Текст книги "Огонь во плоти (ЛП)"

Автор книги: Дэнни Флауэрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Вот теперь паства взвыла от ярости. Канндис стоял достаточно близко и увидел, что некоторые от омерзения царапают собственную плоть, подавленные отвратительностью деяния. Тритус приблизился к лорду Пьюрберну, держа незажженный факел, конец которого был обмотан тряпьем, пропитанным прометием.

Пьюрберн вперил взгляд в Канндиса. Прихожане, как один, последовали его примеру.

– Паланит-капитан Канндис признал серьезность этого преступления, – произнес он. – Он наделил меня властью решить этот вопрос и все подобные ему. Я вечно благодарен ему и его отряду Паланитских Блюстителей за ту защиту, которую они предоставляли до настоящего момента.

Канндис ничего не сказал, вместо этого поглядывая на толпу. Те не выглядели столь же благодарными. Похоже, в лучшем случае, некоторые из них смирились с тем, что он – пока что – не враг. Но судя по выражениям их лиц, это вскоре могло измениться.

Лорд Пьюрберн протянул факел к Вечному Пламени на своей платформе. Пропитанная прометием тряпка на конце слегка полыхнула и загорелась.

– Верующим ведомо, что огонь – символ очищения, – прошептал он, поднимая факел так, чтобы все его видели. – Но никогда не забывайте, что святость несет не сам огонь. Это дар Бога-Императора.

Он подошел поближе к столбам для сожжения. Преступников, несомненно, уже успели облить прометием. Канндис ожидал, что взметнется пламя, но к его удивлению, лорд Пьюрберн положил мерцающий факел между ними. Тот был маленьким, его едва бы хватило, чтобы опалить им ботинки. В это же время Тритус вскинул руку, и факелы в толпе один за другим потухли, пока не остался лишь этот трепещущий огонек.

Лорд Пьюрберн уселся на трон. Вечное Пламя очерчивало его силуэт. Все остальное было погружено во тьму, исключая лишь крошечный ореол, отбрасываемый факелом.

– Эти люди растрачивали топливо Бога-Императора, – прошептал он. Каждое слово было взвешено, каждое изменение интонации выверено. – За содеянное они сгорят. Но я не стану и далее тратить прометий Бога-Императора на недостойных. Только не тогда, когда у нас есть сила веры. Вместо этого я прошу присоединиться ко мне в молитве. Прошу вас молить Его ниспослать свою милость.

Он склонил голову. Канндис мог только предположить, что прихожане поступили так же: теперь было слишком темно, чтобы их увидеть.

Вот значит как. Капитан со вздохом достал из кителя палочку лхо и сунул ее в рот. Должно быть, в место казни встроен какой–то клапан или трубопровод. Когда его приведут в действие, осужденные внезапно вспыхнут, тем самым подтвердив праведность похода лорда Пьюрберна. Ловкий ублюдок, никаких сомнений.

Нащупывая зажигалку, Канндис напоследок еще раз глянул на двоих людей. Он питал к ним мало жалости. Оба были преступниками, повинными во множестве известных прегрешений и, без сомнения, намного большем количестве нераскрытых. Тем не менее, зрелище того, как они горят, не доставило бы ему удовольствия. Все это мероприятие выглядело излишне театрально.

Палец завозился с зажигалкой.

Она сработала, и тут столб для сожжений внезапно взорвался; пламя взметнулось на тридцать футов. Времени на крики не осталось: от обоих тел за считанные секунды остался пепел. Но Канндис едва смог это увидеть, потому что огонь его зажигалки тоже полыхнул, обжигая ему лицо и опаляя волосы. Он выругался и нырнул обратно в церковь, сбивая пламя. Прихожане не обратили на это внимания, распевая свои псалмы очищения.

Гладшив все еще торчал в дверях, оцепенев.

– Воды! – бросил Канндис, затаптывая огонь.

Служащий метнул взгляд на церковную купель, но замешкался.

