355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэн Абнетт » Попутчик » Текст книги (страница 4)
Попутчик
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 01:07

Текст книги "Попутчик"


Автор книги: Дэн Абнетт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Солдат помахал им из-за ограждения.

– Почти никогда, – признался он.

Куртку, повязку и аптечку они оставили у открытой задней двери вездехода парамедиков. Несколько торговцев с Северного Конца уже катили тележки с едой и передвижные пищевые автоматы, предлагая подкрепиться утренним зевакам и бригадам служб, работавших на месте происшествия. Фальк купил в автомате два чая.

– Почему вы так поступили? – спросила девушка.

– Наименее затратный способ выбраться сухими из воды.

Девушка взяла предложенный ей стаканчик чаю.

– Вы не хотели, чтобы он увидел мое удостоверение, – заметила она.

– У меня есть разрешение АП, – сообщил Фальк. – И я Лекс Фальк. Моя аккредитация устоит. Если придется платить штраф, спишу его в издержки. Если нигде больше не засвечусь, так, может, и вообще никакого наказания не последует. А у вас же нет такой аккредитации, поэтому вы не так уж непробиваемы.

– И вы взяли все на себя за нас двоих, потому что такой великий засранец?

– Я взял все на себя за нас двоих, потому что брать за одного или за двоих – особой роли не играло.

Он с удовольствием отпил добрый глоток чаю.

– И еще я взял на себя ответственность за нас двоих из-за того долбаного номерного знака. Кстати, где он?

Она достала из кармана номерной знак. Фальк взял его в руки и рассмотрел:

– А ведь это не фальшивка.

– Нет. Он лежал в кармашке на дверце транспорта, где я позаимствовала аптечку.

Фальк уставился на нее:

– Так он еще и не ваш? Вас поймали на том, что вы обманным путем пробрались в зону происшествия, вышибли оттуда пинком под зад, оштрафовали – и это все только за попытку приоткрыть завесу. Вам дали по рукам, непослушная журналистка. И вот вы попадаетесь в засекреченной зоне с фальшивым или украденным номерным знаком ВУАП, выдаете себя за сотрудника Администрации, и это в условиях военного положения! Да здесь целая лавина правонарушений. Они отменят вашу аккредитацию раз и навсегда. И скорее всего, с ближайшим драйвером отправят домой.

– Догадываюсь, – сказала она.

– Нет-нет, догадки тут ни при чем, – отрезал он. – Именно такое дерьмо и происходит в данный момент. И вы обязаны знать это. Вы обязаны знать их, чтобы не совершить что-то совсем уж идиотское, что навсегда поставит крест на вашей карьере.

Он размахнулся и бросил номерной знак через ограду во двор сортировочной станции.

– Ого, похоже, вас волнует моя судьба, – проговорила девушка. – Или вы хотите обскакать меня.

– Не то и не другое. Кстати, если бы этот номерной знак был обнаружен, дерьмо и меня забрызгало бы, да так, что мало не покажется.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ему звонила Клиш. Когда наконец дозвонилась, ее голос звучал расстроенно:

– Необходимо, чтобы ты приехал ко мне и кое с кем встретился.

– С кем?

– Просто приезжай и сам все увидишь.

– Куда?

Она назвала адрес.

– Можно сегодня днем? Часика в четыре?

– Идет, – согласился он. Ему не хотелось ехать и впутываться во что бы то ни было, имеющее отношение к Клиш. Это становилось ему все менее и менее интересно.

Но это была Клиш, и ее голос звучал расстроенно, и его терзало какое-то дурацкое ощущение, что он ей должен.

Помимо того, была еще масса проблем. Бедро по-прежнему болело. И болело прилично. Находясь у себя в квартире, он пытался решить эту проблему: работая за письменным столом, подкладывал подушки на сиденье стула, но легче всего было стоять. Затем он решил, что пойдет в библиотеку АП в Фёрте и поработает там. Там стояли банкетки с квазикожаным покрытием, и на них можно было устроиться вполне удобно.

