Текст книги "Огонь во плоти (ЛП)"

Автор книги: Дэнни Флауэрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Это были вестники. За ними появился лорд Пьюрберн, восседающий на своем троне. Его платформа висела на струях ярко-голубого пламени. Позади него на возвышении была установлена необычная камера. Она почему–то казалась более древней, словно к платформе прикрутили реликт прежних времен. На ней располагалось горнило с ревущим огнем, не создававшим ни копоти, ни дыма. Солу были известны традиции Меркатор Пирос. Каждое семейство превыше всего дорожило своим Вечным Пламенем, которое почиталось как священная реликвия. Один и тот же огонь горел годами, или даже столетиями, никогда не угасая и символизируя не только власть, но также историю и преемственность. Сол всегда полагал это расточительством, бессмысленным расходованием прометия. Но теперь он видел, как паства ластится к пламени, отчаянно пытаясь схватить тлеющую искру. Теперь он понимал эту силу.

– Узрите вашего врага, – произнес Сорроу. – Все еще собираетесь противостоять ему при помощи здравого смысла и улик? Может, выйдете сейчас перед ними, достанете пару инфокарт или вроде того?

Сол не ответил. Он был сосредоточен на пламени. Что–то в этом свете вызывало у него беспокойство. Тот как будто двигался по собственной воле, а при пристальном рассмотрении чудилось, что в огне вытравлены странные цвета: насыщенные фиолетовые и жгуче-голубые тона, которые, в свою очередь, разделялись на невиданные оттенки – краски из неведомого спектра ино-света. Казалось, они меняются, реагируя на внимание, словно изучают его в ответ.

Он бросил взгляд на Сорроу. Тот, похоже, ничего не замечал.

– Пламя движется неправильно, – пробормотал Сол.

Сорроу закатил глаза.

– Темпес, мой старый друг, ну передохните же вы. Я понимаю, вы не любите этого человека, и, по правде говоря, сам нахожу его утомительным занудой. Однако это начинает выглядеть жалко. Нельзя винить его за ветер.

– Разумеется, я мог бы: то количество дыма, которое он создает, нарушает атмосферную активность. Но я не это имею в виду. Смотрите.

– Смотреть на что?

Сорроу не видел. Сол поймал себя на том, что его взгляд переместился на камеру под пламенем. Та выглядела почти как старая келья скитника, где почитатели Бога-Императора затворялись от грехов человечества. Это была архаичная форма молитвы, неприемлемая для верующих из дома Кавдор, вера которых стремилась очистить неправедных огнем и кровью.

Он нахмурился. Возможно, это была игра света, или же тени от пламени. Однако ему практически казалось, будто он что–то видит за стенками камеры – фигуру, сидящую позади лорда Пьюрберна. Словно тень, только порожденная не тьмой, а светом.

Он моргнул, крепко зажмурив единственный оставшийся глаз от зарева. Но все равно видел фигуру, чье тело – огонь, а взгляд – палящий свет солнца. Тот самый ужасный свет, от которого он убегал во снах; тот самый свет, от которого земля пузырилась, а его плоть горела.

Сол тряхнул головой. Это могла быть галлюцинация: Ангвис уже предупреждала его, что лечение даст побочные эффекты – галлюцинации и иллюзии. И все–таки он видел световую тень Пьюрберна. Хуже того – ощутил, что та смотрела на него в ответ.

– Это он, – прошептал Сол.

Сорроу покосился на него, задрав бровь.

– Энергия, – сказал Сол. – Пламя. Это он. Он как Стежок. Чудовище.

– Наверное, я слишком много выпил, – произнес Сорроу, хмурясь. – Потому что я понятия не имею, о чем вы говорите.

– Пьюрберн, – ответил Сол, бросив взгляд на друга. – Это он бич равнин Спасения. Его сила поддерживает работу Перикулуса. Он псайкер. Огненный колдун.

10

Вирэ и ее рабы уже давно успели обосноваться в Перикулусе, когда через главные ворота прошел человек, следовавший за ними. Он стянул с лица очки и зачесал свой ирокез на место, вглядываясь во мрак. Входная плата была грабительской и создавала впечатление, будто бы на той стороне ждет какой–то рай коммерции и перспектив.

