Текст книги "Бросая вызов"
Автор книги: Дебора Гордон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
19
Сит и Сара встретили мать упреками. Она обещала приехать пораньше, а задержалась до самого вечера. Они просто умирали от скуки, у миссис Фуджимото совершенно нечем заняться. И где она пропадала столько времени?
Лаура пробормотала что-то невразумительное о напряженке на работе и поехала в банк, чтобы выяснить недоразумение со счетом. Но когда она взглянула на остаток, то поняла, что никаких лишних денег у нее на счету уже нет. Видимо, банк заметил и исправил ошибку сам. Спешка нужна при ловле блох, у не торопливости есть свои преимущества.
Дети все никак не могли угомониться, и Лаура подъехала к «Бургер-Квину» и разрешила им заказать все, что захочется. Но попытка заткнуть возмущенные рты с помощью еды не увенчалась успехом. Они продолжали скулить весь обед, вопрошая, неужели все каникулы будут такими занудными.
Но Лаура была настолько опустошена и измотана, что почти не реагировала на их нытье. Наконец дети сообразили, что произошло что-то неординарное; Сит брякнул, что каникулы накрылись медным тазом (Лаура не позволяла ему так выражаться), а мать даже глазом не моргнула. После этого дети притихли и чинно отправились в гостиную смотреть телевизор. Они знали, что если доведут мать до предела, она рассадит их по комнатам или придумает наказание похлеще.
Лаура налила себе стакан вина и устроилась около телефона. Вики звонила ей еще вчера, чтобы расспросить о субботнем вечере, но Лаура отказалась с ней говорить, сославшись на занятость. Но теперь она чувствовала потребность поделиться с подругой, ведь к ней тоже могли начать приставать с угрозами.
– Я была сегодня в ФБР, – сообщила Лаура, – меня подтолкнула к этому смерть Бониты, но есть и другие причины. Я хотела бы рассказать тебе обо всем, но…
– Что-то произошло на вечеринке? И поэтому ты отказалась со мной разговаривать? Потому что была расстроена и не хотела, чтобы я это поняла?
Отпираться не было сил.
– Да. Я постараюсь объяснить тебе все, насколько это возможно. Но сначала ответь мне на один вопрос. Тебя никто не расспрашивал об убийстве Холлистера? Никто не интересовался чем-нибудь или кем-нибудь, что хоть косвенно имеет к этому отношение?
– Нет, если не считать Фрэнка и девочек, – озадаченно ответила Вики. – Они считают, что Бонита пристрелила его ради денег, но я так не думаю. А что? Тебя кто-нибудь об этом расспрашивал? Это случилось на вечеринке?
– Да, но неважно, кто это был. Лучше тебе не знать. Если я расскажу тебе, то ты попадешь в такую же передрягу, что и я. И я себе этого никогда не прощу.
– Боже! Ты говоришь о реальных проблемах? Не теоретических, а самых что ни на есть настоящих? – Вики замолчала. – Кто это был, Лаура? Я с ним тоже встречалась? Он угрожал тебе? Предупреждал о чем-то?
Лаура потерла лоб.
– Вики, пожалуйста. Ради собственной безопасности, постарайся ни во что не вникать.
Вики вздохнула, глубоко и неодобрительно.
– Ладно уж. Один – ноль в твою пользу. Но это только первый раунд. А что произошло в ФБР? Они тебе поверили? Ты сообщила им что-нибудь полезное для расследования?
– Как ты понимаешь, мне не улыбалось закладывать саму себя, поэтому кое о чем я умолчала. Им палец в рот не клади. Они отлично знают, что им нужно. Сначала выслушали меня, устроили допрос с пристрастием, будто перед ними сидел резидент иностранной разведки, а потом дали мне от ворот поворот. Вики, там всем заправляет некий Маккинери, и его интересует только полезная информация. Он не собирается защищать меня, пока я не вывернусь перед ним наизнанку. И считает, что я заодно с преступниками.
