Текст книги "Бросая вызов"
Автор книги: Дебора Гордон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
Она включила альбом Лили Кул Джейн.
После первых восьми строчек Лаура предложила вырубить музыку, но Вики настояла на том, чтобы дослушать песню до конца – в интересах объективной критики. Когда кассета начала перематываться назад, Вики недоуменно спросила:
– Но как Бонита может одновременно любить Синатру и это? Это музыка с разных планет. Включи следующую песню.
Лаура поставила кассету Паренька М. С., и они прослушали двойника только что прозвучавшей песни. Вики уже начинала получать удовольствие, но у Лауры появились первые признаки головной боли.
– Третья и последняя, – объявила Лаура, сказав про себя «слава Богу». – Пестрый Джеф и Юный Принц.
Она раскрыла коробочку и обнаружила, что это была не оригинальная запись: альбом был переписан на белую кассету «Меморекс». Бенита не удосужилась написать на кассете названия песен, видимо, потому, что они были указаны на бумажном вкладыше. Лаура вставила кассету в магнитофон и нажала на «пуск».
Музыка, если этот термин был уместен в данном случае, была не лучше, чем на предыдущих записях, но более причудливая. Лаура попыталась воспроизвести мелодию, когда песня смолкла, но тут послышались жаркие женские стоны. Лаура разобрала лишь малую часть: «О Боже! Да. Да!.. детка… сильнее» Она разобрала слово «еще», сказанное мужчиной, а затем снова раздался женский голос: «Я люблю тебя». Далее последовала вереница мужских и женских стонов и вздохов, заглушаемая выразительными скрипами и возней.
Потом возня стихла. Наступило молчание. Потом мужчина что-то произнес приглушенным голосом, женщина ответила и рассмеялась.
Вики и Лаура прослушали запись снова но не смогли разобрать ничего, кроме нескольких слов: «нехорошо» и «стыдно» – от мужчины, «Это ей не повредит» и «кто-то еще» – от женщины.
– Почему-то мне кажется, – произнесла Вики, – что все это не является частью песни.
– Если бы это было так, – отозвалась Лаура, – то запись оказалась паршивой. Но это записано не поверх оригинала.
Неожиданно, доказывая что-то, с явным французским акцентом заговорила женщина. Вики и Лаура прослушали ее слова несколько раз, но разобрали очень мало: «Но ведь вы сами просили… мосье. А теперь… с вами».
«Нет, – застонал мужчина, – не начинай…» Но если он и хотел остановить партнершу, то безуспешно. Насколько удалось разобрать, через несколько секунд он уже не пытался возражать.
Они продолжали слушать. Слышались только страстные возгласы, но и без слов было ясно, что происходило в комнате. Женщина громко причмокивала, а мужчина задыхался от возбуждения. На секунду она остановилась, и он выдавил из себя что-то вроде: «Прошу тебя, продолжай». Потом наступила гробовая тишина.
– Боже, – с ужасом прошептала Лаура. – Похоже, что она уморила его до смерти.
Однако Лаура ошиблась, потому что женщина что-то промурлыкала о том, что настала «ее очередь», «хорошо и еще сильнее» и «совсем классно?». Еще несколько минут они продолжали заниматься любовью. А потом кассета кончилась. Другая сторона была пуста.
– Как ты думаешь, что все это означает?
Вики пожала плечами.
– Не знаю. Может, Бонита и Холлистер? Сделали запись, чтобы возбуждать друг друга?
– Может быть, незачем отметать другие возможности? Учитывая сложившееся у нас об этом уютном гнездышке мнение, почему не представить в такой ситуации Бэмби и Мери Поппинс?
– Разве только она собиралась его шантажировать.
– Тогда почему не держала эту кассету у себя? И потом, это слишком плохая запись, чтобы можно было узнать голоса, или даже предположить, чьи это голоса.
– А если совсем не Холлистера и Бониты?
– Это могли быть люди, часто посещающие квартиру, не желающие огласки. Бонита могла сделать запись с целью их шантажа. Я знаю наверняка только одно – это единственная вещь, которую она жаждет получить назад.
