Текст книги "Бросая вызов"
Автор книги: Дебора Гордон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
– Я не знаю. Но если вы думаете, что я вас преследую…
– Вряд ли. Я пришел сюда позже, чем вы. Как и в «Альпино-Рум». Скажем только, что ваше любопытство непостижимым образом совпадает с моими профессиональными интересами, и это не к лучшему для вас. Вы пришли сюда с Артом Олбрайтом. Откуда вы его знаете?
– Моя мать познакомилась с его матерью в церкви. Она дала ему мой телефон.
– Когда это произошло?
Он был невыносим.
– Какое вы имеет право меня допрашивать? Я не буду больше вам отвечать.
– Лучше мне, чем Казани, Лаура. Ему было бы слишком хлопотно приезжать в Сакраменто специально, ради беседы с вами. А мистер Казани не любит лишних хлопот. Поэтому он может захватить с собой пару помощников. И попросит их подержать вас, пока он будет щекотать вам животик своим ножичком, чтобы вы стали покладистее.
Если он упомянул имя Казани с целью припугнуть ее посильнее, то добился своего. Лаура задрожала всем телом.
И это не ускользнуло от его внимания.
– Когда ваша мать познакомилась с миссис Олбрайт?
– Несколько недель назад. В день похорон Холлистера.
– И раньше вы с ним не встречались?
– Нет. Сегодня наша первая встреча. Послушайте, Арт неплохой парень. Он…
– Если бы меня интересовало ваше мнение, я бы вас об этом спросил. Вы встречались с Бонитой Фрэнкс хоть раз за последние две недели?
– Нет.
– Говорили по телефону?
– Нет, – ложь была автоматической, инстинктивной. Она уже почти ничего не соображала.
– А от нее я слышал другое.
Озноб усилился. Клементе мог говорить о ней со всеми, кого она знала.
– Зачем вы спрашиваете, если сами все знаете?
– Чтобы проверить, насколько вы искренни. А теперь придерживайтесь фактов, Лаура. И проживете много лет. О чем вы говорили с Бонитой?
Лаура потеряла дар речи. Если Клементе уличает ее во лжи… А если он проболтается Боните, а Бонита…
– Я жду. Отвечать придется либо мне, либо Казани. Выбирайте.
– Мы… говорили о делах, – наконец, нашлась Лаура. – У Бониты был страховой полис на жизнь Холлистера. Он захотела узнать, когда будет оплачен чек.
– И это все? Больше вы ни о чем не говорили?
Она тупо смотрела в пространство, пытаясь сообразить, что лучше: солгать или сказать правду. И не находила ответа.
– Я не знаю. Не помню.
– А вы подумайте получше, – безжалостно сказал он.
– Я не могу. У меня была тяжелая неделя… Мой развод… И перемена работы… У нее кружилась голова, она задыхалась. Ни о чем существенном мы не говорили. Я просто не помню. Клянусь вам, что это правда.
– Неужели? Тогда зачем вы подъезжали к дому Бониты? Это вы, надеюсь, помните?
Он был в такой ярости, что Лаура помолодела от ужаса. Она оперлась на мойку. Боже, он заметил той ночью «бронко» и каким-то образом выяснил, что это машина Вики. Он знал, что она видела его «порше» и догадалась, что он был Бониты. И это страшно его беспокоило.
– Да, – призналась она.
– Что вы там делали?
– Мы просто проехали мимо. И все. Мне хотелось взглянуть на ее дом.
– Зачем?
– Просто так. Она должна была получить большую страховку. Мне стало интересно, как она живет. Насколько сильно вскоре изменится ее жизнь.
Еще немного, и она не выдержит: разрыдается или набросится на него с кулаками.
– Я хочу выйти отсюда. Пропустите меня.
Майк направился в ее сторону. Она приросла к раковине. Бежать ей было некуда Он подошел так близко, что их тела соприкоснулись. Она хотела отодвинуться, но боялась выпускать его из виду. Она знала, что это бессмысленно – он не посмеет и пальцем ее тронуть в доме, набитом гостями, а если и сделает это, какая разница, с какой стороны на нее нападать. Но сейчас она не могла подчиняться логике, работали одни рефлексы.