Засветился сэлф.

– Это я, – послышался женский голос.

– Кто?

– Нома.

Он чуть-чуть помедлил, ровно настолько, чтобы до нее дошло, как мало места она занимает в его мыслях.

– А, привет. Что случилось?

– Я кое-что раскопала.

– О, как щедро! Еще лет пять поработаете усердно, безжалостно эксплуатируя ваши источники, тогда, может быть…

– Ха-ха-ха, как смешно. Я кое-что нашла. И по-моему, вы захотите увидеть это.

– С какой стати?

– Потому, Фальк, что это классно.

– Нет, но почему вы звоните мне? Если вы что-то раскопали и это действительно отличный материал, мне-то зачем звонить? Работайте сами со своим материалом.

– Хотите услышать правду?

– Да.

– Сегодня утром в Леттсе вы вытащили меня из передряги, и я пытаюсь таким образом сказать «спасибо». Одноразовый жест доброй воли, никаких повторов – либо принимаете, либо нет.

– Убедительно. А настоящая причина?

– Настоящая… – Она помедлила. – Я просто не знаю, что делать с тем, что я раскопала.

Она жила в отеле кубической формы в Саут-Сайте, старейшем районе Шейвертона. Еще лет двадцать – и от этого района повеет стариной Первых Поселений. Инвесторы начнут делать денежные вливания в узкие улочки, станции и склады, в строительство с применением сайдинга и материалов, имитирующих обожженное дерево. Под влиянием атмосферы первопроходцев люди станут покупать здесь недвижимость, и на фасадах офисов и палаты мер и весов появятся памятные таблички.

А до тех пор Саут-Сайт будет оставаться дырой с дешевым жильем, временными рабочими, сомнительными предприятиями и устойчивым рынком. И все это – пропитанное тошнотворным запахом мыла от больших сточных канав и речным «ароматом» старого дегтя и тухлой воды. Также тут пахло едой, горячей и острой, которой переселенцы торговали в небольших лавочках на рынке и в переулках. Продавцы выкрикивали цены, но запахи кричали громче их. Сомнительные кулинарные рецепты. Переперченные и обильно сдобренные другими приправами, с притирками и маринадами. Кухня, придуманная для маскировки заменителей курятины, свинины и говядины. Даже не натуральной курятины, свинины и говядины. Здесь готовили, не заморачиваясь созданием иллюзий, что в блюде присутствуют свинина, говядина или мясо цыпленка.

Запекшиеся ржавые известковые подтеки покрывали здания в этой части Шейвертона. Местами виднелись сделанные еще вручную первыми поселенцами вывески, похожие теперь на призраков из прошлого. Потускневшая краска отслаивалась, теряя свой цвет, прежде чем прибрежный ветер совсем сдерет ее. Между китайскими фонариками и лампами без абажура носились крупные жуки. Улочки были такие тесные и вместе с тем оживленные, что Фальк застегнул плащ и засунул руки в карманы.

Он поехал на такси. Город выглядел тусклым и бесцветным. Дымная завеса с места происшествия в Леттсе вспенилась в непроглядную тьму на северо-западе и украла все краски. В воздухе дрожала песчаная дымка. Даже величественные стеклянные мачты небоскребов, будто вычищенные струей песка, казались матовыми в полуденном сумраке.

Фальк не любил Саут-Сайт. Постоянно возникало ощущение, что вот-вот произойдет или преступление, или несчастный случай. Но, по крайней мере, здесь остались хоть какие-то краски. Разноцветные огни и фонарики, цветастые тенты, живо окрашенная еда на подносах из нержавеющей стали, яркие языки пламени над конфорками плиты, цветные ткани, насыщенные запахи в воздухе.

Он прошел по краю рынка – мимо плетеных проволочных корзин с яркой резиновой обувью, мимо ящиков с дешевыми игрушками, списанными бейсболками, швабрами и вениками, кухонной утварью. К каждому ящику была прикреплена держащая ценник рука из проволоки. Модные очки висели на сушилках, будто фрукты, и их бумажные ценники шелестели на ветру. Мужчины – как в старые добрые времена это делали девушки-продавщицы – торговали с прилавка сэлфами, правда без упаковки и документов.

