

  Разин, которому стало немного лучше, с досадой поднял глаза. «Неужели они не могут подождать?»

  Помощник покачал головой. «Это очень важно.»

  Разин сказал Бриджесу: «Может быть, ты снова проявил свой талант быть рядом в нужное время». Он встал.

  Бриджес сказал: «А что насчет Вагстаффа?»

  «Терпение, мистер Бриджес. У тебя нет крайнего срока, чтобы успеть ».

  Он зашагал за своим младшим офицером.

  Сообщение поступило по телефону в Зубарьево. Тело Гавралина было найдено на берегу Оби. Его горло, по-видимому, перерезал волк. В одном из его карманов милиция обнаружила листок с именем Виктора Павлова.

  Разин выругался. «Почему идиоты не связались со мной по радио?»

  Разин собирался пойти за Павловым, когда один из офицеров сказал: «Есть еще кое-что, товарищ Разин. У вас посетитель ».

  «Он может подождать».

  «Очень важный гость, товарищ Разин».

  Увидев гость, Разин отложил визит к Павлову на пять минут.

  * * *

  Осталось десять минут. Виктор Павлов сказал Браконьеру: «Все готово?»

  Браконьер кивнул. «Все готово». Он лежал на нижней койке. Павлов сел за стол лицом к двери. Американец и японец сидели в вагоне-ресторане.

  Павлов сидел неподвижно. Он взглянул на часы. «Девять минут», – сказал он.

  На улице приближались сумерки, и снег падал легко, но ровно.

  Павлов закурил, когда дверь открылась и в комнату ворвался Разин с пистолетом в руке.

  «Встань, – сказал он, – и повернись, заложив руки за шею».

  Браконьер ударил его в промежность, и Разин свернулся, его рвало.

  Позади Разина за своим автоматом пошел офицер КГБ с мальчишеским лицом. Но Павлов первым подошел к нему через согнувшееся тело Разина. Он схватил его за горло, ударившись головой о дверь.

  При этом браконьер порезал Разину сзади шею. Разин ударился об пол лицом вниз, уронив пистолет.

  Одной рукой Павлов закрыл дверь, другой держал чекиста за горло. Но, несмотря на школьное лицо, у него был толстый череп. Он покачал головой и ударил Павлова коленом в пах. Но в замкнутом пространстве за этим не было особой силы. Павлов ударил его низко в живот. Сотрудник КГБ сунул Павлову ладонь под подбородок, толкаясь вверх, пытаясь сломать ему шею. Павлов отшатнулся и зацепил ногой человека за ноги. КГБ соскользнул со стены. Павлов вырвался из протянутой руки и ударил его по горлу лезвием руки. Мужчина ужасно хрипло закашлялся и сел, закинув голову.

  Павлов забрал у браконьера пистолет. «Он умер?» – спросил он, указывая на Разина.

  Браконьер покачал головой.

  Павлов снова посмотрел на часы. Восемь минут. "Больнойприсмотри за этими двумя. Вы идете в вагон-ресторан и проследите, чтобы американцы и японцы не вернулись ».

  «Как мне это сделать?»

  «Разговаривать. Продолжай говорить. Мы почти там.»

  Браконьер вышел за дверь, и Павлов запер ее. Из сумки браконьера он достал веревку, которой браконьер связывал животных; Павлов связал Разина и его помощника и усадил их в две койки, одну над другой.

  Он сел за стол с пистолетом в руке. По его лицу стекал пот, а в паху болел. Он надеялся, что в аварийной ситуации система подслушивания оставила без присмотра.

  Его часы громко тикали. Пять минут. Сейчас избыток невесомого.

  * * *

  Браконьер миновал Гарри Бриджеса в коридоре и вошел в вагон-ресторан. Американец и японец сидели на кубических футах.

  Браконьер сел за их столик и сказал: «Я могу принести вам выпить, господа?»

  Американец, высокий и коротко остриженный, как помощник Белого дома, посмотрел на него с удивлением. Браконьер до сих пор почти не разговаривал. «Нет, спасибо, – сказал он по-русски, – мы как раз возвращались в купе».

