Текст книги "Попутчик"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– Наверное, упали с тебя, – предположил Прибен. – На месте катастрофы.

– Надо бы поискать их, – произнес Фальк. – Очень надо. Во всяком случае, попытаться. Где мы упали?

– Я покажу, – предложил Раш. – А вы оставайтесь здесь. Мы недолго.

Кто-то прихватил с собой и его «Кобу». Фальк взял автомат.

– Идем, – сказал он.

Они направились обратно, на место падения вертолета. Раш показывал дорогу. Время от времени останавливаясь, он ждал, пока двигавшийся медленнее Фальк нагонит его. В лесу было тихо. Струйки тумана плыли то ли как дым, то ли как пар.

– А кто это – Клиш? – спросил Раш.

– Кто?

– Клиш.

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты разговаривал. После падения. Ты разговаривал, как в бреду. Во сне. Поэтому-то мы и решили не бросать тебя. Со стороны выглядело так, точно ты говорил или о ком-то по имени Клиш или с кем-то с таким именем.

– Я когда-то ее знал. Много лет назад. Я не думал ни о чем таком. Наверное, выплыло из подсознания.

– Наверное.

Дальше они шли молча. Фальк уже почувствовал запах продуктов нефтепереработки. Приглушенные далекие голоса плыли позади него, прячась в тенях.

– Здесь, – произнес Раш. – Точно здесь.

Место аварии было чуть впереди. Они подходили к освещенному пространству посреди лесного полумрака. Дневной свет лился потоком сквозь разорванный полог ветвей, сквозь серый туман, который собирался под призрачно-блеклыми деревьями. «Пикадон» был мертв, искореженный черный остов, налетевший на крепкие деревья. Передний его конец был смят, будто сломанный нос боксера, бока испещрены ударами, полученными во время падения, и шрамами, продравшими обшивку до самого металла. Его хвост задрался кверху, частично подпертый стволом упавшего дерева. Плети и лианы ползучих растений, содранные с деревьев при падении, тянулись за ним, как вымпелы, как лиловые ленты на бампере свадебного автомобиля, как тросы множества гарпунов, протянувшихся за китом, которого наконец-то убили. Позади вертолета образовалась огромная просека, гигантская борозда из поломанных стволов деревьев, взрытой почвы и выдранных с корнем растений, тянувшаяся через лесной массив, глубокий разрез, кровоточащий живицей и изрубленной в месиво зеленой массой. Повсюду на земле валялись всякого рода обломки: обрывки искореженной обшивки, осколки стекла, куски пластмассы, неопределенные компоненты внутренностей вертолета, из которых торчали провода или кабели. Вся махина двигателя оторвалась и теперь наполовину торчала из земли. Повсюду витал стойкий запах жженого сахара.

Фальк доковылял до корпуса вертолета и подошел к двери багажного отсека. Собственно, двери не было, ее сорвало с салазок. Остались только покоробленные направляющие и паз, в который она входила. Большая ветка торчала из верхнего угла дверного пространства, словно хрящ, застрявший между зубами огромного животного.

Раш отправился за Фальком, держа оружие наготове.

– Нашел? – спросил он.

Фальк покачал головой. Он оглядывался по сторонам, просматривая метр за метром землю. Затем встал на подножку и заглянул внутрь. Пол находился под углом к земле, и в его нижней части собрались листья, ветки, битое стекло и камни. И повсюду были жуки: маленькие с жужжанием носились у его лица, те, что побольше, летали кругами, устремляясь к источнику неверного света. Некоторые, большие и блестящие, ползали или просто неподвижно грелись на стволах соседних деревьев.

Наконец за креслом пилота Фальк заметил свои антиблики. Он наклонился, чтобы поднять их. Одна его рука была немного согнута.

– У тебя все в порядке? – спросил Раш.

– Да, – ответил Фальк.

Масри по-прежнему сидел в своем кресле, и его кресло по-прежнему находилось в носовой части вертолета, но носовую секцию сейчас перегородил упавший поперек массивный ствол дерева, заполнивший все то пространство, которое раньше занимал только пилот. Давление было невероятным. Металлическая обшивка кабины покоробилась и сморщилась, словно покрытая складками кожа слона. Гидравлическая жидкость вытекала из надломов и трещин в системе и бусинками покрывала опавшие листья, воняя смазочным маслом и человеком. Огромная ударная сила вдавила Масри в кресло пилота, затем вытолкнула его в пространство для ног под приборной панелью, а затем сжала и этот отсек. Фальку совсем не хотелось думать о физических параметрах, которые требовались, чтобы упаковать тело в такое небольшое закрытое пространство, не хотелось думать о том, как трещали при этом кости, какой ужасной была эта смерть. Масри весь был вжат в полость, предназначавшуюся только для его ног. Виднелась только его правая рука, поднятая вверх, будто таким способом он пытался удержать на расстоянии лес и смерть, бросившихся приветствовать его. Эта вскинутая вверх рука теперь, безвольная и неузнаваемая, торчала над приборной панелью из разбитого лобового стекла. Ее буквально зажало между спинкой сиденья и приборной стойкой, которую ударом отнесло назад.

Фальк был рад, что не может видеть Масри и выразить свое восхищение его новой компактной формой.

Жуки жужжали и стрекотали вокруг этой руки и даже пробирались в покрытое тайной отделение внизу. Ненадолго они опускались на приборную панель и шевелились там, затем с жужжанием снова уносились прочь. Они опускались на рукав Масри, его манжет и даже на золотисто-рыжие волоски на коже руки. Фальк поймал себя на том, что не в силах оторвать взгляд. Он сам чувствовал зуд от едва заметных прикосновений жуков к тончайшим волоскам на коже этой руки. И невольно ждал, что Масри раздраженно шевельнет рукой, чтобы отогнать их.

Жуки были того же бутылочно-зеленого цвета, как и те, что он видел на трупах на метеостанции.

– М-да, полное дерьмо, – проговорил Раш.

Фальк кивнул.

Раш тоже не сводил взгляда с той единственной видимой для них части Масри.

– Если бы он выжил… – начал Раш. Он прочистил горло. – Если бы он выжил, клянусь, я пристрелил бы его.

– И не только ты, – откликнулся Фальк. – Угу.

Раш смотрел на лесной полог вокруг них, на пробивающийся бледный свет, на носившихся в воздухе жуков.

– Надо возвращаться, – сказал он.

– Идем, – произнес Фальк.

– Ты нашел, что искал?

– Да.

Они повернулись и через подлесок направились обратно, прочь от места катастрофы. Внезапно налетевший порыв ветра с дождем коснулся листьев над ними. В следующую секунду тяжелые капли, как стеклянные бусины, сорвались с лесного полога.

Фальк обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на «Пикадон»: мертвый, лежащий в своей лесной могиле. Он почти видел, что рука Масри, торчащая из сдавленной кабины пилота, грустно машет им на прощание.

Или же она манила их назад, приглашая остаться.

Оставаться Фальк не хотел.

Они шли через лес обратно. Раш старался подстроиться под шаг Фалька, помня о его ранении. Они не разговаривали. В стороне от той просеки, что прорезал падающий вертолет, было темно, и казалось, будто в этой темноте скрывается кто-то или что-то. Деревья, в основном каучуконосы, стояли бледными колоннами, похожими на ноги гигантских травоядных животных. Тени были черными, местами изумрудно-зелеными. В воздухе из-за света, пропущенного сквозь фильтр листвы, висела серо-зеленая дымка.

Над головой лесной полог вздыхал и поскрипывал на ветру, листья шелестели, словно на галечный пляж набегала волна прибоя. Сильно пахло опавшей листвой, и хорошо были слышны звуки их шагов. Время от времени какой-нибудь большой черный жук проносился мимо, погромыхивая, словно заводная деревянная игрушка, или издавая пронзительный звук, как работающая пила.

Раш остановился.

– Что такое? – спросил Фальк.

Раш посмотрел на него и не ответил. Его глаза горели. Потом он оглянулся на место аварии.

– Что? – спросил Фальк.

– Там кто-то есть, – чуть слышно пробормотал он, поднимая свой универсальный автомат.

Пройдя несколько шагов назад, он спрятался за деревом. Фальк последовал за ним, снимая с плеча «Кобу».

– Да это просто деревья шумят, – проговорил Фальк и вдруг понял, что сам старается говорить как можно тише.

Раш отрицательно покачал головой.

– Я слышал голоса, – сказал он. – За нами. По-моему, кто-то ищет нас. Да, ищут они именно нас. Ищут, чтобы выяснить, куда упала наша вертушка. И чтобы посмотреть, не ушел ли кто оттуда живой.

Он замолчал в ожидании. Фальк прислушался.

Где-то вдали, очень-очень далеко, он тоже услышал звук голосов. Люди переговаривались на ходу, перекликались друг с другом, обменивались командами.

– Они идут в нашу сторону, – прошептал Раш. – Наверное, скоро обнаружат вертолет.

Фальк кивнул. Они снова двинулись в путь, уже более энергично, направляясь в сторону лагеря. Фальк старался идти как можно быстрее, чтобы не тормозить Раша.

Он задержался, в последний раз прислушиваясь к звукам голосов.

Очень далеко.

Но недостаточно далеко.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Фальк добрался до снимков. Карты были невредимы, но сами антиблики уже порядком поизносились. То ли аккумулятор садился, то ли какой-то контакт отошел. Изображение временами мерцало без видимой причины.

Раш сразу поднял группу в поход. Он намеревался сначала оторваться от погони, а уж потом начать беспокоиться об их точном местоположении. Пока они петляли среди деревьев в непроходимом лесу, да еще и Бигмаус определял скорость их движения, Фальк пытался отыскать на картах место, где они находятся.

Он думал о том, что Айбёрн Джанкшн, как и многие небольшие городки и поселки в этой части континента, все еще мирился с тем, чем он был и чем мог бы стать. Это было классическое поселение на ранней стадии развития. Жители – переселенцы в первом поколении или вроде того. Еще не стерся отпечаток жизнеутверждающей предприимчивости по добыче земельных наделов – главного принципа основания поселения. Дух первопроходчества стал частью человеческого опыта еще до того, как человечество выбралось из своей колыбели. Образно говоря, это повторялось снова и снова на каждой колонизируемой планете. Люди открывали новые земли и решали, иногда почти случайно, что готовы связать свою жизнь именно с этим местом, что это было именно то, что они искали. Они приносили с собой любопытное ощущение собственности и насаждали его в первом же подходящем месте, объявляя во всеуслышание, что это – та тихая гавань, где они готовы бросить якорь. Такое поведение ограничивало их и будет ограничивать их детей. Этот конкретный участок земли составлял их отличительное свойство.

Фальк никогда не испытывал подобного чувства. Он не чувствовал привязанности к какому-либо месту, даже привязанности к ребенку, не говоря уж о взрослом. Его профессия, выбранная им, несомненно, в соответствии с характером, требовала от него посещать различные места, встречаться с людьми, заглядывать в чужие жизни и сообщать о противоречиях и подробностях, о которых ему удавалось узнать лишь благодаря своему умению завязывать дружеские отношения. Он был наблюдателем и нигде не задерживался так долго, чтобы ему наскучил вид.

Он не любил сидеть на одном месте. Ему нравилось заглядывать в чужие окна. Или, как в данном случае, смотреть глазами другого человека.

Жизнь его отца определялась долгой карьерой в области силовых установок. Он разрабатывал двигатели, причем довольно успешно. Его талант буквально переносил его из мира в мир, где бы ни поселился человек, и во время этих перемещений он приобрел привычку путешествовать, которая, в свою очередь, вдохновляла его на работу. Косвенно его семья, имея отношение к этим поездкам, тоже переняла подобный стиль жизни.

Когда наконец отец – и, кстати, без особой шумихи – разрушил свою семью и единолично решил осесть на одной из окраин освоенного человечеством космоса и жить там постоянно, Лекс Фальк просто не был готов тоже остановиться. Частично, конечно, из-за обиды на отца и чувства неприязни к его новой семье, но частично и потому, что он тоже приобрел эту пагубную привычку. Двигаться, никогда не останавливаться, всегда перемещаться в пространстве, чтобы посмотреть, что там дальше. И никогда не вить гнезда. Он научился этому у отца. И всегда был благодарен ему. Всегда считал, что кочевая жизнь сделала его более искушенным. Его не устраивал один-единственный опыт. Он не относился к тем, кто обустраивал жизнь. Он не горел желанием соседствовать с кем угодно. Поздняя перемена во взглядах его отца в пользу оседлой жизни разочаровала и пугала тем, что отец так внезапно изменился. Фальк боялся, что однажды, без всякого предупреждения, его гены сыграют с ним ту же злую шутку.

Но у него было неосознанное подозрение, которое возникло несколько лет назад и потихоньку крепло все эти годы, – на самом деле эта перемена не была совсем уж неприметной. Он подбиралась к нему потихоньку, так драйвер спинрада, работающий за счет гравитации солнца, постепенно сбрасывает скорость и разворачивается, не расходуя собственную энергию. Что-то в его жизни воздействовало на него, заставляя постепенно успокаиваться.

Когда люди успокаиваются, вольно или невольно, они не сразу начинают понимать, где завершится их путь. Основные принципы выживания – крыша над головой, источник энергии, еда и вода – приобретают гораздо большее значение в этот интересный период. Большая часть жителей планеты Поселение 86 прошла через это. Может быть, не горожане, но уж точно жители крупных населенных пунктов, возникших как колонистские поселения со своими земельными наделами и подобных Айбёрн Джанкшн. Не исключено, что именно поэтому колонизированным планетам требовалось довольно много времени, чтобы выбрать себе официальное имя. Им требовалось время, чтобы осознать себя.

Фальк не понимал, что предопределило возникновение поселения Айбёрн Джанкшн. Возможно, выгодное соседство с метеостанцией, а может, наличие склада горючего, потому что у них были тяжелые грузовые машины. Кто-то мог привезти сюда работников, а работники привезли с собой семьи, и эти семьи и стали обитателями нового поселка под названием Айбёрн Слоуп. Появление нового поселения требовало развития сельскохозяйственных угодий. Но сельское хозяйство было необходимо только для удовлетворения потребностей местного населения. Его продукция никогда не стала бы серьезной экспортной статьей колонизированной планеты. Такие сельскохозяйственные зоны кормят местных жителей, поставляют продукты в города, даже в такие крупные, как Шейвертон. В местных масштабах может неплохо развиваться пищевая промышленность. Но все равно этого мало. Куда привлекательнее добыча полезных ископаемых: ценных ресурсов из мантии и коры планеты Поселение 86. Вот куда ветер дует. Добыча полезных ископаемых могла сделать Поселение 86 процветающим миром. Не за несколько поколений, но довольно скоро. И как знать, придет день, и благодаря этому фактору Поселению 86 присвоят официальное название, наподобие Процветания, или Орфея, или даже Зеленого Камня – такое имя получила планета Поселение 50. Вполне вероятно, что именно горнодобывающий сектор решит, чем станет Поселение 86.

В миниатюре с Айбёрн Джанкшн и прилегающими территориями происходила та же история. И кадастровая служба в Айбёрн Слоуп подтверждала это. Распределение земельных участков для личных фермерских хозяйств и для общественных сельскохозяйственных угодий требовало аккуратного ведения записей, но обычно этим занималась центральная кадастровая служба АП. Офис кадастровой службы в Айбёрн Слоуп предназначался не для фермерских нужд. Подробнейшие карты отличного полиграфического качества, спутниковая связь и записи, оставленные сюрвейерами – оценщиками земельной и недвижимой собственности, свидетельствовали о том, что местные жители были заинтересованы во владении этой землей. Местные жители – и, несомненно, крупные корпорации – проводили исследования региона и поняли, где, похоже, зарыты их состояния. Любой человек мог приехать в Айбёрн и подать заявку на земельный участок где-нибудь в окрестностях, а затем всю оставшуюся жизнь исследовать делянки в близлежащих холмах, чтобы однажды найти ту единственную, которая превратит его семью в династию богачей. А земли эти выглядели многообещающими. Лет через пятьдесят или семьдесят пять, возможно, здесь вознесутся стеклянные мачты большого города Айбёрн, появится причал для драйверов, и «Хаятт», и шоссе Ганбелт, и Айбёрн Слоуп, и Депо-стрит останутся лишь в качестве названий дорог и бульваров.

Интересно, как назовут этот серый молчаливый лес? Жилищный массив «Каучуконосы»? Кампус «Чаща Леса» при Айбёрнском университете?

Они остановились, давая отдохнуть Бигмаусу. Группа по-прежнему находилась глубоко в лесу, окутанная тусклым зеленоватым светом. Порывы дождя налетали на лесной полог. И каждый такой холодный душ добавлял свежести.

Фальк отошел от группы. Несколько раз попытавшись воспроизвести видеозапись, он закрыл глаза и подождал.

Листья шумели над ним – их шевелил ветер. Их шорох напоминал далекие голоса.

– Клиш?

Сначала казалось, что ее здесь нет. Затем у Фалька возникло отчетливое ощущение, что она здесь и изо всех сил старается пробиться к нему. До него долетали случайные обрывки слов. Фразы сменяли друг друга и больше походили на шум.

– Ну давай же, Клиш!

И опять ничего, только шепот, словно голос приглушала дверь или разговор слышался сквозь стену, разделяющую соседние участки.

– Клиш, если ты слышишь, переведите мне это.

Он выговаривал эти слова как можно тщательнее, пока пару раз проигрывал ролик. Затем он проделал это снова, разбивая на части, а затем прокручивал ролик и говорил одновременно.

– Куда же ты исчезла, Клиш? – спрашивал он. – Так хочется услышать весточку от тебя.

– Разговариваешь сам с собой? – спросил Раш.

Фальк обернулся:

– Да, дурная привычка. Я в курсе.

Раш кивнул.

– Ты что-нибудь нашел на своих подробных картах? – спросил он.

– Вот как раз проверяю. По-моему, мне удалось определить, где мы находимся, но эта территория еще настолько неосвоенная, что на карте местности почти нет названий.

Он активировал какую-то карту и передал антиблики Рашу, чтобы тот посмотрел сам.

– Скопируй себе, – предложил Фальк, и Раш приложил его антиблики к своим.

Они снова надели каждый свое устройство и проверили, что получилось.

– Похоже на то, – согласился Раш.

Фальк сфокусировался на зоне, которая на кадастровой карте называлась «Двадцать тысяч акров леса». Она окружала выход из безымянной узкой горной долины и охватывала бассейн речной системы. И сама река, и все ее притоки имели только серийный номер.

– Обычно я сверяюсь по нескольким картам, – произнес Фальк. – Конечно, вероятность ошибки увеличивается, потому что источник – нарисованная от руки копия, а не одна из загруженных карт. Но пока все сходится.

Раш снова кивнул:

– А что здесь?

– Похоже на небольшой склад для хранения то ли бревен, то ли пиломатериалов. Миль пять к западу от нас, в сторону шоссе.

– А это? Ферма?

– Да, и вот еще одна. Обе на приличном расстоянии в юго-западном направлении. А те два треугольника, по-моему, обозначают или «в процессе застройки», или «незанятые земельные участки». Что-нибудь вроде скотного двора, или большой птицефабрики, или автоматического пивоваренного завода.

– А вот это? Здесь, совсем рядом. Всего мили две к северо-востоку. Выглядит как частный дом.

– Так и есть, но, может, это еще один участок. Зарегистрированное предполагаемое строение. Я еще не совсем разобрался с этими кадастровыми понятиями, но граница этого участка обведена голубым. Выглядит как участок под жилое строительство, но оранжевого контура нет, значит, этот участок не зарегистрирован на какого-либо владельца, частного или корпоративного. Я так понимаю: кто-то положил глаз на эту землю, и если заявку одобрят, то заявитель купит этот участок. На данный момент здесь отображена как бы сама идея.

– Но ты не уверен?

– Нет, не на сто процентов.

– Но это хоть что-то, – произнес Раш. – Выглядит как довольно большое строение. Приличное укрытие, еда, вода и все такое.

Фальк посмотрел на него.

– Нам определенно надо что-то такое подыскать, – согласился он.

Раш снял антиблики. Выражение его лица было неумолимо-прямолинейным.

– Нам – да, но вот твой парень, Бигмаус… он очень плох, Блум. Он только будет тормозить всех.

– Раш, мы не бросим его.

– Интересно. Сразу после катастрофы ты ратовал за практичные решения. И весьма красноречиво.

– Тогда речь шла о моей жизни, – заметил Фальк. – Бигмаус – другое дело. Он один из моих солдат. Я отвечаю за него, а он зависит от меня. Я не брошу его.

– Без него мы могли бы продвигаться гораздо быстрее. Здесь везде небезопасно. Ничего не гарантировано. Может, мы уже мертвы, но еще скорее мы умрем, если на нас будет висеть обузой тот, кто слишком тяжело ранен, чтобы сражаться или быстро передвигаться. Наш единственный шанс на выживание – все время быть начеку и уйти как можно дальше от преследующих нас ублюдков.

– Если наша задача – уйти как можно дальше, чем же нам поможет убежище?

– Поможет, не сомневайся. На ферме можно защищаться. Черт, раз уж на то пошло, я предпочел бы оставить там, где он будет в тепле и накормлен, чем в лесу под дождем. Надо же дать человеку шанс выжить.

Фальк на мгновение задумался.

– Тогда надо идти к этой ферме. К жилью.

– Но ты не считаешь такой вариант правильным.

– Если не получится, придумаем что-нибудь еще. А если повезет, у Бигмауса появится немного времени прийти в себя.

– О'кей.

Похоже, эти слова не успокоили Раша.

– Раш, а если б ты оказался в моем положении, ты бросил бы кого-нибудь из «Отеля-Четыре»?

– Здесь ты прямо в точку попал, – ответил Раш.

Когда они добрались до окраины чащи, дождь почти совсем стих и даже выглянуло солнце. Воздух стремительно прогревался, и эта перемена казалась неестественной. Фальку вспомнились его первые тревожные впечатления о Поселении 86, а именно что эта планета с большой натяжкой подходит для колонизации. С тех пор как яркие солнечные лучи прорезали лесной полог, прошло лишь несколько минут, а им уже стало жарко. Солнечный свет был испещрен, отфильтрован постоянно движущейся массой листьев, и лес вокруг превратился в головокружительный дворец леопардовой окраски. За деревьями свет вспыхивал и блестел, словно отражаясь от воды.

Они вышли на край леса. До участка, обозначенного на карте, оставалось меньше полумили. Здание представляло собой некое строение довольно внушительных размеров. Они ясно видели его с того места, где остановились. Оно возвышалось на дальнем конце большого покатого луга, за лесополосой. Справа луг доходил до самого леса, который роскошными волнами поднимался по склонам холмов. Эти холмы были довольно высокими. Фальк видел их из вертолета и с восточной стороны метеостанции, но только сейчас, стоя у подножия, он осознал их размеры.

Слева перемежающиеся луговые просторы и участки леса тянулись в сторону далекого и невидимого шоссе. То направление до самого океана застилала дымка дрожащего от жары и света полуденного солнца воздуха.

Небо стало ясным, бледно-голубым и словно припудренным зноем. Солнце спалило все облака.

Включив функцию масштабирования, Фальк перевел взгляд на здание. Посмотреть было на что: массивный двух– или трехэтажный дом в современном прямоугольном стиле, окруженный небольшими пристройками-флигелями. Прибен по ходу дела дал ему рабочее название «ранчо», но Фальк представлял себе ранчо по-другому. Пристройки выглядели, скорее, как служебные, складские помещения и не входили в инфраструктуру известных ему ферм. Это был высокостатусный дом, особняк. Загородная резиденция.

– Это явно не ферма, – произнес Раш.

– Да уж, – отозвался Фальк.

– Людей не видно, – заметил Вальдес. Он отлаживал объектив с переменным фокусным расстоянием мощной оптики своего МЗА, словно собирался стрельнуть в дом.

– Готовимся к атаке, – произнес Раш, на миг взглянув на Фалька в поисках одобрения. В их отношениях возникла какая-то едва заметная неловкость. В этой группе они оба по званию были старшими, оба – командиры своих отрядов. Формально Фальк-Блум имел преимущество, так как в группе было больше людей из его команды, чем из команды Раша, но и Раш обладал преимуществом: он был невредим, а Фальк серьезно ранен.

– Атакуем, – согласился Фальк.

Луг покрывала густая высокая трава, жесткая и бледно-золотистая, цвета соломы. На каждом стебле виднелись высокие листья и небольшой белый цветок, который уже начал превращаться в коробочку с семенами. Трава доходила до пояса, этакое сухое желтое озеро. Они с трудом пробирались сквозь нее, словно переходили вброд. Под действием солнечных лучей от земли поднимался пар, окутывавший луг облаком белого тумана. Туман плотно висел над травой, образуя полосу около фута толщиной. Миллиарды крошечных, похожих на моль жучков мельтешили в этом туманном покрывале, проявляя невероятный интерес к цветам. Лихорадочно двигаясь, ни один из них не поднимался над слоем тумана выше, чем на дюйм-другой. Свет, тепло, призрачное пятно тумана, жучки, похожие на конфетти, – казалось, что все это происходит во сне. Безмятежность. Фальк запрокинул голову, закрыл глаза и подставил израненное лицо солнцу. По телу разливалось приятное тепло, а нелипкий пот тек по спине. Впервые, с тех пор как он побывал на метеостанции, Фальк чувствовал себя так, будто у него живое тело, а не позаимствованный костюм из мертвой плоти.

Они уже прошли половину луга, направляясь к куртине деревьев, когда шум разорвал тишину долины. Рев реактивных двигателей прорезал воздух с севера на юг, точно по линии шоссе. И сразу следом послышались серии глухих ударов.

Все остановились, глядя на запад. Сначала ничего не было видно, ничего, кроме ясного теплого дня. А затем они увидели нечто. Ощетинившиеся купола из дыма и пепла, огненно-коричневые, густые, клубящиеся, они поднимались от земли в пяти или шести милях к северо-западу от места, где находился отряд.

Они не сводили взгляда с бутонов дыма, когда двигатели взревели снова. На этот раз все взоры устремились в небо. Они увидели, что прямо у них на глазах черная точка промчалась мимо, низко, по горизонтальной траектории, сверхбыстро. Она появилась с севера и пронеслась на юг, заходя на позицию для атаки. На дальнем, южном конце этой траектории точка развернулась, заложила вираж, только солнце сверкнуло на поверхности крыла, а может, просто над лесом. К тому времени расцвело еще несколько черно-серых цветов. Больше и мощнее, они почти затмили предыдущие. На этот раз вуаповцы увидели все в подробностях: вспышка и последовавший за ней взрыв.

– Черт! – выругался Вальдес.

– Авианалет, – сказал Прибен.

– Плотно бомбят долину, – отозвался Раш. – И шоссе.

– Но кто? Наши? – спросил Бигмаус. Ответ был очевидным, так что никто и не подумал отвечать.

– Плохо видно, – произнес Прибен. – В воздушных силах ОО на вооружении Эй-Шесть, «Громовые псы». И у «Псов» восемь канализированных двигателей LA TF Шесть. Они быстрые.

– Этот тоже был быстрый, – проговорил Вальдес.

– Те еще быстрее, – сказал Фальк. – Если бы была еще и огневая поддержка, мы вообще их не заметили бы.

– С каких это пор ты так хорошо разбираешься в военной технике? – поинтересовался Прибен.

«С тех самых, как отец человека, который смотрит на вас через глаза Нестора Блума, работал в Фоллоумале над силовой установкой для ВПК ОО», – хотел сказать Фальк.

– Стандартная наземная зенитная установка, которую использует Блок, – это «Сухой-Сорок один», – произнес Бигмаус.

– «Лягушачий глаз», – сказал Фальк.

– Он самый, – отозвался Бигмаус. – Думаешь, мы его видели?

– Похоже.

– Надо перебраться к тем деревьям, – предложил Раш.

Все посмотрели на него. Раш глядел куда-то вдаль, за море тумана, травы и мельтешащих жучков. На горизонте, на дальнем краю долины, там, где облака дыма росли и разливались в солнечном сиянии, уже появились черные точки. Три, нет, четыре. Пока еще совсем крошечные в самом начале. Как перчинки.

Ветер, сначала порывистый, донес до них шум несущих винтов вертолета.

– Раш прав, – согласился Фальк.

Они устремились к намеченной цели, подгоняемые возникшими обстоятельствами. Они шли через луг в сторону врезавшегося клином леса. Точки приближались. Их шум стал громким, словно вдали на лугу работали газонокосилки.

Бигмаус отставал. Прибен и Раш поддерживали его, а затем, почти подхватив, побежали с ним сквозь высокую траву. Стебли хлестали по ногам. Жучки бились в лица, иллюзорно невесомые, словно пылинки.

Колонна добралась до изумрудной тени деревьев и спряталась среди толстых выпирающих из земли корней.

Черные силуэты двигались через долину в их сторону. Вертолеты низко неслись над золотистыми, залитыми солнцем лугами. Ряды летящих машин, их лоснящиеся черные корпуса заставили Фалька думать о «Черных скорпионах», хотя форма у тех была несколько другая. Поднятые расставленные клешни находились сзади, а крючковатая метасома спереди. Фальк узнал эти машины. «Камов Прогрессив 18с», лучшие боевые вертолеты Блока. «Клешни» сзади – это раздвоенная система поворотных винтов. В их грузном брюхе хватало места на целую боевую команду, но также они несли значительное количество вооружения для поражения наземных целей. Не такие большие, быстрые или универсальные, как вуаповский «Бореал», но способные доставить много неприятностей.

Вертолеты двигались в сторону долины, следуя линии шоссе, выискивая на земле любое движение или тепловые пятна. Они держались вместе, группой, но через небольшие промежутки времени один из них останавливался и отклонялся в сторону, обходя по кругу наземную цель, прежде чем присоединиться к остальному отряду.

Когда они начали набирать высоту, один вертолет отделился и принялся методично сканировать склоны луга, приближаясь к тем самым деревьям.

– Вот дерьмо! – прошептал Вальдес.

Прибен приготовил свой излучатель. Неужели он в самом деле верил, что сможет сбить блоковский боевой вертолет!

– Выключайте ауракоды, – сказал Бигмаус. – Быстрее выключайте!

К-18 был уже близко. Отчетливый шум его пропеллеров не стал громче, но теперь они ощущали его даже глубоко в груди. От этого шума дрожали деревья, их листья трепетали. Вертолет пошел низко над лугом, его двигатели начали принимать вертикальный угол по отношению к горизонту, и черная машина оставляла на траве внизу раздуваемые вихрем узоры, закручивая их в круги и поднимая туман вверх, словно дымовые столбы.

Он приближался. Они видели, как солнечный свет вспыхивал на тонированном стекле кабины пилота, видели красные линии, которыми были обведены турбодвигатели. Передний конец, напоминавший перевернутый хвост скорпиона, ощетинился крупнокалиберным оружием, огневой мощи которого хватило бы, чтобы снести все эти деревья и превратить их в древесное крошево, а также пробить танковую броню с расстояния в четыре мили.