– Но… он благословлен…

– Сейчас же! – резко оборвал его Канндис, хватая Гладшива за воротник и наполовину отшвыривая в сторону. Он посмотрел назад. Снаружи паства продолжала ликовать, радуясь продолжавшему пылать невероятному костру. Даже лорд Пьюрберн улыбался – возможно, это было первое искреннее выражение, какое Канндис видел на лице этого человека. Все они блаженствовали в адском зареве.

Все, кроме Тритуса, священника. Его взгляд был прикован к Канндису, и ненависть в нем перестала быть плохо скрытой.

6

Корабль вокруг Сола сотрясался под ударами шторма. Он сидел в грузовом трюме, напротив одного из агентов Делаков. Второй находился в кабине, вместе с Ангвис. Третий не пережил происшествия со шпиоником. Сол мало что помнил про побег и последующую перестрелку – как шальные выстрелы свистели мимо него, пока он готовил корабль к вылету.

Машина опять содрогнулась, и закрытые окна очертила вспышка. Сработало конверсионное поле корабля, преобразовавшее молнию в слепящий свет. Сол как мог присоединил коллекторы, чтобы впитывать гнев бури, но ему не хватало времени и помощи. Он рассеянно задался вопросом, какое напряжение выдержит конверсионное поле, прежде чем откажет, и обнаружил, что ответ его мало волнует.

Единственное, о чем он мог думать – о докторе Кауте, неподвижно лежащем в коридоре.

Может быть, он остался жив, потеряв сознание от шока, или же, возможно, ударился головой и был попросту оглушен.

А может быть, Сол его убил.

Его взгляд переместился на агента напротив, который неотрывно смотрел на него в ответ бездушными механическими глазами. Вероятно, они переговаривались с Ангвис, или же скорбели по павшему товарищу. Сол задумался, была ли жертва того осознанной, или делом случая? Есть ли разница между смертью неописуемой, как от удара молнией, и сознательной, как от ужасной атаки шпионика? В любом случае это все равно смерть.

Чем больше он размышлял об этом, тем больше ловил себя на том, что гадает, почему так сильно доверился людям, о которых ему так мало было известно. Агенты всегда работали эффективно – с тех самых пор, как он впервые нанял группу Ангвис для шпионажа за конкурентом. Каждое поручение исполнялось безукоризненно, и он начал доверять их талантам. Думал, будто сохраняет профессиональную отстраненность. Однако теперь он видел, что подпустил их слишком близко. Подпустил ее слишком близко.

Дверь кабины с шипением открылась. Оттуда появилась Ангвис, все так же без своего плаща. В таком виде она одновременно казалась уязвимой, незащищенной и безоружной. Несомненно, так и было задумано.

– Мы выберемся, – со вздохом произнесла она, тяжело опускаясь на сиденье рядом со вторым агентом. – Но шторм бушует, а наш гребец неопытен.

– Для начала, впечатляет уже то, что он способен управлять кораблем, – отозвался Сол. – Это едва ли стандартная конструкция.

– Подготовка играет первостепенную роль, – сказала Ангвис. – Самые приятные победы достигаются без единого выстрела.

Сол уставился на нее единственным оставшимся глазом.

– Эту я приятной не считаю. Да и победой, если уж на то пошло.

– Мне жаль, что так вышло с вашим глазом. Когда вернемся в Улей Примус, я вам устрою зрительный имплантат, лучше настоящего.

– Не думаю.

Она нахмурилась.

– Почему?

– Потому что вы уже достаточно времени провели у меня в голове, – сказал он. – Я не хочу, чтобы микросканер отсылал вам изображения того, что я вижу, или чтобы вокс-бусина подслушивала мои разговоры.

– Я не собираюсь такого делать.

– А что тогда? – поинтересовался он. – Может, маленький шприц с ядовитой начинкой? Быстрый способ разорвать наше партнерство, как только подвернется сделка получше?

Мгновение она глядела на него с непроницаемым видом. А потом внезапно встала и ударила его по лицу тыльной стороной ладони. Силы хватило, чтобы сбросить его с кресла. Он тяжело упал, и как раз в этот момент корабль снова резко накренился. Ангвис покачнулась и едва не присоединилась к нему на полу.

