Текст книги "Смерть на рассвете"

Автор книги: Деон Мейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

51

Барт де Вит и Матт Яуберт вызвали Тони О'Грейди на ковер.

– Ван Герден сдвинул дело с мертвой точки практически с пустыми руками. У него не было ни отчета судмедэкспертов, ни команды детективов под началом, ни взвода полицейских, ничего. Теперь твоя очередь, Энтони О'Грейди. Шевелись! Над нами потешаются и военные, и журналисты. Окружной комиссар вне себя, он только что устроил мне разнос по телефону. Звонил даже министр юстиции всей провинции. Он заявил, что так больше продолжаться не может. Ты возглавляешь расследование. Скажи, что тебе нужно, и вперед! Действуй!

И вот инспектор О'Грейди беседует с важной на вид старшей сестрой милнертонской больницы; его мясистое лицо приобрело багровый оттенок, он дрожит от ярости. Губы шевелятся; Тони О'Грейди с трудом удается не выговорить слова, которые нельзя произносить при женщинах.

– Его… нет?! – с трудом выговорил он наконец.

– Совершенно верно, сэр, его увезли военные, несмотря на протесты всего медперсонала, – намеренно спокойно ответила старшая сестра. Ей меньше всего на свете хотелось, чтобы О'Грейди хватил инфаркт прямо у нее в кабинете: вон как толстяк раскраснелся, разнервничался, весь трясется.

– Х-х-х-х-х… – захрипел О'Грейди. Нечеловеческим усилием воли ему удалось сдержаться и не выпалить слово, которое вертелось на языке.

– Его увезли минут десять назад. Даже не на специальной машине.

– Они сказали, куда его везут?

– Сказали, что он арестован. В ответ на мои возражения они ответили, что заключенному будет оказана медицинская помощь.

Инспектор О'Грейди снова чуть не разразился проклятиями, но вовремя прикусил язык.

– В каком он был состоянии?

– Стабильном, но мы как раз собирались взять у него анализы. После такого удара по голове вполне вероятно сотрясение мозга.

– Он был в сознании?

– По-моему, он бредил.

– Разборчиво?

– Не знаю.

– Кто забрал его?

– Некий полковник Бритс.

Досада, бессильная ярость сотрясали мощное тело О'Грейди.

– Вот сволочь! – Инспектор понял, что больше не в силах сдерживаться. – Сволочь поганая, грязный ублюдок, так его растак! – Он сдулся, как большой воздушный шар.

– Ну что, полегчало? – улыбнулась старшая сестра.

Но О'Грейди ее уже не слышал. Он бежал по коридору, на бегу выхватывая из кармана мобильник. У него много вопросов к девчонке-адвокатше, но первым делом нужно позвонить Матту Яуберту. Яуберт доложит Барту де Биту. Барт де Вит доложит комиссару, а комиссар может докладывать кому хочет, но до конца дня Бестера Бритса смешают с дерьмом!

Как оказалось, инспектор О'Грейди ошибался.

Человек с трещиной в черепе, полученной от удара лопатой, сидел на деревянной табуретке. Ангар, в котором проходил допрос, находился в дальнем углу заброшенной территории, на базе ВВС Истерплат. Допрашиваемого не связывали, не надели на него наручники. Полковник Бестер Бритс, оглядев своего подопечного, понял, что необходимости ограничивать его движения нет.

Помещение караулили четверо солдат с винтовками R-5. Кроме того, пленный был в плохой форме. Голова у него завалилась набок; он дышал часто и неровно и каждые несколько секунд таращил глаза.

– Больно? – спросил Бестер Бритс, шлепая ладонью по красноватой ране на голове пленного.

Звук, сорвавшийся с распухших губ, отдаленно напоминал слово «да».

– Как тебя зовут?

Ответа не последовало. Бритс снова поднял руку, угрожающе занес над головой допрашиваемого.

Тот что-то прохрипел.

– Что?

– Гэ-эри.

– Гэри?

Кивок; голова допрашиваемого снова заваливается набок.

– Гэри, кто велел тебе идти в тот дом и убить женщин? Кто тебя послал?

Стон.

– Что?

– Пожалуйста… – Гэри поднял руки, пытаясь прикрыть голову.

Бритс развел руки Гэри в стороны, шлепнул по ране.