Но у этой версии оказалось побольше прорех, чем в костюме палача. Первое: почему Бонита оставила кассету в квартире Томлинсона? Второе: ни один из знакомых им репортеров не обнародует сомнительную информацию о сексуальных похождениях мужчины, если тот не занимает достаточно высокий пост, чтобы скрывать развратные делишки. Например, конгрессмена, имеющего жену и детей одновременно в Калифорнии и Вашингтоне. Эта топорная запись не представляла для шантажиста никакой ценности.
У Лауры не было четкого ответа на все вопросы. Но запись ее заинтересовала. Она могла оказаться ниточкой, ведущей к разгадке убийства Холлистера. И не было никакой нужды возвращать кассету Боните.
7
Вики пришла в ужас:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что оставишь кассету у себя? И надеешься, что она ничего не заметит?
– Заметит, конечно, ну и что с того? Скажу, что не нашла. Она решит, что ее прибрали к рукам еще до моего появления.
– А если она на самом деле собиралась кого-то шантажировать? И к этому имеют отношения ее сомнительные дружки? Ты не подумала, что они могут заподозрить тебя? И заявиться в твой дом с обыском, заодно разгромив его?
Вики была права.
– Я, пожалуй, погорячилась. Но как же быть? Я сделаю копию! И оставлю себе оригинал, потому что качество будет немного лучше, и эксперты смогут установить то, что не удалось определить нам. Но проблема не в этом. Сможем ли мы отыскать точно такую же пустую кассету «меморекс»?
– Я обожаю твои беспочвенные иллюзии. Ты полагаешь, что в моем крохотном домике на озере есть оборудование, необходимое для записи?
Лаура видела фотографии дома. Его можно было назвать каким угодно, но уж никак не крохотным.
– Конечно. Я уверена, что у тебя есть двойной кассетник, как дома в Сакраменто. Твой муж помешан па аудиотехнике. И уж если он смог раскошелиться на особняк с тремя спальнями, то уж наверняка позаботился о его обстановке.
– Ну, ладно. Ты права, – вздохнула Вики слишком тяжело, чтобы Лаура могла поверить в ее искренность. – У меня нет сил отговаривать тебя. Я не видела тебя такой радостной с того самого дня, когда из твоего дома выходил Стенли Глюкман, а ты отказалась от второго свидания с ним.
Стенли был очередной кандидатурой Лауриной матери, инженер-транспортник, полагавший, что асфальтовые покрытия представляют собой самую интересную тему для обсуждения с дамой.
– Не знаю, не знаю, – ответила Лаура. – Но сделать это необходимо.
Она посмотрела в окно. Машина въехала на возвышенность. Озеро Тахое, небесно-голубая гладь которого сверкала на солнце, обрамляла трехглавая гора. Вершины ее покрывал последний весенний снег От красоты открывшегося вида перехватывало дыхание, и перед лицом этого необъятного простора Лаура всегда остро ощущала собственную ничтожность. Но в этом чувстве скрывалось ощущение комфорта от своей незначительности, осознание, что ты являешься частью бескрайнего целого.
Через сорок минут они подъехали к дому Вики. Он располагался недалеко от лыжных трасс Хевенли Вэллей, в пятнадцати минутах езды от центра. Они перенесли из машины багаж, включили отопление и отправились перекусить. Потом зашли в продуктовый магазин и обнаружили в том же супермаркете необходимую им кассету «меморекс».
Была уже половина второго, и стоял такой ясный день, что они решили кататься на лыжах до самой темноты. Лауре было все равно, что снег уже почти превратился в слякоть, особенно на маленькой высоте, да она была и не в той форме, чтобы кататься по самым интересным, но сложным трассам. У нее была отличная компания, пейзаж – обворожительный, а скорость – стремительная. Ей нравилась физическая нагрузка, нравилось ощущать, как собственное тело с ней справлялось.