– Тогда следует пойти туда с адвокатом, – сказала Вики. – И заявить, что будешь давать показания только при условии, что тебе гарантируют безопасность.
С адвокатом или без него, но идея обратиться в полицию уже на казалась такой спасительной, как сегодня днем. Снова сидеть в этой мрачной комнате, ощущать, что тебя подозревают во всех смертных грехах, слушать нравоучительные лекции… Нет уж, хватит!.. Лауре уже и так не светило ничего хорошего, если не считать возможности получить телесные повреждения.
Рабочий стол Лауры стоял напротив двери в приемную, он еле втискивался и в без того плотно заставленную комнату. Здесь умещался еще кофейный столик, пара кресел для посетителей, книжный шкаф и стеллаж для полок, обе набитые доверху, и еще один рабочий стол. Он принадлежал Сэнди Доннелли, предшественнице Лауры, которая теперь сидела на телефоне и занималась составлением графиков и планов работы. В комнате постоянно толкался народ, было шумно, несмотря на праздничные дни, но Лауре это даже нравилось. Ей доставляло удовольствие находиться в центре событий, видеть новые лица и прислушиваться к разговорам посетителей с Сэнди.
Сэнди вводила ее в курс дела, когда они оставались одни, но это были редкие минуты, поэтому добрую половину своего первого рабочего дня Лаура чувствовала себя пятым колесом в телеге. Сэнди в тот день не могла отойти ни на минуту, ей то и дело приходилось поправлять совершенные Лаурой ошибки. Но во второй половине следующего дня, когда Лаура начала потихоньку справляться с телефонными звонками и офисному оборудованию перестала угрожать опасность быть выведенным из строя, Сэнди решилась покинуть приемную. В пятницу должен был состояться детский праздник в доме у одного из секретарей, и Джек Вальтцер, помощник Карлсена, попросил Сэнди помочь ему подобрать подарок.
Лаура сказала, что они могут не торопиться. Пока Карлсена не было на месте, особых трудностей не предвиделось. Но когда в приемную вошел Майк Клементе, застав ее сидящей на столе и жующей свой ланч, она уже так не думала. Если он пришел по делу, краткую деловую беседу она еще вынесет. А если нет… Лаура постаралась об этом не думать.
Майк подошел к ее столу:
– Что жуем? Ага, куриный салатик с луком. – Он взял нетронутую половину сэндвича и откусил солидный кусок. – Недурно. Сами готовили?
Она смотрела на него, не веря своим глазам. Всего два дня назад он угрожал ей расправой с помощью Джо Длинного Ножа. Или он думает, что она об этом забыла? И ждет, что она будет вести себя как ни в чем не бывало?
Лаура пропустила мимо ушей вопрос о сэндвиче.
– Что я могу для вас сделать, мистер Клементе?
– Ничего, кроме того, чтобы угостить меня второй половиной сэндвича. Я ничего не ел с самого утра.
– Пожалуйста. Возьмите. – Одного его появления было достаточно, чтобы у Лауры пропал аппетит.
– Спасибо, – он откусил еще кусок и посмотрел на дверь в кабинет Карлсена. Она была приоткрыта. – Сенатора еще нет?
Еще? Как будто у него с ним назначена встреча. Этого быть не могло, ведь Карлсен в данный момент находился в Беркли.
– Он занят на предвыборной кампании. Его не будет всю неделю.
– И само собой, он не предупредил, что собирается встретиться со мной. Ровно в тринадцать ноль-ноль. Наверное, застрял в пробке. – Клементе доел сэндвич и заглянул в ее сумку. – Десерт не предвидится?
Осталось только попросить ее сделать чашечку кофе.
– Есть яблочный пирог. Можете взять, если хотите. – Она-то уж определенно не проглотила бы и кусочка.
Майк поблагодарил ее и достал пирог из сумки. Страх не лишил ее интереса узнать, зачем он здесь появился. Каким образом он мог заставить Кена приехать сегодня в офис? Возникло неотложное дело? Или Майк знал, где слабое место сенатора, и мог на него надавить?