– Я сожалею о вашей утрате, – произнесла она, и в ее словах послышался едва уловимый намек на злость. – Вы вправе скорбеть, сколько пожелаете. Но вы оказываете мне дурную услугу. Я не обязана была возвращаться за вами. Мы могли уйти сами. Однако я решила спасти вас.

– Потому что меня должны были казнить?

– Да?

– Вы уверены? – спросил Сол, возвращаясь в свое кресло. – Лорд Севериор сказал, что намерен показывать меня, как домашнего питомца. Он не хотел моей смерти.

– Может быть, он передумал? – предположила она, опускаясь на скамью напротив него. – Или же устранить вас решила другая высокопоставленная фигура.

– Может быть, – кивнул Сол. – Но меня поражает, что единственным свидетельством этой угрозы для меня являются ваши слова.

Она уставилась на него своими бездушными глазами.

– Этого недостаточно?

– Угроза моей жизни исходила не от лорда Севериора или Меркатор Люкс, верно? – поинтересовался он. – Она исходила от дома Делак.

Какое–то мгновение она молчала, хотя по подергиванию ее головы он предположил, что она переговаривается с другими агентами.

– Вы же убили шпионика. – Она пожала плечами.

– Так вы признаете?

– Нет, – ответила она. – Но вы убили шпионика. Заменить их – не быстрое и не простое дело. Вполне вероятно, что Дом Секретов хочет получить компенсацию. Вашу жизнь, или, возможно, ваши услуги. Гипотетически, разумеется.

– Оно пыталось нас убить. Я вас спас.

– Ваша нетерпеливость дала ему шанс, – отозвалась Ангвис. – Возможно, ваш ингибитор некорректно откалибровали, и Господин Стежок пробрался вам в голову. Вы были единственной новой переменной. Ваша спешка дала ему все необходимое, чтобы освободиться.

– Вы должны были предупредить меня об опасностях.

Она рассмеялась. Прозвучало неискренне.

– Это искусственно индуцированный псайкер, – произнесла она. – Санкционированный он или нет, но на этой планете мало существ с большим потенциалом опасности. Если он набрал слишком много силы, проник сквозь пелену…

Ангвис замолкла и развела руками.

– И за его гибель ваш Дом хочет моей смерти.

– Мой Дом желает многих вещей, – ответила она. – Временами месть является необходимым инструментом для обеспечения послушания в будущем. Однако ценность для нас представляет само послушание. Ваши таланты могли бы послужить Дому Секретов. Если вы будете послушны, вам сохранят жизнь, клянусь в этом.

– Я не буду рабом.

При этих его словах корабль содрогнулся. Миг спустя они услышали раскат грома.

– Скорее трупом? – поинтересовалась она. – Разве что у вас есть нечто ценное взамен вашей жизни?

– Перикулус.

Она приподняла бровь.

– И что же с ним?

– Доставьте меня туда, и я отберу контракт у Пьюрберна. Какие бы секреты вы не хотели сберечь, я обеспечу, что они таковыми и останутся.

– Вот как? – произнесла она. – Вы, опозоренный и без поддержки, вырвете власть у одного из самых уважаемых и грозных гильдийцев на планете?

– Из–за него я потерял все, – ответил Сол. – Он постоянно оказывался против меня, но теперь я знаю, что он скрывает какую–то слабость. Я видел то, чего он никогда не позволял увидеть глазам живых… Мне нужно лишь выяснить, что это значит.

– И вы считаете, эта неизвестная слабость его погубит? – спросила Ангвис. – Ну и кто теперь просит поверить на слово?

– Я вам никогда не лгал. Вы это знаете. И вы знаете силу секретов.

Она поглядела на него своими непроницаемыми глазами из холодного металла.

– Звучит так, словно вы хотите выторговать себе свободу, предлагая мне именно то, чего хотите сильнее всего, – сказала она. – Восхищаюсь как минимум вашей амбициозностью.

– Я предлагаю то, чего хотим мы оба. Это вы настаивали, чтобы мы отправились обратно, пока тайны Перикулуса не раскрыли.

Корабль зацепило штормом, и его снова затрясло. Голова Ангвис резко повернулась к кабине.

– Вам нужно лететь ниже, – пробормотал Сол. – Ближе к сети.