Вернувшись домой, Лаура чувствовала приятную усталость и прилив энергии, о которых обычно повествуют женские журналы и которых почему-то невозможно достичь многочасовой домашней уборкой. Подруги долго не могли решить, готовить ли ужин самим или куда-нибудь сходить. Остановились на домашней пицце.
Вдруг Лаура вспомнила о приглашении Бониты.
– Вообще-то, мы можем отправиться в «Альпино-Рум» и получить бесплатный ужин. Бонита приглашала ее послушать. И пообещала оплатить ужин на двоих. Заодно вернем ей вещи.
Вики согласилась, но заметила, что «Альпино-Рум» – самый популярный ресторан в городе.
– Можно позвонить туда в субботу в шесть вечера и зарезервировать места, но это далеко не означает, что попадешь внутрь.
Лаура подняла трубку:
– Сейчас посмотрим, сколько у Бониты поклонников.
Более чем достаточно – был ответ. Ресторан был заполнен до отказа. Но когда Лаура упомянула имя Бониты, метрдотель попросил ее подождать у телефона и отправился на поиски места. Возможно, он решил проверить ее легенду. Вернувшись, он сообщил, что место нашлось.
– Большое спасибо, что отыскали для нас столик, – сказала Лаура. – Мы из Сакраменто. И ужасно бы расстроились, если б нам не удалось услышать пение Бониты.
– Из Сакраменто? – удивился метрдотель. – За последние полчаса вы уже вторые. Но пусть это остается на совести Бониты и босса – приглашать своих знакомых в самый оживленный день недели.
– Благодарю вас еще раз. Не могли бы вы ей передать, что мне будет необходимо с ней встретиться и передать ее вещи?
Метрдотель пообещал и простился, извинившись, что его ждет следующий абонент.
– Ужин в девять тридцать, – объявила Лаура. – Но почему бы не появиться там раньше? Мы экономим на ужине, так что я собираюсь спустить деньги в казино.
– Ты проиграешь сумму несъеденной пиццы за полчаса, да и вообще, я сама собиралась платить за ужин. Ты мой гость.
– Ты платила в продуктовом магазине. Я собиралась платить, но сделаю это завтра из выигранных денег. Сегодня мне должно повезти.
– Я немного устала. Это случается после сорока. Как насчет того, чтобы отдохнуть перед выходом?
– Я не против, но с условием, что ты поможешь мне переписать кассету.
– Хорошо. Сдаюсь. Если уж не могу отговорить тебя, то хотя бы помогу сделать все как следует. Мы живем на чудесной тихой улице, и мне не хочется нарушать спокойствие этой жизни.
Лаура но могла обойтись без помощи Вики, потому что ничего не понимала в технике С некоторыми трудностями, но они все-таки сделали копию, которая, по мнению Лауры, почти не отличалась от оригинала. Вики вздремнула, а Лаура позвонила детям и матери, нимало развеселив ее рассказами о тайном месте свиданий сильных мира сего.
Потом, слишком возбужденная, чтобы спать или даже читать, Лаура одну за другой прослушала все остальные кассеты Бониты. Но не обнаружила ничего интересного.
В восемь тридцать Лаура и Вики входили в отель «Монте-Карло». Лаура держала в руках сумку из «Нордсторма» – шедевр упаковочного искусства, в котором лежали вещи Бониты. Они оставили ее в фойе и направились в казино. Лаура надела черный пиджак, потому что слышала, что строгий наряд более соответствует карточному столу, чем игральным автоматам. Она никогда раньше не играла сама, но много раз наблюдала за Аланом и знала все правила. Они нашли спокойный стол, стараясь смотреться завсегдатаями, и включились в игру.
С третьей попытки Лаура начала выигрывать. На седьмой поняла, что просто не сможет сегодня проиграть. Вики молча наблюдала за ней.
Ставки становились все выше, игра – все более рискованной. Ходы, которые делала Лаура, часто казались лишенными всякой логики, но она продолжала выигрывать. Это было похоже на попадание в мистическую зону сознания, что несколько раз случалось с ней во время катания на лыжах: любое движение оказывалось безошибочным и единственно верным.
Через сорок пять минут Вики чуть не силком вытащила подругу из казино, заработавшую сотню долларов. Они забрали у портье сумку и двинулись к лифту Лаура была в шоке, оттого что можно так легко выигрывать.
– Я еще вернусь сюда после ужина, – заявила она. – Сегодня – моя ночь.
– Если ты действительно так считаешь, то берегись: попадешь прямо в лапы Томлинсона. Он обожает таких чайников, как ты. Которые не замечают, что спускают больше, чем выигрывают.
– Как нажито, так и прожито, – сказала Лаура. Но в глубине души была уверена, что сегодня ей еще повезет.
«Альпино-Рум» представлял собой затемненный, романтического вида ресторан на последнем этаже. Их незамедлительно усадили за столик у окна, смотревшего на горы, залитые лунным светом. Столик был в двух шагах от танцплощадки, но достаточно изолирован, чтобы можно было спокойно поговорить.
За морем столиков, напротив них, Бонита пела на небольшой сцене «Я вижу сон» из «Les Miserables», довольно сносно аккомпанируя себе на фортепьяно. Многие перестали есть и повернулись к ней, чтобы послушать.
Бонита замолчала, наступила пауза, а затем – взрыв аплодисментов. Лаура отложила меню и взялась за сумку.
– Пойду поздороваюсь. Если появится официант, закажи мне скампи, ладно? Никаких закусок и супов, а также масла и уксуса в салате. Если ты будешь пить вино, закажи и мне стакан.
– Закажу полграфина. Белое подойдет?
– Конечно.
Лаура отошла от столиков и двинулась вдоль стены, предпочитая эту траекторию лавированию между сидящими. Она уже почти добралась до угла, как ее окликнул мужской голос:
– Лаура?
Она остановилась и обернулась. Из-за столика на полдороге к сцене поднялась чья-то фигура. Майк Клементе. Так и есть!
Она улыбнулась и направилась к нему, помахав рукой. Майк явно пришел раньше, чем они: он уже успел доесть салат и ополовинить коктейль.
– Майк! Как дела?
Он не столько ответил рукопожатием, сколько подержал ее ладонь обеими руками. И тепло улыбнулся в ответ. Его улыбка произвела на нее странное впечатление. Он был интересным мужчиной, и она почувствовала в улыбке сексуальный оттенок. С другой стороны, она растерялась, потому что понятия не имела, что за человек стоит перед ней. И еще, она ощутила, что в ней снова просыпается необъяснимое безрассудство, которое сопровождало ее во время игры внизу, когда она выигрывала снова и снова.
– Да как вам сказать? – уклончиво ответил он. – Вы одна?
Она покачала головой.
– Нет, с другом.
– Значит, мне не везет. Мы не знакомы?
Уж не подумал ли он, что она пришла с Фредди Фелпсом?
– Возможно. Она, кажется, знает вас, но, возможно, понаслышке.
– Она?
– Вики Стоунхауз.
Он улыбнулся во весь рот.
– Очаровательный соперник. Я уже собрался пригласить вас к своему столу, но… Извините.
Лаура поначалу хотела от него избавиться, но теперь было жалко упускать возможность выудить из него какие-нибудь сведения. Пусть даже Вики позеленеет от злости.
– А в чем дело?
– В том, что ее распирает от бредовых идей по поводу проекта о конных скачках, над которым мы работаем. Это было бы хорошей возможностью преподать ей урок.
– Не хотелось бы мне, хотя бы косвенно, повлиять на деятельность судебных исполнителей. Но вы должны присоединиться к нам. Мы сидим у окна, столик на четверых. Лаура показала, где сидит Вики. – Перебирайтесь. А мне нужно кое-что передать Боните.
– Если не возражаете, я дождусь вас. Я не рискну подойти к столику один, зная, какого неважного мнения обо мне придерживается ваша подруга. – Он дотронулся до Лауриного ожерелья – крохотного золотого слитка, окруженного маленькими рубинами. – Очень красиво. И необычно.
– Благодарю. Я не задержусь.
Она отошла, озадаченная его словами и поведением. Вряд ли его так беспокоило отношение к нему Вики. А его вежливая реплика об ожерелье… Он использовал его как предлог, чтобы коснуться ее, установить личный контакт. И это сработало, иначе почему у нее проснулся к нему сексуальный интерес. Другими словами, он старался ее охмурить. Но почему?
Когда Лаура подошла, Бонита как раз закончила петь. Она поклонилась, принимая аплодисменты, потом раскинула руки и обняла Лауру. На ней было зеленое блестящее платье, в ушах и на шее – изумрудно-бриллиантовые украшения, выполненные в форме ее инициалов.
– Ты просто прелесть, – защебетала Бонита, отставляя сумку. – Настоящая прелесть. Специально приехала, чтобы отдать мне вещи!
Лаура не стала поправлять ее. И решила, что стоит немного рассказать о себе, вреда от этого не будет.
– У меня возникли проблемы с моим бывшим мужем. Я была…
– Рассказывай скорее! – выкатила глаза Бонита. – Боже мой! Мужчины! Иногда они просто невыносимы.
– Ты имеешь в виду судью?
Бонита смутилась.
– Разумеется, нет. Он был святой.
Только вот почему-то его житие заинтересовало ФБР, подумала Лаура, но ретировалась. Нужно быть поаккуратнее.
– Прости. Сама не знаю, что говорю.
– Понимаю. Ты зла на всех мужиков на свете. Тебе обидно за женский пол.
Лаура кивнула.
– Ты права. Я была рада возможности вырваться на волю. Кстати, об этой квартире. Весь этот антиквариат, он настоящий?
– Еще бы! И очень ценный. – Бонита тронула пальчиком свое ожерелье. – Ты же знаешь, антиквариат – моя слабость.
Лаура гадала про себя, проговорится ли Бонита, что квартира принадлежала вовсе не Холлистеру?
– Что же теперь будет с этой мебелью после смерти судьи?
Бониту озадачил ее вопрос, она была в замешательстве.
– Понятия не имею. Хозяин не может передать ее Мэгги, потому что ей ничего неизвестно об этой квартире. Может он ее продаст. – Ее вдруг осенило. – Или сдаст квартиру меблированной. Я даже знаю, кого это может заинтересовать. Моего босса, мистера Томлинсона.
Она сдалась еще быстрее, чем ожидала Лаура.
– Он часто бывает в Сакраменто?
– Постоянно. По делам, конечно. Для него это будет очень удобно. – Она помолчала. – Надеюсь, ты не долго разыскивала мои вещи?
– Вовсе нет. Мы только зашли и вышли. Я была со своей подругой Вики, – пояснила Лаура. – Мы вместе проводим уик-энд. Живем в ее доме, около Хевенли Вэллей.
– Да, я знаю. Мне передали, что ты заказывала столик на двоих. Очень мило, что ты решила ко мне заглянуть. Ничем не могу отблагодарить тебя, кроме как приглашением на мое выступление.
– Ты прекрасно поешь. Я жалею, что не знала этого раньше.
К глазам Бониты подступили слезы.
– Радовать людей, когда им приходится совсем несладко, ради этого я живу, Лаура. Это мое призвание. Единственное, на что я могу надеяться, так это на то, что сегодня вечером твоя жизнь покажется тебе чуть более светлой.
– Это уже произошло, – ответила Лаура. – Может, захочешь к нам присоединиться? Я тут встретила еще одного знакомого…
– Да. Я заметила, как вы разговаривали. Ну разве он не душка?
– Я и не знала, что вы знакомы.
Поведение Майка во время похорон ничем на это не указывало.
– Так оно и было до сегодняшнего вечера, – подмигнула Бонита, – но только не сейчас. В мой следующий перерыв я буду занята.
Клементе определенно затронул скрытые струны в сердце Бониты. Лаура улыбнулась, прощая себе эту иронию, и вернулась к его столику.
– У вас большие надежды на Бониту, – заметила она. – Вы приехали на озеро специально, чтобы увидеться с ней?
– Конечно. Сначала я положил глаз на вас, но когда вы ответили мне отказом… – Он положил руку ей на талию и мягко подтолкнул вперед. – Я попытался утешить мое уязвленное самолюбие с помощью Бониты. Есть такие женщины, которые знают, как утешить мужчину. Не то что Лаура Миллер. И поэтому я сел в машину и отправился на озеро.
Он наступил ей на ногу. И довольно сильно. Лаура не могла сдержать смех:
– Сомневаюсь, что ваше самолюбие настолько уязвлено. Серьезно, что вы здесь делаете?
– Честно? У меня здесь дела.
– Дела? Бизнес?
– Встреча с клиентом.
– Правда? С кем?
Движением руки он остановил ее.
– Я не собираюсь вам отвечать. Это конфиденциальная встреча.
Однако не было похоже, чтобы эта жесткость была вызвана искренним раздражением на то, что она сует нос в его дела. Это было простое предостережение.
– Прошу прощения. Я допустила бестактность.
– Вам незачем извиняться, – возразил он. – Я даже рад, что вас интересует, чем я занимаюсь. Но я удивлен вашим любопытством. Вчера вечером вы его не проявляли и даже отказались от безобидной чашечки кофе в моей компании.
Ей нечего было ответить, и она промолчала. И переменила тему:
– Значит, вы приехали на встречу, а заодно – послушать Бониту?
Они снова принялись лавировать между столиками.
– Да, Фредди как-то упоминал, что она здесь выступает. Я вспомнил, насколько неотразима она была во время похорон, и решил приехать сюда и пригласить ее на ужин.
Лаура вспомнила свой телефонный разговор с метрдотелем.
– Но когда вы заказывали столик, оказалось, что мест нет, и тогда вы сослались на знакомство с Крэгом Томлинсоном. И сказали, что это он вас пригласил.
– И она вам об этом сказала? – улыбнулся он. – Это неправда, но могло быть и так.
– Она и словом об этом не обмолвилась.
– Тогда кто же?
Лаура не могла удержаться:
– Вы действительно хотите знать? Тогда скажите, с каким клиентом вы должны встретиться.
– Скажите мне лучше другое. Почему вы так интересуетесь мной?
– А вы – мной?
Они подошли к ее столику, но медлили садиться.
– Думаю, что я не могу ответить на ваш вопрос, чтобы не показаться развратником или проходимцем.
– Тогда соврите, – улыбнулась Лаура. – Ведь вы юрист. Вам должно быть это не в диковинку.
Вики смотрела на нее с укоризной, осуждая за откровенное нахальство, но Майк не любил оставаться в долгу.
– Верно, но ложь редко бывает продуктивной. Правда же, преподнесенная под нужным соусом, помогает продвинуться гораздо дальше.
Он повернулся к Вики.
– Миссис Стоунхауз, мы встречались в Капитолии. Я Майк Клементе.
– Я обнаружила его за столиком около сцены в полном одиночестве. И пригласила к нам, – пояснила Лаура. – Считай, что мы подобрали потерявшегося щенка. Ищейку.
Вики, однако, очень быстро оправилась от удивления. Даже упоминание об ищейке не оказало на нее сильного впечатления.
– А я-то считала, что ты – безнадежно потерянная личность для общества по защите прав животных, Лаура. Мне приятно, наконец, познакомиться с вами лично, мистер Клементе.
– Просто Майк.
– Отлично, Майк. Садитесь, пожалуйста.
Он придвинул Лауре стул – салат и вино уже были на месте – и сел рядом с ней. Официант уже сервировал место рядом с Вики, но Майк через весь стол передвинул приборы к себе.
– Сегодня утром мы говорили о вас, – сказала Лаура. – Я упомянула Вики о нашей случайной встрече, и Вики рассказала, что наблюдала вашу работу в правительстве. И что вы работаете необыкновенно продуктивно, хотя и новичок в наших краях. Вы, кажется, говорили, что до работы в Сакраменто, занимались делами Союза адвокатов?
Он откинулся на спинку стула:
– Да, это так.
– И специализируетесь в сфере финансов и безопасности?
– Да, в Лос-Анджелесе, но вот об этом я вам совсем не рассказывал.
– Это Вики мне сказала, – ответила Лаура, потягивая вино. – Так что же вас толкнуло на работу в лоббистской фирме? После стольких лет работы в Лос-Анджелесе?
– Никаких «стольких лет» не было, по крайней мере в Лос-Анджелесе. Я практиковал там около года. А потом возникло предложение от «Бурк/Моравич», и я его принял.
– Значит, вы с самого начала сотрудничали с другими фирмами?
Майк кивнул.
– В Чикаго, но это было миллион лет назад. Мне это очень быстро наскучило, я захотел попробовать свои силы в чем-нибудь другом. С тех пор я занимаюсь тем, чем занимаюсь сейчас.
– Здорово, – сказала Лаура. – А почему бы вам не рассказать о себе подробнее? Мы не хотим упускать ни одной детали.
Он удивленно пожал плечами, но потом рассказал длинную историю о нескончаемых переездах, веренице работ в сфере права, менеджмента и в банках, и о разводе, произошедшем по причине его безнадежной непоседливости. Сейчас жена Майка и его сын проживали в ее доме в Сиэтле. Его рассказ содержал факты, о которых Лауре было известно, но это доказывало лишь то, что он был осторожен, а не честен.
– Вы много поездили, – заметила Лаура в финале.
– Я же говорил, что я неисправимый непоседа. Обычно я успокаивал сам себя, что остепенюсь к сорока годам. Но так я считал лет десять назад. Сейчас мне кажется, что в возрасте пятидесяти или шестидесяти это будет более реально.
– Но разве это не отражается на вашем сыне? Находиться в сотнях километрах от него и даже не знать, когда он обзаведется новым отцом?
Он повернулся к Лауре и пронзил ее таким строгим взглядом, что она приросла к стулу.
– Когда я говорил, что я непоседа, я имел в виду новые возможности, а не перемену места. Я имел в виду в первую очередь свою работу. Я очень скучаю по сыну. Мы с ним видимся раза два в месяц, и я очень хотел бы, чтобы это случалось чаще. Меня бесит, что нас разделяет тысяча километров.
Лауре показалось, что сквозь адвокатский лоск ей удалось, наконец, пробиться к живым эмоциям.
– Тогда почему вы не вернетесь в Сиэтл? Разве вы не можете заниматься в Вашингтоне тем же, чем здесь?
– Моя жена в прошлом году снова вышла замуж. Ее муж заведует Отделом информации на местном телеканале. А эта должность требует постоянных перемещений. Четыре года назад он жил в Орландо. Полтора года назад – в Хьюстоне. Бессмысленно перебираться в Сиэтл, когда через пару лет мой сын может оттуда переехать.
– Но если вы так по нему скучаете, то почему не попытаетесь оформить опекунство? – спросила Лаура. – Вы юрист. Это не должно быть для вас проблемой.
– Потому что моя жена – прекрасная мать. Одно дело, если мы с ней сами о чем-нибудь договариваемся, но идти в суд… Я был бы последним подонком, если бы подстроил ей такую гадость, – он помолчал. – А как бы вы отнеслись к тому, что ваш бывший муж обратился в суд с целью отобрать у вас детей?
Лаура видела это в самых ужасающих кошмарах. Она побледнела и отвела глаза:
– Я бы возненавидела его. Или убила.
– Вот именно. Между мной и Нэнси и так много проблем, так что к ним ничего не хочется добавлять. Это плохо отразится на сыне. Я думаю, она до всего дойдет сама, но на это уйдет время.
У Клементе ответы на все вопросы, подумала Лаура, причем ответы довольно искренние и разумные. Либо он был хорошим парнем, занимающимся сволочным бизнесом, либо отъявленным лицемером.
