Текст книги "Сумеречный судья"

Автор книги: Денис Чекалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Демонесса выпрыгнула из ямы, дважды пихнула меня кулаком, после чего вернулась к своему занятию.

– Значит, много, – произнес я. – А тостер на самом деле сгорел?

Франсуаз выпрямилась, одной рукой опираясь на лопату.

– Еще один вопрос, – пригрозила Френки, – и ты пожалеешь, что тебя не кастрировали в раннем детстве.

Она вновь засопела, продолжая рыть траншею.

– Ты бы сняла кожаную куртку, – посоветовал я. – Тебе не жарко?

– Конечно, ты бы хотел, чтобы я рыла голой, – пропыхтела девушка. – Так бы ты еще больше потешился.

Франсуаз резко вскрикнула, тело демонессы распрямилось, словно пружина, и она дважды с силой рубанула лопатой нечто, находившееся внизу.

Ухватив девушку под мышки, я вытащил ее на поверхность и поставил рядом с собой.

– Теперь я.

Острие лопаты было выпачкано темной массой.

– Похоже на крем для ботинок, верно? – спросил я.

Койган шевелился на дне траншеи. Тело было выкопано из земли лишь наполовину, а два мощных удара проломили голову твари.

– Он уже почти взрослый, – сообщил я, вынимая из внутреннего кармана аэрозольный баллончик.

Монстр перебирал передними лапами, пытаясь выбраться на поверхность. Его рот широко распахнулся, обнажая мелкие кривые зубы. Кусок черепа отпал и покатился на дно траншеи, быстро облепляясь комками почвы.

Я направил баллончик на голову койгана. Струя пенящейся жидкости ударилась о морщинистую кожу, заставляя ее буреть и отваливаться мелкими кусками. Существо распахнуло рот еще шире, и я направил раствор в разверстую пасть.

– Ты же говорил, они не могут вылезать из могил, – Франсуаз вытирала лопату, пытаясь счистить с нее студенистую кровь койгана.

– Только если их оттуда не выкопать.

Тварь на дне траншеи дернулась несколько раз, потом затихла.

– Иногда они просыпаются все вместе, – продолжал я, забирая у девушки лопату и осторожно трогая ею существо. – И на это стоит взглянуть.

– Я бы не хотела, – отозвалась Франсуаз. – Ой!

Земля под ее ногами вздыбилась, ощериваясь жесткими стеблями травы. Две маленькие морщинистые руки высунулись наружу, пальцы с острыми когтями сжимались и разжимались в воздухе.

Койган напрягся, и его приплюснутая голова показалась на свет.

– Майкл, ты болтун, – угрожающе процедила девушка и дважды с силой пнула тварь каблуком.

Череп проломился, и студенистые мозги полились на траву.

– Ублюдок, он мне обувь испортил.

– Лучше береги трусики, – посоветовал я.

Лужайка была маленькой – от дороги до ряда высоких деревьев оставалось каких-нибудь пять десятков футов.

Твари начали выбираться отовсюду.

Земля зашевелилась, словно живая. Трава, вывороченная с корнем, поднималась и заваливалась набок по мере того, как существа выползали из-под нее. Большинство койганов были еще недоразвитыми эмбрионами – слепые, многие с зашитыми ртами, они вытягивали вперед крошечные ручки и поворачивали головы, стряхивая куски почвы.

– Ты же сказал, они быстро разлагаются, – процедила девушка, отступая к машине.

– Это обратимый процесс, – пояснил я.

Высокие каменные груды вздрагивали, и тяжелые валуны катились с их вершин, пришибая оказавшихся рядом койганов. Древние твари, захороненные столетия назад, тоже тщились глотнуть свежего воздуха, но тяжесть скальных обломков мешала им вырваться на свободу.

Первые койганы начали вставать на ноги. Они хватались лапками за края осыпающейся земли и уродливыми жабами выползали на смятую поверхность травы.

Жесткие стебли изрезали морщинистые тельца. Рожденные для паразитической жизни, койганы были очень уязвимы – их покров служил для впитывания соков и крови, циркулирующих в теле хозяина.

Твари поворачивали головы к нам, и жадный огонь вспыхивал в маленьких черных глазах. Существа ковыляли через вспаханное поле, вытягивая лапы вперед и издавая приглушенные крики.

