Текст книги "Измена. Дар богини драконов (СИ)"

Автор книги: Даяна Скай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава 29. Мама

Открываю глаза, разбуженная щебетом птиц, доносящимся из распахнутого окна. Ветерок колышет белые прозрачные занавеси и полог балдахина. Комната, в которой я нахожусь, будто пропитана солнечным светом. Тело совершенно не болит. Будто бы не было тех мучительных схваток, выворачивающих нутро. Неужели я умерла и попала в рай?

А дети? Что с моими детьми? А Эрнан?

Порываюсь вскочить, чтобы скорее выяснить, что происходит. Но тут дверь медленно открывается, и в комнату входит женщина в белых одеждах с длинными волосами, похожими на расплавленное серебро. Я ее уже видела раньше. Это Богиня. Та, которая спасла меня, стерев метку и изменив мою внешность.

Кланяюсь и складываю руки в почтительном жесте.

– Не нужно, дитя мое.

Она подходит к кровати, сдвигает мешающую легкую ткань полога и присаживается на краешек постели.

– Наконец, ты пришла в себя, милая.

Она смотрит на меня с такой нежностью и любовью, что мое израненное сердце исцеляется.

– Что с моими детьми?

Спрашиваю с затаенной надеждой на то, что с ними все хорошо. Если иначе, то я просто не смогу жить.

– Они накормлены и спят. Целительница позаботилась о них, и теперь за ними присматривают няни.

– Я... я могу увидеть их?

Я готова прямо сейчас откинуть шелковое покрывало и бежать к ним, но Богиня останавливает меня.

– Чуть позже.

– Всезнающая, Эрнан тоже здесь?

– Нет, дитя мое. Эрнан сейчас борется со своими демонами.

Мое сердце холодеет, как только понимаю, что он остался в том лесу, один на один с виреном, не имея от него никакой защиты.

– Ему нужно помочь! Он не сможет справиться с виреном.

Знаю, о многом богов просить нельзя, но лучше вынести гнев Богини, чем позволить Эрнану погибнуть.

– Он сильный. Он справится, – без тени недовольства отвечает Всеблагая. Ее голос звучит успокаивающе и умиротворяюще. – Верь в своего мужчину.

– Он не мой… – произношу и осекаюсь. С богами лучше не спорить. Только им ведома сама суть вещей. – Как мы сюда попали?

– Я перенесла вас с помощью портала. Иногда приходится вмешиваться в естественный ход событий.

– Но чем я заслужила подобную честь? – искренне удивляюсь. Боги редко вмешиваются в судьбы смертных. Обычно они помогают тем, кто потом становится пророками и передает людям божественные послания. Вряд ли я подхожу на эту роль.

– Я не могла позволить порождению бездны погубить мою дочь.

– Все мы дети твои, Богиня, – шепчу благодарно слова молитвы.

– Да, детей у меня много, но дочь, рожденная мной из чрева моего, одна.

Я замираю и открываю рот от удивления.

– Можешь называть меня Алайна. Я твоя мать.

Не могу поверить в это. Моя мать не просто таинственная чужестранка, как считали в моей деревне. Моя мать – Богиня. Всемогущая. Всезнающая. Вселюбящая. Но почему она бросила меня, как ненужную вещь. И появилась только теперь? Неужели все эти долгие годы она и не вспоминала обо мне?

– Почему ты оставила меня? Почему не давала о себе знать? – детские обиды снова застят глаза слезами.

– Я не могла, – на ее ресницах тоже блестит влага, но она ее смахивает кончиками изящных пальцев. – Мы бы встретились в тот день, когда ты перешла бы по мосту через озеро Забвения. Но судьба распорядилась иначе. У тебя был другой путь.

– Как так… вышло? Как я появилась на свет?

– Помнишь легенду? Много тысячелетий назад Богиня-Мать, осерчав на мужчин, лишила мир дракониц. Но чтобы драконий род продолжался, она даровала мужчинам возможность иметь потомство от человеческих девушек. Но не любая девушка могла подарить дракону сына, а только истинная. Некоторые драконы могли прожить всю жизнь, но так и не встретить свою истинную. Такая жестокая кара должна была умерить драконью гордыню – ведь теперь им приходилось иметь потомство от жалкого человеческого народца, который они презирали. Богиня ждала, когда драконы одумаются и пересмотрят отношение к своей паре. Вместе с ней ждали возвращения все драконицы, которых она поселила на скрытом от чужих глаз острове, омываемом озером Забвения.