  «Я настаиваю», – сказал браконьер. «Русско-американская дружба». Его улыбка была жестокой.

  «А японская дружба?» Японец, седой и нежный, улыбнулся.

  «Конечно», – сказал браконьер, подзывая официантку.

  Американец пожал плечами. "Очень хорошо. Очень быстрый. У нас с другом есть над чем поработать… »

  Официантка принесла графин бренди, и браконьер налил щедрые мерки. Затем он начал рассказывать о Сибири, ее истории и легендах.

  Слышали ли они знаменитую историю, иллюстрирующую размеры Сибири? Не дожидаясь ответа, браконьер рассказал им о шести камчатских девственницах, приглашенных в Петербург императрицей Елизаветой Петровной. Их сопровождали два офицера Императорской гвардии. Незадолго до Иркутска каждая из девочек родила. Были найдены более надежные сопровождающие, и шесть девушек продолжили свой путь в столицу. Но к тому времени, когда они туда попали, у каждого из них родились сводные братья и сестры своему первенцу.

  Браконьер захохотал. Он взглянул на наручные часы американца. Три минуты.

  Американец сказал: «Да, я слышал эту историю». Он проглотил бренди и добавил: «Теперь мы должны…»

  Браконьер перешел на японцев. «Это вас заинтересует, – дико сказал он. Большинство людей думают, что Вторая мировая война началась в Европе, а?

  Американец сказал: «С чего все началось – Сибири?»

  Браконьер энергично кивнул. «Это действительно началось 29 июля 1938 года, когда японцы напали на Владивосток».

  Улыбка японца погасла. «Как очень интересно», – заметил он.

  Браконьер выглядел извиняющимся.

  Пара минут.

  «Еще одна история, которую вы должны услышать. Это показывает, насколько романтичны сибиряки. Вы всегда должны помнить об этом, когда ведете с ними дела ».

  «Я правда не думаю…» – начал американец.

  «Два лебедя», – в отчаянии сказал Браконьер. «Скворцы Сибири. Охотник выстрелил в одного из них. Его помощник оплакивал всю ночь, а затем, на рассвете, взлетел так высоко, как мог, и упал, как камень, насмерть. Русские часто плачут, когда слышат эту историю ».

  «Ты не выглядишь так, как будто плачешь», – заметил американец, вставая.

  Одна минута.

  Браконьер сделал экспансивный жест и пролил остатки бренди на аккуратный темный костюм японца.

  * * *

  Разина задохнулся, и его вырвало. Он говорил с усилием, его лицо исказилось от боли. «Тебе это не сойдет с рук», – сказал он.

  Павлов сказал: «Скажите мне одну вещь. Как вы узнали?"

  «Ваш друг сел в поезд в Улан-Удэ. Он приехал ко мне в гости ».

  Павлов наклонился вперед, наставляя пистолет. «Кто?»

  «Профессор Дэвид Гопник», – сказал Разин.

  В этот момент поезд остановился.

  ГЛАВА 3

  На трассе были красные огни и двое мужчин, очертания которых были размыты падающим снегом и качающимися фонарями.

  Борис Демурин с руганью притормозил. «Что теперь?» он спросил. «Разве одного землетрясения не хватит для моего последнего путешествия?»

  Поезд остановился, мягко пульсируя. «Оставайся здесь», – сказал Демурин украинцу. «Я пойду и выясню, что случилось».

  «Как хотите», – сказал украинец. «Таких перебоев на линии Москва-Ленинград не будет, – подумал он.

  Демурин спустился и пошел к светящимся огням. Когда он это сделал, человек с грациозными движениямиартиста балета, и в щель его балаклавского шлема глаза человека, который любил убивать, забрались в локомотив с противоположной стороны с автоматом. Он сказал украинцу и третьему члену экипажа: «Любой, кто двинется, поймет». Он выглядел так, будто надеялся, что они двинутся с места. «Когда я отдаю приказ, пускай поезд тронется».

  В своем купе Виктор Павлов заткнул Разину носовой платок. Он посмотрел на помощника КГБ. Носовые платки не нужны – он был мертв.