Девушка в зеленой куртке ждала его на ступенях перед входом в отель, где она ночевала. У нее не было комнаты, куда она могла бы пригласить его, не было уголка, где они могли бы посидеть и поговорить. Она предложила посидеть в одном хорошем месте.

Она по-прежнему была одета в свою облегающую зеленую куртку, но он уже привыкал думать о ней как о Номе.

– Как вы? – оживленно спросила она, когда они шли через рынок.

– Вполне.

Из-за пазухи ее куртки торчал планшет, и она постоянно касалась его, чтобы убедиться, что он никуда не исчез.

Нома привела его в «ПроФуд» в западном углу рынка. Он заказал две бутылки «НоуКалКолы» – так можно было хотя бы посмотреть на крышках дату розлива, – а из торгового автомата взял пригоршню салфеток и несколько соломинок в бумажной упаковке. Она заказала для себя что-то поесть. Это было фирменное местечко со своей торговой маркой – стариной астронавтом Биллом Берри на салфетках, в отличие от банального современного бренда «Бустера-Рустера».

Они сели за один из дальних столиков с липкими кругами на пластмассовой столешнице. Нома предложила ему поесть с ней: жиронепроницаемый бумажный стакан заполняло то, что должно было сойти за шашлычки. В ответ он только покачал головой.

– На самом деле еда здесь не такая уж плохая, – сказала она.

– Может быть. Это, конечно, не прыжок с парашютом, но все равно не хочется рисковать.

Кусок за куском она съела шашлык с одного шампура.

– По-моему, здесь больше рекламы, – добавила она.

– Вы пытаетесь уговорить меня прыгнуть с парашютом.

Она усмехнулась, продолжая жевать.

– Итак, что вы нашли? – спросил он.

– Торопитесь. Может, еще пофлиртуем?

– Что вы нашли? – повторил он.

Одной из салфеток она вытерла стол и, положив на него планшет, пододвинула его ближе к Фальку. Включив компьютер, она перевернула изображение и увеличила его.

– Что это? – спросил Фальк.

– Включите и посмотрите.

Ролик длился всего сорок секунд. Когда он закончился, Фальк чуть помедлил, затем снова включил воспроизведение и опять просмотрел запись.

– Откуда это у вас? – спросил он.

– Друзья. Высокие посты. Сами понимаете.

Он пристально посмотрел на нее. Она пожала плечами:

– Поселение Восемьдесят Шесть предрасположено к метеоритным ударам. Это всего лишь голый факт. Риск небольшой, но реальный. Такова официальная версия. В болидной лотерее Леттсу не повезло. О, люди! Нулевое предупреждение. Удар такой сильный и стремительный, что никакие приборы не зафиксировали его – ни наземные, ни орбитальные. Вообще никакие. Официальная версия прошла по всем каналам новостей примерно час назад. Вообще никакие. Забудем, что мы имеем, давайте подумаем: Терминал, расположенный на Мысе, не засек ничего, пока не произошло столкновение.

Нома снова коснулась иконки «воспроизведение», затем взглянула на Фалька и, похоже, с удовольствием отметила, что он смотрит на нее, а не на экран.

– А вы знаете, – спросила она, – что над нами сейчас находятся восемь драйверов, неподвижных относительно планеты? Восемь драйверов, припаркованных прямо над Шейвертоном.

– С их детекторной сеткой, построенной на отрицательном полупериоде модуляции, – сказал Фальк.

– Да, чтобы отслеживать грузопотоки. А вот это, мистер Лекс Фальк, прямо из архива скоростного драйвера «Маньчжур».

Ролик, насыщенный информационными выкладками, показывал северо-западный Шейвертон с орбиты. Ночь. Тепловая съемка. План города с небольшим смещением. Двадцать три секунды, и в Леттсе расцветает черно-белое пламя.

