Текст книги "Запретная любовь. Колечко с бирюзой"

Автор книги: Дениза Робинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Рози согласилась. Конечно, она не будет звонить мистеру Форду. Клифф решил бы, что она его выслеживает, и ужасно бы разозлился. А насчет другой девушки – это, конечно, исключено. Просто ей так сильно хочется его видеть!

Разговор с Клариссой положил конец ее сомнениям.

В четверг она получила письмо от Клиффа – поспешное и не слишком нежное. Он писал, как рад снова оказаться в Бирмингеме и повидать старых друзей. Письмо он закончил по старинке: «Люблю, обожаю. Твой Клифф».

На следующее утро, перед отлетом в Швецию, Эшли зашел в агентство Трамма. Самолет улетал в полдень. День был непогожий – дул ветер и дождь лил как из ведра.

Эшли был в темно-сером плаще. На его волосах блестели капли дождя. Он был бледен и озабочен. Рози заметила это, но ничего не сказала. Не ее дело, почему он мрачен. Берил, поздоровавшись с Эшли Риверсом, удалилась в кабинет мистера Трамма. Начальник еще не приходил.

Эшли сказал:

– Я хотел убедиться, что все в порядке и вы действительно едете в Чейнфилд.

– О да, еду, конечно. Я так тронута, что вы доверили мне Дорию.

– Я вам очень благодарен, – сказал он.

Глядя в сияющие глаза Рози, Эшли помрачнел еще больше. Эти васильковые, светящиеся невинной живостью глаза обладали необъяснимой властью над ним. Он завидовал Рози.

Как замечательно сознавать, что жизнь прекрасна. В присутствии Рози он чувствовал себя старше своих лет и терял уверенность в себе. Невыносимо было сознавать: она лучится оттого, что влюблена в Клиффорда Патерсона.

– Как Дория? – спросила она.

– С нетерпением ждет вас.

– А когда вы вернетесь?

– Я вернусь в воскресенье и успею с вами поужинать. А потом мой шофер отвезет вас в Энсфилд.

– И Клиффа?

– И Клиффа, – покорно повторил он. Лицо его ничего не выражало. – Собственно, я пришел сказать вам, что мой автомобиль заедет за вами в Энсфилд и доставит в Биконсфилд. Клифф, я полагаю, доберется сам.

– Да, – кивнула она. – Он приедет в субботу на машине прямо из Бирмингема.

Зазвонил телефон.

Рози извинилась и сняла трубку. Мистер Риверс продолжал сидеть. Он никак не мог заставить себя встать и уйти прочь из агентства. В памяти всплыли строчки из стихотворения, которое он читал в юности:

А ту, что мелькнула лишь раз предо мной,

Я буду любить до могилы сырой.

«Неужели так будет и со мной?» – с невыразимой мукой думал он. Это полный жизненный крах, это безумие. Он так не страдал, даже когда погибла Вероника. Эта всепоглощающая страсть, которую он испытывал к Рози Беннет, – его величайшая любовь. Он всегда считал себя человеком железной воли. Теперь же на собственном мучительном опыте узнал, что даже железо гнется в огненном горниле беззаветной любви.

Он так погрузился в свои мысли, что не слышал, о чем говорила по телефону Рози. Очнувшись, он был поражен произошедшей с ней переменой. Только что ее золотисто-розовое лицо сияло – теперь в нем не осталось ни кровинки. Зрачки расширились, так что глаза почти утратили свой дивный васильковый оттенок. Руки дрожали – длинные тонкие пальцы теребили друг друга.

Эшли невольно поднялся:

– Что стряслось, Рози?

Она ответила не сразу. Она онемела, словно от удара. Потом сказала скучным бесцветным голосом:

– Можно я позвоню вашей сестре и предупрежу, что приеду одна?

Эшли непривычно нахмурился и взялся за сигару:

– Клифф с вами не едет?

– Да.

– Что случилось?

Он наблюдал за ней, зажав сигару в зубах. Пальцы ее были судорожно сжаты. Рози не смотрела на Эшли. Веселости и воодушевления как не бывало.

– Я не понимаю, – поколебавшись, жалобно сказала она.

Рози была так взволнована, что не могла говорить. Она пыталась взять себя в руки и не разрыдаться у Эшли на глазах. Ей было безумно стыдно отдаться сейчас накатившему на нее горю.