– И вот, Калеб Пропащий вступил в Запретный Купол и обнаружил, что тот оставаляет желать лучшего, – со вздохом произнес он. Реплику никто не услышал. По улицам мало кто ходил, а те прохожие, что были, носили маски дома Кавдор. К нему уже приближались трое: двое с автоматами и еще один со сложным древковым оружием, которое, похоже, собрали из металлолома. Оно включало в себя лезвие на конце, а также детали мушкетона. Калеб понятия не имел, выстрелит ли оно на самом деле, но не испытывал потребности проверить эту теорию. Вместо этого он улыбнулся людям и помахал им.

Они не ответили таким же жестом.

Каждый поочередно смерил его взглядом, словно ища лишь повода для конфликта. Видимо, они с неохотой пришли к заключению, что улыбка не является достаточным основанием, чтобы вершить правосудие Бога-Императора. Однако Калебу показалось, что все было близко к тому.

– Ну, пока, – прошептал он, когда троица удалилась в поисках новых грехов, требующих очищения. – Кстати, от вас всех прекрасно пахнет. Совершенно не похоже, будто кто–то выблевал чумных крыс в использованный мешок для трупов, а потом набил его дерьмом. Никто такого даже не предположит, даже не намекнет.

– Ты громче, чем тебе кажется.

Он узнал голос и бросил взгляд назад. Она сидела на корточках в темноте, низко надвинув капюшон, так что лицо оставалось в тени. Однако он кое–как различил ее глаза, обрамленные алыми порезами. Метка ее племени. Бывшего племени, напомнил он себе. Быть может, по подулью и бродили другие крысокожие, но никто из них не был с ней одной крови. Она осталась последней.

– Иктоми, – произнес Калеб, постукивая себя по запястью. – Ты почти опоздала.

– За мной наблюдают. Сложно ускользнуть. Кроме того, ты разве не должен был быть здесь день назад? Я думала, ты идешь следом за нами.

– Я проспал. Пришлось догонять. Насыщенное путешествие?

Она на мгнвоение нахмурилась, а затем пожала плечами.

– Не особенно.

– Уверена? Я, похоже, на тела наткнулся возле ворот, где собирают плату.

Она снова пожала плечами. Как всегда разговорчива.

– Как пленница? – спросил Калеб.

– В порядке. Много плачет.

– Ты не считаешь это логичным? Учитывая ее нынешние обстоятельства?

Иктоми уставилась на него, словно не могла связать две эти мысли.

– Ну, в любом случае, не думаю, что ее будет легко провести через главные ворота, – сказал Калеб, бросив взгляд через плечо. – Есть другой путь?

– Некоторые утверждают, что существует трещина или туннель на свободу, – произнесла Иктоми. – Но это рабы. Они цепляются за ложную надежду так, будто она не даст им утонуть.

В ее голосе явно слышалось презрение.

– Как тебе в плену? – поинтересовался он.

Она пожала плечами, как будто ее это не беспокоило. Однако Калеб знал Иктоми. Под видимым стоицизмом ее покалывала злость. Он видел, как она вывела из строя амбота практически одним только клинком и на его глазах единолично порвала на части трех гладиаторов. Прислуживание не было для нее естественным. Стоит одному из Кандальщиков зайти немного далековато, подтолкнуть ее единственным замечанием…

– Можем найти другой выход позже, – произнес Калеб, озирая руины. – Если мы сумеем вытащить ее от работорговцев, будет довольно легко спрятаться на окраинах.

– Не легко, – отозвалась Иктоми. – Лорд Цепей не дура, а наша тюрьма слишком охраняется.

Она мельком глянула вверх. Он проследил ее взгляд до половины блока, где располагалось помещение для рабов. Та находилась, должно быть, в сотне ярдов над ними, вися на трех древних переходах. Достаточно оказалось просто посмотреть туда, чтобы у Калеба закружилась голова.

– Как ты спустилась?

– Спрыгнула.

– Спрыгнула?

– Да. Я украла кошкомет.

Она показала похожее на пистолет устройство, на конце которого выдавалась магнитная катушка, а внутри прятался отрезок троса.

