355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэн Уэллс » Фрагменты (ЛП) » Текст книги (страница 1)
Фрагменты (ЛП)
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 23:17

Текст книги "Фрагменты (ЛП)"


Автор книги: Дэн Уэллс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Дэн Уеллс
Партиалы – 2
Фрагменты

Часть 1

Глава 1

– Поднимем наши бокалы, – произнес Гектор, – за лучшего офицера Новой Америки.

Комната ожила звоном стекла и ревом сотни голосов: «Корнуэлл! Корнуэлл!» Мужчины наклоняли свои чаши и бутыли и, в унисон булькая, опустошали их, а затем резко опускали или даже бросали на пол, когда выпивка в них кончалась. Сэмм молча наблюдал, почти неуловимо подстраивая свою подзорную трубу.

Окно было мутным, но он все равно видел, как солдаты ухмылялись, корчили гримасы, хлопали друг друга по спине, смеялись над грубыми шутками и старались не смотреть на полковника. Линк в любом случае сообщит им о Корнуэлле всё.

Спрятавшись в деревьях с противоположной стороны долины, находясь далеко за пределами действия линка, Сэмм не мог похвастаться такой роскошью.

Он подкрутил ручку штатива, поворачивая микрофон на малейшую долю миллиметра влево.

С такого расстояния даже небольшое изменение угла поворота заставило звуки большой комнаты завертеться – диапазон слышимости перемещался из одной части помещения к другой. Голоса в наушниках Сэмма слились воедино, обрывки слов и фраз пронеслись быстрым пятном звуков, а затем раздался другой голос, такой же знакомый, как и голос Гектора, – это был Адриан, бывший сержант Сэмма.

– ...Так и не узнал, что поразило их, – говорил Адриан. – Линия врагов распалась, именно так, как было запланировано, но на несколько минут стало куда опаснее, чем было до этого. Враг был дезориентирован и палил по всему, что было перед ним, слишком яростно, чтобы остановить его. Корнуэлл все это время сдерживал фланг, ни разу не дрогнув, а сторожевая псина все выла и выла; она почти оглушила нас. Не существует псины более верной, чем та. Она обожала Корнуэлла. Это была последняя крупная битва из увиденных нами в Ухани [1]1
  Ухань – город субпровинциального значения в провинции Хубэй КНР, административный


[Закрыть]
, а пару дней спустя город был нашим.

Сэмм помнил ту битву. Ухань была взята почти шестнадцать лет назад, в марте 2061, и стала одним из последних павших в Изоляционную войну городов. Но это было место одной из первых встреч Сэмма с врагом; до сих пор он помнил звуки, запахи, резкий привкус пороха в воздухе.

Его разум загудел от воспоминания, а по мозговой коре пронеслись призрачные данные линка, что вызвало небольшой выброс адреналина. Инстинкты и навыки ответили почти мгновенно, и степень восприятия Сэмма усилилась, и он сидел, скорчившись, на склоне холма, готовясь к битве, которая существовала теперь только в его воображении.

Едва ли более, чем миг спустя, последовала противоположная реакция – успокаивающая волна близости. Он днями не пользовался линком, и внезапно появившееся ощущение, реальное или нет, оказалось почти болезненно приятным.

Сэмм закрыл глаза и постарался продлить момент, зацепиться за ощущение; он сосредоточился на воспоминаниях, заставляя себя заново их прочувствовать, ярче и ярче, но через несколько мимолетных мгновений они уже ускользнули. Он оказался в одиночестве. Открыв глаза, он снова взглянул в свою подзорную трубу.

К этому времени принесли еду; большие металлические подносы были завалены свининой, от которой шел пар. Стада диких кабанов встречались в Коннектикуте довольно часто, но по большей части в лесных чащах вдали от поселений Партиалов.

Должно быть, чтобы устроить пиршество, подобное этому, охоте пришлось зайти довольно глубоко в лес. Живот Сэмма заурчал при виде всего этого великолепия, но Партиал не шевельнулся.