– Если полетим слишком близко, то попадем под разряды.

– Поверьте, молниеуловители притянут бурю к себе.

Она нахмурилась.

– В Доме Секретов доверие дается нелегко.

– Если не доверяете уловителям, доверьтесь хотя бы мне.

– Хорошо, – произнесла она, отвернулась и направилась в кабину. Сол проследил, как она уходит – единственный оставшийся у него союзник. Однако теперь он был немногим более чем пленником: инструментом, который применяют по необходимости, совсем как шпионик. От этой мысли он содрогнулся. Даже сейчас ему все еще казалось, будто существо скребется в его мысли, пробираясь внутрь.

– Есть еще один вариант, почему ингибитор вас не защитил.

Голос звучал не громче шепота. Сол поднял глаза. К нему обращался агент Делаков.

– Ингибиторы не дают шпионику забраться вам в голову, – продолжил агент, постукивая себя по виску. – Они достаточно сильны, чтобы не допустить вторжения. Если только вы не дадите такой возможности. Если только не пригласите его внутрь.

После этого агент поднялся и двинулся к коллегам в кабине, оставив Сола наедине с мыслями, насчет которых тот уже не был уверен, что они его собственные.

Креденс Сорроу гордился многими вещами: своим духом предпринимательства, своей способностью покупать друзей и манипулировать людьми, а также – возможно, более всего остального – своей внешностью. Всегда безупречен, всегда элегантен, всегда источник вдохновения. И всегда в черном, разумеется. Его новый сюртук был соткан из редкого вермисийского шелка, активно отталкивающего пыль и грязь. Недавняя небольшая работа с генами наделила его более объемными и длинными волосами, которые теперь доходили до плеч, равно как и подчистила дефект кожи, приобретенный в прошлый раз, когда он заходил в подулье. Перикулус являлся Запретным Самоцветом, сокровищем сгинувшей эпохи. Обязательно нужно было соответствовать его репутации.

Как оказалось, старания пропали впустую. В куполе не было великолепного входа, только расколотая переборка, у которой дежурила пара силовиков. Оба ограничились тем, что бросили взгляд на его верительные грамоты, после чего жестом велели проходить, однако пролом был слишком узким для каравана. Сорроу оставил бригаду Гильдии Трупов разгружать ящики с порошковым трупным бульоном и пережаренным хлебом, а сам переступил через порог, смахивая грязь со своего якобы грязеустойчивого наряда.

Перикулус, несомненно, производил впечатление. Сорроу отчасти ожидал, что тот все еще будет окутан тьмой. Однако свет присутствовал в изобилии, исходя из огромных жаровен. Похоже, их добавили недавно и плохо продумали – они изрыгали облака сернистого дыма, которые погружали громадные жилые блоки во мглу. Сорроу мимоходом задумался, работают ли вытяжные вентиляторы купола. Если нет, обитателей с приличной вероятностью ждала смерть от удушья в течение лунного цикла. Сам он имел при себе элегантный респиратор с золотой отделкой, но подозревал, что тот не будет смотреться вместе с ботинками.

Его прибытие не осталось незамеченным. К нему приближались три фигуры в драных рясах и вульгарных полумасках дома Кавдор. Все они держали странное оружие: древние автоматы, прикрученные к причудливым копьям-алебардам. Никто из них не производил впечатления модника.

Сорроу приветственно поднял руку и изобразил улыбку, которую обычно приберегал для высоких гостей. Кажется, она их не впечатлила. Идущий впереди человек кивнул в ответ. Маска не давала целиком разглядеть выражение его лица, однако рот и глаза оставались на виду, и было не похоже, что он в восторге от новоприбывшего в Перикулус.

– Ты Сорроу? – спросил он, когда они подошли ближе.

Сорроу поклонился.

– Я – лорд Креденс Сорроу из Меркатор Паллидус.

– Меркато… чего? – наморщившись, переспросил один из членов встречающей группы. Судя по голосу, он был юнцом, моложе солдата на передовой.

