Текст книги "Огонь во плоти (ЛП)"

Автор книги: Дэнни Флауэрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Элле, держись за мной, – произнесла Вирэ, разрезая первую тварь напополам и протыкая вторую обратным взмахом. Но третья дотянулась до нее, миновала защиту, клыки щелкнули возле щеки. Она приложила существо лбом в нос, и неровная кромка шлема-короны вскрыла тому лицо. Однако в бедро впились клыки. Шипастый налокотник раскроил нападавшему голову, но их было слишком много, и ее утянули вниз.

Кулак Вирэ угодил по челюстям одной из тварей, но их когтистые пальцы уже рвали броню. Вот и конец – не на арене и не старухой в постели. Она надеялась на более славный финал, чем глотка недочеловека.

А затем тьму рассек свет: туннель позади нее медленно и со скрежетом открывался. Не много – полдюжины мерцающих умирающих люменов – но твари отпрянули, прикрывая безглазые лица руками. Некоторые уже слепо удирали назад сквозь лес кабельных лиан, но остальные либо попадали, либо незряче пошатывались в смятении.

– Прикончить их! – взревела Вирэ, вскакивая на ноги. – Не щадить никого!

9

Голос шпионика мерзко журчал, будто сточная вода; слова сливались в сплошной отвратительный поток. Сол скривился, а Ангвис повернула регулятор у себя на запястье, и темп речи существа замедлился.

– …Слава имени Его… вечно нет времени все починить… он не знает, что я жив…

Голос не стал менее мерзким, однако теперь он звучал безжизненно, механически – словно автоматизированный вокс-канал.

– И это все? – спросил Сол, поворачиваясь к Ангвис. – Как нам найти в этом смысл?

– Мы слушаем. Мы связываем. Мы узнаем.

– …Славься, свет… без толку, все без толку… Я мог бы дать ему знать…

– Это непохоже на воспоминания умирающего, – пробормотал Сол. Было сложно мыслить прямолинейно: голову будто заволокло смогом.

– Нет, – отозвалась она. – Думаю, оно подтягивает это со всей Иглы. Можно было бы усилить ингибиторы, но так оно станет менее восприимчиво и к объекту. Вы уверены, что он жив?

– Технически, да. Наш док полагает, что у него мог умереть мозг.

– Тогда, может быть, и считывать нечего? – пожала плечами Ангвис. – Возможно, нам следует заканчивать свои дела здесь.

– Нет, – отозвался Сол. – Я зашел слишком далеко. Нам нужно лишь взбодрить пациента на минуту. Все, что мне надо – его последние мгновения. Нужно узнать, как он умер.

– …бедный малыш Убель узнал не тот секрет…

– Я не могу одобрить участия третьих сторон. Ваш доктор…

– Нам не нужен Кауте, – ответил Сол, проталкиваясь мимо нее к медицинской системе. – Пациент в любом случае уже все равно что покойник. Если мы просто отключим болеутоляющие и накачаем его стимуляторами, это должно привести его в сознание, пусть хотя бы на секунду.

– Ему будет мучительно больно.

– Всего мгновение. Будь я на его месте, я бы заплатил такую цену ради мести тем, кто меня сжег.

– …свет отыскивает замки и проникает внутрь…

Он почувствовал на своем плече руку Ангвис.

– Сол, это деликатная операция. Спешка нам не друг.

– Просто держите своего зверя в клетке, – ответил Сол, не оборачиваясь. – Я могу это сделать. Скачок адреналина через три, две, одну.

Щелкнул переключатель, и пациента затрясло. Он дергался: коктейль стимуляторов заставлял ожить давно уже атрофировавшиеся мускулы. Возможно, он пытался закричать, но его гортань была слишком повреждена, и оттуда доносился лишь жалобный визг, будто крыса умирала в ловушке.

– Он в сознании, но био-показатели падают, – произнес Сол, когда на экране замигали красные огни. – Вам нужно…

Один из Делаков врезался в медицинскую установку, уронив Сола на пол. Он нетвердо поднялся на ноги и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как другой Делак кричит, а его тело скручивается, будто марионетка: руки оплетали торс, ноги выгнулись невозможным образом. Вопли резко прекратились, и агента сжало в шар из плоти диаметром в фут.