Когда телефонистка сказала, что сейчас будет говорить Бирмингем, Рози думала, что услышит Клиффа. Она с нетерпением ждала его. Но заговорила девушка… тонким невыразительным голосом. Она представилась сотрудницей бирмингемского филиала фирмы «Томас Риверс и сын» и сказала, что мистер Патерсон просит извиниться перед мисс Беннет и передать ей, что не сможет приехать. Его срочно отправили в Глазго, он не успеет вернуться. Он позвонит ей в воскресенье.

Рози задала еще несколько вопросов – может ли она связаться с мистером Патерсоном, есть ли у него в Глазго телефон и так далее. В ответ – тишина, словно кто-то прикрыл трубку рукой, а потом… – Рози могла бы поклясться, что услышала смешок… женский смешок… – и потом девушка сказала, что мистер Патерсон телефонного номера не оставил; затем в трубке загудело.

Рози расстроилась и смутилась ужасно. Она не знала что и думать. Почему вдруг такая внезапная перемена в планах?.. Клифф даже не позвонил сам… и этот смешок… причинивший Рози нестерпимую боль и пробудивший в ней самые дикие подозрения.

– Рози, – услышала она тихий интеллигентный голос Эшли, – может быть, вы скажете мне, что случилось?

Она вскочила.

– Не знаю! Не знаю… это-то и ужасно! – Щеки ее пылали красными пятнами, голос срывался.

– Почему Клиффорд не приедет?

– Он… девушка из вашего бирмингемского филиала позвонила и сказала, что его… ни с того ни с сего отправили в Глазго.

– В Глазго? – повторил Эшли с изумлением и вынул изо рта сигару.

– Да, так сказала ваша сотрудница.

Смешок… почему девушка хихикнула?

Эшли помрачнел. Он сразу понял, что Клифф солгал, мало того – попросил солгать какую-то девушку. На него накатила горячая волна гнева. К чему быть великодушным и снисходительным к Клиффу, оберегать его помолвку с Рози? Ладно бы еще тот вел себя достойно и старался выбиться в люди! Но чтобы он сломал Рози Беннет жизнь – нет уж!

Эшли сказал:

– Я хотел бы поговорить с Бирмингемом. Можете вы соединить меня отсюда? Разговор я оплачу.

Рози посмотрела на часы. Эти часы на кожаном ремешке подарил ей папа. Во время прошлого свидания Клифф спросил, какой подарок она хотела бы получить на свадьбу. Она ответила: часы с золотым браслетом, если это не слишком для него дорого. Он снисходительно махнул рукой и пообещал.

– До одиннадцати мистер Трамм не придет, – сказала Рози тем же бесцветным голосом. – Сейчас только десять, пройдемте в его кабинет.

Берил выскользнула из кабинета, с любопытством глядя на Рози и мистера Риверса. Рози сняла трубку с телефона мистера Трамма.

– Что вы собираетесь делать, Эшли? – спросила она, попросив телефонистку соединить с Бирмингемом.

– Я узнаю, почему Клиффорда отослали в Шотландию. Сам я ума не приложу, зачем бы это понадобилось, разве что у Бирмингема есть свои, неведомые мне, причины. А если его действительно отослали, я велю немедленно вернуть его обратно, чтобы выходные он провел с вами в моем доме.

Однако Эшли знал, что в глубине души чувствовала Рози: что-то не так, Клифф темнит. Темнит, рассчитывая, что Рози не усомнится в его словах, и не подозревая, что его может проверить сам Эшли.

Пока Эшли разговаривал с управляющим в Бирмингеме, Рози смотрела на узкую улочку, тесно уставленную припаркованными машинами. Лил дождь. Она думала: до конца жизни ей запомнится это пасмурное сентябрьское утро, серый ряд мокрых машин и стук дождевых капель по стеклу. Ей хотелось повернуться и остановить Эшли, пока он еще ничего не узнал. Если выяснится, что Клифф жестоко обманул ее доверие, она этого не переживет.

Но поздно. Эшли уже повесил трубку и назвал ее по имени. Лицо его было сурово, глаза выражали сострадание.

Он сказал:

– Вам будет больно, дорогая моя, но пора узнать правду. Сейчас я все расскажу.

