Текст книги "Огонь во плоти (ЛП)"

Автор книги: Дэнни Флауэрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

5

К тому моменту, когда Сол вошел в зал, Совет Света уже расселся, отсутствовал только лорд Адулатор. Большинство просматривало инфопланшеты или тихо беседовало. Лишь лорд Севериор был неподвижен и молчалив. Он восседал на конце посеребренного стола – на самом освещенном месте, купающемся в похищенном у шторма сиянии. Сол выставил свой фотовизор на максимальную фильтрацию, но ему было достаточно даже просто бросить взгляд на старика, чтобы ощутить тошноту.

Сидевший рядом с лордом Севериором дородный лорд Стульти[10]10
  Фамилия героя отсылает к латинскому stultus – глупый, тупой.


[Закрыть] еле втиснулся в свое кресло. Он выглядел нервозным и обильно потел, однако в этом не было ничего необычного. Ему досталась по наследству роль, которая выходила далеко за пределы его скудных способностей. Он редко подавал голос и делал это сугубо для того, чтобы подкрепить предложения лорда Севериора. Сол не знал точно, почему какой–нибудь из более молодых и амбициозных членов Гильдии не вынудил Стульти уйти в отставку. Подобные увольнения являлись частым способом продвижения внутри Гильдии, хотя настоящие клинки тоже были в ходу.

Сол наблюдал, как Стульти изучает свои записи, подергивая губами при чтении. Возможно, тот обладал скрытыми талантами и изображал кретина исключительно для прикрытия. Что было более вероятно – лорд Севериор прикрывал его в обмен на поддержку. По правде говоря, именно так и велось большинство дел в Гильдии: контракты и возможности предоставлялись на основе непотизма и закулисных сделок. Среди гильдийцев не было никого, кого Сол назвал бы своим другом. Большинство из них было сосредоточено на том, чтобы набить карманы взятками и откатами, не думая о последствиях. Его раздражала не их алчность – та являлась практически необходимым условием членства. Дело было в недоразвитом мышлении: украсть монету сегодня, не задумавшись о том, во сколько кредов это может обойтись завтра.

Он занял место на дальнем конце стола от лорда Севериора, между Импульсом, главным метеоротехником комплекса, и доктором Кауте. Старик кивнул; его глаза были скрыты визором.

Позади с шипением открылась дверь, и в комнату проскользнул лорд Адулатор, униженно извинявшийся за опоздание. Он уселся по правую руку от лорда Севериора, для которого приберег самый почтительный поклон. Севериор ответил кивком, а затем поднял руку, призывая к тишине.

– Свет Его Сковывает Всякую Тень, – произнес он, обращаясь к залу.

– Из Тьмы Поднимаемся Мы, – монотонно раздалось в ответ. Сол обнаружил, что шевелит губами в такт. Доктор Кауте не удосужился даже этим.

– Как всем вам известно, у нас есть насущное дело, – начал лорд Севериор. – Но сперва я хотел бы поблагодарить лорда Адулатора за столь усердный труд по приему наших гостей.

Он особо подчеркнул последнее слово, говоря так, будто отрыгивал испорченную трупную муку.

– Благодарю вас, лорд Севериор, – сказал лорд Адулатор. – Я знаю, многим из вас неприятно вторжение чужаков, равно как и мне. Могу лишь заверить вас, что шпионы Делаков заперты и под присмотром. Если они попытаются покинуть свои покои или получить доступ к каким–либо нашим системам, Разрядная Стража ответит применением оружия на поражение.

– Они не шпионы.

Все повернулись к Солу. Лорд Севериор улыбнулся.

– Вы желаете высказаться, Озаренный? – поинтересовался он.

– Лишь повторить, что они не шпионы, – ответил Сол, сохраняя ровную интонацию. – Я годами работал с этой группой. На сей раз их интересы – это наши интересы.

– Они из дома Делак, – отозвался Севериор. – Их ремесло – тайны, а единственная ценность – ложь. Все они шпионы, это вам скажет даже самый невежественный малолетка в самом выродившемся поселении подулья.

– Именно благодаря своему опыту они могут нам помочь.

– С чем именно помочь? – спросил Севериор, прищурив глаза. – Вы убедили совет дать им доступ, рассказывая басни о безупречной технологии наблюдения, вопреки моим опасениям. Я все еще не вижу, почему следует разрешать чужакам заходить на наш объект.

– На объект Хельмавра.