Шпионик улыбнулся делу своих рук, после чего бросил изломанного агента. Рядом с ним над землей висела Ангвис с раскинутыми руками. В левой она держала какое–то устройство – скорее всего, аварийный выключатель. Она надрывалась, пытаясь дотянуться большим пальцем до активатора, но существо удерживало ее силой мысли. Сол смутно слышал, как бьется пациент. Должно быть, у того открылись раны, потому что в воздухе начало смердеть горелой плотью. Однако Сол не мог заговорить, не мог двинуться. Он был под контролем чудовища.

– Он все еще горит, – прошептало оно со своей застывшей улыбкой. – Он всегда будет гореть. Даже когда он присоединится к Авроре по ту сторону Ока, то будет гореть и там. Его плоть ныне огонь, а огонь – плоть. Но ей не сжечь Озаренного, ибо она есть пламя. Она станет свободна. И она поглотит все.

Теперь уже не просто пахло жженой плотью. Комнату заполнял дым. Сол ощущал жар позади, видел на стенах отражения пламени. Но он не мог пошевелиться.

Чары разрушил выстрел. Тот Делак, которого швырнули в медицинскую установку, успел подняться. Он выстрелил еще раз, но пуля превратилась в дым, испарившись, будто щепка, угодившая под луч мелты. Шпионик повернулся, теперь сосредоточив свой жуткий взгляд на стрелке, и Сол внезапно оказался свободен. Он слышал крики, звуки ломающихся конечностей, однако думать об этом не оставалось времени. У него не было ни огнестрельного оружия, ни ножа, но пока он мчался к существу, нейронные контуры на предплечье загудели, набирая в себя похищенную у шторма энергию.

Тварь почувствовала его и в последний момент обернулась. Из пустых глазниц с треском вырвался ореол лиловых молний. Она сосредоточилась на Соле, и тот ощутил, как его конечности цепенеют. Он споткнулся, замедляя ход; существо брало его под контроль.

Но не его руку. В пальцах пылала ярость молнии. Он сконцентрировался на этом чувстве и резким усилием воли схватил существо за горло.

Прикоснуться к нему было все равно что запустить пальцы в кошмар. Мысли заполонили неведомые ужасы – дымящиеся тела в море крови; пламя, сжигающее и тело, и душу; жуткие безглазые создания, изголодавшиеся по плоти.

Он вскрикнул и выпустил на волю все, что у него было.

По его руке проскочила молния. Кожа чудовища там, где он ее касался, загорелась. На его глазах голова существа раздулась еще сильнее, пока не лопнула, будто гнойный прыщ.

Потом все побелело, и больше он уже ничего не видел.

Выжившие забрали у мертвецов все полезные припасы и свалили тела в кучу возле входных ворот, чтобы сжечь. После кровопролития туннель был окрашен багряным, и Вирэ не знала точно, скольких они потеряли. Вполне могла быть и треть.

Бледных тварей сбрасывали в сточную реку, где их поглощала токсичная вода и таившиеся в ней неприятные создания. Беглый взгляд на одного из покойников подтвердил подозрения: их предки, вероятнее всего, были людьми, но что–то их преобразило. Судя по всему, у них отсутствовали настоящие глаза, ноздри расширялись, как у нетопыря-падальщика, а во рту имелся разношерстный комплект шероховатых зубов. Пальцы были скрючены, словно когти, а бледную плоть прикрывали лохмотья, стащенные с трупов убитых.

Вирэ отвернулась. Не имело значения, кто они. Ее заботили живые.

Элле она обнаружила по другую сторону от пункта сбора пошлины. Та пустым взглядом смотрела перед собой, обхватив колени. Вирэ присела рядом с ней, скривившись от боли в бедре, куда вонзила зубы одна из тварей. Она потянулась за своей плоской фляжкой, отхлебнула оттуда, а потом протянула ее девушке.

– «Бешеная змея». Это тебя поддержит, – сказала она. Элле протянула руку и сделала длинный глоток. Она никогда особо не налегала на выпивку, и Вирэ отчасти ожидала, что она поперхнется. Однако девушка пила так, словно это была ледяная вода в жаркий день.

– Не слишком много, – произнесла Вирэ. Забирая фляжку. – Мне нужно, чтобы у тебя была ясная голова.

– Я вас подвела. Я всех подвела.

– Ты не могла знать.

– Вы велели мне спланировать маршрут. Найти безопасный путь. Я думала, я нашла.

– Нет безопасных путей. Только не тут, внизу, – вздохнула Вирэ. – Ты сделала, что могла.