  Он надел тяжелое пальто и меховую шапку, вышел из купе, запер его и спрыгнул с поезда на снег.

  Гарри Бриджес увидел, как он ушел, и сказал Либби Чендлер: «Вот и все». Он сорвал с вешалки пальто и шляпу.

  Либби сказала: «Я пойду с тобой».

  «Оставайся здесь», – отрезал Бриджес.

  Она надела меховую шапку и пальто, заправив длинные светлые волосы за воротник. «Я сказал, что пойду с тобой».

  «А как насчет вашего драгоценного микропленки?»

  Она отвернула голову куклы и сунула сверток в карман.

  Крестьянин и Художник убили двух милиционеров в форме у входа в специальный вагон, выстрелив им в грудь и голову из пистолетов с глушителями, предоставленных Полицейским Семановым.

  Некоторое время они ждали, пока начнется атака извне.

  Тем временем Браконьер упал в снег на другой стороне пути и незаметным шагом своего охотника подскочил к концу поезда. Он приподнялся и выглянул в последнее окно. Милиционер, стоявший у пулемета, смотрел в окно напротив, пытаясь разглядеть, что происходит. Браконьер ждал там, покрывая снегом его меховую одежду; в таком ожидании он провел большую часть своей жизни.

  Зилоты, все в масках и масках, ждали за кустами, пока большая часть сотрудников КГБ не вышла из специального вагона. Рука вытерла конденсат из окна, и они увидели лицо Ермакова, смотрящее в сумерки.

  Где-то раздался свисток.

  Четыре фанатика быстро и бесшумно побежали к вагону в конце поезда.

  Ученик и Изготовитель Марионеток занимались сцеплением и поменялись местами, в то время как Плантатор бросил в карету газовую гранату.

  Милиционер, стоявший у пулемета, замахнулся стволом, когда браконьер вошел в заднюю дверь. Браконьер двумя большими руками обхватил мужчину за горло, положил пальцы на дыхательную трубу и сжал. «Все равно что убить горностая», – подумал он.

  Пока что не было ни звука, кроме ударов пистолетов с глушителем. Снег и сумерки создавали путаницу во всем, и пассажиры, выстроившиеся в коридоре, недоуменно смотрели в окна, не решаясь выйти, пока не было дано разрешение.

  Ученик умело работал своими покрытыми шрамами руками, пока сцепление не разошлось. Он кивнул Создателю Марионеток, который дважды дал ему свисток.

  Плантатор с противогазом на лице стоял над бессознательными телами Ермакова и его секретаря.

  Из-за кустов трижды раздался свисток.

  Педераст дернул пистолет-пулемет. «Приведите поезд в движение, – сказал он украинцу и своему товарищу.

  Красный свет погас, и поезд № 2 медленно двинулся вперед, набирая скорость. Оставив специальный вагон позади в том месте, где старая ветка свела к станции Панхандл, железному мосту и разрушенным станциям за ним.

  * * *

  Виктор Павлов, стоя в падающем снегу рядом с Пенманом Шиллером, смотрел на уходящий поезд. Лица у окон были нечеткими, но одно было знакомым по форме, бледным с ореолом светлых волос. Он поднял руку и помахал, но ответа не последовало. Он опустил руку и, когда поезд исчез в снежной пелене, повернулся на каблуках, чтобы заняться своим делом.

  * * *

  Ученик и Кукольник подъехали на старом армейском грузовике рядом с железнодорожной веткой к ожидающему их локомотиву. Е-723 закипела, нетерпеливо хрипя, когда двое мужчин забрались на изношенную подножку. Ученик с любовью возился с медными рычагами старинной реликвии, пока Изготовитель Марионеток закидывал уголь в печь.

  «Сколько у нас осталось?» – спросил кукловод. Это был мужчина средних лет с заостренными пальцами и близорукостью.

  «Следующий поезд на главной линии через пять минут», – сказал ему Ученик. Он потянул за рычаг, поршни начали двигаться, толкая колеса в обратном направлении. Но колеса не сцепились. «Дерьмо», – сказал Ученик. «Рельсы – они покрыты льдом».