Это подал голос главный метеоротехник Импульс. Похоже, его самого удивило собственное вмешательство, и он изо всех сил постарался сложиться в кресле. Лорд Севериор мгновение глядел на него с выражением лица, которое могло бы разрезать алмаз.

– Само собой, право собственности над данным комплексом принадлежит лорду Хельмавру, – произнес он ледяным тоном. – Однако, будучи стражами, мы должны защищать его, и я не понимаю, как…

– Вы не понимаете, как что–либо здесь работает, – ответил Сол, яростно глядя на него. – Не считая главного метеоротехника Импульса, никто из вас не смог бы выкачать штормовой всплеск и не знает, как стабилизировать Иглу в период затишья. Вы вообще умеете работать дуговой сваркой? Предположу, что нет. Большинство из вас не в состоянии даже покидать станцию, поскольку в качестве какого–то бессмысленного знака преданности отказалось от работоспособного зрения. Вы считаете себя вершиной Меркатор Люкс, но для неусовершенствованных глаз вы всего лишь радикальная группа суеверных и ханжествующих фанатиков.

Комната затихла и замерла, за исключением Импульса, пытавшегося исчезнуть в своем кресле, и доктора Кауте, которому плохо удавалось скрыть насмешливую улыбку.

В конце концов, лорд Севериор заговорил:

– Лорд Сол, – сказал он. – Меркатор Люкс отвечает за продажу и распределение энергии по ульям. Мы образуем часть огромной сети, скрепляющей этот мир воедино. Эта функция не требует экспертных познаний в пайке проводов или очистке емкостей с охладителем. Такие задачи поручаются нашим уважаемым подчиненным вроде присутствующего здесь господина Импульса. Наше призвание – накапливать прибыль, и все гильдийцы, сидящие за этим столом, превосходно справляются с данной ролью.

Он поднял взгляд и обвел им стол, после чего свирепо уставился на Сола.

– Все, кроме вас, – произнес он. Его хрустальные глаза были яркими и холодными. – Должен ли я напомнить всем о бездарно проваленном контракте с Катталом? Вы снова не оправдали ожиданий. Кто получил тот контракт?

– Мне кажется, это был лорд Пьюрберн из Меркатор Пирос, – истово отозвался лорд Стульти.

– Благодарю вас, Стульти, – произнес Севериор и одарил просиявшего гильдийца постной улыбкой, после чего снова повернулся к Солу. – Похоже, у вас и впрямь не много успехов, верно? Всякий раз, как вы оказываетесь против него, кончается неудачей. Возможно, впрочем, вы почувствуете себя спокойнее, зная, что я не считаю это сознательными действиями с его стороны. Подозреваю, для него вы даже не сигнал на биосканере.

Сол яростно посмотрел на него. Нейронные контуры в руке запульсировали, на посеребренных линиях заплясали искры. Ему хотелось схватить Севериора за морщинистое горло и дать прочувствовать, каково это – обладать истинной силой: силой, приобретенной благодаря добытым с трудом знаниям и болезненным жертвам.

– Возможно, мне следует сосредоточиться на своих личных умениях, – сказал он. – Я встречусь с Делаками, оценю, можно ли внедрить их технологию в сеть, прослежу за установкой и откалибрую инфохранилища для компенсации возросшей активности. Тогда вы сможете сконцентрироваться на извлечении прибыли из моей работы.

Солвстал, и по улыбке Севериора понял, что это была ошибка. Однако отступить он не мог. Он уже дошел до двери, когда старик заговорил:

– Вы удивляете меня, Озаренный, – произнес он. – Мы даже не добрались до основной части.

– Я верю, что совет примет верное решение, – отозвался Сол, помедлив у двери и все еще стоя спиной к залу. – Я же сосредоточусь на наших гостях, учитывая, как вам из–за них некомфортно.

– Как любезно, – не унимался Севериор. – Стало быть, вы не слышали, я полагаю?

– Не слышал о чем?

– Ну, о том, что повторно обнаружен Перикулус, – ответил Севериор. – В подулье снова нашли Запретный Самоцвет Города-Улья. Так много возможностей для тех, кто обладает подтвержденными достижениями. Ваш друг лорд Пьюрберн явно выглядит заинтересованным.

Сол замер.

– Один из этого совета мог бы попытаться заполучить контракт для Меркатор Люкс, – продолжил Севериор. – Я рассматривал на эту роль вас, принимая во внимание ваш опыт противодействия лорду Пьюрберну.