– И какой длины этот трос?

– Тридцать футов?

Калеб посмотрел вверх, на жилье рабов.

– Тридцать футов? – нахмурился он. – Непохоже, что длины хватит.

– Есть сооружения ближе к земле. Я жму на спуск во время падения. Неважно.

– Ты могла бы спрыгнуть с ней?

– Нет. Не могу контролировать падение нас обеих.

– Ладно. – Калеб обвел взглядом переулок. – А если бы мы смогли устроить отвлекающий маневр, чтобы Кандальщики были заняты? Может, восстание рабов? В хаосе ты сможешь улизнуть.

Она покачала головой.

– Может стать хуже. Они забирали людей из слишком многих групп. Рабы с равным успехом могут поубивать что остальных, что друг друга.

– По мне, звучит как отвлекающий маневр.

– Я не смогу ее защитить, если они взбунтуются, – произнесла Иктоми, сердито глядя на него. – Нужна возможность получше.

Калеб вздохнул, потирая лицо руками. Поднял глаза, и его взгляд упал на группу трудившихся рабов.

– Что они делают?

– Готовятся. К боям на арене. К церемонии.

– Почему их так мало?

– Большинство рабов в жилище, ждут перезапуска факторумов, – сказала она. – Нас занимают делом, работой. Мы копаем ямы, но я не знаю, зачем. Думаю, мы что–то ищем. Но рабов слишком много, а Кандальщиков слишком мало. Поэтому работаем по сменам. Большинство остается под замком.

– Гммм… – Он наморщился. – Хорошо. Ждем церемонии. Как только…

– Нет. Там будут силовики и последователи человека из Гильдии Огня. Все будут смотреть.

– Иктоми, ты не больно–то много решений предлагаешь, – произнес Калеб, закатывая глаза. Ладно. А если мы дождемся, пока вы вдвоем не будете работать тут внизу, на арене? Если Кандальщиков не хватает, можно сделать отвлекающий маневр небольшим, чисто на вашу группу. Я устрою сцену, они попытаются восстановить порядок, а ты ускользнешь вместе с ней. Выход отыщем потом.

– Как ты устроишь сцену?

– Скажем так, я знаю, как управляться с гладиаторами, – улыбнулся Калеб. – Если помнишь, я был непобежденным на арене.

– Ты дрался один раз. И тебя едва не съели.

– Но все же не победили.

Она просто уставилась на него, а затем вздохнула и поднялась на ноги.

– Я собираюсь начать долго лезть обратно в тюрьму, – сказала она. – Постарайся не умереть.

Сол наблюдал в окно за тем, как люди в масках с натугой тянут цепь. Тело, которое они вздергивали, было тяжелым – отчасти из–за противоосколочной защиты и усиленной поддевки. Шлема не хватало: возможно, его уже забрало себе немытое братство, однако тип брони узнавался безошибочно.

Это был блюститель.

Определить, кто именно из блюстителей, было уже сложнее. Половина лица отсутствовала, превратившись в месиво из крови и костей. Вероятно, пуля дум-дум, судя по размеру раны. Он был далеко не единственным. На сломанных мостиках и торчащих балках, будто гнилые плоды, болтались и другие тела. Раньше Сол их не замечал. Возможно, они сливались с тенями, и для осознания ему потребовалось немного сосредоточиться, но теперь он видел, что они повсюду. На груди у большинства были намалеваны надписи, хотя многие висели слишком высоко, чтобы он смог их прочесть. У блюстителя она просматривалась вполне отчетливо – плохо выписанные буквы гласили: «Придатель».

Он отвернулся от зрелища и набросил на плечи свое облачение, скривившись от острой боли, пробежавшей по правой руке. Та пульсировала с момента пробуждения, но боль началась еще раньше. С самого прибытия в Перикулус он чувствовал, что что–то не так. Имплантированный в плечо коллектор использовался, чтобы вытягивать энергию из грозовых облаков. Здесь внизу колышущаяся тепловая энергия жаровен Пьюрберна была густо насыщена загрязняющими примесями. Из–за них у него болела голова, а конечности тяжелели. Возможно, именно это и стало причиной вспышки. Размольщики Сорроу увлекли его прочь, прежде чем он успел устроить сцену еще хуже, а очнулся он в одной из запасных спален Трупомола. Теперь Сол гадал, был ли это сон наяву, или же галлюцинация, вызванная сочетанием лечения от Ангвис с травмами последних дней.

