Текст книги "Красная дорама 2 (СИ)"
Автор книги: Денис Кащеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)
43. На природе
Первое, что я увидел, войдя в нашу приемную – три ведра роз на полу: одно – со свежими, как видно, сегодняшними, одно – похоже, с уже денек постоявшими и еще одно – с уже начинавшими увядать. Не иначе, с возвращением Джу товарищ старший лейтенант снова взялся за старое!
Поймав себя на неожиданной мысли, что, возможно, не так уж и плохо эти цветы у нас тут смотрятся (им бы еще вазы нормальные!), я шагнул к столу Пак за протянутой мне традиционной газетой.
– Товарищ Джу просила предупредить, что в десять у вас с ней сегодня встреча в военной прокуратуре, – сообщила мне секретарша. – Выезжаете в 9:40.
– Хорошо, – кивнул я.
В этот момент по левую руку от моей собеседницы замигала лампочка внутреннего вызова. Раздался негромкий щелчок.
– Там товарищ Чон подошел? – послышался через секунду из динамика голос Мун Хи.
– Как раз сейчас стоит передо мной, – доложила ей Пак.
– Попроси его зайти ко мне.
– Собственно, вы все сами слышали, – снова подняла на меня глаза секретарша, когда связь оборвалась.
– Ну да, – усмехнулся я – и направился к начальнице.
Та сидела за своим столом, задумчиво глядя на картину на стене кабинета – не самый лучший знак, честно говоря. Как я уже замечал, плененная злыми янки девушка всецело завладевала вниманием Джу, если дела у нас вдруг оборачивались не самым лучшим образом.
Странно, вообще-то: когда мы с ней виделись вчера – приехав с работы пораньше, Мун Хи застала дома конец нашего урока с Хи Рен – она пребывала в самом прекрасном расположении духа. С энтузиазмом рассказывала мне о ходе следствия. Воодушевленно отметила, в частности, что структуры, пока контролирующие Восьмое и Девятое Управления, всячески открещиваются от связи разоблаченной нами аферы в опытном цехе с их собственными незавершенными проектами в Пэктусан. И, типа, уже сам факт, что те вынуждены оправдываться – весьма нам на руку…
Впрочем, хозяйка кабинета уже перевела взгляд с художественного полотна на меня – и будто бы даже улыбнулась.
– Доброе утро, товарищ Джу! – приветствовал я ее с порога.
– Здравствуй, Чон, – неформально ответила мне Мун Хи – я как раз прикрыл за собой дверь. – Проходи, присаживайся, – кивнула она на место у стола для совещаний.
Так я и поступил.
– Как самочувствие? – участливо осведомилась начальница.
– Ну, бывало и лучше, – хмыкнул я, удержавшись от того, чтобы развести руками – уже худо-бедно навострился беречь свое многострадальное плечо. – Но к работе готов! – заверил с усмешкой.
– Как дела у Ким Чан Ми? – задала новый вопрос Джу – она знала, что от них с Хи Рен я вчера поехал прямиком в госпиталь.
– Без особых изменений… – если честно – следовало бы сказать: «без особых изменений к лучшему» – «Тигр», чтоб ему самому в небытие провалиться, продолжал уверенно давить, «Бык» понемногу терял силы.
– Я могу еще чем-то помочь по этой части? – без лишних слов, впрочем, поняла недосказанное моя собеседница.
Помочь? Ну, разве что каким-нибудь образом отправить меня в Сеул – встретиться с Катей Кан и взять у нее пару очных уроков…
Понятно, о таком не стоило и мечтать.
– Нет, – вздохнул я. – Но спасибо, что спросила.
– Ладно, тогда к делу, – заявила Мун Хи. – Вы с Ким случайно не прикидывали, хотя бы приблизительно: на какую сумму у нас в итоге похищено драгметаллов? И, экстраполируя: сколько бы преступники еще украли, скажем, до конца года – если бы продолжили с прежним размахом?
– Нет, – покачал я головой. – Но теоретически, зная, сколько ценного сырья шло в цех – а девять десятых его, как понимаю, поставлялось через наш отдел снабжения… В отчетах все цифры должны быть – при желании, можно довольно точно подсчитать… А что, решаешь, какую премию выписать нам с Чан Ми? – кисловато усмехнувшись, прищурился я на начальницу Управления.