– Я…

– Но с другой стороны, весь ваш опыт – это неудачи. – Он улыбнулся. – Вы свободны, лорд Сол. Ступайте возиться с вашими игрушками.

Пиромантический Конклав двигался через подулье по спирали, словно жижа, закручивающаяся в сливном стоке. Охранники-Огарки вышагивали в безупречной согласованности, двигаясь по бокам от платформы, скользившей на слое жгучего синего огня. Однако, несмотря на свою извилистость, маршрут был не произвольным. Ведь они проходили по поселениям дома Кавдор, и шипящие люмены возвещали об их прибытии, неожиданно вспыхивая светом звезд.

По центру всегда располагалась Церковь Искупления, по краям дверей которой стояли жаровни, встречавшие появление Пьюрберна приветственным ревом. Поселенцы, уродливые и жалкие создания даже по меркам подулья, выходили взглянуть на шествие. Лорд Пьюрберн обращался к ним с проповедью, всякий раз рассказывая одну и ту же историю – что в подулье поднялся рай для грешников, известный как Перикулус, который уже стал пристанищем скверны. И что он, лорд Сайлас Пьюрберн, не может допустить, чтобы эта язва нагноилась. Что он, во имя Бога-Императора, спустится в эту мерзкую дыру и выжжет ее дочиста. Он не может просить их сопровождать его в этом паломничестве, ибо они повинуются своему Дому. Но если кто–то ощущает зов послужить во имя Него, если кто–то желает омыть себя искрой света Бога-Императора, то он с радостью их примет.

И так его ряды росли, верующие из Кавдора меняли дикость и убожество своих жизней на возможность сражаться в крестовом походе Бога-Императора. Он полагал, что это своего рода армия, хотя и не снабжал их ни довольствием, ни припасами. Впрочем, это не имело значения: крысы из дома Кавдор были искусны в собирании грибов и насекомых, а те, кто все–таки голодал, принимали это с бездумной истовостью мучеников.

Процессия прошла по огромным туннелям Капелей, и теперь он уже слышал, как они распевают псалмы о кровопролитии и праведной ненависти. Это изрядно раздражало, отвлекая его от изысканий. Ему удалось раздобыть на инфопланшет копию гримуаров и гобеленов из семейных хранилищ Пьюрбернов. Изображения сверкающих машинных узлов и огромных зубчатых стен, инкрустированных светящимися самоцветами, вызвали у него на губах нечастую улыбку, однако все это было еще до падения. Купол напоминал яйцо сточного крокодила: скорлупа, возможно, и пережила падение сквозь Улей Примус, но вот содержимое – совсем другое дело. Целые секции теперь могли оказаться утрачены, или, как минимум, недоступны.

Он вздохнул и положил инфопластину. Все без толку – ни на одной из схем не было того, что ему требовалось. Да он и сам точно не знал, что ищет: его предки, похоже, очень ценили поэтичность языка, а не предоставление внятных указаний. Они говорили о гидропоническом саду с цветущими экзотическими грибами; о блестящем металлическом сооружении, где находятся неведомые генетически сконструированные чудеса. Но что это, жилье? Лаборатория? Метафора? Это было неясно.

Внутри него зародилась искра злобы, но он затушил ее, будто свечу. Несомненно, запутанность была умышленной. Авантюру его семьи изо всех сил попытались замаскировать ритуалами и символами. Это вполне доказывала камера позади трона.

Вдалеке послышался рев пламени и какие–то приглушенные вопли. Его Пиромагир, до сих пор безмолвно стоявший рядом, вдруг резко ожил. Он был безлик, поскольку черты его лица скрывала металлическая маска, но все равно зашипел сквозь железную решетку на месте рта и вскинул руку с конфоркой. На конце высовывались язычки голодного пламени.

Пьюрберн мягко покачал головой, и Пиромагир беспрекословно отступил. Если дело потребует его внимания, об этом сообщат прочие стражи. Скорее всего, идиоты снова впали в религиозный пыл и решили восславить Бога-Императора, предав кого–то огню.

Он вернулся к своим записям, но не смог сосредоточиться, будучи не в силах отделаться от ощущения, что в фамильных архивах могло отыскаться еще что–нибудь: похороненный в альковах секрет, который дал бы ему ответы. Причина его единственной неудачи заключалась в зависимости от других.