Рози затрепетала:

– Что там? Говорите же!

– Ваш недостойный друг не уехал в Глазго. Девушка из офиса сюда не звонила. Видимо, вам звонили из автомата. Мистер Уильямс поинтересовался у своих сотрудников. По-видимому, Патерсон вообще не заходил сегодня в офис. Однако молодой человек по фамилии Джарвис, который работает с Клиффом, похоже, в курсе дела. Клифф ему несимпатичен, поэтому он выложил мистеру Уильямсу все как есть.

Рози затрепетала еще сильнее. Она уцепилась за большой рабочий стол мистера Трамма, словно боялась упасть:

– О господи… что он сказал… что все это значит?

– Похоже, дело плохо, дорогая моя. Джарвис сказал Уильямсу, что вчера вечером видел Клиффорда в пивной. Тот был пьян и хвастался Джарвису, что две девушки от него без ума. Одну зовут Маурин, она едет с ним в Бирмингем. Выходные они проведут в гостинице. Другая его девушка – очевидно, вы, Рози, – считает, будто окрутила его раз и навсегда, но она ошибается. Он надеется, что вскоре получит возможность ей это сказать, а потом плевать он хотел на Риверса и инженерную работу – он будет петь на сцене. Возможно, не будь он так пьян, он бы не проболтался. Идиот. Полный идиот! – закончил Эшли и грохнул по столу кулаком.

Рози покачнулась. Испугавшись, что ей плохо, Эшли торопливо подошел и обнял ее за плечи:

– Вы в порядке?

Она кивнула.

– Боюсь, это ужасное потрясение для вас, бедная маленькая Рози.

– Этого не может быть, – вымолвила она и закрыла лицо руками.

– Мне очень жаль, дорогая.

– Это невозможно! Зачем он позволил мне готовиться к свадьбе?

– Без сомнения, у него были свои причины, и мы их со временем узнаем. Но ясно, что жениться он не собирается. Боюсь, ваш драгоценный Клифф оказался бессовестным лгуном и ничтожеством, Рози. Он и лгал-то неумно. Эта история с Глазго шита белыми нитками. Джарвис ясно сказал Уильямсу, что Клифф спутался с другой девушкой, Маурин, и твердо намерен порвать с вами, Рози. Мне очень жаль. Вы должны знать правду. Вам нельзя и дальше оставаться в неведении.

Сердце Рози колотилось. Ее знобило. Она подняла глаза на Эшли. Он по-прежнему обнимал ее, как бы защищая.

– Кто эта… Маурин?

– Как ни печально, я знал о ней уже несколько недель. Она работает у нас в Слу. Мне жаловались на ее связь с Клиффом. Хорошенькая, рыженькая… моложе вас. Форд послал Клиффорда в Бирмингем, чтобы их разлучить.

– О господи, – упавшим голосом сказала Рози и снова закрыла лицо руками.

– Возможно, Клифф попросил Маурин позвонить, потому что боялся ваших расспросов.

Да, подумала Рози, Маурин и хихикала в телефонной трубке.

– Как он мог? – с мукой произнесла Рози. – Неужели он такой циничный? Как я могла так в нем обмануться?

Эшли погладил ее по спине: девушка выглядела совершенно убитой.

– Почему же он не разорвал помолвку и дал согласие готовиться к свадьбе? Я отказываюсь это понимать.

Эшли внезапно осенило:

– Может быть, он решил продержаться на работе, пока не устроится на новую. Похоже, он боится, что я его уволю, как только расстанется с вами.

Перед Рози забрезжила истина. Боль наслаивалась на боль, становясь невыносимой. Клифф предстал перед ней в истинном свете – не просто лгуном, но и трусом, бабником. Она пыталась оправдать его нежелание часто видеться с ней, радостно готовилась к свадьбе, защищала его от родительских нападок, верила в него. А он хвастал в пивной, что у него две девушки. Одна – она, а другая – рыжая Маурин. И он так любит Маурин, что предпочел провести выходные в Бирмингеме с ней, а не с будущей женой в Биконсфилде. Эшли назвал его полным идиотом… Правильно назвал. Он даже не подлец – он просто слабый тщеславный глупец, который напивается допьяна и хвастает своей отвратительной наглостью перед каждым встречным.