– Следа нет, – произнес Фальк.

– Следа нет. Даже просто видимого невооруженным взглядом. Приборы тоже ничего не зафиксировали. Это не столкновение с метеоритом.

– Откуда у вас эта запись?

– Я прилетела сюда на «Маньчжуре». Один из старших офицеров решил, что лучше передать этот ролик мне, прежде чем я напишу о его неуставных отношениях с одной пассажиркой.

– Какая грязная история, – почти с восхищением произнес он.

– Я уже почти забыла. Это было всего лишь средство для достижения цели. Вы говорили, что меня с ближайшим драйвером отправят домой, вот я и вспомнила о драйверах. Как раз вовремя.

– Что вы имеете в виду?

– Сегодня днем один парень брал интервью у официального представителя АП и прямо спросил, есть ли наземная или орбитальная съемка этого столкновения. Последовал категорический ответ, что ничего нет, хотя они проверили все возможные источники.

– Интервью уже отредактировали.

– Угу.

Фальк побарабанил пальцами по столу. Было жарко, и от пластмассового кресла боль в бедре усилилась. Освободив свою соломинку от обертки, он открыл «Колу» и сделал глоток.

– Теперь понятно, почему вы так настырно хотели встретиться, – заметил он.

– Думала, может, у вас возникнут какие-нибудь идеи.

Он протянул руку и вытащил из ее бумажного стакана шампур с шашлычком. Его охватило такое возбуждение, будто он выпил сразу много кофе, и теперь надо было успокоиться. Значит, нужны белки и углеводы. На вкус шашлычок оказался вполне приличным. Хрусткий. Как арахисовые галеты с запахом свинины.

– Военные следователи с их поисками следов взрывчатки или взрывного устройства теперь стали чуть более актуальны, – заметил он.

– Пожалуй.

– Если мы хотим дать ход этому делу, надо знать наверняка.

– Продолжайте.

– Если мы собираемся кого-то разоблачить, необходимо выяснить, что именно этот кто-то хочет выдать за столкновение с болидом? Произошло ли это в Леттсе случайно, или такая секретность потому, что это произошло именно в Леттсе?

– Согласна. А как мы это выясним?

– Предоставьте это мне. Давайте вечером встретимся еще раз.

Она кивнула.

– Можно мне запись?

– Нет.

– Копию?

– Нет.

– Но я могу доверить вам заботу об этом материале?

– Да.

– И вы не натворите никаких глупостей?

– Нет, не натворю, – подтвердила она.

Клиш плакала.

– Ты опоздал, – сказала она.

– Мне было немного не по пути, – пояснил он, прищурившись и глядя на нее. – Ты плакала?

– У меня сегодня что-то с глазами. Я рассказывала тебе позавчера. Слезные протоки, увлажнение. Слишком долго я просидела на своем спутнике. Я рассказывала тебе.

Он вспомнил, что она что-то такое говорила. Видеть ее с красноватыми припухлостями вокруг глаз ему было не впервой. Фальк вдруг понял, что почти не знает ее как человека: была ли у нее аллергия или склонность к слезливости, или эта розовая припухлость была для нее нормальной.

Двухметровые алюминиевые буквы на фасаде составляли «УЗЕЙ ПЕРВОПРОХОДЦЕВ», потому что первая «М» исчезла куда-то совершенно непостижимым образом. Клиш назначила место встречи в стороне от Иквестриана, в зоне, отведенной градостроителями для парков и мемориалов. Три или больше десятилетия назад появились недовольные высказывания по поводу серьезных капиталовложений в создание музея Поселения 86, когда так много других объектов инфраструктуры нуждалось в финансировании. Проект заморозили. Из всех миров, где побывал Фальк, этот был первый, в котором законсервировали грандиозный план увековечивания памяти.