  Он переключил рычаг, и двигатель, протестуя, двинулся вперед. Они прошли 50 ярдов и остановились. Ученик снова повернул управление в обратном направлении. «Давай, моя старая красавица», – прошептал он, а когда колеса продолжили буксовать, крикнул: «Подвинься, мать-любовница». Двигатель переехал. Он набирал скорость, бросая облака пара и облака искр в бело-пурпурный сумрак. К тому времени, как они вышли на главную линию, выскочившие из поезда сотрудники КГБ были согнаны тремя зилотами в масках и балаклавах. Ученик заметил с ними девушку и старика.

  Ученик затормозил, загнал двигатель и двинулся на основная линия. Он и Кукольник спрыгнули и прицепили его к специальному тренеру. Пленных вели в тендер под прицелом, Шиллер и еще один боевик заняли позиции на подножке.

  Вдалеке Ученик услышал грохот приближающегося поезда. Он снова взобрался на подножку вместе с Создателем Марионеток и схватился за рычаги управления. Двигатель застонал, но не двинулся с места. «Еще пара», – крикнул Ученик. «Мне нужно больше пара»,

  Теперь они ясно слышали приближающийся поезд.

  Кукольник засыпал уголь в печь. Ученик умолял, его уговариваемые, покрытые копотью глаза блестели за его балаклавой. «Отойди, сын шлюхи», – кричал он. Паровоз и тендер двинулись, таща за собой специальный вагон.

  Они только что обогнули сосны на железнодорожной ветке, когда товарный поезд, направлявшийся в Хабаровск, с грохотом проехал по магистрали с длинной змеей вагонов.

  В районе станции Панхандл один из сотрудников КГБ попытался к этому прорваться. Он прыгнул на борт тендера и нырнул на землю. Шиллер попал в него пулей из автомата АК-47 в воздухе, его крик заглушил шум работающего двигателя.

  Двигатель остановился у вокзала, и заключенных, офицеров КГБ, Бориса Демурина, Гарри Бриджеса и Либби Чендлер провели в комнату ожидания, где было спрятано оружие. Было темно, снежинки, похожие на мотыльков, отражались от топки двигателя. Ученик подъехал к железному мосту, отцепил специальный вагон, в котором находился бессознательный Ермаков, и оставил его на ночь над темной раной оврага.

  Кукольник присоединился к Плантатору и Браконьеру в специальном вагоне, а Ученик отвез паровоз на окраину села. Он спустился, облетел E-723 и погладил ее горячее черное тело. Затем он пошел обратно на станцию. Он прошел половину пути, когда взорвался котелвверх, взрыв на мгновение осветил сельскую местность, отразившись эхом в горах.

  * * *

  Павлов сел в специальный вагон и осмотрел место происшествия. Ермаков сидел на обтянутом атласом стуле в своей роскошной спальне, наклонив голову вперед. Он был в сознании, но его лицо было серым, а на губах был синий оттенок.

  «С ним все будет в порядке», – сказал Врач, молодой врач из Владивостока, изучающий проблемы отторжения при трансплантации. «Если что-то не так с его сердцем, чего я не обнаружил». Он приложил стетоскоп к груди Ермакова. «Звучит нормально. Просто немного сонный от газа, как и его хозяин.

  Павлов указал на трупы. Он сказал браконьерам: «Бросьте их в шахту и наведите порядок».

  Браконьер перекинул через плечо тело, как если бы это было животное, в которое он застрелил.

  «Радио работает?»

  Плантатор сказал, что это так. «Мы могли бы также прослушать железнодорожный вокзал, чтобы услышать, о чем они говорят». Плантатор был маленьким аккуратным человечком, державшим голову, как птица, прислушивающаяся к опасности.

  «Нам не обязательно», – сказал Павлов. «У нас там есть мужчины». Он вошел в кабинет, расхаживая по нему. Поднялся ветер, и мост, казалось, слегка покачнулся. «Мы не решили только одно – что делать с пленными».

  Браконьер вернулся и предложил: «Убейте их». Он и Педераст были соперниками в убийстве.