Рози с мукой думала, что где-то в глубине души подозревала: он не тот замечательный Клифф, с которым она обручилась. Но она пыталась отогнать сомнения, потому что слишком его любила…

– Рози… чем я могу помочь вам, бедная моя крошка?

Она слышала полный нежности голос Эшли, но жалость его была невыносима. Она вырвалась из его рук, в сердцах сорвала с пальца колечко с бирюзой и швырнула в угол:

– Я ненавижу его!.. Как он меня обманул… Как бы он теперь ни оправдывался… чтобы ни говорил… я не выйду за него замуж… Никогда, никогда, никогда!

Она истерически зарыдала. Эшли отложил сигару, подошел к ней и обнял за плечи. Он гладил ее прекрасную каштановую головку. Ему больно было видеть ее мучения. Он искренне жалел Рози, хотя сознавал: он только что услышал то, о чем страстно мечтал… Она не выйдет за Клиффорда Патерсона.

– Ну, ну, не убивайтесь так… не плачьте так горько… Рози, бедняжка моя, не плачьте, пожалуйста!..

Эти несколько минут она не сознавала, что делает. Казалось, ее захватил и понес огромный смерч. Она потеряла все: веру, любовь, счастье. Рози продолжала рыдать, не отталкивая Эшли, напротив, она неосознанно искала у него защиты и утешения, словно у родного отца. Она двумя руками вцепилась в его плечо, припала к нему лицом.

Она рыдала:

– Я хочу умереть!

– Нет, нет, милая, – Эшли машинально говорил ей «милая». – Сейчас вам так кажется, потом это пройдет. Вы пережили ужасное потрясение и чудовищное разочарование, но боль пройдет, поверьте мне!

– Я его любила!

Эшли горестно смотрел на ее поникшую голову. Его прекрасная гордая Рози унижена и обманута. Он чувствовал, что охотно согласился бы никогда больше ее не видеть, если бы мог таким образом вернуть ей веру, вернуть то счастье, которое окрыляло ее совсем недавно.

Он все гладил ее по волосам, стараясь успокоить. Он напомнил ей, что сам когда-то пережил тяжелую утрату – умерла его любимая. Но он оправился от потрясения. Дория тоже потеряла возлюбленного. Руперт бросил ее: не захотел остаться с девушкой, прикованной к инвалидному креслу.

– Любовь иногда безжалостнее смерти, – говорил Эшли. – Но вы молоды, Рози, – молоды, красивы и полны сил. У вас есть то, чего нет и никогда не будет у моей бедной Дории. Не убеждайте себя, будто вы потеряли все.

Рози тряхнула головой. Она что-то искала правой рукой, и Эшли, догадавшись, достал из кармана свой носовой платок.

– Подумайте, насколько хуже было бы, если бы вы вышли за него замуж, а потом узнали правду, – успокаивал он.

– Да, это было бы еще ужаснее. Он мог бы жениться на мне, лишь бы не потерять работу. Даже подумать страшно! – Она стиснула зубы. – Мне трудно поверить, что бывают такие негодяи.

– Бывали люди и похуже, – сказал Эшли с невеселым смешком.

– Мама с папой оказались правы. А я вот только сейчас поняла, как сильно ошиблась.

Она отодвинулась от него. Ему хотелось притянуть ее к себе, обнять, успокоить, но вместо этого он взял сигару и опять закурил. Сейчас ей ничем не поможешь. Боль пройдет – но со временем.

Рози перестала плакать. В томительной тишине она полезла в сумочку за расческой и пудреницей, чтобы привести себя в порядок. Теперь она заговорила тише:

– Вы говорите, что знали про эту девушку Маурин уже давно. Почему вы не сказали мне раньше?

– Дорогая, я не считал себя вправе вмешиваться в ваши личные дела. Снимая запрет на женитьбу, я думал: парень одумается и порвет с Маурин. Должен признаться, у меня были сомнения по поводу вашей свадьбы. Но мы с Дорией желали вам счастья.

Рози сложила носовой платок и вернула Эшли. Пряча от него опухшие глаза, она горько улыбнулась в ответ:

– Счастья! С человеком, которому я не смогу доверять и который настолько меня не уважал, что изменил за месяц до свадьбы?