Одна из свечей возле него заплевалась, израсходовав фитиль и воск. Без топлива пламя медленно усохло до размеров булавочного острия.

Но все–таки продолжало гореть.

Лорд Пьюрберн мгновение глядел на него, хмурясь, а затем протянул руку и затушил огонь пальцами. Он немного подержал фитиль, потом, наконец, выпустил его и еще один удар сердца пристально смотрел туда.

Дела ухудшались. Он уже какое–то время знал об этом, видел это в церковных жаровнях и щерящихся лицах прихожан. Даже он, несмотря на свою привычность, порой ощущал, как тлеющие угли ярости ищут зацепку в его разуме и душе. Ему всегда удавалось устоять, ведь его кровь была чиста, а ум остер, как закаленный клинок.

Но это усиливалось.

Когда–то он мог оставаться в поселении на протяжении лунного цикла, не опасаясь, что напряженность выйдет из–под его контроля. Теперь срок исчислялся днями. Скоро станет и того меньше. Пока что он всегда находил способы направить эту напряженность против своих врагов. Пока что.

Он медленно, преодолевая протест коленей, поднялся с трона и оглянулся через плечо на камеру, установленную на платформе и не имевшую ни двери, ни окон. Над ней продолжало пылать Вечное Пламя.

Оно потемнело, языки потускнели почти до лилового?

Он тряхнул головой. Суеверие, ловушка для слабых и невежественных. Без сомнения, цвет искажали люмены, освещавшие этот туннель. А может быть, в этой области воздух был загрязнен особенно обильно. На разбирательство с этой проблемой еще будет предостаточно времени. Перикулус даст ему необходимое, чтобы стабилизировать его мощь. Он выйдет оттуда сильнее. Они выйдут сильнее.

Он улыбнулся, вернув себе хорошее настроение.

Пока не увидел огонек свечи.

Тот снова пылал – ярче, чем когда–либо. Булавочное острие развернулось в крошечный пожар, не нуждавшийся ни в фитиле, ни в воске.

Пьюрберн припечатал его ногой, выдавливая жизнь. Повернулся к ближайшему стражу из числа Огарков, неотрывно глядевшему на отдаленный туннель.

– Набор окончен, – рявкнул он. – Скажи всем готовиться. Сегодня мы выступаем к Перикулусу.

6

В отличие от остального Ока, в покоях Сола было темно. Он вошел внутрь и потянулся к каналу ввода. Металлическая рукоятка была холодной на ощупь. Сол почувствовал, как энергия шторма заструилась по руке, вдыхая жизнь в помещение. Этого редко хватало на ночь; он с дрожью просыпался во мраке. Однако эта комната была его собственностью и запитывалась только тем, что он мог предоставить. Он не рассчитывал ни на кого.

Сол пересек помещение, не обращая внимания на незаправленную кровать. Вместо этого он подошел к педантично организованному верстаку и уселся возле наполовину готовой вокс-системы. Та выглядела нерабочей: от нее тянулись болтающиеся провода, главный приемник был снят и лежал на столе. Он взялся за вокс, положив пальцы на как будто произвольно выбранные точки корпуса. Сделал вдох и на мгновение позволил току протечь сквозь пальцы. Устройство заурчало и ожило.

Сол отрегулировал вокс, систематически подстраивая лимбы и каналы ввода и пытаясь пробиться через бушующий шторм. Он не лгал Делакам, не совсем. Вести связь сквозь электрические помехи было практически невозможно. Требовалось по-настоящему знать бурю, чувствовать ее приливы и отливы.

Экран вокса замерцал.

Какое–то время на нем была статика, но Сол сохранял терпение, проводя сигнал сквозь штормовой выброс. По мере его работы линии помех сливались, пока на экране не начала извиваться всего одна полоса. Он услышал голос: знакомый, но искаженный интерференцией:

– … прием… алло?

Пальцы Сола заплясали по дискам, проводя почти незаметную глазу подстройку. Полоса помех продолжала биться, будто мучимое болью животное, пока с экрана на него вдруг не уставилось лицо, зернистое и бесцветное. Впрочем, это не особо что–то меняло. Его собеседником был член Меркатор Паллидус, облаченный в мрачное одеяние полуночных тонов. Волосы были зачесаны от лица, улыбка блестела, словно отполированная кость.

Лорд Креденс Сорроу[11]11
  Имя героя состоит из слов credence – доверие и sorrow – печаль, горе.