Майк погладил Лауру по щеке и мягко сказал:
– Вы помните, что я сказал вам в самом начале разговора?
Да она не в состоянии была вспомнить, что он говорил десять секунд назад. Его прикосновение настолько не согласовалось с предыдущим разговором, что она чуть не поперхнулась.
– Удалось мне напугать вас до полусмерти?
Еще как удалось?
– Да. Позвольте мне уйти.
– Еще минуточку. Я хочу дать вам один совет. Не расспрашивайте никого об убийстве Холлистера. И держите свой носик подальше от моих личных дел. И не вздумайте обсуждать наш разговор с друзьями. Договорились?
– Да, – сказала Лаура. – Договорились.
Майк отпустил ее и отошел в сторону. Она выскочила из комнаты и забежала в туалет, захлопнув за собой дверь Потом наклонилась над раковиной, и ее стошнило.
Пришлось расстаться с большей частью великолепного ужина, но, к счастью, уборная Чарли Холлистера была идеально оборудована для подобных случаев. Она разыскала желудочные таблетки в аптечке и банку моющего порошка под раковиной и воспользовалась и тем и другим.
Потом Лаура умылась, подправила макияж и привела себя в божеский вид, хотя продолжала чувствовать легкую тошноту. Трясущаяся, взмокшая и «напуганная до полу смерти», она, как всегда, пыталась отыскать выход из лабиринта. Но на сей раз безуспешно.
Что ей делать? Помалкивать в тряпочку и молить Бога, чтобы ее оставили в покое? Обратиться в полицию за помощью? Подвергает ли она своих детей такой же опасности, что и себя? Почему Клементе так интересуется ею? Что, по его мнению, она может знать и почему его это так беспокоит? Означает ли косвенно проявленный к ее персоне интерес со стороны Томлинсона, что она видела больше, чем думает, но пока еще этого не осознала?
Она не могла найти ответов ни на один из поставленных вопросов. Последние несколько недель были насыщены событиями, внешне никак не связанными. Ей необходимо все обсудить с Вики. У Вики трезвая голова и четкая логика. Она обнаружит то, что упустила Лаура.
И вдруг ее осенило, что уж если советоваться с Вики, то делать это надо лишь в крайнем случае. Она несет ответственность за безопасность своих друзей. Если они будут знать то, что известно ей, то окажутся в одинаковом с ней положении. Никогда в жизни Лаура не чувствовала себя такой одинокой.
Дверь в туалет ходила ходуном; человек, дергавший ручку, поносил Лауру на чем свет стоит. Она так глубоко задумалась о своей нелегкой судьбе, что потеряла ощущение времени. К этому моменту человек за дверью во все горло вопил, освободится ли, наконец, в этом доме туалет или нет.
– Да-да, извините, – пролепетала Лаура. – Я уже выхожу.
Она попила воды и отперла дверь. Ее ужасно мутило, она была на грани истерики. Находиться здесь было выше ее сил, она с трудом могла выдавить из себя несколько слов.
Вокруг бильярдного стола собралось столько народу, что самих игроков разглядеть было невозможно. Она попыталась все же это сделать, но не увидела ничего, кроме леса из спин. Мысль, что Клементе находится где-то рядом и она может случайно натолкнуться на него, приводила ее в отчаяние.
Но для того чтобы уехать домой, необходимо было что-то предпринять. И Лаура врезалась в толпу, поглядывая на окружающих с безразличным видом. Одним из них оказался Фредди Фелпс, который бросил на нее такой свирепый пьяный взгляд, что Лаура побледнела.
Ей удалось пробиться к бильярдному столу. Арт обыграл Мими и ждал удара от нового соперника. Он стоял, держа в руке кий, и наблюдал за тем, как противник выбирает позицию. Мими и Клементе видно не было.
Арт заметил Лауру и подошел. Вид у него был озабоченный, даже немного виноватый.
– Ты, наверное, злишься на меня. И совершенно права. После партии с Мими я должен был остановиться и заняться тобой, но Ральф такой классный игрок… Это было делом чести. Я скоро освобожусь. Обещаю.