Она набралась храбрости и проговорила:
– Сенатор, видимо, изменил свои планы специально ради встречи с вами. К чему такая спешка? На эту неделю вся жизнь в городе замерла.
– Именно поэтому сейчас самый подходящий момент для встречи с ним, – Клементе улыбнулся одной из своих леденящих душу улыбочек. Лаура покраснела и пересела на свой стул. – Можете передать Вики, что Карлсен оказался гораздо более прагматичным политиком, чем она думает. Мы встречаемся по поводу законопроекта АВ 2962.
– Вы имеете в виду тот самый билль об азартных играх, что вы обсуждали на озере? Ради этого он приедет на встречу с вами?
Клементе развернул пирог и откусил кусок.
– Не удивляйтесь. Политика и сокращение бюджета могут изменить к худшему кого угодно.
Но только не Карлсена. Он был не из тех, кто при первом же случае готов пожертвовать своими принципами. Если Клементе может манипулировать таким человеком, как Кен, значит, он и его дружки могут все.
Телефонный звонок помог Лауре справиться с собой.
– Вам лучше знать, мистер Клементе. Прошу прощения, но меня ждет работа.
Он наблюдал за ней, пока она разговаривала с избирателем, у которого возникли трения с одним из чиновников аппарата. Лаура переадресовала его звонок к одному из администраторов Карлсена и взяла очередное письмо из контейнера с почтой, которую ей надо было разобрать.
Клементе наклонился над ее столом. Его лицо было так близко, что у нее кровь застучала в висках.
– Я слышал, что вчера вечером вы наведались в обитель правосудия, – мягко сказал он.
Конверт упал на стол. Лаура не смела поднять глаза, у нее перехватило дыхание. Неужели ей сели на хвост? И видели, как она заходила в офис ФБР?
Клементе положил руку ей на плечо. Она чуть не закричала.
– Что вы там делали, Лаура?
А вдруг ему ничего неизвестно? Вдруг ее просто случайно заметил кто-нибудь, кто находился на Коттедж-Вей по делам службы? Роковое, но все же совпадение? Насколько ей было известно, в приемной ФБР никто из посторонних ее заметить не мог. Когда она входила и выходила, то не встретила ни души.
– Я ходила по магазинам, – ответила она. – А потом зашла в библиотеку, чтобы подобрать материалы о деятельности АКГГ, – Американский комитет по геологии и геодезии был первым попавшимся ведомством, пришедшим ей в голову. – Для разработки билля по сельскохозяйственным и водным ресурсам.
– Что же это за билль такой?
– Он находился в стадии разработки. Идет подготовка к строительству дамбы.
– Первый раз слышу. Что за дамба? Где она должна быть возведена?
Клементе снова пытался нагнать на нее страху, но сейчас Лаура находилась на своем рабочем месте, а не в тесной кладовке в чужом доме. Она подняла глаза, ища под столом кнопку вызова охраны.
– Понятия не имею, мистер Клементе. Если вы не оставите меня в покое, я буду вынуждена обратиться за помощью в полицию.
Он выпрямился:
– Если я вас напугал, прошу прощения. Мне просто стало любопытно.
Но им обоим было отлично известно, что дело тут не в простом любопытстве. Запугивание и угрозы были нормой общения для Клементе. Стоит проявить малейшую слабость, и он перережет вам глотку.
Лаура распечатала конверт и вынула письмо. Секунду Майк смотрел на нее, потом сел.
Минуту спустя пришел Карлсен. Он обратился к Клементе по имени, пожал ему руку, но держался сухо, почти враждебно. Было очевидно, что он не жаждал этого свидания, но был ли причиной напряженный график работы или пресловутый билль АВ 2962, Лаура не знала.
Карлсен заметил ее и улыбнулся:
– Как дела, Лаура? Потребность обратиться к психиатру еще не возникла?
– Не так страшен черт, как его малюют Сделать вам кофе?
– Нет, спасибо. Я лучше выпью кока-колы, – он достал банку из холодильника. – Никаких звонков, кроме списка номер один. Сэнди сделала для вас копию?
Лаура кивнула, и как только Кен и Майк скрылись за дверью, положила список перед собой. Зазвонил телефон; репортер желал переговорить с Джеком Вальтцером. Лаура оставила ему записку и бесцельно уставилась в пространство, не зная, что предпринять.
Ее не касается, с кем Карлсен встречается и какие законопроекты поддерживает, но было очевидно, что здесь попахивает давлением на верхние эшелоны власти. Лаура не могла оставаться в стороне. Но она была здесь новичком. И не могла напрямую обратиться к Карлсену.
Она решила посоветоваться с Вики и даже с Хитер Мартин, когда вернулись Сэнди и Вальтцер. А еще лучше, с ним – он ближе всех в офисе к Карлсену.
Лаура взяла оставленную для него записку и обратилась к Вальтцеру:
– Сенатор беседует у себя с Майком Клементе. И я хотела…
– Вы хотите сказать, что он здесь? А не в Беркли?
– Да. Они беседуют уже около четверти часа. Я думала, что вы в курсе. Они обсуждают билль АВ 2962. Об автомобильных гонках.
– Почему вы так решили? – нахмурился он.
– Клементе сам мне об этом сказал. Некоторое время назад мы с Вики Стоунхауз случайно встретились с ним, и я была свидетелем оживленной дискуссии по этому поводу.
– Да он, наверное, пошутил, Лаура. Решил поморочить вам голову. Я курирую эти вопросы не один год.
– Я знаю. Вики мне об этом говорила. Поэтому я и подумала, что следует передать вам слова Клементе. – Больше она ничего не могла добавить.
Вальтцер поблагодарил Лауру, сделал шаг к выходу, но потом остановился и сказал Лауре:
– Дайте мне знать, когда Клементе уйдет. Я хочу во всем убедиться сам.
Она улыбнулась:
– Обязательно, Джек. И спасибо вам.
Сэнди проводила Вальтцера взглядом:
– То, что ты говорила, – чепуха какая-то. В секторе Мими Брэдли есть автотрек. Говорят, он приносит бешеные бабки от автогонок. Она каждую сессию пытается протолкнуть этот законопроект. И всегда этим вопросом занимается Джек.
– И Кен неизменно выступает против?
– Конечно, если он его и поддержит, это не значит, что проект примут – у него есть и другие противники. Но Кен, несомненно, ключевая фигура в этом деле. – Сэнди добавила, что если бы Кен и решил заняться законопроектом лично, то непременно сообщил бы об этом ей. Организация встреч с лоббистами была ее прямой обязанностью.
Сэнди и Лаура вернулись к работе. Через пять минут из кабинета Карлсена быстрым шагом и определенно вне себя вышел Клементе. Ну и дела, удивилась Сэнди. Он имел привычку поворковать с секретаршей, а сейчас умчался, не сказав ни словечка.
Лаура тут же вызвала Джека. Он влетел в приемную, стукнул в дверь сенатора и вошел, не дожидаясь приглашения. Прошло пять минут, потом еще десять. В приемной не было слышно ни слова. И вдруг послышались обрывки возбужденных возгласов – в кабинете явно шла перепалка. Голоса звучали все громче, наконец, через плотно закрытую дверь можно было разобрать каждое слово.
– Ты даже не поставил меня в известность, ни словом ни о чем не обмолвился, а теперь удивляешься, что я чем-то недоволен!
– Тебе известно ровно столько, сколько требуется.
– Черт возьми, да ты еще от меня что-то скрываешь!
– Ты мой подчиненный, и если ты недоволен начальством…
– Не надо меня выпроваживать, Кен. Я не допущу, чтобы это так легко сошло тебе с РУК.
– Чего же ты ждешь? И не убираешься отсюда к чертовой матери, чтобы выполнить свой долг?!
– Ты этого хочешь? Что ж, получай!
Через секунду Вальтцер выскочил из кабинета и, хлопнув дверью, зашагал к выходу. Лаура уже приготовилась выслушать выговор за то, что сует свой нос куда не надо, но Кен остался у себя в кабинете.
– Джек и правда может уйти? – шепотом спросила она у Сэнди.
– Кто его знает? Он правая рука Кена, его альтер-эго, но я еще ни разу не видела между ними такого скандала. – Сэнди перегнулась через стол. – Я сомневаюсь, что они расстанутся из-за перемены политических позиций Кена. Джек трезвый мужик. Просто он пришел в ярость от того, что Кен осмелился что-то сделать без его ведома.
– А обычно Кен обо всем советуется с Джеком?
– Да он даже предложение руки и сердца не сделал бы, не обговорив с Джеком все детали.
Сэнди ума не могла приложить, что это могла быть за таинственная, необыкновенной важности информация, которой Кен не пожелал делиться со своим ближайшим доверенным лицом. Лаура тоже терялась в догадках, понимая только одно – ответ у Майка Клементе. Именно благодаря этому он сумел добиться от сенатора согласия на встречу.
Лаура ушла с работы в половине третьего, забрала детей от миссис Фуджимото и отправилась с ними в пригород посмотреть кино. Потом они погуляли по парку, где она поддержала разговор о похудении с одной из матерей, пока дети носились как угорелые. Лаура сочувственно выслушала жалобы случайной знакомой на то, что та озверела от этих прогулок по паркам; но после из ряда вон выходящих событий последних дней прозаические радости жизни, даже скучные обязанности, наполнились для Лауры новым смыслом. Она тихо наслаждалась жизнью.
Но очень недолго. Ощущение, что она сидит в летящем под откос поезде, вернулось, когда Лаура просматривала почту. Среди рекламных листков и предложений сделать выгодные вклады она обнаружила письмо от сэра Эдварда Розмана, адвоката. Он прилагал к нему копию письма, отправленного им от имени Лауры Фредди Фелпсу.
«Я уполномочен представлять интересы вашего бывшего секретаря, миссис Лауры Гринбаум Миллер, гласило оно. – Считаю своим долгом предупредить, что любые попытки очернить ее имя, репутацию, а также фальсификация ложных обвинений в том, чего она никогда не совершала, будучи у вас в подчинении, осуществленные до или после сего момента вами или от вашего лица, приведут вас к немедленному возбуждению иска против вас».
Лаура схватилась за голову. Мама даже не заикнулась об атом письме, когда звонила вчера вечером, но Лаура должна была это предвидеть: Дотти рвалась свидетельствовать в суде против Алана, хотя в атом не было никакой нужды. Лаура ужаснулась, представив лицо Фредди, читающего это письмо. А ведь могло быть и хуже. Дотти запросто могла заявиться к нему в кабинет и потребовать извинении за очернительство репутации дочери. Слава Богу, что она не знала всей правды… Лаура представила Казани, играющего ножиком, и содрогнулась. Ей не очень улыбалась перспектива быть разрезанной на куски и брошенной в озеро Тахое.
Лаура убрала письмо Розмана в сумочку, поднялась в спальню и включила автоответчик. За весь день накопилось три сообщения. В первом один из членов общины просил ее испечь пирог для воскресной службы. Второе было от Алана: в среду он свободен целый день и предлагает свозить детей в Сан-Франциско. Он хочет забрать их сегодня вечером в восемь и привезти домой утром в четверг. Третье сообщение было от Фредди Фелпса. Он был не на шутку зол, а также пьян:
«Слушай, ты, сучка. Я не знаю, что тебе от меня нужно, но запомни… Если я получу еще хоть одно письмо от твоего задрипанного адвокатишки… если ты будешь трепаться обо мне или моих делах… то за решеткой окажется твоя жирная задница, а не моя. Молчи в тряпочку, если жизнь дорога! У меня есть друзья-приятели, которые живо вправят тебе мозги. Помни об этом, детка!»
Лаура стерла запись. Сит обожал передразнивать записанные на автоответчик голоса; ей не хотелось, чтобы он услышал эти угрозы. Расстроенная, она пошла на кухню.
Сит помогал матери готовить ужин, пока Сара звонила Алану, чтобы сообщить, что восемь часов – самое подходящее время для отъезда. Остаток вечера дети ходили на цыпочках, бросая друг на друга возбужденные взгляды, безмолвно радуясь, что едут путешествовать с отцом. Лаура была на них не в обиде. Она так нанервничалась за последнее время, что даже кот держался от нее подальше, как будто она испускала вокруг себя волны, сигнализирующие о приближении землетрясения.
Алан, конечно, тоже заметил, что Лаура не в себе. Эгоизм эгоизмом, но он знал ее шестнадцать лет и был в состоянии заметить, что она расстроена. Они не успели перекинуться и парой слов, как он велел детям посидеть наверху и не показываться, пока их не позовут. Они отнеслись к его просьбе с пониманием.
Алан взял Лауру за руку, привел в комнату и усадил на диван. Она не сопротивлялась. Где взять для этого силы?
Он обнял ее и погладил по голове Сначала Лаура хотела возразить, но Алан опустил руки ей на плечи и стал массировать спину, и она расслабилась. Он бормотал, что давно заметил, что у нее что-то стряслось, и хочет помочь Лауре. Но если она не хочет ничего рассказывать, то не надо. Ведь он ее друг. Они прожили вместе полжизни. Она мать его детей. И он всегда будет рядом, особенно в трудную минуту.
Приятно было чувствовать простое человеческое участие. Алан продолжал массировать ей спину, не говоря ни слова. Лаура уткнулась ему в грудь, благодарная за понимание. Он остановился и поцеловал ее в лоб.
– Лори, нельзя все держать в себе. Надо делиться со своими друзьями.
Она отодвинулась.
– Говорить надо тогда, когда созреешь. Я еще не готова. Не будем об этом.
– Но я беспокоюсь за тебя. Ты уже несколько недель ходишь, как в воду опущенная. Я думал, что это из-за меня или Фредди. Но я вижу, что дело в другом. Я хочу тебе помочь.
Лаура вздохнула. Наконец-то он додумался до чего-то полезного.
– Это очень просто сделать. Будь рядом. Забирай детей, если я прошу. Выслушай меня, если я захочу высказаться. Но не дави на меня. Не задавай вопросов.
– Да в чем дело? В твоей матери? В работе? В…
– Алан…
– Ты плохо себя чувствуешь? Ради Бога, Лаура Ведь я твой муж! Неужели ты мне не доверяешь?
Нет, подумала она. Стоит изложить ему факты, и он поступит по своему усмотрению, не интересуясь ее мнением и тем более не спрашивая разрешения. И это, вероятно, было основным камнем преткновения в их отношениях.
– Алан, это касается моих отношений с законом. И если положение осложниться, я обращусь к адвокату.
– С каким законом? Ты что, попала в аварию?
– Нет, – она поднялась. – Мне нужно съездить за продуктами. Желаю хорошо провести время в Сан-Франциско.
Алан вскочил на ноги:
– И ты ничего мне не расскажешь? Хочешь, чтобы я с ума сошел от беспокойства? Если ты таким образом наказываешь меня за Каролину…
– Все это не имеет к нам с тобой никакого отношения. Мне жаль, что ты забеспокоился, но мне нужно справиться с этим самой.
Он взял ее за руку.
– Я люблю тебя, Лори. Не надо так со мной обращаться. Не прогоняй меня.
Он думал только о себе. О том, что хочется ему. Что нужно ему, а не ей. Лаура ощутила себя безмолвным эхом, привидением. Озером, в котором любуется собой ее муж – Нарцисс.
Что-то внутри нее сломалось. Если бы только Алан был в силах повернуть время вспять. В глубине души он мечтал, что она еще станет прежней Лаурой. А она готова была сто раз пройти огонь и воду, но стать такой, какой была в эту минуту.
Все перевернулось вверх тормашками. И обратной дороги не было.