– Ты говоришь, они раздирают людей на куски? – опасливо спросила Франсуаз, обходя машину с другой стороны.

– На очень мелкие, – подтвердил я.

Я вытащил из кармана зажигалку, и трепещущий огонек заиграл между моими пальцами. Потом наклонился и коснулся пламенем высохшего кустика травы.

Койган, оказавшийся ближе всех, оборотился ко мне, и плоский, снабженный присоской язык вывалился из его рта. Потом он заковылял к костру, протягивая к нему коротенькие лапки.

– Специально для тебя, – заметил я, облокачиваясь на машину. – Уверен, тебе понравится сцена массового самосожжения.

Франсуаз с негодованием посмотрела на меня, не считая смешными шутки в свой адрес.

Крохотная когтистая рука коснулась колеблющегося пламени, и синеватый огонек взбежал по морщинистой коже. Твари останавливались и меняли направление – теперь они ковыляли к занявшемуся огнем собрату.

– Как ночные бабочки, – произнес я.

– С хорошими же проститутками ты имел дело, Майкл.

Койган взорвался и вспыхнул, рассыпавшись в ничто мириадами искр. Франсуаз подалась вперед, сжимая мою руку.

– Красиво, правда? – заметил я. – В древности койганов выкапывали перед большими праздниками и прилюдно сжигали.

Трава, только что тянувшаяся к солнцу, мгновенно высохла. Она сворачивалась узкими стеблями и покрывала поляну ровным слоем соломы. Огонь вспыхнул и побежал по ней, расширяясь все дальше. Койганы тянулись к нему, распахивая безразмерные рты, и просовывали лапки между языков пламени.

– Лес загорится, – с опасением предупредила Френки.

Я похлопал ее по колену.

– Отсюда не видно, но земля перед лесом выложена камнями. Охотники предусмотрели все, когда строили это кладбище.

– Некоторые бывают слишком хитрыми, – процедила Франсуаз, которая сама не догадалась о таком простом решении.

Койганы взрывались один за другим – красными, оранжевыми и золотыми искрами. Теперь все поле было усеяно пламенем, и крохотные твари шагали в пламени, подставляя ему тельца.

Они кричали от боли, чувствуя, как пожар медленно покрывает их кожу огненным кремом, и взрывались на части, не оставляя после себя ничего, кроме пылающих искр.

– Вот почему один должен копать, а другой охранять его, – пояснил я. – Посмотри.

Яркие снопы искр поднимались над лесом. Койганы падали, охваченные огнем. Некоторые из них даже не успевали выбраться на поверхность. Огонь трещал, пожирая мертвую траву, и уродливые существа шли за ним, отдавая себя ему в пищу.

Рычащей волной пламя прошло от одного края лужайки к другому и погасло, покрыв полосу камней хлопьями сажи.

– Так делают всегда, если надо выкопать койгана, – пояснил я, наклоняясь к траншее. – Дай мне щипцы.

Франсуаз рассматривала выжженную землю.

– Кто мог выдумать такую мерзость? – Френки подала мне пластиковый пакет.

– Думаю, сами койганы, – сказал я, вытаскивая из траншеи сморщенное тело твари, которая проснулась первой. – Мы мало знаем об их культуре и способе мышления. Как видишь, состав, убивший его, предохранил от огня. Теперь посмотрим, чем это существо могло так напугать Асгхана.

– В следующий раз, – процедила девушка, забирая у меня мешок и бросая в багажник. – Рыть землю будешь ты.

– Оставь, – сказал я. – У меня слишком красивая рубашка.

Френки старательно вытерла о мою сорочку грязные пальцы.

– Теперь уже нет, – ответила она.

9

– Так и есть, – я захлопнул крышку мобильного телефона.

– Пришли результаты тестов на ай-кью, и ты получил оценку «мозги имеются»? – спросила Франсуаз.

Я развернул автомобиль, и мы поехали в противоположную сторону.

– Бьюни подождет, – сказал я, увеличивая скорость. – Дадим ей время почитать Ариартиса. Захлопнулась одна из моих ловушек.

– Ловушек? – Френки надела поглубже беретку, которую сдувало ветром.

– Помнишь, речь шла о том, что у тварей нет жала? В древности один из койганов обычно избирал жертвой кузнеца, и тот ковал им стальные.