– Пожалуйста? Что значит «пожалуйста»?

– Голова…

– Я знаю, что это твоя долбаная голова, идиот, и я буду бить по ней, пока ты не заговоришь, понимаешь? Чем быстрее заговоришь, тем быстрее…

Хрип.

– Что?

– O…рион…

– «Орион»?!

– Да.

Бритс снова ударил пленного, вымещая на нем давние боль, досаду и ненависть. Они разъедали его изнутри, словно вновь открывшаяся старая рана.

– Я в курсе операции «Орион», сволочь! – После того как он выговорил страшные слова, его затопили воспоминания.

– Нет, нет, нет! – простонал Гэри.

– Что значит «нет»?

– Орион… р-р-р-ш-ш-ш… – Гэри захлебнулся; изо рта потекла струйка слюны.

– Что?

Нет ответа. Глаза у Гэри закрылись, голова безвольно упала вперед.

– Гэри, не притворяйся, будто ты без сознания.

Ответа не последовало.

– Сейчас я не могу с тобой разговаривать, – сказал ван Герден Каре-Ан Руссо.

– Я услышала про нападение по радио…

– Мне пора. – Он стоял на пороге своего дома, сжимая в руках пистолет-пулемет.

– Зачем ты вчера ко мне приезжал?

– Хотел… кое-что тебе сказать.

– Скажи сейчас.

– Мне надо идти.

– Ты хочешь знать, почему я такая.

Ван Герден отодвинул ее в сторону и прошел мимо.

– Сейчас время неподходящее, – бросил он и зашагал к дому матери. Ему нужен Крошка.

– Ты боишься, что и сам такой же! – Кара-Ан не спрашивала, она утверждала.

Ван Герден остановился, повернулся:

– Нет.

Она засмеялась:

– Затопек, в тебе есть то же самое, что и во мне. Сам знаешь!

Он оглядел ее: безупречная фигура, улыбка, идеально ровные зубы… Он отвернулся и пошел прочь, ускоряя шаг, чтобы не слышать ее смеха.

В четыре минуты третьего Нуга О'Грейди вошел в кабинет Хоуп Бенеке и заявил:

– Теперь делом занимаемся мы.

– Знаю, – ответила Хоуп Бенеке. Она никак не могла придумать, как ей избавиться от инспектора на ближайшие несколько минут.

– По-моему, ван Герден что-то скрывает, – продолжал толстяк. Глядя на Хоуп, он думал: зачем адвокатша нарочно одевается так, чтобы скрыть свои достоинства? У нее отличная фигура, так зачем прятать ее под бесформенными пиджаками и балахонами?

Инспектор сел на стул напротив.

– Мисс Бенеке, пострадало много людей. И если вы не сообщите нам все, что вам известно, убийства не прекратятся. Хотите, чтобы чья-то смерть была на вашей совести?

– Нет, – сказала она.

– Тогда, прошу вас…

Зазвонил телефон. Хоуп вздрогнула.

– Ждете звонка? – улыбнулся О'Грейди. Он сразу понял: сейчас что-то будет. – Снимите трубку. Мы ведь теперь, так сказать, одна команда.

Владелец агентства эскорт-услуг на Двенадцатой авеню был похож на старого киноактера – длинный, изящно изогнутый нос, квадратная челюсть, черные волосы подернуты сединой, кустистые усы. Но стоило ему открыть рот, как все пропало: впечатление портили желтые, кривые зубы. К тому же половины из них недоставало.

– Это конфиденфиальная информафия, – прошепелявил он, обращаясь к Затопеку ван Гердену и Крошке Мпайипели.

– Адрес, по которому заказали проститутку, не является конфиденциальной информацией, – возразил ван Герден.

– Показыте свой зетон, – еще сильнее зашепелявил владелец.

– Я частный детектив, и жетона у меня нет, – медленно и терпеливо проговорил ван Герден. Но он не знал, надолго ли его хватит.

– А мой жетон – вот он. – Крошка Мпайипели откинул полу куртки и продемонстрировал револьвер «магнум» в наплечной кобуре.

– Не боюсь я пифтолетов, – прошамкал лжекиноактер.

Крошка достал револьвер и выстрелил. В букве «о» слова «эскорт» появилась дыра. В маленьком кабинете выстрел показался оглушительным. За дверью послышался женский визг.