– Наверное, мы с Дорией были не правы. Мне лично Клиффорд никогда не нравился. Вы, вероятно, об этом догадывались. Мне страшно было думать, что вы поженитесь.

– Не понимаю, почему вы так добры ко мне… Столько для меня делаете, несмотря на занятость… и вообще, – пробормотала она отрешенно.

«Я вас люблю» – слова эти готовы были сорваться с его губ, но он сдержался. Он уже опоздал на важную встречу в офисе. Похоже, он опоздает и на следующую. Плевать. Рози и то, что происходит с ней, гораздо важнее. Этим утром он осознал, как тесно переплелись нити их судеб.

Он не мог сказать ей, как много она для него значит. Минуты уходили. Он ощущал, что с плеч его свалилось непомерное бремя: не надо больше с ужасом ждать дня, когда Рози будет принадлежать Клиффорду Патерсону.

Рози прошла через кабинет и подняла колечко, которое незадолго перед тем швырнула в угол.

Она сказала:

– Я сегодня же – сейчас же! – отошлю его Клиффу с письмом, в котором сообщу, что все знаю и между нами все кончено.

Эшли сощурил глаза и стал разглядывать пепел на конце сигары:

– Полагаю, в понедельник вечером господина Патерсона будут ждать на заводе два неприятных письма. Одно от вас, другое от меня – там будет сказано, что фирма немедленно отказывается от его услуг.

Рози растерялась. Только что она сказала, что ненавидит Клиффорда. Он так гнусно себя ведет, такой черной неблагодарностью отплатил за ее любовь и заботу. Восхищение сменилось презрением. И все же, памятуя о прежней своей привязанности, она тревожилась за его будущее. Он получил работу благодаря ей – теперь он лишится всего. Ей стало его жаль. Впрочем, решила она, он заслужил это. Еще хвастал, что у него на примете другая работа. Он потому и юлил, что обязан ей тем, что получил место на заводе. А эта девушка… Стоило Рози подумать про Маурин, стоило вспомнить тот смешок в телефонной трубке – жалость к Клиффорду улетучилась. Обида и возмущение вспыхнули в ней, выжигая до тла прежнюю любовь.

ГЛАВА 14

– Моя дорогая, я так рада, что вы все-таки приехали ко мне, несмотря ни на что, – сказала Дория.

– Я и сама хотела приехать, особенно после того что случилось, – ответила Рози. – Тут все так красиво и спокойно и нет никого из знакомых.

Они сидели у камина в очаровательной гостиной, которую особенно любила Дория. Стены были обшиты светлым орехом, на полу лежал мягкий ковер небесно-голубого цвета, и такого же цвета были занавески на окнах. Одна стена была сплошь уставлена книгами. Над камином висел великолепный портрет женщины в костюме эпохи Ренессанса: платье из красного бархата с узкими длинными рукавами и пышной юбкой. У нее были большие блестящие глаза и прекрасное гордое лицо. Рози с первого же взгляда поняла, что это покойная миссис Риверс – мать близнецов. Дория объяснила, что портрет написан незадолго до войны. Флорентийское платье их мать надевала на бал. А драгоценное изумрудное ожерелье и браслеты сейчас хранятся в сейфе, в одном из лондонских банков. Дория никогда их не наденет – к чему они ей, в ее положении. Драгоценности предназначаются жене Эшли – если он когда-нибудь женится.

Рози подняла глаза на портрет. Ей показалось, что красиво очерченные губы, такие же как у Эшли, улыбнулись девушке.

Наверное, миссис Риверс была прекрасным человеком, как и ее сын. Рози так и не успела поблагодарить его за доброту и поддержку в тот страшный час, когда она узнала правду о Клиффорде. Эшли хотел увезти ее из агентства, но она отказалась: не могла оставить работу. Его восхитило ее мужество.

– Может, так даже лучше. Голова у вас будет занята делами агентства.

Но дважды звонил Эшли, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Его забота совершенно растрогала ее. Эшли посоветовал провести уик-энд с Дорией, несмотря ни на что, и она ответила, что не собиралась отменять поездку.

– У меня даже в мыслях такого не было, и не только потому, что я обещала помочь. Просто я сама безумно хочу туда поехать. Мне нравится ваша сестра, и обещаю вам, что не буду портить ей настроение своим мрачным видом.