  Павлов покачал головой. "Нет никакого смысла. Они ничего не могут сделать. Нет смысла тратить боеприпасы. В любом случае, завтра у нас здесь будет вся Красная Армия ». Он сел на вращающееся кресло у стола. «Мы не хотимтоже кажутся слишком хладнокровными. Они могут подумать, что мы его убили, – указывая на Ермакова, – и ввести войска ».

  «А что насчет девушки?» Руки браконьера судорожно зашевелились.

  «То, что о ней?»

  Браконьер пожал плечами. «Я подумал, возможно, вы хотите, чтобы я закончил работу, которую я начал в Тайшете…»

  «Ваш мозг, – сказал Павлов, – в ваших руках. Евреи хотят сочувствия мира, а не ненависти ».

  Ветер усилился, сметая снег с окон.

  Павлов продолжил: «Мы также должны решить, кто останется. Ученик закончил свою работу, как и некоторые другие ». Павлов закурил и уставился на фанатиков. «Тот, кто останется, имеет лишь небольшой шанс на побег. Вы это понимаете?

  Они кивнули, внимательно наблюдая за ним.

  «Мы все согласились, что готовы умереть?»

  Они снова кивнули.

  «Что бы ни случилось, я обреченный человек. Так что я остаюсь. Изыскатель также стал заметным человеком после убийства в Новосибирске. Нас двое. Мне нужно еще двое, чтобы остаться до конца. Мне нужен педераст, когда он вернется из поезда, потому что он лучший стрелок, который у нас есть. Мне нужен Planter для радио. Шиллер, конечно, останется. Остальные из вас не идентифицированы. Если вы уйдете сейчас, у вас будет шанс – не более того – уйти до прибытия войск ».

  Никто не говорил.

  «Хорошо, оставляю это тебе». Павлов встал и вернулся в спальный отсек.

  Ермаков поднял голову и посмотрел на него остекленевшими глазами. «Кто ты?» – невнятно спросил он. «Где Разин?»

  Врач сказал: «Бесполезно с ним разговаривать. Пару часов. На самом деле было бы лучше оставить это до рассвета ».

  Павлов сказал: «Хорошо. Войска придут сюда ночью. Но они не будут знать, что, черт возьми, делать. Первое, что мы увидим на рассвете, – это вертолет ». Он повернулся к Плантатору. «Сможете ли вы дозвониться до Шилки?»

  Плантатор кивнул. «Это лучшее оборудование, с которым я когда-либо имел дело».

  «Тогда отправьте сообщение через час в местный КГБ. Так же, как мы его репетировали. Скажите им, что мы держим Ермакова в заложниках на случай немедленного освобождения в Израиль одиннадцати евреев ». Вспомнил предательство гопников. «Нет, десять евреев. Скажите им, что мы сообщим имена позже. Скажите им, что если будет предпринята попытка нападения – если будет выпущена бомба со слезоточивым газом – мы убьем Ермакова, и они будут отвечать ».

  Плантатор взглянул на свои наручные часы. «Я отправлю сообщение в 22:30».

  Браконьер прошел по коридору мимо открытой двери, неся на плече еще один труп, немного покачиваясь под его весом.

  Павлов сказал: «Завтра достанем вас, – глядя на резко упавшего в кресло Ермакова, – чтобы подписать несколько документов». Он повернулся к Создателю Марионеток. «Вы проверили все расписания Аэрофлота?»

  Создатель кукол сказал: «Все синхронизировано – при условии, что наше расписание идет по плану».

  «Будет», – кратко сказал Павлов. «На планирование у меня ушла вся жизнь». Он вышел в коридор, постучал в дверь камеры. «Что там?»

  «Мы не знаем», – сказал Плантатор. «Мы не можем его разблокировать».

  «Ты в своем уме?» Павлов вытащил пистолет.

  Плантатор пробормотал: «Не было времени. Вы пришли просто как ...

  Павлов выстрелил в замок, и Стэнли Вагстафф упал в коридор.

  * * *

  На улице было 30 градусов мороза, и сквозь дыры в заколоченных окнах проникал холод. Художник стоял в кассе, его пистолет-пулемет торчал из кассы. Шиллер и геолог сидели на скамейке напротив заключенных – пятеро сотрудников спецслужб, Борис Демурин, Гарри Бриджес и Либби Чендлер. В углу станции, привязанный под дверью к железному скребку для обуви, сидел волк старателя.