– Сколько мертвых?

– Не знаю. Когда отдохнешь, то, возможно, сумеешь подсчитать, как у нас дела.

Элле кивнула, но Вирэ не была уверена, какую часть сказанного она уясняет. Девушке уже случалось видеть смерть: в улье та являлась просто частью жизни. Однако в подулье все было по-другому, и от безумия и ужаса некоторые ломались. Ей хотелось уберечь Элле от такого. Не удалось.

– Как ты открыла двери? – спросила она, пытаясь разговорить девушку. Элле покачала головой.

– Это не я. Кто–то пробрался, нашел замок. Вон там.

Она ткнула большим пальцем за спину – на хибару, прикрученную болтами к выходу из туннеля ровно в том месте, где должна была находиться панель управления. Сработали ее убого, грубо приварив по местам защитные панели, но плотно загерметизировали, чтобы не проникал никакой свет. Дверь болталась на петлях.

Вирэ встала и медленно приблизилась, держа в руке цепную глефу. Хватило одного взгляда, чтоб понять, что оператор мертв: горло было перечеркнуто алой линией. В его облике просматривались отголоски тварей – бледная кожа, острые зубы – но он выглядел несколько ближе к человеку. На нем были надеты остатки бронежилета и рабочая спецовка, на пульте управления позади него висел старый стаббер. Похоже, ему не так и представилось шанса выхватить оружие – нападавший оказался слишком быстрым.

Снаружи Элле все так же сидела там, где ее оставила Вирэ.

– Элле? – произнесла та, положив руку девушке на плечо. – Элле, мне нужно, чтобы ты меня послушала. Кто нас спас? Кто пробрался через пещеры?

Девушка начала дрожать, ее глаза наполнились слезами. Она покачала головой.

– Не могу, – проговорила она. – Простите, я не могу…

– Я знаю, – сказала Вирэ, опускаясь рядом и игнорируя приступ боли в бедре. – Но эти существа мертвы или скрылись. Они нам не навредят.

– Нет. Не в том дело, – прошептала девушка. – Когда она его убила. Я даже не увидела, как. Крутанула руками, и оно вдруг уже умирает. Но я видела ее глаза, подкрашенные красным, будто она лила кровавые слезы. Вот только у нее был взгляд мертвеца. Бездушный, холодный, словно это все ерунда.

Она посмотрела на Вирэ, и у нее наконец–то потекли слезы.

– Что могло это сотворить? – проговорила она. – Что может заставить ничего не чувствовать перед лицом такого?

Вирэ не ответила. Вместо этого она обернулась к толпе рабов, поочередно оглядывая каждого. Тяжелое испытание оставило след на всех, навеки изменив их за несколько кровавых мгновений. Тут и там попадались знакомые ей лица: старик как–то выжил, равно как и плачущая девчонка с Последней Остановки, но все это были не те, кого она искала. Нет, крысокожая нашлась: волокла к стоку последнюю из тварей. Когда она повернулась обратно, Вирэ мельком разглядела ее лицо. Оно было перемазано кровью и грязью, видимо после путешествия по туннелю, но в ее глазах, обрамленных этими алыми надрезами, не осталось ни следа неприятностей. Все такие же холодные. Все такие же черные, как пустота.

Словно ощутив ее пристальное внимание, крысокожая резко повернула голову. Она встретилась взглядом с Вирэ; выражение ее лица было непроницаемым. Затем другой рабочий споткнулся и перекрыл Вирэ линию обзора. Это длилось всего один удар сердца, но к тому моменту, как он распрямился, крысокожая уже исчезла.

Акт 2

1

Жжение.

Он чувствовал, как пламя гложет его тело, как пожар обдирает душу дочиста. Боль забирала мысли и память, пока он не перестал знать ни свое имя, ни куда он бежит. Единственное, что имело значение – спастись. Он мчался мимо почерневших фигур, корчившихся в овладевавшем ими огне. Часть его, та малая толика, что сомневалась в этом новом мире страдания, узнавала колышущиеся равнины пузырящейся смолы. Мир плоти и камня казался несущественным по сравнению с палящим светом.

Но он продолжал бежать, молотя руками, будто поршнями. Он не оглядывался, ведь поступи он так, пламя заберет его, как оно уже убило и друзей, и врагов. Если он отбежит достаточно далеко, то будет свободен. Он цеплялся за эту мантру даже когда кожа вспыхнула, душа почернела, и сгорело все, кроме боли и желания убежать от нее.