– Он трупный фермер, идиот ты эдакий, – с ухмылкой произнес третий. – Это такой парень, который заботится о том, чтобы мертвых перемололи помельче, и ты смог делать вид, будто не чувствуешь их вкуса. Привез нам тухлятины на ужин?

Лорд Сорроу улыбнулся в ответ, и его палец коснулся неприметного переключателя, спрятанного на щитке у запястья.

– Возможно, произошло недопонимание, – произнес он, и из смога жаровен возникли две огромные фигуры, занявшие оборонительные позиции по обе стороны от него. Обе они были гигантами, еле втиснувшимися в свои одеяния цвета полуночи, а на их лицах было мрачное выражение, свойственное людям, которые привыкли к крови и насилию и не испытывают перед перспективой кого–то убить ни волнения, ни беспокойства.

– Давайте попробуем представиться еще раз, – сказал лорд Сорроу с натянутой улыбкой. – Я – лорд Креденс Сорроу из Меркатор Паллидус, получивший от самого лорда Хельмавра привилегию заботиться о том, чтобы его граждане были накормлены. Я чрезвычайно горжусь, что обеспечиваю высочайшее качество и конкурентную цену моего товара. Лорд Сайлас Пьюрберн из Меркатор Пирос лично прибег к моим услугам, и я прибыл согласно требованию. Мне не известна причина вашей враждебности: в настоящий момент я даже не знаю вашего имени. Однако я смиренно советую вам следить за вашим тоном, если вы не хотите обострения ситуации. – Он сделал жест в направлении фигур по бокам от себя. – Мои коллеги в первую очередь опытны в разделке трупов, но, насколько я понимаю, их навыки при необходимости применимы в иных сферах и распространяются вплоть до вивисекции.

Предводитель кавдорцев перевел взгляд с одного амбала на другого, никак не изменившись в лице. Сделал шаг ближе и оказался нос к носу с Сорроу, который изо всех сил постарался не поперхнуться от запаха.

– Хочешь знать мое имя? – спросил он.

– Именно так незнакомцы становятся товарищами, а товарищи – друзьями.

Сорроу с застывшей улыбкой протянул руку. Кавдорец бросил на нее взгляд, и Сорроу на мгновение решил, что человек собирается на него плюнуть. Но вместо этого тот невесело усмехнулся.

– Тебе нет дела до моего имени, – произнес он с безрадостной улыбкой. – Завтра ты его даже не вспомнишь. Для тебя мы просто мясо, которое режут и продают, а наши жизни и смерти – средство набить твои карманы. Ты поклоняешься деньгам, но Бог-Император знает, что даже весь мир ничего не стоит, если его покупка обходится в твою душу.

Улыбка Сорроу увяла. Он опустил руку.

– Мне все же нужно ваше имя, – сказал он, и двое его Размольщиков придвинулись ближе. – Просто чтобы известить дражайшего Сайласа о теплом приеме, который вы оказали.

Предводитель кавдорцев бегло посмотрел на массивных громил, а затем его взгляд сместился, обратившись на что–то за плечом Сорроу. Гильдиец услышал позади себя движение: как будто крысы ползли из вентиляционных труб.

– Меня зовут брат Тритус, – проговорил кавдорец. – И мне, возможно, следует проявить больше гостеприимства и представить вас моим братьям.

Повсюду вокруг появлялись все новые его братья, лица которых были скрыты под мрачными масками. Часть была более детализированной, как минимум по меркам Кавдора, и изображала глумливые ухмылки или мрачный вид, но многие представляли собой немногим более, чем грубо сшитые тряпки, окрашенные в ярко-красный цвет. Их было больше, чем он мог сосчитать. А лорд Креденс Сорроу умел считать по-настоящему хорошо.

Его Размольщики стояли рядом, внешне не смутившись и готовясь приняться за работу шкуросъемным ножом и цепным лезвием. Однако против стаи это было ничто: две скалы, пытающиеся остановить движение сточного моря.

– Стало быть, вы планируете нас убить? – поинтересовался Сорроу, небрежно подкручивая печатку на левой руке. – Вы же понимаете, что это лишь первая из множества поставок, необходимых для прокорма ваших людей. Полагаю, вы могли бы съесть меня, однако могу вас заверить: из человека со стройной фигурой и изящным телосложением, как у меня, не выйдет много пищи.