– Кстати, хорошо, что напомнил, – несколько неожиданно для меня выдала на это Джу. – Надо сегодня же согласовать выделение денег из фонда… Пока еще есть возможность…
– Пока есть возможность? – выразительно переспросил я. – У нас что-то снова стряслось?
– Не у нас, – покачала головой Мун Хи. – В смысле, не в Пэктусан. Тут все идет просто прекрасно – я же вчера рассказывала.
– А где тогда?
– Да возникло тут кое-что по, скажем так, основной работе… Не заморачивайся, тебя это не затрагивает. По крайней мере, не напрямую…
Хм… Существенная оговорка! Не напрямую, рикошетом, бывает, так шарахнет – и не увернешься, потому что не ждал подвоха!
– Не хочешь поделиться? – внутренне подобравшись, спросил я. – Одна голова хорошо, а две – лучше!
– Чон, у тебя сейчас что, своих проблем мало? – буркнула моя собеседница – но вижу: засомневалась.
– Ну, как бы, твои проблемы – они ведь, в конечном счете, и мои. В том числе, в самом что ни на есть шкурном аспекте. Пусть и, как ты это называешь, не напрямую.
– Нет, Чон! – помедлив, четко и как-то слишком громко заявила Джу – но глазами, да и всем лицом, однозначно при этом показала: не слушай, гоню пургу. Кто там, помнится, говорил, что больше не опасается прослушки⁈ – Эти вопросы тебя категорически не касаются!
– Ну, как скажешь… – понимающе кивнул я.
– Вот именно! – все тем же менторским тоном продолжила Мун Хи. – А сейчас: собирайся, поедем! Нас ждет у себя майор Мин!
– Так ведь…
«Так ведь только в десять же!» – едва безнадежно не протупил я – но, к счастью, успел сообразить, что тут к чему.
– … ведь что мне собираться-то? – как сумел, выкрутился. – Встал – и пошел, делов-то! На тебе поедем?
– Да, – кивнула начальница Управления уже с нормальным выражением лица – представление, для кого бы оно ею ни разыгрывалось, закончилось, пошла конкретика. – Мне нужно еще три минуты – собрать бумаги для прокуратуры – и выходим.
– Тогда подожду в приемной? – предложил я, поднимаясь из-за стола.
– Да можешь и тут – я быстро…
Уложилась она в две минуты, а еще через десять уже распахивала водительскую дверцу своего белого мерса. Я уселся на переднее пассажирское сиденье (так мне с начальницей уже доводилось ездить – в апреле, в «Тэсон» – но только сейчас почему-то пришло на ум почти классическое: «Не представляю, кто это такой, но водилой у него – сама Джу Мун Хи!») – и мы вскоре выкатили за ворота концерна.
В дороге моя спутница не проронила ни слова. Благоразумно не начинал первым беседу и я. Пока ждал, не заговорит ли Джу, уже не в первый раз отметил про себя, как ловко она управляется с педалями автомобиля на своих высоченных каблуках.
Затем – поняв, что общение откладывается – уставился в окно. Мы как раз проезжали холм Мансу – и Мун Хи снизила скорость до положенных в этом месте тридцати километров в час. Статуи слева по нашему курсу мне, впрочем, с моего места видны не были – разве что если сунуть голову между начальницей и рулем.
Наконец Джу припарковала мерс у тротуара и сделала мне знак, что пора на выход.
– Парк Моранбон? – присвистнул я, сообразив, куда она меня привезла. – У нас с тобой что, свидание?
– Чон! – укоризненно покачала головой Мун Хи. – Какое еще свидание? У меня – жених, у тебя – Ким Чан Ми…
– Вот именно! – веско обронил я. – Да шучу, шучу! – поспешил заметить тут же. – А вот уже кроме шуток: ты вроде считала, что твой кабинет отныне не прослушивается. Что-то изменилось? И поэтому мы сейчас здесь?
– Нет, ничего не изменилось, – покачала головой моя собеседница. Мы с ней уже шли вглубь парка – сразу дикой его части – по забиравшей вверх тропинке. – Но да, здесь мы именно поэтому. Я, кажется, говорила: остается маленький шанс, что меня может слушать мое же начальство. А тут тема, о которой я пока не хочу спешить ставить в известность полковника Кана.
– Заинтриговала – так заинтриговала, – хмыкнул я. – Ну, давай, рассказывай – не зря же ехали!
– Да вот как раз думаю, с чего лучше начать…
– Давай – с сути! – предложил я.
– С сути? Ну, что ж… Если с сути, то один наш агент на Юге потерял казенные деньги. Много денег. Прям вот очень много. Три миллиона американских долларов! – она повернулась ко мне – видимо, ожидая реакции – и, кажется, осталась слегка разочарована почти равнодушным выражением на моем лице.
– Действительно, очень много, – запоздало распахнул я глаза пошире.
– Не то слово! Если честно, сама наличными и десятой доли такой суммы разом в руках не держала! Ну да дело не в том… Я практически уверена, что наш человек те проклятые доллары не присвоил и не растратил. Это и не так просто – слить такую сумму – если уж на то пошло… Просто в апреле, во время той операции – ну, когда мы добыли фрагменты известного тебе файла – средства расходовались почти без счета. И не всегда это получалось должным образом оформить. Но вот теперь в Сеул прибыл ревизор – от заместителя министра обороны. И если не представить ему полный отчет… За такие деньги виновного в потере могут и… того-сь… – приподняв руку, рассказчица изобразила пальцами, будто стреляет. – Под раздачу автоматически попадаю и я – под подозрением мой человек, я его выбирала, я курировала. Значит, я за него и отвечаю… К стенке, наверное, не поставят, но в халатности обвинят – а это, считай, конец карьере! В лучшем случае – отправят куда-нибудь в глухие горы, командовать заштатной зенитной батареей. Это в лучшем случае, – с нажимом повторила она.
– Да, плохи дела… – задумчиво пробормотал я.
– Еще как плохи!.. Правда, один миллион я уже почти наскребла – понадергала там и сям из других проектов… Нам ведь не надо вручить эти деньги ревизору, чтобы он увез их в Пхеньян – достаточно просто показать, что средства в наличии… Но это один. Миллион. Нужны еще два.
– Тоже немало.
– Вот именно! Понятия не имею, зачем вообще все это тебе рассказываю, – будто бы опомнившись, вздохнула Мун Хи. – Хотя нет, знаю, – поправилась тут же, – но это глупо, конечно… Просто один раз ты уже сотворил чудо – с тем файлом. Нелепо, конечно, надеяться, что сумеешь еще раз… И все же терять нечего, спрошу: Чон, ты случайно не в курсе, где можно спешно на недельку-другую перехватить пару миллионов американских долларов? Клянусь всем, что мне дорого: не стану задавать лишних вопросов!
С ответом я не поспешил – из чего Джу сделала логичный вывод:
– Не в курсе. Разумеется – откуда бы? Ну, я попыталась…
– Почему же не в курсе? – проговорил тут я. Идея, крутившаяся у меня в голове почти что с самого начала этого нашего разговора, наконец оформилась в нечто внятное. Итак, пан – или пропал! – Очень даже в курсе. Ну, то есть как… Шансы, получится или нет – аккурат пятьдесят на пятьдесят… – тут выходило, как с тем динозавром у блондинки на Тверской – либо встречу, либо не встречу. – Но есть одно немаловажное условие: чтобы хотя бы попробовать, мне нужно оказаться в Сеуле!
* * *
– Невозможно, – мотнула головой Джу. – Абсолютно невозможно.
– Несмотря на самые высокие ставки? – испытующе прищурился на нее я.
– Именно из-за них! У меня же нет собственного «окна» на границе! Да и имелось бы – у начальства ты на виду, твое отсутствие непременно заметят! И в результате станет только хуже – потому как вопрос будет стоять уже не о деньгах!.. Так что по-любому придется, как положено, получать визу полковника Кана! А для него твою командировку в Сеул я никак не сумею обосновать! В нынешней ситуации – вот совсем никак! – беспомощно всплеснула она руками.
– В нынешней – нет, а в какой сможешь?
– По идее, ни в какой. Ну, разве что все вдруг станет совсем плохо – в том числе и для руководства… Но тогда уж никому мало не покажется!
– Ясно, – вздохнул я.
Не выгорело.
– Но, может, можно как-то по-другому? – с надеждой спросила между тем моя собеседница. – Сработать силами уже внедренной на Юг агентуры? Ох! – покачала головой она. – Поверить не могу, что всерьез это обсуждаю… Но если у тебя и правда есть в Сеуле эти два миллиона… Вдруг?.. Я же не собираюсь их у тебя насовсем забирать – просто прошу в долг! Хочешь – под проценты! Под любые, какие скажешь!
– Что ты, какие, к псам, проценты⁈ – страдальчески скривился я.
Мун Хи я за время нашего знакомства уже неплохо успел изучить – и видел, что насчет моей поездки в Сеул она ничуть не юлит: это действительно не в ее силах. То есть здесь моя отчаянная ставка не сыграла – с Катей Кан я не увижусь.
Но и с засвеченной темы, понятно, уже так просто не соскочу.
Да и, по-хорошему, не собирался я ловчить.
В том, что ситуация серьезная – не сомневался. И способ вытащить Джу из беды (а заодно с ней и меня самого – полети ее карьера под откос, не устоять и моей) существовал – по крайней мере, теоретически – и я был готов им воспользоваться.
Но имелись, как говорится, нюансы. Кроме всего прочего, эта моя услуга собеседнице легко могла оказаться медвежьей.
– Дело в том, что эти деньги… Да, они есть, – заявил я – напоследок все же чуть помедлив. Все-таки не о трех копейках шла речь… – Раз уж обещала, – не сдержал усмешки, – и впрямь не спрашивай, как такое возможно, ведь не спрашивала про файл – тем более, что ничего нового все одно не услышишь. Прими как данность: потенциально у нас деньги есть. Однако с ними не все так просто.
– Да уж, наверное, не просто… Но ты сможешь мне помочь?
– Короче, – уже без особых колебаний приступил к сжиганию последних мостов за спиной я. – Стоит в Сеуле банк. Небольшой, частный. В том банке – открыт секретный анонимный счет. А на счету том – лежат даже не два, целых три с половиной ляма баксов! И если назвать шестнадцатизначный пароль, а затем – еще один, такой же длины, получишь к ним полный доступ. Однако штука в том, что вокруг банка увиваются нехорошие люди. И с некоторой долей вероятности – не берусь оценить, с какой именно, поэтому примем ее за пятьдесят процентов, – того, кто попробует воспользоваться деньгами, они тупо сцапают. И выпотрошат – сперва в переносном смысле, а там, глядишь, и в прямом.
Это я сейчас говорил о самой надежной из своих заначек по «прошлой жизни». Формально – вообще никак со мной не связанной. Неформально – были три-четыре короткие фразы, произнесенные вполголоса, тет-а-тет, в глухом лесу – по-настоящему глухом, не чета тому же парку Моранбон, где мы сейчас шли меж редких сосенок.
Так что кое-какие основания полагать, что данная конкретная нычка так и осталась не рассекреченной, у меня имелись – несмотря на предостережения Кати Кан и покойной Элеоноры Эдуардовны Цой. С другой стороны, не понаслышке зная возможности моих гонителей – вполне могли они добраться и до нее. Пятьдесят на пятьдесят – имени того динозавра – как я сразу и сказал.
Сам я тут готов был бы рискнуть – и в банк наведаться. Но раз Сеул для меня был-таки закрыт – подставиться предстояло бы уже не мне.
– Эти нехорошие люди – контрразведка южан? – деловито осведомилась между тем Джу.
– Хуже, – бросил я. – Контрразведкой южан они, при желании, позавтракают.
– Американцы?
– Там, как понимаю, настоящий интернационал. На отдельные правительства напрямую не завязанный.
– Ох-х, просто голова кругом… – пробормотала моя собеседница. – Ладно, давай так, – тряхнула головой она. – Я свои обещания держу. Не спрашиваю, кто ты такой, Чон Сун Бок – к тому же, уже однажды пыталась. Не спрашиваю, откуда у тебя доступ к анонимному сеульскому счету аж на три с половиной миллиона американских долларов… Спишем все на ту же чужую память после удара шкафом – и истово помолимся Небесам, чтобы эти вопросы ни мне, ни тебе никогда не задал кто-то менее доверчивый… А я сейчас об ином спрошу: Чон, ты мне поможешь? Назовешь банк и пароль? Пятьдесят на пятьдесят – вполне приемлемый расклад, сейчас мои шансы выкрутиться куда хуже!
То, что, значит, и мои – если падет начальница, не пощадят и ее выдвиженца – вслух Мун Хи не произнесла, ни в начале разговора, ни теперь. То есть откровенно надавить на меня не попыталась.
Чему-то да научилась, значит. Умница.
– Помогу, – кивнул я. – Назову.
– Спасибо! – проникновенно выговорила Джу. – Похоже, ты меня снова спасаешь!
– А зачем еще нужны друзья? – беззаботно развел я руками.
Плечо предательски прострелило.
44. Позывной «Стерва»
«Владимир Юрьевич, кажется, я догадываюсь, в чем у нас с вами камень преткновения!» – устало заявила Катя Кан в ночь с пятницы на субботу – уже, наверное, где-то под утро, к концу целой серии наших бесплодных попыток вырвать мое сознание из плена бренного тела.
«И в чем?» – осведомился я, чувствуя себя выжатым, словно лимон. И это – еще не проснувшись, там будет хуже!
«Я уже почти поверила, что наша цель осуществима… Но вам… Будто бы вам не хватает мотивации!» – выдала ученица мудан.
Вот это заявочки!
«Серьезно? – сил у меня уже не было даже на то, чтобы толком возмутиться. – Ну, знаете, Катя… Помочь Чан Ми – для меня сейчас самое главное! Если это – недостаток мотивации, то что тогда ее избыток⁈»
«Владимир Юрьевич, речь несколько об ином, – вздохнула моя собеседница. – Я все понимаю про ту несчастную женщину в коме – просто это немного не так работает. Вот скажите мне: зачем вам нужно вознесение сознания?»
«Катя, один из нас, кажется, тупит – и это определенно не я! – прорвалось-таки у меня негодование через глухую вату утомления. – Я же только что вам четко сказал: чтобы спасти Чан Ми!»
«А как вы намерены это делать? Ну, спасать?»
Блин, кажется, торможу все же я: что-то вообще не врубаюсь, о чем у нас тут разговор!
«Катя, это же была ваша идея, – с расстановкой выговорил я. – Я возношусь сознанием – и транзитом через него вы воздействуете на того „Быка“… Ну, или на „Тигра“, не суть… И Чан Ми приходит в себя! Что-то не так?»
«Все так. Только в этом-то и загвоздка! Я воздействую, – сделала девушка упор на прозвучавшем „Я“. – С вознесением вашего сознания это, конечно, связано – но опосредованно! Умом зависимость одного от другого мы с вами понимаем, но на уровне тонкого мира она отнюдь не очевидна! А чтобы появился действенный стимул, нужно стремиться к чему-то, что станет прямым следствием вознесения! Не косвенным!»
«Что, например?» – быстро спросил я – кажется, наконец уловив суть.
«Ну… – Катя вдруг задумалась. – На самом деле это действительно скорее инструмент, нежели самоцель… Может быть, именно поэтому, кстати, так сложно овладеть данным навыком самостоятельно… И все же… Скажем… Извините за несколько непристойный пример: во время интимной близости вознесение сознания позволяет духовно слиться с партнером! Говорят, это на порядок усиливает эффект от… Ну… От всего такого. Я, правда, лично не пробовала… Хотя нет: там, в теории, тоже не стихийно все происходит, по идее, нужно дополнительное волевое усилие… – сама же с собой и заспорила девушка. – А чтобы автоматически… О! Сообразила! Как таковое, вознесение сознания позволяет контролировать любое алкогольное или наркотическое опьянение! Сохранять трезвость ума при любой дозе дурмана, кроме смертельной! Вот это – да, прямое следствие… Чем не стимул?»
«Соджу перед сном я уже по вашей просьбе пил», – напомнил я.
« Там я немного другого пыталась этим добиться… И, видимо, мало вы выпили – ваш организм не испугался! Давайте попробуем завтра еще раз – только уже, простите, ужритесь так, чтобы наверняка! Как тогда, в колхозе!»
«В колхозе дело было в дрянном пойле, а не в его количестве!»
«Можете в этот раз взять качественное. Но побольше! Похмелье я вам потом в любом случае приглушу. А если у вас все получится с вознесением – так и вовсе уберу!»
«Ну, давайте попробуем… – не без сомнений согласился я. – Послезавтра как раз воскресенье – на работу утром не нужно…»
«Договорились! Тогда на сегодня, наверное, все?»
«Наверное… Хотя, нет, Катя, подождите!» – припомнил тут я, о чем еще хотел с ней переговорить.
«Да? Я еще здесь».
«Может быть – ну, если этот трюк с соджу у нас не выйдет – может быть, вы все-таки как-то прилетите сюда, в Пхеньян? – вкрадчиво произнес я. – У вас же российское гражданство? Туристы из России здесь бывают, я точно знаю! Да и не из России вроде тоже…»
«К сожалению, не получится, – кажется, с искренним огорчением ответила ученица мудан. – Наставница меня из Сеула совершенно точно не отпустит – мы условились, что первые шесть месяцев я неотлучно при ней…»
«А может, тогда – вместе с наставницей? – не унимался я. – Вдруг ей интересно побывать на Севере? Предложите – глядишь, и заинтересуется!»
«Не заинтересуется, – вздохнула моя собеседница. – Север она, мягко говоря, недолюбливает. И не сунется туда ни за какие сокровища мира!»
«Ясно…»
«Да, кстати, – спохватилась тут Катя. – Хорошо, что заговорили о моей наставнице – я тут тоже кое-что вспомнила! Хотела с этого начать – и отвлеклась на что-то… Тут вчера у нас с госпожой Чхве Ан Джонг заказывали кут – ну, сеанс. Клиенты были не местные – иностранцы. И с вами это может оказаться как-то связано! При нас с применением каких-то химических препаратов допрашивали одного человека – а наставница должна была убедиться, что он – не шаман и действительно находится под веществами. А не, скажем, вознесся сознанием и просто притворяется одурманенным. Ну, то есть это я должна была определить – а наставница моя с умным видом озвучить вердикт. Все это – более-менее заурядная процедура, однако еще перед нами поставили вопрос: всегда ли данный конкретный дух обитал в данном конкретном теле. А вот это уже – самая настоящая экзотика! Я сразу подумала, что ищут вас!»
«Пока, получается, не нашли», – хмыкнул я.
«Ну да, и никакой это, конечно, был не шаман. И уж тем более – не подселенец в чужое тело. Обычный северокорейский агент».
«Северокорейский агент?»
«Ага. В Сеуле он жил как Ким Нам Гил, но на допросе признался, что в действительности его зовут Пак Мэн Хо и работает он на военную разведку КНДР. Но это, кстати, наших заказчиков не особо заинтересовало – особенно поначалу. Они все спрашивали, кто ему дал реквизиты некоего банковского счета. Тут наш Ким-Пак никакого имени назвать не смог. Утверждал, что получил информацию из Пхеньяна, от своего куратора с позывным „Амкэ“ — мягко с корейского это можно было перевести как „Стерва“. – Впрочем, там даже не обязательно должна оказаться женщина…»
Опаньки!
«А что еще звучало? – как сумел равнодушно осведомился я. – Ну, на допросе».
«Остальное я не застала. Наставница отчиталась заказчикам об увиденном – картина там была предельно ясная – с нами благополучно расплатились, и мы ушли. Дальше допрос продолжался уже без нас».
«Понятно…» – пробормотал я.
«Вижу, вас это заинтересовало, – заметила Катя – вовсе обмануть ученицу мудан мне все же не удалось. Впрочем, чему тут удивляться? – Ну, да: получается, охота на вас так и идет!» – закончила девушка.
Эх, если бы только это…
* * *
– Доброе утро, товарищ Джу!
Плотно прикрыв дверь кабинета, я направился прямиком к столу начальницы, на ходу меля полнейшую чепуху:
– Сегодня розы у нас в приемной как-то особенно хороши! При случае не узнаешь у товарища старшего лейтенанта адресок, где он их такие заказывает? Хочу тоже купить охапку – и подарить Чан Ми, когда ее будут выписывать из госпиталя…
На ходу я при этом старательно высматривал где-нибудь листок и ручку, и, наконец их углядев, схватил – и, зачем-то прикрывая ладонью, накарябал:
«Нужно срочно посетить прокуратуру. Как в тот раз»
– и сунул записку Мун Хи.
Джу, до сих пор ошалело пялившаяся на меня как на полного идиота, прочла послание – и сосредоточенно кивнула:
– Хорошо, спрошу у Юна. А сейчас мы с тобой едем к военным прокурорам! Хочу закрыть с ними пару мелочей…
В прошлый раз, кстати, мы в итоге до майора Мина действительно доехали. Нужна ему, правда, в основном оказалась только моя начальница – вот с ней он добрый час и просидел над какими-то бумагами. А со мной разговор свелся к вопросу о байке. Следователь сказал, что я могу его забрать, объяснил, где и в какие часы.
Позже я связался с Ли-младшим и договорился, что за мотоциклом заедут его люди – благо оформлен тот был на фирму Ли-старшего – и что пока донджю подержит Кавасаки у себя. Заодно проверит, в каком тот состоянии – и, если потребуется, подлатает…
– Ну вот, снова с утра пораньше! – сварливо буркнул я между тем Джу – для пущего правдоподобия.
– Чон! Работа – есть работа! – строго заметила она.
– Да это я так, не выспался что-то просто сегодня… – вот последнее было чистой правдой – хоть под сывороткой проверяй!
– Тогда хватит болтать – пошли! – отрезала Джу. – Машину поведу я – подремлешь в дороге!
И что с позывным на нее так клевещут? Сама заботливость же!
* * *
– Ким Нам Гил, он же Пак Мэн Хо, вчера спалился в Сеуле, – без лишних предисловий сообщил я спутнице на уже знакомой тропинке в парке Моранбон. – Назвал оперативный псевдоним своего куратора – «Амкэ». И, видимо, много чего еще интересного – допрашивали его под сывороткой.
– Информация точная? – разом сделавшись мрачнее тучи, осведомилась Мун Хи. А вот откуда сведения – не спросила, то ли держа данное мне в четверг слово, то ли выделив для начала главное.
– Полагаю, да.
– Тогда – плохо.
– Понимаю.
– Совсем плохо.
– Я предупреждал, что риск есть – и немалый.
Джу рассеянно кивнула.
– У него ведь даже не было приказа трогать деньги! – убито выговорила она затем. – Только получить выписку по счету!
– Значит, отследили и это.
– Да уж ясно… Если я верно тебя поняла в прошлый раз, взяли Пака не южане? Какой-то международный преступный синдикат?
– Скорее всего – так. Не южане. К допросу привлекалась известная сеульская мудан – и ее клиентами были иностранцы. А связь Пака с КНДР их интересовала постольку-поскольку – пока не открылось, откуда им получены банковские реквизиты.
– При чем тут какая-то шарлатанка-мудан? – непонимающе нахмурилась моя собеседница.
– Она не совсем шарлатанка. Но к Паку отношения действительно не имеет – как только это выяснилось, ее выставили вон, и дальше допрос шел уже без нее.
– Эта сеульская мудан – и есть твой источник? – подняла на меня глаза Мун Хи.
– Не совсем. Да и не важно.
– Хм…
Некоторое время мы шли по тропке молча. Джу размышляла, я ждал.
– Что будем делать? – спросил все же в какой-то момент.
– Ты – пока ничего. В смысле, по теме – ничего, а так снова полностью взвалишь на себя «Семерку». Я попытаюсь как-то все это разрулить – и мне будет не до Пэктусан… Все, возвращаемся: время дорого! – резко остановившись, она повернулась и быстрым шагом направилась назад, к машине.
Я поспешил следом.
* * *
Единственным светлым пятном на этом безрадостном фоне стало появление в субботу на работе Пак Да Соль – лекарство девушке помогло, и из уездной больницы ее выписали.
Ну, хоть у кого-то снова все было хорошо!
Ну а вечером, как и велела мне Катя Кан, я упился разве что не вусмерть – но увы, лишь зря потратил хорошее соджу: ни к малейшему прогрессу на нашем ночном уроке это не привело. Только голова утром немилосердно трещала – даже несмотря на все старания ученицы мудан по части удаленного целительства.