[Закрыть], самопровозглашенный Гурман Почивших.

– Мой дорогой Темпес, – произнес он, откидываясь в кресле. – Я уже начал было терять надежду. Последний раз мне пришлось так долго ждать, когда мой контакт исчез тремя днями ранее. Однако, надо отдать ему должное, его труп все равно умудрился выглядеть более успокаивающе, чем вы.

– Я же говорил, что на установление связи потребуется время.

– Да, но вы всегда говорите нечто в этом роде. Я не обращаю внимания, – Сорроу пожал плечами. – В сущности, я уже вот-вот собирался отправиться в постель.

– Не рановато ли?

– О, дражайший Темпес, я сказал «в постель», а не «ко сну». Но я уверен, мои гости смогут поразвлечь себя еще немного, пока я к ним не присоединюсь. Как прошел ваш путь?

– Без происшествий.

– Вы всегда так разговорчивы.

– Мое время ограничено. Я просто хотел подтвердить, что груз в безопасности, а наши друзья прибыли с инструментами для извлечения. Надеюсь, все разрешится через день, или около того.

– Чудесно, – отозвался Сорроу. – Чем скорее, тем лучше. Меня нервирует, что я связан с этим бардаком.

– Ваши руки чисты.

– В самом деле? – поинтересовался Сорроу, изящно выгнув бровь. – Насколько я помню, тот «груз», о котором вы говорили, соскребли с горящей равнины в Спасении едва цеплявшимся за жизнь, и о том, что он уцелел, знали только мы двое, да еще один человек. Помните, что с ней случилось?

– Да.

– А вы помните, каково наказание за убийство другого гильдийца, Темпес?

– Она пыталась убить нас обоих. Я спас вам жизнь.

– А я вам. Я лишь советую быть осторожнее, иначе вы рискуете нас раскрыть. Я, например, предпочел бы положить этому делу конец.

– Как и я. Но в тот день что–то произошло. Мне нужно знать, что прячет Пьюрберн.

– Зачем? – нахмурился Сорроу. – Вы никогда не сможете с ним тягаться, неужели не понимаете? Бизнес строится на родстве и связях. Пьюрберны играли в эту игру тысячи лет. У них скрепленные клятвами контракты с половиной гильдий, где вам едва уделят время для разговора. Вас заботят лишь механизмы и… провода и всякое такое. – Он пренебрежительно махнул рукой и продолжил: – Лучше бы вам с ним подружиться. Он оценит человека с вашим опытом.

– Я скорее сгорю.

– Тогда оставьте его в покое, – произнес Сорроу, неожиданно посерьезнев. – Он совершенно безжалостен, и из противоборства с ним не выйдет ничего хорошего. Даже если вы найдете улики, что он испражняется на лик Бога-Императора, это ни на что не повлияет. У него слишком много власти, и он может утянуть за собой слишком многих.

– Я с этим не смирюсь.

– Ну что ж, ладно, проблема решена, – вздохнул Сорроу. – Я так понимаю, вы будете подавать встречную заявку на Перикулус?

– До вас дошли известия, что его нашли?

– О да. Все об этом только и говорят, – ответил Сорроу. – Судя по всему, на него набрела леди Уайрпас, но остается только гадать, что с ней потом произошло. Похоже, часть инфраструктуры до сих пор пригодна к использованию, и уже идет набор рабочих. Однако нужна энергия. Есть предположения, кто ее будет поставлять?

– Я уже слышал. Этот ублюдок.

– В его защиту, у семьи этого ублюдка был изначальный контракт. Полагаю, он все еще действителен.

– Это тот самый контракт, который закончился падением купола, обошедшимся в миллионы жизней и приведшим к обширным ульетрясениям?

– Вы не можете доказать, что это была их вина.

– Мне и не нужно, – пробормотал Сол. – Он действует по одной и той же схеме. Прибывает с фанфарами, на скорую руку собирает прометиевую магистраль, в то же время сгоняя всех неугодных и швыряя их в костер. Кажется, что все хорошо, пока он не уходит, и вдруг инфраструктура начинает разваливаться, а все должны полагаться на свечи. И все же его снова приглашают управлять местом, которое разрушила его семья, потому что кто–то задолжал ему услугу, или же подает заявку на контракт и надеется на содействие. Так и ведутся все дела в этой выгребной яме. Вот почему ничего не работает.