Вдалеке солдаты напряглись, слегка, но все разом – линк предупредил их о чем-то, о чем Сэмму оставалось только гадать. «Полковник», – подумал он и переместил свою трубу, чтобы посмотреть на Корнуэлла. Тот выглядел так же плохо, как и обычно, – исхудалым и мертвенно-бледным – но его грудная клетка все еще поднималась и опадала, и в данный момент с ним, казалось, все было в относительно порядке.

Кроме, разве что, легкой маски боли. Мужчины в комнате игнорировали ее, и Сэмм решил сделать то же самое. Судя по всему, время еще не пришло, и празднество продолжалось. Сэмм подслушал еще один разговор – еще кто-то предался воспоминаниям о временах Изоляционной войны – и пару историй о революции, но ничто так сильно не возбудило его память, как рассказ сержанта.

В конце концов ему стало невмоготу от вида свиных ребрышек и чавканья, и Сэмм осторожно выудил из своей сумки пластиковый пакет с вяленой говядиной. Она едва ли шла в какое-то сравнение с сочными ребрышками, которыми наслаждались его бывшие сослуживцы, но все же это было кое-что. Сэмм вернулся к подзорной трубе и обнаружил, что майор Уоллис как раз поднялся, чтобы держать слово.

– Сегодня подполковник Ричард Корнуэлл не в состоянии произнести речь, но мне выпала честь сказать несколько слов от его имени.

Уоллис был медлительным; это касалось не только его походки, но и жестов и речи – каждое его движение было размеренным и обдуманным.

Он выглядел так же молодо, как Сэмм – восемнадцатилетним юношей – но на самом деле он его возраст приближался к двадцати – к окончанию «срока годности». Через несколько месяцев, а может быть, и недель, он начнет гнить, как сейчас Корнуэлл. Сэмм почувствовал дрожь и плотнее натянул на плечи куртку.

В пиршественной зале стало так же тихо, как и вокруг Сэмма, голос Уоллиса с силой разносился по помещению, высоким эхом отдаваясь в наушниках Сэмма:

– Я имел честь служить с полковником всю мою жизнь; именно он вынул меня из взращивающей капсулы, он же провел для меня курс молодого бойца. Он лучший из всех, кого я встречал, и замечательный лидер. Мы не имеем отцов, но, если бы имели, я хотел бы думать, что мой был бы таким, как Ричард Корнуэлл.

Он сделал паузу, и Сэмм покачал головой. Корнуэлл и был их отцом, во всех отношениях, кроме биологического. Он учил их, направлял, защищал – делал все, что должен был делать настоящий отец. Всё то, чего Сэмму никогда не доведется сделать.

Он подкрутил зум подзорной трубы, как можно сильнее увеличивая изображение лица майора. Слез не было, но глаза смотрели мрачно и устало.

– Мы были созданы, чтобы умереть, – продолжил майор. – Чтобы убить, а затем умереть самим. Наши жизни служили лишь двум целям, и первой мы достигли пятнадцать лет назад.

Иногда мне кажется, что наибольшая жестокость заключается не в самом «сроке годности», а в том, что нам пришлось ждать все эти пятнадцать лет, чтобы узнать о нем. Младшим из вас хуже всего, потому что вы уйдете последними. Мы были рождены в войну, и мы достигли нашей славы, а теперь мы сидим в зале угасания и смотрим, как умираем, один за другим.

Партиалы в комнате снова напряглись, на этот раз заметнее, некоторые подскочили на ноги.

Сэмм резко крутанул трубой, переводя ее на полковника, но то, что она была настроена для четкого изображения лица майора, заставило его растеряться, и несколько наполненных паникой мгновений он беспомощно осматривал комнату под крики «Полковник!» и «Время!».

В конце концов он отстранился, перенастроил оптику, и стал подбирать зум с расстояния почти в милю. Он нашел взглядом постель полковника, стоящую на почетном месте в передней части комнаты, и стал смотреть, как старик дрожит и кашляет, а из уголков его рта вытекают капельки черной крови.

