Текст книги "Невеста рока. Книга первая"
Автор книги: Дениз Робинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)
Однако, неведомо для двоих влюбленных, счастливо уединившихся в их убежище у озера, судьба уже сделала свой первый зловещий шаг, чтобы одолеть и уничтожить их.
С тех пор как Фауна убежала из дома Памфри, там началась суматоха, страшное беспокойство, особенно для миссис Клак, которая дала девушке исчезнуть. После того как миледи прекратила биться в истерике, она разразилась гневной тирадой в адрес дрожащей от страха домоправительницы и поклялась, что если та не отыщет Фауну, то будет уволена без рекомендации.
Приехала маркиза Растинторп и, тоже обливаясь слезами, исходила злобой вместе с Генриеттой. Кларисса предвкушала огромное удовольствие от обладания прекрасной квартеронкой, за которую уже заплатила весьма дорого. Деньги дал ей милый Уильям, не потому что был заинтересован в том, чтобы купить жену для Зоббо – ибо он ненавидел маленького монстра, – а потому, что Кларисса обрадовала его известием о своей беременности. Он давно мечтал еще об одном ребенке. Поэтому, спросив ее, какой подарок ей угоден и получив ответ: «Хочу приобрести жену для Зоббо», – он просто пожал плечами и немедленно дал согласие. Он был убежден, что женщины – глупые и недалекие создания, и, узнав о беременности жены, тем более смотрел на ее прихоти со снисходительной улыбкой.
– Я просто не переживу, если не получу Фауну для моего бедняжки Зоббо, – стенала Кларисса. – С тех пор как я сообщила ему об исчезновении этой девицы, бедняга слег от огорчения.
Генриетта, больше взволнованная побегом Фауны, нежели похоронами покойного мужа, приложила к ноздрям нюхательную соль и согласно кивнула подруге.
– Фауну обязательно разыщут! У меня повсюду шпионы. И полиция тоже занимается поисками этой негодяйки. Они прочесывают все дома терпимости – вдруг она забрела в один из них. Черт возьми! Я не думала, что эта девка настолько дерзка, чтобы осмелиться сбежать!
Кларисса, вытирая пустые синие глаза платочком, вздохнула:
– Мне нельзя так сильно волноваться, иначе у меня случится выкидыш, а это настроит Уильяма против меня.
Генриетта предавалась размышлениям. Ее мало волновала беременность Клариссы. Завтра похороны Памфри. Как неприятно будет в такую отвратительную погоду везти его в Памфри-Парк. Слава Богу, сегодня ночью милый Эдвард пробрался к ней, пока слуги спали, иначе она умерла бы от томления и уныния. И судьба сбежавшей девушки, с которой она обходилась так жестоко, волновала ее постольку, поскольку ей страшно не хотелось возвращать Клариссе деньги. Ей также не терпелось испытать злорадное удовольствие, насильно выдавая Фауну замуж за Зоббо. Куда же она сбежала? Кто-то ведь должен помогать этой проклятой девчонке, иначе без посторонней помощи она просто умрет от голода и холода.
Тем временем миссис Клак, мучимая приступами ревматизма и подагры, носилась по морозу в поисках Фауны.
Ее кулаки злобно сжимались от предвкушения того, как она схватит непослушную квартеронку и заставит ее заплатить за причиненные волнения. А найти девчонку ее долг, ибо миссис Клак весьма ценила свое положение в доме миледи, вовсе не желая его лишиться. И она искусно и методично обыскивала весь город. Обходила таверну за таверной, заглядывала во все сомнительные дома и притоны, расположенные за пределами богатого района площади Фицроу. Она считала, что красота квартеронки могла привлечь каких-нибудь мужчин, желающих удовлетворить свои низменные страсти. Однако, когда наступил холодный зимний вечер, миссис Клак ничего так и не узнала. Она окончательно упала духом и вернулась домой искать утешения в обществе своей подруги, миссис Голайтли. Они осушали одну чашку чая за другой, и все это время миссис Клак обливалась горькими слезами разочарования.
– Я просто умираю! – жаловалась она. – О, если бы я смогла поймать эту мерзавку!
