Текст книги "Печать позора"

Автор книги: Даша Art

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Я недоверчиво смотрю на них. Как Джереми вообще согласился на такое?

– Я тебе потом расскажу. – Яна надевает маску на свое лицо, я повторяю её движения.

Мы выходим в бар. За стойкой незнакомый мне бармен. Он очень даже секси – такой высокий, под чёрной футболкой чётко видны рельефы, тёмные волосы, уложенные гелем, голубые глаза, чувственные губы.

– Привет, – улыбается он мне, в его ухе блеснула небольшая серёжка, – что будете пить?

– Текилу, – за меня отвечает Яна.

Он хмыкает, но ставит перед нами две рюмки, наливает в них прозрачную жидкость.

– Специально для вас, красотки, – говорит он, на стойке появляются соль и кусочки лайма.

Я удивленно смотрю, не понимаю, что надо делать. Я уже хотела было спросить, когда Яна быстро насыпает соль себе на ладонь, затем слизывает её и опрокидывает в рот стопку текилы, после чего закусывает лаймом. Я рассмеялась, поняв систему.

– Ну, это стандарт, – смеётся бармен.

– Ты можешь что-то предложить поинтереснее? – Яне уже ударило в голову?

– Легко, – отвечает он, – вот только твоей подружке.

Я застываю. Какого?

– Давай, – говорит Яна мне на ухо, – развлекись хорошенько.

– Хорошо, – выдыхаю я, чем делаю улыбку бармена ещё шире.

– Руку, – командует он.

Я протягиваю ему свою руку. Он облизывает небольшой участок на тыльной стороне моей ладони. Я вздрагиваю. Какого чёрта он творит?

Затем насыпает соль на мокрый участок кожи, отпускает мою руку, протягивая мне стопку. Бармен берёт в зубы лайм, мякотью наружу. Он что, хочет, чтобы я взяла лайм у него? Только не это. Мне совсем не нравится перспектива коснуться какого-то парня. Хотя, может я смогу взять эту дольку, не дотронувшись до него?

Яна в восторге:

– Пей, детка!

Бармен перекидывается через барную стойку, оказываясь слишком близко ко мне. Я слизываю соль, выпиваю текилу и смотрю на лайм в его рту. Огненная жидкость обжигает мне горло. Я замешкалась. Взять или нет? Но рука бармена уже притягивает меня к себе, и я буквально натыкаюсь на лайм и его губы.

Глава 8

POV Жаки

Первое, что я чувствую – это кислота цитруса, затем губы этого парня. Он начинает целовать меня, притягивая всё ближе. Я прижата сверху к бармену, а снизу к барной стойке. Одна его рука на моей шее, а другая на голой спине. Это явно не просто забавная игра с выпивкой. Его губы не кажутся мне чем-то отвратным, но и приятного тоже мало. Я упираюсь ладонями в его плечи, отталкивая от себя присосавшегося ко мне парня.

– Какого чёрта ты творишь? – Я выплёвываю кожуру лайма.

Кроме Николаса меня никто не касался и не целовал. А сейчас я даже не знаю имени этого бармена, но мне уже знаком вкус его губ. Несмотря на то, что произошло, я не считаю, что это нормально – вот так запросто поцеловать незнакомого мужчину. Да, с Николасом всё было ещё быстрее, но я же его любила.

Согласна, слабая отмазка.

Губы этого бармена не были опьяняющими, и от его прикосновений по телу не проходила дрожь удовольствия. Кстати, кто этот парень? Я ни разу его не видела.

– Я – Алекс. – Он выглядел как кот, налакавшийся сметаны. – А ты?

Я открыла было рот, чтобы ответить, но вовремя закрыла. Сегодня у меня нет имени.

– Детка, – Яна обняла меня за плечи, – её зовут Де-тка.

Мы засмеялись. Яна как-то странно обернулась, я проследила её взгляд, но там не было никого знакомого. Я чего-то не знаю?

– Пойдем танцевать! – воскликнула она и потащила меня на танцпол.

Мы танцевали, прыгали, пели, вернее, орали песни. Моя голова кружилась. Я не привыкла к алкоголю, поэтому маленькой дозы хватило, чтобы я захмелела. Но Яна все равно ведёт меня обратно к барной стойке. Там всё тот же красавчик Алекс.

– Еще текилы, детка? – спрашивает он, подмигивая мне.

Я улыбаюсь. Алкоголь приятно расслабляет. Мне почему-то очень весело.