Между плиткой, которой была вымощена дорожка к музею, и цветными бордюрами вокруг клумб проросла трава. Никаких декоративных растений на клумбах не сажали, поэтому сорняки заполнили и их, как и лужайки, где росла не дикая, но беспризорная трава. Само здание музея представляло собой просторную «коробку», похожую на лодочный сарай или вместительный ангар. Сооружение продержалось неделю или две, затем погода доконала его. Сточный желоб просел. Витражи, украшавшие огромную по площади крышу, обвалились. Прошлой зимой через приоткрытые двери главного входа внутрь нанесло целые ворохи опавших листьев и семян. На столбах поселились листки объявлений и рекламы. В некоторых местах они сильно, почти сердито, закручивались, словно разборчивый вихрь опять поднял в воздух с земли избранные опавшие листья.

Фальк прошел за Клиш внутрь. Музей был величественным, просторным и светлым. Даже незаконченный и заброшенный, он свидетельствовал о мастерстве архитектора.

Это был музей свободного места и пустого пространства, музей, увековечивающий пустоту. Постаменты и выставочные щиты так никогда и не дождались экспонатов, таблички с описанием которых так и не напечатали. На постаментах из белого камня и на элегантных металлических подставках размещалось НИЧТО, выставленное на всеобщее обозрение.

Единственными осязаемыми экспонатами были три необработанные человеческие фигуры, заполнявшие основное пространство «коробки». Каждая фигура покоилась в бетонной оболочке. Их шероховатые остовы из мартенситностареющей стали были крапчатыми и тусклыми, угольно-выжженными и иссушенными, хотя еще удавалось рассмотреть набросок, выполненный черной и белой красками, серебристые двигатели малой тяги и приборы связи, ярко-красные опознавательные знаки Объединенного Общества и Администрации Поселения. Эти колоссальные металлические цилиндры принесли сюда первых поселенцев. Фред Шейвер был одним из них. И по-видимому, его жена Джинджер тоже.

– Почему здесь? – поинтересовался Фальк.

Она продолжала идти. Иногда он забывал о ее избыточном весе и о феноменальных усилиях, которые ей приходилось прикладывать, чтобы ходить пешком.

– Сюда никто не приходит, – пояснила она.

– Стоило, наверное, поднять воротник, чтобы остаться неузнанным? – спросил он.

Она не рассмеялась его шутке.

– Идем дальше. Тут хоть какое-то уединение. Эта парковая зона не подключена.

По Иквестриану он проехал на трамвае, остальной путь одолел пешком. Вероятно, она добиралась так же, потому что никакого транспортного средства перед входом не было. Клиш повела Фалька в глубь «коробки», их шаги отдавались легким гулом. Когда они пришли к гигантским первопроходцам, он запрокинул голову, чтобы с восхищением посмотреть на них.

– Итак, дело в Леттсе, – непринужденно заметил он.

– Да. Но есть что-то еще.

– И что ты слышала об этом?

– Как и все. Столкновение с метеоритом.

– Я стараюсь, но мне все труднее не замечать, что сегодня твоя жизнерадостность куда-то исчезла, – сказал он.

Вместо ответа Клиш только быстро взглянула на него. Фальк заметил, что она почесала хирургически вживленные в ее горло порты для подключения.

– Вся эта дрянь продолжается, – сказала она. – Поэтому ты и здесь.

– Клиш, я сделал что-то не так?

– Да. Ты Лекс Фальк, а я – это я.

– Что?

Она остановилась и повернулась к нему. Какое-то мимолетное выражение, едва уловимое, появилось на ее лице и тут же исчезло, словно солнце на мгновение спряталось за тучку.

Затем, к его удивлению, она подошла и обняла его. Ее массивное тело поглотило его почти целиком.

– Прости, – сказала она. – Я понимаю, это стервозно. Я не хотела. У меня было несколько рецидивов. Несколько ударов по моей самоуверенности.

– Ну что ты!

– Фальк, самообман не поможет. Все шло отлично, пока я была всесильным голосом, летающим по орбите в своей жестянке. Наступил период пожить в гравитации.

– Привыкнешь, – сказал он, тайно надеясь, что она вскоре отпустит его, но не желая, чтобы его уход выглядел бегством. – Вскоре все опять будет отлично, вот увидишь.