Однако, даже выйдя из комнаты и спускаясь по ступеням, он не мог отделаться от видения ино-световой тени лорда Пьюрберна.

Снизу по лестнице донеслось эхо голосов – медовые интонации Сорроу и сладкий шепот, который был ему чрезвычайно хорошо знаком. В кабинете Сорроу мерцал свет.

Сол вошел внутрь. Настольный люмен окружал ореолом две фигуры, наслаждавшиеся трапезой за антикварным столом. Тот появился недавно и, похоже, был вырезан из сереброкорницы. Если дело так и обстояло, то дерево, должно быть, импортировали из–за пределов планеты, и стол, вероятно, стоил больше, чем все здание, где он размещался. Перед людьми был разложен роскошный набор сладостей и деликатесов.

При появлении Сола Сорроу поднялся, приветственно раскинув руки. Ангвис осталась на своем месте рядом с ним. Ее плащ был перекинут через стул.

– Мой дорогой Темпес, – произнес Сорроу, обнимая его. – Как вы? Проголодались? Этим утром я получил поставку и, быть может, раздобыл нарезанный гроксовый стейк, обернутый в листья вордера. Боюсь, слегка жестковат, однако в сравнении с тем, что нам приходилось терпеть в Перикулусе до сих пор…

– Благодарю, но я не голоден, – ответил Сол, пристально глядя на Ангвис. – Вижу, вы добрались.

– Именно так, и я поверить не могу, что вы нас друг другу не представили, – с улыбкой сказал Сорроу.

– Вы могли уже встречаться, – произнес Сол, продолжая неотрывно смотреть на Ангвис. – Возможно, она была переодета торговцем грибами или чрезмерно дружелюбной официанткой.

– Близко, – отозвалась Ангвис, отхлебнув рекаффа. – На самом деле я была закуской. Вы могли заметить слегка кисловатое послевкусие от микровзрывчатки, которую я поместила в нижней части вашего кишечника.

Сорроу рассмеялся и бросил взгляд на Сола.

– О, мне это нравится, – сказал он. – Ваши прежние коллеги были настолько угрюмыми, что рядом с ними сервиторы казались хорошей компанией. Парочка бионических конечностей и полная лоботомия могли бы действительно улучшить их характер.

– Сол все еще злится из–за нашей небольшой размолвки, – ровным голосом произнесла Ангвис. – Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, – ответил он, усаживаясь и игнорируя пульсацию в виске. – Полностью оправился.

– Никаких галлюцинаций? – не отставала Ангвис. – Вот только лорд Сорроу рассказывал мне про ваш припадок. Якобы ему пришлось устроить так, чтобы вас утащили, пока вы не устроили сцены. Он говорил, будто вы что–то видели.

– Вот как? – поинтересовался Сол, яростно глядя на Трупомола. – Потому что этой информацией я делился по секрету.

– Этой информацией вообще лучше не делиться, – заметил Сорроу. – Обвинять самого могущественного человека в Перикулусе в несанкционированном колдовстве означает смертный приговор.

– Но это правда. Я видел, – откликнулся Сол, поворачиваясь к Ангвис. – Намеренно или нет, но шпионик мне как–то это показал. Понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить, но именно поэтому допрос пошел не так, поэтому пациент сгорел, а шпионик вырвался на свободу. Пьюрберн – пиромант.

Ангвис оглядела его своими бездушными глазами.

– Вы мне не верите? – спросил Сол.

Она пожала плечами.

– Какая разница, верю ли я.

– Мало какие преступления тяжелее колдовства! – раздраженно отозвался Сол. – Если сообщим силовикам, его арестуют. Победа.

– Абсолютная, – произнес Сорроу. – Вы должны доложить об этом патрульному, которого подвесили снаружи. – Он бросил взгляд в окно и нахмурился. – Впрочем, он довольно высоко, вам придется кричать.

– Не вижу тут ничего смешного.