Тритус покачал головой.

– Никаких убийств, не сегодня, – сказал он. – Есть большие грешники, требующие моего внимания. Мои братья позаботятся о поставке и покажут вам ваше новое жилье. Уверен, оно вам понравится: как я понял, ваш босс лично его выбирал.

– Когда я смогу поговорить с лордом Пьюрберном?

– Я уверен, он найдет минуту для доброго друга вроде вас. Но у меня есть вопрос. Сколько мяса вы можете снять со сгоревшего тела?

– Мало, – пожал плечами Сорроу. – Не так много, как с не сгоревшего.

– Тогда надеюсь, что будут и другие поставки, – произнес Тритус. – В Его милости нуждалось много грешников.

Он перевел взгляд на ближайшую жаровню. Сорроу поступил так же. Дымка смога мешала обзору, но он был членом Меркатор Паллидус и хорошо изучил человеческую анатомию. Ошибки быть не могло: пламя плясало в глазницах давно уже почерневших черепов.

7

Обитый железом мостик едва достигал одного плеча в ширину. Металл был покорежен и окислился, покрывшись ржавчиной. Сол заглянул за край и немедленно об этом пожалел. Не то, чтобы он особо много увидел: в этой секции подулья практически не работали лампы, так что они полагались на фонари-люмены Делаков. Однако тьма внизу пугала, будучи чистым холстом. Он рисовал собственные страхи – полузримые нашептывания, преследовавшие его в перерыве между сном и явью. Сол мог поклясться, что под ними что–то движется – как будто щупальца какого–то громадного зверя.

Его нога угодила на разболтавшуюся часть обшивки. Он покачнулся и едва не потерял равновесие. Фонарь-люмен выскользнул из руки и, закувыркался в темноте. Мгновение он еще мерцал, а затем погас, словно нечто протянуло руку и выдавило из него жизнь. Однако в этот миг Солу показалось, будто он видит мелькнувшую внизу бледную кожу.

Ангвис находилась прямо перед ним. Она резко повернула голову.

– Вы держитесь? – спросила она. – Не трясет?

Он покачал головой. После их перелета из Иглы его дважды поражали припадки, хотя ни одного из них он почти не помнил. Каждый раз Ангвис возвращала его к жизни при помощи очередной дозы из тех склянок, что бы в них ни содержалось. Но каждый раз восстановление проходило медленнее, а видения были более яркими. Он постоянно бежал, и земля приставала к его ногам, будто смола, а из–за плеч лился ино-свет. Он продолжал бежать, поскольку знал, что если оглянется, то пламя заберет его, как забрало остальных. Он представлял Мандрекса, до того, как его поглотил огонь – цепная сабля закинута на плечо, блестит золотой зуб, палочка лхо не покидает рта.

Вот только он никогда не слышал о Мандрексе. Потому что это воспоминание принадлежало не ему. Оно было взято у другого человека.

Ангвис продолжала пристально смотреть на него. Сол выдавил из себя натянутую улыбку и подал ей знак двигаться вперед. Он не знал точно, сколько еще, но вдалеке едва заметно мерцал огонек – немногим более свечи. Они понемногу двинулись туда: Ангвис впереди, Сол за ней, в хвосте двое агентов. Он предполагал, что это те же самые, кто посещал с ним Иглу, однако наверняка убедиться в этом не было возможности.

Он почти не помнил их спуск на дно улья. По большей части тот состоял из сидения на корточках в потайных отделениях, пока Делаки петляли по нижнему улью. Сол кое–как сумел передать через инфопластину сообщение лорду Сорроу. Похоже, что Трупомола, невзирая на его протесты, тоже притянуло к падшему куполу. Таким образом, помимо вероломных Делаков, у него был еще один союзник. Он надеялся, что этого хватит.

– Еще пятьдесят шагов, – произнесла Ангвис спереди.

– Это дорога в Перикулус? – спросил Сол.

– Это дорога, – отозвалась она. – Малоисхоженная и известная только нам. Полагаюсь на то, что вы ее таковой и сохраните.

– Как пожелаете, – пожал плечами Сол. – Но что не так с главным входом?

– Дело в том, что мы родом из теней, – ответила она. – Ходить там же, где остальные, не наш путь. Мы наблюдаем, но остаемся не на виду. Мы слушаем, но не говорим. А когда маршрут представляется очевидным, и есть дверь, через которую все должны проходить, мы находим другую дорогу.

– Звучит так, словно вы излишне стараетесь вести себя не как все.

– Вас сотворили на свету, а нас сотворили во тьме, – сказала она. – Мы просто разные. Однако пофилософствовать можем в другой раз, мы на месте.

Перед ними находился разлом во тьме, рубец света. Видение было знакомым, хотя и не ободряло.

– Что это? – спросил Сол, будучи не в силах скрыть страх в своем голосе. Ангвис нахмурилась и посветила ручным люменом. В его свете стало видно, что они подошли к цельнометаллической преграде.

– Это Стена Перикулуса, – произнесла она. – Он полностью окружен ей. Насколько нам известно, сквозь нее существует всего два прохода. Главные ворота, которые открыла леди Уайрпас, и эта трещина, куда более древняя.

Он вгляделся во мрак, пытаясь оценить масштабы, однако Стена Перикулуса тянулась дальше, чем доставал свет. Она казалась гладкой и странным образом нетронутой ни коррозией, ни временем.

За исключением трещины.

Та располагалась на конце мостика и была чуть больше него в высоту и вдвое меньше в ширину. Изнутри лился свет: зарево чего–то на той стороне, а сочившийся сквозь нее воздух был неприятно теплым, и его пронизывал дым.

– Добро пожаловать в Перикулус, – сказала Ангвис. Сол не ответил. Он сосредоточился на потрепанном металле, из которого сделали купол. Состав был ему неизвестен. Материал имел насыщенный синий цвет, тускневший на сколотом крае до фиолетового оттенка. Судя по сечению, его пробили изнутри. Присев, Сол провел по нему рукой и вздрогнул, когда с пальцев соскочила искра. Отливающий лиловым металл рассыпался от прикосновения.

Он нахмурился и перевел взгляд на мостик. Ранее он предположил, что это какой–то остаток былой эпохи, однако, несмотря на древность металла, было похоже, что его приварили недавно.

– Лорд Сол, не останавливайтесь.

Он поднял глаза. Над ним стоял один из агентов. Оружие он держал опущенным, но и Сол сидел на корточках, так что ствол все же был направлен на него.

Он поднялся и двинулся в разлом следом за Ангвис. Под стеной было еще темно, но внизу сумрак пронзали лезвия света, захлебывающиеся в миазмах тумана. Большая часть, похоже, была сосредоточена в центре купола, расположенном на сотню уровней ниже.

– Видите то здание? – произнесла Ангвис, кивая на район концентрации огней. – Там встала лагерем леди Уайрпас. Из этой точки все и распространилось, но продвижение небыстрое: нижние уровни поглотила костяная галька, а верхние переходы в руинах. Стоит ошибиться поворотом, и либо утонешь без следа, либо свалишься в никуда.

Она была права. Большинство жилых блоков разваливалось, в них не хватало целых этажей и стен. Многие переходы обрывались в пустоту, а другие вели к развалинам, которые уже вообще не имели связи с нижними ярусами. Верхние этажи ненадежно висели на костяках мостов, встроенных в другие жилые блоки.

– Где главные ворота?

Она указала, но он мало что смог разглядеть.

– Они едва ли шире нашего черного хода, – сказала она. – Внешняя стена обладает выдающейся прочностью. Даже мелта-оружию нелегко оставить там след.

– Легко оборонять.

– Именно. Крепость. Или тюрьма.

– Где Пьюрберн?

Ангвис показала на разрушенное здание, не выделявшееся ничем, кроме кольца дымящихся жаровен.

– Он унаследовал то, что начала леди Уайрпас, – произнесла она. – Теперь он сидит в центре паутины, внутренние нити которой перехватывают возможных нападающих. Даже если бы мы смогли пробраться, он под прикрытием какого–то энергетического поля. Мой агент не сумел пробить его, даже из дальнобойной винтовки.

– Вы пытались убить его?

– Мой агент проявил инициативу. Увы, он за это поплатился, – отозвалась она, бросив взгляд на Сола. – Вы не одобряете? Он же ваш главный враг.

– Моя цель – не его смерть. Провал – да.

– Вопрос не в том, что у вас за цель, – сказала Ангвис. – Этот человек – угроза. Его семья обладает наследием, которое способно дестабилизировать весь улей. Если ему не оказать сопротивления, оно может прикончить нас всех.

– Как? Он всего лишь торговец.

– Проклятый гордыней. Он стремится добраться до сил, выходящих за пределы его кругозора. Детали не должны вас заботить, но если он копнет слишком глубоко, всему конец. Прошу вас, найдите способ дискредитировать его, погубить его, изгнать его отсюда. Но если это не удастся, то он и все члены его семьи должны умереть, каковы бы ни были сопутствующие потери.

Сол промолчал. Видимо, он приспосабливался к тусклому свету, поскольку мельком различил движение: обитатели Перикулуса спешили по своим делам. Что–то происходило.

– В чем дело?

Ангвис нахмурилась и практически незаметно подстроила свои окуляры.

– Аа, – произнесла она. – Похоже, прибыла помощь.

Вирэ едва сдерживала раздражение. Или злость.

Она стояла с оружием в руке, и у нее чесался палец на активаторе. Рядом с ней находилась все еще продолжавшая дрожать Элле, а мимо шли рабы, скорбная процессия которых брела в ворота Перикулуса. У многих остались шрамы от путешествия: с их кожи сочилась влага после того, как безглазые создания взяли свою плату. Другие сюда не добрались. Она уже просила Элле уточнить цифры, но девушка практиечески не говорила с момента нападения. Вирэ украдкой бросила на нее взгляд. Та смотрела прямо перед собой остекленевшими глазами.

Однако причиной ее злости было не это.

По веренице рабов прошло движение. Вирэ обернулась и заметила знакомую фигуру Пореза, который шагал через толпу. Его огромные плечи и грудь покачивались над стеной тел. Он встретился с ней взглядом и ухмыльнулся своей металлической улыбкой. Ужасы пути его не сломили: он был слишком крепким и слишком глупым, чтобы погрузиться в отчаяние.

Следом за ним двигалась еще одна фигура. Вирэ не знала этого человека, но его наряд был ей вполне знаком. Латаная одежда, когда–то имевшая множество цветов, выцвела до грязных тонов. На шее у него болталась петля, символ смертности, а в руках он держал обрывок пергамента и потрепанное перо. Но самой узнаваемой деталью являлась его маска – натянутая на лицо гримаса ненависти, под которой, несомненно, скрывалось даже еще более отвратительное выражение. Он был из дома Кавдор: попрошайка, ставший проповедником. У Вирэ слегка упало сердце. Из всех домов и гильдий Кавдор казался ей самым сложным для ведения дел.

– Босс, этот мелкий – Тритус, – сказал Порез, ткнув в человека пальцем. – Он отвечает за прием товара.

– Хорошо, – произнесла Вирэ, поворачиваясь к тому. – Может, вы может объяснить, почему я должна провести три сотни рабочих из улья через ворота, ширины которых еле хватает на двоих? Другого входа нет?

– Нет, – ответил Тритус с болезненной улыбкой. – Один вход, один выход. Это вызывало некоторые конфликты, пока не прибыл лорд Пьюрберн.

Он прочертил у себя на груди святое знамение аквилы, а затем глянул в свои бумаги. Вирэ была удивлена, что этот человек умеет читать.

– Значит, это рабы? – спросил он. – А Вы Лорд Цепей Вирэ?

– Я – Вирэ Несокрушимая из Меркатор Сангвис, – произнесла она. – Желаете увидеть мою церемониальную цепь, или шрамы после битв на арене?

Тритус рассмеялся. Его голос напоминал хрип очистителя воздуха.

– В этом поверю вам на слово, – сказал он. – Пока у нас есть работники, неважно, кто их приводит.