Текст книги "Бросая вызов"
Автор книги: Дебора Гордон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)
2
Фредди солгал Майку Клементе. Существовал еще один, третий страховой полис на жизнь Холлистера, самый значительный, и Лаура не могла понять, почему он об этом умолчал. Ведь он с готовностью рассказал о двух других полисах, когда никто его об этом не просил. И поскольку он самолично продал этот полис всего два года назад, то уж никак не мог забыть о его существовании С другой стороны, эта оплошность не могла быть простой предосторожностью. Владелица и получатель страховки, Бонита Фрэнкс, рыдая навзрыд, направлялась к ступенькам в церковь, и у Фредди не было никаких заблуждений на ее счет. И это не помешало ему ткнуть Майка в бок и многозначительно подмигнуть. Но такова уж была натура Фредди Фелпса.
А неестественность и наигранность были вполне в духе Бониты Фрэнкс, певицы и пианистки из Саус-Лейк Тахое, никогда не упускавшей возможности сыграть на публику. Самым плачевным было то, что делала она это при каждом удобном случае, отчаянно перегибая палку. Лаура, однако, допускала, что под пеленой захватывающих дух сплетен и за смазливой мордашкой скрывается расчетливый ум. В противном случае, ей просто сказочно повезло – после смерти любовника она стала обладательницей нескольких миллионов.
Лаура знала об этом страховом полисе, потому что из Огайо однажды пришло уведомление, что она просрочила выплату за январь. Она хотела было позвонить Боните с напоминанием, но Фредди сказал, что в этом нет необходимости. Он заявил, что виделся с Бонитой после Рождества, когда выезжал с семьей за город кататься на лыжах. Бонита будто бы передала ему наличными триста пятьдесят долларов, но в праздничных заботах он позабыл оформить выплату. Он выписал чек на указанную сумму, и Лаура незамедлительно оформила почтовый перевод. Наблюдая сейчас за Бонитой, Лаура размышляла о том, откуда вообще регулярно появлялись эти наличные. Из чаевых? Рулетку? Темных делишек? Каким образом ей удавалось удовлетворять свою страсть к антикварным украшениям?
Бонита уже находилась около ступенек, прерывисто всхлипывая. Вид у нее был как у потрепанной проститутки, сошедшей с экрана кино сороковых годов.
Лаура прибавила шаг, чтобы перехватить ее прежде, чем та начала бы выражать соболезнования Мэгги Холлистер. Какое горе – потерять мужа! Не хватало еще только белобрысой вертихвостки с выпендрежными рыданиями на глазах у родственников и друзей семьи. Будучи сама оскорбленной женой, Лаура не питала симпатий к любовницам женатых мужчин.
– Я вижу, что вы потрясены, – проговорила она, обнимая Бониту за талию. Туалетной воды, которой та была надушена, хватило бы на то, чтобы освежить верблюда, совершающего переход по пустыне. – Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
Бонита зычно высморкалась в траурный платочек.
– Это так ужасно, Лаура! Я так его любила! Я жила ради того, чтобы он был счастлив.
– Я это знаю, милая. На вас прямо лица нет, я боюсь, как бы вам не сделалось дурно. – Лаура ловким маневром увлекла Бониту на дорожку, ведущую к парку. – Здесь неподалеку есть питьевой фонтан. Пойдемте.
Бонита всем телом повисла на ее руке, так что Лаура чуть не согнулась пополам. Бонита была выше нее на целую голову и пошире в кости.
– Не знаю, как вас и благодарить, запричитала она. – Мне было так одиноко и пусто в этой огромной машине, пока я ехала сюда, чтобы проститься с Джимми. Вы не можете представить, как это важно – увидеть чье-то участливое лицо, услышать знакомый голос…
Обычно Бонита слышала участливый голос Лауры пару раз в месяц, когда Джимми приезжал с ней в агентство. Оттуда они вместе с Фредди и Мишель отправлялись на ланч. Рабочее место Лауры располагалось в небольшой нише, как раз напротив задней двери офиса, выходящей во двор, так что Лауру было довольно трудно не заметить. Бонита обычно справлялась, как у нее дела, и следующие пять-десять минут посвящала болтовне о собственной персоне.