Он уже выглядел трупом, его клетки разлагались, и тело гнило почти на глазах у Сэмма и остальных наблюдавших за сценой солдат. Полковник захрипел, сморщился, дернулся и замер.

Комната наполнилась тишиной.

Сэмм с каменным лицом смотрел, как солдаты исполняли последний посмертный обряд: не произнося ни слова, они открыли окна, отвели в стороны занавески и включили вентиляторы.

Люди встречали смерть рыданиями и речами, воем и скрежетом зубов.

Партиалы же встречали ее так, как могли только они: через линк. Их тела были созданы для сражений; умирая, они испускали набор информации, чтобы предупредить своих товарищей об опасности, а те, уловив ее, в свою очередь передавали дальше, бросая клич. Сейчас вентиляторы раздували воздух и разносили информацию по миру, так, чтобы все восприняли ее линком и узнали, что умер великий.

Сэмм замер в напряженном ожидании, позволив ветру обдувать свое лицо. Он и хотел этого, и не хотел; в единое целое сочетались близость и боль, общность и грусть. Гнетущим казалось то, как часто в последнее время одно приходило неотделимо от другого.

Он смотрел, как внизу, в долине, дрожали на ветру листья деревьев, как ветви мягко покачивались из стороны в сторону от дуновения воздушных потоков. Информация не дошла.

Он был слишком далеко.

Сэмм разобрал подзорную трубу и микрофон дальнего действия, запихнул их и небольшую солнечную батарею в сумку. Дважды осмотрелся вокруг, чтобы убедиться, что ничего не забыл; пластиковый пакет уже занял свое место в ранце, наушники были уложены в сумку, винтовку он повесил на плечо.

Даже следы от штатива на земле он затоптал ботинком. Ничто не напоминало о том, что он вообще здесь был.

В последний раз он кинул взгляд туда, где встретил свою смерть его полковник, натянул противогаз и скользнул обратно в изгнание. На этом сборище дезертирам места не было.

Глава 2

Солнце проглядывало через провалы сквозь линию горизонта, образовывая на побитых улицах узор из неровных желтых треугольников. Кира Уокер внимательно смотрела на дорогу, присев возле проржавевшей машины такси на дне глубокой городской канавы. Трава, кустарники и молодые деревья, пробившиеся через потрескавшийся асфальт, стояли недвижно, нетронутые ветром. Город казался совершенно застывшим.

Но что-то все же двигалось.

Кира положила винтовку на плечо, надеясь, что оптический прицел даст ей возможность получше осмотреться, но тут же вспомнила, и далеко не первый раз, что разбила прицел в пещере на прошлой неделе. Она выругалась и опустила оружие.

«Как только я здесь закончу, найду ружейную лавку и заменю эту дурацкую штуковину».

Она уставилась на дорогу, пытаясь различить, чему принадлежали какие тени, и снова подняла винтовку, пробормотав себе под нос проклятие.

Привычка – вторая натура. Кира пригнула голову и метнулась к другому краю такси. В сотне футов от нее находился грузовик, половина корпуса которого высовывалась на дорогу, и этого должно было хватить, чтобы скрыть ее передвижения от чего-то или кого-то, что бы это ни было.

Она высунулась из своего укрытия и почти минуту смотрела на неподвижную улицу, затем сжала зубы и побежала. Ни пуль, ни звука шагов, ни криков. Грузовик выполнил свою задачу. Кира подбежала к нему, опустилась на одно колено и выглянула из-за бампера.

Через кустарник пробиралась антилопа канна, ее длинные рога были закручены и смотрели в небо, а языком она исследовательски касалась молодых побегов и травы, растущих среди щебня.

Кира не шевелилась и внимательно наблюдала, она была слишком подозрительной, чтобы так сразу поверить, что это движения антилопы она заметила некоторое время назад.

Сверху запел кардинал [2]2
  Кардиналы (лат. Cardinalis) – род птиц из семейства кардиналовых (Cardinalidae),


[Закрыть]
, а несколько мгновений спустя ему вторил еще один. Яркие красные полосы засновали туда-сюда, завертелись и закрутились в воздухе, стали носиться друг за другом, виляя среди линий электропередач и светофоров.