Алекс наливает стопки. Затем делает знак, чтобы я протянула ему руку.

– Ну, уж нет, – резко выдыхаю я, затем быстрее Яны засыпаю соль себе в рот, выливаю текилу в горло и хватаю лайм.

Так намного лучше!

Бармен выглядит расстроенным, но мне по барабану. Я его не знаю, и он меня уж точно не знает.

Мне хочется в туалет.

– Я сейчас, – говорю я Яне и ухожу.

Дергаю ручку. Она заперта.

Чёрт!

Я прислонилась к шершавой стенке. Колется, но зато прохладно. Дверь резко открывается, ударяясь о стену. Из туалета вываливаются Сара и Грег – кто бы сомневался! Пятница ведь.

Эта парочка продолжает целоваться. Грег прижимает Сару к стене, что-то рычит её на ухо, и Сара начинает стонать.

Фу, какая гадость!

Они отрываются друг от друга, поворачиваются и идут в бар. Либо они слишком пьяны, либо маска и причёска правда делают меня неузнаваемой, но меня они не замечают.

В туалете сыро и холодно. В зеркале отражается девушка в маске. Чёрт возьми, чтобы повеселиться мне приходится прятать часть лица, не называть своего имени, а чтобы петь – полностью скрывать себя.

Я горько усмехнулась. Веселье как рукой сняло. В горле застряло желание разбить это зеркало к чёртовой матери.

Я возвращаюсь к барной стойке. Яны там нет, только Алекс.

– Твоя подруга пошла танцевать, – отвечает Алекс на мой немой вопрос. – Может, всё-таки скажешь, как тебя зовут.

– Ты ведь не местный? – Я села на стул.

– Текилу? – Он поиграл бровями.

– Воду, – буркнула я.

– Я вырос здесь, – все-таки отвечает Алекс, – потом уехал. Сейчас вот решил вернуться.

– Уехал и вернулся, – повторила я. – Для чего?

– Что для чего? – Он облокотился на стойку, приблизившись ко мне. Возможно, я говорила слишком тихо.

– Почему ты решил вернуться сюда? – Я выделила слово «сюда».

– Здесь настолько плохо? – Алекс прищурился, вглядываясь в моё лицо.

– Я бы ни за что не вернулась сюда.

Это правда. Если бы мне выпал шанс уехать отсюда, я бы, не задумываясь, уехала. Не обернулась бы даже. И не вернулась.

Алекс приблизил своё лицо к моему. Я отстранилась. Его глаза внимательно исследовали моё лицо: рот, нос, глаза. На глазах он остановился.

– Очень красивая, – выдохнул парень. – И очень молодая. Сколько тебе?

Я помотала головой.

– И очень таинственная, – улыбнулся Алекс. – От кого-то скрываешься, красавица?

– Можно и так сказать, – ушла я от прямого ответа. – Так, где моя вода?

Алекс поставил передо мной бутылку негазированной воды.

– Алекс, – услышала я голос Джереми, – ты сегодня собираешься работать?

– Да, Большой Бос! – Он подмигнул мне.

Джереми подошел ко мне:

– Как отдыхается?

– Отлично. – Я открываю бутылку, затем отпиваю.

– Тогда, что же ты не веселишься со своей подругой? – Джереми кивает в сторону танцующих. – Или компания моего брата нравится больше?

– Алекс твой брат?

Шок. Я не знала, что у Джереми есть брат. Он никогда не говорил о нём, да и в городке я ничего не слышала.

– Блудный брат, – кивает Джереми. – Он только вернулся, и я не хочу, чтобы он опять связался с тем, с кем связываться не стоит.

Я поняла. Джереми не хочет, чтобы Алекс был в моей компании. В глазах защипало. Да, всё это просто иллюзия, для всех я всё равно отверженец, даже для Джереми. То, что он позволяет мне петь на сцене его бара – ничего не значит. Он это делает не из-за меня, а чтобы его бизнес не загнулся.

Я молча ставлю бутылку на стол, затем встаю и иду на танцпол в поисках Яны. Она танцует, как ненормальная. Казалось, что её прорвало.

Что-то случилось?

Яна заметила меня, танцуя, притянула ближе к себе. Потихоньку и я расслабляюсь. Яна. Только она рядом со мной. Я отдаюсь музыке, плавным движениям: мысли в голове уходят в сторону.

Кто-то притянул меня к себе. Я почувствовала дыхание на моей шее, руки под майкой касаются голой кожи, что-то твёрдое упирается мне в спину. Я замираю. Чужие руки, чужое дыхание.