У всего в жизни есть свои причины. Она собиралась обмануть миледи, обозлившись на хозяйку за то, что та стала причиной всех неприятностей, обрушившихся на миссис Клак. Нет уж, если она когда-нибудь отыщет Фауну, то использует ее в своих собственных целях. И миледи ничего не узнает об этом. Она будет считать, что Фауна исчезла навсегда. Миссис Клак познакомилась с неким джентльменом, который готов был устроить тайный, разумеется, незаконный, аукцион знаменитой красавицы невольницы, если ее, конечно, доставят к нему. И миссис Клак стала партнершей этого дельца, ибо намеревалась получить с него половину цены, которая, безусловно, будет крайне высока. Так миссис Клак обеспечит себе безбедное существование, и больше ей не придется работать на миледи или на кого-нибудь еще.
Сей джентльмен, имеющий чрезвычайно дурную репутацию в восточной части Лондона, был полукровкой с испанской кровью. Звали его Мигель Лопес. Проживал он в небольшом домике в Олдгейте. Он совершил множество преступлений, но до сих пор ему удавалось избегать наказания. Кроме всего прочего, он был подлый ростовщик, и в списке его должников состояли несколько известных молодых повес.
Найти Фауну, чтобы передать ее в лапы Лопеса, будет огромным удовлетворением для миссис Клак, ибо она совершенно уверена, что никакого добра несчастной девушке это не принесет. Ей, конечно, было жаль лишить себя радости видеть, как Фауну силой отдают замуж за Зоббо. Но это не пахло деньгами для миссис Клак. Жадность всегда брала верх над жестокостью ее гнусной натуры.
И вот, когда лорд Памфри отправился к своим предкам на Небеса, миссис Клак неутомимо продолжала поиски. По крайней мере погода изменилась к лучшему. Кое-где проглядывало совершенно голубое небо. Снег таял, и в садах и парках подснежники поднимали свои очаровательные головки. Замерзшая Англия преображалась на глазах, согреваемая дыханием весны.
На пятый день хлопот миссис Клак наконец нашла-таки источник сведений. Ценный и верный источник. Это был некий кучер, который случайно подвернулся миссис Клак, отправившейся с Фицроу-Сквер в Ковент-Гарден, где она намеревалась провести дальнейшие поиски.
Кучер оказался болтливым и легко втянулся в дружелюбную беседу с пассажиркой. Как миссис Клак и делала все эти дни, она сообщила кучеру имя девушки, которую искала, спросила его, не видел ли он молоденькую служанку, пропавшую в ночь на четвертое февраля.
Тот тряхнул головой, поджал губы и пустился в размышления.
– Нет, – наконец ответил он, – не видел девушки с золотисто-рыжими волосами. – И вдруг добавил: – Но знаете, в ту ночь у меня была одна странная поездка, почти что до Эппин-Форест. Я ее надолго запомнил, ведь была такая метель!
Миссис Клак жадно внимала рассказу кучера.
На Ковент-Гарденском рынке стояла страшная толчея и суматоха. Усталые лошади тянули повозки с фруктами и овощами, улицы были почти непроходимы из-за жидкой грязи, в воздухе витал зловонный запах сгнивших овощей и немытых человеческих тел. К лоткам стремительно подбегали ребятишки, одетые в лохмотья, хватали все, что попадалось им под руку, и с жадностью набивали себе желудки. С неприятными запахами смешивался специфический аромат только что привезенной рыбы. Всюду сновали торговцы. Типичная сцена – Ковент-Гарден в 1803 году. Однако лондонцы были веселы и в прекрасном настроении, благодаря Господа за ниспосланную им хорошую погоду. Ведь прошедшая зима была лютой и долгой.
Глаза и уши миссис Клак следили за кучером, жадно впитывая его слова, пока он хлестал бока своих усталых, вспотевших лошадей.
Она запоминала каждую подробность из его рассказа о «странной поездке», случившейся в ту морозную снежную ночь. И чем больше она слушала, тем больше задумывалась… Молодой красивый джентльмен (тщательно скрывающий свое лицо) и молодая девушка, закутанная в накидку, с волосами, запрятанными под чепец. А ее лицо даже этот грубый мужлан вспоминал как сказочно красивое.