– Но эльфы не любят металл, – заметила Френки. – За вас все делает магия.

– Верно. Мне позвонил дергар, который следит за магазинчиком «Детали и сварка». Один гоблин заказал им три предмета, похожих на жала.

– И что?

– Теперь мы сможем закопать кого-нибудь на этом кладбище.

– Он все еще там, ченселлор, – соглядатай-дергар отхватил большой кусок горячей сосиски, и кетчуп, смешанный с майонезом, потек у него по подбородку. – Работа не очень большая, гоблин сказал, что подождет.

– Ждать ему придется в другом месте, – я посмотрел через улицу.

Эльфы, если признаться, и правда не очень любят металл.

Он то буйно горяч, то мертвенно холоден; и об него всегдаможно порезаться. Нам больше по душе шелк и бархат; нежный шорох магической мантии рождает в душе у дроу благородные помыслы, – к примеру, о том, что пора бы пойти позавтракать. Сталь и мифрил мы оставляем умелым гномам; вот кто настоящие мастера!

Коваль, прошедший все четырнадцать Трианглов Дарфара, способен создать зачарованный меч одним усилием воли; а уж если дать ему в руки колдовской молот… Впрочем, лучше не делать этого, ибо тогда он уподобится богу; и сможет, как говорят, сотворить сапфирового дракона из шести медных простых монет.

Впрочем, гном, который владел мастерской «Детали и сварка», вряд ли вообще когда-то бывал в Дарфаре. Над его дверью висела мифриловая табличка, с тяжелой головой минотавра, – при этом вместо рогов у него были лейденские пищали, – знак того, что хозяин закончил Академию Стали, в Сером болоте кобольдов.

Не лучшая рекомендация, если хочешь занять место при дворе; но для обычного коваля, который мастерит крестьянские веялки и дыбы по заказу Инквизии, – в самый раз.

У входа в кузницу, поднимались два мраморных крысодракка. Могло показаться, будто это просто атланты, для украшения; однако если вы пришли с каким-то простым заказом (к примеру, хотите подковать правую переднюю ногу), – магические големы сделают все сами, и не возьмут даже половинки динара, – не придется даже заходить внутрь и говорить с мастером.

Возле дверей стоял упитанный гоблин в джеркине, надетом поверх вязаного свитера. Он держал руки в карманах и смотрел куда-то в небо. Видно, это и был заказчик.

– Мы должны вывести его оттуда, – произнес я. – Тихо, не привлекая ничьего внимания, и усадить в машину.

– Только не в нашу, – отозвалась Френки. – Тарк, где экипаж агентства?

Дергар показал на невзрачный приземистый фургон, прикорнувший на окраине.

– Подгоните его.

Я направился через улицу. Франсуаз разжала и сжала пальцы.

– Тихо, спокойно, без лишнего шума, – повторил я.

– Добрый день, – произнес я, приветливо улыбаясь владельцу магазинчика. – Вы работаете с метеоритом?

Франсуаз прошла мимо толстяка в джеркине, и ее рука, без замаха, врубилась в его правую почку. От такого удара нормальный гоблин сгибается вдвое и по крайней мере на несколько минут лишается способности говорить.

Незнакомец слегка пошатнулся.

– Вам помочь? – спросил я, подхватывая его под руки.

Он оказался слишком тяжелым.

– На улицу, – закричала Френки. – Здесь все такие.

Металлический скрежет прогремел за моей спиной.

Двойные решетки, призванные охранять магазинчик ночью, опускались на окна, загораживая дверь. Толстяк повалил меня наземь.

Его рот открылся, и горячая струя тяжелого запаха хлынула оттуда.

Я ударил его по глазам распрямленными пальцами. Из-под век начал вытекать гной, гоблин обхватил ладонями пустеющие глазницы.

Я поднялся, и увидел владельца мастерской, стоящего перед Франсуаз. Двое подмастерьев находились позади него, и у каждого в руке было по кувалде.

Френки засмеялась и поманила первого из них рукой.

Здоровяк лежал на полу. Мохнатое тело вздрагивало, как пластиковый баллон, который пнули ногой. Я сорвал со стены газовый резак и, отворачиваясь от пламени, включил его.

Трое мастеровых наступали на Франсуаз, и я видел, как вздуваются их животы там, где бесновались прикрепившиеся к позвоночникам койганы.

Я наклонился к толстяку и дал ему поцеловать огненную струю. Он кричал, давясь обжигающими искрами. Я переместил пламя к животу гоблина, и там быстро начало углубляться пропаленное отверстие. Мясо горело жадно, пронизанное слоями жира. Теперь их тела дергались в разных ритмах – койгана и того, в ком он выгрыз себе нору.

Франсуаз отступила назад, глядя на троих мужчин с выжидательной улыбкой. Девушка подняла со стола две тяжелые гайки.

– Идите ко мне, – позвала она.

Два массивных снаряда просвистели в воздухе одновременно. Первый ударил в голову подмастерью. Сила броска оказалась настолько велика, что лоб парня треснул, и металлический обод глубоко засел в нем – словно кольцо, за которое человека можно было привязать и водить за собой.

Но кому нужен труп на веревочке?

Вторая гайка пролетела чуть ниже. Она попала между ног другому из подмастерьев, и по тому, с каким криком он упал на колени, стало ясно – его яйца не выиграли от нового знакомства.

Обагренная кровью, гайка упала ему под ноги.

Я выключил газовый резак. Койган в теле толстяка был полностью выжжен, и только обгорелая лапа с длинными когтями указывала то место, где он рос.

– Тебе помочь? – спросил я у Франсуаз.

Девушка развернулась, выбивая ногой лом из руки мастерового. Потом Френки крутанулась в другую сторону, и ее ладонь прошлась по шее нападавшего, начисто снося кадык.

Кровь хлынула на грудь демонессы, она отступила в сторону.

Я выволок из-под прилавка канистру с газолином и стал поливать тела.

Подмастерье, которому разбили пах, все еще покачивался из стороны в сторону и тупо смотрел на нас. Франсуаз сняла с крюка молоток и ударила им человека по голове. Острый наконечник вошел в его череп, заставив замолчать.

Я поднес зажигалку к первому телу, и стал смотреть, как они занимаются пламенем.

– Вокруг только металл, поэтому пожара не будет, – произнес я, подталкивая ногой толстяка поближе к остальным. – А он вовремя закрыл жалюзи, не находишь?

– Тихо и незаметно – ты так сказал? – фыркнула Френки.

Владелец мастерской все еще пытался подняться, хотя из горла хлестала кровь. Франсуаз взяла с верстака тяжелую металлическую болванку, занесла ее над головой человека и разжала пальцы.

Снаряд обрушился вниз, подняв столбы пламени.

– А где то, что они собирались использовать как жала? – осведомился я, проходя по мастерской.

– Не знаю. Два каких-то урода вышли оттуда.

Я открыл дверь как раз в тот момент, когда что-то темное промелькнуло в длинном коридоре.

– Вот он, – закричал я, устремляясь следом. – Их было пятеро.

Узкие застекленные окошки мелькали справа и слева от меня. Человек бежал быстро, обрушивая за собой мебель. Мне приходилось перепрыгивать через нее, и не каждый раз я делал это удачно.

Незнакомец распахнул дверь и оказался в узком проулке. Я видел, как три длинных металлических прута блестят в его руке.

Он захлопнул дверь передо мной, и у меня ушла пара секунд, чтобы снова ее открыть. Беглец оказался уже далеко впереди, и я видел, как в конце улочки суетится оживленный проспект.

Скрыться там было очень просто.

Франсуаз спрыгнула на врага сверху – она обежала мастерскую кругом. Крепкие бедра девушки сомкнулись на его шее, и человек стал заваливаться на спину. Демонесса обхватила ему голову, пока тот падал, и резко вывернула, ломая позвоночник.

Френки приземлилась на обе ноги, койган мертвой кучей изогнулся под ней.

– Ты оказался неплох в роли загонщика, – усмехнулась она и приподняла подол юбки, доставая пристегнутый к бедру кинжал.

Девушка перевернула мертвеца на спину и вонзила лезвие клинка в бездыханное тело.

– Посмотрим, – сказала она. – Кто тут сидит внутри.

10

– Как ты знаешь, Ариартис заложил основы современной систематики, – произнесла Бьюни, старательно перекладывая свои короткие тощие ноги. – Он дал описание многих животных и растений, а также минералов.

– И дальше? – спросила Франсуаз.

Блондинка лишь взмахнула бровями в ее сторону, давая понять, что разговаривает не с ней.

– А знаешь, что случилось с бедным доктором Хеллецом? – продолжала фейри, желая показать, будто даже не слышала вопроса. – Его порубили на части прямо в собственном доме.

– Как чудесно, – процедила Франсуаз. – Вы всегда в колледже обсуждали такие приятные новости?

– У нас с Майклом есть много общих тем для разговора, – сладко произнесла Бьюни. – Так вот. Не осталось ни одного труда Ариартиса, посвященного койганам. Но его эльдарские комментаторы были очень увлечены этой темой.

– И придумали несуществующий трактат для того, чтобы самим писать о тварях? – уточнил я.

– Авторитет Ариартиса был очень велик. Комментаторы не осмеливались написать и строчки, не ссылаясь на него. В их трудах говорится о гноме-крестоносце, из Кенерохана, который нашел способ уничтожать койганов.

Фейри раскрыла толстую книгу и устремила в нее близорукие глаза.

– В 576 году Мелькор Элронхил был казнен, после того, как он и его отряд попали в засаду панцырных гоблинов. Сохранилась поэма безымянного эльдарского автора, повествующая о его трагической гибели. Я бы хотела как-нибудь прочитать ее с тобой, вместе.

– Будем читать втроем, – Франсуаз уселась на стол Бьюни, и хмурым взглядом пригвоздила блондинку к стулу.

– Рыцари, которых вел Элронхил, везли из Эарнедара шесть сундуков, с сокровищами из разграбленных храмов. А еще среди трофеев упоминается пыточный станок, служащий для изгнания из людей койганов.

– Да? – я перевернул книгу, чтобы рассмотреть иллюстрацию.

– Вот он, на заднем плане.

Старинная гравюра, выполненная со слов одного из рыцарей, бежавших из гоблинского плена. Она изображала плененного сэра Элронхила, окруженного врагами. Нечто большое и странное корчилось за его спиной, наполовину скрытое горой драгоценных камней и золотых монет.

– На самом деле сокровищ было гораздо меньше, – пояснила Бьюни. – По всей видимости, это доска, которая крепится к стене. Человека приковывали к ней, а потом… Я вряд ли смогу объяснить, как следует.

– Кажется, я знаю того, кто может, – заверил ее я.

Пока мы спускались по широкой лестнице университета, Франсуаз успела трижды пнуть меня кулаком в бок и дважды наступить на ногу.

В конце концов, когда мы садились в машину, мне пришлось развернуть демонессу к капоту и звонко шлепнуть по ягодицам.

Лицо девушки раскраснелось, когда она пристегивалась ремнем безопасности, и взгляд, который она на меня бросила, обещал, что мой знак внимания не останется без ответа.

– Пыточный станок, Френки, – произнес я, выруливая из университетского городка. – Асгхан не даром стал массажистом в садомазохистском клубе.

– Ты сам садист, – Франсуаз блеснула глазами. – Отшлепать слабую, беззащитную девушку. Воспользоваться моей невинностью.

– Невинностью? Френки, нельзя выдумать такой извращенной фантазии, которую бы ты еще не попробовала.

– Ты на самом деле так считаешь?

– Я это знаю.

– Какой ты злой.

Франсуаз отвернулась, и ее ресницы задрожали, словно девушка собралась расплакаться.

Я переключил радио на биржевые сводки.

– Ты не собираешься извиняться? – спросила Френки.

– Нет.

Девушка искривила губы и процедила со злобой, силы которой с лихвой хватило бы, чтобы передохло население маленького городка:

– Я еще тебя поймаю, Майкл. И дам насладиться моей извращенной фантазией.

– Добрый день, фрау Ниффльгурд, – я положил локти на прилавок. – Асгхан у себя?

– Так вы вроде не записаны к нему на сегодня, – оркиха смотрела поверх моего плеча на Франсуаз, с опасением, как бы девушка не утащила с прилавка пару полупорнографических дисков.

Она не знала, что Френки ничего не делает наполовину.

– Это не удовольствие, а работа, – пояснил я, кладя на стол сложенную купюру.