– Как и я, – ответил Сорроу. – Если крысам Пьюрберна может сойти с рук убийство одного из людей Хельмавра, так с чего вы решили, что вас послушают?

– Я не могу поверить, что Пьюрберн разрешит нападать на блюстителей. Это безумие.

– А важно ли, что он приказывает? – мягко поинтересовалась Ангвис. – Он дал дому Кавдор волю, но это не значит, что он их контролирует. Он оседлал их ненависть и пытается направить ее против своих оппонентов, однако крысы найдут и собственных врагов. Теперь ему уже этого не остановить: пламя разрослось сверх пределов, которые он способен погасить. Все, что он может делать – держаться с наветренной стороны.

– Наверняка ведь возникнет конфликт между блюстителями и Пьюрберном? – нахмурился Сол.

Ангвис покачала головой.

– Войны не будет. Меньше дюжины людей против армии? В то время, как Пьюрберн контролирует главный вход? Канндис знает, что не может с этим бороться. Возможно, за смерть силовика предъявят обвинение какому–нибудь мелкому бандиту, но против самого Пьюрберна не предпримут никаких действий.

– Тогда что вы предлагаете? – спросил Сол.

– Почему бы вам просто его не убить? – предложил Сорроу, берясь за вилку. – Не хочу похваляться, но я уже нанимал знаменитых Теней Каталла, чтобы разобраться с неподатливой оппозицией. Уверен, за вознаграждение они могли бы устранить нашего неприятного гильдийца. Только скажите.

– Это все дестабилизирует еще сильнее, – вздохнул Сол. – Кавдорцы достаточно опасны даже когда ими управляют. Вообразите, как они отреагируют на убийство своего пророка скрытым врагом. Если из него сделать мученика, то к тому моменту, как их ярость насытится, мы уже все сгорим.

– Пули будет недостаточно, – произнесла Ангвис. – Когда Пьюрберн только прибыл, здесь находился мой агент. Он совершил покушение на его жизнь, но снаряд испарился, не успев попасть в цель.

– Рефракторное поле? – спросил Сорроу. – Не редкость для богатого гильдийца.

Она потрясла головой.

– Нет. Рефракторное поле рассеивает энергию, оставляя характерный видимый след, похожий на пузырь. Точно так же, конверсионное поле преобразует кинетическую энергию в свет. Здесь не было ни того, ни другого. Выстрел попросту… растворился, как лед, брошенный в кипящую воду.

– Интересно, – проговорил Сол. – Я не знаю устройства, которое способно такого добиться.

– Значит, это должно быть колдовство, – отозвался Сорроу, закатывая глаза. – Не делайте вид, будто вы какой–то эксперт по технологии силовых полей. В его троне могут находиться всевозможные археотехнические приспособления. Один неудачный выстрел снайпера ничего не доказывает.

Сол не ответил. Его взгляд был прикован к окну, облаченным в маски приверженцам дома Кавдор и продолжавшему болтаться блюстителю.

– Мы смотрим не с той стороны, – пробормотал он. – Если Пьюрберн окажется недостойным в глазах своих последователей, они уберут его за нас. Единственное, что возбуждает большую ненависть, чем грешник – праведник, обернувшийся еретиком. Мы раскроем его, и они станут нашим клинком/

– Раскроем что? – спросила Ангвис. – Нет никаких улик, помимо вашего предполагаемого видения, которое было получено в ходе психического дознания. Если вы заявите такое, вас в лучшем случае заклеймят лжецом. Более вероятно, что они скажут, будто вы осквернены ведьмовством, и сожгут вас как мерзость.

– Значит, нам нужны улики, – ответил Сол. – Я как минимум могу доказать, что с энергопотреблением купола что–то не так: единственная прометиевая магистраль не может поддерживать такое количество костров. Возможно, удастся убедить их провести расследование. Если пролить на это дело достаточно света, правда выяснится.

– Думаю, ваши уговоры упадут в глухие уши, – сказала Ангвис. – Однако я могу отправить своих оставшихся агентов на разведку: посмотреть, есть ли зацепки насчет того, как он управляет защитным устройством своего трона, или какие секреты скрывает. Но я ничего не обещаю.

