Текст книги "Попутчик"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

К счастью, включились инстинкты Блума, а не Фалька.

Гекльберри организовал сменный караул. Учитывая ранение Блума, он включил его в ту смену, которая сейчас отдыхала, дав ему возможность хоть немного поспать, но Фальк не стал ложиться.

– Отдохни, – сказал ему с глазу на глаз, отведя в сторону, Гек.

– Я слишком возбужден, – ответил Фальк. – Я тут тихонько поброжу, посмотрим, может, и найду местечко, где вздремнуть.

Гек кивнул.

– Даже с дыркой в голове, – сказал он, – ты должен понимать: мало пользы будет от тебя, если свалишься от усталости.

Гекльберри произнес это шутливым тоном, но он не шутил. У Фалька не было настроения объяснять, что он не хочет засыпать, потому что не уверен, проснется ли.

Какое-то время он бродил по молитвенному дому и примыкающим помещениям. В кадастровом офисе он включил настольную лампу и в маленьком кружке желтого света принялся внимательно изучать проектор спутниковой связи. Ему пришла полубезумная идея, что можно, обойдя систему подавления, выйти через автономную коммуникационную сеть на связь с внешним миром. Система была жива, но сигнал почему-то отсутствовал. Или погода, или террористы полностью перекрыли все системы связи: радио, цифровую, прямую спутниковую. И Фальк ничего не мог поделать.

Он открыл один из металлических ящиков бюро и извлек несколько крупномасштабных карт для местности Айбёрн. Он хотел посмотреть, что находится в окрестностях, и также ему пришла в голову мысль, что у местных жителей могут быть более современные карты, чем те файлы, что им предоставили в Ласки. Он просмотрел карты всей местности от океана до кальдеры, вдоль всего шоссе, в пределах Антрима, Фурлоу Питс и Маблхэда. Фурлоу Питс был еще одним поселком городского типа, раза в четыре больше Айбёрна, и располагался в том же геопоясе побережья и кальдеры. Антрим был обычным промышленным городом, центром, объединившим вокруг себя целую группу шахтных комплексов. К тому же это было лучшее место в шестистах милях от конца шоссе. Его можно было сравнить с луной.

В таком случае Маблхэд был далекой галактикой, занимавшей весь восток. Поездка на экскурсию в Маблхэд стала одной из самых обидных трат времени, на которые когда-либо вынуждали Лекса Фалька. Но сейчас он был готов убить, если взамен его немедленно не отвезут туда.

Он внимательно изучил на лайтбоксе еще несколько местных крупномасштабных карт, запоминая, где находятся станция, Айбёрн Слоуп, агрокомплекс, склад горючего, перевал и пересечение шоссе. На востоке, в предгорье, был отмечен карьер для добычи руды открытым способом, и еще один, поменьше, к северу от него. Также там он увидел значки стоящих отдельно от основных поселений ферм и жилых домов, огороженных частных владений на выкупленной земле – все они входили в более обширное сообщество.

Фальк надел антиблики. Для большей верности эти карты стоило записать. И опять он запутался в опциях антибликов военного образца. Блум не удосужился показать ему, как с ними работать. Фальк действовал на свой страх и риск: тыкался вслепую, опираясь только на свое знание гражданских антибликов. Как простенький фотоснимок может вызвать столько затруднений?

Эти антиблики были еще и чужими. Прежде он не думал об этом. Он нашел их на полу вертолета, где их оставили или, что более вероятно, обронили. И обронил их кто-то из членов команды «Кило» или экипажа. Он вспомнил, что, когда в первый раз воспользовался этими антибликами, ему пришлось очистить их ото всех сохраненных снимков и файлов предыдущего пользователя.

И вот все они снова были на месте. Вся ерунда, которую он тогда позакрывал. Когда он наконец нашел опцию «фотоснимок», открылось уже сохраненное изображение. Множество откровенных снимков вуаповских друзей на вечеринках: они паясничали, смеялись, провозглашали тосты, брали оружие «на караул», выглядели как сама скромность, но были готовы вот-вот прыснуть со смеху. Он нашел заголовок папки. Имя пользователя: Смиттс Лемар. Лемар Смиттс входил в команду «Кило-3», а «Кило-3» определенно находилась на борту, когда Цицеро посадил машину на территории метеостанции, потому что Мартинз тоже был членом команды «Кило-3».