Антилопа мирно занялась поеданием зеленых листьев молодого клена, не обращая ни на что внимания. Кира продолжала смотреть до тех пор, пока не убедилась, что больше ничего не заслуживало здесь ее внимания, а затем еще немного подождала, просто на всякий случай.

Нельзя было быть слишком острожным на Манхэттене. В прошлый раз, когда она здесь была, ее атаковали Партиалы, а на этот раз она уже успела повстречаться с медведем и пантерой.

Воспоминание заставило ее помедлить, обернуться и посмотреть, что было за ее спиной.

Ничего. Она закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь почувствовать, были ли поблизости Партиалы, но это не сработало. Это не работало и никогда раньше, по крайней мере она не чувствовала ничего, что показалось бы ей нужным ощущением, даже в течение той недели, которую она провела, тесно контактируя с Сэммом. Кира тоже была Партиалом, но она отличалась от остальных – судя по всему, у нее не было линка и некоторых других качеств Партиалов, кроме того, она взрослела, как любой нормальный человек.

Она не знала точно, что она такое, и ей не к кому было обратиться с расспросами. Ей даже не с кем было об этом поговорить – только Сэмм и сумасшедшая доктор Морган, ученый Партиалов, знали, кто она. Кира не сказала даже своему парню, и лучшему другу, Маркусу.

Она неловко поежилась и сморщилась от того неприятного замешательства, которое всегда следовало за вопросами о том, кто она.

«Это я и собираюсь здесь найти, – подумала она. – Ответы на вопросы».

Она повернулась и села на растрескавшийся асфальт, прислонившись к спущенной шине грузовика и снова вытаскивая свой блокнот, хоть к этому времени она уже знала адрес наизусть: пересечение пятьдесят четвертой стрит и Лексингтон-авеню. Ей понадобилось несколько недель, чтобы найти адрес, и еще не один день, чтобы пробраться сюда через руины. Возможно, она проявляла чрезмерную осторожность...

Она покачала головой. Осторожность не бывала «чрезмерной». Покинутые районы были слишком опасны, чтобы рисковать, а Манхэттен был одним из опаснейших. Она была осторожна и потому все еще жива; она не собиралась пересматривать стратегию, которая зарекомендовала себя с успешной стороны.

Она снова посмотрела на адрес, затем – на потрепанные погодой дорожные знаки.

Определенно, это то место. Она сунула блокнот обратно в карман и подняла винтовку. Пора зайти внутрь.

Пора навестить ПараДжен.

– Двадцать первый этаж, – вздохнула она. – Ну, конечно.

Многие старые здания были слишком ненадежны, чтобы входить в них; первая же после Раскола зима опустошила их: окна были разбиты, трубы прорвало, и к весне стены и полы насквозь пропитались влагой.

Десять циклов замерзания-оттаивания спустя стены покоробились, потолки прогнулись, а полы раскрошились на кусочки. Плесень покрыла дерево и ковры, в трещины проникли насекомые, и когда-то непоколебимое строение становилось опасной башней из обломков, фрагментов обшивки и висячих кусков, которые до сих пор не упали, а ждали только толчка, шага или громкого звука, чтобы обрушиться вниз.

Тем не менее, более высокие здания, особенно новые, как это, оказались более долгосрочными – хребтом их были стальные балки, а плотью – бетон и углеродное волокно.

Если продолжить аналогию, кожа их все же была слаба – ее составляли стекло, штукатурка, гипсокартон и ковры – но само строение оставалось крепким. Лестница, по которой поднималась Кира, сохранилась особенно хорошо, она была пыльной, но не грязной, и затхлость воздуха заставила Киру задаться вопросом, не стояло ли строение более-менее изолированным со времен Раскола.