– Следующий будет тебе в колено, – пообещал Мпайипели.

Дверь открылась.

– Что происходит, Винсент? – спросила большеглазая красотка с зелеными волосами.

– Нифего такого, ф чем я не мог бы справиться, – спокойно ответил владелец, видимо ничуть не испугавшись.

– Адрес, Винсент! – напомнил ван Герден.

Винсент посмотрел на них глазами, которые видели все, посмотрел на револьвер, нацеленный ему в ногу, покачал головой, как будто сокрушался по поводу несовершенства нашего мира, не спеша придвинул к себе черный блокнот, взял слип от кредитки, который ван Герден положил на стойку, и начал лениво листать страницы.

Крошка убрал револьвер в кобуру. Они ждали. Винсент послюнявил палец, перелистнул страницу.

– Вот, – прошамкал он наконец.

– Этот телефон прослушивается военной разведкой, – сказала Хоуп человеку, который ей позвонил. – Пожалуйста, перезвоните по другому номеру, мобильному. Мой коллега ждет вашего звонка.

Недолгая пауза.

– Нет, – сказал ее собеседник. – Идите в «Кофе Кинг» в отеле «Протеа» рядом с вашим офисом. Я перезвоню туда через пять минут.

– Я с вами, – заявил Нуга. – Куда мы?

Они выбежали из кабинета, спустились вниз по лестнице, толкнули дверь и оказались на улице. Хоуп, которая находилась в отличной форме, быстро шагала впереди, потеющий О'Грейди семенил сзади.

– Погодите! – крикнул он. – А то подумают, что я пытаюсь к вам приставать!

Но Хоуп, не замедляя шаг, рывком распахнула дверь в «Кофе Кинг» и пробежала через весь зал.

– Я жду телефонный звонок, – объяснила она китаянке за стойкой.

– Здесь вам не телефон-автомат, – ответила китаянка.

– Мадам, полиция, – пропыхтел подоспевший О'Грейди.

– Покажите удостоверение.

– Черт, сегодня все такие грамотные, – проворчал толстяк, вытирая пот со лба. Он полез в нагрудный карман.

Зазвонил стоящий на стойке телефон.

– Его нужно срочно госпитализировать, – сказал капитан медицинской службы.

– Не обязательно, – отмахнулся Бестер Бритс.

– Он умирает.

– Перед тем как отбросит копыта, он должен нам кое-что сказать.

Капитан недоверчиво покосился на полковника военной разведки:

– Я… думал, что Комиссия правды и примирения с корнем вырвала из наших рядов таких, как вы!

– Я не всегда был таким.

– Полковник, если больного немедленно не поместить в реанимацию, он вообще больше никогда не заговорит. У нас полчаса, а то и меньше.

– Тогда забирайте его, – буркнул Бестер Бритс и вышел. Увидел дерево, оперся рукой о ствол. Черт, жаль, что он бросил курить!

«О… рион».

Орион.

«Нет, нет, нет!» – хрипел Гэри. Что значит «нет»? Он имел в виду не операцию «Орион»?

Тогда что?

«Орион… р-р-р-ш-ш-ш»…

Крошка Мпайипели встал точно напротив двери, держа револьвер обеими руками. Ван Герден постучал. Они находились на шестом этаже многоквартирного жилого дома в районе Обсерватории с видом на гору и больницу «Гроте Схюр».

– Да? – ответил из-за двери мужской голос.

– Посылка для В. А. Потгитера, – сказал ван Герден равнодушным голосом курьера службы доставки.

Молчание.

– Отойдите от двери, – приказал Крошка.

Ван Герден отступил, сунул руку в карман куртки, нащупал Z-88, снова постучал.

– Эй!

Сначала в двери появились отверстия от пуль, и только потом они услышали стрекот автоматной очереди. Тонкая деревянная дверь разлетелась в щепки. Они упали на колени; ван Герден в одной руке сжимал пистолет, другой прикрывал глаза. Вдруг все стихло.

– Ну и ну, – сказал Крошка Мпайипели.

Они ждали.

– Надо было взять «хеклер-кох».

– Надо было.

– А это откуда? – Крошка кивнул в сторону пистолета.

– Долго рассказывать.

– Время у нас есть. – Крошка расплылся в улыбке.

– Это единственный вход? Пожарный выход впереди, рядом с лифтами.

– Выйти он может только отсюда. – Крошка ткнул стволом револьвера на развороченную дверь.

– И у них там тяжелая артиллерия.

– Зато у вас ваш верный Z-88! – В голосе великана слышалась неприкрытая ирония.

– Вас в России учили, как действовать в таких ситуациях?

– Да. Сейчас достану из рюкзака противотанковую ракету и взорву их на хрен.

– Они нужны нам живыми.

– Ладно, к черту ракету. Вы ведь бывший коп. Вам и следует знать, что делать.

– Перестрелки никогда не были моей сильной стороной.

– Наслышан.

Голос изнутри:

– Что вам нужно?

– У него патроны кончились, – сказал ван Герден.

– Это пожелание или факт?

– Может, поспорим?

– На одну из картин вашей матери, которая висит у вас на стене.

– А я что получу, если окажусь прав?

– «Хеклер-кох».

– Забудьте.

Голос изнутри:

– Чего вы ждете?

– А еще, как мне кажется, вам не очень-то везет с женщинами. Предлагаю другую ставку: картина вашей матушки против гарантированной формулы, как затащить адвокатшу в постель.

– Вижу, русские хорошо вас натренировали.

– Входите подняв руки вверх, иначе мы вас взорвем! – закричал голос из квартиры.

Откуда-то с улицы послышался вой сирены.

– Насчет «мы» он блефует, – заметил Крошка.

– Поспорим?

– Нет.

– Я хочу еще кое в чем признаться, – заявил ван Герден.

Крошка вздохнул:

– Выкладывайте.

– Я был полицейским очень долго, но у меня ни разу не было случая выбить дверь ногой и ворваться в осажденную квартиру, как показывают в кино. Сейчас первый раз.

Голос изнутри:

– Считаем до десяти!

– Только этого мне и недоставало. Трусливого белого напарника.

– Так мы идем или нет?

– Идем, – сказал Крошка. – Вы первый.

– Поганый трусливый коса, – сказал Затопек ван Герден, вставая и открывая дверь плечом.

52

В первый раз он задушил жертву красной лентой случайно, просто потому, что она подвернулась ему под руку, ею были перевязаны волосы проститутки. Он снял ее в Си-Пойнте, посадил в свой «фольксваген-комби», отвез на Сигнальную гору, велел сделать себе минет, а потом задушил. После убийства отволок труп на середину дороги и бросил там. Красная лента стала его «автографом», знаком того, что он презирает ее и ей подобных. А после того, как СМИ раструбили о красной ленте, убийца купил целый рулон в магазине Сакса в Гудвуде и следующие шестнадцать жертв либо душил, либо украшал лентами, отрезая по метру от рулона. На тринадцатой жертве он перестал душить лентами и душил руками, а лентой обвязывал шею. Он как будто передавал нам с Нагелом привет. Красная лента как символ его превосходства. Наслаждение оттого, что он в центре внимания.

Совершив третье убийство, он послал письмо в редакцию «Кейп таймс»: ведь они первые окрестили его «убийцей с красной лентой». В письме он нацарапал печатными буквами: «Я ни убийца. Я полач». После этого он действительно стал для меня палачом. Я никого так не ненавидел, как «убийцу с красной лентой», потому что он удерживал Нагела в Кейптауне, а мне не давал видеться с Нонни.

Охота за «убийцей с красной лентой» давалась нам с Нагелом с большим трудом. На нас очень давило начальство, ходом дела живо интересовались СМИ. Под конец давление стало просто невыносимым… Тогда-то Нагел вдруг неожиданно заговорил о своей жене.

До «убийцы с красной лентой» мы с Нагелом общались в целом вполне дружелюбно, мы никогда не переходили определенных границ, сохраняя уважение друг к другу. Дело же «убийцы с красной лентой» стало предметом настоящего соперничества. Как будто Нагел решил доказать, что он больше достоин любви своей жены. Мы с ним были как бараны, которые сталкиваются рогами, чтобы доказать свое превосходство перед спариванием с самкой. Нагел постоянно издевался надо мной, принижая мои достижения в единственной области, в которой я его превосходил. Он подвергал сомнению или отвергал все мои предположения, основанные на психологии, на анализе профиля преступника. Когда появилась первая жертва, я предсказал, что он убьет снова; все признаки были налицо.

– Чушь собачья! – возражал Нагел.

А потом делился с журналистами моими предположениями, выдавая их за свои:

– Мы имеем дело с серийным убийцей; с самого первого эпизода я в этом не сомневался.

Список жертв рос, средства массовой информации нагнетали панику, начальство все сильнее давило на нас. И наша с Нагелом дружба, и наши с ним профессиональные отношения зашатались, дали трещину. Он перешел на личности, стал оскорблять, унижать меня. В одном я сильно отличался от Нагела. Я так и не привык хладнокровно осматривать место преступления. Нагел никак не сочувствовал мне, когда я демонстрировал все признаки потрясения и душевного расстройства. Он лишь презрительно хмурился, когда меня рвало при виде очередного изувеченного трупа или когда я, бледный, с трясущимися руками, старался удержать рвоту. Нагел гордился собственной невозмутимостью, способностью отстраняться от жутких подробностей, выработанной за долгие годы службы. Но под конец он отбросил всякое притворство.

– Кишка у тебя тонка. Ты не настоящий полицейский, – презрительно ронял он, и его слова резали меня, как ножом. И только совесть, моя больная совесть да сознание того, что Нонни все-таки любит меня, а не его, не давали мне переступить последнюю черту. Я уступал, даже когда совершенно точно знал, что он ошибается и что «убийцу с красной лентой» нужно ловить не так.

Я совершенно уверен в том, что мы поймали бы убийцу гораздо раньше, если бы не наши постоянные стычки. Нагел доказывал свое превосходство, и потому мы упускали один удобный случай за другим.

И наконец он установил личность преступника по отпечаткам протекторов и ворсинке от ковра.

– Не какая-нибудь психология, дерьмо собачье, – сказал он в тот последний вечер, когда мы ехали арестовывать убийцу.

А ведь тот последний вечер так хорошо начинался!

53

– Встретимся через десять минут в кафе «Парадизо» на Клоф-стрит, – сказал мужчина.

– Как я вас узнаю?

– На мне коричневая кожаная куртка. – Он отключился.

Хоуп положила трубку.

– Большое спасибо, – сказала она китаянке и выбежала из кафе.

Нуга О'Грейди тихо выругался и побежал за ней.

– Вы слышали о толстяках, способных быстро бегать? – спросил он, задыхаясь.

– Да, – ответила Хоуп.

– Так вот, я к ним не отношусь.

«Кто тебя послал?» – спросил Бестер Бритс у Гэри, и тот ответил: «Орион». Бестер Бритс не хотел слушать, потому что голова лопалась от воспоминаний. Он думал, думал, думал. Наконец пролистал телефонный справочник и провел пальцем по нужной странице: «Орион моторс», «Орион принтерз», «Орион телеком корпорейшн», «Орион – решение вопросов», «Орион – изделия из шерсти». Все названия были набраны жирным шрифтом, кроме двух: «Орион принтерз» и «Орион – решение вопросов».

«Орион… р-р-р-ш-ш-ш…»

Деятельность всех фирм очевидна, судя по названию, кроме «Ориона – решения вопросов». «Орион… р-р-р-ш-ш-ш…» Только название и номер телефона, 462–555. Ни адреса, ни факса, ничего. Оставили прежнее название – неужели они настолько ничего не боятся? Бестер Бритс набрал номер «Ориона – решения вопросов».

– Оставьте ваше имя и номер телефона. Мы вам перезвоним.

Не слишком-то дружелюбный прием. Он набрал другой номер.

– Сержант Соснар.

– Сосна, это Бестер Бритс.

– Полковник!

– Мне нужно узнать адрес по номеру телефона. Но по обычным каналам я действовать не хочу.

– Полковник, дайте мне пять минут.

Бритс с облегчением откинулся на спинку кресла. Все-таки у высокого звания есть свои преимущества.