Лауре очень хотелось быть выдержанной. Он не должен прерывать игру в самом разгаре.
– Все хорошо, – сказала она. – Продолжай, я не возражаю.
Она и вправду этого хотела, но лишь колоссальным усилием воли сдерживала слезы. Кто-то, может быть, привык орать и топать ногами, когда все идет наперекосяк; Лаура в таких случаях плакала или уходила в себя.
– Эй, да ты в расстройстве чувств, – сказал Арт, не на шутку встревожившись. – Что случилось?
И слезы вырвались наружу. Сочувствие от мужчины – от кавалера! – для сегодняшнего вечера это было слишком!
– Ничего, не обращай внимания. Продолжай играть. Я в полном ажуре.
При этих словах Лаура чуть не подпрыгнула, услышав стук бильярдных шаров. Арт подошел к Ральфу, сказал ему несколько слов и отложил кий. Вернувшись к Лауре, он молча обнял ее и повел к выходу.
Ей стало стыдно. С самого детства ей внушали, что женщина должна идти на все, чтобы мужчина чувствовал себя счастливым. Арт оказался чудесным парнем, а она испортила ему весь вечер.
Но вслух Лаура ничего не говорила, безмолвно следуя за ним и садясь в машину. Ей было слишком муторно, чтобы бормотать фальшивые извинения.
Арт не задавал никаких вопросов, он просто довез Лауру до дома и припарковался у входа в дом. Дорога заняла четверть часа, этого было достаточно, чтобы собраться и взять себя в руки. Ей было жаль, что вечер закончился так быстро и так неудачно, и она решила пригласить его на кофе. Но мысли Лауры витали очень далеко, полное самообладание к ней еще не вернулось, и она решила, что составить хорошую компанию будет выше ее сил.
Она уже раскрыла рот, чтобы извиниться за свое позорное бегство, когда Арт включил свет и поинтересовался, как ее самочувствие.
– Уже лучше, – ответила она. – Спасибо, ты мне очень помог.
– Да я простить себе не могу, что меня не оказалось рядом в нужный момент. Может, тогда бы ничего и не произошло.
– Ты ни в чем не виноват. И ничего не смог бы сделать, потому что, не случись это сегодня… – она запнулась, подумав, что не стоит говорить лишнего. Но хоть какие-то объяснения представить было необходимо. – Я оказалась замешанной в одном деле, и это создает для меня некоторые проблемы. Все это со временем утрясется, просто сегодня мне об этом напомнили, и я расстроилась. Все уладится, правда.
– Это Каролина? Она сказала тебе что-то обидное, оскорбительное?
По голосу чувствовалось, что он и не намерен шутить с обидчиком.
– Нет. Просто я оказалась там, где не должна была находиться, и в очень неудачное время. Есть люди, которых это беспокоит, и с одним из них у меня состоялся разговор. Я сама виновата. Влезла куда не следует.
– И этот «кто-то» теперь угрожает тебе?
– Вроде того, но…
– Черт возьми, Лаура, с такими вещами не шутят. Ты должна обратиться в полицию.
Разговор пошел не в том направлении, в каком хотелось бы. От мысли о правосудии Лауру снова бросило в дрожь.
– Может быть, именно так я и поступлю.
– Может быть? – изумился он. – Может быть?
– Все не так просто, Арт. Честно, я не могу об этом говорить. Мне очень жаль, что все так обернулось. Вечер мне очень понравился… Прием был великолепный.
Попытайся она добавить еще хоть одно слово, и неминуемо разрыдалась бы.
Арт молча обнял ее и погладил по голове. Лаура была так тронута, что тихо всхлипнула, уткнувшись ему в плечо.
– Слушай, я все понимаю гораздо лучше, чем ты думаешь, – мягко сказал Арт. – Иногда действительно можно оказаться там, где не следует и потом принять решение ой как непросто. Поверь, мне это известно, как никому другому. А вот уж как мне удается разбираться со своими проблемами… Не мне учить тебя, что надо делать. Давай лучше поужинаем в среду? А ты за это время все обдумаешь. И сможешь побольше мне рассказать.