  «Что мы будем делать?» – спросила Либби, сильно дрожа.

  «Разожги огонь», – сказал ей Бриджес.

  Он встал, и ружье Геолога дернулось. Бриджес сказал ему, что он собирается делать; Геолог кивнул, не изменяя прицел своего пистолета-пулемета.

  Под мешками, где было спрятано оружие, Бриджес обнаружил несколько старых плакатов, которые треснули, когда он держал их в руках. Реклама компании с офисами на улице Инка в Москве, производящей глицериновое мыло, глицериновый порошок и бензиновое мыло – «отличный помощник в неудачном случае выпадения волос». Продавец, подумал Бриджес, должно быть, осознал бесполезность продажи мыла пионерам Panhandle и отказался от своих побуждений. На стене висели потрепанные плакаты московского ООО «Густав Лист», производившего паровые насосы и пожарные машины, и реклама компании «Келлер и Ко», Обдодный канал, 92, Санкт-Петербург, которая производила спиртные напитки и столовые вина. Под ним какой-то похотливый шахтер нарисовал набросок женщины с раздвинутыми ногами. Граффити под указано , что он предложил сделать с ней , когда он достиг злачных Иркутска.

  Бриджес засунул плакаты в ржавую печь посреди комнаты. Под мешками он нашел несколько гниющих досок, с легким треском сломал их и толкнул по бумаге. Он указал на скамейку, на которой сидели Шиллер и Геолог. «Вот это». Когда они двинулись, он прыгнул на середину и сломал ее пополам. Он положил куски в котел и зажег его. В комнату ворвался дым, из котла выбежала крыса.

  Либби смотрела на это без видимых эмоций. «Что теперь?» спросила она.

  «Что ты посоветуешь?» Бриджес сидел рядом с ней на мешках. «Ждать следующего поезда?»

  «Мы должны бежать».

  «Конечно», – сказал Бриджес. «Конечно.» Он снял пальто и накинул ей на плечи. «Можете ли вы назвать мне хотя бы одну вескую причину, почему? Нам не нужна помощь. Это то, чего вы хотели, не так ли? Это ваши герои. Единственная возможная причина побега, – сказал он, начиная дрожать, – это замерзнуть насмерть.

  Либби сказала: «Мне не нужно твое пальто. Я могу позаботиться о себе."

  «Оставь это.»

  Она сохранила его, удивившись авторитету в его голосе. Поднялся ветер, заигрывая дикой музыкой через карниз. Под дверью поползла снежная гряда, и в затхлом воздухе пахло керосином от масляных ламп.

  «Если мы останемся здесь, мы увидим действие», – сказал Бриджес. «Кроме того, как насчет парня, ожидающего свою посылку в Японии? Вы же не хотите рисковать этим, не так ли? "

  «Я полагаю, что нет».

  «Давайте посидим. Они поймут, что случилось, когда Транссибирь доберется до Шилки. Христос знает, что тогда произойдет ».

  «Еще одна сенсация, – сказала Либби, – которую вы не отправите в свою газету».

  * * *

  Педераст вернулся в 02.35 на девятый день. Он миновал станцию, чтобы добраться до моста с дальней стороны, заметив черную выпуклость от взрывчатки, привязанной к балкам. Снег прекратился, и ветер гнал облака над лунным светом. Он шел по мосту изящными шагами, как будто шел по канату. Он видел очертания старого ям-хэда, и ему казалось, что он слышит лязг цепей заключенных.

  Он ответил на вызов Плантатора и сел в карету.

  «Хорошо?» Павлов сидел на вращающемся кресле. Шиллер, присоединившийся к нему со станции, сидел с другой стороны стола. «Он выглядел угрюмым, – подумал педераст, – ему не хватало власти, которой он обладал до приезда Павлова.