Яна тоже замирает, только смотрит она не на меня, а в сторону. Тот, кто прижимается к моей спине своей крепкой грудью, начинает медленно двигаться, двигая и моё обездвиженное тело. Я хочу увидеть то, что видит Яна, но не могу. Этот кто-то как скала, её невозможно развернуть. Я делаю попытку вырваться, но не получается. На шее уже не просто дыхание, а губы. Его руки начинают шарить по моему телу. Я вздрогнула и дёрнулась. Яна не отрывала взгляд. Я не уверенна, но её глаза наполнялись слезами.

– Отстань! – крикнула я и дернулась еще сильнее. Меня отпустили.

Я обернулась.

Алекс.

Какого чёрта?

Яна услышала мой крик. Она поочерёдно посмотрела сначала на меня, потом на Алекса, затем снова на меня.

– Жаки, – точно слёзы, – давай уйдем отсюда...

Её голос сорвался. Теперь была моя очередь хватать её за руку. Я не обратила внимания на попытку Алекса меня остановить, быстро повела Яну к чёрному ходу.

На улице прохладно. Я поёжилась.

– Что случилось? – Я положила руку на плечо Яны.

– Всё зашибись, – отвечает она, прислоняясь к стене.

– Яна, – позвала я, – скажи, что произошло?

– Я просто дура, – горько смеётся Яна.

Что я могла ответить? Я тоже дура. Все мы дуры, когда дело касается парней, а я уверена, что здесь точно замешан он.

Маркус.

Час ночи. Мистер Палмер уже ждал нас.

– Пора вставать! – Радостный голос вторгся в мой чудесный сон.

Мне снилось, что я села в самолёт и улетела прочь из этого городка куда-нибудь на Аляску.

– Мама, – простонала Яна, – сегодня же суббота.

– Настолько я помню, у тебя на сегодня были планы. И если ты все-таки собираешься воплотить их в жизнь, то вам надо вставать.

Какие планы?

Я поднимаю голову и вижу, как Яна вскакивает – надо же!

– Жаки! – кричит она, забегая в ванную. – Вставай!

Чтобы встать с постели мне понадобилось минут десять. Чтобы отмыть волосы от едкого запаха дыма – двадцать минут. Чтобы одеться – минут пять. Когда я наконец спустилась, Яна уже одетая сидела на кухне и пила кофе. Она и мистер Палмер что-то громко обсуждали.

– Жаки, – Яна увидела меня, – что ты так долго? Я тебе даже одежду приготовила, чтобы ты быстрее собралась.

Это правда. Когда я вышла из душа, на постели лежало лёгкое платье из шифона мятного цвета, зеркальные очки, на полу белые сандалии без каблуков. Волосы я собрала в пучок: лишком жарко сегодня.

Яна надела все то же самое, только платье было розового цвета.

– Доброе утро, – улыбаюсь я. – Что происходит?

Миссис Палмер указывает на стул возле Яны, куда я и сажусь.

– Кофе? – спрашивает она.

– Да, если можно, – робко отвечаю я.

– Конечно, – улыбается мама Яны.

Мистер Палмер снова очень внимательно смотрит на меня. Я немного сжимаюсь.

– Вот, – он протягивает Яне банковскую карту, – твоя карта готова.

Яна выпучивает глаза:

– Серьезно? Собственная карта?

– Да, – смеётся мистер Палмер.

– Оливер! – Яна вскакивает и начинает обнимать его. – Огромное спасибо!

– Хорошо отдохните там, – мистер Палмер несколько смущается от такой реакции падчерицы, – и ни о чем не думайте.

Я наблюдаю за этой сценой, широко раскрыв рот. Но в следующую секунду моя челюсть просто падает на паркет. Яна поворачивается ко мне и взвизгивает:

– Мы едем в Майами, детка!

У Яны грандиозные планы на этот уик-энд. Она планировала поехать в Майами и посетить столько различных достопримечательностей этого замечательного города, что голова идёт кругом.

Первоначально я была шокирована, но немного придя в себя, поняла, что лучше идеи просто быть не могло. Я очень люблю Майами, но не была там вот уже года два.

– Сегодня будет фестиваль в «Маленькой Гаване», – сообщает Яна на полпути в Майами.

Мы решили поехать на её машине – так будет гораздо комфортнее в большом городе. Мистер Палмер забронировал нам номер в Abae Hotel. Это, насколько я слышала, самый офигенный отель города. Его панорамные окна выходят на Майами-Бич, и на крыше располагается огромный бассейн. Что еще нужно?