Джимми всегда выдерживал дистанцию, Лаура должна была это признать. Он никогда не афишировал, что изредка обедает у Фредди в офисе. Вся компания, как правило, болтала за столом во весь голос, так что Лаура могла прислушаться, если разговор принимал интересный поворот и если работа становилась чрезмерно скучной. Она просто не могла устоять перед таким соблазном. Бонита, чье настоящее имя было Франджелико, являла собой неиссякаемый источник сногсшибательных слухов и сплетен.
По роду своей деятельности Боните приходилось видеться со многими знаменитостями, а также с их пассиями. Она питала слабость к историям про мафию, ни одной из которых Лаура не принимала всерьез. Бонита утверждала, что местные мафиози все от нее без ума, но Лаура полагала, что будь так на самом деле, то Бонита давно бы выступала в Лос-Вегасе, вместо того, чтобы пять ночей в неделю петь в «Альпино-Рум», шикарном ресторане в «Монте-Карло Отеле». Учитывая, что голосишко у нее довольно паршивый, «Альпино-Рум» был пределом того, на что она вообще могла рассчитывать.
Лаура подвела свою подопечную к фонтанчику и подняла ей вуаль, чтобы та могла глотнуть воды. Напившись, Бонита прислонилась к стене и с отсутствующим видом уставилась в пространство. Лаура конечно не могла купиться на эту фальшивую скорбь, однако допускала, что Бонита действительно немного расстроена. Просто она слишком увлеклась ролью безутешной любовницы замечательного человека, чьи последние дни она озарила своим существованием.
Лаура взглянула на часы. Прошла еще одна минута. Она наклонилась к Боните:
– Пора идти в церковь.
И лучше всего занять самый темный уголок в последнем ряду.
– Да, – отозвалась Бонита. – Это наш долг, – и не двинулась с места.
Лаура сделала шаг назад. Милосердие, конечно, вещь хорошая, но благоухание вокруг Бониты становилось невыносимым.
– Если вам слишком тяжело… У меня есть ключи от машины Фредди. Можно пропустить церемонию и просто прокатиться.
Бонита мотнула головой.
– Нет. Я должна сказать ему «прощай».
На самом деле она собиралась во весь голос выкрикнуть это слово в церкви, скорбно застыв в проходе с мокрыми, остекленевшими от горя глазами. Лаура ожидала от нее чего-нибудь именно в этом роде. Оставался один-единственный, хотя и грубоватый способ вывести ее из транса. Но что делать, такова уж была Бонита.
– Я понимаю, что вас беспокоит будущее, – начала Лаура, подбирая слова. – Я понимаю вашу озабоченность. Мне ли не знать, каким медлительным иногда бывает Фредди – ведь нам приходится оформлять горы бумаг. Вы же знаете, как работают страховые агентства. Со своей стороны я постараюсь помочь чем смогу.
Никакой реакции. Не надо быть чересчур деликатной.
– Я прослежу, чтобы ваш чек был оплачен как можно быстрее, – добавила Лаура.
Слово «чек» оказало магическое действие. Бонита моргнула, затем устремила на Лауру взгляд, полный признательности.
– Вы очень добры. Но не подумайте только, что я беспокоюсь о деньгах. Но Джимми так любил меня. И он хотел обеспечить мое будущее…
– Конечно, я понимаю, – на самом деле Лаура ничего не понимала. Если Джимми так сильно ее любил, то почему же он не оплачивал страховую премию?
Бонита выпрямила спину.
– Я уже взяла себя в руки. Просто вид церкви немного выбил меня из колеи. Осознание недолговечности всего сущего, знаете ли. – Она вскинула глаза. – Я, пожалуй, не пойду в церковь. Я просто этого не вынесу…
– Вообще-то Фредди рассказывал…
– …что его лицо стало таким бледным и холодным. А его благородное чело расколото на куски. – Она опустила глаза. – Он заслуживает больших почестей.
Теперь она вдарилась в шекспировский трагизм. Но, учитывая интерес Лауры к убийству Холлистера, было бы обидно упустить такую благоприятную возможность что-нибудь выяснить. Конечно, на полную разгадку причин убийства рассчитывать не приходилось, но ответы на некоторые вопросы могли прояснить некоторые обстоятельства.
Лаура взяла Бониту под руку и повела в сторону церкви.
– О да, конечно, он заслуживает гораздо большего. Особенно от тех, кто его любил. От вас и Джимми… Бонита, ваша встреча была предопределена свыше. Как встреча Ромео и Джульетты.
– Предопределена свыше, – она так и просияла, тронутая поэтической параллелью. – Да. Наши пути пересеклись, но слишком поздно. Если бы только он был моложе. И менее занятым человеком.
И менее женатым, добавила про себя Лаура.
– Все же вы пережили вместе незабываемые минуты. И только потому, что ваша любовь была чиста и бескорыстна. Я уверена, что он безраздельно доверял вам. И был откровенен.
– Да, – согласилась Бонита. – Так оно и было.
– Вы были для него самым близким, родным человеком, он посвящал вас в свои проблемы… Наверное, вы снова и снова задаете себе вопрос: кто же совершил на него нападение той роковой ночью?
– Да, я только об этом и думаю.
– И что же приходит вам в голову?
Бонита озабоченно оглянулась, будто убийца ее любовника мог скрываться за углом, готовый заставить ее умолкнуть навеки, как только его имя слетит с ее пухлых губок.
– Страшно даже задумываться об этом!
Лаура ждала. Было ясно, что Бонита не способна на умозаключения.
– На озере у меня был один поклонник, – Бонита перешла на шепот. – Его имя… Ну… Назовем его Джонни. Он был игрок.
Она явно начинала свой рассказ издалека.
– И что же с ним случилось?
– Он завяз в долгах. Но отдавать было нечем, и ему предложили подзаработать на торговле наркотиками, на чем он и погорел. Потом пошел слух, что он продался легавым. А прошлой зимой он исчез. Все были уверены, что полиция скрывает его как ценного свидетеля.
Бонита остановилась, мертвой хваткой вцепившись Лауре в плечо. Три только что подъехавших огромных автобуса местного телевидения застопорили подъезд к церкви.
– А потом его нашли, – продолжала Бонита. – Тело было вморожено в лед. А когда лед раскололи… – она одернула платье и опустила вуаль, – то оказалось, что у него отрезаны руки. Вы знаете, что это значит?
– Его казнили, – прошептала в ответ Лаура. Она знала о сотнях подобных случаев. Она увлекалась детективами и криминальной хроникой.
– Вот именно, – подтвердила Бонита и двинулась дальше. – Так поступают со стукачами. Им отрубают руки. А иногда даже головы.
Насколько было известно Лауре, голова и руки Джимми были там, где им полагалось.
– Я не понимаю Вы считаете, что Джимми был как-то связан с этим делом…
– Да нет, конечно, нет. Но ведь это настоящие убийцы, Лаура. Хладнокровные убийцы. И когда начинаешь делать что-то им наперекор… Когда отправляешь им подобных за решетку…
Опять высказывалась версия убийства из мести. И в противовес точке зрения Майка Клементе, она не была лишена смысла. Но возникала одна проблема.
– Я поняла вашу мысль, но не понимаю, что могло привести Джимми на заброшенную дорогу глубокой ночью? Неужели вы допускаете, что он мог согласиться на встречу с бывшим осужденным?
– Почему нет? Ведь его могли обмануть. Заинтересовать важной для следствия информацией или попросить о помощи. И потом… потом… – Бонита судорожно сглотнула воздух. Лаура испугалась, что она снова разрыдается и испортит ей все расследование. – Если бы он только проинформировал полицию! Он бы остался жив!
Они подошли к ступенькам, ведущим в церковь. Сын Джимми беседовал с двумя пожилыми дамами.
– Я не должна была заводить об этом разговор, – сказала Лаура, надеясь, что ей удастся провести Бониту мимо них. – Вам трудно говорить об этом. Вы снова горите как огонь. Вам необходимо присесть.
Игнорируя ее предложение, Бонита направилась вверх по ступенькам прямиком к Чарлзу Холлистеру. В первую секунду он был в замешательстве, но потом улыбнулся и протянул руку. Лауре ничего не оставалось, как последовать за Бонитой. Как ни странно, оба явно виделись не в первый раз.
Бонита обхватила протянутую руку обеими ладонями. Пожилые дамы посмотрели на нее с плохо скрываемым осуждением и вошли в церковь.
– О Чарли! – воскликнула она. – Я ужасно, ужасно скорблю о твоем отце! Он был изумительным человеком! Мне будет не хватать такого тонкого ценителя моего пения!
Если даже Чарли и подозревал, насколько интимными бывали выступления певицы перед его отцом, то не показал и виду.
– Вы были его любимой исполнительницей, мисс Фрэнкс. Очень мило, что вы нашли возможность зайти на панихиду. Надеюсь, вы не опоздаете на вечернее представление.
– Даже если и так, что с того? Я не могла не прийти. У таких скромных девушек, как я, редко бывают столь уважаемые поклонники, как ваш отец. Ему так нравилось мое пение.
Чарли кивнул.
– Я знаю. Вы радовали его своим талантом не один год.
Бонита, казалось, была тронута до глубины души.
– Благодарю вас, Чарли. Вы очень добры, – она украдкой посмотрела на полицейских. – Я немного беспокоюсь… Эти люди… Я сразу догадалась, что они из полиции Надеюсь, все в порядке?
– В совершенном порядке, – заверил ее Чарли почти повелительным тоном.
– Тогда почему они здесь?
Чарли высвободил свою руку. Ему явно не хотелось обсуждать этот вопрос.
– Да так. Для порядка.
Долю секунды Бонита казалась раздраженной.
– Слава Богу! Я ведь искренне сочувствую вашему семейному горю.
– Все в порядке.
– Значит, не ожидается никаких осложнений или…
– Совершенно ничего, мисс Фрэнкс. – Чарли повернулся к Лауре. – Спасибо, что пришли, миссис Миллер. Уже почти три. Может, еще найдутся свободные места.
Лаура пробормотала дежурное соболезнование и втолкнула Бониту внутрь. И хотя та не сопротивлялась, но совершенно очевидно была раздражена или расстроена поведением Чарли, будто он ее чем-то оскорбил. Они поставили свои подписи в книге посетителей, получили программу из рук чопорного молодого человека и вошли в храм. Три телеоператора подпирали собой заднюю стену, со скучающим видом ожидая начала службы. Лауру удивило, что семья не возражала против их присутствия. Старожилы Сакраменто не любили выставлять свою частную жизнь напоказ.
Церковь была полна народу, но на последних рядах еще оставались свободные места. Лаура направилась было к боковому проходу, но Бонита пошла прямо вперед. Вздохнув, Лаура последовала за ней.
Бонита уже дошла до середины и вдруг остановилась.
– Я не вижу Джимми. Я думала, что он будет лежать в самом центре.
– Тело находится в склепе, – пояснила Лаура мягко. – Здесь так принято. Фредди предупреждал меня.
Фредди пробурчал ей об этом между делом, сетуя на то, что не так-то просто быть на высоте, когда адресат надгробного слова не будет даже находиться перед глазами.
Бонита страшно расстроилась.
– Жаль, что я этого не знала. Я бы выехала пораньше и успела с ним проститься. Теперь у меня уже не хватит на это времени. Я должна вернуться к половине седьмого.
Благодаря этому обстоятельству, члены семьи умершего могли вздохнуть с облегчением. Вряд ли стоило в эту минуту напоминать Боните о бледном лице и изувеченном черепе. Постоянство было не в ее вкусе. Мелодрама была ей больше по душе.
– Вы не должны корить себя, – сказала Лаура. – Поверьте, Джимми сумел бы вас понять. А теперь нам лучше присесть.
Лаура кивком указала на пару свободных мест. Им пришлось сидеть в такой тесноте, что Лаура не чаяла дожить до конца службы, задыхаясь от тяжелого аромата «Джорджио», источаемого ее соседкой.
В три пятнадцать появился пастор и начал службу. Бонита вытащила платочек и разрыдалась, к счастью, не очень громко.
Запели певчие. Бонита с энтузиазмом подхватила гимн. Ее чистое, сочное сопрано так сильно выделялось на общем фоне, что на нее стали оглядываться. Обладая таким голосом, она не могла позволить себе слиться с толпой. Даже в эту минуту она желала блистать.
Затем пастор зачитал кусок из Писания; за ним коротко, но эмоционально выступил Чарли, поведав собравшимся, каким хорошим отцом был судья. На очереди был Фредди. Пока он пробирался вперед, Бонита озабоченно посмотрела на часы. По пятницам на Хайвей-50 бывали тяжелейшие пробки, особенно после четырех часов. Она рисковала опоздать на работу.
– Моя мать отошла в мир иной четыре года назад, – начал Фредди. – Через несколько часов после ее кончины мне позвонил судья. Ему показалось, что со мной что-то не так. Я рассказал ему о смерти матери, и он решил взять на себя все мои благотворительные дела, пока я не вернусь в Огайо. Он не просто предложил, а настоял на этом.
Голос Фредди задрожал, в нем послышались слезы, но он мужественно продолжал:
– Вот такой это был человек. У него был миллион друзей, и он успевал заботиться о каждом из них. Он всегда был в курсе городских событий и старался направлять их в нужное русло. Он замечал такие мелочи, на которые никто из нас не обратил бы и внимания, и помнил то, о чем мы с вами так легко забываем. Но выигрывали от этого в первую очередь мы все. – Фредди улыбнулся. – Все, кроме человека, занимающего кресло судьи. А ведь мимо него не проскользнула бы и мышь. Но дело было не просто в наметанном глазе и отменной памяти. У него было настоящее шестое чувство. Однажды он пришел на баскетбольный матч, и подающий Рич Макнеллу, один из парней Терри и Сью, получил прямой удар в голову. С ним ничего не случилось, но голова, конечно, разболелась. Но он не пожелал покинуть поле, однако судья настоял на том, чтобы Терри отправил игрока в госпиталь.
Фредди выдержал паузу.
– А вскоре у несчастного парня обнаружили кровоизлияние в мозг, ему была необходима операция. Если бы они протянули с этим делом, сами понимаете, каков мог быть его исход. И никто так и не догадался поблагодарить судью за его настойчивость; а Рич со временем оклемался. Судья был очень щепетилен в таких делах. Он всегда доверял своим предчувствиям. Он был баловнем судьбы, быть может, даже ясновидящим. Он мог сделать целое состояние на взятках, но всем нам отлично известно, как он относился к преступающим закон, понимая, что преступник своими руками ломает собственную жизнь. Единственное, чем мог рисковать судья, так это плотным ужином в хорошем ресторане.
Фредди продолжил серию анекдотов из жизни усопшего. Он поведал о несгибаемой спортивной воле Холлистера, стойко переносившего любые травмы. О том, как искренняя забота о подрастающем поколении сподвигла его поддержать законопроект, запрещающий распространение оружия в штате. Рассказал о его страсти к рыбной ловле и лыжам, на которых он регулярно бегал по озеру Тахое, о любви к путешествиям, которую он подпитывал поездками по Европе и Азии в компании возлюбленной Мэгги.
Надгробное слово затянулось, но было таким веселым и трогательным, что никто из присутствующих не успел заскучать. Лаура всегда воспринимала Холлистера, как ловкого воротилу, имеющего дородную любовницу и толстый кошелек, но даже и она по-настоящему расчувствовалась.
Расстрогалась вместе с ней и Бонита, правда только на первые двадцать минут. Была уже половина пятого, когда на кафедру снова поднялся священник. Он объявил, что поминки пройдут в холле сразу по окончании панихиды, произнес несколько утешительных напутствий членам семьи и закончил короткой молитвой.
– Все это тянулось гораздо дольше, чем я предполагала, – заметила Бонита, поднимаясь со своего места. – Я надеялась успеть добраться до города, но теперь… – она запнулась. – Лаура, у меня будет к вам огромная просьба. Вы ведь знаете, конечно, вторую квартиру Джимми? Ту, где я обычно останавливалась?
Лаура кивнула. Квартира располагалась напротив Дворца правосудия – этакая хитрая комбинация любовного гнездышка и рабочего кабинета.