Повернув голову, он бросил мимолетный взгляд. Позади был только свет, исключая лишь человека, восседающего на паланкине. Одеяние того было кроваво-багряного цвета, лицо расплылось в насмешливой улыбке. Несмотря на свет, он не отбрасывал тени. Напротив, само зарево как будто облеклось в форму человека – словно призрак возник из пламени.

На его глазах все продолжало меняться – огни слились в пылающие люмены, а горящие фигуры теперь стали тенями, перебиравшими стим-инъекторы, которыми было утыкано его предплечье. Он попытался отмахнуться от них, рассказать о том, что видел, но конечности практически не реагировали, а вместо слов раздался гортанный крик. Постоянна была только боль, преследовавшая его между сменявшимися мирами и находившая даже в благословенные мгновения сладостного забытья.

Но бывали и моменты, когда все сбивалось, когда боль отступала и сквозь пламя он почти мог разглядеть образ медицинского блока, где приглушенными голосами переговаривались темные фигуры. Но даже хотя его правый глаз теперь был перебинтован, он видел гораздо больше, чем прежде. Сквозь все струился свет. Не похищенное у шторма свечение, или же огни его чистилища. В этом ино-свете мир представлялся таким, каким и должен был быть – все объединено одной энергией: Движущей Силой, которая вдыхает жизнь и в машины, и в людей.

Это было самое прекрасное и пугающее зрелище из всех, что он когда–либо знал. Ведь он увидел то, что пролегало за миром – словно свет струился из трещины в дверной раме. Ее ширины хватало ровно настолько, чтобы посулить манящий проблеск великолепного места по ту сторону. Ем отчаянно хотелось большего, однако некий инстинкт предостерегал его, что там только ужас и существа, которые не должны существовать. И все же он мучительно жаждал узнать, пусть даже видение лишит его последних остатков рассудка.

Дверь на ту сторону никуда не пропадала, окруженная рубцом ино-света. Теперь она открылась. Возможно, это и была лишь трещина, но она ширилась.

И ее уже было не закрыть обратно.

Когда служащий вошел в офис, паланит-капитан Отизм Канндис не обернулся. Юноше хватило ума не мешать ему, пусть даже казалось, будто он просто смотрит в забранное досками окно. Разумеется, командуй он настоящей участковой крепостью, а не разваливающимися руинами родом из другой эпохи, в его офисе была бы такая роскошь как дверь. Это мелочь, подумал он, затягиваясь палочкой лхо. Однако ему не хватало своей двери. Не хватало той небольшой преграды, которую она создавала бурлящему людскому потоку подулья, отделяя его маленькое царство от улья снаружи. Более же всего ему не хватало предоставляемой ею защиты от сквозняков – под формой на нем было три слоя одежды, но он все равно продолжал дрожать.

Служащий продолжал маячить на пороге офиса. Канндис слышал, как тот шелестит бумагами, видимо гадая, заметил ли паланит-капитан его появление. Однако он не реагировал, получая удовольствие от дискомфорта юноши. Так и будет там стоять? Рискнет потревожить капитана? Или с позором ускользнет прочь? Кто знает, подумал Канддис, туша палочку лхо о подоконник и глядя сквозь усиленное стекло в темноту снаружи.

Перикулус. Падший Купол. Запретный Самоцвет.

Ему вспомнился его первый труп. Тогда он был еще зеленым новичком и до последнего момента не замечал тела, обмякшего в тени сточного слива. Он не понял, живое оно или мертвое, и выхватил пистолет, приказав телу лежать. Напарник расхохотался и зажег свой ручной люмен. При свете стало ясно, что он ошибся, ведь ничто настолько изорванное и окровавленное не могло бы остаться в живых.

С разрушенным куполом было так же. Жилые блоки продолжали стоять, хотя более пристальный осмотр показал, что большинство просело или осыпалось, обнажив железные балки, которые торчали из рокрита, словно переломанные кости. Мало какие из зданий хотя бы приближались по высоте к верхним горизонтам купола: последние этажи съехали или растрескались, а о состоянии нижних уровней оставалось только гадать. Их поглотил слой кремово-белых камешков, которые уже получили ободряющее название «костяная галька». Чем бы ни были эти обломки, они определенно добавляли лишнего риска. Он уже потерял одного патрульного из–за оползней, вызванных шальной крак-гранатой.

Возможно, при наличии видимости все бы проходило безопаснее, однако энергетические распределители, которые снабжали обваливающиеся руины, либо бездействовали, либо были мертвы. В сумраке мерцало несколько переносных генераторов, напоминавших звезды в пустоте, но единственным постоянным источником света оставался город лачуг, раскинувшийся вокруг центра купола, где костяная галька вела себя более устойчиво. Группа Ван Сааров, возглавляемая графом Технусом, каким–то образом обеспечила нелегальную подачу энергии от одного из старинных безжизненных факторумов. Узнав об этом, гильдийцы, вне всякого сомнения, пришли бы в ярость, однако Канндис мало что мог тут поделать. Ему не хватало личного состава, чтобы рисковать идти на открытую конфронтацию – особенно когда на незаконный распределитель полагалось так много людей. Кроме того, ему требовалось, чтобы в участковой крепости продолжали гореть люмены и работали нагреватели, хотя даже с тем, что предоставил граф, все равно было холодно, особенно по ночам. По теплой постели он скучал даже сильнее, чем по двери.

Он покачал головой и отвернулся от окна. К своему удивлению, он увидел, что служащий до сих пор стоит на пороге офиса. Канндис относил юношу к породе ускользающих.

Служащий моргнул, а затем отвел глаза и с энтузиазмом принялся превосходно изображать человека, который ищет в стопке бумаг чрезвычайно конкретный документ. Канндис оглядел юношу, и его взгляд остановился на лацкане, где полагалось гордо красоваться опознавательному знаку. Однако там, разумеется, ничего не было. Хозяйственные поставки все еще задерживались. Их можно ожидать со дня на день, заверил его трескучий голос на том конце вокса. Это было неделю назад.

– Чего тебе? – рявкнул он. Служащий слегка напрягся, но не дрогнул. Это тоже было необычно. Канндис еще не решил, следует ли поощрить это качество, или же искоренить его.

– Мои извинения, паланит-капитан. – Служащий поклонился. – У меня пара неотложных дел, требующих вашего внимания.

– Где паланит-сержант Гендрокс?

– Я не… не уверен, сэр.

Дрыхнет в камерах, никакого сомнения. Канндис вздохнул. На операцию ему выделили действительно пестрое сборище отбросов департамента – всех салаг и балласт, которых с радостью лишились другие участки и наверняка предпочли бы, чтобы те не вернулись. Отряд тунеядцев и неудачников; одному Хельмавру ведомо, с чего его нагрузили командованием над ними.

– Ну ладно, – произнес он. – Докладывай.

– Я получил разведданные, указывающие на то, что в Перикулус зашла группировка дома Эшер. Банда, которая в разговорах известна как Кислотные Капли.

Канндис моргнул.

– Погоди, они? Вся банда?

– Именно, – сказал служащий, и Канндис тяжело опустился на стул. – Наши источники сообщают, что с Обрыва Кранка спустилось по меньшей мере двадцать бойцов.

– Двадцать. – Канндис присвистнул, кутая плечи в термальное одеяло. – Даже если мы вернем всех патрульных, то все равно будем в меньшинстве. И не останется никого, чтобы защищать участковую крепость или оберегать покой Хельмавра.

– Несомненно, сэр, однако похоже, что они направляются не к обитаемым секциям Перикулуса.

– Нет?

– Они тут не просто ради охоты за сокровищами, как остальные. Они расспрашивали о чем–то в северном районе.

– Ясно. – Канндис нахмурился. – О чем именно?

– Они держатся уклончиво. Возможно, доходы от незаконной деятельности? Фрагмент археотеха, спрятанный для безопасности хранения? – Служащий пожал плечами. – Честно говоря, сэр, я не думаю, что они точно знают. Гонятся за слухами.

– Отлично. – Канндис вздохнул, проводя рукой по редеющим волосам. – Одна из самых безжалостных шаек Эшеров, никогда не ощущавшая на себе правосудия Хельмавра, бродит в моей юрисдикции в поисках чего–то, что, может быть, и не существует. А если и существует, то они не знают, что это и где оно.

– Нет, сэр.

– Это предаварийная ситуация.

– Да, сэр.

Канндис бросил взгляд на служащего. Тому явно хотелось сказать еще что–то.

– Выкладывай, парень.

Клерк переступил с ноги на ногу.

– Это ерунда, сэр.