Фальк снова просмотрел снимки. Вот Мартинз с квазипивом в руке. Вот Вальдес и Горан. Кодел выглядел с гранатометом круто. Вот Джей и Клоделл. Вот Бигмаус, а это Прибен смеется, залитый солнечным светом, и Фальку еще не понятно, что стало причиной этого смеха. А вот Стаблер и Блум.

Его собственное лицо – и в то же время чужое. Нестор Блум и Карин Стаблер в каком-то баре, счастливые, позируют перед фотоаппаратом. Рука Блума обнимает плечи Стаблер – они живы. При виде Стаблер ему стало так больно, что даже легкая судорога свела живот.

Фальк проглотил подступивший к горлу ком, чувствуя, как где-то в глубине шевельнулась боль Блума. Он поспешно перескочил на следующий снимок, потом еще на один, и еще.

Вместе со снимками там был и видеофайл. Всего сорок секунд. Фальк выбрал «воспроизвести».

Кабина вертолета изнутри, изображение залито дневным светом, потому что программа трассировки лучей работала в полную силу, ракурс – с полу, взгляд снизу вверх, в сторону боковых окон и открытой боковой двери. Все засвечено, лишь мазки белого света, как на картинах абстрактного экспрессиониста Марка Ротко. Уровень колебаний при съемке нулевой. Пользователь не двигался, и вертолет тоже. Машина стояла на земле. Две фигуры, пригнувшись, проникли в кабину через боковую дверь, переговариваясь друг с другом. По ним можно было хорошо представить положение владельца этих антибликов. Чтобы сделать такую запись, Смиттс должен был лежать на полу, причем на спине, и голова, повернута набок.

Видео было совсем коротенькое. Сорок секунд почти засвеченной записи, где ничего не происходило, плохая фокусировка, а в качестве саундтрека – какой-то непонятный шум. Крадущиеся фигуры, всего лишь призрачные силуэты, разговаривали между собой около двадцати секунд, затем выпрямились, повернулись к камере, подошли к объективу. Быстрое непонятное движение, и воспроизведение прекратилось.

Фальк хотел стереть ролик, но что-то заставило его изменить решение. Он снова включил воспроизведение. На этот раз, когда фигуры выпрямились и повернулись к камере, он нажал на паузу. На секунду-другую они перекрыли ослепляющий дневной свет, льющийся в открытую дверь, устроив небольшое затмение, и превратились в нечто большее, чем силуэты. Одна фигура была крупнее, чем другая. Изображение осталось смазанным, но разрешение стало лучше. Мужчина и женщина – никто из них не одет в форму ВУАП.

Мужчину Фальк не знал. Но женщина оказалась той самой девушкой, что стреляла в него.

Нервный спазм с такой силой сдавил живот, что Фальк громко застонал, скрючившись. Это был страх, извивающаяся змея, но и физическая боль тоже. Охваченный невыразимым беспокойством, от которого казалось, будто его вот-вот вырвет, он отшатнулся от лайтбокса, сжав кулаки, широко раскрыв рот и при этом не произнося ни звука. Он задел одну из папок с картами, и та упала на пол. У него не осталось сил издать хоть какой-то звук.

Ему удалось, согнувшись пополам, подняться на ноги. В углу офиса стояла небольшая кушетка, покрытая потертым покрывалом. Еле двигаясь, он добрался до нее, свалился, затем перекатился на спину. Спазм снова усилился, затем отпустил, колени расслабились, и ему удалось вытянуть ноги.

На самом деле боль находилась не в желудке. И он понимал это. Он лежал на кушетке, растянувшись на спине, почти парализованный, вполне отдавая себе отчет, что боль, настоящая боль, локализуется у него в голове. Его сведенное судорогой тело – всего лишь еще одно свидетельство, что его мозг умирает. Головной мозг Блума и его приглушенное сознание умирали вместе. Может, от кровопотери, может, от развивающейся инфекции, а может, и от целого дерьмового букета причин – начиная с огнестрельного ранения и заканчивая его, Фалька, внедрением.