– Я знал, что вы так ответите, Рози. Большое вам спасибо. Вы сильная, вы справитесь.

Сильная. Сама она в это не верила. Ее сердце разбито, Клиффорд разбил самые лучшие ее мечты, посмеялся над ее чувствами. Никогда она не простит ему, как он с ней обошелся. Он использовал ее, чтобы удержаться на службе! А ведь когда они встретились, он говорил, что любит. И вот дошел до измены и предательства.

Примерно в половине первого Эшли снова ей позвонил:

– Скажите, Рози, где вы сегодня обедаете?

– Нигде. У меня нет аппетита.

– Я так и думал, – отозвался он. – Около часа я за вами заеду и отвезу вас в небольшой ресторанчик неподалеку. Там мы вместе пообедаем.

Он повесил трубку, прежде чем она успела что-либо возразить.

Рози рассказала обо всем Дории. Дория такой человек, которому можно говорить абсолютно все. Страдания, физические и душевные, только облагородили ее. В свою очередь и она рассказала историю своей загубленной любви к Руперту Дэлтри.

– Трудно, очень трудно вынеси эту боль, – сказала Дория. – Но ничего не поделаешь, придется. Это пройдет, Рози. Вы держитесь молодцом. Эш звонил из аэропорта и рассказал, как мужественно вы перенесли этот удар.

Рози поблагодарила Дорию взглядом. Слез у нее не было. Бледная и подавленная, она все-таки держала себя в руках. Сейчас она застыла в оцепенении, но потом, когда очнется, боль станет еще острее. Что пользы говорить сейчас, что Клиффорд Патерсон ее не стоил. Ведь можно любить человека, который вовсе того не заслуживает.

Перед ужином они пили шерри. Дория видела, как побледнела и осунулась Рози! Куда девались звонкий смех и лучистый взор, околдовавшие Эшли?

– Я так благодарна Эшли, – тем временем говорила Рози. – Он такой замечательный человек! Он уговорил меня попробовать какое-то итальянское блюдо – это был итальянский ресторан. А потом мы пили красное вино, и он все время говорил. Не о Клиффе, нет. О себе, о вас, о разных интересных вещах. Я так увлеклась, что забыла все на свете.

– Понимаю, – отозвалась Дория. – Когда Эш в ударе, он говорит так, что заслушаешься. А нашего двоюродного брата, Джека Уинтрингема, вы знаете?

– Нет, только по рассказам Эшли.

– Он сейчас за границей по делам фирмы. Но иногда мне хочется, чтобы он никогда не вмешивался в эти дела, – со смехом сказала Дория. – Его отец, наш дядя, устроил так, что Джек и Эшли – компаньоны. Но Джек не хочет утруждать себя работой, только прибавляет головной боли брату. Мозг и сердце фирмы – это Эш.

Рози кивнула. Конечно, все держится на Эшли, это естественно. Он личность незаурядная.

Пообедав с ним, она вернулась на работу и сама удивилась, насколько лучше себя чувствует.

Как это великодушно со стороны Эшли: у него каждая минута на счету, а он столько возится с ней! А кто она такая? Никто и ничто. Теперь Рози думала не только о Клиффе. Из головы у нее не шли воспоминания о сильных руках Эшли, обнимавших ее, когда она плакала на его плече. С ним ей становилось хорошо и спокойно. Как здорово, что она дружит с таким прекрасным человеком.

Только что она обнаружила еще одно подтверждение его искреннего желания утешить. В роскошной комнате для гостей, из окон которой открывался великолепный вид на сад и озеро, обрамленное стройными соснами, Рози нашла огромный букет роз и записку:

«Я верю в вашу стойкость, Рози. Не унывайте и присматривайте за моей Дорией. Ваш Эшли».

Этот дружеский жест так растрогал Рози, что у нее на глазах выступили слезы. Но пока она гостит здесь, нельзя подавать виду, как грустно у нее на душе. Он пишет, что она стойкая. Если бы он только знал!

Перед отъездом мать спросила ее:

– Что-нибудь случилось, дочка? Ты неважно выглядишь.

Рози, заканчивая свои приготовления, медлила с ответом. Она не хотела пускаться в объяснения перед самым приходом машины Риверсов. Но мать, ни о чем не догадываясь, спросила:

– А где твое колечко? Ты его случайно не потеряла?

Рози обернулась и посмотрела матери в глаза.

– Ты все равно скоро узнаешь. Мое кольцо на почте, мама. Я отослала его Клиффорду. Моя помолвка расторгнута. Пожалуйста, отмени все приготовления. И скажи об этом папе и всем, кому сочтешь нужным. А если тебя будут спрашивать почему, скажи, что я просто передумала.

Миссис Беннет, как она потом говорила мужу, едва не упала в обморок от такого известия. Она смогла только выговорить:

– Слава богу, Рози, но почему?

Рози перебила ее:

– Мамуля, не спрашивай меня сейчас. У меня нет времени рассказывать, как все произошло. За мной в любую минуту может зайти шофер. Я обещаю, что вернусь домой в воскресенье вечером и все тебе подробно расскажу. Но только не сейчас. Это так отвратительно! Но я могу сказать тебе, что вы с папой были правы. Клифф не стоит моей любви. Он обошелся со мной просто некрасиво.

– Дорогая моя…

Рози снова перебила мать:

– Я его ненавижу, но все равно мне очень тяжело. Раз уж я обещала мистеру Риверсу поухаживать за его сестрой, то ничего не поделаешь – надо ехать. Я не хочу сейчас говорить о Клиффе. Я думаю, вы рады, что я не выхожу за него замуж. Давай прекратим сейчас это обсуждение, поговорим, когда я вернусь.

В глазах матери светились любовь и жалость, и Рози кинулась ей на шею, обняла ее, а потом выбежала из комнаты, чтобы не разрыдаться.

Дория, конечно, была уже в курсе всех событий: Эшли звонил ей из аэропорта. У нее хватило такта не упоминать имени Клиффа, но Рози решила, что лучше сама сообщит Дории эту новость.

– Моя помолвка расторгнута, Дория. Я никогда в жизни больше не увижусь с Клиффом.

Дория посмотрела на нее с бесконечной жалостью и взяла ее руку в свою:

– Бедняжка! Я уже знаю. Мне вас очень жаль. И не будем говорить на эту тему, если вам неприятно.

Но немного погодя Рози обнаружила, что ей хочется поговорить об этом. Дория – человек разумный и понимающий. Рози призналась, что больше всего ее убивает чудовищное двуличие Клиффа – он крутит любовь с Маурин, а ей разрешает готовиться к свадьбе. Он что, собирался действительно жениться на ней и в то же время, продолжать свой роман на стороне? Это слишком мерзко.

– Да, это мерзко, – согласилась Дория. – Признаться, думала о нем лучше.

– Я тоже, но теперь-то я понимаю, что он мне все время врал. А я ему верила! Например, он говорил, что не может вечерами приезжать ко мне, потому что занят на работе, и я принимала все за чистую монету, – с горечью произнесла Рози.

– Поверьте мне, моя дорогая, у вас впереди еще целая жизнь, не стоит отчаиваться, – ободрила ее Дория.

Рози взглянула на несчастную, неизлечимо больную девушку. На ней были надеты светло-голубая блузка и вязаный жакет, колени укрыты пледом, волосы прекрасно уложены и ниспадали на плечи, придавая ей совсем юный вид. Она и теперь еще очень привлекательна. Бедная искалеченная Дория! Когда-то она была прекрасна и полна жизненных сил, как и Эшли. А теперь у нее нет будущего, нет надежды встретить новую любовь, но никто никогда не слышал от нее ни единого слова жалобы.

Как же Рози смеет жаловаться на жизнь! Нет, она тоже не надеется встретить новую любовь. Но у нее остались по крайней мере силы и здоровье!

Дория спросила Рози, что та намерена делать в ближайшем будущем.

– Не знаю, – призналась Рози, качая головой, – но сегодня я подумала, что могла бы поехать куда-нибудь в джунгли и помогать такому человеку, как доктор Швейцер.

Дория в ответ только грустно улыбнулась:

– Я вас понимаю. Но как я прикована к своему креслу, так и вы прикованы к повседневной жизни, к работе, к скучным обязанностям. Слава богу, у вас прекрасная семья: братья, сестричка и родители.

Рози кивнула.

