Текст книги "Красная дорама 2 (СИ)"
Автор книги: Денис Кащеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)
11. Ночной разговор
«Владимир Юрьевич! Господин Григорьев!..»
Так, это у нас тут что еще за новости?
Дайте поспать спокойно – у меня, между прочим, был трудный день! А вечер – так и вовсе удался…
Блин! Голова будто битым стеклом набита, напополам с песком!
Чтоб я еще когда-нибудь влил в себя хоть рюмку этого проклятого соджу… Упаси Чучхе!
«Владимир Юрьевич! Я чувствую: вы совсем рядом! Ответьте, пожалуйста!»
«Да?» – неохотно буркнул я из глубин сна.
Ну, из таких себе глубин, если честно – как говаривал один мой хороший знакомый, сон алкоголика чуток и тревожен…
«О! Получилось! Владимир Юрьевич, это Катя Кан, бывшая ученица Элеоноры Эдуардовны Цой!»
«Вот как?.. Мои соболезнования…» – рассеянно пробормотал я.
«В связи с чем?» – опешила моя собеседница.
«Ну, получается, вы тоже умерли – как и госпожа Цой…»
«С чего это вы такое взяли?» – теперь помимо удивления в голосе девушки мне явственно послышалась и нотка возмущения.
«Ну… – а и правда: с чего?.. Ох, как же болит голова! – При жизни госпожа Цой говорила, что не сможет долго поддерживать со мной контакт. Типа, десять дней – и все… А потом вышла на связь уже из этого вашего мира духов. После смерти. Вот я и подумал, что вы, значит – тоже…»
« Нет-нет, со мной все в порядке! – поспешила заверить меня Катя. – Просто кое-чему научилась. И главное: перебралась к вам поближе! Расстояния материального мира имеют значение даже при ментальном контакте – хотя казалось бы: разговор-то действительно через мир духов идет, тут вы правы… Каждые три тысячи ли – это чуть больше тысячи километров – канал связи истончается на порядок! Поэтому Элеонора Эдуардовна так вам и говорила: из Москвы в Корею так просто не дотянешься! Но я же в Сеул переехала! Уже почти месяц как! А отсюда до вас, можно сказать, рукой подать!»
«А вам-то что в России не жилось?» – бесцеремонно брякнул я.
«Чтобы и дальше развиваться в качестве мудан, мне был нужен наставник, а за пределами Кореи такого трудно найти – Элеонора Эдуардовна была редким исключением!»
«А, понятно…»
«Теперь я ученица госпожи Чхве Ан Джонг! – с энтузиазмом продолжила девушка. – Когда-то она была величайшей мудан Сеула – наверное, даже могущественнее Элеоноры Эдуардовны! Они, кстати, дальние родственницы… Но потом госпожа Чхве увлеклась запретными практиками – и однажды почти лишилась силы! Как сама говорит, в назидание. Однако опыт, навыки – все это осталось при ней! И на одной голой технике, уже при жалких крохах былого таланта, госпожа Чхве сумела сберечь свою высокую репутацию! А теперь мы с ней идеально дополняем друг друга! У меня – моя сила, у наставницы – ее знания! Которых и я понемногу от нее набираюсь…»
«Что ж, будем считать, что рад за вас…» – с натугой выговорил я.
«Я уже несколько дней пытаюсь до вас докричаться. Как только научилась паре хитростей. Но буквально какой-то малости не хватало! А сегодня вы будто сами пару шагов мне навстречу сделали – и наконец меня услышали!»
«Это все, наверное, из-за соджу…»
«Соджу? – живо переспросила моя собеседница. – Очень может быть, кстати!»
«Я, вообще-то, пошутил…»
«Правда? Но иногда алкоголь – особенно с некоторыми специфическими добавками – как раз и приоткрывает коронную чакру. Раскрепощает дух… Однако это считается грубым, топорным методом. И даже опасным для практикующего! Лучше уж тогда особые благовония использовать…»
«Хорошо, в следующий раз учту…»
«Снова шутите, да?»
«Катя, без обид. У меня просто-таки раскалывается голова! Не иначе, последние коронные чакры по швам трещат! И это сейчас, в каком-никаком, да сне! Боюсь даже представить, что со мной будет, когда проснусь!.. Вы просто так пришли – или по делу?»
«Сейчас, Владимир Юрьевич, погодите…»
На меня вдруг словно накатила ласковая теплая морская волна. Омыла, схлынула – и унесла с собой львиную долю нещадно царапавших мозг острых осколков и докучливых песчинок.