– Нет, это у тебя все отлично и все вертится. Фрик-си, ты в полном порядке. А я навсегда профукала море возможностей, что открывались передо мной. Это оставляет в самооценке большую дыру, даже за теплозащитным экраном.

Она выпустила его из своих медвежьих объятий и улыбнулась.

– Я не виню тебя за то, что ты – это ты, и – вот увидишь – ты даже выиграешь от моего рецидива.

– Каким образом?

– Увидишь.

Они снова пошли.

– Так вот, о Леттсе. Это не столкновение с болидом.

– Мы знаем, – сказала она.

– Кто это «мы»?

– Столкновение – это только прикрытие.

– Кто это «мы»? – повторил он.

Под большими венецианскими окнами в дальней части музея находилась платформа, специально построенная, чтобы посетители могли заглянуть в частично вскрытую оболочку третьей фигуры. На этой платформе их ждал Бари Апфел, одетый в темный – «директорский» – костюм и коричневый плащ.

– Привет, Фальк. – Он протянул ему руку.

– Итак, кто же все это устроил? – заговорил Фальк. – Дело рук «ГЕО»? Или кого-то еще?

– Третьего не дано? – спросил Апфел.

– Не знаю, – ответил Фальк. – Так что, как раз третий?

Апфел продолжал улыбаться, только слегка пожав плечами.

– «ГЕОпланития» заключила со мной краткосрочный контракт, – сообщил он. – В мои обязанности входит создание корпоративного имиджа.

– Вы говорили мне об этом, – заметил Фальк.

– Круг моих обязанностей довольно широк, и часть их намеренно не сформулирована конкретно. Есть аспекты, не прописанные на бумаге, чтобы в случае непредвиденного результата от них было легко отказаться.

Фальк усмехнулся.

– Мне нравится ход ваших мыслей, – произнес он.

– Не сомневаюсь. Мы формулируем свои условия так же тщательно, как и вы, продажные журналисты.

Апфел отвернулся и принялся рассматривать третью фигуру.

– Недостаток моей работы состоит в том, что у меня очень расплывчатый контракт, и в «ГЕО» я отношусь к специалистам широкого профиля. Мои обязанности кажутся неопределенными, и «ГЕО» в интересах корпоративной чистоты может в любой момент сократить меня.

Он снова улыбнулся Фальку:

– Положительная сторона здесь – это финансирование.

– Черный бюджет?

– Скорее, серый. Но громадный. Масштаб личной компенсации огромен, конечно, и намного превышает все, за что должен ручаться работник моего уровня. Но оборотный капитал. Доступ. Возможности. Я могу свободно использовать по своему усмотрению многое, включая развитие и развертывание самых гипотетических свойств «ГЕО». При условии, что будет результат, руководство «ГЕО» охотно вкладывает в эти проекты деньги и закрывает на них глаза. Они предпочитают не знать, чем я занимаюсь на самом деле.

– Не пожалеете, что рассказываете мне все это? – поинтересовался Фальк. – Я же продажный журналист. Кто знает, как я поступлю? Вы сообщаете мне эти частности и тем самым ставите под сомнение бесспорность целого.

– Дослушай его, – попросила Клиш.

– Фальк, я счастлив продать вам какой-нибудь кусок информации, если понадобится, – пусть так и будет, – произнес Апфел, – но я всегда придерживался принципа «по возможности оставаться честным». Поменьше всякого дерьма, о котором надо помнить. И жизнь становится менее сложной. А ложь – если уж случится солгать – более ценной. А рассказываю я вам о своих интересах так подробно, потому что уверен: вскоре они станут и вашими тоже, и вы так же будете заботиться о них. Что скажешь, Клиш?

– Фальк, когда выяснилось, что нам нужен еще один человек, я предложила тебя, – отозвалась Клиш.

Апфел слегка наклонил голову, приглашая следовать за собой. По бетонным ступеням они спустились с платформы.

– Из-за сложившейся ситуации интересы «ГЕО» на Восемьдесят Шестом сильно страдают.

