Текст книги "Запретная любовь. Колечко с бирюзой"
Автор книги: Дениза Робинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
«До чего хороша», – снова подумал он и тут же рассердился на себя: не стоит увлекаться чужой невестой.
Возвращаясь домой, Рози размышляла о мистере Риверсе. Он такой переменчивый: то дружелюбный и участливый, даже пригласил ее в гости, чтобы познакомить с сестрой. А то вдруг становится таким холодным и недоступным. Достоинство, с которым он держался, немного пугало ее. Но сила его воли – сила всей его личности – безусловно, восхищала.
Дом Беннетов на Хилл-крест походил на сотни других современных домов – маленький, неказистый, он стоял почти вплотную к соседним. Рядом был садик и гараж. Машины у них не было. В гараже стояли велосипеды близнецов, Мики и Робина, и маленький велосипед, на котором училась ездить Аннабель. Позади дома мистер Беннет пристроил небольшую столярную мастерскую, которой очень гордился. Он увлекался столярным делом и все свободное время мастерил разные полезные в хозяйстве вещи. Полировал он тоже превосходно. Сейчас он делал новые стулья в гостиную вместо старых, изрядно пострадавших от детской неаккуратности.
Дом, носивший странное название «Дели», стоял на вершине холма. Расположен он был удобно: магазины близко, а спустишься с холма – и взгляду откроются зеленые деревья, обрамляющие широкое шоссе. Когда Беннеты покупали дом – сразу после рождения Рози, – он казался им вместительным. Теперь, с появлением близнецов, стал тесен.
У Рози была отдельная комната, но трудно найти тишину и покой в одном доме с двумя шумными школьниками и избалованной восьмилетней девочкой. Больше всего Рози мечтала об образцовой кухне для матери и для себя. Во всех домах на их улице были темные, пристроенные сзади кухоньки – так строили в двадцатых годах.
Беннеты знали, что не сумеют скопить денег и переехать в большой загородный дом, о каком мечтали. Приходилось мириться с «Дели». Особенно досаждали соседи справа. Они обожали музыку, и если не включали на полную мощность проигрыватель, то играли на пианино или на скрипке. Чтобы не портить отношений, Беннеты жаловались не очень часто, но временами шум этот сводил миссис Беннет с ума. Слева жила молодая пара с новорожденным младенцем, который частенько не давал спать своим несчастным родителям и Беннетам.
Впрочем, родители Рози радовались, что у них собственный дом и садик, где можно выращивать овощи и цветы. Построенные вокруг огромные многоквартирные дома приводили их в ужас.
Только вчера Уолтер Беннет вслух сетовал, как сильно изменился мир с тех пор, как он был мальчиком. Наука, освоение космоса, полеты на Луну, безумные скорости на земле и в воздухе – бабушку и дедушку Рози это напугало бы. А насколько красивее был Энсфилд, когда их домик только что построили – сразу после первой мировой войны Одна старушка в конце улицы еще помнила первого владельца «Дели». То был отставной индийский служащий, он-то и назвал дом в честь города, где долго жил и работал.
Рози всегда говорила отцу, что жизнь меняется и люди тоже. По ее мнению, не следует ждать от молодых, чтобы они вели себя так же, как отцы и деды. Тут мама отпустила одно из тех замечаний, которые всегда раздражали Рози, несмотря на любовь к матери. Конечно, это был камешек в огород Клиффа.
– По-моему, некоторым современным молодым людям, невредно было бы чуть больше походить на твоего отца, Рози, или на моего. И, надеюсь, мои дети не вырастут такими, как эти ужасные подростки, которых показывают по телевизору и в кино.
Рози стало жалко братьев и Аннабель. Они не будут чувствовать себя вольготно с родителями, погруженными в прошлое и твердо верящими, будто все, что было хорошо для них, будет хорошо и для детей.
Чем быстрее Рози выйдет замуж за Клиффа и уедет, тем лучше.
Когда семья садилась ужинать (сосиски, жареная картошка и мандарины из банки – любимая еда близнецов), Рози была преисполнена надежд на предстоящий визит в загородный дом мистера Риверса.
– Удивительно, что он тебя пригласил, – заметила миссис Беннет.
– Я сама удивляюсь, – ответила Рози, с завидным аппетитом поглощая ужин.
Мистер Беннет отложил в сторону газету, снял очки и поглядел на дочь:
– Кто этот мистер Риверс? Зачем ты к нему едешь?
– Ну папа! – рассмеялась Рози. – Не заводись! Уверяю тебя, это все совершенно прилично. Он живет с сестрой-инвалидом.
И Рози подробно рассказала родителям об Эшли Риверсе – большом человеке в инженером мире, отметив, что в будущем он может быть полезен Клиффу.
Мистер Беннет сдвинул брови:
– Конечно, я знаю, о ком ты говоришь. Фамилия Риверс часто мелькает в газетах. Это большая фигура. Очень преуспевающий человек. Но чтобы ты, Рози, гонялась за покровителями? Это на тебя не похоже.
Рози покраснела и рассмеялась. Но Маргарет Беннет поддержала дочь:
– Я понимаю Рози. Иногда следует иметь полезное знакомство. Клифф – инженер. Если из-за беспорядков в Южной Африке он вынужден будет вернуться домой, ему потребуется помощь.
– Он и впрямь возвращается? – спросил мистер Беннет с надеждой. Человек сдержанный, он тем не менее обожал красавицу дочь и очень горевал, что она собирается покинуть их.
– Нет, не думаю, – сказала Рози. – Он пока не пишет об этом, но такая опасность есть, все так быстро меняется. И он писал, что мистер Риверс может оказаться ему полезен. Но я еду в Чейнфилд не только из-за этого. Мне хочется увидеть дом мистера Риверса, думаю, это целый дворец, и познакомиться с его сестрой. Они близнецы, и она пережила ужасную трагедию…
Рози поведала историю мисс Риверс.
– Бедняжка, – сказал мистер Беннет, – очень ее жаль. Но я всегда говорил – не в деньгах счастье. Уверен, мисс Риверс мечтает однажды проснуться здоровой и замужней, пусть даже без единого фартинга.
– Что такое фартинг? – встряла Аннабель.
Миссис Беннет взглянула на восьмилетнюю дочь, высокую, голенастую, с такими же, как у Рози, васильковыми глазами. Только волосы у Аннабель еще ярче. Уолтер в детстве был шатен. У близнецов головки тоже каштановые, а вот глаза серые и ресницы светлые. Обаятельные детки. Но зато сколько же с ними хлопот: стирки, глажки, уборки!
Неудивительно, что Аннабель не знает слова «фартинг», ведь фартинги – четверть пенни – уже несколько лет так вышли из употребления, а теперь уже и на полпенни ничего не купишь. Непонятно, зачем их еще пишут на ценниках.
Братья завели через стол словесную перепалку:
– Вот бы у меня была сестра, как у мистера Риверса, а не брат-придурок! – воскликнул Робин.
– А ты слабак, если хочешь сестру вместо брата! – нашелся Мики и высунул язык.
– Ну-ка не пререкайтесь за столом, – с усталым вздохом вмешалась миссис Беннет.
Мальчики скоро ее перерастут, а ведут себя ужасно. Все равно они ее лапушки. Вся семья ее лапушки. Но иногда ей нужна моральная поддержка. На Уолтера тут надежды мало – он слишком поглощен своей работой и столяркой. Рози всегда была главной маминой помощницей. Хорошенькая, она тем не менее никогда не думала только о себе, никогда не была эгоисткой. И характер у нее твердый, она всегда отлично управлялась с близнецами. И с Аннабель они ладили. Но когда дочь познакомилась с этим ужасным Клиффом Патерсоном и обручилась с ним, она заметно отдалилась от Семьи. А скоро и вообще уедет. Мысли эти огорчали миссис Беннет.
Убирая на кухне посуду, мать с дочерью болтали о мистере Риверсе.
– Он в тебя влюблен, доченька? – спросила миссис Беннет.
Рози, в джинсах и блузке, как раз принесла из гостиной последнюю стопку тарелок. Она ласково улыбнулась матери:
– Мама! Ты считаешь, что в меня все с первого взгляда влюбляются?
– Так оно и есть.
– Ладно, не забывай об этом, – Рози показала матери руку с обручальным кольцом.
Миссис Беннет сделала умное лицо:
– Ну, это не беда. На мой взгляд, помолвка для того и существует, чтобы было время подумать и ни к чему особо не обязывает.
– А моя обязывает, – сказала Рози. – Ты отлично знаешь, мамочка, что для меня не существует никого, кроме Клиффа.
– Тогда при чем здесь твоя новая дружба с мистером Риверсом?
– Просто дружба. Он клиент нашего агентства и очень добр ко мне. Он полагает, что мне приятно будет провести день за городом и познакомиться с его бедной больной сестрой. Он очень ей предан.
– Это не означает, что он не намерен однажды жениться.
Рози, насыпая в раковину порошок, тряхнула головой.
– Ну, мама, ты даешь!.. Не думала, что ты веришь в тайных воздыхателей. Не воображай невесть что из простого приглашения. Уверяю тебя, в этом смысле я его не интересую.
– Откуда ты знаешь?
Рози не приняла разговор всерьез. Мама такая выдумщица. Как будто Эшли Риверс может заинтересоваться секретаршей мистера Трамма. Да, она знала, что это возможно. Богатым бизнесменам случается приударить за хорошенькими секретаршами. Рози была не настолько наивна, чтобы это отрицать. Но она была убеждена, что между ней и мистером Риверсом ничего подобного быть не может, и поспешила разубедить мать.
– Не надейся, что я верну Клиффу кольцо и закручу с миллионером, мамочка. Выбрось это из головы, – рассмеялась она.
Аннабель звонко позвала:
– Поиграй со мной в дочки-матери, Рози.
– Сейчас, – откликнулась она.
Надо написать ненаглядному Клиффу. Она не запечатает письмо, чтобы добавить описание дома в Биконсфилде после того, как там побывает.
Но она так и не успела дописать письмо Клиффу.
ГЛАВА 5
День в Чейнфилдском поместье оказался для Рози замечательным с самого начала.
Ей повезло с погодой. Когда она утром выглянула из окна, было облачно. Энсфилд окутывал холодный туман. Через час выглянуло солнце и все вокруг изменилось.
Рози надела короткое платье, которое они с мамой и Клариссой сумели сшить за несколько часов из белого кримплена с большими ярко-розовыми цветами, без рукавов и без пояса. Пара коричневых капроновых чулок, белые босоножки. Короткие нейлоновые перчатки, тоже белые, сумочка из кожзаменителя. Голову она повязала розовым шарфиком.
С вечера Рози вымыла волосы шампунем, а утром уложила их в ближайшей парикмахерской. Мастер хорошо знал густые блестящие волосы Рози и причесал замечательно – спереди высоко, сзади, вдоль длинной тонкой шеи, свободными локонами. По обыкновению, Рози почти не накрасилась, только подвела губы розовой помадой. Розовый лак для ногтей, немного пудры на короткий вздернутый носик.
Хуже было с плащом – модный летний плащ ей не по карману. Выручила Кларисса, одолжившая ей короткий белый жакет.
– Небось волнуешься – целый день в гостях у богача, – позавидовала Кларисса, когда они покончили с туалетом Рози. – Когда поедешь туда в следующий раз, скажи мистеру Эшли Риверсу, пусть и мне подыщет дружка-миллионера.
Рози рассмеялась, но, как и прежде в разговоре с матерью, вытянула на обозрение руку с золотым колечком.
– Не забывай про это!
– Конечно. Я просто шучу, – сказала Кларисса.
Когда Рози ушла на поезд, она позвонила миссис Беннет:
– Готова поспорить, что Рози выглядит превосходно, а, миссис Беннет?
– Да, – гордо отвечала мать. Но в разговоре с мужем она была не так весела: – Уолтер, мне больно смотреть на нашу дочь. Она такая красавица. Можно сказать, весь мир был бы у ее ног, а она похоронит себя в каком-то ужасном бунгало в Кейптауне.
Мистер Беннет, не столь романтичный и впечатлительный, как его жена, примиряюще улыбнулся и похлопал ее по плечу:
– Ну, ну, может, это и не так плохо, как тебе кажется. Она любит этого парня и твердо вознамерилась выйти за него замуж. Не переживай так, Мэгги. Выше нос.
Услышав из уст мужа ласковое прозвище, миссис Беннет так изумилась, что у нее не осталось слов для обычной гневной тирады против Клиффа Патерсона.
Тем временем счастливая и беззаботная Рози сошла на озаренной солнцем станции Биконсфилд и с радостным возбуждением увидела знакомый «ягуар». За рулем сидел мистер Риверс.
Эшли тут же выбрался из машины и пошел навстречу. Ее поразило, как молодо он выглядит. Он был в шортах, ковбойке и блайзере. На шее повязан шелковый платок.
– Доброе утро! – сказал он. – Вы точны.
– Здравствуйте! Какой день замечательный! – сказала она с придыханием.
Эшли церемонно пожал ей руку, хотя, увидев ее за турникетом, нелепо обрадовался. Он отметил, как она сегодня обворожительна и как ему нравится ее особенность говорить с придыханием. Он не мог оторвать от нее глаз, сознавая, что дело не только во внешности: она вся как бы лучится изнутри.
– Извините за мой вид, – произнес он, открывая дверцу машины. – Перед тем как отправиться вас встречать, я играл в теннис с соседом. Он моряк, капитан-лейтенант, и считает, что спортом надо заниматься спозаранку. Вообще-то он прав: потом становится жарко.
– Я люблю теннис, – призналась Рози.
– Не знал, что вы играете. – Эшли быстро взглянул на нее, выруливая со стоянки. – Вы должны были мне сказать.
– Ну я играю так себе, хотя и хожу в местный теннисный клуб. Клифф играет превосходно, и я думаю, что в Южной Африке буду играть чаще, чем дома.
Эшли скривил губы. Он надеялся, что сегодня ему не придется выслушивать речи про Клиффа. Но он вежливо осведомился у Рози, есть ли новости из Кейптауна, и получил отрицательный ответ. После этого Клифф отошел на второй план – даже для Рози. Чейнфилд ее очаровал. Рози сказала, что все выглядит как на картинке. Крикетная лужайка, утиный пруд, россыпь старых домиков в зарослях жимолости и глицинии, первые розы, магазинчик. Они выехали из деревни по тихой дороге, проехали с милю под зеленым балдахином раскидистых буков и оказались перед воротами поместья.
Внушительные, окованные железом ворота поддерживались двумя каменными колоннами. Каждую венчал зеленовато-серый от времени грифон.
Они миновали сторожку – Эшли сказал Рози, что тут живут садовник и его жена. Дальше начинался изумительно ухоженный парк. Когда они подъехали к дому, у Рози вырвалось:
– Божественно!
Он улыбнулся ее преувеличенному восторгу:
– Нравится?
– Еще бы! Разве это может не понравиться? Это эпоха королевы Анны, не так ли?
Ему было приятно, что она узнала стиль и оценила дом по достоинству. Сам он любил свое обиталище, но, даже выслушивая похвалы Рози, сознавал, что дом находится в небрежении – высокие налоги, да и с рабочей силой трудновато. Но сад в отличном состоянии – это отрицать не приходится. Старый Дженкинс – ему уже за семьдесят, он служил еще родителям Эшли – с единственным мальчиком-помощником творит чудеса.
Усадьба была каменная, с красивыми окнами, наполовину увитая фиолетовыми клематисами.
Над крышей виднелись старые длинные печные трубы. Дом производил впечатление ясности и изящества. Впереди расстилался зеленый ухоженный газон, обрамленный клумбами, на которых уже зацветали розы. Гостья не успевала примечать детали; она разглядела аккуратно подстриженные тисовые кусты, полоску цветущих синих и белых люпинов, красные гвоздики. Низкие, окованные железом ворота, по словам Эшли, вели в садик, который особенно любила Дория. Дальше был бассейн с подогревом и теннисный корт.
Дом миллионера, подумала Рози, и тут же в мозгу ее вспыхнула мысль: как бы Клиффу тут понравилось! Если бы он был сегодня с ней и видел все это!
На лужайке под величественным темно-зеленым кедром, рядом с белым столом, в инвалидном кресле сидела девушка. Колени ее прикрывала шаль.
– Моя сестра Дория, – сказал Эшли.
Как всегда, при упоминании этого имени голос и выражение его лица изменились. Сейчас он был сама нежность. Он явно боготворит бедную калеку. Но, выйдя из машины и направляясь вместе с Эшли к девушке, Рози поняла, что слова «бедная» и «калека» к Дории Риверс неприменимы.
Она была не просто прекрасна. От нее исходила такая жизненная сила, которая заставляла забыть про впалые щеки, про морщины, оставленные страданиями вокруг опушенных длинными ресницами глаз – серых, миндалевидных, в точности как у брата. Она казалась гораздо моложе своих тридцати, когда сидела вот так на ярко-голубых подушках, с голубой лентой, обхватившей густую копну соломенно-желтых волос.
Со слов Эшли Рози знала, что сестра его блондинка, хотя сам он брюнет, но сейчас их различие ее обворожило – различие и сходство. Форма головы, высокий умный лоб, тонко очерченные губы – все было как у Эшли.
Рози видела, что Дория красится, но совсем чуть-чуть и кстати. Длинные блестящие волосы придавали ей свежий вид, и не верилось, что она не может встать и пойти. Страшно подумать, что ноги под этой шалью безжизненны и вялы.
Однако Дория была не из тех, кто позволяет себя жалеть Она протянула Рози руку и ласково улыбнулась:
– Здравствуйте! Как мило с вашей стороны нас навестить. Эш столько говорил о вас. Мне очень приятно с вами познакомиться, мисс Беннет.
– Спасибо… только, пожалуйста, называйте меня Рози, – выговорила девушка, запинаясь. – Меня все так зовут.
– Какое подходящее имя – правда, Эш? – Дория взглянула на брата. – Наша гостья похожа на те божественные розы, которые я так люблю. Они, кажется, называются «загляденье», да?
– Тебе лучше знать, дорогая. Я не запоминаю названия роз, – улыбнулся Эшли. – Но я охотно соглашусь, что наша гостья – загляденье.
Дория скорчила гримаску:
– Ой, как остроумно! Но в самую точку. Садитесь, Рози, и выпейте чего-нибудь холодненького. Эш, радость моя, позови Луиджи – пусть принесет выпить. Тепло-то как! Вы привезли с собой хорошую погоду, Рози.
Рози присела на краешек кресла-качалки и стала стягивать перчатки:
– Здесь действительно чудесно. Спасибо, что вы меня пригласили.
– Я хотела познакомиться с вами; кроме того, мой брат считает, что вы слишком много работаете в агентстве и дома. День за городом вам не повредит.
Рози глубоко вздохнула, разглядывая сад. Все ее восхищало: дом, лужайка, синее небо, зеленые деревья и цветы, птичий гомон.
– В такие минуты мне ничего, кроме Англии, не нужно и совсем не хочется ехать в те дальние страны, куда я целыми днями отправляю других, – сказала она Дории.
Дория взяла из портсигара на столе сигарету и протянула Рози, которая шепотом ответила:
– Нет, спасибо.
Дория закурила. Теперь, вблизи, Рози лучше разглядела разрушительные следы ужасной болезни, погубившей ее молодость. В улыбке Дории ощущалась застарелая печаль. Длинные пальцы были слишком худы. И все же она улыбалась. Рози вскоре узнала: сестра Эшли всегда улыбается – улыбается с изумительным мужеством, как бы ей ни было тяжело.
– Мне всегда говорят, что я слишком много курю, но других пороков у меня нет, – сказала она весело.
– Надеюсь, вам это не повредит, мисс Риверс.
– Дорогая, если вы для меня Рози, то и я для вас Дория.
Рози подумала: «Какая она милая. Совсем не важничает. Как этот человек ее бросил? Если бы Клифф заболел полиомиелитом и стал инвалидом, я за радость бы считала ухаживать за ним всю жизнь».
Дория продолжала:
– Я очень благодарна вам, что вы помогли брату с билетом на Мальорку и ему удалось слетать. Он нуждался в хорошем отдыхе. Эшли стал лучше выглядеть.
– Да, это заметно.
– Он всегда много работает. Наш кузен Джек Уинтрингем – его мать была сестрой нашей матери, – по-моему, больше развлекается, чем ведет дела.
– Не могу вообразить, чтобы мистер Риверс развлекался, – сказала Рози робко.
Дория рассмеялась и мизинцем стряхнула с сигареты пепел:
– Нет, что вы, Эшли не всегда такой надутый и важный. Вы не поверите, какой он иногда веселый… Бывал, – поправила она себя и вздохнула. – Признаю, что в последние годы ему пришлось нелегко и он посерьезнел. У него много хлопот со мной. Мы близнецы и всегда очень дружны. Боюсь, моя болезнь и на него наложила отпечаток. Конечно, нехорошо, что он всего себя посвятил мне. Он должен жениться и завести детей.
– По-моему, ему никто, кроме вас, не нужен, – сказала Рози. – Я знаю, как близнецы друг друга любят. У меня братья-близнецы.
– Расскажите мне о них, – попросила Дория.
К тому времени как Эшли вернулся, Рози успела немало узнать от Дории о маленьком семействе в Биконсфилде. Следом за Эшли подошел Луиджи, смуглолицый темноглазый итальянец с подносом. За ним – полная седая женщина в очках и крахмальной накидке. Ее представили Рози как мисс Диксон.
– А проще – Дикки, – сказала Дория. – Мой телохранитель, лучший друг и гадкая старая мучительница.
Мисс Диксон поджала губы и косо взглянула на свою подопечную.
– По-моему, мучают здесь меня! – воскликнула она, состроив Рози гримасу. – Вы бы только видели, как со мной обращаются, когда никого нет. Я уже собственной тени пугаюсь.
Эшли, только что закуривший сигару, улыбнулся и дружески похлопал мисс Диксон по спине:
– У вас хорошо откормленная тень, Дикки, радость моя. Килограммов на восемьдесят потянет.
– Нахал! – фыркнула она.
– Милая Дикки, что бы я без вас делала? – проговорила Дория. – Выпейте, Рози. Пусть Эшли смешает вам свой коронный коктейль.
– Я лучше выпью просто шерри, – сказала Рози.
– Наша гостья не любительница коктейлей. Вряд ли ей придутся по вкусу слишком крепкие напитки, – сказал Эшли.
Мисс Диксон склонилась над Дорией:
– Все в порядке, зайчик? Не хочешь перебраться в тенек?
– О нет. У нас так редко бывает солнышко. Мне тут чудесно.
Эшли сел в кресло-качалку рядом с Рози. Шорты и ковбойку он сменил на широкие брюки и рубашку, на шею повязал полосатый шелковый платок – похоже, он вообще питал слабость к платкам. Деловой человек, усталый промышленный магнат, уступил место молодому Эшли, который чаще улыбался, чем хмурился. Все были веселы и дружелюбны. Рози чувствовала, что ее приняли в домашний маленький круг, и не ощущала ни малейшего стеснения.
Эшли протянул ей блюдце с соленым миндалем и сказал:
– После обеда я покажу вам поместье. Надо познакомить вас с Медовой Блондинкой.
Рози сделала большие глаза, и он добавил смеясь:
– Да, с моей подружкой!
– С единственной его подружкой, – вставила Дория, – с его кобылой. Она прелестная – цвета меда. Он проезжает ее по утрам и охотится в сезон. Она только что отличилась: подарила ему очаровательного жеребеночка.
– Ой! – воскликнула Рози. Щеки ее покрылись румянцем. – Как интересно. Я очень хочу увидеть.
– Он появился только вчера, – сказал Эшли. – Хотите стать крестной и дать жеребенку имя?
– Еще бы! – восторженно отозвалась Рози.
– Серебряную ложечку дарить необязательно, – добавил Эшли, – но бутылку шампанского мы в конюшню возьмем. Слегка окропите ему носик шампанским и дайте Блондинке большое яблоко, а потом мы допьем шампанское.
К тому времени когда Луиджи позвал всех к столу, Рози вполне освоилась и больше не смущалась и не тревожилась, пришлась ли она ко двору. Она не помнила, чтоб ей когда-нибудь было так весело и легко. Кто бы мог вообразить, думала она, что брат и сестра пережили трагедию? Они столько говорили, шутили, смеялись, что Рози с удивлением обнаружила: она почти не вспоминает о Клиффе. Почувствовав себя предательницей, она решила исправиться и поговорить с Дорией о женихе.
– Как бы я хотела, чтобы Клифф вместе с нами был на крестинах в конюшне, – вздохнула она. – Он обожает лошадей и в Кейптауне каждый день ездит верхом. Когда мы сможем себе позволить, он купит мне лошадку.
– Клифф – это ваш жених? – спросила Дория. Она сидела в кресле за столом напротив брата. Сейчас Рози поразило, как хрупка бедная Дория, какие у нее покатые плечи, хотя белокурую головку она держала прямо, и никто бы не догадался, что она почти все время страдает от сильнейших болей в спине (об этом мисс Диксон рассказала Рози в конце того же дня).
Рози с живостью заговорила о Клиффе и о том, что нынешняя политическая ситуация в Южной Африке мешает им пожениться. Дория слушала с интересом, отпуская сочувственные замечания и стараясь утешить Рози. Мисс Диксон тоже упомянула знакомую медсестру в Йоханнесбурге, ярую сторонницу нового режима. Все старались подбодрить Рози. Только Эшли хранил молчание.
Дория с тревогой поглядывала на брата. Конечно, она догадывалась: Эшли влюблен в эту девушку. Может быть, он сам не вполне это осознает… Иначе он не говорил бы о Рози так часто, не пригласил бы ее сюда.
После смерти Вероники Эшли много раз говорил, что никогда не женится и никто, кроме сестры, ему не нужен. Однако долго так продолжаться не может. Он красив, богат, занимает высокое положение в обществе. Ему надо жениться, чтобы у него был сын – наследник его имени и дела.
Немало девушек перегостило в Чейнфилдском поместье. Разные – красивые, умные, спортивные… Отличные наездницы, как Эшли, – они охотились вместе с ним. Достойные стать хозяйкой большого поместья. И Дория ни разу не испытала приступа эгоистической ревности. Она вовсе не хотела, чтобы брат остался холостяком и отдавал ей себя без остатка.
Но эта девушка… эта Рози Беннет… иное дело. Нет, Дорию не смущало, что Рози из простой семьи и работает в туристическом агентстве. Это глупые предрассудки. Дория отнюдь не кичилась своим происхождением. Кроме того, на ее взгляд, Рози была очаровательна. Редкая красавица и к тому же мила. Но Эшли нельзя увлекаться Рози, потому что она безумно любит другого и собирается за него замуж.
Эта история не сулит Эшу ничего хорошего, и девушке, если она вдруг его полюбит, – тоже. А Дория, боготворившая брата, не могла представить, чтобы хоть одна девушка устояла перед Эшли, если он вздумает ее завоевать. Все это тревожило Дорию. Она знала брата и могла глубоко заглянуть в его мятущуюся душу. Она верно угадала, почему он нахмурился и молчит, пока остальные обсуждают жениха Рози. Само имя молодого человека раздражало Эшли.
И Дория тоже замолкла, ушла в свои мысли, поэтому обед закончился не так весело, как начался.
Но Рози явно не замечала, как смотрит на нее Эшли. В ней отсутствовало всякое кокетство. Это удивляло и восхищало. Многие красивые девушки слишком озабочены тем, как смотрят на них мужчины.
Потом все пошли в сад, куда подали кофе. Солнце светило по-прежнему ярко, хотя, как заметил Эшли, прогноз неутешительный. Ночью ожидается гроза.
Но до ночи было еще далеко, и Рози ждал еще долгий, ничем не омраченный вечер. Снова мысли о Клиффе ушли на второй план. Она не только влюбилась в ласковую и мужественную Дорию, но и поддалась очарованию Эшли. Очарованию, которое он в последнее время так редко пускал в ход!
Он был возбужден, как мальчишка, весел и разговорчив, когда показывал Рози конюшни, знакомил с рыжим веснушчатым пареньком – Фредом, который ухаживал за лошадьми. Фред с гордостью продемонстрировал Медовую Блондинку и жеребенка, которого она только что покормила. Рози ничего или почти ничего не понимала в лошадях, но и она видела, что кобыла замечательная – породистая, действительно медового цвета, с почти белой гривой и длинным струящимся хвостом. Когда подошел Эшли, лошадь радостно заржала и ткнулась носом в его ладонь. Он похлопал ее по теплой гладкой шее. Жеребенок, изящнейшее маленькое создание, какое только Рози доводилось видеть, – в точности того же цвета, что и мать, – еще нетвердо стоял на длинных тоненьких ножках.
– Ой! – воскликнула Рози. – Никогда не видела такого малюсенького!
Эшли погладил жеребенка по голове:
– Это твоя крестная, малыш. Посмотри на нее.
Жеребенок послушно повернулся к Рози. Она рассмеялась и обхватила его руками:
– Ой, лапочка! Жалко, я фотоаппарат не взяла.
– Завтра же сфотографирую и мать, и сына и пришлю вам фотографию, – сказал Эшли.
Он подумал, что никогда не видел ничего прекраснее, чем эта девушка в ярком платье, прижавшаяся раскрасневшейся щекой к мордочке жеребенка. Он тоже пожалел, что у него нет с собой фотоаппарата с цветной пленкой, чтобы запечатлеть этот красивейший момент.
Эшли не узнавал себя, и это его раздражало. Он уже понял, что многое отдал бы за то, чтобы девушка была свободна и чтобы он мог всегда любоваться ею. Его охватило сумасшедшее желание оторвать ее от жеребенка и сказать: «Обхвати руками мою шею. Позволь мне тебя обнять. Ты именно та, кого я искал всю жизнь».
До того как в его жизнь вошла Рози Беннет, Эшли счел бы эти слова смешными, мальчишескими. В глубине души он был сентиментален, однако научился скрывать свои чувства. Все свое сердце он отдал Дории. Трудно поверить, что ему суждено было войти в туристическое агентство, заглянуть в васильковые глаза юной секретарши и с того мига почувствовать себя околдованным.
Почему, ради всего святого, этот Клиффорд Патерсон отыскал ее первым?
К счастью для Эшли Риверса, к ним подошли еще несколько человек и отвлекли его от мыслей о Рози.
Появился его сосед капитан-лейтенант Джеймс Ховард с женой Каролиной. Это была седая, но еще привлекательная женщина в легком полосатом костюме. Эшли был дружен с Джеймсом и Каролиной, они частенько наведывались в усадьбу. У них был очаровательный домик в стиле Тюдоров и небольшая птицеферма, которую капитан-лейтенант завел после выхода в отставку. Дела их не спорились, и жилось нелегко. Им пришлось пережить большое горе: умер их единственный ребенок. Они взяли на воспитание рано осиротевшую племянницу Джеймса. Сейчас ей было уже двадцать три, и Синтия пришла вместе с ними в гости. Знакомя ее с Рози Беннет, Эшли ощущал некоторую неловкость. Синтия лишь коротко улыбнулась и кивнула ему – можно было бы сказать, что она ведет себя с ним подчеркнуто вежливо. Все внимание она устремила на жеребенка.
Но Эшли не могла обмануть ее внешняя холодность. К несчастью, он знал подлинные чувства Синтии, и сам был отчасти в этом виноват. Однажды он сильно сглупил, проявив излишнее участие. Синтия тогда испытывала большие трудности, приспосабливаясь к взрослой жизни после бурной и безуспешной смены школьных пансионов.
Дория все это знала: Каролина Ховард часто с горечью рассказывала ей о племяннице Джеймса. Миссис Ховард приняла Синтию в свой дом и в свое сердце, надеясь, что та в какой-то мере заполнит пустоту, оставшуюся после умершего ребенка. Но ничего не вышло – из-за характера Синтии, так не похожей на спокойных, мягких тетю и дядю. Джеймс вроде бы понимал Синтию и ладил с ней лучше других. Он говорил, что она пошла в своего отца – его брата, который всегда был замкнут и плохо сходился с людьми. Увы, ему недоставало одного из слагаемых человеческого счастья: умения легко относиться к жизни.
ГЛАВА 6
Синтия всегда была мрачна и уныла. Сначала она копила в душе обиды, потом устраивала жуткие истерики. Дория называла ее буревестником. Каролина старалась найти с ней общий язык и сделать из девочки хоть что-то более-менее привлекательное, но отношения у них не складывались, и в конце концов Каролина отступилась. После школы Синтия поступила учиться на курсы секретарей, а потом нашла работу в Лондоне, куда ездила на поезде. Она сменила несколько мест, но нигде подолгу не задерживалась. У нее был слишком беспокойный и изменчивый характер. Одним из самых больших ее несчастий была обостренная чувствительность. Она вечно придумывала себе несуществующие обиды и ссорилась с людьми.