Текст книги "Красная дорама 2 (СИ)"

Автор книги: Денис Кащеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

33. Суета

Вторник у меня проскочил вроде и сплошь в делах, но до оскомины рутинно. До самого вечера не случилось ровным счетом ничего, достойного хоть сколько-то подробного рассказа.

Если же вкратце, то с утра я навестил склад готовой продукции, где сполна полюбовался на полки, заставленные громоздкими приборами неизвестного предназначения – изготовленными в интересах Министерства обороны. Ну, то есть как неизвестного – засекреченного. Теоретически нужный допуск у меня имелся, но процедура удовлетворения любопытства оказалась долгой и многоступенчатой – и уже на втором шаге я махнул рукой: потом разберусь. Благо, с точки зрения стоявших передо мной задач, это никакого значения не имело.

Так что я ограничился тем, что сверил артикулы, пощупал пломбы на угловатых корпусах секретных девайсов – и пересчитал общее количество хитрых аппаратов. Цифры сошлись.

Затем я снова поднялся на седьмой этаж, где в компании с товарищем Ли и Пак Су Бин продолжил анализ отчетов – и поступивших к оным из отделов дополнительных материалов. Работа у нас двигалась споро, но никакого прорыва не состоялось и здесь.

Совершенно то же самое можно сказать и в отношении нашего очередного занятия с Хи Рен: все прошло убаюкивающе ровно – ни головокружительных взлетов, ни грандиозных провалов. Ну разве что, может, сегодня девочка немного увереннее чувствовала себя в качестве пассажирки байка – и испытание моим бокам выдалось попроще. Отметим это как несомненный прогресс.

Единственным, что хоть как-то выбилось из этой будничной картины, был небольшой инцидент, совпавший с моим вечерним появлением в Пэктусан – когда я заехал за Чан Ми. Едва миновал внутреннюю проходную, как вдруг под потолком коридора истошно завыла сирена, и затем мимо меня вихрем пронеслись четверо крепких охранников – едва успел убраться у них с пути. Впрочем, пока я озадаченно озирался по сторонам и гадал, что за дичь происходит и куда бежать самому – за ними или назад, во двор – ревун благополучно смолк, а вскоре проследовала обратно и та четверка бугаев – уже явно никуда не торопясь.

На мой вопрос, что, типа, за на фиг приключилось, старший команды, скупо обронил:

– Ничего страшного, товарищ Чон. Видимо, ложное срабатывание.

Приблизительно то же самое сказала мне и Ким, когда я нагнал ее на подходе к инженерно-техническому отделу – в замасленной рабочей спецовке и с сумкой инструментов через плечо девушка как раз шла переодеваться после смены:

– В опытном цеху сигнализация почему-то заорала. Наверное, замкнуло что-нибудь. Давно надо бы профилактику провести!

– Ты как раз оттуда? – уточнил я.

– Нет, – мотнула головой моя собеседница. – Из любимой вентиляции. Просто слышала, как инженер Чэ говорил товарищу Сонгу про цех.

– Понятно, – кивнул я.

Если что, как я, кажется, уже упоминал, в той или иной мере работавший на весь концерн опытный цех находился в подчинении у Восьмого Управления – хотя и обслуживался нашими техниками, из «Семерки». То есть меня происшествие в нем всяко не касалось.

Ну а далее мы с Чан Ми поехали ко мне, и вот там уже ни о какой рутине речи точно не шло. Когда потом ставил под лестницу байк – уже после того, как отвез Ким домой и воротился – мне даже тетушка Мин претензии высказала: соседи, мол, жалуются. Так и подмывало посоветовать товарищам за стенкой делать в нужный момент погромче звук их любимого телевизора, но настроение у меня было хорошее, неконфликтное – и я просто сказал, что приму замечание к сведению.

– Смотри, Чон! – укоризненно покачала головой инминбанчжан, поняв, что ничего конкретного я ей не обещал. – Напишут на тебя куда следует – а уже грозились – достанется по полной программе и тебе, и мне заодно – что не пресекла своевременно!

В ответ я лишь кивнул.

Никакой благодарности, если задуматься! Я им – такой ремонтище подогнал, а они на меня – «куда следует»…

Хотя, конечно, никто ведь здесь не знает, что дом реконструировали благодаря мне…

В итоге, вежливо поблагодарив тетушку Мин за предупреждение, я отправился спать.

* * *

А вот следующее утро сходу оказалось категорически не томным. Нет, «откуда следует» ко мне не пришли – зато позвонил знатный ценитель алых роз, он же – адъютант полковника Кана старший лейтенант Юн. И подтвердил, что его патрон готов сегодня со мной встретиться. Назвал адрес и время.

Все бы ничего, но речь шла о пяти часах вечера. А на четыре у нас по средам традиционно стояло собрание ячейки Союза молодежи!

О каких-то вариантах в разговоре с Юном у меня даже заикнуться толком не вышло – сообщив, что хотел, офицер сразу же дал отбой. Так что пришлось спозаранку бегать по Управлению с высунутым языком – в поисках товарища Гу. Но отыскать ответственного секретаря было куда меньшим, чем полдела. А вот отпроситься с пресловутого собрания…

– Как можно, товарищ Чон⁈ – возмущенно развел руками Гу. – Первый вопрос повестки дня – как раз касается вашего избрания!

Блин, резонно.

– Хорошо, – кивнул я. – Первый – ладно. А если я потихонечку уйду сразу после этого?

– Потихонечку? Из президиума⁈ После избрания вы же у нас туда должны будете пересесть!

Твою ж наперекосяк! Вот ведь не было печали!..

– А что там за вопрос – после моего? – хмуро спросил я. – Надолго?

– Обсуждение статьи в журнале «Чхоллима». Часика в два, думаю, уложимся…

Ясно.

– Товарищ Гу, – вкрадчиво выговорил я. – Мне совершенно необходимо уйти – и не позднее половины пятого. По-любому – так! И это не мое личное дело – в нем напрямую заинтересована товарищ Джу, – тут я, можно сказать, и не соврал: так-то не факт, что Мун Хи одобрила бы мой наглый выход на полковника – но не желать, чтобы решились проблемы ее тонсен, начальница Управления никак не могла! – Давайте вместе подумаем, что тут можно сделать!

На какое-то время мой собеседник действительно погрузился в размышления.

– Ну… – с большим сомнением протянул он затем. – В принципе… «Чхоллима» – журнал ежемесячный… По большому счету, в следующую среду обсудить статью будет еще не слишком поздно… Но беда в том, что я уже согласовал сегодняшнюю повестку! – вздохнул ответственный секретарь. – Чтобы теперь перенести вопрос, нужна о-очень веская причина!

– Какая, например?

– Ну, скажем, кто-то захочет выступить с содокладом – но попросит дополнительное время на подготовку…

– О чем хоть статья? – поинтересовался я.

– О международном положении. В частности, об агрессивных происках японской военщины.

– Да… – пробормотал я, торопливо соображая. – Эти известны всему свету… Как… в общем, как сознательные граждане, должны мы потребовать их к ответу… Товарищ Гу, давайте так! – предложил затем достаточно очевидное решение. – Я найду вам этого содокладчика. А вы – перенесете вопрос на другой раз. Так, чтобы сегодня со всем закончить к половине пятого. Договорились?

– А кого вы предлагаете? – скептически склонил голову набок мой собеседник.

– Пока не знаю. Но если никого не подберу – выступлю сам.

– Вот это было бы просто отлично! – просиял ответственный секретарь.

– Наверное, – не стал спорить я. – Но, честно говоря, очень не хотелось бы. Поверьте: дел у меня сейчас невпроворот!

– Да уж верю, – в свою очередь согласился Гу.

– Поэтому постараюсь организовать вам кого-то еще.

– Только заранее скажите мне кого. Ну или что все же сами беретесь. Не позднее двенадцати – иначе никак не успею согласовать перенос вопроса повестки!

– Хорошо, – обещал я.

На содоклад о злобных милитаристах с соседних островов я раскрутил бывшего старшего курьера, а ныне – специалиста планово-диспетчерской службы Пака. Прямо сказал, что нежданное повышение ему зарплаты – вместо позорного увольнения – нужно отработать. Кстати, встретил тут с его стороны полное понимание – пусть и не сдобренное кипучим энтузиазмом.

Гу, правда, предложенной мной кандидатурой остался не очень доволен – о способностях моего бывшего приятеля мнения он был невысокого. Но я ему шепнул, что зато теперь-то уж точно все поверят: для подготовки выступления лишняя неделя просто необходима!

– Хорошо, товарищ Чон, – кивнул наконец ответственный секретарь. – Под вашу ответственность!

Приблизительно то же самое – только несколько иными словами – я и сказал Паку:

– Это должен быть такой доклад, чтобы, попадись после него слушателям в коридоре японец – на куски бы проклятого самурая разорвали! Сделаешь – считай, мы квиты. Ну а если провалишь…

– Понял: уволишь, – кивнул тот.

– Нет, – покачал я головой. – Просто отойду в сторонку. И когда товарищ Джу снова о тебе вспомнит – а вспомнит она обязательно, например, в связи с признанием недействительным того самого злополучного протокола сукпак комёль – прикрыть тебя от нее окажется некому. И там уж если просто уволят – можешь считать, что дешево отделался!

– Все понял, – повторил Пак. – Не подведу.

* * *

Если бывшему курьеру свое обещание еще только предстояло сдержать, то Гу отработал четко: наше сегодняшнее собрание уложилось в едва ли не рекордные неполные четверть часа.

Но прежде, чем официально стать вторым секретарем ячейки – еще днем – я успел сделать две вещи.

Во-первых, отзанимался с Хи Рен – и едва не уронил ее с байка во время тренировочного заезда: не в меру осмелев, девочка беспечно расцепила руки. Лишь в последний момент каким-то чудом я исхитрился повернуться, поймать уже вылетавшую из седла школьницу и рывком вернуть ту на пассажирское место.

А во-вторых, чуть раньше, мне довелось раскрыть хищение.

Дело, правда, касалось не драгметаллов – с ними, хоть тресни, все было в ажуре. По сути, по меркам концерна речь шла о сущей мелочи – незаконном присвоении партии наручных часов. Но все же не каких-то там, а подарочных, с портретом Высшего Руководителя на циферблате. К нам они поступили еще в начале апреля – из Пятого Управления, отвечавшего в Пэктусан за социальное обеспечение – и предназначались для вручения лучшим сотрудникам на День Солнца. Но по пути к бравым передовикам и ударникам – бесследно растворились.

Ну, то есть как бесследно – кое-какие «хлебные крошки» в документах как раз остались. Оные заметила Пак Су Бин, изучая по моему поручению отчеты смежных подразделений – и пришла по ним к предполагаемому злоумышленнику. Тот правда, у нас уже не работал – негодяем оказался уволенный Джу уже больше месяца назад товарищ Квак.

И все. Больше – никаких нарушений! По крайней мере, с начала текущего года.

Честно говоря, я даже не знал, радоваться такому обороту или огорчаться. С одной стороны, единственный воришка, да и тот мелкий, на все Управление – это же, наверное, хорошо? Да просто отлично!

С другой – было немного обидно. Столь масштабный замах – и на выходе вот такой вот «чижик». К тому же, и так давно уже выставленный взашей.

А материалы по Кваку и его темным делишкам мы с тхэквондисткой, конечно, аккуратно оформили, но никакого хода им я пока давать не стал. С полицией и госбезопасностью мне Джу иметь дело запретила, а в военную прокуратуру начальница велела стучаться только в самом крайнем случае – определенно, это был не он. Особой срочности в деле вроде как тоже не наблюдалось – ждали похищенные часы два месяца – подождут и еще две недели, до возвращения из командировки Мун Хи. А она там уже пусть решает…

* * *

После скоротечного собрания я уже спешил к проходной, когда на лестнице меня внезапно окликнули:

– Товарищ Чон!

Я обернулся: по ступенькам меня догонял нескладный полноватый парень где-то моего возраста – я видел его в зале, но ничего о нем не знал.

– Да?

– Товарищ Чон, мы не могли бы с вами поговорить? – выпалил преследователь, приблизившись. Выглядел он довольно взволнованным. В руках держал какие-то свернутые в трубочку бумаги, которыми нервно колотил себя по колену.

– Извините, я ужасно спешу, – буркнул я. – А вы, простите, кто будете? – все же утонил затем.

– Я – Чэ, инженер! – представился парень – кажется, с некоторым удивлением: как это, типа, так, что его не признали.

А, тот самый то ли гений, то ли псих!.. И бывший незадачливый ухажер моей Чан Ми.

– Что вы хотели? – отнюдь не проникшись к собеседнику симпатией, осведомился я.

– Давайте где-нибудь присядем, – попросил тот. – Там долгий будет разговор.

– Тогда, увы, не сейчас, – покачал я головой. – Как вернусь – ну или уже завтра.

– А когда вы вернетесь?

Этого я, к сожалению, и сам точно не знал.

– Ну, возможно, часа через полтора, – предположил неуверенно.

– Тогда, наверное, лучше завтра, – помявшись, заявил Чэ.

Вот и ладушки! А то вечером у меня еще традиционно «акробатика» с Ким была в планах.

Кстати, уж не о Чан Ми ли собирается со мной говорить некогда отвергнутый девушкой воздыхатель?

Как у него глазки-то бегают… Явно же какая-то стремная тема!

Тогда – тем более не сегодня! А лучше – и не завтра! Нечего там обсуждать!

– Договорились, – тем не менее кивнул я. – Подходите на седьмой этаж часам к восьми утра – распоряжусь, чтобы вам заказали пропуск! А сейчас – еще раз извините, товарищ инженер!

И с этими словами я торопливо продолжил свой путь вниз по лестнице.

34. Гаттербол

Гаттербол – в боулинге: шар, упавший в желоб в результате неудачного броска

Называя мне адрес, красавчик Юн Ён Су, адъютант полковника Кана, не потрудился уточнить, что это за место, но почему-то я решил, что встреча пройдет в ресторане. Однако ошибся. Это оказался… боулинг.

Именно так. Нет, я уже давно понял, что обывательские заграничные представления о КНДР с местной действительностью зачастую кардинально расходятся – вспомнить хоть те же пхеньянские пиццерии! – но обнаружить здесь самый настоящий кегельбан все же совсем не ожидал.

И вот, пожалуйста!

На улице перед входом в заведение стояла небольшая очередь. Припарковав байк у тротуара, со шлемом в руках я ее обогнул – и постучал костяшкой пальца в стеклянную дверь. Назвался выглянувшему охраннику и сказал, что меня ждут.

– Номер дорожки? – уточнил тот, доставая какой-то список.

– Не знаю, – пожал я плечами – этого мне товарищ старший лейтенант не говорил.

– Ну и как же я, по-вашему, должен… – начал мой собеседник, но в этот момент за спиной у него как раз нарисовался полковничий адъютант.

– Это к нам, на тринадцатую, – бросил он охраннику, скользнув по мне взглядом – но тут же, будто что-то вдруг сообразив, снова повернул голову в мою сторону и воззрился на мою мотоамуницию. Нахмурился, слегка покачал головой – в не особо и скрываемом неодобрении.

Ишь ты! Боулинг, значит, для вас тут – нормально, а от приличного байкерского прикида – рожа корчится⁈

Ладно, я не десять юаней, чтобы всем здесь нравиться!

Тем более, что даже десять юаней нравятся тут не всем!

С другой стороны: если так реагирует адъютант – что тогда скажет сам полковник? Часом, не испорчу я все, не успев толком начать разговор – одним своим вызывающим видом? Как-то не подумал об этом. Привык уже за три дня к своему новому образу – не сообразил, что пожилого офицера он вполне может шокировать и возмутить…

Интересно, тут есть гардероб?

– Проходите, товарищ Чон! – нашел между тем меня в списке охранник – и отступил в сторону, пропуская внутрь.

– Здесь где-нибудь можно снять верхнюю одежду? – первым делом спросил я у старшего лейтенанта.

– Как раз собирался посоветовать вам так поступить, – усмехнулся тот. – Сюда, пожалуйста, – указал он мне в боковой коридорчик.

Помнится, когда в понедельник я в первый раз застегивал на себе кожаные штанины чапсов, то опасался, что в поездке офисные брюки изомнутся под ними в хлам. Но оказалось, что ткань моего сшитого на заказ костюма прекрасно держит форму. Пара минут «на воле» – и она снова словно только что из-под утюжка!

Что не могло не порадовать, потому как утюга-то у меня как раз дома и не водилось – после того, как Хи Рен разбила старый о голову коварной Лим, нового я так пока и не приобрел.

Вот и теперь, сдав тетеньке в здешней раздевалке куртку и чапсы, я предстал перед сопровождающим в виде отнюдь не жеванном – а наоборот, очень даже аккуратном. На что Юн Ён Су благосклонно кивнул – и пригласил меня следовать за собой.

Боулинг оказался совсем не маленьким – аж на несколько десятков дорожек. Заняты из них сейчас, правда, были менее половины, остальные пустовали. Видимо, стояли забронированные – иначе чего ждала очередь на улице?

А может, дело было и в другом – пока мы со старшим лейтенантом шли к дорожке номер 13, на второй, одной из оккупированных игроками, видимо, «зависло» оборудование. Вдоль желоба к пиндеку – зоне, где должны стоять кегли – уже спешил дежурный, но когда, пройдя мимо, я обернулся – уже от экранчика с цифрой «девять» – там и вовсе погас свет. Бывает: сломалась дорожка.

Так, может, и остальные свободные – просто не в порядке?

Я решил отследить, придут ли на них люди позже, но, забегая вперед, скажу, что этого не сделал – не до того оказалось.

К стойке, где выдавали обувь игрокам, старший лейтенант меня не подвел. Как, собственно, и к самой тринадцатой дорожке – указал жестом на креслица метрах в семи позади той и отправился к своему шефу один. Полковника я уже увидел – тот как раз запустил в цель шар. Не промахнулся, но и страйка не выбил. Да еще и получил перед вторым броском так называемый «сплит» – устояли самая правая и самая левая кегли. Один мой приятель по «прошлой жизни» называл это «ножки кровати».

Партнеры Кана по игре – двое мужчин примерно его же возраста, одетые в гражданское (сам офицер был в форме) – сочувственно покивали: непростая, мол, предстоит попытка.

К слову, публика в заведении по большей части напомнила мне посетителей пхеньянской пиццерии или залов торгового центра «Тэсон»: молодежи здесь почти не было. Только на одной дорожке, как раз по соседству с «полковничьей» – кучковалось разом человек восемь юношей и девушек. Одетых ярко, подчеркнуто спортивно – и при этом довольно смело. На двух красотках и вовсе были обтягивающие леггинсы, а одна даже не постеснялась оголить живот – неслыханное дело по местным меркам!

Спутники же юных дам гордо щеголяли в куртках и штанах с классическими тремя полосками по швам и трилистником на груди, чем живо напомнили мне характерных персонажей из наших российских 90-х.

Справедливости ради, на компанию косились. Ну или наоборот, старались в их сторону не смотреть – как, например, делал Кан. Вторым броском, кстати, он сбил только одну из двух кеглей.

Я поднял глаза к экранчику над тринадцатой дорожкой: шел последний, десятый фрейм – то есть в этой партии мой знакомый уже «отстрелялся». К нему как раз подошел адъютант – видимо, доложил о моем приходе. Полковник его выслушал, но на меня пока даже не посмотрел – дождался, пока закончат игру партнеры. Один из них при этом ухитрился выбить страйк-аут – три раза подряд снес шаром все кегли до единой – однако итоговая победа все же осталась за доблестной Корейской народной армией в лице Кана.

Только тут он кивнул – и направился ко мне.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – резво подорвался я с креслица.

– Сиди, Чон, – махнул мне рукой офицер – и опустился на соседнее.

– Разрешите поздравить вас с победой! – выразительно показав глазами на дорожку, подпустил медку я.

– Разбираешься? – приподнял брови офицер. – Доводилось играть?

– Нет, что вы! – заверил его я. – Никогда тут раньше не был, – не думаю, что «прежнему» Чону такое было по карману. – Но на экране же написан результат – у вас очков больше!

– А, ну да, – кивнул Кан.

В этот момент к нам подошел Юн Ён Су.

– Товарищ полковник, распорядиться, чтобы принесли чаю? – осведомился он. – Или, может быть, сока?

– Спасибо, ничего не нужно, – покачал головой его патрон.

Мне напитков не предложили.

– Пока я здесь – можешь пойти, поучиться у старших играть, – отослал Кан адъютанта на дорожку.

– Спасибо, товарищ полковник! – поблагодарил старший лейтенант.

– Итак, – повернулся ко мне его патрон, когда Юн удалился. – Как понимаю, Чон, моим рекомендациям ты внять не соизволил.

– Простите, товарищ полковник? – слегка растерялся от такого захода я.

– Я же предупреждал тебя насчет «шляпы не по чину»! Но ты, выходит, гнешь свое?

– Товарищ полковник, не понимаю, о чем это вы! – совершенно искренне заявил я. – Нет, я помню тот наш с вами разговор – но с чего такие странные выводы?

– С того, что ты здесь, – буркнул офицер. – О чем еще тебе могло вдруг понадобиться со мной переговорить, если не о капитане Джу и ваших с ней отношениях?

А, вот оно что!

– Товарищ полковник, я приехал вовсе не за этим! – пришлось поспешить мне с заверениями. – Не из-за товарища Джу. Из-за ее тонсен, Хи Рен!

– Нам Хи Рен? – пришла очередь удивиться Кану. – Она же еще ребенок! – не знаю, что он там себе подумал, что так сказал – и, честно говоря, знать не хочу. – И при чем тут я?

– Ребенок, – не замедлил кивнуть я. – Школьница. И в школе у нее серьезные проблемы…

Следующие несколько минут я подробно описывал собеседнику сложившуюся у девочки ситуацию. Слушал меня Кан внимательно, не перебивал. И только в конце спросил:

– Это капитан Джу поручила тебе заняться вопросом?

– Нет, – покачал головой я. – Все открылось уже после ее отъезда. Про медаль у нее девочка спрашивала, не посвящая в детали проблемы.

– Вот как? – Кан будто бы ждал от меня другого ответа. – Что ж… Но по-прежнему не улавливаю, чем и как могу тут помочь. Насчет публичного ношения медали – капитан Джу своей тонсен все верно сказала: это совершенно исключено! Все награждения по первомайскому инциденту – строго секретны!

– Это понятно, – кивнул я, постаравшись не выказать своего разочарования.

Нет, на то, что удастся решить проблему в лоб, рассчитывать и впрямь особо не приходилось, но тень надежды у меня все же теплилась: а вдруг?

Короче, стоило попытаться. Но нет – так нет.

– Понятно, – повторил я. – Секретность есть секретность. Но давайте попробуем взглянуть на происходящее чуть-чуть шире. Ведь, по сути, Хи Рен осталась без заслуженной награды! Это взрослого человека еще может греть мысль, что где-то в сейфе лежит его орден или медаль – то есть заслуги оценили, их учитывают, пусть и негласно. Но тринадцатилетний подросток видит это иначе! Показали конфетку – и тут же отобрали! Разве это справедливо?

– Подрастет – оценит, – пожал плечами Кан.

– Возможно. Но проблема-то возникла сейчас! То есть и решать ее нужно сейчас, а не когда девочка повзрослеет!

– Каким образом – решать?

– Может быть, есть возможность отметить Хи Рен как-то еще? – перешел я к изложению плана «Б». – Пусть не медалью и не орденом. Но вручить – от имени армии – что-то такое, что можно приколоть на грудь и с этим появиться на празднике?

Уже по первой реакции полковника – еще прежде, чем тот ответил – я понял: снова мимо.

– Чон, ты, конечно, у нас не кадровый офицер, – укоризненно покачал головой мой собеседник. – Но элементарные вещи должен же понимать! «Что-то, что можно приколоть», – передразнил он меня. – В армии это «что-то» так и называется: орден или медаль! Есть еще, конечно, значки иного рода, но и они даются бойцу не просто так, потому что он – молодец! А за конкретные достижения! Скажем, за определенное число прыжков с парашютом, – указал Кан себе на грудь – именно такой почетный знак висел у него самого на кителе. – В общем – нет, – подытожил он, разведя руками. – Так не делается.

– Хорошо, – мысленно вздохнув, перешел я к плану «В». – Не значок. Но тогда, может быть, получится выдать Хи Рен некую почетную грамоту? Или там благодарственное письмо, в рамочке? Как бы в компенсацию изъятой медали? Понятно, изложив все общими словами, не раскрывая никаких государственных секретов. Скажем, «за неоценимую помощь, оказанную стране и Министерству обороны», без ненужных подробностей… Ну или что-то такое…

– Почетную грамоту, говоришь… – вот тут полковник наконец задумался.

Я затаил дыхание, боясь спугнуть ненадежную удачу.

Подобного рода диплом, конечно, на себя не прицепишь – чтобы каждый встречный-поперечный сразу видел и уважал… Но можно будет, например, передать его музею школы – наверняка там такой есть, вроде нашего, в Пэктусан… Уже что-то!

А если это все еще красиво преподнести… Скажем, приедет в школу лично товарищ полковник – и вручит бумагу Хи Рен, перед строем учеников в красных галстуках! Еще бы до кучи туда военный караул с автоматами… И, не знаю… Торжественный салют в воздух – холостыми!

Дважды лауреатке Ким Ю Джин останется разреветься от зависти!

Увы, мечтать не вредно. Кан меня снова «обломал» – да еще и жестко, сперва будто бы обнадежив.

– Почетная грамота – вариант, в принципе, рабочий, – кивнул он, заставив меня просиять. – Но точно – не к этой пятнице! – заявил офицер после короткой паузы. – К концу месяца – может быть, получится организовать… Такое должен подписывать лично товарищ министр, в крайнем случае – его заместитель. Нет, раньше конца июня – никак! – подытожил мой собеседник.

– Но праздник у Хи Рен – послезавтра… – обреченно выговорил я.

– Ну а я что могу поделать? Говорю, как есть.

– Может быть тогда хотя бы… – осталось мне уже только ухватиться за последнюю соломинку. – То есть не «хотя бы», что это я… – торопливо поправился тут же. – Может быть тогда вы смогли бы заехать в пятницу в школу? Просто, без бумаги. Объявить при всех, что Хи Рен отличилась, чуть позже будет официальная грамота, а пока – поздравить ее на словах?

– А если министр в итоге ничего не подпишет? – хмыкнул полковник.

– Хорошо, – отступил я еще на шаг – уже на самый край провала. – Не говорить про грамоту! Просто публично девочку похвалить…

– Младший лейтенант, наша армия – не балаган, гастролирующий с представлениями по школам! – нахмурившись, строго заявил на это офицер. – И я вам – не клоун!

– Ничего такого я не имел в виду! Просто… Вам что, совсем не жаль девочку? Которая, на секундочку, серьезно вам помогла! Неужели это не стоит такой мелочи, как заехать к ней в школу?..

– Завтра днем из Пхеньяна я убываю, – сухо заявил офицер. – Служба – понимать надо! Поэтому – нет, никак не получится.

– Ну а прислать кого-то вместо себя? Того же Юна?

– Так, довольно, – скривился Кан. – Насчет почетной грамоты – вопрос поручу проработать. В самое ближайшее время мой адъютант этим займется. Но, как уже сказал, раньше конца июня результата не ждите! И это максимум того, что я могу – и готов – сделать для Нам Хи Рен!

– Но для нее все решится в эту пятницу! – воскликнул я.

– Младший лейтенант, тебе что-то не ясно из мною сказанного?

– Но…

– Товарищ младший лейтенант!

– Все ясно, товарищ полковник, – убито пробормотал я.

– Тогда на этом и закончим!

Как я вернулся в гардероб, как оделся, как вышел из боулинга, сел на байк и доехал до Пэктусан – вообще не помню.