– Ты была на этом фестивале?

– Нет, – выдыхаю я, – я была только в музеях, зоопарке, океанариуме.

– О, в океанариум я тоже хочу! – радуется Яна. – Увидеть касатку я хотела еще с тех времен, когда посмотрела фильм «Освободите Вилли».

Я засмеялась.

– Серьёзно, – Яна тоже засмеялась, – я смотрела все три фильма раз сто, наверно.

Я тоже смотрела этот фильм. Дружба с китом-убийцей казалась мне тогда абсолютно нормальной. Вот только у меня не получилось подружиться с «Вилли». Я угодила прямиком в его острые зубы.

Майами встретил нас неимоверной жарой, поэтому войти в отель с кондиционером было верхом блаженства.

– Как оргазм, – заявила Яна.

Я не могла сказать, насколько точно это сравнение. У меня в жизни не было ни одного оргазма. Ночь с Николасом не подарила мне ничего, кроме боли. Я не вознеслась к небесам, скорее упала в грязную лужу.

Поскольку домой я так и не попала, ограничившись звонком маме, вещи пришлось брать у Яны. Мы оставили чемодан в шикарном номере люкс – светлом, воздушном, с большой двуспальной кроватью. От вида из окна – огромная береговая линия Майами-Бич – дух захватывало.

Оставаться в номере, даже под кондиционером, не было никакого желания. Мы надели купальники, сверху оставили те же шифоновые платья. Лёгкая ткань отлично подходила в такую погоду. На головы напялили широкополые шляпы и направились в «Маленькую Гавану».

– Ничего себе! – воскликнули мы в один голос.

Жара. Палящее солнце. Люди в ярких одеждах, клоуны на ходулях, девушки в перьях – это напоминало цирк на улице города. По краям улицы стояли палатки с закусками и всевозможными сувенирами.

Всё гремело и сверкало. Зажигательная музыка ударяла в голову, ноги сами пускались в пляс. Мы повторяли движения танцующих, смеялись. Я кружилась, пока весь мир не завертелся у меня пред глазами.

– Пойдём, выпьем чего-нибудь! – прокричала Яна: просто разговаривать здесь не получалось.

– Что это? – спросила я у продавца.

– Тростниковый сок с ананасом, – отвечает он, протягивая нам пластмассовые стаканчики.

На вкус этот напиток напоминает сладкое сгущенное молоко. Очень приторно, но ананас немного разбавляет эту сладость, добавляя свежести. Как ни странно, но этот напиток быстро утоляет жажду. Единственный недостаток – это какие-то соринки, похожие на опилки. Их пришлось выплевывать. Я заметила, что вся улица была оплёвана. Очень популярный напиток.

– Что-то общее с кокосовым молоком, – делает свои предположения Яна.

Мы еще недолго танцуем, но жара слишком сильная, и нам приходится пуститься на поиски прохлады. И еды – время уже послеобеденное.

Нам приглянулся небольшой ресторанчик в кубинском квартале. Недолго думая, Яна заказывает кубинского отварного лангуста с лимоном.

– Обожаю морепродукты, – облизывается она.

Я тоже заказала лангуста. И не прогадала. На вкус он оказался божественным. Я довольно урчала, поедая его.

– Куда теперь? – спросила я.

– Пойдем, посмотрим на Вилли? – улыбнулась Яна.

Я была только «за». В океанариум меня водил папа. Мама всегда бегала по магазинам: ей было не до меня. А вот отец все свободное время проводил со мной. Он водил меня по музеям, паркам, много показывал и рассказывал.

Я грустно улыбнулась. Времена меняются.

Океанариум Майами разделен на несколько секций: Shark Channel (акулы), Upper Island (островок, где можно увидеть различных попугаев), Discovery Bay (там находится огромный крокодил).

Мы обошли все эти секции. Яна удивленно охала и ахала. Я тоже радовалась как маленький ребёнок. За эти несколько лет произошли немалые перемены, поэтому я смотрела на все, как в первый раз.

Шоу программа с дельфинами и касатками как всегда неподражаема. Увидеть кита-убийцу так близко – невероятно круто.

– Вилли! – кричала Яна, смеясь.

Я тоже смеялась. Рядом с этой девушкой невозможно не радоваться. Временами наш смех скорее напоминал дикий ржач. Сейчас мы напоминали тюленей, гогочущих и хлопающими плавниками.

Мы гуляли по городу, то и дело останавливаясь и фотографируясь, пока наконец не решили вернуться в отель, чтобы переодеться для вечерней прогулки по Майами-Бич.

С одной стороны возвышались здания, освещенные со всех сторон, а с другой распростёрся бескрайний океан. Бирюзовая вода, белоснежный песок, розово-алый закат. Мы с Яной шли босиком, держа босоножки на высоком каблуке в руках: подруга настояла на том, чтобы мы надели платья со шлейфами. Ветер играл с тканями, развивая их в разные стороны.

– Как же здорово, – выдохнула Яна.

Да, было действительно очень хорошо. Солнце больше не пекло, с океана дул приятный бриз, волны мягко касались ступней. Я чувствовала себя очень расслаблено.

– Чем займемся? – Яна зачерпнула ступнёй воду и брызнула в меня. Я засмеялась.

Среди мигающих огней я заметила одну вывеску, которая очень заинтересовала меня. Я указала на неё пальцем:

– Вот.

– Ты же не шутишь? – встрепенулась Яна. В её глазах заплясали чёртики.

– Нет, я точно уверена.

Яна аж подпрыгнула на месте и хлопнула в ладоши:

– Так, чего же мы ждем?

Эта вывеска ярко-красного цвета гласила: «Тату».

Да, я решила наколоть себе татуировку. Я всегда мечтала сделать её себе, и сейчас осмелела настолько, чтобы сделать это. И у меня на теле было подходящее место для небольшой татуировки.

Внутри тату-салона играла негромкая музыка. Впервые слышу негромкий рок. Я всегда считала, что эту музыку невозможно слушать не на полной громкости. Нас встречает симпатичный молодой человек лет двадцати пяти. Он, естественно, весь покрыт различными татуировками.

– Хотите тату? – спрашивает парень, окидывая нас взглядом.

– Вот она. – Яна показывает на меня пальцем.

– Где хочешь набить, малышка?

Я поморщилась при слове «малышка». Как-то пошло звучит.

Указала на то место, где хотела увидеть тату. Он кивнул и дал мне альбом с рисунками. Я выбрала очень быстро. Яна удивленно подняла брови, но потом улыбнулась и закивала головой.

– Тебе точно подойдёт.

Я села в кресло и уставилась на мастера, который начал подготавливать оборудование. Стало как-то страшновато, я нервно сглотнула.

«Всё будет хорошо. Больнее, чем было тогда, уже не будет. Просто не может быть», – говорила я сама себе. Но когда он начал набивать, я судорожно вцепилась в кресло, сжав при этом зубы. Было чертовски больно. Такое ощущение, что мне пытаются снять кожу.

– Ай! – не удержалась я.

– Терпи, малышка, – усмехается мастер.

Я крепко зажмуриваю глаза. Боль – напоминание.

– Я тобой горжусь! – кричит Яна, когда мы снова выходим на берег. – Это новое начало?

– Да, – уверенно заявляю, – я закрыла главное напоминание моего позора. Отныне, я другая. Я больше не маленькое забитое существо. Я – Жаклин Томсон, и меня больше не запугать.

Яна кидается мне на шею. Она обнимает меня очень крепко, я тоже обнимаю её, смеюсь и чувствую, как на глазах появляются слёзы. Слёзы облегчения, будто тяжёлый груз срывается с сердца.

– Но есть ещё одна маска, которую ты просто обязана сорвать. – Яна смотрит в мои глаза, и я понимаю, о чём она говорит.

– Да...

Просыпаться не хотелось – слишком мягкая кровать, слишком комфортная температура, но жутко жглась татуировка. Сейчас эта идея не казалась мне такой уж замечательной. Я откинула одеяло, чтобы посмотреть. Она вся покраснела и отекла.

Ну, ничего, мастер предупреждал. Надо просто перетерпеть.

– Любуешься? – услышала я сонный зевок Яны.

– Ага. – Я встала, достала крем и смазала тату, затем прилепила плёнку-пластырь, чтобы не попала инфекция.

– Куда сегодня сходим перед отъездом?

– Я хочу увидеть памятник Холокоста.

– Гонение и угнетение, – выдохнула Яна, – что-то жутко знакомое.

И мы увидели его. Ужаснее я ничего не видели. Мемориал находится на небольшом островке в центре пруда, поэтому дотронуться до него было невозможно, но достаточно и того, что можно увидеть.