Оба глянули на Сорроу. Тот рассеянно жевал, как будто отключившись от их разговора.

Он моргнул.

– Что?

– Как вы поучаствуете?

– Не буду высовываться, – произнес он. – Моей смерти и так желает достаточно людей. Я не ищу новых врагов, только друзей.

– И при этом утверждаете, что многие хотят вашей смерти? – заметила Ангвис с натянутой улыбкой. – Они когда–то были вашими друзьями?

– Возможно, – ответил Сорроу, возвращаясь к еде. – Но как вам скажет любой шеф-повар, даже у трупной муки есть срок годности.

11

Паланит-капитан Канндис нервничал. Из–за этого он злился, от чего нервничал еще больше. Тем не менее, его опасения было легко скрыть за плохо сидящим шлемом и потрепанным бронежилетом. На виду оставалось только лицо с мрачно поджатым ртом, как бы предлагавшее всем оспорить его власть.

Впрочем, власти у него было не много.

Тело блюстителя забрали, но новости уже успели распространиться. Канндис направил на расследование двух своих лучших офицеров. Однако в силу ограниченности списка, из которого он мог выбирать, это также были два его худших офицера. У него имелись собственные подозрения. Он мог лишь молиться, что ошибается.

Он тряхнул головой. Тебовалось надзирать за судом. Эта работа должна была быть не более чем пометкой в журнале. Будучи силовиком, он председательствовал на бесчиcленном количестве дел и просматривал показания, которые свели бы с ума человека послабее. Однако, как он осознал теперь, тогда его решимость подкреплял Закон Хельмавра. Рассуждая логически, Канндис понимал, что тот не остановил бы пулю и не отвел бы клинок. Однако это придавало его словам силы, а суждениям – веса.

На такой глубине в подулье все было иначе.

Здесь действовал только закон фронтира. Суд представлял собой лачугу без крыши, а на галерке набились негодяи и преступники. Невиновных тут не было, различалась лишь степень вины. О большинстве из них Канндис мало что знал: лица, иногда имена. Однако Леара Бэтрип, Королева Кислотных Капель, и Варл Огнекровный, Тиран Кузницы Полумертвых, были хорошо ему известны – а друг другу и того лучше. Они сидели на разных концах галерки, делая вид, будто не замечают присутствия оппонента. Варл был сосредоточен на своем ноже и острил клинок длиной в фут на точильном камне. Леара изучала каморы стаббера, выложив заряды перед собой. Остальную часть галерки занимало обычное пестрое сборище головорезов и воров-кредитчиков, но Канндис не узнавал незнакомца, который сидел на скамье по центру. Тот не был похож на жителя подулья и одеждой больше напоминал гильдийца или священника. Левый глаз закрывала оторванная полоска ткани, и, судя по гримасе человека, ранение было недавним.

В задней части суда находился брат Тритус – нищий, ставший дьяконом, по бокам от которого стояли двое крайне сомнительных кавдорцев. Со стороны казалось, что они исполняют функцию приставов, но Канндис не мог отделаться от ощущения, что их основная роль – быть глазами и ушами Пьюрберна. Пока Канндис разбирался с обвинениями и спорами обитателей подулья, они также судили о нем. От этой мысли у него вскипала кровь, но он мало что мог поделать.

– Тишина в суде, – произнес Канндис, треснув шокерной дубинкой по своей кафедре. – Перикулус – собственность лода Хельмавра. Я, на данный момент, являюсь его доверенным управляющим и буду вершить правосудие от его имени. Всем встать в честь Хельмавра!

Толпа осталась сидеть, хотя нескольким и хватило манер, чтобы по крайней мере принять смущенный вид. Даже Тритус просто уставился на него, растянув рот в злобной ухмылке.

Что он мог сделать? Это был прямой вызов его власти, но одни только Кислотные Капли превосходили его блюстителей числом. Он не мог выступить против всех, не без поддержки Пьюрберна. Лучше попросту не обращать внимания и притвориться, будто он ничего не говорил, а они не выказали неповиновения.

– Давайте не тянуть, – со вздохом сказал он, подавая знак служащему. – Гладшив? Кто первый?