– Я, конечно, знаю это здание. Но в самих апартаментах никогда не бывала.
– Квартира номер 4С. Там остались мои вещи. – Они продвигались к выходу. – Я собиралась заехать за ними после панихиды, но у меня уже не остается времени. Владелец квартиры может запросто выкинуть их прямо на улицу. Вы не могли бы заехать за вещами вместо меня? А потом отослать ко мне на озеро? Я понимаю, что для вас это только лишнее беспокойство, но вы меня очень обяжете…
– Никакого беспокойства, – заверила ее Лаура. – Я живу в двух шагах от этого места. Буду только рада оказать вам услугу.
И это соответствовало истине, однако скорее благодаря любопытству, чем альтруизму. Лаура многого наслушалась об этой квартире за последний год. Сам Фредди частенько использовал эти апартаменты наравне с Бог знает каким количеством приятелей Холлистера. Лаура сгорала от желания взглянуть на квартиру хоть одним глазком Интересно, висит ли в спальне зеркало на потолке?
– Ты просто прелесть! – обрадовалась Бонита. – Садись в мою машину. Я напишу список вещей и отдам тебе ключи.
Лимузин ожидал их у подножия лестницы, припаркованный на том месте, где стояли автобусы с телевидения. Лаура нырнула в салон вслед за Бонитой, оставив дверцу открытой. В машине пахло точь-в-точь как в борделе.
Бонита исписала программку с обеих сторон, перечисляя вещи и указывая места, где их надо искать.
Напоследок Бонита заговорила с Лаурой, как со стародавней подружкой:
– Спасибо тебе за все, Лаура. Я бы не сумела пережить сегодняшнюю церемонию, если бы рядом не было тебя. Обещай, что придешь на мое выступление. Приводи с собой кавалера, если хочешь. Я закажу для вас обоих ужин.
– Спасибо. Я постараюсь. – Ради бесплатного ужина в самом деле можно было немного напрячься. У Вики был домик на озере, куда она уже давно зазывала Лауру.
Она вышла из машины. Один из полицейских откровенно на нее уставился. Может быть, он делал это по долгу службы – они разглядывали всех прибывших на похороны. Но скорее, причина была в ее внешней близости с Бонитой. Яркая блондинка в шикарном лимузине бросалась в глаза, а Лаура находилась подле нее последние часа полтора.
Лаура вдруг задалась вопросом, знает ли полиция, кем приходилась усопшему Бонита. Возможно, что близкие друзья рассказали о ней, но не исключено, что многие из них сочли информацию о любовнице излишней подробностью. Лаура могла с этим и согласиться, если б не одна деталь. Любой человек, близкий к Холлистеру и имеющий возможность получить после его смерти миллион баксов, по ее мнению, заслуживал того, чтобы его хотя бы внесли в список подозреваемых в убийстве. Даже если это такая неотразимая красотка, как Бонита.
Фредди нигде не было видно, и Лаура направилась в банкетный зал. Она миновала Майка Клементе, который беседовал с гладким типом, возглавлявшим Комитет по жидким энергоносителям. Члены этого комитета получали по жирному куску от компаний, чьи конфликты он был призван разрешать.
Майк заметил ее и улыбнулся, но его внимание по-прежнему было занято беседой. Лаура улыбнулась в ответ, но ее улыбка не была искренней. По ее представлениям, он вращался среди высокопоставленных подонков и вполне мог оказаться одним из них.
В банкетном зале было негде яблоку упасть. Лаура взяла чашечку кофе и отправилась на поиски Фредди. Она обнаружила его в дальнем углу в компании Мэгги Холлистер и Алисы Олбрайт, вдовы так и не найденного прошлым летом утопленника. До того несчастного случая семья Олбрайтов проживала в одном из дорогостоящих районов Сакраменто, в том же квартале, что Холлистеры и Фелпсы. Потом Алиса переехала в маленький городишко в предгорье. Ее сын унаследовал и успешно руководил семейным бизнесом, возглавляя компанию «Олбрайт инвестментс».
Алиса сильно изменилась со дня их последней встречи. Она похудела и превратилась в яркий образец, демонстрирующий чудеса пластической хирургии. Ей было около семидесяти, но выглядела она дай Бог на пятьдесят. Лаура регулярно сочиняла ей от имени Фредди теплые немногословные послания, которые он слегка сокращал и ставил внизу свою подпись. Он был убежден в необходимости культивировать дружеские и родственные связи; благодаря этому он мог распространять больше страховых полисов.
Лаура выразила соболезнования Мэгги, напомнив, что они несколько раз встречались у Фелпсов, и обратилась к Алисе:
– Фредди очень часто о вас вспоминает. Он так волнуется, как вам живется с тех пор, как вы овдовели.
– Справляюсь, – ответила Алиса и повернулась к Мэгги. – Все понемногу наладится, время лечит. Ты постепенно освободишься от тягостных воспоминаний.
– Да, жизнь продолжается, – ответила Мэгги. – Со мной остаются мои дети, моя работа в госпитале и оркестре. И я обязательно продолжу начатую Джимми борьбу с организованной преступностью.
– Ты уверена, что тебе стоит за это браться? Я хочу сказать, учитывая то обстоятельство…
– Да, Алиса. Меня никому не удастся запугать.
– И не отказывайся от идеи переезда в другие края. Например, Поллок Пайнс – отличное местечко и гораздо более цивилизованное, чем считают некоторые. У меня никогда нет проблем с работой, ты ведь знаешь меня, дорогая. – После смерти мужа Алиса работала везде, где было возможно, и всегда на полставки. – Если я иногда и заскучаю по семье и друзьям, то ведь мне сюда добираться не больше часа.
– Вот-вот, – поддакнул Фредди, – тогда я и сталкиваюсь с тобой в гостиной, где ты болтаешь с Мери-Бет.
Алиса улыбнулась.
– По крайней мере, каждый месяц или два я сюда наведываюсь. Почему бы тебе не приехать ко мне на недельку, Мэгги? Хотя бы попробовать?
Мэгги покачала головой.
– Спасибо, но я не из тех, кто может убежать назад к природе. Уж если я и перееду, то скорее в Сан-Франциско. Я хочу быть уверенной, что в любой момент успею поймать такси и оказаться в опере или на симфоническом концерте, пусть даже с опозданием на десять минут.
– Но если ты вдруг передумаешь…
– Да я всегда сумею напроситься к тебе в гости. А сейчас мне надо уделить внимание другим. – Она коснулась Фреддиного плеча. – Это была прекрасная речь. Благодарю тебя. Джимми остался бы доволен.
– Это была настоящая честь для меня, – ответил Фредди. Потом помолчал и, понизив голос, добавил: – А о том письме не беспокойся Мэгги. Я думаю, что это полная ерунда, чья-то глупая шутка.
– Я не беспокоюсь. Этим занимается Чарли – и ФБР тоже, я полагаю. Рада была повидаться с вами, Лаура. Алиса, обещай, что позвонишь, когда появишься в городе снова. Пообедаем вместе.
Она потрепала Алису по щеке и отошла. Лауру искренне восхитило ее самообладание.
– Она отлично владеет собой, – заметила Алиса, – особенно если принять во внимание это ужасное письмо. Она действительно держится лучше, чем это удавалось мне. – Она заметила, что ей махнул рукой мужчина, стоявший неподалеку. – Это Артур. Я лучше пойду. У нас еще большая программа на сегодняшний вечер.
И она подошла к сыну, который улыбнулся Фредди и совершенно не узнал Лауру, с которой встречался несколько дней назад на вечеринке у Фелпсов. Ему было слегка за тридцать, и он напоминал актера Ричарда Левиса в молодости.
Мать и сын растворились в толпе, и Лаура повернулась к Фредди:
– О каком это письме шла речь? Мэгги получила угрожающее послание?
– Ага. Ладно, нам тоже пора сматываться, – он взял ее за руку. – Обо всем расскажу по дороге.
Когда они вышли на улицу, Майк Клементе все еще оставался во дворе и беседовал с импозантным мужчиной лет пятидесяти. Фредди сказал ему «до свидания», и Майк с легкой улыбкой помахал ему рукой. Его собеседник обернулся, пожелал Фредди всего хорошего и снова повернулся к Майку. Они продолжали свою оживленную и, по всей видимости, доверительную беседу.
– Кто это был? – поинтересовалась Лаура, когда они отошли на достаточное расстояние.
– Его зовут Крэг Томлинсон. Он член Законодательного Собрания.
– Должно быть, он неплохо знал судью, если специально приехал в Сакраменто на его похороны.
– Да, они и правда дружили, но не исключено, что он прибыл заодно по делам бизнеса. Он вообще здесь бывает регулярно. Руководит парой корпораций. Вкладывает кучу денег в республиканцев. Так Джимми с ним и познакомился. А потом притащил с собой на покер. Чертовски классный парень. И настоящий охотник – однажды приволок мне целую кучу уток. Я подозреваю, что он один из клиентов Майка.
Крэг Томлинсон руководил крупной корпорацией, так что это предположение было вполне логичным.
Лаура отперла машину.
– Почему бы мне снова не сесть за руль? У вас был сегодня нелегкий день.
– Ты права.
Они сели в машину и пристегнули ремни.
– Между прочим, ты сделала большое дело, взяв на себя Бониту. Вы, девчонки, вообще умеете найти друг к другу подход. Я до сих пор не могу поверить, что она так и не устроила никакой демонстрации.
– Значит, Мэгги ничего о ней не знает?
– Мэгги! Ты с ума сошла! – Фредди расхохотался. – Конечно, нет, если только ты ей об этом не рассказала.
– Я-то нет, – сказала Лаура, подавая назад. – Но я не рассказала о ней и полиции, а может быть, это стоит сделать. Если учесть тот страховой полис на астрономическую сумму. А вы?
– Рассказать федералам? – Он пытался включить кондиционер. – Честно говоря, трудно было удержаться от соблазна. Каждый из нас имеет право на личную жизнь, правда? Я подумал, что из-за этого полиса она может попасть в список обвиняемых. Я не мог не рассказать им. Это их дело – выяснять обстоятельства. И самим решать, что важно, а что нет.
– Вы правы. И поступили очень благоразумно. – Лаура надеялась, что ее голос звучал достаточно восхищенно, чтобы Фредди заговорил еще более откровенно. – Полиция была здесь сегодня из-за письма, которое получила Мэгги?
– Частично, – кивнул он. – И это были не только те двое у входа в церковь. Их понаставили за каждым кустом.
– Господи, что же такое страшное могло быть в этом письме? Мэгги рассказала вам?
– Естественно. Письмо выглядело приблизительно так: «Миссис Холлистер! То, что произошло с вашим мужем, может случиться и с вами. Не суйте нос куда не надо». Она получила его вчера. Письмо отправлено из Саус-Лейк Тахое в среду, но это ровным счетом ничего не доказывает. Автор мог специально приехать туда, чтобы отправить письмо.
Либо Бонита могла опустить его своей ручкой в первый попавшийся почтовый ящик.
– Я слышала, что полиция умеет извлекать из писем кучу информации. Определять шрифт печатной машинки, тип бумаги, идентифицировать отпечатки пальцев…
– Письмо отправили на экспертизу в Вашингтон, но Мэгги полагает, что оно было отпечатано на лазерном принтере. Даже адрес на конверте. Не думаю, что они установят что-нибудь еще.
– У них уже есть какие-нибудь версии?
– Кто их знает? Из них ведь ничего не вытрясешь. Мэгги считает, что полицию надо слегка подстегнуть. Поэтому она сама пригласила на похороны телевидение – в надежде, что огласка вызовет общественный интерес и возникнут какие-нибудь свидетели. Вот что я тебе скажу, золотко. Давай-ка зарулим сейчас к «Мейсу». Закажем чего-нибудь выпить, и я расскажу тебе море интересных подробностей.
Но как ни была Лаура заинтригована обстоятельствами гибели судьи, отправляться с Фредди Фелпсом на коктейль в ее планы никак не входило. Ее интересовали факты, а не пьяная трепотня.
– Нет, благодарю. Вы же меня знаете, я ужасно не люблю, когда дети слишком долго ждут меня после работы.