– И много друзей, которые к вам привязаны, – мягко добавила Дория.

– И вы, и мистер Риверс, то есть Эшли, так поддержали меня! – с чувством сказала Рози.

Сейчас не время говорить ей, что у Эшли были на то свои причины. Нет, сейчас еще рано. Но, возможно, это время придет… В душе у Дории вспыхнул свет надежды – надежды, что дорогой брат обретет наконец счастье с этой девушкой.

За весь вечер они больше ни слова не сказали ни о Клиффорде, ни о будущем Рози. После великолепного ужина девушки сидели перед камином, особенно радостно и ярко горевшем в тот холодный сентябрьский вечер, и рассматривали семейный альбом.

Когда Рози увидела фотографию Дории верхом на лошади, с развевающимися на ветру волосами, сердце ее болезненно сжалось. Фотографии Эшли в детстве. Снова он, но уже взрослый, на берегу моря. Рядом с ним на скале сидела красивая молодая женщина в синем бикини с белой отделкой. У женщины – длинные каштановые волосы. Дория сказала ей, что это Вероника – молодая вдова, на которой Эшли собирался жениться.

– Эшли тяжело переживал ее гибель, – вздохнула Дория.

– Он очень ее любил? – спросила Рози.

– Думаю, да. Но теперь, слава богу, он вполне оправился.

И снова Дория взглянула на прекрасное лицо девушки и пожалела, что не может сказать ей, как много она значит для Эшли.

– У людей случаются ужасные несчастья, и тем не менее они находят в себе силы, чтобы жить дальше. Наверное, со временем я тоже позабуду о том, что случилось со мной.

– Ну конечно. А вы еще увидитесь с Клиффордом? – вдруг спросила Дория, в порыве естественного женского любопытства позабыв о своем решении не обсуждать Клиффорда.

– Нет, если только смогу избежать встречи.

– Допустим, он скажет, что может все объяснить?

В ответе Рози прозвучала злая насмешка:

– Интересно, как это ему удастся? Он сказал мне, что его посылают в командировку в Глазго, а сам отправился развлекаться с этой девицей, Не говоря уже о тех гадостях, которые он наговорил про меня этому Джарвису в пивной.

– Все так.

– Я написала ему письмо. Он получит его в понедельник, когда придет на работу. Тогда он узнает, что я о нем думаю.

– Эшли сообщил мне, что его вскоре уволят, – сказала Дория.

Рози передвинулась поближе к огню. В ее глазах застыла тоска.

– Понимаете, Дория, чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю, что у меня было совершенно ложное представление о характере Клиффа. Я знала, что иногда он бывает слишком легкомысленным, что он тщеславен и все такое, но его обаяние совершенно ослепило меня.

– Не только вас, даже мою старушку Дикки. Она сказала, что в жизни не встречала такого милого молодого человека.

– Но моим родителям он не понравился, я знаю, что у Эшли он тоже не вызывал симпатий. Мне так стыдно перед мистером Риверсом, он дал Клиффу работу, а тот его подвел.

– Он не стоил вашей любви, милая Рози. Из того, что вы о нем рассказали, я поняла, что у него в жизни нет никаких идеалов, чего не скажешь о вас.

– Теперь я понимаю, что мои моральные принципы только докучали ему, – с горечью заметила Рози.

– Бог с ним. На свете есть много мужчин, которые разделяют ваши взгляды. Не все же такие, как Клиффорд. А известно ли вам, Рози, что вы необычайно красивы? У мужчин от одного взгляда на вас перехватывает дыхание.

Рози подняла пылающее лицо и с чувством сказала:

– Меня это не радует. Я не хочу, чтобы кто-нибудь снова влюбился в меня только из-за смазливой внешности.

– Я могу вам пообещать, что настанет день и кто-нибудь полюбит вас за вашу чистую юную душу, – утешила ее Дория.

Через несколько минут Рози показалось, что Дория выглядит усталой, и она предложила ей помочь лечь в постель. Комнаты Дории находились на первом этаже, чтобы она могла свободно передвигаться по дому в своем кресле. После болезни Дории Дикки спала в соседней комнате, но теперь необходимость в этом отпала. Дории уже не требовался особый уход. Однако Рози хотела помочь ей раздеться и лечь в кровать. Она сделает это с радостью.