Конечно, это еще не улика, однако миссис Клак осенила навязчивая мысль, которая уже не выходила у нее из головы.
– А ты смог бы найти то место, если тебе придется ехать туда еще раз? – спросила она.
Кучер засмеялся и сплюнул.
– Еще бы! Такое не забывается, мэм. Я тогда на чем свет стоит проклинал этого молодого джентльмена за прогулки с девушками в такой час и в такую проклятую ночь. Вот, думаю, приспичило ему тащиться в этакую даль!
– Интересно, что это за джентльмен, – проговорила миссис Клак тихо.
Миссис Клак быстро сообразила, как действовать дальше. Она извлекла из кошелька несколько монет. Кучер заметил, что они золотые, и глаза его заблестели. Жирное лицо миссис Клак расплылось в мерзкой улыбке.
– Ты не мог бы отвезти даму, причем очень усталую, к тому дому на Сент-Джеймс, откуда вы отправились тогда в ночное путешествие? – жеманно спросила она.
Подстегиваемый блеском золотых гиней, кучер кивнул. Он с размаху огрел лошадей кнутом и повез миссис Клак в богатый и знатный район Сент-Джеймс-стрит. Перед ними открылось великолепное зрелище королевского дворца, заснеженные башни которого переливались в солнечных лучах. Мимо в красивых каретах, запряженных четверками лошадей, проезжали изысканные джентльмены с красивыми дамами. По улице прогуливались прекрасно одетые парочки.
И вот миссис Клак благополучно добралась до некоего знатного дома. Она постучала в дверь медным молоточком, который издал громкий, отдающий эхом стук. Когда двери отворились, миссис Клак осведомилась, не проживает ли здесь некий молодой человек (при этом она назвала вымышленное имя).
Слуга отрицательно покачал головой. Тогда миссис Клак переспросила:
– Милейший, вы уверены, что здесь не проживает мистер Петтигру, адвокат?
Ее хитрость увенчалась успехом, ибо Винсент – а это был он – угодил в расставленную ловушку.
– Да нет же! – недовольно произнес он. – Это дом моего хозяина, сэра Гарри Роддни.
От радости миссис Клак чуть не лишилась чувств. Ее лицо стало багровым от волнения и надежды. Сэр Гарри Роддни! Так, значит, это он ехал в ту ночь с молодой девушкой в окрестности Эппин-Форест! Он – конечно, это он, тот, кто много лет тому назад так досадил миледи, защищая Фауну, упрятанную в торт, испеченный миссис Голайтли. Значит, Дора Клак оказалась права! Теперь она была почти уверена, что напала на след девушки. Значит, каким-то образом Фауна узнала, где проживает сэр Гарри, и попросила его о помощи.
Чтобы не возбудить подозрений, миссис Клак учтиво извинилась и удалилась.
Когда она поднималась в экипаж, ее свиные глазки сверкали, и она сказала:
– Возможно, тебе придется отвезти меня в тот дом близ Эппин-Форест. А сейчас я намереваюсь поехать к моему хорошему знакомому, мистеру Лопесу. Он живет в Олдгейте. Я отправляюсь туда немедленно. Давай гони… и как можно быстрее!
Глава 14
В этот ясный мартовский день судьба явно благоволила к миссис Клак, когда она вместе со своим сообщником-испанцем выехала из Лондона в Эппин-Форест.
Погода стояла теплая, снег растаял и превратился в мутные ручьи, светло-голубое небо было покрыто кудрявыми облаками, нежное солнце обогревало теперь уже темную землю, так надолго застывшую и замерзшую. И несмотря на то, что мистеру Лопесу приходилось вылезать из кареты и помогать кучеру вытаскивать ее из рытвин (один раз в окрестностях Уайтчепела[29]29
Уайтчепел – один из беднейших районов Лондона.
[Закрыть], а второй – у заставы), миссис Клак все больше и больше наслаждалась поездкой. Она просто задыхалась от радостного возбуждения. Лицо ее стало красным. Она ликовала при мысли, что напала на след Фауны.
Лопес тоже был уверен, что они на верном пути. Обладая острым деловым чутьем, он предвкушал хороший куш, как только они поймают беглянку, эту красавицу квартеронку. Не так уж много невольников было в то время в стране. И тайный аукцион, безусловно, будет прекрасным развлечением для кое-кого из богачей и их пустоголовых матрон.
Мистера Лопеса вполне устраивало общество, в котором он пребывал, общество, погрязшее в те годы в пороке и разврате. Джентльмены, одалживающие у него деньги, увлекались женщинами и азартными играми. Они частенько швырялись деньгами, тратя их на развлечения, сопряженные с крайней жестокостью. И чем абсурднее и безнравственнее были эти развлечения, тем выгоднее для мистера Лопеса. Он жаждал наложить лапу и на юную квартеронку, уже поведав миссис Клак, что они будут делать и где состоится аукцион. Это произойдет не у него дома – слишком опасно заниматься подобными делами в самом сердце Лондона, – а в одном игорном доме неподалеку от Олдгейта, где имеется помещение, используемое отнюдь не всегда для одних азартных игр. Этим заведением управляет двоюродный брат Лопеса – Хуан. И, безусловно, там соберется довольно много богатых клиентов, с которых можно будет запросить очень высокую цену за девушку, особенно если миссис Клак обратит их внимание на невинность Фауны. Даже если придется в чем-то уступить, выгода все равно будет огромной.
Миссис Клак сидела, сложив руки на жирном животе, и радостно улыбалась своим мыслям. До чего же блестящая идея! Ее радовало не только то обстоятельство, что она, таким образом, отомстит ненавистной невольнице, но и возможность досадить самой леди Генриетте. Когда миледи вернется из загородных владений, у миссис Клак появится возможность ткнуть ей под нос жирный кукиш. Да пусть ее и уволят за то, что она не отыскала Фауну! Фауна не должна быть найдена. Поскольку этот аукцион состоится в строжайшем секрете, джентльмену, который купит девчонку, надо будет строго-настрого внушить, чтобы он перекрасил ее золотисторыжие волосы и как следует охранял пленницу, иначе могут возникнуть неприятности не только со стороны леди Генриетты, но и маркизы Растинторп.
Надо будет очень осторожно задавать вопросы, когда они приблизятся к дому, где, в чем была абсолютно уверена миссис Клак, скрывалась Фауна. Лопес, опытный в таких делах человек, взял с собой два пистолета. Он был уверен, что сумеет постоять за себя, если ему придется столкнуться с сэром Гарри Роддни, знаменитым фехтовальщиком.
– Во всем положитесь на меня, любезная, – постоянно твердил он миссис Клак.
И она была довольна, что все идет как по маслу. Мистер Лопес имел вид знатного иностранца. Прекрасно одетый, в превосходно сшитых светлых панталонах, сапогах и черной шляпе, украшенной серебром. Пистолеты он спрятал в широкие карманы камзола. Его узкое лицо светилось коварством, а близко посаженные глаза и маленький рот, постоянно изогнутый в злобной усмешке, усугубляли общее зловещее впечатление. Впрочем, Мигель Лопес мог вполне сойти за уважаемого и знатного господина с континента.
Определенная доля риска, сопряженного с этим делом, ничуть не волновала мистера Лопеса. Всю жизнь он ходил по лезвию бритвы, играя с опасностью, нарушал законы и получал огромное удовольствие, обманывая власти. Он не остановился бы и перед убийством, ибо в его натуре не было ни зернышка доброты. А душа и благоденствие какой-то невольницы не имели для него совершенно никакого значения, как и вообще человеческая жизнь. Его главной страстью были деньги, и ради них он охотно продал бы свою бессмертную душу, и не один раз. Однако он полностью осознавал, что дело, в которое он сейчас ввязался, требует ума и хитрости.
Мистер Лопес распорядился, чтобы утром доверенные слуги пригнали карету. Кучер, знающий местонахождение нужного дома, будет их проводником, за что его щедро наградят и отправят обратно в Лондон. Миссис Клак останется в карете мистера Лопеса, спрячется там и будет ждать до тех пор, пока Лопес не позовет ее. Это на случай, если сэр Гарри вдруг появится с другой стороны озера, когда приедут незваные гости.
Гарри в это великолепное утро отправился, как он часто это делал, поохотиться на диких уток и немного подышать свежим воздухом.
Его бросило в дрожь от дурного предчувствия, когда он увидел незнакомую карету, остановившуюся возле дядюшкиного дома. Он предчувствовал, что убежище Фауны будет обнаружено. Кто же эти нежданные гости? Молодой человек постоял несколько секунд, нахмурившись. В одной руке он держал охотничье ружье, а в другой – ягдташ с убитыми птицами. Он выглядел превосходно и ощущал это; никогда он не чувствовал себя лучше, чем после почти недельного отдыха и тишины на деревенском воздухе. Да, такие восхитительные ночи после ночей разгула и пьянства, к которым он так привык. А еще каждый день, проведенный вместе с Фауной! Он все больше и больше убеждался, что его чувства к ней – не просто увлечение, а страсть, настоящая, искренняя, беспредельная. Фауна произвела в его жизни и чувствах необратимые перемены.
Миссис Клак заметила его и в волнении прошептала Лопесу, что это и есть сэр Гарри. Значит, она права, добавила она. Должно быть, Роддни похитил девчонку и привез сюда.
Маленькие глазки Лопеса сузились еще больше. Он выпрыгнул из кареты и приблизился к молодому аристократу, на всякий случай держа руку в кармане камзола. Учтиво поклонившись, он насмешливо спросил:
– Я обращаюсь к сэру Гарри Роддни?
Гарри вежливо наклонил голову.
– Да, это я, сэр, – надменно ответил он, краем глаза разглядывая взмыленных лошадей и заляпанную грязью карету. Ему не понравились ни карета, ни прибывшие в ней люди. Его сердце забилось от волнения. Наверное, Генриетта напала на след Фауны. Все его существо взбунтовалось против того, что Фауну может ожидать жизнь в неволе и несчастье. Ее, такую юную и нежную, ту, которая стала его возлюбленной!
Его опасения подтвердились, когда он услышал Лопеса:
– Полагаю, сэр, вы завладели некоей особой женского пола, которая является собственностью ее светлости леди Памфри. И увезли вышеуказанную особу в это убежище, не так ли, сэр?
Кровь бросилась Гарри в виски, а внутри все похолодело. «Ах, Фауна, Фауна! – думал он. – Я не отдам тебя им. Я не позволю им забрать тебя у меня!» Он инстинктивно отбросил убитых птиц и вскинул ружье. Однако испанец оказался проворнее. Тишину сельской местности прорезал гулкий выстрел. Гарри Роддни, не издав ни звука, рухнул на землю. Из раны на голове заструилась кровь.
Лопес спрятал пистолет и позвал своих людей. Это были угрюмые чернобровые португальцы с побитыми оспой лицами. Они служили Лопесу уже много лет, неплохо зарабатывая у него. Лопес приказал им оттащить тело сэра Гарри в кусты. Перед этим Лопес снял с пальца молодого человека перстень-печатку, украшенную огромным ониксом с выгравированным на нем гербом рода Роддни, и положил перстень в карман. Из окна кареты высунулась миссис Клак.
– Бог с вами, мистер Лопес, это же убийство! – залепетала она.
Лопес бегло осмотрел раненого, затем, разорвав льняной носовой платок, который вытащил из его кармана, приложил его к ране и перевязал ему голову шарфом, снятым с шеи бесчувственного сэра Гарри.
– Рана не смертельна, но несколько часов он будет без сознания. А вот нам надо поторапливаться. – С этими словами он сел в карету и приказал своим людям подъехать к главному подъезду дома.
Миссис Клак вытирала вспотевшее лицо, глаза ее бегали из стороны в сторону от страха.
– Я полагала, что вы не зайдете так далеко, – пробормотала она.
– Положитесь на меня, – резко перебил ее Лопес, а затем быстро посвятил ее в свои планы.
Из окна библиотеки Фауна видела карету, которую подкатили к дверям взмыленные лошади. Перед тем она услышала выстрел и вообразила, что это ее возлюбленный подстрелил дикую утку. Однако она в ужасе разглядывала карету, как и Гарри, почувствовав опасность. Ведь это была первая незнакомая карета, появившаяся в имении Пилларз за шесть дней ее пребывания здесь.
Совсем недавно она напевала что-то, пробуя подыгрывать себе на спинете. Теперь она часто пела, ибо наслаждалась жизнью и почти все вечера музицировала вместе с Гарри. Он научил ее петь несколько арий из Моцарта. Влюбленные напоминали супружескую пару, которая только что сочеталась браком. Они все крепче привязывались друг к другу.
Неужели такая любовь могла быть грехом? Об этом и спросила Фауна у Гарри прошлой ночью. В течение недели, проведенной с ним наедине, она еще полнее постигла смысл жизни и любви. У нее полностью исчезло чувство страха, они вся светилась радостью и счастьем. Прошлые ужасы быстро забывались. В Гарри она нашла превосходного товарища и несравненного любовника. Он был ее учителем, а она – его примерной ученицей. И не раз он говорил ей, что она самая очаровательная ученица в мире.
Все случившееся с ними, поначалу омраченное трудностями и сомнениями, теперь превратилось в идиллию и стало для обоих периодом неповторимого счастья и блаженства. Они как бы дополняли друг друга, соединились в единое целое. Казалось, не будет конца веселым шуткам, которым они все время радовались, находясь в своем уединенном убежище, отрезанные от остального мира. Они прогуливались по имению, беседовали или читали, сливались в страстных объятиях и каждую ночь открывали друг в друге все новые и новые восхитительные качества. Но хотя Фауна считала, что все это ниспослано ей Всевышним и жила только этими счастливыми мгновениями, Гарри все же постоянно ощущал смутную тревогу.
– Такая любовь, как у нас, не могла бы быть грехом, дитя мое, если бы мы были язычниками и жили только вдвоем на всем белом свете, – отвечал он. – Но существует религия. Даже ты знаешь об этом от своих соплеменников, живущих в далекой Африке. И меня воспитывали как добропорядочного христианина. Я еще ни разу не задумывался о браке. И иногда я гляжу на тебя и думаю: почему бы тебе не стать моей законной женой?
Сердце Фауны заколотилось от безумной радости. Она бросилась в его объятия, прижалась губами к его рту, но тут же отпрянула и покачала головой.
– Брак не существует для Фауны, невольницы, – проговорила она тихо.
Он обнял ее еще сильнее и прошептал сквозь нежное покрывало ее роскошных волос:
– Ты и вправду раба, но раба любви, моя милая, любви, моя милая, любимая Фауна. И ты необыкновенно подходишь мне… ты мне ровня, и я даже представить себе не могу тебя в неволе.
Гарри тревожился о ее будущем и о том, как лучше поступить для их же обоюдного блага. Верный Винсент, который привозил им еду и одежду, сообщил, что весь Лондон переполнен слухами насчет сбежавшей невольницы – он разговаривал с лакеями леди Генриетты и маркизы Растинторп. Также пришло письмо от мистера Уилберсона, который настоятельно просил Гарри поторопиться принять какое-нибудь решение по поводу поездки в Индию. Все серьезней становилась угроза войны с Францией. Англия готовила флот, и поэтому неимоверно возросли все цены. В то время как английская молодежь бездельничала и проводила время в праздности, более солидные люди вставали на разумный путь. И, когда Гарри разговаривал со своей возлюбленной, в нем все больше и больше укреплялось желание измениться, сосредоточиться на делах и политике. Странно, но Фауна не расслабляла его, а напротив – усиливала его честолюбие. Прежде любовные связи только утомляли и истощали его. В объятиях Фауны его физические и умственные силы расцвели как никогда, налились новой мощью.
Ожидая возвращения Гарри с охоты, Фауна пела, вспоминая о нем с бесконечной нежностью. Она немного помечтала, задумалась… Но вот увидела Снеллинга, открывшего дверь, и ее лицо побледнело. В комнату вошел Лопес. Сняв треуголку, он приблизился к девушке.
Она вопросительно посмотрела на него. Его злое сердце подпрыгнуло от радости. Это, конечно, она. Фауна была одета, как знатная леди, в платье, купленное ей Гарри. Оно было сапфирового цвета, с широкими рукавами, отороченными мехом. Гарри не нравилось, когда она пудрила волосы. Ее блестящие натуральные локоны были перевязаны сзади голубой лентой. Девушка выглядела восхитительно. Ее шею украшала единственная нитка жемчуга, принадлежавшая когда-то матери Гарри, попросившего Винсента отыскать ее и привезти сюда. Эти бусы были дороги Фауне не из-за их цены и блеска, а потому, что Гарри разрешил ей носить нечто украшавшее когда-то шею его матери. Лопес окинул взглядом ее золотисто-рыжие волосы, огромные черные глаза и окончательно уверился, что это именно Фауна.
Когда Снеллинг закрыл дверь, Лопес произнес:
– Я пришел от сэра Гарри. Я его друг.
Фауна испуганно перебирала бусинки. Друг Гарри… что это за странный джентльмен, одетый в черное и говорящий с таким необычным акцентом? Слегка дрожащим голосом она проговорила:
– Вы пришли от сэра Гарри? Вы виделись с ним? Вы встретили его по дороге, ведь он все утро вне дома?
– Я встретился с ним, – улыбнулся Лопес. – Он попросил меня зайти к вам, а сам хочет еще поохотиться.
Она с сомнением смотрела на гостя.
– Ничего не понимаю, сэр…
Лопес продолжал улыбаться, пронизывая Фауну пристальным взглядом. Его мысли были заняты тем, какое богатство привалит ему за эту восхитительную девушку с изящной фигурой и золотистыми волосами. А ее умение держаться и воспитание только увеличат цену.
И вдруг он произнес:
– Ты рабыня, Фауна.
Она вздрогнула, мертвенно побледнела, вся съежившись, и теперь напоминала дикого зверька, почуявшего опасность. Она громко закричала:
– Гарри!!!
Лопес схватил ее за руку.
– Не имеет смысла звать его, дорогуша, – проговорил он фамильярно. – Его здесь нет, я же сказал, что он попросил меня забрать тебя.
– Забрать меня… – эхом вторила Фауна сквозь побелевшие от страха губы.
Он безжалостно посмотрел на нее и с гнусной усмешкой сказал:
– Ты что же, думала, что твоя дурацкая интрижка будет продолжаться вечно?
– О! Да что вы такое говорите?.. – простонала она.
– Послушай, – уверенно заговорил Лопес. – Ты глубоко заблуждалась, предположив, что такой изысканный джентльмен, как сэр Гарри Роддни, долго просидит в уединении с невольницей квартеронкой, когда вокруг царит праздная веселая жизнь. Да он не протянул бы тут еще недели с тобой! Он сказал мне, что ты попросила его помочь и он сделал это… когда ему было угодно. А сейчас ему угодно возвратиться в Лондон. Просто ему не хотелось неприятной сцены, и вот я, как его ближайший друг… сеньор Лопес к вашим услугам. – Он сделал насмешливый поклон. – Я вызвался представлять его. Поскольку у меня мало времени, я бы попросил тебя поторапливаться. Бери свою одежду и иди со мной. Тебе нельзя здесь больше оставаться.
Огромные глаза Фауны пристально смотрели в лицо Лопеса. Каждое его слово острым ножом впивалось в ее душу. Все это казалось ей невероятным. Ведь всего лишь несколько часов тому назад Гарри сжимал ее в объятиях и шептал:
– До вечера, любимая. А потом мы обменяемся тысячью поцелуями, чтобы возместить те, от которых мне придется отказаться на время моего отсутствия.
Разве могло быть правдой, что она больше не нужна ему? О, Всемогущий Бог, неужели для него все это было просто развлечением, а все его нежные слова – обыкновенной ложью низкого лицемера и гнусного обманщика? А ведь он уверял ее, что она для него никакая не рабыня, а равная ему! Он утверждал, что важнее всего – мужество, которое руководит жизнью любого человеческого существа, и их в том числе. И он оказался таким трусом, что не осмелился сам сообщить ей о том, что его чувства изменились, прислал к ней «друга», чтобы тот сказал ей, что их «идиллия» кончилась! Неужели это правда?!
Испанец приехал, чтобы отвезти ее обратно в Лондон. Для чего? И от этой мысли она жалобно закричала:
– Где же сэр Гарри? Дайте мне увидеться с ним! О Боже, я не верю, что он так поступил со мной! Это неправда… неправда!
– Боюсь, ты слишком высокого мнения о своей особе, – произнес Лопес, демонстрируя ряд ровных белоснежных зубов в безжалостной улыбке. – Сэр Гарри и без того оказал тебе великую честь, потратив на тебя почти неделю. И, естественно, он сожалеет о своей глупости. У него есть моральный долг перед обществом, к которому он принадлежит. Вот некая миссис Клак сопровождает меня. Она присмотрит за тем, чтобы тебя доставили в надлежащее место.
Услышав это страшное имя, Фауна чуть не упала в обморок.
– Миссис Клак? – в ужасе переспросила она.
– Ну ладно! – раздраженно произнес Лопес. – Поторапливайся! Я не желаю тратить время на твои разглагольствования.
Девушка отпрянула. Ноги почти не держали ее. Мыльный пузырек счастья, так радужно переливавшийся перед ее взором и вселивший в нее столько надежд, с тех пор как она стала возлюбленной Гарри Роддни, неожиданно лопнул. Волшебный замок, наполненный теплотой, покоем и безопасностью, с такой радостью построенный Фауной, обрушился. Она снова летела в бездонную пропасть ужаса и отчаяния. И самая сильная боль была от разочарования в нем, в Гарри, которого она успела полюбить всей душой.
Слабый протест сорвался с ее дрожащих губ:
– О, это неправда! Этого не может быть! Он не мог отдать меня на растерзание миссис Клак. Даже если я наскучила ему, он бы не отдал меня ей так предательски! Вы приехали, чтобы украсть меня у Гарри! Вы его враг! Я не пойду с вами! Никуда не пойду…
Приподняв подол платья, она резко повернулась и уже собрались было бежать, но крепкая рука мистера Лопеса схватила ее. Затем Лопес достал из кармана перстень-печатку и показал ее Фауне.
– Сэр Гарри предупредил меня, что ты можешь повести себя так, вот почему он предпочел избежать ваших стенаний, мисс. И на всякий случай передал мне этот перстень. Узнаешь? Да? Вот и отлично, теперь ты веришь, что он послал меня за тобой? Еще он сказал, что очень сожалеет о том, – что похитил тебя.
Ее глаза, затуманенные от боли, отлично узнали перстень-печатку. В прошлую ночь, когда Гарри ласкал ее, острый край оникса случайно зацепил ее волосы, и она вскрикнула от неожиданности. Гарри высвободил перстень из ее волос и нежно поцеловал Фауну, словно прося прощения за причиненную боль. «О Боже… Боже! – думала она. – Если бы я смогла умереть, прежде чем настал этот ужасный час! Умереть с мыслью, что он по-прежнему любит меня и никогда не отдаст в лапы моих заклятых врагов!»
Она не могла вынести мысли, что он так подло обошелся с ней, что, соблазнив обманом, возвращает ее к тем, кто так жестоко обращался с ней.
Лопес, улыбаясь, как лисица, спрятал перстень в карман.
– Ну что, пошли? Теперь тебе легче?
И вдруг все ее напряжение ослабло, словно из нее выкачали воздух. Если это правда (а похоже, что это так, ибо откуда этому Лопесу столько известно), ее больше не волновало, что случится с ней. Где-то в глубине души она ощущала свербящую боль. Однако повернулась к человеку, назвавшемуся другом Гарри, и низким голосом произнесла:
– Да, перстень убедил меня. Но можно мне попросить вас об одной вещи, сэр: можно мне не возвращаться к ужасной миссис Клак?
Это было именно то, что замыслил Лопес, и он ухватился за такую возможность. Как можно ласковее он положил руку на плечо Фауны и сказал:
– Сделаю все, что в моих силах. А тебе что, не нравится миссис Клак?
Она мрачно покачала головой. Взгляд ее был наполнен мукой и отчаянием, губы безмолвно шевелились, произнося одно-единственное имя: «Гарри. Гарри». Как он мог так отвратительно и трусливо поступить с ней, той, которая отдала ему свое сердце и душу!