– Явно нет, иначе ты бы не выплясывал, будто тебе здорово приспичило, – сказал Канндис. – Просто говори, малец. Я слишком стар, чтобы заморачиваться тут с протоколом.

– Ну, сэр, я недавно подслушал, что группа Голиафов, известная как Полумертвые, поставила веху в старом игорном притоне.

– Я видел рапорт. – Канндис глянул на постоянно растущие кипы бумаг на столе. – Это обнаруженная зона у северного фасада?

– Да, сэр. Пока что найден всего один ведущий туда туннель. Полумертвые его заняли.

– Зарываются, будто клещ. Звучит в их стиле.

– Слухи предполагают, что у них есть припасы, и они намереваются оборудовать опорный пункт, а затем распространяться по прилегающим зонам.

– Так эти ублюдки и действуют, – вздохнул Канндис. – Укрепить безопасную зону, а потом рыть оттуда туннели. Именно так они и проникли настолько глубоко на территорию Кислотных Капель.

Произнося это, он нахмурился и запалил еще одну палочку лхо.

– Они на пару друг друга недолюбливают. – Он сделал длинную затяжку, выдохнул и встретился взглядом со служащим. – Скажи мне, всем ли известно, что Полумертвые захватили старое казино?

– Да, паланит-капитан.

– Есть теория, почему?

– Только перешептывания. Некоторые утверждают, будто они нашли хранилища казино. Но больше нелепых заявлений.

– Как всегда, – кивнул Канндис. – Что ж, писец?..

– Гладшив[15]15
  Имя героя состоит из слов glad – радостный и shiv – заточка, самодельный нож.


[Закрыть], сэр.

– Гладшив? – переспросил Канндис, вскинув брови.

– Фамильное имя, сэр, – скованно отозвался служащий.

– Без разницы, – пожал плечами паланит-капитан. – Как думаешь, мог бы ты устроить так, чтобы эти слухи начали нашептывать, будто Полумертвые нашли в своем логове что–то малость поинтереснее? Воозможно, фрагмент забытого археотеха, или давно потерянный груз?

– Думаю, что да, сэр.

– Тогда лучше приступай. – Паланит-капитан улыбнулся. – Поглядим, сумеем ли мы заставить этих преступников сделать за нас нашу работу. Если одни устранят других, мы сможем арестовать выживших.

– Или, быть может, дело довел бы до конца кто–то другой, сэр? – предположил Гладшив. – В Моченой Дыре три ночи тому назад видели за выпивкой троих из Сплетенных. Насколько я помню, у них вражда и с Мертвыми, и с Каплями.

– И впрямь, – сказал Канндис, туша палочку лхо об стол. – Славно придумано, парень: пусть истребляют друг друга. Займись этим.

Взбодрившийся паланит-капитан потянулся за очередной палочкой лхо, а Гладшив с поклоном развернулся и двинулся к двери.

Однако на пороге офиса он замешкался.

– Сэр?

Канндис вздохнул.

– Ну что еще?

– Был еще один вопрос. Этим утром мы услышали по воксу, что к Перикулусу направляется представитель Гильдии Прометия.

Канндис застыл с зажигалкой наготове и торчащей в углу рта палочкой лхо.

– У этого гильдийца есть имя?

– Лорд Пьюрберн, сэр.

– Зубы Хельмавра, только не этот старый ублюдок. Он ожидает, что я буду блюсти закон без света и тепла? Мне пришлось выдать графу временное постановление по поводу получения централизованного энерогоснабжения. Без него мы бы замерзли. Он ведь наверняка поймет?

– Не могу сказать, сэр.

– Ну, посмотрим, как он справится, когда увидит, с чем мы имеем дело, – сказал Канндис. – Легко считать себя игроком, будучи наверху в улье, в окружении подхалимов. Поглядим, как у него пойдут дела здесь внизу, в одиночестве и без поддержки.

– Сэр, – пробормотал Гладшив, вперив глаза в укрепленное окно. – Не думаю, что он идет один.

Канндис нахмурился и проследил за взглядом служащего. Из восточного квартала приближалась вереница огней, направлявшихся прямиком к центру купола.

Их были сотни.

Однако даже парад жаровен и факелов шествия был лишь тенью в сравнении с голубоватым пламенем, двигавшимся во главе. Свет как будто пронзал сумрак и руины, и при его появлении притаившиеся в сумраке переносные генераторы начали пылать, словно умирающие звезды.