Голоса невидимых существ шептались в полумраке вокруг него, что-то бормотали и, возможно, ссорились.

Дверь офиса открылась, на пол упала косая полоска света. Гекльберри заглянул в комнату. Наверное, он услышал, как упала папка. Фальк не шевелился. Он не мог ни говорить, ни поднять головы. Гекльберри обвел комнату взглядом и, скорее всего, увидел Блума. Довольный, что Нестор наконец прилег отдохнуть, старший сержант вышел в коридор и тихо прикрыл за собой дверь.

Боль и мышечная слабость не проходили около часа, в течение которого Фальк, похоже, проваливался в краткий сон. Он сел, когда наконец понял, что может сесть. Хотелось пить, вкусно пахло кофе или горячим шоколадом, который готовили поблизости.

Он снова прокрутил видео, замедлил воспроизведение, просмотрел еще раз, поменял масштаб изображения, увеличил его, снова просмотрел. Он все больше склонялся к тому, что во время записи Смиттс был мертв или умирал. Он лежал, неуклюже растянувшись на полу вертолета, у самой двери. Возможно, его застрелили. Антиблики включились на запись видео случайно, или Смиттс, притворившись мертвым, пытался сделать запись тайком.

Даже при увеличении смотреть или слушать было почти нечего. Мужчина и женщина, пригибаясь, пробрались внутрь. Они переговаривались. Было трудно разобрать их фразы из-за непонятного шумового фона. Несколько слов, не на английском. Девушка определенно была та самая, что стреляла в Блума. Фальк вновь и вновь прокручивал то место, где она выпрямляется и поворачивается лицом к нему против света. Он видел рану у нее на черепе, засохшую кровь. Если бы ему сказали, что она из Центрального Блока, он не удивился бы. Что-то было в ее чертах, движениях, в том, как она себя вела: миниатюрная, но сильная, убедительная, неустрашимая. Мужчина был крупным, темноволосым, его лицо ни разу не показалось отчетливо. Его телосложение, подтянутость и внутренняя сила выдавали в нем военного.

Он прослушал их разговор четыре или пять раз. Девушка что-то говорила мужчине. Фальк пытался разобрать отдельные слова, пытался выудить их из свистяще-бормочущей мешанины записи на открытом воздухе. Что она говорила?

Их действия в конце видеозаписи, при повторном воспроизведении, стали более очевидными. Они выпрямляются и подходят к Смиттсу, потому что понимают, что он жив и наблюдает за ними. Несколько последних скомканных секунд записи и запечатлели это движение и сбой, когда они схватили Смиттса и потащили его из вертолета. Его антиблики свалились, и запись прекратилась. Вот как антиблики оказались на грузовой палубе вертолета.

Что же они говорили? Может, Фальк и прочитал бы по губам, но речь была не на английском.

Он поднялся и пошел на запах кофе. Выйдя из офиса, он обнаружил в вестибюле Прибена и Раша, разговаривавших с Масри.

Прибен оглянулся на Фалька:

– У нас вроде появился план.

ГЛАВА ДВАТЦАТЬ ТРЕТЬЯ

– Мы остаемся здесь, – сказал Масри.

– Все остаются здесь, – отозвался Гекльберри, уплетая с помощью пластиковой вилки соевые бобы из саморазогревающейся банки. Он ел стоя. Солдатам часто приходится есть стоя.

– Я не то имел в виду. Наступит рассвет, уже сутки, как мы отправились на задание. Сколько еще понадобится времени, чтобы командование АП хватилось нас? Когда до них дойдет, что тут происходит фрикинг-си совсем не то?

Гекльберри пожал плечами. Масри обвел взглядом лица окруживших его товарищей. Фальк промолчал. Здесь, в молитвенном доме, еще держалась прохлада долгой ночи, предрассветная сырость с едва уловимым запахом «Инсект-Эсайда». Небольшие жучки, отыскав лазейки, уже пробрались внутрь и теперь неуклюже летали вокруг источников света.

– Еще день? Два? – спрашивал Масри. – Неделя? И что тогда они намерены делать? Пошлют еще команды, чтобы выяснить, что же, фрик-си, случилось с предыдущими? Сомневаюсь.

Вальдес пренебрежительно хмыкнул:

– Эх, не хочет сержант, чтоб мы проветрились напоследок. Никак не хочет. – Сложив руки на груди, он стоял, прислонившись к стене. – Они получают удовольствие на полную катушку, любо-дорого посмотреть. Пришло время нанести им хороший ответный удар и сжечь этих ублюдков. Покажем им нашу самую первоклассную игру. Так, чтобы комар носа не подточил.

Горан и Клоделл кивнули. Раш остался невозмутимым. Другие члены команды «Отель-4» стояли в карауле, но Фальк почти не сомневался, что если бы они были здесь, то обязательно подражали бы своему командиру. Команда «Отель-4» отличалась сплоченностью. Правда, оставалась неясной причина этой сплоченности – доверие или болезненная нехватка личного воображения. Понятно, что Раш был требовательным командиром.

– Предположим, ты прав, – ответил Масри Вальдесу. – Сколько на это уйдет времени? Три, четыре дня? Мы не можем тащиться так долго. Надо выбираться отсюда, и не на своих двоих.

– И что ты предлагаешь? – спросил Гекльберри. Слизнув остатки соевого соуса с губ, теперь он с отсутствующим видом крутил в пальцах вилку. – Полетим домой по воздуху?

– Моя птичка теперь только для утиля хороша, – посетовал Масри, – а про «Джульетту» мы ничего не знаем. Остается только вертолет команды «Кило» на вершине холма.

– Да, на метеостанции, – сказал Прибен.

– Он получил много пробоин, – сообщил Фальк. – Мы с Маусом были там, когда его нехило прострелили из излучателя.

Масри кивнул:

– Знаю, он подбит, но не безнадежен.

– Нес, я рассказал Масри о повреждениях кабины и о разбитых ветровых стеклах, – сказал Бигмаус. – Больше всего пострадала система шасси.

От боли у Бигмауса вокруг глаз появились большие темные круги, похожие на отпечатки кофейной чашки на столе. Тупая боль от травмы груди определенно высасывала из него все соки. Фальк заметил край гематомы в районе ключиц и горла, видневшийся из-под бинтов и обезболивающих пластырей.

– Вертолеты строят с запасом прочности, – заявил Масри.

– Но у него пробоины, – повторил Фальк.

– Ничего, это крепкие машины, – не сдавался Масри. – Есть основания полагать, что вертушка команды «Кило» сможет доставить нас по воздуху домой фрик-си быстрее, чем пешком. И быстрее, чем любым наземным транспортом, какой мы могли бы раздобыть.

– А с управлением ты справишься? – поинтересовался Фальк.

– Ну, я, конечно, не пилот, – ответил Масри. – Но я на вертолетах уже шесть лет. И по-своему знаю их. К тому же все офицеры по полезной нагрузке относятся к летному составу и, если понадобится, способны справиться с управлением. Нас готовят на уровень второго пилота, чтобы заменить его в случае необходимости. По-моему, сейчас как раз тот самый фрикинг-си случай, а?

– Вроде того, – согласился Фальк.

– Так, с вертолетом я справлюсь. Может, в полете нас немного потрясет, но я справлюсь. Идет?

Фальк отвел взгляд. Высокие окна молитвенного дома уже начали светлеть. Не пройдет и часа, как рассветет. Времени на раздумья не оставалось.

– Давайте попробуем, – предложил Прибен. – Надо попытаться.

– Заткнись, – велел Фальк.

– Какого фрик-си ты боишься? – грубо оборвал Фалька Масри. – В чем твоя фрикинг-си проблема?

– В тебе, – ответил Фальк. Он почувствовал легкую судорогу, но она тут же прошла. – Масри, ты хватаешься за любую соломинку. Так правильные решения не принимаются.

– Что? Ты хочешь остаться здесь? – съязвил Масри.

Фальк стоял, прислонившись к стульям, составленным один на один. Он выпрямился и, глядя прямо в лицо Масри, указал на черную дыру на своей покрытой синяками щеке.

– Масри, вот это, по-твоему, что? Ты как думаешь, нужна мне медицинская помощь? И как, по-твоему, хочу я выбраться отсюда?

Мгновение Масри смотрел ему в глаза, затем, смутившись, отвел взгляд.

– Я хочу выбраться, – проговорил Фальк. – Но как – не знаю. Может, остаться здесь и не высовываться? Понятия не имею. И я буду рад услышать любое альтернативное предложение. Единственное, в чем я уверен, – не хочу возвращаться на метеостанцию и ввязываться в бой только потому, что Масри считает, что каким-то чудом поднимет вертолет в воздух и мы улетим домой.

– М-да, – задумчиво произнес Гекльберри. Он поставил консервную банку на стол, воткнув в нее вилку. – Мы должны принимать разумные решения. И действовать надо толково. Поспешность нам ни к чему. Так что, Раш, не обижайся.

Понятное дело, Раш слышал такое уже не раз.

Фальк подождал, потер глаза. Бросив взгляд на Бигмауса, он заметил, что тот смотрит прямо на него. В чертах его лица затаился страх, потрясение от одной только мысли, что они останутся здесь. Рядовой первого класса Уэйлон Уэйкс Маускин по прозвищу Бигмаус рассчитывал на Нестора Блума. На своего непосредственного командира, который вытащит его из этого дерьма и доставит в безопасное место. Бигмаус не собирался уговаривать. Он был такой. Он даже не скажет об этом вслух. Но он изо всех сил надеялся, что так будет.

– Проклятье, вот влипли! – чуть слышно ругнулся Фальк. Он проковылял к Гекльберри.

– Может, правда, получится, – заговорил он, – если мы будем действовать без шума. Давайте прикинем, что мы имеем. Медленно проникаем на территорию, осматриваемся, закрепляемся. Обеспечиваем себе отход, на случай если все пойдет дерьмово. Продвигаемся вперед. Если шансов нет, убираемся ко всем чертям. Никакого геройства.

– Никакого геройства, – кивнул Гекльберри.

– Если хоть что-то пойдет не так, немедленно сматываемся. Никаких идиотских игр, что бы ни случилось.

Секунду Гекльберри разглядывал носки своих ботинок. Затем поднял взгляд:

– Горан? Раш?

– Согласен с предложением Блума, – произнес Горан.

– Никакого геройства, – поддержал его Раш. – При малейшей опасности отступаем.

– Ладно, – подвел итог Гекльберри. Он посмотрел на часы. – Пятнадцатиминутная готовность. Мы должны попасть на холм, пока не рассвело. Я с «Кило-Три» выдвигаюсь вперед на разведку, о результате дадим знать. Раш, ты со своими парнями обеспечиваешь поддержку. Иди скажи им. Блум, ты и Прибен сопровождаете Мауса и Масри. Хорошо бы посмотреть карту холма и метеостанции. Можно такую раздобыть?

– Да, – сказал Фальк. – Сейчас принесу из офиса.

– Пятнадцать минут, – напомнил Гекльберри.

Все зашевелились.

Фальк направился обратно в офис. Приглушенные голоса снова зашептали ему из полумрака. Он нашел самую подробную карту местности, сфотографировал ее на свои антиблики и вырвал из атласа. После он сделал еще несколько снимков других карт.

В комнату заглянул Бигмаус.

– Спасибо, – сказал он.

Фальк протянул ему карту:

– Отдай Геку.

Бигмаус кивнул, взял карту и, шаркая, пошел обратно.

Фальк выбрал «воспроизведение» и просмотрел видеоролик еще раз. Пригнувшиеся в дверном проеме фигуры что-то пробормотали, затем выпрямились и стали приближаться. Конец.

Он немного повозился с настройками и пропустил запись через модулятор звука, который обнаружил в аудиоменю. Несколько реплик, вернее, обрывки слов. Девушка говорила более разборчиво, чем мужчина. Фальк прослушал эти наборы звуков три или четыре раза. Она говорила по-русски, поэтому то, что он мог разобрать отдельные слова, ничего не давало. Вот именно – ничего. С подключенным сэлфом их можно было бы перевести за долю секунды.

Одно слово выделялось среди других. И выделялось оно потому, что не было русским, или, по крайней мере, оно звучало не как русское. Она дважды произнесла его совсем с небольшим промежутком. Похоже на «кэликоу» или «хэлигоу». Что это значило?

Судорога снова внезапно нахлынула на него, заставив застонать от боли и схватиться за лайтбокс, чтобы не упасть. Змея страха у него в животе развернулась. Он дождался, пока боль отпустит и змея уползет, затем медленно выпрямился и, переведя дыхание, разжал пальцы. От давления и пота кончики пальцев прилипли к лайтбоксу. Отлепляя их, он заметил, что схватился так сильно, что по поверхности лайтбокса пробежала едва заметная трещина, всего с волос толщиной, будто в рентгеновских лучах проявилось нечто зловещее.

Фальк застегнул куртку, спрятал в карман свою неуверенность и поднял с пола автомат «Коба».

Его ждут.

Они собрались во дворе под навесом из пленки. Еще не рассвело, но в той части неба, где поднимается солнце, уже появилось жемчужное пятно. Дождь барабанил по крышам и покрывал рябью лужи во дворе. Холм и метеостанция на его вершине чернели в темноте.

Гекльберри все еще изучал добытую Фальком карту. Все сгрудились под фонарем, и он показывал маршрут, по которому они пойдут, их рассредоточенность, место начала восхождения. Гек попросил Бигмауса и Фалька подтвердить местоположение вертолета. Все сфотографировали карту с отметками Гека на свои антиблики. Гек закончил инструктаж, указав рекомендуемые запасные варианты.

Все свое снаряжение у них было с собой. Застегнувшись, чтобы хоть как-то укрыться от дождя, они проверили оружие.

– Ну, в добрый час, – напутствовал всех Гекльберри.

Они склонили головы. Руки сами скользнули к сердцу или сжали личные номерные знаки. Фальк услышал, как прожужжали несколько сервосистем.

– Бог моей личной веры, – начал Гек. Если кто-то и повторял за ним эти слова, то делал это молча. – Призри на меня этим утром и в течение всего нашего похода, и на моих товарищей тоже, даже если эти сукины сыны верят в какого-нибудь другого бога, а не в тебя. Даруй мне честь и отвагу, и поддержку великой структуры – Администрации Поселения, и Конституции Объединенного Общества. Аминь.

Аминь. И головы поднялись.

– Вот и порядок, – произнес Гек. – И никакой геройской самодеятельности. Если скажу «отступаем», значит отступаем. Всем понятно?

Общее бормотание выразило согласие.

– Тогда приступаем к выполнению нашего зашибись-плана, так? – проговорил он.

Они стукнулись кулаками и направились в дождь, в последний вздох ночного ветра, через двор и в темноту.

Прожекторы Айбёрн Слоуп остались позади. Впереди и выше, в темноте, слышался равномерный угрожающий звук работающих ветряков. Казалось, будто кто-то неодобрительно медленно хлопает в ладоши.

Идти было трудно. Уже через несколько минут Фальк промок насквозь и продрог до мозга костей. Лицо онемело, пальцы тоже, в темноте он постоянно поскальзывался и оступался. Они с Прибеном держались поближе к Масри и Бигмаусу. Две другие команды продвигались впереди.

Склон стал круче. Фальк вспотел. На замерзшей коже ветер превращал горячий пот в ледяной, несмотря на изоляционные свойства его формы. Шум ветра и постоянное хлоп-хлоп-хлоп ветряков перемешались в голове и превратились в дикий рев, похожий на океанский прибой или сильный шумовой фон при воспроизведении некачественной записи.

Кэликоу? Хэлигоу? Хэликэл?

«Коба» становился тяжелее и тяжелее. Фальк отрегулировал ремень, но руки очень замерзли. Он карабкался вслед за другими, приходя в ужас от одной только мысли, что судорога вернется и опять укусит его.

Когда они добрались до первой отметки, было уже опасно светло. Фальк знал, что почти ничего не увидит, пока глаза не привыкнут к предрассветным сумеркам. Небо с каждой минутой становилось все светлее и светлее. Появились очертания рельефа местности, серая безбрежность океана, силуэты работающих ветряков. В долине, позади них, Айбёрн Слоуп и окрестные поля казались абсурдно сильно освещенными.