Это придавало лестнице зловещее ощущение, ощущение гробницы, хоть Кира и не видела доказательств того, что кто-то здесь погиб. Она начала задаваться вопросом, вдруг такие действительно были, где-нибудь выше – вдруг кто-то шел по лестнице и в этот миг РМ забрал его жизнь, и этот кто-то оставался погребенным здесь до сих пор. Тем не менее к тому времени как Кира достигла двадцать первого этажа, она так и не увидела ни одного тела.

Она подумывала о том, чтобы продолжить подниматься и поискать кого-нибудь, просто чтобы удовлетворить сдерживаемое на протяжении двадцати одного этажа любопытство, но отказалась от этой идеи. В городе, равном этому по размерам, было достаточно трупов. В половине машин на улице сидели скелеты, а в домах и офисах их были еще миллионы.

Даже найди она какое-нибудь тело на этой старой забытой лестнице, это ничего не изменит.

Потянув, она открыла дверь и под скрип петель вошла в офис ПараДжен.

Конечно, это был не главный офис, который она несколько недель назад увидела на фотографии, где рядом с ней, маленьким ребенком, на фоне большого стеклянного здания и снежных гор стояли ее отец и опекунша, Нандита.

Она не знала, где это было, не помнила, как была сделана фотография, и с полной уверенностью считала, что не знала Нандиту до Раскола, но вот она – фотография. Ей было всего лишь пять лет, когда пришел конец света, на фотографии ей, наверное, четыре. Что это все означало? Кем на самом деле была Нандита и как она была связана с ПараДжен Неужели она в нем работала? А отец?

Кира знала, что он работал в офисе, но тогда она была слишком мала и теперь больше ничего не помнила. Если она действительно была Партиалом, было ли ее создание лабораторным экспериментом? Случайностью? Образцом? Почему Нандита ничего ей не говорила?

В некоторых отношениях, последний вопрос был самым главным. Кира прожила с Нандитой почти двенадцать лет. Если та знала, кем на самом деле была Кира – знала все это время и так ничего и не сказала – то Кире это совсем не нравилось.

От этих мыслей ей стало плохо, как и чуть раньше на улице.

«Я – пустышка, – подумала Кира. – Я – искусственно созданная структура, которая считает себя личностью, человеком. Я такая же фальшивка, как отделка из искусственного камня на этом столе».

Она вошла в приемную офиса и коснулась шелушащегося покрытия стойки администратора: прессованные пластиковые доски были покрыты винилом. Стол был едва ли натуральным, но все же существовал. Кира подняла глаза, заставляя себя забыть о беспокойствах и сосредоточиться на своей задаче.

Приемная была просторной для Манхэттена; обширная комната была заставлена потрескавшимися кожаными диванчиками и какой-то структурой из грубого камня, которая раньше, возможно, была водопадиком или фонтаном. На стене за стойкой был помещен массивный металлический логотип ПараДжен, такой же, как на здании с фотографии.

Кира открыла рюкзак, вытащила из нее аккуратно сложенное изображение и сравнила картинки. Идентичны. Она положила фотографию обратно и обошла вокруг стойки, стала осторожно перебирать разложенные на ней бумаги.

Подобно лестнице, эта комната была относительно изолирована и, таким образом, не испытала на себе воздействий среды. Бумаги были старыми и пожелтевшими, но оставались нетронутыми и в некотором порядке. Б ольшую их часть составляла малозначимая ерунда – телефонные книги, рекламные брошюры компаний и книга в мягкой обложке, которую когда-то читала дежурная администратор. Она называлась «Люблю тебя до смерти», а на обложке был изображен запачканный кровью кинжал.

Возможно, не самое политически верное чтение для времен конца света, но, с другой стороны, когда случился Раскол, администратора здесь и не было.

Ее, должно быть, эвакуировали, когда РМ вступил в полную силу, или когда его только выпустили, или даже, возможно, в самом начале войны с Партиалами. Кира постучала пальцем по обложке; закладка отмечала, что книга была прочитана почти на три четверти. Администратор так никогда и не узнала, кто и кого любил до смерти.

Кира снова посмотрела в служебник и обнаружила, что некоторые четырехзначные телефонные номера начинались с единицы, а некоторые – с двойки.

Может быть, офис занимал в этом здании два этажа? Кира пролистала справочник и нашла в конце раздел с более длинными номерами, каждый из которых состоял из десяти цифр. Некоторые начинались с 1303, другие – с 1312.

Она знала из разговоров с теми, кто помнил старый мир, что это были коды для разговоров с другими частями страны, но она не имела ни малейшего понятия, с какими, и справочник ничего по этому поводу не сообщал.

В углу стойки аккуратной стопочкой лежали брошюрки, обложки которых были украшены двойной спиралью и изображением здания с фотографии Киры, но снятого с другого угла.

Кира взяла в руки одну брошюрку, чтобы рассмотреть получше, и увидела, что фоном служили похожие здания, среди которых выделялась высокая башня; казалось, она построена из огромных стеклянных кубов. Плавным шрифтом внизу обложки значилось: «Станем лучше, чем мы есть».

Страницы издания были заполнены фотографиями улыбающихся лиц и презентациями генетических модификаций: косметических модулей для изменения цвета глаз или волос, целебных модулей для излечения врожденных заболеваний или повышения иммунитета к другим болезням, рекреационных модулей, обещающих сделать ваш живот более плоским, грудь крупнее, увеличить силу или скорость движений, усовершенствовать органы чувств или скорость реакции.

Генетические модификации были столь популярны до Раскола, что присутствовали почти у всех выживших на Лонг-Айленде. Даже детям эпидемии, которые были слишком малы во время Раскола, чтобы помнить что-либо о жизни до него, было сделано при рождении некоторое количество генетических изменений.

Вживление модулей было стандартной процедурой в госпиталях по всему свету, и многие из концепции разработал ПараДжен. Кира всегда считала, что у нее были базовые для новорожденных модули и, может, что-нибудь еще. Раньше она задавалась вопросом, бегала ли быстро из-за доставшейся ей от родителей ДНК или потому, что так было определено введенном в раннем возрасте генетическим модулем. Теперь она знала: дело было в том, что она – Партиал.

Созданный в лаборатории идеал человека.

Во второй половине брошюры определённо говорилось о Партиалах, хотя там они назывались «биосинтами», и их «моделей» было гораздо больше, чем Кира ожидала найти.

Военные модели были представлены в самом начале, но скорее в качестве успешного проекта, чем как доступный к приобретению продукт: миллион успешных полевых испытаний флагманской технологии. Конечно, можно было купить модель солдата, но речь в брошюре велась о других, менее похожих на людей версиях одной и той же технологии: суперумные Сторожевые псы, гривастые львы, сделанные достаточно послушными, чтобы держать их в качестве домашних любимцев, и даже нечто под названием «МойДракон™», имеющее вид длинной крылатой ящерицы размером с домашнюю кошку.

Последняя страница рекламировала новый тип Партиалов – охранник-телохранитель, созданный на основе солдата, но обладающий улучшенным внешним видом.

«Это то, чем я являюсь? Телохранительница, сексуальная рабыня, или до чего ещё эти продавцы могли додуматься?»

Она снова просмотрела брошюру в поисках любой зацепки, относящейся к ней, но ничего не нашла. Отбросив эту брошюру, Кира подняла следующую, но оказалось, что они все имеют одинаковое содержание при разной обложке. Она отбросила и эту брошюрку и выругалась.

«Я не просто товар из каталога, – сказала она себе. – Меня создали с какой-то целью.

Целью, ради которой Нандита оставалась все это время со мной и присматривала за мной. Кто я – крот? Подслушивающее устройство? Наемная убийца? Та ученая-Партиал, которая схватила меня, доктор Морган... когда она поняла, что я такое, она едва не взорвалась и так занервничала. Она напугала меня больше, чем кто бы то ни было еще в моей жизни, а ведь одна лишь мысль о том, кем я могу быть, ужаснула ее.

Меня создали с какой-то целью, но была ли эта цель благой или злой?»

Каким бы ни был ответ, она точно не найдет его в рекламной брошюре компании. Кира взяла одно издание и засунула его в сумку, на тот случай, если оно когда-нибудь пригодится, затем подхватила винтовку и направилась к ближайшей двери.

Вряд ли здесь, наверху, осталось что-то опасное, но... тот дракон с картинки добавил ей беспокойства. Кира никогда не видела драконов в живую – ни драконов, ни львов, ни чего-нибудь еще в том же духе, но осторожность не повредит. Она находилась в логове врага.

«Они – искусственно выведенные виды, – сказала она себе, – созданные как зависимые, послушные питомцы. Я никогда их не видела потому, что они все мертвы; другие, настоящие животные, которые знают, как выживать в дикой природе, охотились на них, и это привело к их вымиранию».

Однако вместо того чтобы успокоить, эти мысли лишь ещё больше расстроили её. Вероятно, она ещё найдёт целые комнаты, полные тел – здесь умерло так много людей, что город можно было считать могилой. Она положила ладонь на ручку двери, собрала всю свою смелость и толкнула.

Воздух с другой стороны двери рванулся ей навстречу. Он был свежее, богаче запахами, чем спёртая атмосфера приёмной и лестницы. Перед Кирой раскинулся короткий коридор с дверьми офисов и рядом разбитых окон.

Она заглянула в дверной проём первого офиса, дверь которого была открыта и подперта стулом, и невольно задержала дыхание, когда три жёлто-коричневых ласточки внезапно вылетели из своего гнезда в книжном шкафу. Из разбитого окна пахнуло городской жарой.

Табличка на двери гласила «Дэвид Гармон», и он поддерживал своё рабочее место в порядке: пустой пластиковый стол, полка с книгами, сейчас покрытыми коркой птичьего помёта, чистая лекционная доска на стене. Кира повесила своё ружьё на плечо и вошла в комнату в поисках любых записей, но здесь не было ничего, даже компьютера, хотя он бы всё равно ей ничем не помог бы – электричество в городе отсутствовало.

Она подошла к книжной полке и попробовала прочесть названия книг, не испачкавшись при этом. Все книги были финансовыми справочниками. Дэвид Гармон, должно быть, работал бухгалтером.

Кира осмотрелась, надеясь, что её в последнюю минуту посетит озарение, но этого не произошло, и комната осталась пустой. Она отступила назад в коридор и приступила к исследованию следующего помещения.

Десять кабинетов спустя она так и не нашла ничего, что проронило бы свет на ее загадки: обнаружилось несколько бухгалтерских книг и пару картотек, но они были либо пустыми, либо заполненными отчетами о прибыли. ПараДжен был богат просто до неприличия. Сейчас Кира знала это точно, но кроме этого – почти ничего.

Важная информация будет в компьютерах, но в офисе, казалось, не одного не было. Кира в замешательстве нахмурилась: все, что она слышала о старом мире, говорило, что он во всем полагался на компьютеры.

Почему в офисе не было ни одного из тех плоских мониторов или металлических ящиков, которые она привыкла видеть почти везде? Кира вздохнула и в досаде покачала головой, понимая, что, даже найди она компьютер, она не будет знать, что с ним делать.

В госпитале использовали некоторые из них – медикомпы, сканеры и прочую подобную аппаратуру, когда она требовалась для лечения или диагностики, но, как правило, они не подключались к сети и были весьма специализированными.

Компьютеры старого мира были частью глобальной сети, которая предоставляла возможность общаться со всем миром в режиме реального времени. Все было заложено в память компьютеров – от книг до музыки и, судя по всему, масштабных планов ПараДжен.

Но в офисе не было компьютеров... Однако в этом помещении стоял принтер. Кира замерла и уставилась на столик у стены последнего кабинета на этом этаже – помещение было больше остальных, а надпись на стене гласила «Джиневра Крич». Вероятно, здешняя вице-президент или как там еще назывались члены их правления.

По полу были разбросаны пустые листы бумаги – они сморщились и выцвели от пережитых бурь, врывавшихся через разбитое окно, – а на приставном столике стояла небольшая пластиковая коробочка.

Кира знала, что это принтер – в госпитале их были дюжины – дюжины бесполезной по причине отсутствия чернил аппаратуры. Однажды Кире пришлось перетаскивать их из одного чулана в другой. Старый мир использовал принтеры, чтобы распечатывать документы прямо с компьютера, поэтому, если в этой комнате был принтер, то должен был быть и компьютер, по крайней мере в прошлом.

Кира взяла в руки коробочку, чтобы повнимательнее рассмотреть: никакого кабеля или даже разъема для него, значит, аппарат был беспроводной. Она поставила коробочку обратно, опустилась на колени и заглянула под приставной столик: там ничего не оказалось.

Зачем кому-то было приходить сюда и забирать все компьютеры? Чтобы спрятать информацию, когда пришел конец света? Конечно, Кира не могла быть первой, кто подумал прийти сюда; это ПараДжен, черт его побери, создал Партиалов; его ученые были экспертами в биотехнологиях.

Даже если они не были обвинены в Войне с Партиалами, должно быть, правительство связывалось с ними по поводу исцеления РМ. Разумеется, предполагая, что правительство не знало о заключенном в Партиалах лекарстве. Кира отбросила эту мысль. Она была здесь не для того, чтобы развлекать себя теориями заговора; она пришла, чтобы раскрыть факты. Может, компьютеры отсюда забрали после катастрофы?

Так и оставшись на четвереньках, она подняла глаза и обвела взглядом комнату; с этого угла зрения она увидела кое-что, чего не заметила раньше: блестящий черный кружок на темном металлическом пояске стола. Кира чуть наклонила голову, и кружок блеснул отраженным светом.

Она нахмурилась, встала и покачала головой, поняв всю простоту ситуации.

Сами столы были компьютерами.

Теперь, когда ее осенило, это показалось очевидным. Ровные пластиковые столы были почти точными копиями, хоть и в увеличении, экрана медикомпа, которым она пользовалась в госпитале.

Мозг компьютера – процессор, жесткий диск и сам системный блок – был вмонтирован в металлический поясок; при включении вся поверхность стола вспыхнет сенсорными экранами, клавиатурами и всем прочим.

Кира снова опустилась на колени и стала осматривать основание металлических ножек стола; наконец она издала победный клич – в розетку на полу был воткнут короткий черный шнур.

Ее крик спугнул еще одну стайку ласточек – они поднялись в воздух и полетели прочь от источника звука. Кира улыбнулась, но до полной победы было еще далеко: находка компьютера ничем ей не поможет, если она не сможет его включить. Для этого понадобится источник питания, а она, в спешке собираясь покинуть Ист-Мидоу, его не захватила. Она прочувствовала всю глупость этой промашки, но теперь ничего уже не могла поделать.

Ей придется попробовать найти аппарат где-нибудь на Манхэттене, например, в хозяйственном магазине или в магазине электроники. Со времени Раскола остров считали слишком опасным для путешествий, поэтому б ольшую его часть еще не разграбили.

И все же Киру не слишком грела идея тащить пятидесятифунтовый (23 кг) генератор по лестнице на высоту двадцать первого этажа.

Собираясь с мыслями, Кира медленно выдохнула.

«Мне нужно выяснить, что я такое, – подумала она. – Мне нужно выяснить, как мой отец и Нандита были со всем этим связаны. Мне нужно отыскать Доверие».

Она снова достала фотографию, на которой она, ее отец и Нандита стояли на фоне комплекса ПараДжен. Кто-то оставил на фото записку: «Отыщи Доверие». Кира даже не знала точно, что такое Доверие, не говоря уже о том, как его найти. Она не знала и того, кто оставил ей фотографию и записку, но почерк заставлял ее думать, что это была Нандита.

Все то, чего она не знала, казалось, внезапно надавило на нее непомерным грузом, Кира закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы дышать глубоко. Она возложила все свои надежды на этот офис, единственную досягаемую для нее часть ПараДжен, и ничего полезного в нем не найдя, не обнаружив даже зацепки, она поняла, что едва может это вынести.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю