Текст книги "И исходит дьявол"

Автор книги: Деннис Уитли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Да-а, с того момента, как ты увез меня вчера, случилось столько всего из ряда вон, что поначалу я ничего не могла сообразить. Абсолютно ясно только одно. Был ли ты причиной, или видение моей матушки, не знаю, но все мои взгляды на жизнь полностью перевернулись. И как я только могла позволить себе слушать эту гнусную мадам Д'Юрфэ. Теперь я знаю, что была в огромной опасности и сейчас должна попытаться избавиться от Мокаты. Можешь подумать, что я сумасшедшая, и, возможно, так оно и есть, раз обратилась к тебе вот так; ведь я почти тебя не знаю, но ведь и все, что произошло, – совершенно ненормально. Я теперь страшно одинока, Рекс, и ты единственный человек в мире, к кому я могу обратиться.

Она в изнеможении откинулась на спинку стула и опустила ресницы, Рекс наклонился к ней и, взяв ее руку в свою огромную кисть, мягко проговорил:

– Ничего, ничего, моя хорошая. – Говоря это от чистого сердца, он использовал ласковые слова совершенно естественно и бессознательно. – Ты все делала правильно. Не беспокойся больше ни о чем. Никто больше не посмеет тронуть и волосок на твоей голове. Здесь ты в безопасности. Но как, ради всего святого, ты оказалась тут?

Глаза ее снова открылись, и она слабо улыбнулась.

– Моей единственной надеждой было отдать себя под твою защиту, поэтому я должна была найти тебя, но это было уже несложно. Все виды предсказаний – это просто набор способов включения внутреннего видения для того, чтобы дальше было яснее. Для этого часто используют разные вещи: чайные листочки, кристаллы, жидкий воск, карты, воду, песок и всякое другое.

Я очень хотела спать, когда добралась наконец до гостиничного номера, но знала, что этого мне сейчас делать нельзя, поэтому взяла бумагу и карандаш. Затем я ввела себя в транс с бумагой перед собой и карандашом в руке. Когда я посмотрела на него, на нем было достаточно информации, чтобы найти тебя.

Рекс воспринял это забавное объяснение довольно спокойно. Если бы он услышал подобное несколько дней назад, расценил бы как фантастику, но теперь это совсем не показалось ему чем-то экстраординарным.

Он бросил взгляд на старинные часы, что спокойно потикивали в углу этой низкопотолочной столовой. Прошло уже полчаса, как он оставил Саймона, и он чувствовал беспокойство. Он никогда не простит себе, если в его отсутствие с другом случится что-то недоброе. Теперь, когда он знал, что Танифь в безопасности, он должен вернуться в Кардиналз Фолли, и поэтому довольно твердо произнес:

– Я очень прошу извинить меня, но я должен присматривать за Саймоном, поэтому я не могу здесь дольше оставаться.

– О Рекс, но если ты оставишь меня одну, Моката обязательно доберется до меня.

Рекс был в замешательстве. Если Танифь говорила правду, он не должен оставлять ее и снова отдавать во власть этой дьявольской силы. Но так ли это? А что, если она только игрушка в руках Мокаты? И именно по воле Мокаты она здесь, чтобы намеренно оторвать его от Саймона?

Сначала мелькнула мысль, что он может взять ее с собой в Кардиналз Фолли, и, если говорит правду, она в таком же положении, что и Саймон. Они оба могут объединиться и сконцентрировать свои силы против этого черного колдуна. Но Рекс отбросил эту мысль так же скоро, как она и пришла. Сделать так, значит, наверняка, подыграть Мокате. Если Танифь сознательно или бессознательно действовала под его влиянием, то только один Господь знает, какой силой она может обладать, помогая своему хозяину. Это может оказаться равносильным добровольному введению врага в осажденную крепость.

– Чего ты боишься? Что, ты думаешь, может случиться, если я уйду? – спросил он внезапно.

– Ты не можешь, ты не должен, – ее глаза умоляли. – И не только из-за меня, но и из-за своего друга. У Мокаты есть сотня способов узнать, где находится Саймон и где нахожусь я. Он может объявиться здесь в любой момент. Мне не стоит скрывать, Рекс. Я знаю на сто процентов, что не смогу сопротивляться ему, и он будет работать через меня, как бы сильно моя воля ни сопротивлялась этому. Он сам мне говорил много раз, что не встречал другой такой женщины, которая бы была таким успешным медиумом для него. Так что можешь быть уверен: он уже на пути сюда.

– Что, ты думаешь, он будет делать, когда объявится?

– Он заставит меня войти в транс и вызовет Саймона. Затем, если это у него не получится, он нашлет через меня на Саймона проклятье.

Рекс пожал плечами:

– Здесь не стоит беспокоиться. Де Ришло – стреляный воробей. Он каким-нибудь образом отведет проклятье.

– Да ты, похоже, ничего не понимаешь, – уже почти рыдая возразила Танифь. – Если проклятье послано, оно должно куда-то прийти, и, если ему не удается достичь своей цели из-за сильного противодействия, волны закручиваются и возвращаются к тому, кто послал их, поражая его.

– Ну-ну. – Он взял ее за руки. – Если это так, но нам не найти лучшего способа пригвоздить Мокату.

– Нет, нет! Он никогда не делает таких вещей сам – по крайней мере, мне такое неизвестно – как раз по причине возможного провала, потому что тогда он и должен нести наказание. Вместо этого он использует других людей – гипнотизирует и пропускает через них мысль или желание. Это как раз то, что он сделает со мной. Если у него получится, вы уже никогда не сможете защитить Саймона, если нет – расплачиваться придется мне. Вот поэтому тебе необходимо остаться со мной и не дать ему использовать меня как инструмент.

– Ну и дела! Похоже, мы в веселенькой ситуации! – Мозг Рекса лихорадочно работал.

Если Танифь говорила правду, она в серьезной опасности. Если нет, Саймон по крайней мере имеет рядом Ричарда и Мэри Лу до возвращения герцога.

Рекс решил довериться ее искренности и остаться.

– Хорошо, я останусь, – сказал он через пару секунд.

– О, слава богу! – выдохнула она. – Слава богу!

– Но скажи мне, – продолжал он, – почему ты такой ценный медиум для этого человека? А что старая мадам Д'Юрфэ и другие? Разве он не может проделывать все это через них?

Танифь посмотрела на него затуманенными от слез глазами и покачала головой.

– Это совсем другое дело. Дело в том, что между нами совсем не обычная связь. Мое число двадцать, такое же, как у него.

Рекс фыркнул.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросил он весьма озадаченно.

– Я имею в виду наши астральные числа, – она ответила уже вполне спокойно. – Дай мне листок бумаги, и я покажу тебе.

Рекс подал ей несколько листочков с соседнего столика и достал карандаш из кармана пиджака. Тогда она очень быстро составила целый список цифровых значений буквам алфавита.

А = 1

В = 2

С = 3

D = 4

Е = 5

F = 8

G = 3

Н = 5

I или J = 1

К = 2

L = 3

М = 4

N = 5

О = 7

Р = 8

Q = 1

R = 2

S = 3

Т = 4

U = 6

V = 6

W = 6

X = 5

Y = 1

Z = 7

– Вот, смотри! – продолжала она. – Подставляем цифры вместо букв в чье-либо имя и добавляем к ним их оккультный номер, который означает определенную планету, которая больше всего действует на человека во всех душевных делах. Но это должно быть имя, под которым человека больше всего знают – даже если это прозвище. Так вот что получается:

М = 4

O = 7

С = 3

А = 1

Т = 4

А = 1

_____

20

2 + 0 = 2

Т = 4

А = 1

N = 5

I = 1

Т = 4

Н = 5

_____

20

2 + 0 = 2

Теперь ты видишь, как сильно совпадает наша сущность. Два – это число Луны, к которому мы оба принадлежим. Вот поэтому я для него такой благоприятный медиум.

– Но вы такие разные, – запротестовал Рекс.

– Конечно, – печально согласилась она. – Дата рождения человека дает материальное число, которое, как правило, принадлежит другой планете и накладывается на влияние духовного числа. Так уж получилось, что мой день рождения 2 мая – опять два, как видишь, поэтому я почти идеальный тип. Люди Луны имеют очень богатое воображение, артистичны, романтики, добры по натуре и не очень сильны физически. Они очень чувствительны и не очень уверены в себе, непоседливы и приговорены к постоянному изменению своих планов. Но большинство из них, конечно, имеют уравновешивающий фактор. Моката имеет свои психические качества от Луны, но его день рождения 24 апреля, который добавляется к шести, а шесть это число Венеры. Он находится под сильным влиянием этой планеты. Люди Венеры чрезвычайно притягательны. Они легко привлекают к себе других и обычно любимы и обожаемы теми, кто с ними рядом, но очень часто настойчивы и результативны в своей деятельности. Это как раз то, что в его характере уравновешивает слабости Луны.

– А какое у меня число? – с внезапной заинтересованностью спросил Рекс. – Мое имя короткое и все меня именно под ним и знают.

Танифь снова взяла листок и быстро составила эквивалент его имени:

R = 2

Е = 5

Х = 5

_____

12

V = 6

А = 1

N = 5

_____

12

R = 2

Y = 1

N = 5

_____

8

32 и 3 + 2 = 5

Она строго посмотрела на него.

– Да, я не удивляюсь. Пять – это счастливое и волшебное число, которое ходит под Меркурием. Такие люди разносторонни и деятельны, скоры в мыслях и принятии решений, порывисты в действиях и не любят нудную работу. Они легко заводят друзей среди самых разных слоев общества и имеют хорошую пластичность характера, которая помогает им быстро оправляться от неудач. Даже не зная тебя хорошо, я уверена, что все это правда. Я полагаю также, что ты прирожденный авантюрист и тебя привлекает любой риск.

– Все правильно. – Рекс расплылся в улыбке, а она задумчиво продолжала:

– Но я думаю, что применительно к тебе немало и от Солнца, потому что у тебя такая выраженная индивидуальность и такая твердость во взглядах.

– Я родился 19 августа – если тебе это поможет.

– Да, 19 – это 1 + 9, которое равно десяти, и 1 + 0 равно 1, числу Солнца. Значит, я была права, и это в тебе меня больше всего привлекает. Люди Солнца и Луны всегда хорошо подходили друг другу.

– Я ничего не знаю об этом, – мягко сказал Рекс. – Но я абсолютно уверен, что никогда бы не мог узнать столько о тебе.

Она быстро отвела глаза, как бы испугавшись чего-то, и, чтобы прервать паузу, он спросил:

– А с каким числом связан Саймон?

– Он был рожден под Сатурном. Это мы знаем очень хорошо, и его оккультное число – восьмерка Сатурна.

Танифь просто повторила то же самое с цифрами и буквами, что она делала чуть раньше:

S = 3

I = 1

M = 4

O = 7

N = 5

_____

20

A = 1

R = 2

O = 7

N = 5

_____

15

35 и 3 + 5 = 8

– Боже! Это интересно, – пробормотал Рекс.

– Он типичный человек восьмерки, – продолжила она. – Они глубокие, чувствительные натуры и в душе одиноки, потому что очень часто их не понимают. Иногда они играют очень важную роль на жизненной сцене, и это почти фаталистично. Они фанатично преданы людям, которых любят, или их делам и придерживаются этого, несмотря на то что наживают врагов. Как правило, это несчастливый номер для рождения, и такие люди или добиваются в жизни успехов, или становятся неудачниками.

Рекс подвинул к себе листок и, взяв у нее карандаш, сам стал выставлять числовые символы для де Ришло, Ричарда Итона и Мэри Лу.

D = 4

Е = 5

____

9

R = 2

I = 1

C = 3

H = 5

L = 3

E = 5

A = 1

U = 6

____

26

35 = 8

R = 2

I = 1

C = 3

H = 5

A = 1

R = 2

D = 4

_____

18

E = 5

A = 1

T = 4

O = 7

N = 5

_____

22

40 = 4

M = 1

A = 1

R = 2

I = 1

E = 5

____

13

L= 3

O = 7

U = 6

____

16

29 = 11 = 2

– Это так интересно! – воскликнула Танифь, когда он закончил. – Герцог не только подходит под восьмерку, как и Саймон, но у них также и одинаковое общее число – тридцать пять. Он должен иметь сильное влияние на Саймона так же, как и Моката на меня, а девятка в его имени дает ему дополнительные качества прирожденного лидера, независимость, успех, смелость и целеустремленность. Если что и сможет спасти Саймона в целом свете, то лишь необычайная комбинация силы и взаимной общности, которая и позволит де Ришло сделать это.

– А вот посмотри – имена де Ришло и Рин оба сходятся к восьмерке, связывая нас с Саймоном. Это странно, не правда ли?

– Нет, все нормально. Любой, кто разбирается в подобных вещах и кто знает о ваших взаимных привязанностях, обязательно укажет на эти совпадения в числах. И вот посмотри, ваш другой друг Ричард Итон – человек четверки, что указывает на его симпатию к вам. Восьмерка составлена из двух половин или кругов. Люди четверки, будучи половиной от восьмерки, всегда тянутся друг к другу. То же самое и с его женой. Ее число два, как и у меня, которое может делить и четверку и восьмерку.

Рекс согласился:

– Это самая странная загадка, с которой я встретился. Ни одного не совпадающего числа во всей серии, но скажи мне – можно ли положиться на эту комбинацию восьмерок? Она к добру или нет?

– Это очень, очень возможно, – мягко сказала она. – 888 – это число, данное нашему Господу исследователями Оккультизма, и оно определяет Его как Спасителя. Сложим их вместе и получим 24, а 2 + 4 = 6, что является числом Венеры – символа любви. Это совсем противоположно 666, о котором в Апокалипсисе говорится, как о числе Дьявола. Три шестерки, сложенные вместе, дают восемнадцать, 1 + 8 = 9, символ Марса – второе качество де Ришло, которое и делает его великим лидером и борцом, но в чистом виде это число означает Разрушение, Силу и Войну.

При упоминании слова «война» сознание Рекса переключилось со спокойной, уютной, старомодной гостиницы на мысленный портрет де Ришло, когда несколько часов назад он стоял бледный, с неестественным блеском в глазах и говорил о Черном Талисмане и о тех бедах, которые обрушатся на Европу, найди Моката этот Талисман.

И им придется сразиться с Мокатой не только ради спасения Саймона и Танифь, но уничтожить его ради спасения ничего не подозревающих миллионов людей, даже если придется пожертвовать собой.

С внезапной ясностью Рекс увидел, что просьба Танифь защитить ее подбросила золотую возможность вести войну в стане врага. Она была уверена, что Моката появится за ней, но де Ришло утверждал со всей уверенностью, что пока длится день, силы у сатаниста не более чем, у обычного человека. «А что, – подумал Рекс, моментально напрягая свои огромные мускулы, – я что, не в состоянии схватить Мокату силой, когда он придет? А потом послать за герцогом и решить, что делать дальше?»

Только одно препятствие, похоже, стояло на пути. Он вряд ли может напасть на посетителя и держать его, как пленника, в гостинице. Мистер Уилкес может запротестовать. Но, очевидно, Моката сможет найти Танифь без особого труда в любом другом месте. В таком случае они должны уйти из гостиницы куда-нибудь, где это дело можно будет сделать без помех.

В какой-то момент он опять подумал о Кардиналз Фолли, но уж если он возьмет ее туда, то она там и останется и может стать очагом опасности грядущей ночью. К тому же Моката вряд ли рискнет появиться днем в доме, где у него столько противников. И тут он вспомнил о лесочке за гостиницей. Что, если он уведет туда Танифь, заманив в лес Мокату? Тогда у него будет удобное безлюдное место для встречи. Он посмотрел на Танифь и осторожно предложил:

– А что, если нам немного прогуляться?

Она покачала головой и откинулась в кресле с полузакрытыми глазами.

– Мне бы хотелось, но я страшно устала. Ты ведь знаешь, я не спала почти всю ночь.

Он согласился:

– У нас это тоже не получилось. В Стоунхендже мы отсидели почти весь «спектакль». После этого отправились в Амс-бери, где герцог снял комнату. Люди там, должно быть, подумали о нас, что мы весьма пикантная компания, – одна комната на троих мужчин и кровати должны быть сдвинуты, и все это в половине восьмого утра. Но де Ришло был настойчив в том, чтобы мы ни секунды не оставляли Саймона. Так мы и прикорнули часа на четыре на этих трех койках, связанные друг с другом за запястья и колени. Но денек сегодня просто потрясающий, да и в рощице, должно быть, замечательно, ведь наступил май.

– Если тебе хочется. – Она сонливо поднялась. – Я в любом случае не посмею заснуть. И ты не должен мне позволять этого до завтрашнего утра. После полуночи наступит 2 мая, опять эта мистическая двойка, как видишь, и мой день рождения. Поэтому этой ночью я пересеку свою фатальную границу. Это может быть доброе или злое, но в таких обстоятельствах это, почти наверняка, будет кризис в моей жизни, и я боюсь, Рекс, мне очень страшно.

Рекс осторожно провел ладонью вдоль ее руки сверху вниз, как бы успокаивая, и они вышли в сад. Удаленной своей частью сад смыкался с естественной рощицей. Маленький ручей отмечал границу усадьбы мистера Уилкеса, и, когда они дошли до него, Рекс мягко подхватил Танифь на руки прежде, чем та успела запротестовать. Затем одним пружинистым прыжком перепрыгнул ручей. Она не вырывалась из объятий, но посмотрела с любопытством.

– Ты, должно быть, очень сильный, – сказала она. – Большинство мужчин могут поднять женщину, но не могут так легко прыгнуть с нею на руках на пять футов.

– Я достаточно сильный. – Он улыбнулся ей в лицо, не намереваясь опускать ее на землю. – Достаточно сильный для нас обоих. Тебе незачем беспокоиться.

Затем, все еще держа ее на руках, прошел в глубь рощицы, пока свежая зелень орешника не скрыла их от окон гостиницы.

– Ты же устанешь, – легко прошептала она.

– Только не я, – объявил Рекс, тряхнув головой. – Ты хоть и высокая, но легкая, как пушинка. Я мог бы пронести тебя без труда целую милю, если бы ты пожелала.

– В этом нет необходимости, – улыбнулась она. – Сейчас ты можешь опустить меня, и мы посидим под деревьями. Здесь так хорошо.

Он нежно опустил ее на пологий бугорок, но не поднялся, а, продолжая обнимать ее одной рукой за плечи, посмотрел в глаза.

– Ты любишь меня, – сказал он внезапно. – Да?

– Да, – призналась она с тенью тревоги, промелькнувшей в глазах. – Да, люблю, но ты не должен любить меня, Рекс. Помни, что я сказала вчера. Я собираюсь умереть. Я умру скоро – еще до конца года.

– Ну нет, – возразил он почти яростно. – Мы уничтожим этого дьявола Мокату. Де Ришло сможет – я уверен.

– Но, мой дорогой, это с ним не связано, – печально произнесла Танифь. – Это судьба, а ты знаешь меня еще так недолго, поэтому еще не поздно справиться с собой. Ты не должен любить меня. В противном случае ты будешь очень несчастен, когда меня не станет.

– Но ты не умрешь, – повторил он, и тут он вдруг расхохотался по-детски, всей своей натурой протестуя против таких мрачных мыслей. – Если мы оба умрем завтра, – проговорил он внезапно, – то у нас есть день сегодняшний, и я люблю тебя, Танифь. Вот и все.

Ее руки обвились вокруг его шеи, и с неожиданной силой она поцеловала его в губы.

Рекс снова и снова отыскивал ее губы своими, перемежая поцелуи разными нежными и ласковыми словами, которые выливались из него в трепете нетерпения, объясняя все, что он чувствовал в течение последней ночи и долгого пути из Амсбери. Танифь прильнула к нему, смеясь немного истерично, хотя была недалека от слез. Это странное, новое чувство счастья захватило, наполняя все ее существо отчаянным желанием жить, позабыв кошмарные сны, от которых она с содроганием просыпалась в последние месяцы, видя себя то разорванной и окровавленной жертвой железнодорожной катастрофы, то на крыше сверкающего окнами небоскреба, готовая кинуться в провал улицы. На какой-то миг ей показалось, что не существовало никаких оснований для тех несчастий, что преследовали ее с детства. Она была молода, здорова и полна жизни. Почему же ей не насладиться до конца нормальными жизненными удовольствиями с этим сильным, с веселыми глазами мужчиной, который так внезапно ворвался в ее существование.

Снова и снова он уверял ее, что мысли о фатальности, захватившие ее так сильно, были абсурдом. Он говорил ей, что как только она окажется за пределами Европы, все будет по-другому, что спадут темные шторы предрассудков и что в его прекрасном старом доме в одном из южных штатов они вместе будут смеяться над судьбой.

Танифь, конечно, не верила ему. Прошлое было слишком сильно, но у нее не хватало сил противоречить его счастливым аргументам и портить эти мгновения величайшего счастья.

– Рекс, – мягко произнесла она, – я уже на вершине того, что мне нужно, но я не спала почти полтора суток. И сейчас не следует, но я ни за что не продержусь ночь, если не прикорну на часок. Ведь ничего плохого не случится, пока ты со мной?

– Конечно нет, – сказал он полушепотом. – Ни человек, ни дьявол не навредят тебе, пока я рядом. Бедненькая моя, ты, должно быть, действительно на пределе сил. Поспи, вот так.

С легким вздохом она повернулась на бок и удобно устроила голову на его руке. В следующий момент она уже спала.

День стал клониться к вечеру. Рекс все так же сидел, прислонившись спиной к дереву. Руки и ноги онемели и затекли, но он боялся шелохнуться, чтобы не разбудить любимую. Его стала беспокоить новая тревога. Моката не появился, но что подумают в Кардиналз Фолли? Мэри Лу знала, что он ушел в гостиницу, и к этому моменту они туда возможно, уже звонили. Но, как последний дурак, он не позаботился даже о записке для них.

Солнце опустилось к западу, но никаких признаков Мокаты не было, и опять Рекса начали точить маленькие сомнения о правдивости рассказа Танифь. Сознательно или бессознательно, но, может быть, все-таки намеренно она оторвала его от Саймона?

Саймон будет вполне в безопасности с Ричардом и Мэри Лу, да и де Ришло обещал присоединиться к ним до темноты, но, возможно, Моката что-либо подстроил, чтобы помешать герцогу вернуться. Если это так – Рекса слегка передернуло – Ричард ничего не знает о всех этих мистических защитных барьерах, которыми обязательно должен быть окружен Саймон этой ночью, а он будет отсутствовать.

Не один раз он порывался разбудить Танифь, но, сонная, она казалась такой мирной, такой счастливой и прекрасной, что Рекс не мог решиться на это. Тени удлинялись, ночь подошла вплотную, и наконец темнота полностью укрыла рощицу. Пришла ночь свершения, и они были в лесу одни.

СКЕПТИЦИЗМ РИЧАРДА ИТОНА

Без четверти шесть де Ришло вернулся в Кардиналз Фолли, и Ричард рассказал ему о визите Мокаты.

– Я совсем не удивлен, – мрачно заметил герцог. – Он, должно быть, в отчаянном положении, раз пришел сюда днем и попытался увидеть Саймона, он грозился, что вернется?

– Да! – И Ричард сообщил все подробности поведения Мокаты в доме.

Де Ришло был встревожен. Никогда раньше Итон не задумывался, что герцог уже в возрасте, и только теперь ему пришло в голову, что де Ришло почти вдвое старше его. И сегодня это стало заметно. Он, казалось, стал ниже ростом, но, может быть, так казалось просто из-за его опущенных плеч, как будто придавленных тяжелым грузом. Это усталое, с обострившимися чертами лицо произвело на Ричарда такое стильное впечатление, что закончил он свой рассказ встревоженным вопросом:

– Ты в самом деле думаешь, что он сделает что-то дьявольское сегодня ночью?

Де Ришло подтвердил:

– Я уверен, и я очень обеспокоен, Ричард. Мне сегодня не повезло. Отца Брайтона, к которому я ездил, к несчастью, не оказалось на месте. Он большой знаток этого ужасного «другого мира», которому мы сейчас противостоим, и, хорошо зная меня, мог бы помочь нам, а молодой священник, которого я там нашел, не доверил мне Святой талисман. Не смог я и уговорить его приехать с ним сюда, а это единственное верное средство защиты от козней Мокаты.

– Как-нибудь справимся, – улыбнулся Ричард, стараясь успокоить друга.

– Да, мы должны. – Нотка былой решительности прозвучала в голосе де Ришло. – Поскольку церковь не может нам помочь, мы должны положиться на мое знание эзотерических формул. К счастью, у меня уже есть самые важные помощники, но я бы хотел, чтобы ты послал к деревенскому кузнецу за пятью подковами. И скажи тому, кто пойдет, что они должны быть совершенно новые, – это очень важно.

При упоминании о такой несерьезной вещи, как подковы, в Ричарде вновь заговорил весь его скептицизм, но он отбросил его со своим обычным тактом и согласился. Упоминание о деревне напомнило и о Рексе, и он тут же рассказал герцогу, как их друг был вызван в гостиницу. Де Ришло изменился в лице.

– Я думал, у Рекса больше здравого смысла! – воскликнул он в отчаянии. – Мы сейчас же должны позвонить.

Ричард позвонил мистеру Уилкесу, но хозяин гостиницы смог сообщить совсем немного. Молодая женщина пришла около трех, а американский джентльмен присоединился в ней вскоре после этого. Затем они вышли в сад, и с тех пор их никто не видел.

Де Ришло сердито повел плечами.

– Дурачок молодой. Я-то думал, он уже достаточно насмотрелся этих ужасов, чтобы осознать всю опасность прогулок с этой женщиной. Один против ста, что она подсадная утка Мокаты, если не больше. Я только молю бога, чтобы он вернулся до наступления ночи. Где сейчас Саймон?

– С Мэри Лу. Они наверху, в детской, я думаю, укладывают Флер спать после купания.

– Хорошо. В таком случае идем наверх. Флер нам очень может помочь сегодня.

– Флер?! – изумился Ричард. И герцог стал объяснять:

– Молитвы девственной женщины особенно имеют силу в таких случаях, и чем она моложе, тем сильнее ее излучения. Поэтому такой ребенок, как Флер, которая достаточно взрослая для молитвы, но абсолютно безгрешна во всех отношениях, – это и есть почти идеальное человеческое существо. Ты ведь должен помнить слова Господа нашего: «Пока не станете как дети малые, не войдете в Царство Божие». У тебя нет возражений, чтобы я приобщил ее?

– Конечно, нет, – сразу же согласился Ричард. – Чтение молитвы за спасение Саймона вряд ли может повредить ребенку. Давай пройдем через библиотеку.

Семь сторон огромной восьмиугольной комнаты были до потолка уставлены книгами, а восьмая состояла из широких французских окон и двери, через которые полдюжины каменных ступеней выводили на террасу, а за ней виднелась часть сада.

Ричард направился к одной из стен с книгами и нажал на золоченую шапочку кардинала на обложке книги. Низкая дверь, замаскированная под фальшивыми корешками книг, широко раскрылась, открывая узкую винтовую лестницу внутри массивной стены. Они поднялись по каменным ступеням и через несколько мгновений были уже в детской Флер.

Сама детская была пуста, но они нашли Саймона в ванной комнате. Поверх костюма он был повязан фартуком Нанни и спокойно купал Флер. Тут же на краю ванны сидела Мэри Лу и давилась от смеха. Это была операция, которую Саймон проделывал каждый свой визит в Кардиналз Фолли и к которой Флер привыкла и воспринимала как должное. Купание ребенка было привилегией, которую де Ришло никогда не испрашивал, поэтому, когда он вошел, Флер выказала такие знаки девичьей скромности, которые казались весьма удивительными для ее возраста.

– О, мамочка, – воскликнула она. – Он не должен смотреть на меня, да ведь? Потому что он мужчина.

На это вся взрослая компания отреагировала взрывом смеха.

– Пусть он уйдет, – настаивала в возбуждении Флер, встав на ноги и прижимая огромную губку к груди.

Делить было нечего, и де Ришло улыбаясь вышел обратно в детскую вслед за Ричардом. Через несколько минут присоединились к ним и остальные. Здесь герцог торопливым шепотом сообщил что-то Мэри Лу.

– Конечно, – ответила она. – Если это поможет, делайте все, что считаете нужным. Я выпровожу Нанни.

Подойдя к Флер, де Ришло улыбнулся:

– Мама смотрит на тебя, когда ты молишься по вечерам? – мягко спросил он.

– Да-а, – пролепетала она тихо. – А сегодня вы все можете послушать.

Он снова улыбнулся:

– А ты слышала когда-нибудь, как она читает свои?

Флер на мгновение сосредоточенно задумалась.

– Нет. – Она покачала своей темной головкой и серьезно посмотрела на него большими голубыми глазами. – Мама читает свои молитвы к Боженьке, когда я уже сплю.

Он спокойно кивнул головой и сказал:

– Понятно, но ты знаешь, сегодня мы будем читать молитвы все вместе.

– О-о-о, – пропела Флер. – Это как будто, что мы будем играть в новую игру, да?

– Нет, это не игра, миленькая, – вступила в разговор Мэри Лу. – Потому что молитвы – это всегда серьезно и мы должны думать именно то, о чем просим.

– Да, мы будем молиться сегодня очень серьезно и все встанем на колени в круг, а дядя Саймон будет посередине.

– Прямо как в игре «поцелуй в круге», – добавила Флер.

– Правильно, – согласился герцог, – или «стук почтальона». И ты будешь почтальоном. Только это все серьезно, и вместо того чтобы трогать за плечо, ты должна крепко держать за руку.

Затем все опустились на колени, и Флер протянула пухленькую ладошку Саймону, но герцог мягко положил ей руку на плечо.

– Нет, – прошептал он. – Левую руку, мой ангел, в правую руку дяди Саймона. И сначала ты скажешь свою молитву, а затем я прочитаю молитву для всех.

Они опустили головы и закрыли глаза, и первые строчки из «Отче наш» запинаясь сошли с детских губ. Затем была короткая заминка, подсказывающий шепот Мэри Лу и концовка на одном дыхании. После этого небольшие персональные благодарения за маму, папу, дядю Саймона и дядю Рекса, дядю Серо-глазку и дорогую Нанни прозвучали еще большей скороговоркой.

– Нет, нет, – прошептал де Ришло. – Я бы хотел, чтобы ты повторяла за мной все слово в слово. – И низким четким голосом он стал читать мольбы о том, чтобы Господь Всемогущий простил грехи рабов Его, и укрепил их от соблазнов, и не отринул их от лона власти Своей Всемогущей, и защитил от сил дьявольских, блуждающих в темноте, и даровал им Спасение бесконечным милосердием Своим, а в жизни сей увидеть славу утреннего света.

Когда все было сделано, Флер подняли, поцеловали и уложили в кровать между ее любимыми куклой и медведем. Затем спустились в гостиную Мэри Лу.

Де Ришло беспокоился за Рекса, но еще один звонок в гостиницу не принес ничего нового. Ван Рин не вернулся, и друзья молча расселись кружочком, слегка подавленные. Ричард был расстроен больше других, потому что это было время шерри, а герцог еще раз строго напомнил об алкоголе. Наконец он спросил:

– Ну и что бы ты хотел, чтоб мы сейчас делали?

– Нам следует пораньше поужинать, но слегка, – объявил де Ришло. – А после этого я бы попросил вас объявить Малину, чтобы никто из слуг не заходил в это крыло дома до завтрашнего утра. Скажи, если хочешь, что я собираюсь всю ночь проводить опыты с новым радио или телеприемником и нам ни под каким предлогом не должны мешать.

– Не стоит ли нам… э-э… отключить и телефон? – неуверенно предложил Саймон. – Ну на тот случай, если он вдруг зазвенит после того, как мы приготовимся.

– Да, с разрешения Ричарда, я сделаю это сам.

– Делай, как считаешь нужным, а я пойду к слугам, – согласился Ричард бесцветным голосом. – Но что ты называешь легким ужином?

– Только чтобы поддержать наши силы. Немного рыбы, если она у вас есть. Можно и яйца с овощами или салат и фрукты, но никакого мяса и, конечно, вина.

В ответ Ричард заворчал:

– Ну и шикарный обед, я должен сказать! Полагаю, что ты не захочешь побрить мою голову, а всех нас одеть в рубашки из волоса. Я голоден как волк благодаря твоей телеграмме.