– Это понятно, – произнес Фальк. – И с трудностями столкнулась не только «ГЕО».

– Правильно, но до других нам дела нет. Проблемы Поселения Восемьдесят Шесть фактически начинаются с того времени, когда на внутреннем рынке и по всей территории Общего Поселения потребовалось прижать «ГЕО». Это безобразие, и, похоже, станет еще хуже. Главная проблема заключается в навязывании мысли, что «ГЕО» несет ответственность за трудности на Восемьдесят Шестом.

– Бари, ты хочешь сказать, что это та же ситуация, как в свое время на Шестидесятом? Бедного маленького постглобального гиганта втянули в какую-то идиотскую авантюру?

– А это так сложно представить? Сам масштаб постглобальных корпораций заставляет с легкостью поверить, что они, безразличные и безликие, несут ответственность за злодеяния всего общества. Кстати, на Поселении Шестьдесят фармацевтический гигант не был виновен. Наоборот, ему нагадили по полной программе. А корпорация была не виновата. И уж вы-то точно знаете это.

– Интересное предположение.

– Вы были там. Вы говорили об этом вполне недвусмысленно, открыто защищали большую фармацевтическую корпорацию и вашу точку зрения на сложившуюся ситуацию.

– Вы много знаете обо мне, – заметил Фальк.

– Это я рассказала, – вмешалась Клиш. Она шла чуть позади них. В ее голосе прозвучали виноватые нотки.

– Если предварительно не разузнать о человеке, с которым собираешься иметь дело, – заметил Апфел, – можно здорово прогореть.

– Ну так и кто тут нечестно играет?

– На Восемьдесят Шестом Объединенное Общество оказалось в сложной ситуации, – заявил Апфел. – Оно спуталось с Блоком. И сейчас ситуация дошла до критической точки.

– Это из-за Фреда?

– Похоже, что да, и многого другого дерьма. Мы не знаем даже и половины того, что происходит, но все будто бы из-за добычи полезных ископаемых. Зоны стратегического значения. Вся эта неразбериха с минералами связана буквально с территорией. ОО и Блок все больше земельных участков прибирают к рукам, а АП остается с носом.

– Но не «ГЕО»?

– Когда «ГЕО» только пришла на Восемьдесят Шестое и начала вкладывать в Поселение деньги, она действовала правильно и безопасно. Стандартная практика. У «ГЕО» крепкие связи с ОО – что есть, то есть, – но существуют и другие отношения. Она создала себе такую репутацию, что для нее не важно, кто находится у власти, а кто выпустил бразды правления из рук. Корпорация «ГЕО» – вот она, на месте, со здоровой инфраструктурой, готовая приносить пользу другим и извлекать выгоду для себя.

Апфел посмотрел на Фалька. Они подошли к большой, неряшливой на вид боковой погрузочной платформе. Несколько бетонных ступеней вели вниз к опущенной роллете, закрывающей вход. На ступенях скопился целый ворох опавших листьев.

– Улавливаете, какая картинка вырисовывается? – спросил Апфел.

– Администрация Поселения через прессу сталкивает между собой Блок и ОО, и, как результат, все удары сыплются на «ГЕО», так как со стороны она выглядит зачинщиком конфликта?

– Вот именно.

– И в чем смысл? Я имею в виду, как это связано с вашим «неопределенным» контрактом по спасению репутации «ГЕО»?

– Вы расскажете правду, и дьявол будет посрамлен, – произнес Апфел.

– То есть?

– В ваших материалах должно отражаться реальное положение дел, чтобы у людей сложилось реалистичное представление об участии «ГЕО». Новая информация, Фальк.

– И как это сработает? – спросил Фальк.

Апфел наклонился и взялся за ручку роллеты, затем выпрямился и, подняв ее до самого верха, убрал в специальный барабан над дверью. Их буквально окатил ворвавшийся в помещение дневной свет.

– Можно найти хорошего опытного журналиста, – проговорил он, – и внедрить его в зону военных действий.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю