Текст книги "Сумеречный судья"

Автор книги: Денис Чекалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Сердце ему не понравилось.

Поэтому Каролина не стала есть второго солдата, а ограничилась тем, что выпила у него глаза, отъела уши и соскоблила с черепа кожу.

Толстое, неуклюжее червячье тело было теперь наполнено тяжестью. Ей хотелось свернуться в клубок и подремать, пока желудочный сок переваривает ливер. Но острый инстинкт подталкивал ее вперед.

Червь развернулся, проводя по траве окровавленным хвостом, и подполз к телу Каролины. Оно лежало неудобно – головой вверх, поэтому червю пришлось опрокинуть его.

Прозрачная желтоватая жидкость, нечастыми толчками, вытекала из него там, где пробили пули. Густые пятна падали на одежду старухи.

Пока тело Каролины лежало под деревом, в него успели наползти муравьи. Они начали выгрызать ходы в мясе, а один из них сидел на носу гномицы. Червяк съел его, содрав немного кожи. Потом просунул голову внутрь женщины и принялся выедать насекомых.

– Это проконсул, – пояснил я, пряча мобильный телефон. – Они нашли двоих гоблинов, из тех, кто помогали Селебриэн.

– Что они говорят?

– Ничего. Я, конечно, не врач, но, наверное, их молчание как-то связано с тем, что одному выгрызли живот, а второму – лицо.

На всякий случай проверив, не подбирается ли кто-нибудь ко мне сзади, я продолжал:

– Неподалеку был найден джип, принадлежавший Селебриэн. Френки, ты можешь назвать животное, живущее в нескольких милях от города и способное загрызть гоблина?

– Вопрос не в том, что это, – ответила девушка, – а как вышибить ему мозги. Эй, выходите! Я знаю, что вы там.

Гоблин, к которому обратилась девушка, не пришел в восторг от ее предложения.

Раздался выстрел, и Франсуаз, кувыркнувшись, спряталась за высоким поваленным деревом.

Френки открыла рот и произнесла пару слов, которые бы сочла неприличными, услышь их от меня.

– Может быть, стоило подкрасться сзади? – кротко предложил я.

– Не приближайтесь! – закричал гоблин. – Я убью любого, кто подойдет.

Франсуаз приподняла одну бровь, полагая данное достаточным ответом на мой вопрос.

– Вам нечего бояться, – крикнула Френки.

Пуля пробила кору дерева в нескольких дюймах от ее головы.

– Вот зачем он это делает? – спросила демонесса.

– Парень сидит на верхушке, – заметил я.

– Тогда как бы ты подошел к нему сзади, – прошипела девушка. – Ты что, сорока?

– Я видел их, – закричал гоблин и выстрелил снова – очевидно, в качестве доказательства своих слов. – Эта штука вылезла у нее изнутри. Прямо из ее тела.

– Не стоило парню присутствовать при родах, – пробормотал я.

– Убирайтесь отсюда, – воскликнул солдат. – Я никому больше не верю. Всех вас убью.

– Мы должны спустить его оттуда, – сказала девушка.

Гэбрил Аларонд лежал на спине. Его глаза были устремлены к небу – к небу, о котором он всегда мечтал. Став рейнджером, он приблизился к нему – но совсем немного. Чуть-чуть.

Черви ползали по его телу. Они спешили. Все новые и новые твари падали с ветвей и, шевеля сухую траву, направлялись к эльфу.

Он не знал, сколько их уже внутри. Сперва считал, потом сбился. Черви щекотали ему губы холодными ложноножками. Гэбрил старался раскрыть рот пошире, чтобы они скорее вползли.

24

Я бросил взгляд через всю поляну, пока не встретился глазами с Франсуаз. Она успела снять деловой пиджак, когда мы находились за поваленным деревом, и теперь темно-зеленая блузка скрывала ее в густой листве.

Франсуаз искривила губы, как делает в тех случаях, когда окружающие ведут себя плохо. Девушка подняла кулак и принялась разгибать пальцы один за другим, заставив меня задуматься – действовать мне на счете «три» или «пять». Я прибросил на руке камень.

Солдат сидел, упершись спиной о ствол дерева. Его лицо взмокло от пота, в лесу он потерял форменный берет. Гоблин не замечал, что свернувшийся листок приклеился к побледневшей щеке, и теперь вздрагивает при каждом слове. В правой руке парень сжимал пистолет, левой придерживался за ветку.

Рейнджер видел эльфа и демонессу, стоящих внизу. Было слышно, о чем они говорили.

Человек помнил хруст, с которым розовая блестящая тварь пропахивала внутренности его растерзанного товарища. Ему казалось, что этот шум никогда не исчезнет из ушей.

Он не спустится до тех пор, пока не убьет всех там, внизу.

Черви смотрели на солдата.

Они не умели думать – вернее, то, что эльфы называют мышлением,был им недоступно. И тем не менее что-то происходиловнутри их холодного склизкого сознания.

Они делали выбор.

Этот выбор их не устраивал, но другого решения не было.

Им нравилась эльфийка, в которой жил один из них, та, за кем пришлось прийти в высотное здание. Она подходила червям гораздо лучше, чем гоблин – но теперь находилась вне их досягаемости.

Солдат был испуган, его мозг заливала плотная волна страха.

Черви начали ползти к нему.

Гоблин заметил движение, и понял, что враги перемещаются. Он выстрелил туда, где колебались ветви, и прислушался.

Шум собственного дыхания оглушил его.

Червяк полз по древесной коре – там, где вихрастая голова рейнджера касалась ствола. Он изогнулся в воздухе, перебирая ложноножками, потом коснулся волос солдата.

Я подошел к другому дереву и посмотрел вверх. Неяркая вспышка выстрела подсказала мне, где прячется солдат. Франсуаз одобрительно кивнула мне, показывая, что я-таки научился кидать камни по сигналу.

– Я сказал, чтобы вы убирались прочь, – закричал гоблин. – Где вы там? Я все равно вас убью.

Мне показалось, что он начал плакать.

Солдат знал, что враги все еще там.

Он снова увидел, как огромная, увенчанная черными ложноглазами голова червя, разрывая кожу, высовывается из горла старой женщины. А что, если твари поползут снизу?

Рейнджер нагнулся.

Червь взмахнул хвостом, опускаясь на голову гоблина. Волосы оказались блестящими и жирными, на них сложно было держаться. Солдат наклонился, и червь покатился по его голове, падая вниз.

Франсуаз подпрыгнула, хватаясь руками за нижний сук, и подбросила тело вверх. Ее ноги согнулись в коленях, обхватывая следующую ветку. Девушка села, находясь уже в нескольких десятках футов над землей, и метнула взгляд в мою сторону. Я вытянул руку, указывая направление – туда, где находился солдат.

Человек понял, что оглох над одно ухо.

Длинный хвост червяка вращался, ввинчиваясь в его ушную раковину. Покрытое жиром тело скользило, проходя сквозь разгрызенную барабанную перепонку.

Он спешил в мозг.

– Давайте поговорим, – крикнул я.

– Они здесь! – прохрипел солдат.

Он выстрелил снова, но уже не целился.

Френки поднималась все выше по стволу дерева.

Гоблин поднес ладонь к отказавшему уху. Загрубевшие пальцы почувствовали, как что-то холодное, мерзкое и длинное шевелится там – внутри его головы.

Рейнджер закричал – тонко, жалобно и протяжно. Пальцы сомкнулись на хвосте червяка, он начал тащить тварь назад.

Червяку стало больно. Он ощутил, как кто-то сдавил его хвост – грубо, жестоко, снимая защитный жировой слой. Если бы червь мог издавать звуки – он бы заплакал. Он видел, как близко уже от него трепещущий мозг.

Что-то черное повалилось вниз, глухо стуча по ветвям.

– Он выронил пистолет, Френки, – крикнул я. – Берегись.

– Выйди из меня, – кричал гоблин, и зеленые ветви дрожали вокруг него. – Уходи, гадина.

Червяк был скользким, жирным и упирающимся. Солдат сжимал пальцы, и вязкая слизь разминалась по ним. Червь шевелился, скребясь в ушной раковине. Где-то, глубоко внутри головы рейнджера, тварь раскрывала пластинчатые жвалы, пытаясь вцепиться в алое мясо и удержаться.

Гоблин постарался схватить тварь второй рукой. Он сжимал жирный, извивающийся хвост. Его трясло от страха и омерзения.

Пальцы никак не могли нащупать червя.

Ствол был гладким, и теперь рейнджер не держался руками за ветви. Ослабевшие ноги соскользнули, и тело стало крениться вниз – туда, где десятки толстых поперечных сучьев отделяли его от земли.

Я опустил бинокль, и только тогда увидел солдата. Рейнджер судорожными движениями хватал себя за правое ухо. Он уже почти падал.

Тонкие резкие всхлипы вырывались из его груди.

Червь дернулся еще раз, он упирался так, как только позволяли ему слабые маленькие ложноножки. Собратья взирали на ожесточенную борьбу с вершин деревьев – но были не в состоянии помочь.

Червю было больно.

Там, в темноте человеческого черепа, его маленькие глаза ничего не могли увидеть, но он чувствовал, как колеблется и пульсирует кора головного мозга. Совсем близко.

Ему надо всего лишь прокусить ее.

Насквозь.

25

Червь подавался. Солдат издал глухой торжествующий стон, когда почувствовал, как дюйм за дюймом скользкая тварь выходит из его головы. Он не мог слышать прокушенным насквозь ухом, но отчетливо ощущал, как червь сокращается и вытягивается внутри черепа, пытаясь задержаться.

Сейчас я вытащу тебе, гадина.

И разотру в пальцах.

Франсуаз подтянулась на руках, плотно обхватив ногами ветку дерева. Девушка находилась на одной высоте с солдатом, неширокая прогалина разделяла два дерева.

– Он с кем-то борется, – крикнул я.

Френки вытащила пистолет и прицелилась.

Еще пара дюймов. Червяк извивался, но понимал, что борьба проиграна. Кора головного мозга, вздувавшаяся и опадающая, оказывалась все дальше.

Если бы червь был способен звать на помощь – то в панике начал бы кричать об этом.

Есть ли у червей боги, которые их берегут?

– Держитесь! – закричала Френки.

Человек упал.

Он обрушился вниз, ломая ветки. Широкий в обхвате, торчавший в сторону сук ударил его под руку, выбивая кость из плечевого сустава. Солдат закричал, пальцы разжались.

Червь почувствовал, что освободился. Он завертелся, ввинчиваясь глубже. Кончик хвоста, смятый шершавыми пальцами, болел и мешал двигаться.

Солдат пролетел еще вниз. Левая рука осталась висеть, захлестанная за ветку. Она рванула его вверх. Боль обожгла изнутри в том месте, где искалеченный сустав принял на себя вес падающего тела. Крошились кости, рвались сухожилия, текла кровь.

От сильного толчка червя вышвырнуло из головы солдата.

Слабое тельце вылетело из ушной раковины, извиваясь в воздухе, как брошенная веревка. Глаза солдата заливала красная пена. Червь раскрыл жвалы и изо всех сил вцепился в мочку человеческого уха.

– Это червь, – крикнула Франсуаз. – Вот кто на него напал.

Девушка вскинула пистолет, осторожно наводя на цель.

Последнее усилие.

Мозг так близко. Солдат искалечен, парализован болью. Он не сможет больше сопротивляться. Надо только заползти обратно.

Червь сложился пополам, цепляясь за ухо гоблина. Покрытое слизью тело быстро сокращалось, с каждым движением все больше закрепляясь на вихрастых волосах.

– Я не могу прицелиться, – крикнула Френки.

Наконец червяк решился разжать жвалы. Это было очень рискованно. Если в этот момент солдат дернется – червь упадет вниз, и уже больше не сможет вернуться к прогрызенной ушной раковине.

Но покрытое кровью, изрезанное царапинами тело гоблина оставалось неподвижным.

Червь всунул голову в его ухо и начал забираться внутрь.

– Он заползает в него, – крикнул я.

Франсуаз резким движением спрятала пистолет в кобуру, затем выпрямилась, становясь обеими ногами на ветку. Девушка сделала несколько шагов вперед, балансируя руками, затем подобралась и прыгнула.

Червь успокаивался по мере того, как пульсация мозга становилась слышнее. Он уже здесь, внутри, и никто не сможет ему помешать. Хвост заживет, слизь восстановится.

Он распахнул жвалы, готовясь прогрызть серую поверхность.

На лету Франсуаз схватила верхнюю ветку и, выбросив вперед ноги, спружинила ими об ствол. Искореженное тело солдата висело в нескольких футах под ней. Девушка принялась быстро карабкаться вниз.

Человек очнулся.

Его первой мыслью стало осознаниетого, что эта тварь уже находится в нем.

Правая рука нестерпимо болела – так, что он почти не чувствовал ее. Но левой он еще мог двигать. Солдат расправил локоть. Пальцы вновь сомкнулись на хвосте червяка, и он единым движением выдернул тварь из своего уха.

Мозг человека удалялся стремительно и невозвратимо. Червь изогнулся, пытаясь высвободиться, но грубые пальцы держали его слишком плотно. Маленькие, сухие глаза червяка встретились со взглядом человека.

Вот ты и попался, гадина.

Солдат сбросил червяка в ладонь и напряг мускулы, чтобы сжать ее, растереть в месиво это мерзкое жирноватое тело.

Я держал на прицеле висящего в ветвях солдата. Франсуаз стояла над ним, согнув колени. Девушка наклонилась, придерживаясь одной рукой, и ее крепкие пальцы сомкнулись на его запястье.

Человек почувствовал, как острая боль пронзает руку. Нервы вспыхнули, словно их облили маслом и подожгли. Пальцы больше не слушались, он постарался сомкнуть их, чтобы раздавить червя.

26

– Вот и все, – мягко сказала Франсуаз.

Червь изогнулся и поднял голову, словно был не согласен. Его толстый, подрагивающий хвост теперь был покрыт толстым слоем косметического масла.

– Ты уверена, что это ему не повредит? – озабоченно спросил я.

– Вот уж не думал, что буду спасать червей, – пробормотал Бурковиц.

Думаю, ему не понравилось, что червяк удобно устроился внутри его двухугольной шляпы а ля Веллингтон, и обильно обмазывал ее жиром и слизью.

– Это не червь, – ответила Франсуаз, вытирая пальцы моим носовым платком.

– Вот как, – ответил Бурковиц, справедливо полагая, что от этого шляпа чище не станет.

Существо свыклось с необходимостью еще некоторое время пахнуть сладковато-резким косметическим маслом и, свернувшись в клубок, погрузилось в спячку. Будь червь в состоянии говорить, он, пожалуй, попросил бы нас не шуметь так сильно.

– Сейру Лоур погрузили на транспортный вертолет, – доложил центурион Троорг.

– Это славно, – пробормотал в ответ Бурковиц, и его взгляд впился в полевой берет центуриона.

Проконсул спрашивал себя, почему для червя нужна именно шляпа?

– Пусть поторопятся, – бросила Франсуаз, держа платок за один кончик и не зная, то ли выбросить, то ли вернуть мне.

Центурион Троорг пришел нам на выручку, споро исполнив роль утилизатора отходов.

Я не стал спрашивать, куда он дел тряпку.

– Вы говорили о том, что это необычные черви, – напомнил проконсул Бурковиц, кивая головой на свою шляпу.

– Эти существа появились очень давно, – сказала Франсуаз. – У них нет разума, в нашем смысле этого слова.

Девушка уселась на невысокие ограждения.

– Наше сознание связано с речью и практикой. У них нет ни того, ни другого.

– Проще говоря, вы не поймете, – буркнул я. – А почему бы не послать кого-нибудь за эльфийским элем?

– Им неведома жажда деятельности, – продолжала Френки. – Они не стали исследовать мир, в котором появились, или застраивать его червиными городами. По такому пути пошла наша цивилизация. Для них это чуждо. Они хотели другого – полететь к звездам. Они познали наш мир в срок, который для нас немыслим. Возможно, их процесс познания быстрее нашего. Возможно также, они не стали терять времени на бессмысленные детали. В любом случае, наш мир быстро им наскучил, и они захотели большего. Но черви не могли перемещаться между измерениями. Они лишь знали, какэто делать. И тогда они стали ждать – пока не появится кто-то другой, кто сможет проводить их в Алмазную Циарру.

– Когда маги начали свой проект, – продолжал я, – черви начали просыпаться. Им нужен был «Глендаар», чтобы их собрат попал в Циарру. Дирижабль не рассчитан для таких путешествий, но это не препятствие для древней и мудрой расы. Там, в глубине мироздания, червь установил маленький маячок – и теперь им открыта дорога к небу.

– Я не понимаю, – признался Бурковиц.

– Вы и не сможете, – ответила Френки. – Это противоречит всем нашим понятиям. Достаточно знать одно – через несколько часов ни одного из них уже не будет здесь. Все они улетят туда, куда стремились миллионы лет.

Маленький червяк в берете проконсула, казалось, никуда не стремился. Он лежал без движения, и даже не подрагивал хвостом, как это делают собаки.

Он отдыхал.

– И это все он рассказал вам за пару секунд, пока вы сидели на дереве?

– У них нет речи и даже мыслей, – ответила Франсуаз. – Это был всплеск эмоций – резкий, отчаянный. Он нуждался в ком-то, кто мог бы ему помочь. И он почувствовал, что мы можем это сделать.

– Пока они находились в Алмазной Циарре, – продолжал я, – Гэбрил Аларонд подвергся мутации. Это произошло случайно. Червь не мог помочь ему до тех пор, пока рейнджер находился в скафандре.

– И тот ушел в лес, чтобы черви могли его вылечить?

– С этой же целью мы должны привезти сюда Сейру Лоур.

– Не только, – произнесла Франсуаз. – Чтобы воспользоваться маячком, червям нужны несколько попутчиков, по крайней мере, двое. Первым должен был стать рейнджер Аларонд; второй Сейра Лоур. Магесса долгое время была медиумом Каролины, и с Гэбрилом ее связывали прочные ментальные узы. Они долго готовили Сейру к путешествию, но мы увезли магессу, и черви не знали, как вернуть ее в лес. Им не оставалось ничего другого, как выбрать случайного человека – одного из солдат, находившихся под началом Селебриэн.

– Какие милые зверьки, – заметил Бурковиц. – А почему он мне этого не рассказал?

– Устал, – пояснил я. – Им необходимо набраться сил перед тем, как отправиться к звездам.

– Мне тоже не помешает, – согласился проконсул. – Но кто такая тогда леди Аларонд?

27

Маленький позолоченный звонок дрогнул над дверью.

Он висел здесь уже бог знает сколько лет – с того самого дня, как старик Фойли купил придорожный ресторанчик у владельца автозаправки. В те дни он еще не был стариком.

Хозяин вышел из бокового помещения – где обычно проводил дни, читая газету или смотря телевизор. Когда в ресторанчик кто-нибудь заходил, об этом оповещал звонок. Но такое случалось редко.

Старик держал в руках газету, раскрытую на той странице, на которой его прервали. Фойли узнал пожилую женщину с дряблыми щеками. Она стояла на пороге, неловкими движениями кутаясь во что-то бесформенное.

– Добрый день, – сказал он и положил газету на ближайший из столиков.

Фойли всегда вытирал их – дважды в день, утром и вечером. В основном, от пыли.

– Снова забрели ко мне?

– Каролина – плод неудавшегося эксперимента.

Франсуаз остановилась, знаком приказав двум солдатам сделать то же самое. Сейра Лоур лежала на носилках, правая рука то и дело свешивалась вниз, и центуриону Трооргу приходилось ее поправлять.

Френки встала на колени и острием ножа провела по земле ровную линию.

– Положите здесь, – велела она.

– Какого эксперимента? – спросил Бурковиц.

– Его проводил кто-то из ваших людей, – я опустил на землю берет проконсула, и червь выполз из него.

Солдаты распрямились, оставляя на земле носилки с Сейрой.

– Отойдите в стороны, – приказала Франсуаз.

Люди повиновались.

– Маги Черного Круга пытались найти способ путешествия через Циарру. Он очень прост, но для нас немыслим. Поэтому алхимики вернулись к идее дирижабля.

– Но Каролина к тому времени уже родилась?

– Да. Волшебники надеялись создать гнома, способного преодолевать Грани миров.

Трава зашевелилась. Черви ползли по земле, изгибаясь и время от времени поднимая головы, чтобы осмотреться – жест, которого вы никогда не увидите у настоящего червя.

Дыхание Сейры Лоур стало ровнее, рот открывался.

Черви появлялись со всех сторон – и было их очень много. Они забирались на щеки магессы и падали в распахнутый рот.

– Десятилетия Каролина жила в облике гнома, но теперь стремительно начала меняться. Она будет уничтожать всех, кого ни встретит. Единственное, что в ней осталось – жажда разрушения.

– И до каких пор Каролина будет уничтожать людей? – спросил Бурковиц.

– Пока мы ее не остановим.

– Это правда, – согласился Фойли.

Старухе было тяжело стоять – кожа висела на ее ногах складками, а сами они подгибались с трудом. Дворфу даже казалось, что суставы женщины гнутся не совсем так, как положено у нормального человека.

Он поздравил себя с тем, что сам, давно перевалив за шестой десяток, все еще ходит ровно и даже не задыхается.

– Я держу здесь небольшую лавочку. Ничего особенного – так, иногда кому-то из соседей понадобится лопата или мотор для газонокосилки.

– Мне нужен керосин, – сказала леди Аларонд. – Две большие канистры. А еще промасленная бумага.

Доктор Селебриэн отняла руку от живота. Только теперь тело перестало трястись, и в голове больше не стучало. Она наклонилась, и ее обильно вырвало на траву.

Сильфида выпрямилась, вытирая рот тыльной стороной ладони, и тут же ее стало рвать снова. Она испачкала себе пальцы и воротник форменной куртки.

Старая жирная тварь.

Кем бы ты ни была.

Тебе не удастся уйти так просто, оставив меня в дураках.

Даже если тебя нельзя убить пулей – должны быть другие способы.

И Селебриэн их найдет.

Ее снова вывернуло наизнанку, складывая пополам и забивая нос мелкими, остро пахнущими кусочками полупереваренной пищи. На этот раз все кончилось очень быстро – желудок был уже пуст. Но даже теперь он не хотел успокаиваться и конвульсивно сжимался, словно теперь изо рта собирались полезть сами кишки.

Селебриэн глубоко вдохнула, лесной воздух немного помог ей. Она вытерла руки о листья, потом о полы форменной мантии.

Я прикончу тебя, жирная старуха.

Но сперва узнаю, какую тайну ты скрываешь.

– Вы уверены, что донесете?

Дворф с сомнением окинул взглядом фигуру старухи. С каждой минутой Фойли примечал в ней новую странность, и они заставляли его тревожиться. Одежда женщины, приличная и достаточно дорогая, была порвана, измазана в грязи и залита чем-то белым и давно застывшим.

Кожу на кончике носа свезло, и из него долго текла кровь, но женщина даже не подумала ни вытереть ее, ни остановить. Глаза, которые и раньше выглядели мутными, лишенными выражения, теперь словно вовсе ей не принадлежали.

Живот леди Аларонд резко вздулся, потом опал.

– Я уж дойду, – сказала она.

Старая женщина наклонилась, чтобы поднять канистры, направилась к двери.

– Эй, мэм, – окликнул ее Фойли. – Вы так и не заплатили.

Гэбрил Аларонд поднялся с земли. Последний червяк выползал из его рта и, упав на траву, скрылся в ней.

– Звезды, – прошептал он. – Скоро я снова увижу вас.

28

Глаза Каролины были маленькими – казалось, гораздо меньше, чем дырки в черепе. Темные, сухие и вращающиеся.

Правый проворачивался неровно, словно ему что-то мешало.

– Э, нет, леди, – запротестовал старый Фойли. – Я не могу отпускать керосин бесплатно. У меня и так дела идут не шибко – так что или платите, или оставьте здесь.

– Мне он нужен, – сказала Каролина.

Она разжала и свела жвалы, быстрым рефлекторным движением. Острые пластины срезали пластину человеческой плоти, там, за оболочкой ее черепа.

Не важно. Леди Аларонд больше не дорожила ими – мерзкими, красными наростами, бледной безжизненной кожей. Омерзительным пучком шерсти на голове – волосами, ногтями. Ей было противно и дальше оставаться в облике дворфа.

Фойли забеспокоился.

– Эй, леди, да у вас кровь изо рта идет. Вы, случаем, не больны?

– Мне нужен керосин, – повторила леди Аларонд.

– Э, нет, – выбормотал Фойли свою излюбленную присказку. – Вы уж лучше сядьте.

Тело Каролины изогнулось, хвост щелкнул, заставляя подгибаться ноги. Белая вязкая жидкость, заменявшая ей кровь, стала пульсировать быстрее и сочилась из дыр, пробитых пулями в теле.

– Мне нужен керосин, – сказала она.

– Я лучше вызову вам доктора, – решил Фойли.

Он повернулся спиной.

– Наш док – может, и не бог весть какая знаменитость, – бормотал старик себе под нос, – но дело свое знает. Это я вам говорю.

Дворф не видел, как вздрогнуло тело Каролины.

Голова старой женщины начала подниматься над плечами.

Сперва на шее появилась узкая полоска, потом расширилась, и вниз опала окровавленная бахрома. Червь вытягивался, стремясь сбросить с себя мерзкий человеческий череп. Глаза леди Аларонд исчезли, и сквозь пустые глазницы виднелась задняя стенка черепа.

Кожа вокруг всей шеи начала хрустеть – она разрывалась. Пальцы женщины стали ватными, ноги подогнулись, но все еще держали ее.

– Сейчас я позвоню доктору, – не оборачиваясь, пробормотал дворф.

Каролина смотрела на него сзади – там, где из воротника рубашки поднималась шея. Пена вздувалась между острых жвал.

– Она здесь, – бросила Франсуаз. – Теперь я ее чувствую.

– Еще бы, – подтвердил я, сбрасывая скорость. – Это единственное место в округе, где продают керосин. Он нужен ей, чтобы сжечь коконы червей. Ты взяла с собой что-нибудь большое и острое?

Наш автомобиль уткнулся носом в обочину.

– Ей нужно тело гномицы, чтобы донести канистры.

Из домика раздался выстрел.

– Э, нет, – прокряхтел старый Фойли.

Он держал в руках охотничье ружье – бывали дни, когда дворф ходил с ним в лес, да только давно бросил это занятие.

Пуля пробила насквозь круглую голову червя. Правый глаз Каролины остановился, потом повернулся в другую сторону. Она изогнулась, переворачивая канистру с керосином.

Старик стоял у стены, у той, что украшала голова осетра. Жесткие усы Фойли встопорщились.

Он выстрелил снова.

Тварь перед ним двигалась медленно, словно никуда не спешила. Червяк взмахнул хвостом, сбрасывая гномьи останки, и устремился вперед.

– Так что ж это, тебя пули не берут, – тихо сказал старик.

Он вставил в ствол новый патрон, его пальцы не дрожали.

Огромный червь перевернул столик, на пол со звоном упала вазочка, предназначенная для цветов.

Она разбилась.

– Мне нужен керосин, – сказала Каролина.

Фойли не мог понять гулкого, клекочущего скрежета, вырывавшегося из глотки монстра.

– Не нравятся пульки, – пробормотал он.

Старик прикидывал – успеет ли он выстрелить снова, или лучше спрятаться в доме и закрыть дверь.

Каролина смотрела, как дергается кадык человека, когда тот разговаривал. Вот куда она вопьется.

Фойли прицелился и спустил курок.

Пуля вошла в правый глаз червяка, вогнав его глубоко в мягкие ткани головы. Каролина наполовину ослепла, резкая боль заставила ее остановиться.

– Керосин, – сказала она.

Дворф достал следующий патрон и послал в ствол.

Наверное, это было ошибкой.

Каролина сжалась, потом ее голова нырнула вперед. Острые жвалы сомкнулись на ноге Фойли.

Ружье выпало из пальцев старика.

– Мастер Фойли! – крикнул я, подбегая к двери. – Что с вами?

Громко зазвенел колокольчик.

Дворф пытался подняться, чтобы дотянуться до ружья. Если эта тварь станет грызть ногу – он успеет выбить ей и второй глаз. В упор.

Леди Аларонд приподняла голову. Вязкая струя мозгового вещества выливалась из черепа. Несколько капель закатились между распахнутых жвал, и Каролина попробовала на вкус собственные мозги.

Ей понравилось.

Она переползла дальше, прижимая старика к полу, не давая подняться. Его кадык резко дернулся, дворф попытался прикрыть шею руками.

Тварь открыла рот.

– Каролина!

Франсуаз размахнулась. Острое прямое лезвие мелькнуло в воздухе. Оно прошло сквозь голову Каролины, сшибая добрую треть.

Лезвие вонзилось в деревянную стену, узорчатая рукоятка задрожала.

Водопад агонии залил огромного червя. Волна боли, родившись во взрезанном мозгу, обрушивалась вниз, пронзая каждую клетку мягкого розоватого тела.

Она вытянулась во всю длину, потом опала. Жвалы распахнулись – но не затем, чтобы сомкнуться на горле старика. Каролина издала глухой клекот, второй глаз начал вращаться в два раза быстрее.

Гномья кожа лежала под моими ногами. Череп был полностью отделен от тела, седые волосы спутались.

Старик вывернулся из-под жирного тела твари и откатился в сторону, опрокидывая стулья.

– Каролина, – позвала Франсуаз.

Я перехватил тяжелый баллон так, чтобы мне было удобнее его держать.

– Надеюсь, это не очень больно, Каролина? – ласково осведомилась Френки.

Тонкие длинные пальцы девушки легли на спусковой крючок.

Каролина извернулась, глядя на нас с ненавистью, какую к эльфу может питать только его неудавшееся творение.

Маленькое синеватое пламя хрипело и давилось кислородом, колеблясь над широким стволом огнемета.

– Каролина, – позвала Франсуаз. – А тебе не очень холодно?

29

Огромный червь свернулся клубком, и мозговая жидкость вытекала из рассеченной головы. Все тело было изранено, и бледноватые пятна устилали пол в том месте, где ползла Каролина.

Ее хвост мелко дрожал, кожа на теле вздувалась нарывами, и сразу опадала.

– Пойдем домой, Каролина, – сказала Франсуаз.

Червяк нагнул голову, жвалы раскрылись. Я услышал резкий клекочущий звук – звук, который никогда не издавали настоящие черви. Речь была тем, что Каролина получила от людей.

А еще ненависть.

– Тебе окажут помощь, Каролина, – продолжала Френки. – Вылечат. А потом ты тоже сможешь полететь в Циарру. Только больше не надо никого убивать. Ладно?

Старый Фойли отходил к дальней стене своего ресторанчика. Он так не решался повернуться спиной.

– Тебе больно, – мягко произнесла Франсуаз. – Ты устала. Все пошло не так, как ты хотела. Но это не страшно. Все можно исправить. Только пойдем с нами. Выползай из своего угла, и всебудет хорошо.

Червяк извернулся, расправляя тело.

– Пойдем, Каролина, – сказала Френки. – И ты получишь все, чего хочешь.

Леди Аларонд склонила голову – так, как делают люди. Она распахнула жвалы и выкрикнула что-то. Затем поползла вперед.

– Хорошая девочка, – проворковала Франсуаз. – Хорошая, умная девочка.

– Всем стоять на месте, – раздался громкий крик.

Откуда-то снаружи.

– Всем стоять на месте – или я взорву вас к чертям.

Селебриэн стояла, судорожно сжимая руки на пистолете. Она потеряла свой табельный – где-то в лесу, но у нее был и запасной.

Через стеклянное окно она могла видеть все, что происходит в крохотном ресторанчике.

Только бы эта жирная тварь ее услышала. И подчинилась.

Иначе они все там сдохнут.

– Слышишь Каролина? – закричала Селебриэн так громко, что у нее заболело горло. – Оставайся на месте.

Франсуаз наклонила голову, пытаясь рассмотреть за окном невысокую фигуру сильфиды.

– Ты не попадешь, Селебриэн, – громко произнесла она. – И нас здесь двое.

Огромный червяк замер, поворачивая голову к окну.

А еще он смотрел на предмет, находившийся под моими ногами.

Селебриэн рассмеялась – громко, отрывисто.

– Зато канистр тоже две, – выкрикнула она. – Вы будете очень весело гореть там, внутри.

Мозг Каролины разрывало от боли.

Девушка была права – леди Аларонд действительно устала. Может, демонесса сказала правду, и ей позволят улететь?

Как бы этого хотелось.

Старый Фойли смотрел на меня.

– Я сказала, слушай меня, – закричала Селебриэн.

Огромный червь на полу не пытался спорить.

Но сильфида уже перешагнула все пороги, которые отделяют человека от его самого страшного безумия.

– Выползай в окно. Пробей его своей мордой – она у тебя большая. Ну же!

Червь поднял голову и поглядел на широкую полоску стекла, отделявшую его от внешнего мира. Я понял, что при ударе мелкие осколки просыплются в ее обнаженный мозг, и она это тоже понимала.