Варл Огнекровный не стал дожидаться ответа. Он уже проталкивался по галерке.

– Ага, у меня есть проблема, – произнес он, добравшись до кафедры, и ткнул пальцем в Леару. – Она!

– Дело в споре с Кислотными Каплями? – спросил Канндис. – Мы же с этим покончили. Либо я арестую вас всех, либо решайте между собой.

– Они пытаются отобрать наше право на северный район. Я потерял троих людей, пока очищал его от тех бледнокожих тварей. И тут вдруг они заявляются, палят из пушек, стараются нас прогнать. Это место – территория Голиафов.

Он свирепо воззрился на Леару. Та уставилась на него в ответ, взведя стаббер.

– Ну, это легко уладить, – сказал Канндис, пытаясь не ухмыльнуться. – Лорд Пьюрберн известил, что для празднования зажжения Вечного Пламени пройдут гладиаторские игры. Предлагаю вам обоим назначить по бойцу. Если побеждают Полумертвые, тогдла Кислотные Капли отступятся. А если победят Кислотные Капли… Леара, у тебя есть предпочтения?

– Я перережу ему глотку.

– Хорошо. С этим я предоставлю разбираться вам. Оба согласны?

– Как угодно, – пожал плечами Варл. – У меня еще есть, о чем поговорить. Хочу потолковать насчет этого кавдорского отребья, которое делает вид, будто они – закон.

Тиран Кузницы ткнул большим пальцем в сторону Тритуса и его подручных.

– Двоих моих парней высекли только за то, что они были в брошенном жилом блоке, – произнес он. – Как по мне, не похоже на правосудие.

– Ясно, – отозвался Канндис. – Что ж, насколько я понимаю, лорду Пьюрберну требуются дополнительные прометиевые магистрали, чтобы поставить достаточно энергии для работы факторумов. Он поручил некоторым членам дома Кавдор обезопасить необходимые сооружения. Именно поэтому рабы копали в западном квартале до…

– Они здесь по той же причине, что и мы: посмотреть, уцелело ли при падении что–то ценное, – не унимался Варл. – Не пойму, почему к крысам особое отношение, и они могут оцеплять целые секции.

– Потому что это требуется лорду Пьюрберну для поддержания работы Перикулуса и запуска факторумов. Если Перикулус…

– Он лжет.

Канндис моргнул, не понимая, кто это сказал.

Незнакомец стоял и глядел на него своим единственным здоровым глазом.

– Ты кто такой, чтобы меня прерывать? – гаркнул Канндис.

– Я – Темпес Сол из Меркатор Люкс, – ответил незнакомец. – И на такой глубине есть всего одна прометиевая магистраль. Пьюрберн к ней уже подключился. Если он утверждает, будто ищет другие, значит он либо лжец, либо идиот.

– Придержи свой гнусный язык!

Тритус тоже стоял, обвиняюще тыча в Сола пальцем.

– Этот безбожник хочет усомниться в лорде Пьюрберне? – вопросил он, выплевывая слова. – Лорд Пьюрберн, спаситель Перикулуса, даже не присутствует здесь, чтобы защититься. Как он смеет выдвигать такие обвинения!

– Дерзкое заявление, – произнес Канндис, свирепо глядя на Сола. – У вас есть реальные доказательства?

– У меня есть чертежи, подтерждающие мое утверждение.

– Чертежи? – фыркнул Тритус. – Карты подулья подделывают каждый день. Никто на самом деле не знает, что тут, внизу. Картинка ничего не доказывает.

– Нет никаких дополнительных мощностей, – настаивал Сол. – Даже текущей мощности недостаточно. Я просчитал темпы расхода, и энергии едва хватает, чтобы горела хотя бы половина жаровен.

– Однако свет есть, – насмешливо улыбнулся Тритус, разводя руками. – Ты пытаешься нам сказать, будто мы его вообразили?

Сол напрягся. Канндису доводилось допрашивать достаточно рецидивистов, чтобы понять: гильдиец что–то придерживает.

– Этот человек говорит верно, – произнес он. – Энергия есть.

– Да, – отозвался Сол. – Потому напрашивается вопрос: откуда же она поступает?

Тритус громко выругался.