– Благородные настроения, – с улыбкой произнес Сорроу. – Однако я бы предположил, что их легче придерживаться, когда не имеешь таких связей и не обладаешь светскими манерами, чтобы их наладить.

– Никто больше не станет подавать заявку?

– Похоже, что нет, – ответил Сорроу. – Крупные игроки примечательным образом не проявили интереса. Вниз направилось множество банд и недовольных, однако большинство клановых домов и гильдий сохранили по данному вопросу необычное молчание.

– Стало быть, кто–то их уже подкупил, – отозвался Сол. – Вам известно, кто будет поставлять пайки? Этим рабочим нужно есть.

– Откуда мне знать, да и зачем? – Сорроу вздрогнул. – Я поставляю деликатесы разборчивым клиентам, а не кидаю трупную муку лопатами в не стоящие упоминания рты.

– Вы имеете в виду рабов?

– Да, их. – Сорроу передернуло. – И на этой неприятной ноте я пожелаю вам хорошего вечера. У меня все еще есть гости, требующие внимания, и званый ужин, который я не пропущу за все богатства Хельмавра. Удачи вам, друг мой. Надеюсь, вы найдете то, что ищете.

– Благодарю вас, – ответил Сол, и экран погас. Он откинулся на стуле, опустив взгляд на верстак и обдумывая слова Сорроу. Лорд Пьюрберн подаст единственную заявку на Перикулус. Знал ли Совет Света? Они намеревались его удивить?

Он нахмурился: его взгляд задержался на дуговом паяльнике. Тот откатился на край стола.

Не там, где он его оставил.

– Вам не следует тут находиться, – произнес он.

Последовала пауза. Затем в поле зрения выступила Ангвис. На ней не было плаща – возможно, тот показался слишком сковывающим движения для подобного шпионажа. Обнаженные руки были бледными, как дым.

– Впечатляет, Сол.

– Я знаю свой верстак. Было неразумно его трогать. Что вы тут делаете?

Она ответила полуулыбкой.

– Если бы я сказала, что это попытка соблазнить, вы бы мне поверили?

– Нет. А если бы я сказал кому–то, что вы были в моей комнате, то всю группу бы казнили.

– Полагаю, это хорошо, что мы доверяем друг другу, – сказала она, положив руку на спинку его стула. – Интересное приспособление. Мне казалось, вы сказали, что с внешним миром невозможно связаться?

– Не невозможно. Я сказал лишь, что нас не подслушают, и так оно и есть.

– Значит, только вы можете обойти систему безопасности?

– Только я. Вы поэтому здесь?

– Я хотела поговорить с вами про Перикулус, – произнесла она. – Но похоже, вести уже дошли до вас?

– И до вас, – ответил Сол, прищурившись. – Когда вы услышали?

– У меня есть уши за пределами этих стен. Они сообщают мне обо всяком.

– У вашего Дома есть здесь интересы?

– До падения у нас была там небольшая явка. Однако нас сильнее заботит его повторное обнаружение. Оно может оказать дестабилизирующий эффект на некоторые другие наши операции.

– В прошлый раз он определенно дестабилизировал улей, – отозвался Сол. – Согласно легендам, ульетрясение было настолько разрушительным, что семейство Хельмавр задумалось, не переехать ли на какое–то время.

– Так говорят.

– Полагаю, у Дома Секретов нет никаких идей, что могло стать причиной?

– Я не смогла бы сказать, – ответила Ангвис. Он уставился на нее, надеясь увидеть зацепку: подергиванье брови или сложенные руки. Однако в ответ она поглядела прямо на него, и на ее лице была все та же половинчатая улыбка, а голос приобрел свою обычную слегка насмешливую интонацию.

– И все же, – продолжила она, – возможно, будет разумнее всего завершить наше дело здесь и как можно скорее вернуться в улей. Вновь обнаруженный купол – слишком соблазнительный трофей. Обитатели подулья стянутся к нему, чтобы награбить затерянных сокровищ. Будет конфликт. Будет смерть.

– Тогда, возможно, благоразумно держаться в стороне.

Всего на миг ему показалось, что маска сдвинулась, и под тщательно сработанным фасадом он заметил намек на тревогу.

– Говорят, под ульем есть погребенные секреты, – произнесла Ангвис. – Будет лучше, если они так и останутся погребенными.

– Я думал, секреты – ваше ремесло?

– Так и есть. Но для моего ремесла необходимо, чтобы улей продолжал стоять.