Время шло. Богиня-Мать растворилась в сущем, избрав преемницу. И много сменилось преемниц. Но все оставалось по-прежнему. Раз в двадцать лет действующая Богиня отправляла драконицу во внешний мир, чтобы та посмотрела изменилось ли что-то с тех давних пор.

В тот раз жребий пал на меня. Вот только Богиня что-то не так рассчитала, и портал перенес меня в легком летнем платье с вечнозеленого острова в зимний лес. Даже горячая драконья кровь не может греть вечно. Постепенно жизнь оставляла меня. Блуждая по лесу, я без сил упала на снег. Больше я не могла сделать ни шага. Я бы околела в том лесу, если бы меня не нашел молодой охоник Кертис Одэйр. Он отнес меня в охотничий домик и долго выхаживал. Мы много времени проводили вместе, разговаривали, а когда мне стало лучше, то гуляли по лесу. Мы полюбили друг друга.

Кертис строил планы на наше совместное будущее, а я знала, что им не суждено сбыться. Мы не могли быть вместе. Я не могла оставить свой народ и уйти в мир людей. Но я решила, что позволю себе любить его, полностью отдавая себя, до тех пор пока не выйдет срок моего пребывания во внешнем мире. Когда Богиня узнала об этом, она была в ярости. Рожала я тебя в том же лесу, сама, потому что Богиня запретила целительницам помогать мне, пригрозив жестокой расправой.

Мне пришлось оставить тебя на пороге дома любимого, потому что я не была уверена в том, что Богиня не причинит тебе зла. Я запечатала в тебе драконью кровь. Никто не почувствовал бы в тебе драконицу.

– Прости, я все время обвиняла тебя, – всхлипываю, и Богиня, нет, мама, прижимает меня к себе и гладит по волосам.

– Теперь все будет иначе. Если захочешь, сможешь остаться с нами, на острове. Ты одна из нас.

Это все настолько невероятно, что мне сложно в это поверить.

– Алайна, если все это длится тысячи лет, как могут драконицы оставаться живыми?

– Часть дракониц погружена в магический сон, и в это время движение жизни для них замирает. Часть дракониц бодрствует. Для поддержания их молодости и здоровья первая Богиня даровала нам источник Жизни. А потом они меняются местами. Те, что бодрствовали, погружаются в сон, те, что спали, наслаждаются жизнью на острове. Это связано с тем, что остров не такой уж большой, а драконицы тесниться не любят. Ресурсы тоже ограничены. Мы питаемся тем, что поставляет нам монастырь в качестве жертвы Богине. Ты ведь помнишь, как много продуктов монастырь заготавливал?

Наконец я стала понимать эту систему. Мы пряли, истирая пальцы в кровь, чтобы обеспечить дракониц одеждой. Мы работали на скотном дворе до устали, чтобы обеспечить дракониц пищей. Да чего мы только не делали! И стригли шерсть, и ткали, и выращивали фрукты-овощи. И все для того, чтобы отдать все, что мы произвели драконицам! А жрицы? Монастырь ежегодно отправлял девушек на тот берег, рассказывая, что это великая честь. Что же с ними происходило здесь на самом деле?

– А всех монастырских девушек, якобы жриц, вы используете как служанок? – меня поражает неприятная догадка.

– Драконицы слишком гордые для того, чтобы работать, – Алайна опускает глаза. – Некоторые жрицы служат в храмах и не знают ничего о том, как здесь все устроено. Некоторые остаются у нас и помогают нам по хозяйству.

– Батрачат, – подбираю я иное слово. – Скажи мне, когда я верну свой облик? Эрнан уже все знает. Мне пришлось признаться ему, теперь нет никакого смысла быть тем, кем я не являюсь.

Богиня грустно качает головой.

– Боюсь тебя расстроить, но именно так, ты и выглядишь на самом деле. Там, в водах озера Забвения, я пробудила в тебе драконью кровь. Все, что было в тебе от Кертиса, ушло. Но внутри, в твоем сердечке осталось много человеческого. К счастью.