Насчет патронов он ошибался: как только они вбежали в квартиру, раздались выстрелы. Ван Герден упал на пол. Пули свистели совсем рядом. Он выстрелил из Z-88 наугад – три раза, почти не целясь. От страха адреналин зашкаливал. На него сыпались куски штукатурки, дерево, пыль, щепки. Оглушительный грохот. Один раз прогремел револьвер Крошки, и все стихло. Ван Герден скорчился на полу, за спинкой кресла. Сердце бешено колотилось в груди, кровь стучала в висках, руки дрожали.

– Насчет того, что их много, он солгал, – сказал Крошка.

Ван Герден встал, отряхнулся от пыли, увидел труп: макушка снесена выстрелом из крупнокалиберного пистолета. Завывание сирен слышалось все отчетливее.

– У нас нет времени, – сказал он. – Надо убраться отсюда, пока не приехала полиция.

Обшаривая карманы убитого, он подумал: пятый труп за сегодняшний день! При виде крови и сгустков мозга к горлу подкатила тошнота. В карманах у убитого ничего не оказалось. Ван Герден оглядел спартанскую обстановку: на пластмассовом кухонном столе – пустые коробки из-под пиццы, на журнальном столике – пустые пивные банки, в раковине – пустые кофейные кружки, на полу – коробки с патронами. Одна вскрыта.

– Спасибо за картину, я сам выберу, какую взять.

Мпайипели пошел в спальню, а ван Герден остался на кухне. Открыл все шкафчики, выдвинул ящики стола.

Ничего.

– Взгляните-ка! – позвал его Крошка из спальни.

Он пошел туда: в углу пирамида штурмовых винтовок R-1 и R-5, на кровати одежда, на полу рации. Крошка подошел к шкафу, к дверце которого был приколот лист бумаги формата А4. Распечатку делали на матричном принтере.

«ГРАФИК ДЕЖУРСТВ

00.00–06.00: Дегенар и Стенкамп;

6.00–12.00: Схлебюс и Плейер;

12.00–18.00: Вебер и Потгитер;

18.00–00.00: Голдман и Никсон».

Сирены надрывались уже у самого дома. Ван Герден отлично представлял себе действия полиции. Они поднимутся по пожарной лестнице, двое перекроют лифты на первом этаже. Он не знал, сколько их будет, не хотел с ними разговаривать. Сейчас не время. Сорвал график с дверцы шкафа.

– Пошли! – позвал он. – Надо уходить!

Крошка пошел за ним следом; ван Герден бросил последний взгляд на разгромленную квартиру и на лежащий посреди комнаты труп. Они вышли на лестницу. Ван Герден нажал кнопку лифта, и дверцы тут же открылись. Они вошли в кабину, нажали кнопку «П» – парковка. Когда дверцы захлопнулись и кабина двинулась вниз, он задержал дыхание. Только бы не перехватили на первом этаже!

– Пистолет, – тихо напомнил Крошка.

– Что?

– Можешь его убрать.

Ван Герден смущенно улыбнулся. Кабина проехала первый этаж, снаружи мелькнул свет. Они спустились ниже, на парковку. Взгляд упал на записку, приклеенную к двери кабины изнутри: «Квартира с двумя спальнями сдается в этом доме. Обращаться в агентство по недвижимости „Сазерн Истейт“, Мейн-роуд, 283».

Он снял записку. Дверь лифта открылась, они вышли. Ван Герден посмотрел на часы. 14.17. Почему Хоуп не связалась с ним по телефону? Почему Хоуп не позвонила?

Сержант Соснар перезвонил не через пять минут, как обещал, а на две минуты позже.

– Номер зарегистрирован на компанию «Орион – решение вопросов», сэр. Адрес: Солан-стрит, 78. Это в Гарденз.

– Солан-стрит?

– Полковник, я адреса не придумываю. Я их нахожу.

– Спасибо, Сосна. Ты у нас просто звезда.

– Всегда пожалуйста, полковник.

Бестер Бритс отложил ручку и медленно потер виски. «Устал, – подумал он. – Как я устал! После стольких лет поисков!»

Очередной тупик?

Надо будет взглянуть.

Одному.

Он вышел из кабинета. На улице оказалось неожиданно холодно; северо-западный ветер пробирал до костей, с неба сыпался мелкий дождик, предвестник циклона. Но Бестер Бритс не обращал внимания на дождь. Неужели они настолько обнаглели? «Орион – решение вопросов». Его охватывала всепоглощающая ненависть.

Как всегда, на Клоф-стрит невозможно было припарковаться, поэтому Хоуп оставила БМВ в переулке. Первым ее порывом было позвонить Затопеку ван Гердену, но она передумала. Сначала надо проверить, на месте ли тот, кто ей звонил. Она взяла зонтик с заднего сиденья, вручила его О'Грейди.

– Будьте джентльменом, – попросила Хоуп.

– Бежать не придется? – Толстяк инспектор взял у нее зонтик и вылез из машины.

– Бежать не придется, – улыбнулась она.

Хоуп Бенеке и толстяк с зонтиком завернули за угол и направились к кафе «Парадизо». Дождь усиливался.

– Он не ждет, что я приведу с собой еще кого-нибудь, – сказала Хоуп.

– Ну и черт с ним, – отозвался О'Грейди. – Это мое дело.

– Если он вас увидит, может сбежать.

– Тогда вам придется его поймать. Вы очень шустро бегаете.

Они поднялись по лестнице. Деревянные столики на внешней веранде пустовали, из окон лился свет. Инспектор открыл перед ней дверь, отряхнул зонтик. Хоуп обшарила зал глазами, увидела мужчину лет сорока, сидевшего за столиком в одиночестве: сигарета в руке, коричневая кожаная куртка, очки в золотой оправе, темные волосы, черные усы. Увидев ее, мужчина привстал; лицо исказила болезненная гримаса. Когда она подошла, он нервно раздавил окурок в пепельнице.

– Я Хоуп Бенеке. – Она протянула руку.

– Миллер, – представился он, пожимая ей руку. Ладонь у него оказалась влажная, потная. Хоуп заметила обручальное кольцо. – Садитесь.

– Это инспектор О'Грейди из отдела убийств и ограблений, – представила она своего спутника.

Миллер смерил Нугу напряженным взглядом:

– А он что здесь делает?

– Я веду дело. Собственно говоря, я вел его и раньше.

Они сели за столик. К ним подошел официант с меню.

– Ничего не надо, – заявил Миллер. – Мы скоро уходим.

– А я поем. – О'Грейди взял меню. – Пока принесите диетическую колу. Большую.

– Миллер – ваша настоящая фамилия? – спросила Хоуп, как только официант отошел.

– Нет, – ответил мужчина.

– Вы Вентер или Верготтини?

– У меня жена и дети.

– Смотрите-ка, у них средиземноморская кухня, шведский стол, – подал голос О'Грейди из-за меню.

– Вы собираетесь опубликовать и мое фото?

– Нет, если вы нам поможете.

Миллер испытал явное облегчение.

– Я расскажу вам все, что смогу, но потом вы оставите меня в покое? – умоляющим тоном спросил он.

– Зависит от степени вашей вины, сэр.

– В том деле невиноватых нет.

– Может, расскажете нам все?

Миллер покосился на дверь, обвел взглядом зал. Глаза его ни на секунду не оставались в покое. Хоуп заметила, что его лоб покрыт мелкими капельками пота, блестевшими в свете люстр.

– Придержите лошадей, – проворчал Нуга О'Грейди. – Хочу взглянуть на их шведский стол, прежде чем вы начнете рассказывать. – Он с трудом поднялся с места.

Пуля снайпера, предназначенная Миллеру, пробила стекло и прошила тело толстяка между четвертым и пятым ребрами, пробив верхушку правого легкого и верхний правый желудочек сердца. Она прошла навылет и застряла в деревянной балке над барной стойкой в центре ресторана. Грохота выстрела Хоуп не услышала, только звон разбитого стекла. О'Грейди рухнул на стол; под его массивной тушей ножки стола подломились. Его накрыло столешницей, но он уже ничего не видел и не чувствовал.

Миллер среагировал первым. Когда раздались крики, он вскочил и бросился бежать, но не к парадной двери, а в противоположном направлении, к кухне. Хоуп осталась сидеть на своем месте, как приклеенная. Она оцепенела от ужаса. Ей на колени упал край столешницы, и она увидела прямо перед собой голову О'Грейди. Она как завороженная уставилась в открытые глаза мертвеца, потом перевела взгляд на убегающего Миллера, на окно. Услышала скрежет шин, привстала, увидела, что по Клоф-стрит едет белый пикап. Она потянулась к сумке. Надо остановить Миллера! Официанты застыли, точно громом пораженные, вытаращив глаза, но Миллер уже исчез. Она порылась в сумке в поисках пистолета и на подгибающихся ногах побежала к кухне.