– Ладно, – ответила Лаура. Но она знала, что не будет откровенничать с Артом. Единственная помощь, на которую она могла рассчитывать, должна была исходить из здания Федеральной полиции на Коттедж Вэй. Но трудно сказать, что грозило большей опасностью: обратиться за помощью к федералам или попробовать справиться со всем этим делом в одиночку.
17
Дотти Гринбаум не отличалась сдержанностью, особенно если дело касалось Лауры и Алана. Оказавшись с ними в одной комнате, она через минуту накалялась, как чайник на плите. И не стеснялась в выражениях, высказывая своему зятю в глаза все, что она о нем думала.
– Значит, ты, Алан, пренебрегаешь святыми брачными узами ради своей белобрысой потаскушки? – заявила она ему в сентябре. – Разве ты не понимаешь, что колечишь психику собственных детей? – взывала она к нему несколько месяцев спустя. – Но к счастью для них, если они сойдут с ума и подпалят лес или устроят покушение на президента, Господь их поймет и простит. А вот ты еще за все ответишь, уж поверь моему жизненному опыту.
Лаура, как правило, с трудом выносила пикировки между матерью и Аланом. Но через двенадцать часов после разговора с Майком Клементе ее все еще трясло от его угроз. Она была не в состоянии приготовить ужин, чтобы не спалить при этом плиту, не говоря уже о способности принять жизненно важное решение. И поэтому предложение Дотти приехать и привезти с собой уже готовый ужин Лаура восприняла, как дар небес. Один взгляд на машину Дотти, и Алана как ветром сдует вместе с детьми.
Дотти приехала ровно в шесть, как обещала, и прошествовала на кухню, нагруженная алюминиевыми кастрюльками.
– Ну? Где же наш прославленный боец за права учителей? – осведомилась она, водружая кастрюльки на плиту. – Я весь день провела у своей подружки Селин, а она живет в двух шагах от новой квартиры Алана. Я заехала к нему, чтобы взять детей на пару часов, если он захочет, но дома никого не оказалось.
– Я не знаю, куда они поехали, – ответила Лаура. – Но очень сомневаюсь, что он решил их похитить, если тебя беспокоит именно это.
– Не умничай. – Дотти включила духовку. – Алан хочет вернуться. А ты встречаешься с другим мужчиной. Мало ли что могло прийти ему в голову.
– Даже если у него возникает такая мысль, он никогда не станет жертвовать работой, – сказала Лаура. – Он убежден, что без его поддержки мы не проживем.
– Надо отдать ему должное, здесь он прав. Но все-таки он обязан ставить тебя в известность, куда отправляется с детьми. Осторожность никогда не бывает излишней.
Лаура достала из шкафа несколько тарелок.
– Мама, он должен вернуться к семи. А если не вернется, то можешь звонить в полицию.
– Полиция – фигиция. Да ты скорее привяжешь меня к стулу, чем позволишь дотронуться до телефона. – Дотти разложила приборы. – Стол накрыт, моя дорогая. Ты просто садись. У тебя была тяжелая ночь.
Лаура остолбенела, но только на одну секунду. «Массаду» стоило обратиться к Дотти за консультацией по поводу организации шпионской сети.
– Дай подумать. Арт рассказал обо всем Алисе, а Алиса – тебе. – Лаура села, проворчав, что от Гринбаумов ничего хорошего ждать не приходится.
– Если уж кто и должен обижаться, так это я, – заявила Дотти. – Я твоя мать, а ты даже не посчитала нужным со мной поделиться! Я узнаю подробности не от тебя, а от Алисы Олбрайт. Знаешь, Лаура, убегать с вечеринки, потому что кто-то тебе нагрубил… Я ужасно забеспокоилась. Кто с тобой говорил? Что ему было нужно?
Слава Богу, что Арт не выложил Алисе все до конца, или Алиса кое о чем умолчала.
– Да ничего особенного. Не надо делать из мухи слона. И если ты приехала только затем, чтобы выудить из меня подробности…
– Ты моя дочь. И я имею право иногда с тобой видеться. И если ничего особенного не произошло, ты можешь со мной запросто поделиться. Что произошло, Лаура?
Конституция гарантирует ей право на частную жизнь, подумала Лаура, но крайне сомнительно, что Дотти намерена с этим считаться. Она все равно заставит ее во всем признаться, в противном случае обрушит на голову дочери такие обвинения, что Лаура не сможет спать по ночам, мучаясь угрызениями совести. Оставался один выход – солгать.
– Мама, ты же знаешь, что накануне месячных я становлюсь ужасно нервной, я как будто с цепи срываюсь. – Другими словами, она еще не придумала соответствующего оправдания.
– Они были у тебя меньше двух недель назад, и ты говорила, что чувствуешь себя паршиво, – ответила Дотти. – Если у тебя нарушен цикл, обратись к доктору Шварцу. И избавь меня от подобных сказочек.
– Ну хорошо. Тебе, Слава Богу, уже шестьдесят шесть. Тебе никто не говорил, что ты иногда забываешь некоторые мелочи, о которых я тебе рассказываю?
– Я слишком занята, чтобы впадать в маразм, – Дотти села. – Итак, Лаура? Что произошло вчера вечером?
– Ничего особенного. Честное слово.
Дотти вздохнула.
– Не могу понять, почему ты выросла такой скрытной. Мы с твоим отцом всегда были такими искренними, откровенными с тобой.
– Ну, конечно. Поэтому вы и говорили между собой на идише, когда не хотели, чтобы я была в курсе ваших проблем И все благодаря вашей искренности и откровенности.
– Это другое дело. Ты была еще девочкой. И мы не хотели травмировать тебя.
– Я отлично помню, как вы вели себя по отношению к собственным родителям. Вы им в жизни ничего не рассказывали. И объясняли это тем, что не хотите волновать их по пустякам.
– Они родились в другой стране. Даже в прошлом столетии. Они не могли до конца понять американского образа жизни.
Лаура прервала дискуссию:
– Духовка разогрелась. Я поставлю кастрюлю.
– Ладно, можешь ничего мне не рассказывать. Ну и что с того, что мать места себе не находит? Такова уж материнская доля, да я к этому уже давно привыкла.
– Хорошо, раз уж ты так настаиваешь… – Лаура заглянула под крышку – Дотти привезла холодец и яблочный пирог в добавление к тушеной моркови со свиными ребрышками. – Это был Фредди Фелпс. Он прижал меня к стенке, пока Арт играл в бильярд, и обвинил в том, что я обчистила его рабочий сейф. Он угрожал позвонить в полицию и сообщить о происшествии моему новому шефу. Я сказала, что это могла сделать уборщица, но он был настолько пьян, что не воспринимал никаких доводов. Я перепугалась, что он поднимет скандал. И что другие подумают, будто я и вправду воровка.
– Да кто поверил такому мерзавцу, как Фелпс? Кто поверит человеку, который, напившись в стельку, пристает к порядочной женщине?
Только чистенькие, холеные типы, которые считаются его друзьями, подумала Лаура, но вслух ничего не сказала. Любовь к риторическим вопросам была фамильной чертой Гринбаймов.
– Никто! – провозгласила Дотти через секунду. – Только полоумный идиот! Ты должна была поставить его на место, Лаура. Бегством ничего не докажешь, кроме того что ты чувствуешь себя виноватой.
– Но на вечеринке был шеф полиции. Они с Фредди вместе рыбачат. Фредди мог попросить его арестовать меня прямо на месте.
– Вздор! Зачем ему получать нагоняй за арест невинного человека? Ты должна была постоять за себя. Лаура. Нельзя позволять всяким подонкам издеваться над собой.
– Я знаю, мама.
– Но почему-то предпочитаешь, чтобы об тебя вытирали ноги Сколько раз я тебе об этом говорила!
Ровно столько же, сколько Лаура отвечала, что предпочитает политику пряника, а не кнута. Но историю с воровством Лаура выдумала, так что спорить было бессмысленно.
– Как ты думаешь, мама, что мне делать, если он снова начнет ко мне приставать с угрозами? Плюнуть ему в рожу?
Дотти задумалась.
– А зачем дожидаться следующего раза? Я посоветуюсь со своим приятелем Эдом Розманом, адвокатом. Эд пошлет Фредди предупреждение, чтобы он оставил тебя в покое. Это произведет на него впечатление. Я все улажу.
– Спасибо, но я не хочу сама поднимать этот вопрос. Фредди был абсолютно пьян. Не исключено, что он уже начисто все забыл. – Лаура открыла шкаф. – Не хочешь выпить черри перед обедом?
– С удовольствием. Сменим тему. Ты совершаешь ошибку, но что я могу сказать? У меня нет диплома престижного колледжа, как У некоторых. Я никогда не занималась бизнесом. И давно превратилась в выжившую из ума старуху, как ты любезно заметила пару минут назад.
Лаура рассмеялась:
– Ладно тебе, мам. Я всегда знала, что в таких делах ты просто незаменима. Если Фредди снова начнет мне угрожать, я обращусь к Эду Розману.
Дотти улыбнулась и пожала плечами.
– Ты взрослый человек. И если хочешь совершить ошибку, то никто тебя уже не остановит. Давай махнем черри и потреплемся. Скажи, ты, наконец, завязала с Аланом?
Лаура достала бутылку. Разговор намечался долгий.
Алан приехал в половине восьмого. Последние тридцать минут перед его приходом Дотти раз двадцать посмотрела на часы и демонстративно проверила, не отстают ли они. Лаура тоже заволновалась, но старалась не проявлять беспокойства. Мама была вне себя от возмущения, категорически не желая смириться с мыслью, что Алан, возможно, вернется в семью к концу мая. И собиралась лечь костьми, чтобы этого не допустить.
Дети влетели в дом раньше Алана и взахлеб принялись рассказывать о дельфинах и касатках, из чего бабушка заключила, что они только что посетили дельфинарий. Об этом не менее красноречиво свидетельствовали новые футболки с надписью «Мир океана». Дотти слушала их минут десять, потом усадила за стол и повернулась к Алану.
– Ты неплохо выглядишь, – сухо бросила она. – Я думаю, это к лучшему. У детей должен быть хотя бы один здоровый родитель.
После очередных выпадов Дотти Алан всегда чувствовал себя виноватым. И научился не спорить с тещей. По части словесных ударов она была большим специалистом, чем Мухаммед Али. При первой же попытке заговорить с ней на языке логики и фактов, она моментально придумывала невероятное количество уколов и намеков.
Он слабо улыбнулся, глядя на нее ищущими глазами пса, который ждет когда хозяин бросит палку и прикажет ее принести.
– Спасибо, Дотти. Вы тоже неплохо выглядите. Спасибо за мебель. Она вписалась просто идеально.
– Я уже получила твою записку. Незачем благодарить дважды. Впрочем, у тебя всегда были хорошие манеры. Ты еще не перезабыл все, чему учила тебя твоя мать. Вы сильно задержались, Лаура ужасно волновалась.
Алан посмотрел на Лауру, ожидая поддержки. Но не получил ее. Слава Богу, между Валлейо и Сакраменто еще функционировала телефонная связь.
– Прошу прощения, – сказал Алан через минуту. – Мы заехали поужинать в «Ореховое дерево». А потом ребятам захотелось зайти в магазин игрушек. Но как только я понял, что мы опаздываем, я немедленно посадил их в машину.
– Конечно! Ты у нас человек занятой. Разве ты можешь отвлечься от своих мыслей и набрать телефонный номер? – улыбнулась ему Дотти. – Я просто в восторге от того, как ты разделался с учителями. Твоя мама может тобой гордится.
Алан забеспокоился: когда разговор касался его персоны, комплименты Дотти зачастую превращались в скрытые оскорбления.
– Вообще-то, я еще ничего ей об этом не рассказывал. Я собирался позвонить ей завтра утром. У нее все хорошо. Она собирается уехать на лето на север.
– Как она делает каждый год вот уже лет двадцать. Но по-моему, она не так уж прекрасно себя чувствует. Не далее как вчера, она сказала мне, что у нее опять разыгралась аритмия. Но она гордится твоими успехами. Ведь ты ее единственный сын. Конечно, я посвятила ее во все подробности. Ты должен чаще ей звонить, Алан. Видеться с ней. Она скучает по Ситу и Саре.
Лауре даже стало жалко Алана. Есть предел человеческому терпению, а выносить нападки Дотти Гринбаум всего через неделю после окончания разбирательства с Недом Брауном было большим испытанием для нервной системы. Кроме того, дети, разинув рот, следили за разговором.
– Алан все время приглашает ее в Сакраменто, – вступилась за него Лаура. – Он такой же хороший сын, как и отец. Но она живет такой напряженной жизнью, что ей некогда к нам вырваться. – Она подошла к плите. – Не хочешь выпить кофе, Алан? Мама привезла твой любимый яблочный пирог.
Он покачал головой:
– Нет, спасибо. Мне нужно идти. Проводишь меня до машины?
– Конечно. – Лаура пошла накинуть пальто, пока Алан прощался с детьми. Ее попытка защитить его пропадет даром, если она откажется провести с ним несколько минут наедине.
Он вышел из кухни с пакетом в руках.
– Твоя мать непостижима, – сказал он. – То поносит меня на чем свет стоит, то проявляет заботу о моем желудке. Заставила взять кусок пирога домой.
– Она считает, что ты плохой муж, но не считает тебя плохим человеком. – Лаура помолчала и добавила: – Когда мы с тобой окончательно расстанемся, она будет вести себя просто идеально.
Лауру бросила в жар от собственных слов. Она сама не знала, зачем произнесла их, не знала, думает ли она так на самом деле. Просто желание сдвинуть все с мертвой точки вдруг оказалось сильнее предусмотрительности. Ее действия всегда были лишь реакцией на поступки других. И осознание этого доводило ее до бешенства.
– Когда мы окончательно расстанемся, – медленно повторил за ней Алан. – Когда ты приняла решение? Только что? Твоя мамочка приложила к этому руку?
– Она попыталась это сделать. Но я не позволила ей на меня давить. – Лаура прислонилась к машине Алана. Может быть, она ломает свою жизнь и берет на себя слишком много. Но теперь она постарается взять от жизни как можно больше. – В субботу вечером у меня было свидание с одним человеком. Он мне очень понравился. Его зовут Арт Олбрайт. Ты, кажется, виделся с ним в клубе. На среду у нас опять назначена встреча. Я не знаю, что из всего этого выйдет, но хочу попробовать изменить свою жизнь. Я не могу тратить силы на восстановление наших отношений. По крайней мере, сейчас. Никаких чувств к тебе у меня не осталось.
– Я не верю этому, – если Алана хоть немного и расстроили ее слова, то он никак этого не проявил. – Ты думаешь только о последних пяти годах замужества, а о первых десяти и не вспоминаешь. У нас была хорошая, дружная семья.
– Вероятно, но сейчас все изменилось. Кроме того, есть и другие проблемы, о которых ты ничего не знаешь. О чем я никогда тебе не рассказывала.
– Какие? О чем ты говоришь?
– Это не имеет отношения к нашей семье. Просто кое-какие вещи, связанные с карьерой. Я устала беспокоиться, рассуждать, метаться – я просто хочу жить нормальной жизнью.
– Согласен. Ты должна была к этому прийти рано или поздно. Но у меня есть право ждать тебя. Я хочу продолжать видеться с тобой, встречаться у психолога.
В его словах был свой резон, но от одной мысли о продолжении разбирательств ее начинало колотить, и она смогла заставить себя ответить утвердительно. Но Алан не Гамми или Сэм. Он найдет время и душевные силы, чтобы уговорить ее.
– Может быть, ты и прав, но мне необходима передышка. – Лаура попыталась улыбнуться. – Небольшой отдых друг от друга нам не повредит, верно?
– Я не согласен. Мы ничего не добьемся, если будем не вместе. – Он положил руку ей на плечо. Ее возмутило проявившееся в этом жесте чувство собственника. – Я люблю тебя, Лаура. И я этого так не оставлю. Я не намерен убираться из твоей жизни.
Лауре хотелось прекратить этот разговор, убежать от Алана, но она знала, что он последует за ней и будет продолжать настаивать на своем. Она на секунду прикрыла глаза. После вчерашнего вечера у нее не осталось сил для конфронтации.
– Всю неделю я буду забирать детей рано, около половины третьего, – сказала она. – Во сколько ты заедешь за ними в среду?
– Я свободен после половины шестого. Мы поужинаем и сходим в кино. Присоединишься к нам?
– Я же сказала, что не могу. У меня свидание с Артом Олбрайтом.
– Ах да! Верно. Он не в твоем вкусе, Лаура.
– Я передам ему твое замечание, Алан.
Он улыбнулся.
– Зато я в твоем вкусе, но, похоже, надо помочь тебе это осознать. – Он чмокнул ее в щеку. – Спокойной ночи, малыш. Увидимся в среду.
Алан сел в машину, и Лаура медленно побрела к дому.
«Мир океана» возбудил детей гораздо больше, чем они хотели признавать. Лаура почитала им на ночь книжку, засунула в ванну, натянула на них пижамы и отправила на кухню сказать «спокойной ночи» бабушке. К этому моменту там был наведен идеальный порядок, все сверкало, включая пол, еще влажный после уборки.
Лаура поблагодарила мать и обняла ее, сначала слегка, а потом прижалась к ней всем телом. Дотти погладила ее по голове, как в детстве. И дело было совсем не в благодарности за помощь, и обе они это знали.
Дети уговорили бабушку поиграть с ними в карты – лишь бы подольше не спать, – и она согласилась. Вся компания отправилась в комнату Сары, а Лаура развернула газету. Статья о глобальном потеплении навеяла на нее сон после нескольких абзацев. Когда через час она проснулась, свет был погашен, в доме стояла тишина, ее ноги укрывал плед.
Лаура снова попыталась заснуть, но не смогла. Лежать и ничего не делать тоже стало скучно. Лаура скинула плед и пошла на кухню. На стола лежала записка, в которой Дотти сообщала, что еда в холодильнике и что она позвонит Лауре завтра вечером – справиться, как прошел первый день на новом месте.
Но Лауру волновала не столько новая работа, сколько то, на что потратить свободное от нее время. Сесть в машину в два часа дня и поехать прямо к миссис Фуджимото? Или сначала наведаться в полицию?
Она вернулась в комнату и включила телевизор, бесцельно переключая его с программы на программу. Ее выбор остановился на канале «Американское кино». Поглядывая то на телевизор, то в газету, Лаура немного успокоилась.
Кино кончилось, и Лаура включила «новости», вполуха слушая сообщения, пока разгадывала кроссворд. Шла стандартная информация: наводнение на Среднем Западе, политические интриги в Калифорнии, ребенок, нуждающийся в трансплантации…
– Сообщение с озера Тахое, – объявил ведущий. – Несколько часов назад один из сослуживцев обнаружил мертвое тело певицы Бониты Фрэнкс. Обеспокоенный тем, что она опаздывает на свое ежедневное выступление, сотрудник ресторана решил выяснить, в чем дело…
Лаура смотрела на экран, побелев как полотно.
– Мисс Фрэнкс была любимицей завсегдатаев отеля «Монте-Карло», благодаря своему мелодичному голосу и интересной трактовке голливудских и бродвейских хитов. По сообщениям из полиции, тело было найдено в холле ее особняка на Хевенли-Вэллей. В голове и груди жертвы – три пулевых ранения, вероятно, убийца стрелял из револьвера тридцать восьмого калибра, найденного рядом с телом. На месте убийства не обнаружено следов борьбы или каких-либо улик. Полиция полагает, что убийство совершено человеком, хорошо знавшим жертву. – Ведущий повернулся к своему коллеге: – Я видел ее выступление несколько недель назад. Она пела просто великолепно. Нам будет ее недоставать.
Лаура снова почувствовала боль в желудке. Дождавшись финансовых новостей, она бросилась на кухню и наклонилась над раковиной. Она не могла остановить рвоту и рыдания, впадая в настоящую истерику, не в силах справиться с болью и ужасом.
Тот, кто приходил к Боните, мог наведаться и к Лауре. И его необходимо остановить.