Глава 30. Совет отца

В родах я не очень смыслю. Но то, что промежуток между схватками сократился, очевидно даже мне. Не успеем, не дойдем. Эта мысль упрямо стучит в висках. Но внешне сохраняю спокойствие. Ей не нужно чувствовать мою тревогу.

Диана прижимается ко мне всем телом, сама не замечая того, расцарапывает до крови мою кожу. А мне приятно. Наконец-то я могу дотрагиваться до нее, вдыхать аромат жасмина, исходящий от ее волос. Глупое, неуместное счастье. Она так близка ко мне сейчас как никогда раньше.

Как забрать ее боль себе? Как помочь ей? Если бы я верил в богов, я бы молился им, чтобы облегчили ее муки.

А еще мне страшно. До одури страшно. Родить дракона человеческой девушке довольно сложно. Поэтому процесс родов проходит обязательно в присутствии первоклассного целителя. А здесь еще и двойня. Риск повышается многократно. Если плод неправильно повернется, я не смогу ничего сделать. А я не хочу терять Диану. Не теперь, когда ничто не может помешать нам быть вместе.

Чувствую, она ко мне неравнодушна, и если бы не разбитое бывшим мужем сердце, то она ответила бы взаимностью.

Впервые в жизни, мне хочется семьи. Большой, настоящей, дружной. Такой, какой у меня не было в детстве.

Когда она просит остановиться, я понимаю, что время пришло. Организму не прикажешь терпеть столько, сколько необходимо. Ребенок, стремящийся появиться на свет, не будет ждать, пока для его рождения подготовят все условия. Он не поинтересуется, есть ли лекарь или хотя бы таз с чистой теплой водой и тряпки.

Диана держится молодцом. Настоящий боец. Она такая маленькая и хрупкая, но в ней столько внутренней силы, что любой генерал драконов позавидует.

И я сделаю все, чтобы она выжила. Все, что от меня зависит и даже больше.

А Диана… Она как настоящая мать думает прежде всего о детях.

От ее слов сердце болезненно сжимается.

– Эрнан, если вдруг я не справлюсь, воспользуйся ножом, зубами, чем хочешь, только достань малышей. Пусть они увидят свет. Поклянись, что позаботишься о них.

В бездну такую жертвенность! Она готова жизнь за них отдать. Если бы у меня был выбор, кому сохранить жизнь, я бы выбрал ее безо всяких раздумий.

Диана читает мои мысли по лицу.

– Поклянись! Эрнан! – требует она жестко и бескомпромиссно.

Следующая фраза на миг выбивает воздух из легких.

– Это твои сыновья. Ты должен спасти их, что бы сейчас ни случилось.

Такая нелепая ложь. Когда я впервые увидел ее, Диана уже была на большом сроке. Да я никогда не гулял на стороне, чтобы можно было заподозрить отцовство.

Лицо ее искажается болезненной судорогой.

– Это твои дети, – хрипит она. – Спроси у своей матери, как так вышло.

Мне не известен ни один из способов магического зачатия, да и мать моя к запретной магии относится настороженно.

Получается, Диана настолько не доверяет мне, что готова сочинить такую нелепицу ради будущего ее отпрысков.

Если мы с Дианой сейчас справимся, то я приму этих детей как собственных. Дам им все, что мог бы дать своим наследникам.

Но как бы я поступил при неблагоприятном исходе?

Смогу ли позаботиться о них? Хватит ли разума не винить их ни в чем?

Решаю для себя, что да, хотя бы потому, что они кровь и плоть от крови и плоти Дианы.

Как только я принимаю первого малыша, чувствую необъяснимый прилив гордости, будто я и в самом деле причастен к появлению его на свет.

Очищаю его органы дыхания и кладу его так, чтобы Диана ненароком не задела его. Да, карапуз, повезло тебе появиться на свет в таких полевых условиях. Значит, будешь великим воином.

А второй… Второй оказывается не мальчиком, потому застываю на миг, пытаясь проморгаться, чтобы понять, что не померещилось. Девочки у драконов не рождались никогда. Если верить легендам, то с момента исчезновения дракониц не родилось ни одной девочки нашей расы. Но Диана сама по себе удивительна и полна загадок.

Я улыбаюсь ободряюще. Диана справилась, и теперь, после того как она немного отлежится, мы потихоньку доберемся до дома, где женщины смогут оказать помощь и роженице, и малышам.

Вот только за спиной отчего-то я чувствую мертвенный холод. Нехороший холод. Так бывало каждый раз, когда мы сталкивались с виренами. Но откуда здесь им взяться? Вирены боятся воды. Моя теория подтверждалась неоднократно.

– Какая прекрасная семейная идиллия! Мама, папа и их новорожденные детишки, – слышу голос, который слышал множество раз, когда был ребенком. Голос, навевающий ужас даже тогда, когда звучал спокойно.

Вскакиваю на ноги и молниеносно разворачиваюсь лицом к опасности.

Никогда не думал, что встречу призрака, что человек, которого я убил, явится, чтобы спросить с меня за грехи. Это граничит с безумием.

– Отец? Ты же мертв.

– А я нашел способ воскреснуть.

Он хохочет, а я возвращаюсь в детство. Снова чувствую себя ребенком – слабым, беспомощным, забитым.

Он продолжает рассказывать о том, как ему удалось воскреснуть и добраться сюда, а я не понимаю, чего он хочет от меня, уж точно не счастливо воссоединиться с семьей. Я чувствую злобу, которая волнами исходит от него. Для чего этот сгусток ненависти преодолел огромное расстояние до острова? Неужели так сильна его жажда мести?

Главное, чтобы он не навредил Диане и детям. Она ни при чем и не имеет никакого отношения к нашим семейным разборкам.

Но мой дражайший отец другого мнения.

– Ты так и не понял, что ухлестываешь за собственной женой. Ясминой, кажется. Она тебя провела как простачка, а ты так ничего и не заподозрил. Со змеищей Эйвери сговорились. Врали тебе, пока ты убивался о потере истинной, смеялись за твоей спиной.

– Это ложь!

Я не мог не почувствовать. Не мог не понять. И мой дракон молчал. Он бы учуял Ясмину. Оглядываюсь на Диану, чтобы она развеяла мои сомнения, но она подтверждает слова вирена.

– Все было совсем не так, Эрнан, – она испуганно смотрит на меня, прижимая к себе малышей. Моих…

Все чувства сплелись в клубок. И злость за обман, и радость от того, что моя Ясмина жива, и непонимание, как все это могло произойти, и недоверие, и надежда.

Конечно же, отец рассказал мне эту тайну совсем не для того, чтобы порадовать меня. Его цель подарить мне надежду и тут же отнять. В этом весь он. Он получает удовольствие от того, что разрушает все вокруг и ломает жизни как игрушечные фигурки.

Он подтверждает мои догадки долгой тирадой, а затем, обратившись в черный дым, появляется рядом с Ясминой, чтобы убить.

Я вижу, как черное облако трансформируется в лезвия сабель. И немой крик застревает в горле. Я снова ребенок, который ничем не мог помочь матери, когда отец избивал ее. Ужас лавиной накрывает меня.

Нет ничего страшнее – потерять, когда уже обрел. Мои дети. Моя жена, которую я знать не хотел, пока она была рядом, и которая проникла мне в душу после того, как разорвались путы истинности.

И отец, которого я всегда ненавидел, лишил меня этого в один миг.

– Где моя жена и дети?

Я смотрю туда, где секунду назад была Ясмина, и вижу только примятую траву. Хотя картина должна была быть гораздо страшнее.

– Их нет, – криво улыбается отец, снова принимая человеческую форму. – Сначала я хотел обречь тебя на страдания, лишив тебя твоей бабы и выродков. Потом я бы наведался к старушке Эйвери. Нет ничего слаще эмоций безграничного горя. Я бы мог напитаться твоими эмоциями на целую вечность. А теперь вот думаю, не прихлопнуть ли тебя, как клопа. Я надеялся, что ты пойдешь по моим стопам, поставишь своих баб на место. А ты стелешься как тряпка под ногами этой Ясмины, а должен был посадить ее на цепь в подземелье и держать на хлебе и воде, пока не одумается. В жизни слишком много прекрасных женщин, чтобы довольствоваться одной.

– Как же такое пережил твой дракон?

– Прекрасно! Он относился к Эйвери, как к самке, которую можно драть до тех пор, пока она не обрюхатится. Ты так и не понял, нет никакого разделения на зверя и человека. Ты собирался подавить зверя, а на самом деле отказывался от себя самого. И чего добился, Эрнан? Где твоя сила? Ты даже обратиться не можешь, не то что противостоять мне. Ты жалок и слаб как человечишка. Не такого я хотел себе сына.

– Рад, что разочаровал тебя.

– Знаешь, мне даже убивать тебя противно. Слабый, безоружный. Дать тебе оружие, чтобы ты хотя бы сдох как мужик?

Человеческая фигура снова расплывается черным дымом, клубится тьмой. Часть черной массы выдвигается вперед, удлиняется, уплотняется и превращается в саблю.

Приходится принять эту подачку от отца.

Нельзя победить мрак, но и склонить перед ним голову я не могу.

Как только рукоять сабли оказывается в моей ладони, тьма обретает очертания отца с такой же саблей.

– Ты знаешь, что тебе меня не победить. А мне не хочется заниматься избиением младенцев. Может, сделаем нашу битву хоть немного интереснее. Давай прибавим тебе мотивации. Если ты продержишься до того момента, пока горит лучина, я не трону Эйвери, оставлю старушку спокойно доживать ее безрадостные дни и оплакивать сына. Как тебе такой вариант?

– Поклянись, что не тронешь мать, – рычу.

– Клянусь.

– Хорошо, я согласен.

Отец довольно улыбается и выставляет ладонь вперед. Кожа в центре ладони лопается, и из нее сочится тьма. Подобно воску она принимает форму длинной лучины. Пальцы тут же подхватывают ее. Таким же образом появляется огниво.

Он щелкает им, и лучина вспыхивает.

Отец втыкает ее в землю.

– Начнем? – он весело подмигивает мне. – Помнишь, как я учил тебя в детстве управляться деревянным мечом? А ты однажды обратил этот меч против меня.

Отец движется подобно вихрю, он неумолимо наступает, получая удовольствие от каждого движения. Лезвие сабли сверкает в лучах солнца.

В чем-то отец прав. Сейчас я физически слабее его. Организм не успел восстановиться после тех жестоких ранений, и дракона своего я потерял. Сейчас моя сила равна силе человеческого мужчины, причем такого, который не изнурял себя тренировками. Единственное, что у меня осталось – навыки владения оружием. Но учитывая то, что боевой опыт отца больше моего, а силы его практически безграничны, мои шансы выстоять стремятся к нулю.

Может, что-то хорошее в нем еще осталось, раз он дает мне возможность спасти мать, хотя бы ценой собственной жизни.

Пока у меня получается отражать его атаки. Но он старается вынудить меня сменить позицию с оборонительной на наступательную. Я же прекрасно понимаю, что мне выгоднее беречь силы, чтобы продержаться до тех пор, пока лучина не погаснет.

В ход идут подтрунивания и оскорбления, даже обманные маневры. Делая вид, что раскрывается, он надеется, что я забудусь и ринусь на него. Но его провокации бесполезны.

Лучина практически догорела.

– А ты изменился, сынок, с тех пор, что я тебя не видел. Драться стал намного лучше. И тело у тебя крепкое, хоть ты сейчас и без зверя.

Огонек доходит до земли и с шипением гаснет.

Отец подходит ко мне:

– Ну, что, пора.

Прикрываю глаза. Через мгновение я воссоединюсь с семьей в лучшем мире. Если он существует. И хотя бы там мы будем счастливы.

Вирен снова рассыпается дымом, который окутывает меня с головы до ног.

– Думаю, тебе будет интересно узнать, что твоя жена и дети живы. Кто-то умыкнул их прямо у меня из-под носа, создав мощный портал. Но я исправлю это недоразумение, причем с огромным удовольствием. А потом зайду к Эйвери. Напомню ей о наших высоких отношениях. Так что твои жалкие потуги были напрасны. Ты сдохнешь с мыслью, что все было зря.

Грудную клетку разворотило от боли. Из горла вырвался стон отчаяния. Я не смог позаботиться о своей семье, не смог защитить их. Я бы отдал жизнь за них. Без сомнений, без колебаний. А теперь все впустую. Душевная боль такой силы, что я не могу ее вынести. Я слышу оглушающий рык где-то внутри.

– Больно, сынок? – почти ласково интересуется отец. – Так и должно быть. Я раздавил тебя морально. Но зато оставил твое тело нетронутым. А знаешь зачем? Я заберу его у тебя.

– Зачем?

– Знаешь ли, грустно живется без человеческого тела. У меня почти получилось вернуть свой прежний облик. Но это все не то. Ни бабу отодрать, ни напиться. Суррогат. А ты моя кровь и плоть, идеально мне подходишь. Да, я потеряю возможность к трансформации, но лучше жить на полную катушку, чем прозябать вечность без маленьких радостей жизни. Кстати, о радостях. Как думаешь, твоя женушка меня к себе подпустит? Ей же нравятся плохие парни, да? Если нет, то я найду способ сделать ее шелковой. Может, и не стоит ее убивать? Будет жить на цепи как моя личная зверушка.

– Тварь, ты не сделаешь этого! – яростно шиплю.

– А кто мне помешает? Ты, что ли? Открою тебе маленький секрет, – он доверительно понижает голос. – Меня можно было убить. Во время трансформации. Когда субстанция хаоса уплотняется, она уязвима, но ты упустил эту возможность.

Крепко сжимаю рукоятку сабли. Для того чтобы справиться со мной, ему придется трансформироваться, и тогда, возможно, получится переиграть ситуацию в свою пользу.

Но стоит мне об этом подумать, как сабля тает, обращаясь в сгусток тьмы, из которой формируются длинные колючие побеги и обвивают мои запястья, впиваясь в кожу.

– Так-то лучше, – удовлетворенно произносит отец. – А то порежешься ненароком. А мне дорого это тело. А сейчас не мешай любимому папочке. Слияние – это очень сложная процедура, требующая концентрации.

Внутри меня просыпается буря, чувствую, как бурлит во мне сила, мощная, неведомая ранее.

Зверь. Он жив. Он никуда не делся.

«Ага, любовался тем, как ты собрался разрушать нашу жизнь. Между прочим, я пытался все исправить, когда подавил твое сознание. И Ясмине я, кстати, нравлюсь больше. Она мне так тепло улыбалась, ухаживала, гладила по шкуре…»

Перед моим внутренним взором возникает то улыбающееся, то обеспокоенное лицо Ясмины. Мелькают картинки того, что видел зверь, пока я находился в отключке по его же вине. Не сомневаюсь, что только те, что он хотел мне показать.

«Вот только ты почему-то решил уступить место мне».

«Что не сделаешь ради любимой женщины! – хмыкает он. – Но я успел пожалеть».

«Она хотела вернуть меня?»

Будто крылья за спиной за спиной выросли.

«Вообще-то, нет, – признается зверь. – Она пыталась объединить нас. Но с таким мерзавцем, как ты, мне не очень-то хочется делить тело».

«Прости. Я был неправ».

«Что, вот так просто?»

«Да. Зачем усложнять?».

«Не боишься, что если наши сознания сольются, ты изменишься?»

«Нет».

«А я боюсь. Мой превосходный, совершенный характер будет испорчен твоими недостатками».

«Разве что самую чуточку».

Дракон вздыхает, принимая решение. Я знаю, что он мог сейчас легко подавить мою человеческую сущность, и я остался бы навсегда зверем. Но он доверяется мне.

И я доверяюсь ему.

Меня просто захлестывает силой, как волной в шторм. Все преграды, которые я возводил у себя в голове, рушатся. Я принимаю себя таким, какой я есть. Нет больше звериной сущности и человеческой, есть просто я.

За время внутреннего диалога вокруг меня успел образоваться густой кокон из тьмы. Отец настолько занят, что не заметил перемен, произошедших во мне.

Понятия не имею, что конкретно он задумал, но отчетливо вижу, что кокон сжимается, постепенно уплотняясь.

И когда черная масса опускается на меня, плотно подтягиваясь со всех сторон, понимаю, что действовать нужно именно сейчас. В мгновение ока я обращаюсь в дракона. Еще никогда перевоплощение не происходило так быстро и естественно. Слышится треск ломающихся деревьев, в которые моя драконья фигура не вписывается. Кокон же просто разрывает на клочки. Спасибо, отец, за дельный совет. Наверное, единственный дельный из всех, что я от тебя слышал.