Текст книги "И исходит дьявол"

Автор книги: Деннис Уитли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Ричард в этот самый момент пытался распрямиться, крепко обхватив руками и прижав к себе бесчувственную Мэри Лу. Де Ришло один возвышался над ними, обливаясь холодным потом, который буквально струями стекал по худому лицу.

Казалось, что пришел конец. И тогда герцог использовал свой последний резерв и сделал то, что не должно использоваться никогда, кроме единственного случая, когда разрушение грозит самой душе. Четким твердым голосом он произнес последние две строчки из укрепляющего дух Ритуала Суссаммы.

Вокруг тела жеребца на секунду образовалось кольцо из полоски света, и, словно ударенный гигантским кнутом, он откинулся назад. Видение моментально рассыпалось на маленькие комочки тускнеющего света. Конь растворился в молчаливые тени.

Таинственные и непобедимые силы Князей Света и Вечности ответили на призыв и спасли четыре маленьких затухающих огонька, которые едва тлели в почти неподвижных человеческих телах.

Абсолютная тишина опустилась на комнату. Было настолько тихо, что де Ришло слышал отчаянно бьющееся сердце Ричарда. Однако он знал, что этой чрезвычайной мерой они вынесены из своих тел на пятый астральный план. Меркнущее сознание говорило ему о невозможности возвращения назад. Чтобы обратиться к самой сути света, необходимо иметь почти сверхчеловеческую смелость, поскольку Прана обладает энергией и силой, совершенно недоступной пониманию человеческим сознанием. Она разрубает темноту мощным лучом света силой в миллионы свечей, который вбирает в себя все более слабые очаги света, не говоря уже о маленьких огоньках душ людей.

На какое-то мгновение друзьям показалось, что чья-то могучая рука вырвала их вверх из комнаты и они уже смотрят на нее откуда-то с высоты. Пятиугольник превратился в пылающую звезду, а их тела стали темными тенями посредине. Покой и тишина смерти проходили над ними огромными, всепоглощающими волнами. Они находились над домом. Кардиналз Фолли уносился все дальше и дальше назад, пока не превратился в черную точку на горизонте. Затем все исчезло.

Время остановилось и замерло. Их души пронзили тысячи и тысячи лет. Превратившись в мириады сияющих атомов, они кружились в бесконечной, неизмеримой пустоте, опускались, взмывали вверх и снова кружились в безмолвной стратосфере, лишенные каких-либо чувств и ощущений. Повинуясь неуловимому, легкому импульсу, они стремительно проносились на глубине многих саженей по бурлящим скрытым течениям не обозначенного на картах моря.

Но вечность вернулась в земное время, и далеко-далеко внизу они вновь увидели дом… темную комнату… лежащие в пятиугольнике собственные тела. В сверхъестественной тишине медленно оседала пыль веков…

…Она падала мягко, неосязаемо и неощутимо, подобно крошечным частичкам лебяжьего пуха, и все вокруг, и их тела, и пол комнаты, покрывалось тончайшим слоем серой пудры.

* * *

Де Ришло поднял голову. Он чувствовал себя так, как будто вернулся из длительного путешествия и проспал подряд много суток. Герцог провел рукой по глазам и увидел знакомые книжные полки пол у затемненной библиотеки. Плафоны над карнизом замигали и вспыхнули полным светом.

Мэри Лу пришла в себя и с трудом поднялась на колени. Ричард дрожащими руками ласкал ее и тихо приговаривал:

– Мы в безопасности, родная, все позади.

В глазах Саймона уже не было больше страшной одержимости маньяка. Герцог не помнил, чтобы он его развязывал, но Саймон стоял перед ними на коленях и выглядел таким же нормальным, каким был в самом начале этой ужасной безоружной схватки.

* * *

– Да, мы спасены – а с Мокатой покончено. – Де Ришло провел рукой по глазам, как если бы они все еще были затуманены. – Сегодня ночью против нас был послан Ангел Смерти, но ему не удалось уничтожить нас, а он никогда не возвращается в свое Царство тьмы с пустыми руками. Моката вызвал его – Моката и должен расплачиваться.

– А а ты уверен в этом? – Саймон так и замер с открытым ртом.

– Абсолютно! Древний закон возмездия не дает осечек. Он должен быть мертв еще до утра.

– Но-но, – возразил Саймон, запинаясь. – А ты не забыл, что Моката никогда не делает такие вещи сам? Он вводит других людей в гипнотический транс и творит через них свои дьявольские дела. Один из таких проводников, которые в его власти, может расплатиться за сегодняшнюю работу.

Едва он закончил говорить, как раздался звук бегущих ног по каменному настилу террасы. Сокрушительный удар тяжелого ботинка пришелся прямо по середине нижней, деревянной части французского окна.

Створки распахнулись, и в проеме появился не кто иной, как Рекс. Осунувшийся, взъерошенный с ввалившимися глазами, с мертвенно-бледной маской страха и ярости на лице.

Он постоял там какое-то время, уставившись на них как на привидения. На руках он держал тело женщины – ее вьющиеся волосы перекинулись через правую руку, а длинные ноги в шелковых чулках свободно свешивались с левой.

Внезапно две большие слезы выкатились у него из глаз и медленно потекли по небритым щекам. Затем он нежно положил тело на пол, и они увидели, что это была Танифь, и поняли по ее странной, неестественной неподвижности, что она мертва.

НЕКРОМАНТИЯ

– О Рекс! – Мэри Лу опустилась на колени рядом с Танифь, понимая, что это, должно быть, та девушка, с которой он поспешил накануне. – Как это ужасно!

– Как это случилось? – спросил герцог. Ему было необходимо знать каждый ход в игре противника, и серьезная, озабоченная интонация его голоса помогла Рексу прийти в себя.

– Я даже не знаю, – со вздохом сказал он. – Она отыскала меня, потому что страшно боялась этой свиньи Мокаты. Я не смог дозвониться до вас вечером, и позднее тоже – что-то было с линией, но я должен был остаться с ней. Мы собирались провести ночь вместе в гостиной, но около полуночи она поднялась наверх, а потом – о боже! – я заснул.

– Сколько ты проспал? – быстро спросил Ричард.

– Несколько часов, думаю. Но в ту же секунду, как проснулся, я бросился к ней в комнату, и она была там, вот в этой одежде – спала, спала в кресле. Я пытался разбудить ее, но не смог. Потом до меня дошло – схватил ее – бросился вниз. Не помню, как и куда меня несли ноги, а потом увидел ваш свет и ворвался сюда. Она – она не мертва, нет?

– О Рекс, бедный дружище! – Мэри Лу почти простонала, растирая холодные руки Танифь. – Я – я боюсь.

– Нет, она не мертва – этого не может быть! – отчаянно выкрикнул Рекс. – Этот негодяй ввел ее в транс или что-то в этом роде.

Ричард взял маленькое зеркальце из сумочки Мэри Лу. Он положил его на бескровные губы Танифь. Никаких следов на поверхности. Тогда он прижал руку к ее груди.

– Сердце не бьется, – объявил он через минуту. – Мне очень жаль, старина, но – ну, в общем, боюсь, что ты должен принять это.

– Дедовские способы – еще не доказательство, – прошептал Саймон, обращаясь к герцогу. – Сейчас ученые утверждают, что даже если разрезать артерию и кровь не течет, то и тогда жизнь может еще оставаться в теле. Они все сходятся на том, что мы живем еще и энергией атомов – назови это душой, если хочешь, – и что тело может удерживать эту самую важную искру, не выказывая и малейших признаков жизни. Возможно, это и есть оцепенение такого рода.

– Конечно, – согласился де Ришло. – Не раз было доказано, что ощущения – это только несовершенные вместилища для сбора впечатлений. Есть что-то еще, что может видеть, когда глаза закрыты, и слышать, в то время как тело может быть разрезано на ленточки под наркозом. Все современные экспериментаторы соглашаются, что существует много состояний, в которых тело и не полностью живо, и не полностью мертво, но боюсь, что в данном случае надежды мало. Ведь мы знаем, что Моката использовал девушку как свою подставку, так что ей, бедной, пришлось стать ценой провала. У меня нет никаких сомнений, что она мертва.

До Рекса долетели последние слова, и он резко повернулся к нему всем телом.

– Боже! Это так страшно! – Я – я как мальчишка дурачил себя мыслью, будто успокаиваю ее. Теперь я понял. Она была права! – Он на секунду прикрыл глаза руками.

– Но у меня это не укладывается – все вы кажетесь мне как во сне – неужели она и в самом деле мертва? Она так сильно боялась, что, если умрет, какая-то ужасная вещь должна остаться жить в ее теле.

– Она мертва, – мягко сказал Ричард. – Так что же может остаться?

Я знаю, что он имеет в виду, – резко заметил герцог. —

Он боится, что телом может овладеть Элементал. Если это так, необходимы будут предотвращающие меры.

– Нет! – Рекс яростно замотал головой. – Если ты думаешь об отсечении головы и вбивании кола через сердце, будь уверен, – я не дам. Она моя, слышите – моя!

– По-твоему, лучше, если бедная душа страдает в агонии, видя свое тело выходящим из могилы и наслаждающимся человеческой кровью? – пробормотал де Ришло. – Но, впрочем, существуют определенные тесты, и мы можем проверить. Перенесите ее сюда!

Саймон и Ричард подняли тело и положили его на мат из простыней и одеял в центре пятиугольника. Де Ришло копался в своих аксессуарах.

– Неумирающие, – медленно говорил он, – имеют, определенные запрещения. Они могут быть как обычные люди, но они не могут есть человеческую пищу и не могут пересекать текущей воды, кроме как на заходе и восходе солнца. Чеснок – вещь наиболее непереносимая для них, настолько, что они кричат, как только дотронутся до него, и, конечно, Крест – анафема для них. Посмотрим, как она реагирует на эти вещи.

По мере того как он все это рассказывал, он снял с шеи связку из чесночных стрелок и положил ее на грудь Танифь. Затем перекрестил ее, приложил к губам маленькое золотое распятие.

Остальные стояли вокруг, наблюдая за сценой со страхом и надеждой. Танифь лежала спокойно, без движения, бледное лицо оттенялось золотистыми волосами, светло-карие глаза прикрыты тяжелыми в синих прожилках веками. Она выглядела мертвой, и все же, когда де Ришло проделывал свой невеселый обряд, им показалось, что веки ее на какое-то мгновение приоткрылись. Однако, когда цветочные стрелки чеснока легли сверху, она оставалась холодной и неподвижной, и когда маленькое распятие прижалось к губам, не дрогнул ни один и мельчайший мускул.

– Она мертва, Рекс, абсолютно мертва. – Де Ришло поднялся. – Но, мой дорогой мальчик, по крайней мере, худшие из твоих опасений не сбудутся. Ее душа оставила тело, но никакое зло не захватило ее. Я теперь в этом уверен.

В комнате снова воцарилась тишина. Танифь выглядела еще оолее прекрасной, чем была при жизни, и они любовались ее красотой. Рекс стоял над ней, совершенно подавленный таким трагическим концом всех своих надежд и планов, которые переполняли его всего-то несколько часов назад. Он знал ее так недолго, но думал о ней так часто, а когда обрел ее любовь, безжалостная судьба вырвала ее после всего лишь нескольких часов счастья. Это было несправедливой. Несправедливо! Рекс закрыл лицо руками, могучие плечи затряслись, и первый раз в жизни он дал волю горестным слезам.

Остальные стояли рядом в понимающем молчании. Они не могли ничего ни сказать, ни сделать. Мэри Лу попыталась смягчить его горе, мягко положив руку на растрепанные волосы, но он резко мотнул головой.

Немного погодя герцог беспомощно отвернулся, и Саймон, перехватив взгляд, поманил его к открытому окну. Они отошли так, чтобы их не слышали. Казавшаяся бесконечной ночь все еще царила в саду, но сквозь деревья уже пробивался слабый свет предстоящего дня. В комнату заползла утренняя прохлада. Де Ришло поежился и закрыл створки окна.

– Что ты хотел сказать? – быстро спросил он.

– Я? Э-э… полагаешь, нет никаких шансов возвратить ее к жизни? – неуверенно спросил Саймон.

– Ни единого. Если бы он был, она бы хоть как-то отреагировала на чеснок и распятие.

– Я не то имел в виду. Жизненно важные органы, как мы знаем, не нарушены, и окоченение тела еще не наступило. Я только что трогал ее пальцы – они такие же мягкие, как мои.

Де Ришло пожал плечами.

– Это не имеет значения. Окоченение может задержаться по целому ряду причин даже на несколько часов, но она все равно будет мертва как доска. Конечно, ее состояние напоминает человека в глубоком шоке, но это самообман, и, если ты думаешь об искусственном дыхании, – уверяю тебя – здесь нет никаких шансов. Это только усилит страдания Рекса.

– Нет, ты не понимаешь, к чему я клоню, – темные глаза Саймона часто перескакивали с лица дс Ришло на группу в центре пятиугольника и обратно. – Ни один обычный доктор не сможет уже ей помочь, и я это хорошо понимаю. Но ее тело находится сейчас в промежуточном состоянии, и есть люди, которые могут… и я хотел спросить, если ты…

– Что?! – герцог даже вздрогнул, а затем продолжал уже шепотом: – Ты имеешь в виду, что мне следует попытаться вернуть ее назад?

– Угу, – Саймон быстро закивал головой. – Ты же знаешь заклятия и всякие ритуалы и, похоже, знаешь еще немало о великих секретах, – вот я и подумал: может быть, ты можешь и это?

Де Ришло ненадолго задумался.

– Я кое-что знаю об этом ритуале, – наконец признался он, – но я никогда не видел, как это делается; во всяком случае, это страшная ответственность.

В этот момент снаружи раздался легкий вздох и листья деревьев затрепетали. Оба расслышали его и вопросительно переглянулись.

– Ее душа должна быть еще не так далеко, – прошептал Саймон.

– Верно, – непроизвольно согласился герцог. – Но мне это не нравится, Саймон. Мертвые уходят не для того, чтобы их вызывали. Они не приходят по своей воле. Если я попытаюсь и у меня получится, то это только благодаря исключительно могущественным силам, которым душа не посмеет не подчиниться, а ведь у нас нет оправданий для такого шага. Да и кроме того, какая польза нам от этого? В лучшем случае я смогу вернуть ее всего на несколько секунд.

– Конечно, я знаю это, но ты, похоже, все еще не ухватил моей идеи, – торопливо продолжал Саймон. – Что касается Рекса – бедняга, – она навсегда ушла от него с миром, но я-то имел в виду Мокату. Ты же сам нам вчера говорил, что нашей главной задачей должно стать разрушение его планов прежде, чем он доберется до Талисмана. В этом смысле – здесь есть возможность. В теперешнем физическом состоянии Танифь ее дух не ушел так далеко от тела. Если ты сможешь вернуть его назад, хотя бы на несколько секунд или просто поговорить с ним, не кажется ли тебе, что он способен будет подсказать нам, как лучше пригвоздить Мокату? Из астрального плана, где она сейчас находится, ее видение безгранично, и она сможет помочь нам так, как никогда раньше.

– Это другое дело, – бледное лицо де Ришло осветилось усталой улыбкой. – А ты прав, Саймон. Я находился в таком напряжении в последние часы, что забыл о самом главном. Я бы никогда не пошел на это для другой цели. Я поговорю с Рексом.

Рекс полуотрешенно согласился, когда герцог объяснил ему свои намерения.

– Делай как знаешь, – медленно проговорил он. – Я надеюсь, это никак не повредит ей – я имею в виду душу – нет?

– Нет-нет, – заверил его де Ришло. – В обычных случаях, конечно, может. Вызывать души умерших – значит вмешиваться в их карму, но Танифь была вероломно убита, и, хотя дух никогда не ищет мести за причиненное ему в земной жизни зло, почти наверняка она все-таки хочет прийти ненадолго, чтобы рассказать нам, как лучше поразить Мокату, потому что любит тебя.

– Хорошо, я все понял, – пробормотал Рекс, – только давайте покончим с этим скорее.

Де Ришло начал очищать пятиугольник от всех вещей, которые он использовал накануне вечером для защитных барьеров – от святой воды, маленьких кубков, подков, чеснока, складывая их обратно в чемодан. Затем он достал оттуда семь маленьких металлических лоточков, деревянную доску для резки хлеба и коробочку порошкового ладана. Высыпав часть на доску, он обратился к Рексу.

– Боюсь, мне придется побеспокоить тебя.

– Ничего, давай, – печально ответил Рекс с проблеском былой выдержки. – Ты же знаешь, я всегда с тобой, если есть возможность дотянуться до горла этого дьявола.

– Ну что же, хорошо. – Герцог вынул перочинный нож и подержал лезвие над пламенем спички. – Ты уже достаточно видел последнее время, чтобы убедиться, что без определенной цели я ничего не делаю, и сейчас мне нужно немного твоей крови. Я мог бы воспользоваться и своей, но твоя будет иметь гораздо больший эффект в силу вашей взаимной привязанности.

– Конечно, я готов, – Рекс поднял рукав до локтя, но де Ришло покачал головой.

– Да нет, достаточно и пальца – потребуется всего несколько капель.

Уверенным жестом он взял левую кисть Рекса и, сделав небольшой укол на мизинце, выдавил семь капель крови на ладан.

Затем он подошел к Танифь и, опустившись на колени, взял с ее головы семь золотых волосков.

С помощью Ричарда он тщательно сориентировал тело ногами на север и начертил новый меловой круг диаметром в семь футов, в котором во весь рост поместилась Танифь.

– А теперь, пожалуйста, повернитесь спиной, – сказал он, обращаясь ко всем, – я собираюсь начать.

В течение некоторого времени они послушно разглядывали книжные полки, пока он осторожно что-то готовил за их спинами, а когда он разрешил им повернуться, то уже насыпал небольшими горками темный порошок ладана на семь лоточков с гравировкой Печати Соломона на каждом и расставлял их вокруг тела.

– В этот раз мы останемся за пределами круга, – объяснил он, – для того чтобы, если дух придет и элементы зла попытаются захватить его, то останутся внутри и не достанут нас.

Он зажег ладан во всех семи лотках, затем прошел к двери и выключил свет.

Огонь в камине погас давно, а свечи заново не зажигались. Однако очень скоро слабый свет начал просачиваться сквозь французские окна.

Света было вполне достаточно, чтобы различать друг друга, но тело внутри круга различалось едва-едва.

Неуверенной рукой Саймон дотронулся до герцога.

– Э-э, это не опасно? Я имею в виду, не может ли Моката снова обрушиться на нас, пока мы в темноте и не под защитой пятиугольника?

Ну нет, – уверенно ответил де Ришло. – На сегодня он разыграл свою последнюю карту, когда наслал на нас Ангела Тьмы и вызвал смерть Танифь. Эта сильная операция обессилила ею, – на некоторое время, по крайней мере. Подойдите все сюда и сядьте на пол.

Подведя к кругу, он сам распределил их таким образом, что Мэри Лу и Рекс находились спиной к телу. Он сделал это намеренно, чтобы они не могли видеть изменений, которые, возможно, будут происходить с телом. Сам он сел лицом к Танифь, Ричард и Саймон были у него по обеим сторонам. Все пятеро взялись за руки.

Затем он предупредил их, что они должны соблюдать полное спокойствие и ни при каких обстоятельствах не разрывать круга, который образовали. Он также предупредил, что если они вдруг почувствуют холод, то это не должно пугать, поскольку он ничего общего не имеет с тем леденящим ветром, что пришлось испытать накануне. Завершил он свои наставления требованием ни в коем случае не отвечать духу, даже если он к ним обратится, – он сам будет вести весь контакт, и добавил, что разорвать круг можно только по его указанию.

И так они сидели рука в руке в молчании, и казалось, что проходили не минуты, а годы. Квадрат окна постепенно светлел, но очень медленно, почти незаметно. Там, за стенами дома, вязко повис серовато-белый густой туман, который и был причиной запаздывающего для Кардиналз Фолли рассвета.

Де Ришло закрыл глаза и опустил голову на грудь. Еще раз он прибегнул к ритмическому дыханию Раджа-йоги, которое так помогает восстановить силы и энергию и посылать ее вперед, и сейчас он пользовался им, сконцентрировавшись на вызове духа Танифь.

Первым, кто обнаружил начало изменений, был Саймон. Он неотрывно наблюдал за, семью горками ладана, и ему показалось, что одна из них, которая стояла у головы Танифь, стала дымить сильнее остальных. Тогда он присмотрелся к ней и увидел уже более отчетливо, что ее ароматический дымок, поднимаясь, приобретает голубой оттенок, чего не было у других.

Он сжал кисть де Ришло, и герцог поднял голову. Ричард это тоже заметил, и по мере того как они наблюдали, слабый голубой свет стал определенно различим.

Постепенно он сгустился до шара дюймов двух в диаметре и медленно двинулся вперед от головы к середине тела Танифь, где и остановился. Он оставался там некоторое время, увеличиваясь в размере и набирая яркость. Затем он поднялся, но не намного, и завис в воздухе, отчего стали отчетливо видны все очертания тела и бледное прекрасное лицо, освещенное этим странным излучением.

Застыв в напряженной тревоге, мужчины сидели и наблюдали, как шар начал терять цвет и рассасываться в окружающем пространстве. Дым ладана тянулся к нему со всех семи лотков, и, казалось, шар вбирал его в себя, формируя из дыма неясные очертания головы и плеч. Прошло несколько секунд, и определенно и узнаваемо выступили очертания бюста фигуры, которая неподвижно лежала в круге.

Сердца каждого из троих колотились в бешеном темпе, но они не замечали этого. Они неотрывно следили за новыми трансформациями. Теперь процесс материализации заметно ускорился. Бюст стал расти, и появился торс, который опустился до бедер мертвого тела. Лицо и плечи становились все яснее и яснее, пока черты не стали совершенно различимы, и все это было окружено ореолом света.

В напряженное молчание вошел слабый шепот голоса:

– Ты звал меня. Я здесь.

– Ты действительно Танифь? – мягко спросил де Ришло. – Да.

– Признаешь ли ты Господа нашего Иисуса Христа?

– Признаю.

Вздох облегчения вырвался у де Ришло, поскольку он знал, что никакой дьявольский элемент не смог бы свидетельствовать таким образом, и он, уже спокойно, продолжал:

– Ты пришла сюда по своей воле или ты хочешь уйти?

– Я пришла, потому что ты звал, но я рада, что пришла.

– Здесь есть тот, чья печаль по тебе очень велика. Он не ищет пути вернуть тебя, но хочет знать, есть ли у тебя желание помочь ему в защите его друзей и разрушении злого замысла?

– Это мое желание.

– Расскажешь ли ты нам все, что знаешь о человеке по имени Моката, что могло бы оказаться полезным?

– Я не могу, потому что связана Законом, но ты сможешь спрашивать меня и по ответам узнаешь, что нужно.

– Что он сейчас делает?

– Готовит новый заговор против вас.

– Где он сейчас?

– Он совсем рядом с вами.

– Можешь ли ты сказать мне, где именно?

– Я не знаю. Я не могу разглядеть отчетливо, потому что он покрывает себя темным облаком, но он все еще в ваших местах.

– В деревне?

– Возможно.

– Где он будет в такое же время завтра?

– В Париже.

– Что ты видишь – что он делает в Париже?

– Я вижу его разговаривающим с человеком, у которого отсутствует часть левого уха. Это происходит в высоком здании. Они оба рассержены.

– Он останется в Париже надолго?

– Нет. Я вижу его, передвигающегося с большой скоростью в сторону восходящего солнца.

– Где ты его видишь потом?

– Под землей.

– Ты имеешь в виду, что он мертв для нас?

– Нет. Он в каменном подземелье под зданием, которое очень старое. От места исходят злые излучения. Красные волны настолько сильны, что я не могу разглядеть, что он там делает. Свет, который окружает меня сейчас, защищает меня от таких сцен.

– Что он замышляет теперь?

– Вернуть меня назад.

– Ты имеешь в виду, что он попытается восстановить твою душу в твоем теле?

– Да. Он уже сожалеет, что в гневе рискнул разорвать связи моей души и тела. Я нужна Мокате как средство связи. Нужна живая.

– Но возможно ли это для него, вернуть тебя – на постоянно?

– Да, если он будет действовать не откладывая. Пока Луна находится в темной четверти.

– Это твое желание – возвратиться?

– Нет, но у меня нет выбора. Моя душа находится в закладе до новолуния. Только после этого, если он ничего не сможет сделать, я буду подниматься выше.

– Как он собирается сделать это?

– Есть только один путь. Полный ритуал Черной Мессы.

– Ты имеешь в виду с пожертвованием христианского ребенка?

– Да. Это древний закон – душа за душу. Это единственный способ, и только душа окрещенного ребенка может быть принята в обмен за мою. Затем, если мое тело останется неповрежденным, меня вернут в него!

– Что?..

Следующий вопрос герцога был прерван Рексом, который не смог больше выносить напряжения. Он не знал, что де Ришло разговаривал только с астральным телом Танифь, и думал, что тому удалось оживить труп, лежащий у него за спиной, по крайней мере на некоторое время.

– Танифь! – закричал он, разрывая круг и повернувшись в круг. – Танифь!

В доли секунды видение распалось и исчезло. С блеснувшим в глазах гневом де Ришло вскочил на ноги.

– Глупец! – загремел он. – Ну и глупец же ты! – В бледном свете тягучего рассвета, который, наконец, начал пробиваться сквозь туман, он сердито уставился на Рекса. И так они стояли друг против друга несколько мучительных мгновений, готовые разразиться гневной перепалкой, но тут всех заставило замереть совсем другое.

Пронзительный, чистый крик из комнаты наверху как нож взрезал свинцово-тяжелую атмосферу.

– Это Флер, – шепотом выдавила из себя Мэри Лу. – Мое сокровище, что-то случилось!

Она тут же бросилась к маленькой двери в книжных полках, но Ричард опередил ее.

В два прыжка он оказался у двери. Необходимо было отыскать кольцо срочного открытия двери. Дрожащими руками он нашел его, резко рванул на себя – кольцо оказалось в руке, дверь не открывалась.

Драгоценные секунды были потеряны, пока они, сгрудившись, стояли у рядов с книгами. Наконец, дверь была открыта. Ричард подтолкнул Мэри Лу вперед и побежал следом. Остальные торопливо поднимались за ними по старинным каменным ступеням, не отставая ни на шаг.

Вбежали в детскую. Мэри Лу рванулась к кроватке. Верхние простыни были отброшены, на нижних оставался еще свежий и теплый отпечаток маленького тела. Но Флер не было.

Рекс бросился к окну. Оно было открыто настежь. Серый туман, как одеялом, плотно укрывал сад.

САЙМОН АРОН ДЕЛАЕТ ВЫБОР

– Вот как они ушли, – закричал Рекс. – Здесь под окном лестница.

– Ради бога, скорей за ним! – тоже закричал Ричард, метнувшись через комнату к окну. – Если бы эту проклятую дверь не заело, мы бы схватили его. Он не мог далеко уйти.

Рекс уже был на террасе внизу, по лестнице спускался Саймон, и Ричард перекинул ногу через подоконник.

Мэри Лу и де Ришло остались одни в детской. Она смотрела на него округленными глазами, совершенно не в состоянии осознать случившееся. Герцог тоже смотрел на нее, потрясенный до глубины души этой свалившейся как снег на голову неожиданностью, которая произошла с его друзьями только из-за него. В отчаянии он хотел было как-то успокоить и укрепить ее, но осознал, насколько беспомощно было бы все, что он мог сказать. Мысль, что ребенок был схвачен сатанистом, чтобы стать отвратительной жертвой, была в высшей степени непереносимой.

– Принцесса, – бездумно выдавил он. – Принцесса…

Но другие слова не выговаривались, и впервые в жизни он обнаружил, что не может справиться с ситуацией.

Мэри Лу стояла как вкопанная. Постепенно до сознания стал доходить смысл происшедшего и, застигнутая врасплох невообразимым горем, она оглушенно оцепенела.

Громадными усилиями де Ришло собрал всю свою волю. Он сознавал, что заслужил любое проклятие, которое она и Ричард захотят обрушить на него за использование их дома в качестве убежища. Ведь он заверил их, что никакого вреда это не принесет, если они будут следовать его инструкциям, а сам стал причиной, по которой, возможно, лишится жизни их единственное дитя. Но сейчас не было времени для самобичевания. Они должны действовать.

– Где няня? – прохрипел он.

– В-в своей спальне, – Мэри Лу повернулась в сторону двери в другом конце комнаты.

– Невозможно, чтобы она не проснулась от всего этого шума, – де Ришло прошел к двери и распахнул ее.

В детской рассвет уже начал чувствовать себя хозяином, но в комнате няни шторы были опущены и было совершенно темно.

Герцог включил освещение и тотчас же увидел, что нянечка Флер мирно спала в кровати. Он подошел и слегка потряс ее за плечо.

– Проснитесь, – произнес он, – проснитесь!

Она не пошевелилась, и Мэри Лу, вошедшая вслед за ним в комнату, нетерпеливо склонившись над лицом женщины, повторила уже громче:

– Просыпайся, Нанни! Просыпайся!

Де Ришло теперь уже грубо тряс ее, но голова няни беспомощно моталась по подушке, а глаза оставались плотно закрыты.

– Я думаю, ее усыпили снотворным, – печально сказала Мэри Лу.

– Да нет, вряд ли, – герцог наклонился и понюхал. – Больше похоже на то, что Моката погрузил ее в глубокий гипнотический сон сразу, как появился. Лучше оставим ее, – добавил он через пару секунд. – До определенного времени она не проснется, к тому же скорей всего ничего не сможет сообщить, потому что спала крепко все это время.

Они возвратились в детскую, и герцог включил свет, чтобы лучше осмотреться. Почти сразу же его взгляд упал на листок бумаги, который лежал в ногах пустой кроватки Флер. Он взял его и быстро пробежал глазами по отпечатанным на машинке строчкам:

Не беспокойтесь, пожалуйста, о девочке. Она будет возвращена вам завтра утром, если будут выполнены определенные условия. Они следующие.

В этом исключительном случае я вынужден был прибегнуть к необычным методам, что привело меня к противоречиям с законом. Я не сомневаюсь, что кто-то из вас предложит обратиться в полицию для поисков ребенка. Любая подобная акция вызовет ответную реакцию с моей стороны, и, следовательно, вы даже не должны думать об этом. К теперешнему моменту вы не можете сомневаться в том, что у меня есть способ и средства информировать себя обо всех ваших действиях и, в случае вашего неповиновения, я немедленно предприму шаги, которые приведут к тому, что вы никогда уже не увидите ребенка живым.

Печально, что я потерпел неудачу прошедшей ночью, поскольку это вызвало смерть молодой женщины, недавно открытой мной как исключительный медиум, которого я намеревался использовать в будущем. Мистер Ван Рин забрал ее тело, пока я спал, и сейчас оно у вас. Я очень хочу, чтобы к нему отнеслись с исключительной заботой. Вам надлежит оставить тело таким, какое оно есть, в вашей библиотеке до дальнейших указаний и отказаться от всяких попыток анатомирования или похорон. Если вы не подчинитесь, я отдам распоряжения определенным силам, находящимся в моем распоряжении, о которых вас хорошо может проинформировать мсье герцог де Ришло. Все вы должны собраться в библиотеке и оставаться там весь день. Слугам скажите, чтобы вас не беспокоили. Объяснение причин для них – на ваше усмотрение.

И последнее. Мой друг Саймон Арон должен присоединиться ко мне для продолжения экспериментов. Он должен выйти из дома один и пройти пешком до перекрестка дорог, который находится в полутора милях к юго-западу от Кардиналз Фолли, где я организую ему встречу, и добровольно принять участие в ритуале Сатаны сегодня вечером.