«Так лучше?»
«Да…» – еще толком не веря в свое счастье, выдал я.
«Утром голова все равно будет болеть – но уже не так сильно, как могла бы!»
«Ох, Катя, огромное спасибо!» – выдохнул я, вовсю наслаждаясь случившейся со мной переменой.
«На самом деле, Владимир Юрьевич, это я должна вас благодарить! За то, что помогли Элеоноре Эдуардовне! На меня, как на бывшую ученицу и наследницу таланта, падала лишь тень ее мук в мире духов, но и та была мне едва посильна! Так что, смирившись, вы не только ей, но и мне здорово помогли! И я теперь перед вами в огромном долгу! О чем, собственно, и пришла сказать – это помимо самих слов признательности!»
«Насчет смирения – я еще госпоже Цой говорил: не дождетесь!» – хмыкнул я.
«И тем не менее – свою новую судьбу вы приняли».
«Ну, в каком-то смысле – наверное… Раз уж это и впрямь помогло госпоже Цой вырваться из лап демонов…» – тут, пожалуй, глупо было спорить – из мира духов, наверное, виднее.
«Так и есть! Поэтому повторюсь: я – ваша вечная должница! И поверьте, для мудан – пусть и начинающей, вроде меня – это отнюдь не пустые слова! Сейчас я еще, конечно, мало что могу… Но то – дело наживное! А пока – может быть, у вас есть ко мне какие-то вопросы? Я понимаю, что на Севере вы уже и сами обжились, но некоторые тамошние реалии, мягко говоря, непубличны – а я тему изучала…»
«Вопросы? – на миг я задумался. – Да, пожалуй, имеются такие! И даже не про пресловутые реалии Чосон… Просто госпожа Цой упомянула, что я теперь вроде как тоже своего рода му… хм… шаман-самородок…»
«Так и есть, – тут же подтвердила девушка. – Я в вас это тоже ощущаю. Мужчины среди истинных мудан встречаются нечасто, но потенциально они способны продвинуться куда дальше нас, женщин!»
«Да-да, об этом она также говорила. И одновременно предупредила, что теперь, после, как вы это называете, принятия своей судьбы, шаманские штучки будут мне даваться труднее, чем прежде. Но чтобы настолько…»
И дальше я вкратце рассказал собеседнице о своем провальном эксперименте в госпитале – том, что закончился разошедшимися швами и лишней неделей на больничной койке.
«Это как, нормально?» – закончил вопросом.
«Трудно судить из Сеула о том, что происходит в Пхеньяне… — задумчиво проговорила на это Катя (золотые слова, кстати!). – Тем более, уже столько дней прошло, все следы давно выветрились… Но думаю, тут дело вот в чем. Существуют два фундаментальных правила. Первое: способности мудан не должны использоваться впустую, без достойной цели – как, получается, было у вас в госпитале. И второе: в первую очередь их, этих способностей, применение должно быть нами направлено на благо других людей – а не на свое собственное. Оба этих ограничения со временем можно научиться обходить, но вы пока так не умеете – видимо, отсюда и провал!»
«Но раньше-то у меня все получалось! И упражняться – ради самой тренировки, так сказать, вхолостую… И в собственных шкурных интересах… шаманить!»
«Видимо, прежде мироздание, что называется, делало вам скидку. Откровенно говоря, я вообще не до конца понимаю, как и откуда вы тогда черпали силы – но в любом случае они были как бы не ваши собственные, а заемные. Похоже, таким необычным образом компенсировался сдвиг реальности – по крайней мере, отчасти. Но теперь гармония благополучно восстановлена – а значит, отныне общие законы распространяются и на вас! О чем вам недвусмысленно и намекнули – и еще достаточно мягко, кстати!»
«А как же тогда тренироваться?»
«Вот для этого нам и нужны учителя! Квалифицированные наставники, принимающие на себя всю полноту ответственности перед мирозданием! И главное, способные ее нести!»
«Понятно…» – в некотором разочаровании протянул я.