– Нам нужно знать, кто живет в квартире номер 612 в жилом комплексе «Родс», – обратился ван Герден к Марии Нзулулувази из агентства недвижимости «Сазерн Истейт».

– Вы из полиции. – Мария понимающе кивнула.

– Мы преследуем убийцу, – вмешался Крошка Мпайипели.

– Ух ты! – Мария оглядела Крошку снизу вверх. – Я бы не возражала, если бы вы преследовали меня.

– Ну, задержать-то вас я могу всегда.

– За что?

– За превышение допустимых пределов красоты.

– Жилой комплекс «Родс», – напомнил ван Герден.

– Квартира 612, – подхватил Крошка.

– Вот болтуны! – Мария улыбнулась, застучала по клавиатуре. – Шестьсот двенадцатая не сдается.

– Нам нужно знать, кто живет там сейчас.

– Она не сдается, у квартиры есть владелец.

– Кто?

Она снова застучала по клавиатуре, посмотрела на монитор.

– Фирма «Орион – решение вопросов».

– У вас есть их адрес?

– Да, да, да, – ответила Мария, восхищенно глядя на Крошку снизу вверх.

– Мы получим их адрес сегодня? – нетерпеливо спросил ван Герден.

– Умеет он обращаться с дамами, – заметил Крошка.

– Я уже заметила. Солан-стрит, это в Гарденз. Дом 78. Может, вам и телефон их дать заодно?

– Да, да, да!

Миллер несся по переулку. Хоуп Бенеке увидела его сквозь пелену дождя.

– Миллер! – завизжала она.

Он не остановился.

– Миллер, я опубликую ваш снимок! – Ее захлестнули отчаяние, злость, обида. Перед ней стояли мертвые глаза О'Грейди. Миллер остановился, оглянулся, подождал ее. Волосы у Хоуп намокли, рука в сумке сжимала пистолет. Добежав до него, она вытащила SW-99.

– Вы никуда не пойдете, слышите?

– Они нас убьют!

– Да кто такие «они», черт побери?

– «Орион», – сказал Миллер. – «Орион – решение вопросов».

– Кто вы?

– Джейми Верготтини.

Они ехали на «мерседесе» в центр, в Гарденз, на Солан-стрит. Зазвонил мобильник Крошки.

– Мпайипели… – Помолчав, Крошка сказал: – Тебя, – и передал телефон ван Гердену.

– Алло!

– Я нашла Верготтини, – сказала Хоуп.

– Где вы?

– На улице… Сейчас дождь… Мы на Клоф-стрит, на углу, у кафе «Парадизо». И я знаю, кто за всем стоит!

– Вентер?

– «Орион – решение вопросов».

– Знаю.

– Знаете?!

– Мы нашли улики.

– Ван Герден, О'Грейди погиб!

– Нуга погиб?!

– Его застрелили. В ресторане. Я, мы… долго рассказывать.

– Кто его убил?

– Стреляли с улицы, я не видела. Верготтини говорит, что выстрел предназначался для него. О'Грейди встал, хотел взять еду…

– Господи!

– Что мне сейчас делать?

– Подождите нас, мы на Де-Вал-Драйв, будем через пять минут. Какая улица? О'Грейди убили, – сказал ван Герден Крошке Мпайипели, когда закончил говорить. Рука с мобильником дрожала.

– Того толстого полицейского?

– Да.

– Ну, теперь пойдет вонь…

– Он был хороший человек.

Дождь бил по стеклу, дул ветер с залива; «мерседес» покачивался, когда они развернулись у подножия горы и поехали на Де-Вал-Драйв.

– Он был хороший полицейский.

– Я видел, как ты там, в квартире, обыскивал труп, – сказал Мпайипели. – У тебя доброе сердце.

– Это уж слишком!

– Как ты оказался в полиции?

Ван Герден покачал головой.

– Знаешь что, ван Герден? Ты хороший человек.

Ван Герден промолчал. Надо позвонить Матту Яуберту. Но сначала – доллары. Иначе он не выдержит.