Впереди, в конце крутого подъема, на метеостанции виднелись огни. Отряд добрался до следующей отметки – проржавевшего ангара, к которому впритык примыкали два небольших склада. Пахло толем и металлом. Ветер трепал сорняки, проросшие между щитами, из которых были собраны эти домики.

По плану, в этой точке они разделялись. Гек с тремя солдатами, разведывая обстановку, пойдет вперед. «Отель-4», рассредоточившись, прикроет их. Фальк, Прибен и Бигмаус вместе с Масри останутся здесь – дожидаться.

– Я должен увидеть вертолет, – проговорил Масри.

– Еще увидишь, – пообещал Гек.

– Надо посмотреть, в каком он состоянии.

– У нас есть план, – произнес Гек. – Хоть тресни, но от плана ни-ни. Ждете здесь, пока не получите приказ следовать за нами на территорию станции. – Взглянув на Фалька, он коснулся своего номерного знака. – Не забывайте читать наши сообщения, – добавил он.

Фальк кивнул.

Покинув укрытие, команда «Кило-3» продолжила путь вверх по склону холма. Они двигались словно тени, пробираясь сквозь черный кустарник и заросли ежевики. «Отель-4» направилась чуть правее, немного огибая холм. Настроив свои антиблики, Фальк отслеживал в темноте их ауракоды. Четыре в одной стороне, четыре в другой. С панели медицинского апдейтера они могли посылать сообщения.

– А вертушка в какой стороне? – поинтересовался Масри.

Фальк показал:

– Вверх по склону в ту сторону, за складами во дворе. Совсем на виду.

У Масри было только ПОС. Несколько раз он предлагал забрать гранатомет или трофейную ПАП-20 с остатками боеприпасов у Бигмауса, потому что у того не хватило бы сил стрелять из такого оружия, и каждый раз получал в ответ «нет».

Прибен держал свой МЗА под рукой, наготове, и через базу целей тоже следил за кодами Гека и «Кило-3». Фальк посмотрел на Бигмауса. Тот стоял, опершись своей ношей о стену ангара, так, чтобы не держать весь вес оружия на себе. В предрассветных сумерках он казался вылепленным из снега.

– Ты как? – спросил Фальк.

– В порядке, Нестор. Тих и светел.

Фальк ухмыльнулся.

Ожидание становилось невыносимым. Масри никак не мог успокоиться. Вдали, на горизонте, по небу протянулась бледная полоса, и края низких облаков посеребрились, словно полировальный круг снял с них краску до самой металлической основы. Дневной свет собирался вот-вот овладеть ими.

– Есть, – сообщил Прибен. – Идем.

Фальк прочитал ауракод Гека.

Закрепились на месте.

Они начали движение, обошли стороной ангар и направились вверх через кустарник. Пошел дождь. Крупные капли падали, холодные и тяжелые. Бигмаус не мог двигаться быстро, и Фальк держался рядом, помогая ему идти. Масри, подгоняемый желанием скорее увидеть вертолет, умчался далеко вперед.

– Помедленнее! – прошипел Фальк.

Масри не ответил. Прибен, оглянувшись на Фалька, прибавил шагу, чтобы догнать Масри и притормозить его.

– Прости, – проговорил Бигмаус. – Прости, это я всем мешаю.

– Заткнись! – оборвал его Фальк.

Он знал, что змея страха свернулась где-то рядом и только ждет случая развернуться у него в животе и притащить с собой судорогу. Он проглотил скопившуюся во рту слюну и почувствовал в ней привкус крови. Горький, металлический. Человеческая слюна не должна иметь такой привкус. Во всяком случае, у здорового человека.

Он услышал, как Прибен прошипел:

– Масри, блин, притормози!

Масри почти бежал.

Фальк и Бигмаус проследовали за ними во двор. Здания станции справа от них выглядели на фоне неба скоплением черных прямоугольников, освещенных изнутри. «Пикадон» стоял слева, немного осев в грязь, похожий на спящую птицу, засунувшую голову под крыло. Черный силуэт неведомой скульптуры, строгой и угловатой, на фоне аспидно-серого неба. Само небо уже достаточно побледнело и начало отражаться в поблескивавших лужах. Гек и «Кило-3» держали двор под прицелом – два излучателя, два универсальных автомата. На панели ауракода Вальдеса появилось сообщение, набранное с орфографическими ошибками: «Од главных сданий слышны галаса и пакнет едой». Команда Раша находилась где-то близко, но вне поля зрения.

Масри тут же припустил к вертолету. Прибен отправился за ним, Бигмаус и Фальк – следом. Команда Гека заняла позицию, с которой хорошо просматривался двор, и теперь пыталась засечь движение или поймать что-либо необычное.

Масри обошел вертолет, оценивая его состояние. Нагнувшись, он попробовал прикинуть, насколько серьезно повреждено шасси, заглядывал то с одной, то с другой стороны, затем встал на колени в грязь и просунул голову и плечи под нос машины, чтобы посмотреть, как там обстоят дела. Прибен стоял на карауле.

– Вот, – произнес Фальк, когда Масри появился из-под вертолета. – Вот и вот. – Он указал ему на пробоины, где удары пришлись по кабине, и безобразные дыры, оставленные навылет излучателем. Края отверстий уже остыли и затвердели.

– Ясно, – отозвался Масри. – Не страшно: ходовую не затрагивает. Корпус в достаточно хорошем состоянии и не должен развалиться. Шасси прострелено, и это плохо. Птичку в воздух поднять я смогу, а садиться придется на брюхо.

– Ты уверен?

– Да.

– Масри?

– Да все нормально. Полетит как миленькая.

– Ладно.

– Я сейчас в кабину. Посмотрю там. Приготовлю все к старту.

– Сколько тебе надо времени? – спросил Фальк.

– Пять минут.

– Масри, а меньше нельзя?

– Посмотрим.

– Масри, послушай меня. Да выслушай же меня! – Он заставил сержанта обернуться. – Постарайся провести подготовку как можно быстрее. Ты слушаешь меня? Проверишь и начинай готовиться. Не включай ничего без предупреждения, ладно? Ты слышишь, ладно?

– Да, ладно, Блум, ладно.

– Масри, если надо что-то шумное делать, ну там, двигатели запустить или еще что, предупреди нас. Потому что они тут же сбегутся сюда, и мы должны быть готовы.

– Договорились.

Масри открыл боковую дверь, забрался на место пилота и принялся проверять приборы.

– Давай в вертолет, – скомандовал Фальк Бигмаусу.

– Что?

– Лезь в вертолет, – повторил Фальк. – Там подождешь.

Бигмаус кивнул и полез в грузовой люк. Увидев, что у него это получается с большим трудом, Прибен помог ему.

Фальк ждал. Вот-вот уже совсем рассветет. Но змея успела укусить его до рассвета.

Спазм вернулся, сжав судорогой горло, затылок, живот. Фальк изо всех сил старался не шуметь. Вырвался всего лишь приглушенный хрип, но спазм свалил его, заставил опуститься на колени в грязь, прямо у двери вертолета. Он слышал, как Бигмаус зовет его, слышал, как к нему бежит Прибен, слышал Гека.

Слышал дождь. Слышал хлопанье ветряков.

Слышал задыхающегося себя, слышал, как в венах стучит кровь.

– Поднимите его, поднимите его! – командовал Гек.

Руки касаются его, пытаясь поднять, растягивают сухожилия, которыми боль крепится к его костям.

– Что с ним? – Это Прибен.

– Просто поднимите его!

Безумие. Скручивающая боль, шипящая, как вскипевший чайник, как змея, стремительно ползущая вверх из его живота, вверх по позвоночнику, в кости. Слишком много боли, чтобы вытерпеть.

– Парни, что с Несом? – Это Вальдес откуда-то сзади.

– Продолжайте наблюдать за территорией! – отзывается Гек.

– Он умирает?

«Да. Я умираю», – подумал Фальк. Такая сильная боль бывает, только когда умираешь. Змея-боль, ненавистный приступ, который наступает, чтобы забрать тебя, когда подошло время.

– Продолжайте следить за станцией! – приказал Гекльберри. – Прибен, помоги мне втащить Блума в вертолет!

Руки подняли его. Он увидел дверь вертолета совсем близко – дождевые капли как бриллианты. Потертая, ничем не прикрытая металлическая решетка на полу. Бигмаус, одеревеневший от боли, испуганно смотрит на него сверху вниз.