«Я бы могла поделиться с вами кое-какими начальными навыками, – обнадежила меня затем было девушка – однако тут же и отыграла назад: – Но для этого вы уже хотя бы должны уметь выводить свое сознание к границам мира духов, где мы стали бы встречаться вне вашего сна. А такое вам заочно не освоить. Как минимум, мне нужно взять вас за руку – в прямом смысле слова, тут важен тактильный контакт – чтобы провести туда в первый раз, обходя все тупики и ловушки. Вот если бы вы могли прилететь ко мне в Сеул…»
«Боюсь, это несколько затруднительно…»
«Я понимаю. Тем более, что вас тут караулят! Элеонора Эдуардовна ведь предупреждала? Помимо прочего, ваши недруги наняли трех мудан, считающихся лучшими в Сеуле. Правда, одна из них на самом деле – обыкновенная шарлатанка, но вторая – твердый середнячок нашего дела. А третья – моя новая наставница, госпожа Чхве. А так как всерьез работать она может только через меня, я полностью в теме! Стану и вас держать в курсе».
«Было бы неплохо», – согласился я.
«Сделаю, что смогу, – охотно пообещала Катя. – Впрочем, там, на Севере, вы в любом случае в безопасности!»
«Ну, в каком-то смысле…»
«В самом, что ни на есть… Так, меня наставница зовет, – осеклась тут девушка. – Но могу еще чуть-чуть время потянуть – скажу, что медитировала, сразу не услышала. Владимир Юрьевич, если хотите еще о чем-то спросить – самое время: в следующий раз неизвестно когда смогу выбраться для предметного разговора!»
«Спросить… – я задумался: что-то ведь хотел недавно прояснить и не знал как… – Ну разве что: не знаете случайно, кто такие Рактонган чульги и Пэктусан чульги?» – своя версия на этот счет у меня уже имелась – и достаточно стройная – но раз уж можно уточнить у эксперта…
«Знаю, конечно, – с готовностью откликнулась моя собеседница. – Пэктусан чульги – „люди горы Пэкту“ – это прямые потомки партизан, когда-то сражавшихся под началом Ким Ир Сена. Рактонган чульги – „люди реки Рактон“ – родственники тех, кто возглавлял вооруженные силы страны во время Корейской войны – на Севере ее называют Отечественной освободительной. Принадлежать к Пэктусан чульги считается несколько более престижно, но и те и другие – самая что ни на есть элита, как когда-то пэры в Англии и Франции, магнаты в Польше или бояре на Руси. Выше них – только, своего рода, принцы крови – семья Вождя. Но если ее положение незыблемо, то особое значение Пэктусан чульги и Рактонган чульги постепенно утрачивается – все-таки на политической сцене уже третье, а то и четвертое поколение потомков былых прославленных героев!»
«Да вот не очень оно как-то утрачивается… – сварливо пробормотал я. В остальном же приблизительно так мне все и представлялось. – Еще вопрос! – вспомнил наконец тут, с чем самостоятельно пока не разобрался. – Что такое 35-я Комната?»
«Одна из Северокорейских спецслужб. Как считается, численно – самая маленькая, но при этом, пожалуй, наиболее влиятельная. Подчиняется напрямую Центральному Комитету Трудовой партии Кореи. Когда-то была создана как Отдел ЦК по связи с подпольными группировками, действовавшими на Юге – за что ее агентов до сих пор иногда называют „связистами“. Действует как самостоятельно, так и координируя работу военной разведки Министерства обороны и политической — Кукка анчжон повисон . Кстати, эти „связисты“ – единственные в стране, кто привлекает к сотрудничеству мудан – или, как их называют на Севере, мансин . Правда, шаманки у них, в основном, плохенькие… Это если вкратце», – заканчивала свой рассказ Катя уже явно второпях.
«Ясно…»
«Так, все, теперь мне точно пора… Ох, не ожидала, что разговор потребует такого напряжения! Выжата с непривычки, словно лимон – как бы наставница не заподозрила неладное! Постараюсь в обозримой перспективе снова вас навестить, однако уже точно не в ближайшие дни – придется чуток поднакопить сил. Но на крайний случай, мало ли, если вдруг срочно понадоблюсь – вот прям кровь из носу – оставлю вам это… – перед моим мысленным взором внезапно проступило из тьмы нечто вроде серебристого шарика-бубенчика. – Представьте, что звоните в этот колокольчик – потребуется некоторое ментальное усилие – и я явлюсь, так быстро, как только смогу. Во сне, наяву – не важно, теперь-то я знаю к вам дорогу. Но без веской причины лучше не зовите – первой к вам могу успеть не я, а кто-то недобрый, из мира духов. И потребовать за беспокойство цену, которую вы пока не готовы уплатить… Нет, почти наверняка я сумею вас подстраховать – однако попусту все же лучше не рискуйте!»
«Понял», – хмыкнул я.
«А сейчас – до свидания! И еще раз, Владимир Юрьевич – спасибо вам за услугу Элеоноре Эдуардовне!»
«До свидания, Катя!»
Голос девушки в моей голове смолк – и я открыл глаза.
12. Утро добрым не бывает…
Завтрак я безнадежно проспал.
Будильник с вечера не поставил, а радиорепродуктора с утренним гимном в гостевом доме не оказалось. Ну или где-нибудь у соседей таковой был и сработал, но я его не услышал, «заболтавшись» с Катей Кан – однако это все же вряд ли.
Поняв, сколько уже времени – а шел девятый час – поначалу я предпочел так пока и остаться в горизонтальном положении: несмотря на целебное вмешательство ночной собеседницы, при малейшем движении в голове у меня тут же взрывалась неслабая бомбочка. Впрочем, ученица мудан предупреждала, что не снимет боль полностью…
Страшно представить, чем бы все обернулось без вмешательства девушки!
И как только тракторист Сон после такого выживает? Привычка, видимо…
Подстегнула меня идея о таблетке анальгетика – я вдруг сообразил, в аптечке мотоцикла что-то такое вполне могло найтись. С этой светлой мыслью, собравшись с силами, я кое-как поднялся с футона – заодно без особого удивления обнаружив, что спал, не раздеваясь. А вот берцы, как выяснилось, ухитрился расшнуровать, снять и оставить у дверей – и тут, пожалуй, уже было от чего прийти в изумление.
Как бы то ни было, я обулся – потратив на эту процедуру, наверное, минут пять – и выбрался в коридор. Сразу за порогом комнаты едва не споткнулся об аккуратную стопку каких-то вещей. Хотел уже было ее тупо перешагнуть, но тут сообразил, что это не что иное как моя «дорожная» форма – заботливо выстиранная и аккуратно сложенная.
Постояв несколько секунд в нерешительности, я все же заставил себя нагнуться (получилось резковато – как этот маневр отозвался у меня под черепной коробкой, словами не передать!), поднял с пола чистую одежду и занес ее внутрь. После чего наконец выбрался на улицу.
Верный байк не подвел – в седельной суме нашлось не просто болеутоляющее, а, как на заказ, средство от похмелья. То ли местная специфика комплектования автомобильной аптечки, то ли личные предпочтения Ли-младшего, уж не знаю. Правда, заветные таблетки оказалась растворимыми – и довольно крупными по размеру. Обычную я бы и так проглотил, со слюной, а подобную грызть все же не рискнул – поплелся искать воду.
Вариант с колонками отпал – и дело даже не в том, что качество воды в них было несколько сомнительным, сейчас я, наверное, глотнул бы и жижи с рисового поля. Но мне ее здесь банально не во что было набрать, чтобы развести лекарство.
Сообразив это, я сунулся в столовую, однако и общий зал, и комнатка, где кормили бригадиров, негостеприимно встретили меня запертыми дверьми.
И нигде – ни души.
Впрочем, последнее – даже и к лучшему: высказанному мной тут в сердцах случайные слушатели определенно были противопоказаны. Досталось и режиму работы заведения, и установившему таковой колхозу, и всей провинции Хванхэ-Пукто, и… Продолжать, пожалуй, не стану – но там имелась и еще пара пунктов. Справедливости ради, свое мнение о ситуации я высказал разве что не шепотом: каждое произнесенное в голос слово незамедлительно отдавалось в голове новым бронебойным выстрелом.
Последней моей надеждой стал местный магазинчик – благо, где его искать, я теперь прекрасно знал – и вот тут мне наконец улыбнулась удача. Тот работал, и в продаже была питьевая вода. Особым спросом она здесь, похоже, не пользовалась – на выставленной передо мной на прилавок бутылке лежал слой пыли, как на хорошем вине из подземного хранилища. Прежде, чем отдать мне покупку, девушка-продавщица, правда, тщательно протерла ее тряпочкой – пока я, стиснув зубы, считал мгновения промедления. Мне сейчас не «шашечки» требовались – мне «ехать» было надо!
Купив в придачу к бутылке эмалированную кружку, я пулей выскочил на улицу, растворил в воде сразу три таблетки – и жадно выпил лекарство. Затем приложился уже к горлышку самой бутылки – и не остановился, пока не осушил ее до дна. После чего, выбросив пластиковую тару в урну, двинулся в обратный путь. У колонок умылся – и вот где-то на этом этапе начал худо-бедно приходить в себя. По крайней мере, сподобившись оглядеться по сторонам, только теперь заметил окутавшую округу желто-серую мглу. Не вчерашнюю легкую взвесь – конкретный такой туман.
Ну, здравствуй, «желтая пыль»! Как дела в Китае? Ну или откуда ты там у нас налетела…
Достав из багажной сумки полученную в Пхеньяне от инминбанчжан пачку масок, я выудил из набора одну из них и нацепил себе на нос. Остальные убрал назад. Прислушавшись к себе, решил, что, по большому счету, не так уж все уже и плохо. После чего посетил заведение по соседству с умывальником – то самое, которому корейцы, что на Юге, что на Севере, такие мастера изобретать заменители-эвфемизмы. Еще раз вымыл руки – и сходил в комнату за мотошлемом.
Вернувшись, оседлал байк – и выехал на дорогу.
Сперва все же снова завернул к давешнему магазинчику. Купил еще одну бутылку воды – продавщица при этом посмотрела на меня, как на инопланетянина (я еще и в шлеме догадался к ней зайти) – и пару упаковок каких-то креветочных чипсов. Взял про запас – есть мне пока совершенно не хотелось, но без завтрака, что я бездарно пропустил, и без обеда, который программой не предусматривался вовсе, ждать ужина на пустой желудок было бы, наверное, неуютно.
Расплатившись за покупки, я вернулся к мотоциклу – и уже знакомой дорогой поехал в поле.
Неладное я заподозрил, едва спешившись – в том же месте, где и вчера, не доезжая самой грязи – и взобравшись на дамбу: бригада вдали будто бы снова маялась без дела. Списав впечатление на мешавшую рассмотреть детали «желтую пыль», я поспешил вперед – в робкой надежде, что ошибся. Но еще на полпути убедился: увы! Народ действительно бил баклуши.
Ну и какого Чучхе, спрашивается⁈
– Товарищ Чон! – энергично встретила меня первой Ким Чан Ми. – Доброе утро! Вы видели, я вам там вашу форму положила?
– Да, спасибо, – пожалуй, без должной благодарности в голосе обронил я – все мои мысли были сейчас заняты совершенно другим. Что я и поспешил выяснить: – Когда в последний раз приезжал трактор?
– Похоже, вчера, – простодушно сообщила мне глазастенькая.
– Что⁈ – опешил я.
– Сегодня еще ни разу его не видели, – подтвердила тхэквондистка Пак Су Бин. – Сами в недоумении: обычно, уж один-то рейс Сон к нам с утра делает!
Вот это, блин, номер!
– Может, дело в «желтой пыли»? – растерянно предположил я. – Вдруг полевые работы сегодня отменили?
– Нет, едва ли – нам бы сказали на завтраке…
Хм…
– Ладно, я разберусь, – хмуро буркнул я – и торопливо зашагал назад, к оставленному в полукилометре байку.
По пути обратил внимание на соседей-студентов: их сине-оранжевый «конек-горбунок» исправно пыхтел, разворачивая на дороге полный рассады прицеп. То есть Пак права: у других работы идут вовсю!
Но куда же запропастился этот Сон Хак Кун⁈ Вчера разве что пяткой в грудь себя не бил, что все сделает в лучшем виде! Неужели спьяну что-то напутал – и отвез весь груз не туда?
Сгоряча обещав девушкам во всем разобраться, я, честно говоря, пока не очень хорошо себе представлял, что и как следует предпринять. Искать тракториста в полях? Подкараулить его у теплицы, где он вроде как получает ящики? Вот, кстати, последнее, пожалуй, имело смысл – оставалось выяснить, где эта самая теплица расположена.
Накануне днем, говоря о ней, Сон, не доезжая Администрации, махнул рукой куда-то налево… Сунуться туда? А если снова заплутаю?
Еще этот долбаный желтый туман вокруг… Детский писатель Волков, часом, не бывал весной в Корее? Вроде у него в одной из книг про Изумрудный город описана подобная напасть. Мелкими мы, помнится, зачитывались…
Я уже был готов свернуть с главной дороги налево – почти наугад – как углядел впереди, на крыльце Администрации, какую-то маячившую фигуру. Спешно поддал газу, с рыком подлетел к зданию – и узнал Шим Ку Ан, заместителя председателя.
– Добрый день, товарищ Шим! – поздоровался я, заглушив двигатель и приподняв визор шлема.
– Здравствуйте, товарищ Чон! – как-то рассеянно буркнула в ответ женщина.
Я думал спросить у нее начет теплицы, но под угрюмым взглядом собеседницы как-то само собой у меня выскочило:
– Не знаете случайно, куда с утра запропастился тракторист Сон?
– Куда-куда… – сердито бросила мне на это зампредседателя. И, помедлив, выдала: – Дома он, собачий отпрыск, валяется – пьяный вусмерть! Как ни пытались будить – не добудились!
Опаньки…
– Надо же! – сокрушенно покачал головой я. – А вроде говорят, что он свою норму знает…
– Обычно – знает, – кисло скривилась Шим Ку Ан. – Бутылочку с вечера употребит – утром бодр и весел… Я и слежу, чтобы ему больше одной не продавали. А тут он откуда-то целых пять добыл! И четыре из них, похоже, вчера выжрал! Последнюю уже, видимо, не осилил, только начал… Ох, узнаю, кто ему столько соджу подогнал – своими руками на куски порву! – зыркнула она на меня как-то совсем уже недобро.
Впрочем, скорее все же не на меня – куда-то сквозь, вдогонку собственным кровожадным мыслям.
– Да, соджу тут у вас в магазине зверское… – поспешил меланхолично заметить я. – Вчера вот тоже взял несколько бутылок – честно говоря, отрава отравой! – все равно ведь выяснит в магазине, кто вчера покупал алкоголь – пусть видит, что мне скрывать нечего…
– Ну, тут вам, товарищ Чон, не Пхеньян! – буркнула моя собеседница в знакомой мне снисходительно-покровительственной манере.
Вот и ладненько. Пусть так ко мне и относится, особо не принимая всерьез. Авось, лишний раз в чем-то не заподозрит!
– Ладно, с Соном понятно – а что трактор? – перевел я затем разговор в новое русло.
– А что трактор? – угрюмо переспросила Шим Ку Ан.
– Кого-то другого на него посадить нельзя?
– Кого же я вам на него посажу? – развела руками зампредседателя. – У меня тут, по-вашему, трактористы на яблонях растут?
– Да хоть сам за руль сяду! – не замедлил вызваться я, на ходу составляя новый план. Заполучить трактор в собственное распоряжение, пусть и всего на день – это же просто мечта! – Права второй категории, если что, – похлопал я себя по карману на груди. – Просто работа же стоит…
– А угробите мне технику – кто отвечать будет? – отмахнулась моя собеседница. – Да и ключи найти не вышло, ни от ворот, ни от самого трактора… – поморщившись, признала затем она. – И куда он их только подевал? Так что отдыхайте пока – раз уж все так сложилось. Как Сона в чувство приведем – продолжите.
На этом зампредседателя сделала было попытку скрыться за дверьми Администрации, но, внезапно осененный новой идеей, я снова ее окликнул:
– Товарищ Шим!
– Что вам еще? – недовольно оглянулась она на меня через плечо.
– Объясните мне тогда хоть, как найти теплицу! Сколько смогу, отвезу на поле сам! – повернувшись в седле, демонстративно похлопал я ладонью по багажнику байка.
– И много вы так увезете? – оценила женщина грузоподъемность моего Кавасаки более чем скептическим взглядом. – Пол-ящичка?
– Сколько ни отвезу – все посадим! Все равно бригада в поле торчит!
– Ну… – на несколько секунд моя собеседница явно задумалась. – Подождите, я сейчас! – деловито заявила затем – и быстрым шагом ушла внутрь.
Возвратилась она через пару минут – и протянула мне какую-то исписанную бумажку, будто бы даже с синей печатью:
– Держите, товарищ Чон! Предъявите в теплице. Я тут черкнула пару слов – без этого они вам рассаду не отпустят.
– Спасибо, товарищ Шим! – поблагодарил я.
– Не за что: наоборот, рада видеть ваш трудовой энтузиазм… Даже не ожидала, честно говоря, – проговорила она уже, кажется, не без нотки уважения в голосе.
– Как же иначе? – пожал я плечами. – Посадка риса – дело государственное! А не поведем отечественное сельское хозяйство к новым необозримым высотам – и кто сделает это за нас? – добавил с каменным лицом старого игрока в покер.
И, уточнив напоследок у собеседницы дорогу к теплице, умчался в желтый туман.