– Так для Асгхана работа и есть удовольствие, – оркиха не проявила интереса к моей банкноте и, повысив голос, обратилась к Френки. – Если вам что-то нужно, так и спросите.

Я отодвинул оркиху и прошел к двери.

– Нет, нет, только не бей сюда! – застонал кто-то за одной из стен и тут же зашелся криком.

– У Асгхана сегодня тихо, – бросил я, раскрывая дверь.

Она не была против, и это значило, что комната пуста.

Я пробежал взглядом по ряду плеток, висевших на стене, потом посмотрел на металлический стол.

– Следы спермы, – заметил я, проходя вглубь комнаты.

– Кто-то кончил от восторга, – сама фрау Ниффльгурд этого чувства, по всей видимости, не испытывала. – Здесь еще не убирали. Я же сказала вам, что Асгхана нет.

– Но ведь сегодня много клиентов? – спросила Франсуаз.

– Потребуют назад свои деньги, – оркиха развела руками и стала от этого казаться еще толще. – Но, может быть, нам удастся договориться.

Я вынул из кармана пластиковый пакет и ухватил через него то, что обнаружил в портативном холодильнике Асгхана.

– А еще кто-то может прийти к вам за своими пальцами, фрау Ниффльгурд, – сказал я, протягивая ей обрубленную кисть. – И вряд ли вы сможете так же легко договориться с ним.

11

– Эта рука принадлежит не Асгхану, – констатировала Франсуаз, переворачивая обрубок карандашом.

Оркиха звонила по телефону, и про себя подсчитывала убытки.

– А вы проверяете своих клиентов на выходе, фрау Ниффльгурд? – осведомился я. – На комплектность.

Крупнокостный гном выбрался из дверей и снизу вверх посмотрел на владелицу клуба. На его висках росли короткие рожки, – считается, будто они говорят о благородном происхождении. Мол, в предках были дергары или даже высшие демоны. На самом деле, отростки значат совсем другое. Кто-то из прадедов трудился в проклятой мифриловой шахте, или курил порошок зеленого фунгуса.

Гном был обнажен по пояс, и носил на груди плавающую татуировку, – в которой отражались время, погода и астрологический прогноз на неделю. Конечно, все надписи шли наоборот, чтобы хозяин мог рассмотреть их в зеркале. На шее позвякивало ожерелье, где бусины из александрита перемежались с кусочками мифрила, а сверху на нем возлежал кулон, из непрозрачного адаманта.

– Неприятности? – спросил гном.

– Да, – фрау Ниффльгурд выплюнула слова, как непрожеванную пищу. – Баскетболист, ты знаешь, куда ушел Асгхан?

– Баскетболист? – я посмотрел на гнома с новым интересом.

– Да, – подтвердила оркиха. – Он часто играет в такие игры – футбол, баскетбол. Вернее, это им играют.

Я не стал углублять.

– Асгхан сказал, что не сможет оставаться долго, – ответил гном, обсасывая палец. – У него были какие-то срочные дела. Я говорю, пусть оставляет клиентов мне – да у меня, э… не тот профиль.

– Он сосал палец так, словно его здесь не кормят, – бросил я, ожидая, пока Франсуаз заберется в машину. – После этого зрелища долго не смогу есть.

– Ты же не знаешь, может, у него такая привычка.

– Привычка – сосать что?

– Майкл, мне придется дать тебе пару пощечин, когда ты остановишь машину. Нельзя говорить таких вещей при девушке.

– При тебе можно. Лучше расскажи, какие диски тебя заинтересовали.

– Я очень терпеливая, – сообщила Франсуаз, доставая из кобуры пистолет. – И кротко выслушивала все твои издевательства в свой адрес.

– Спрячь это, Френки. А если в кабинку кто-то войдет?

– На этот случай мне и нужен ствол.

Лифт возносился к вершине здания, словно не знал, что очень скоро ему вновь предстоит опуститься на самое дно.

– Полагаешь, у Асгхана проблемы? – спросил я.

– Он их себе создал, когда солгал нам, – заверила меня Френки. – Уверена, минотавр боится боли – как и любой садист.

– Ты не боишься.

– Майкл. Мне кажется, ты специально выводишь меня из терпения.

– Тут ты права.

– Тебе это удалось.

Лифт остановился; в холле никого не было. Франсуаз направилась вперед, на мгновение остановившись перед зеркалом, чтобы поправить прическу.

– Не испачкай волосы оружейным маслом, – посоветовал я, поворачивая дверную ручку.

– Асгхан!

– Если ты обращаешься к этим пятнам крови, они тебе не ответят, – процедила демонесса. – Совсем свежие.

Красные разводы были размазаны по нежно-розовой стене гостиной – судя по всему, телом, из которого лилась кровь.

– Может, это всего лишь краска.

Я поднял лежавший на полу столик.

– Да, а это – не выбитые зубы. Или он стал брать работу на дом?

– Нет, слишком приличный район. Только не говори, что решила взять их на память.

Франсуаз взяла с кресла газету, свернула ее и стала собирать с пола осколки человеческих зубов.

– Продену нитку и стану носить на шее, – процедила девушка. – Перестань нести чушь. Надо узнать, чьи они.

– Кондиционированный воздух, Френки. Странно, в это время года. Или он попрятал по шкафам трупы и не хотел беспокоить соседей запахом?

– Скорее, твоему другу нравится запах хвои.

– Да, в его родной стране это и в самом деле редкость.

Я открыл зеркальную дверцу шкафа. Рядом с томиками эльдарской поэзии лежала стопка писем. Конверты вскрывали бережно, и просмотрев несколько, я убедился, что они разложены по датам.

– Это от его семьи.

Девушка заглянула мне через плечо, вытирая пальцы о юбку.

– От брата, матери, сестры. А вот от второго брата. Он скучает по своим родным, Френки.

– Не скучает, – девушка забрала у меня письма и бегло перетасовала их. – Вот сколько места он отвел семье в своей жизни – уголок шкафа, и не больше. Асгхан так заботлив с конвертами, потому что кроме письма в месяц, ничего не хочет знать о родственниках.

– Сколько людей мечтают о том же.

Франсуаз вынула книгу из середины ряда.

– Любовная лирика, – пояснила она. – А вот еще и еще.

– Не думала, что Асгхан способен на тонкие чувства? – я остановился у музыкального центра. – Он выходец из знатной аристократической семьи, и получил хорошее образование.

Я постучал согнутым пальцем по стереосистеме.

– Одна из последних моделей. Чтением лирики такого не заработаешь.

– Если бы в детстве мне сказали, как хорошо платят за массаж, я бы не пошла на юриста. Пробеги по остальным комнатам, а я еще посмотрю здесь.

– Только не думай, что стану подбирать обрубленные пальцы. Их оставлю тебе.

– Чистюля.

Я раскрыл следующую дверь.

– Большая ванная, – сообщил я. – А здесь туалет. Образцы из ведра тоже будешь собирать?

– Ты свинья, Майкл.

– Я стараюсь. Лоджия. Романтический вид на супермаркет. О, черт.

Кто-то вывернулся из-за угла, сильно толкнув меня. Я упал, сбивая цветы в кадках. Застекленная дверь захлопнулась передо мной, мелькнула светлая тень.

– Я поймала, Майкл.

Я вернулся в холл, отряхивая с камзола кусочки грязи.

Франсуаз стояла, вытянув перед собой руку. Маленькое существо билось и пыталось вырваться, но его коротенькие ножки не были в состоянии добраться до пола.

– Бьюни, – сказал я, усаживаясь в кресло. – Мне говорили, что ты ходишь за мной по пятам, но я как-то не верил.

– Пусть она меня отпустит, – прохрипела фейри. – Я же задохнусь.

Бьюни оказалась в полтора раза ниже Франсуаз, и моей партнерше не составляло труда и дальше удерживать свою пленницу.

– Всегда удивлялся, почему ты стала изучать Ариартиса, – заметил я, наливая себе из графина. – Он презирал маленьких женщин и даже не считал их за людей.

Франсуаз смекнула, что в разыгрывающейся сценке мне достается роль велеречивого джентльмена, а ей – молчаливого придворного палача. Френки это не понравилось, поэтому она размахнулась и угостила Бьюни крепкой пощечиной. Фейри отлетела в другой угол комнаты и свернулась там, встряхивая белыми косичками.

– Мне тут подали идею о том, как можно играть в баскетбол, – пояснила Франсуаз, дотрагиваясь носком полуботинка до сумки, которая выпала из пальчиков фейри. – Ты мне подходишь.

Бьюни обхватила тощие коленки руками.

– Можешь спросить у этого парня, что она делала в квартире, – Френки побрезговала прикасаться руками, и потому опрокинула сумку ногой.

Отсеченная голова дважды перевернулась на ковре и встала, вниз обрубком шеи.

12

Я поднялся и кончиком ботинка перевернул ее набок. Снизу волосы убитого покрывала запекшаяся кровь. Синий клочок материи, оторванный от воротника, приклеился к вихрам.

– Это уборщик, – мне расхотелось пить, и я отставил бокал. – Не вовремя он пришел наводить чистоту. Объясни нам, Бьюни.

– Только не говори, что он слишком вытягивал шею от удовольствия, когда ты делала ему миньет, – процедила Френки. – И учти – я с удовольствием ударю тебя еще раз. Ты слишком много себе позволяла там, в университете.

– Вы плохие, – ответила Бьюни.

Она начала плакать.

– Потому, что не дали тебе унести отсюда отрубленную голову? – спросил я. – Бьюни, а я-то считал тебя заурядной девчонкой.

Фейри подняла глаза, и слез в них не было, несмотря на те звуки, которые она только что издавала.

– Когда ты обнимал меня на студенческих вечеринках, то так не считал.

– Ах, значит, вы обнимались?

Френки совсем не ревнива. Нельзя испытывать это чувство к тому, кого считаешь своей собственностью. Но моя партнерша терпеть не может дерзости, а там, в университетских стенах, Бьюни на самом деле пыталась ее расстроить.

Франсуаз нагнулась к блондинке и, схватив ее за две светлые косички, и основательно встряхнула.

– Жирная лошадь, – злобно прошептала Бьюни.

Обвинение оказалось несправедливым, поскольку Френки вовсе не толстая. Она спортивного сложения.

– Если думаешь, будто я не выдрала тебе этот лишай потому, что не хватило сил, – сказала Франсуаз, вновь приподнимая фейри за пучок волос, – то скоро убедишься в обратном.

– Дамы, – я встал. – Ведите себя прилично. Пойдем, Френки, нам пора в спальню. И прихвати ее с собой.

– Я не стану заниматься сексом с вами обоими, – пискнула фейри, в ответ на что получила подзатыльник.

– А что мы станем искать в спальне? – осведомилась Франсуаз, толкая Бьюни перед собой.

– Тело, Френки.

Блондинка сделала вид, будто упала, и нам пришлось ждать, пока она поднимется. Фейри бросала на меня снизу беспомощные взгляды, надеясь, что я подам ей руку. Однако, учитывая, в какое веселое настроение пришла Франсуаз, я рассудил, – моя помощь только повредит любительнице отрубленных голов.

– Ты спрашивала, как койганы разрывают людей на куски, – я переступил через большую лужу крови. – Все еще интересно?

Твари набросились на уборщика, когда тот чистил ковер. Орнамент нес в себе сложный замысел, но теперь узор был безнадежно испорчен модернистскими мазками крови.

– Его разметали по всей комнате, – Франсуаз не стала заходить внутрь.

– Койганы способны сильно разойтись, если чувствуют, что человек представляет для них угрозу. Но какая опасность могла исходить от простого уборщика?

– Может быть, перепутали его с Асгханом?

– Нет, Френки. Я сказал, что койганы ощущаютопасность. Если случайно столкнутся с охотником – то поймут его сущность так же, как тот узнает их. Но они не могут по ошибке убить не того человека. Если только…

Бьюни быстро отвела глаза, и я понял, что прав.

– Если только ими не управляет Погонщик.

– А вас не смущает, что в соседней комнате лежит труп? – спросила Бьюни.

– Его там нет, – ответил я, откладывая в сторону томик любовной лирики. Франсуаз читала, когда Бьюни вбежала в холл. – Только ошметки. К тому же, работает кондиционер.

– Что ты делала здесь?

Девушка задала вопрос без нажима, ибо не собиралась брать Бьюни на испуг. Френки хотела получить ответ – и не имело значения, даст его фейри сейчас, от страха, или позже, чтобы остаться лысой только наполовину.