– Лорд Пьюрберн хранит верность единственной истинной силе, Богу-Императору. С Его помощью возможно все.

– В галактике Бога-Императора есть правила, – сказал Сол, и в его голос закралась злость. – Капля прометия – это капля прометия. Вера не может сделать из нее две капли.

– Богохульство!

Тритус рванулся вперед, но его удержали подручные. Один из них зашептал ему на ухо. Что бы он ни говорил, это успокоило Тритуса, хотя тот и продолжал глядеть на Сола с неприкрытым презрением.

– Довольно! – бросил Канндис, обрушив шокерную дубинку на кафедру. – Мы здесь не для того, чтобы обсуждать теологию. Лорд Пьюрберн принес в Перикулус свет, а вы не принесли ничего, кроме необоснованных обвинений. Вопрос закрыт.

Сол покачал головой.

– Капитан, если бы могли просто поговорить наедине, я…

– Вон из моего участка! – взревел Канндис. – Я не намерен больше ничего от вас слушать без доказательств ваших утверждений.

Сол яростно уставился на него, сверкая единственным глазом.

– Хорошо, – произнес он. – Я докажу, что он мошенник. Клянусь в этом.

Он развернулся и удалился, не оборачиваясь. Канндис проследил, как он уходит, а затем его взгляд перескочил обратно на Тритуса. Выражение лица того было исчерпывающим. Канндис мог бы рискнуть предположить, какая судьба ожидает прямолинейного гильдийца, однако этому, похоже, мешала одна мелочь: у его людей имелись более насущные обязанности.

– Ладно, следующее дело, – пробормотал Канндис, мельком посмотрел в свои записи и вздохнул. – Только не это опять. Вы находите кости в северном квартале? Да их все находят!

Сол злился. Слегка – на себя. Гораздо больше – на других.

Было идиотизмом идти к паланит-капитану. Этого человека не интересовала истина, он просто поддерживал статус-кво. Не имело значения, что показывают расчеты Сола и какие улики он представил; Канндис не желал слушать ничего, что могло бы потребовать действовать. Разозлившись, Сол поклялся, что докажет обман Пьюрберна.

Сейчас это обещание представлялось дурацким. И из–за него Сола убьют.

Он срезал влево, двинувшись между двумя руинами. Фонарь-люмен высвечивал изъеденный ферокрит и костяную гальку, доходившую до лодыжек. Пребывая в ярости, он вылетел наружу, не слишком заботясь о выборе дороги. Но когда гнев унялся, Сол осознал, что забрался далеко от центра Перикулуса. Здесь свет жаровен Пьюрберна не проникал так глубоко. Он находился на краю цивилизации, где во тьме скрывались всевозможные отвратительные создания.

И еще он готов был поклясться, что за ним что–то следует.

Впереди мелькнуло движение. Что бы там ни было, оно метнулось в сторону, словно боясь света, однако он уловил образ бледной кожи и острых зубов. Существо выглядело почти как человек, вот только Сол не заметил у него глаз.

Во рту пересохло. У него не было оружия – до такой степени он привык к защите, которую обеспечивал его статус и поддержка Гильдии. Однако второе он отринул, а первое ничего не значило для тварей подулья. Он был просто мясом, и его защищал только меркнущий свет.

Он обернулся, намереваясь вернуться по своим следам, но путь сзади был уже прегражден. У входа в проулок стояли три фигуры. Все они носили маски и одеяния дома Кавдор, а ручной люмен выхватил сверкающие клинки и блеснувшее дуло автопистолета.

– Доброго вечера, ваша светлость, – произнес ближайший из троих с изрядно подпорченной улыбкой. – Не поздновато ли бродить в одиночку?

– Похоже на то, – отозвался Сол, бросив взгляд через плечо. Он знал, что во тьме позади ждет нечто, привлеченное перспективой получить свежее мясо. Спасения не было.

Предводитель троицы ухмыльнулся.

– И все же, – сказал он, поднимая свой пистолет, – возможно, вас привел сюда Бог-Император? Может, он считает, что тут хорошее место, чтобы вы предстали перед последним судом?

– Все равно считаю, что надо его сжечь, – пробурчал один из остальных.