  «Все прошло по плану. Поезд остановился на Шилке. Никто не знал, что что-то случилось. Я починил водителя и его помощника… Ударил их пистолетом », – объяснил он. «Тогда я побежал за ней. Машина стояла там. Я поехал обратно, и вот я ». Он улыбнулся, и только Браконьер нахмурился. «Мой соперник», – подумал педераст. Он тоже любит убивать; но руками, как грубый болван.

  Браконьер сказал: «Ты их убил?»

  «Я кого убил?»

  «Водитель и его помощник».

  «Я так не думаю. Это имеет значение? Что еще за смерть? » Он заметил Стэнли Вагстаффа, неуклюже сидящего в углу. «Кто это, черт возьми?»

  "Мистер. Стэнли Вагстафф, – сказал ему Шиллер. «Наш курьер».

  Стэнли проводил пресс-конференцию в лондонском отеле «Савой». « Я был их курьером », – сказал он репортерам, наблюдая, как они что-то строчили в своих блокнотах .

  « Что ты имеешь в виду – курьер?»

  Павлов сказал: «Нам нужен кто-то, кто донесет эту мысль. Мистер Вагстафф согласился принять его за нас ». Он посмотрел на свои часы. «Войска будут здесь с рассветом -возможно раньше. Мистеру Вагстаффу лучше поспать – газ прошел под дверью камеры ».

  Шиллер протянул Стэнли свой блокнот. «Здесь мы нашли это в диспетчерской. Если есть шпион хорошо использовать его «.

  «Спасибо, – сказал Стэнли. Он сказал репортерам: „Я взял подробности о российских войсках, направлявшихся на бой с Чинками …“ Представитель министерства иностранных дел, находившийся рядом с ним, впился ему в ребра . „Мне очень жаль, что он сказал журналистам, что« это не для протокола “.

  «Первая партия вернется поездом, – сказал Шиллер. „Это очевидный способ…“

  Павлов перебил его. «Неважно, как они пришли. Они не смеют ничего делать ».

  Шиллер сказал: «Они не возражали убить Берию. Они не возражали против ссылки Маленкова. Они не возражали против увольнения Хрущева ».

  «Ермаков, – сказал Павлов, – другой. Как бы отреагировали нацисты, если бы Гитлер был взят в заложники – только для освобождения десяти евреев? »

  «Полагаю, ты прав», – неохотно признал Шиллер. «Надеюсь, ты прав».

  Павлов сказал: «Если хочешь бросить, можешь. Тебе ничего не мешает. Через десять дней можно было вернуться к работе в „ Правде“, как ни в чем не бывало. На самом деле, – сказал Павлов, – вы могли бы написать статью о похищении. Кроме того, – добавил он, – что в советской прессе ничего об этом не появится ». Он барабанил пальцами по столу. «Хотя многое могло появиться в мировой прессе».

  Шиллер выглядел подозрительно. «Что ты имеешь в виду?»

  «Я имею в виду мистера Гарри Бриджеса», – сказал Павлов.

  «Мосты? Он не стал бы сообщать о пьяном на Красной площади. Я журналист. Я знаю мистера Бриджеса.

  «Вы знали мистера Бриджеса, – сказал Павлов. "Времена изменились. Мистер Бриджес влюблен ».

  Их прервал храп Стэнли Вагстаффа. Они подняли его и осторожно положили на пол камеры.

  ГЛАВА 4

  Первый свет. Солнце встало за белыми горами, наполнив их складки розовой тенью; вокруг пиков клубились завитки тумана, но они скоро исчезнут. Все звуки тайги были заглушены снегом.

  С востока доносился слабый шум насекомых. Люди в экипаже прикрыли глаза, но ничего не видели.

  Теперь вы могли видеть глубину оврага. Падение с высоты 2000 футов до дна высохшей реки, воды которой были отведены строителями Транссиба.

  С восходом солнца снег на равнине приобрел розовый оттенок. Завиток синего дыма вылетел из трубы железнодорожного вокзала.

  Теперь планировка была простой; сосны скрывают всю сцену от главной дороги, ветка образует петлю после станции Панхандл в направлении деревни с мостом посередине. Когда-то был путь от станции к деревне – как тетива из лука, образованная рельсовыми путями, – и станция и мост были хорошо видны друг от друга.