Он представляет собой, примерно, девяти метровую руку. Ладонь раскрыта к небу – она будто взывает о помощи. Эта рука окружена многочисленными скульптурами. На их лицах застыли ужас, страх и страдания. Смотря на весь этот кошмар, на глаза наворачиваются слёзы, в горле застывает ком, а сердце снова и снова обливается кровью.

Почему люди так жестоки? Почему они так относятся к тем, кто живёт радом с ними? Ведь эти люди точно такие же, как и остальные. Они тоже хотят жить, любить и быть любимыми. Разве можно избавляться от человека только потому, что не устраивает его религия, национальность, внешний вид или... один маленький проступок, который никому не причинил вреда?

Остаток дня мы проводим на многолюдном пляже, лежа на шезлонгах, нежась в лучах яркого солнца. Возвращаться домой не хотелось. Вообще.

– Что ты пообещала Джереми в обмен на моё веселье? – спросила я Яну в понедельник утром.

– Что поработаю у него, танцуя go-go.

– Ты с ума сошла?! – воскликнула я, чем привлекла к себе слишком много внимания.

На меня и так смотрели, округлив глаза. Я вошла в школу уверенным шагом, высоко задрав голову. На мне светлые обтягивающие джинсы, кружевной топ. На ночь я заплела две косы, поэтому сейчас мои волосы лежали небольшими волнами. Макияж я не стала делать, просто напялила тёмные круглые очки.

– Нет, не сошла. Ты же заешь, что я люблю танцевать. А ты там поёшь, так что я не вижу никаких препятствий. Я буду танцевать под твои песни в пятницу.

Яна широко улыбается, а я мотаю головой. Она сошла с ума.

Мы разделились, так у меня урок истории, а у Яны... черт возьми, не помню!

Яна согласилась танцевать со мной на сцене! Эта мысль не выходила у меня из головы, перебивая все остальное. Я была очень рада, но не понимала, для чего такой девушке как Яна, танцевать в тени, быть силуэтом.

Я не смотрела по сторонам, полностью погружённая в свои размышления. Внезапно стало очень скользко, я словно попала на каток. Нога подвернулась, и я полетела вниз. В моей голове мелькнули две мысли: вот вам и новая жизнь и бедные колени.

Я уже смирилась с неизбежной встречей с кафельным полом. Даже хотела сказать ему:

– Привет, друг, я снова с тобой. О, а ты сегодня прям блестишь.

Как вдруг ощутила чьи-то руки у себя на талии и на спине, которые удержали меня от этого унизительного падения.

По телу разлилось тепло. Я инстинктивно вскинула руки и схватилась за что-то твёрдое. Плечи. Внушительного размера. Я подняла голову, чтобы понять, кто спас меня, хотя мое тело уже знало ответ.

Шоколадные глаза. Они смотрели на меня, не мигая. Его губы слегка приоткрылись.

Николас.

Он выглядел так, словно и сам удивился, что подхватил меня. Но вместо того чтобы бросить меня на пол, сильнее прижал к себе.

Моё сердце застучало, как ненормальное. Оно точно пыталось выпрыгнуть из груди. Мои глаза расширялись по мере того, как Николас прижимал меня к себе всё ближе и ближе. Но я очнулась от этого транса, когда мой живот коснулся его, я съежилась.

Ауч! Тату ещё не зажило. Я резко отступила назад, отталкиваясь от его плеч, вырываясь из объятий этого парня, разрушая магнетизм.

– Жаклин, – выдохнул он.

Я резко качнула головой, прогоняя наваждение, и, не смотря на него, вошла в кабинет.

Я ощущала его взгляд каждой частичкой своего тела. Того самого, которое предавало меня каждый раз, когда Николас касался его.

Бред, какой-то! Николас Свен только что обнял меня? Это точно он? Может, у него появился брат-близнец? Или он потерял память? Или прилетели гуманоиды и промыли ему мозги?

Этих «или» было слишком много. К концу урока я уже не знала, что с ними делать.

Так прошла и вся неделя. Эти его взгляды сводили меня с ума. Какого чёрта ему надо?

Может, разрабатывает очередной план? Тогда почему спас меня? Причем дважды! Что-то здесь явно не так. Яна считала, что он точно меня хочет. Она, якобы, видела желание в его взглядах.

– Это точно! – заверяла она, повышая тон. – Ты бы видела, как он исследует твоё тело, когда ты идёшь мимо него. Клянусь, я видела, что он точно смотрит на твою попу и чуть ли не облизывается!

– Этого не может быть! – От таких разговоров я почему-то жутко злилась.

– Твою мать! Да как ты не видишь? Он бы прямо в коридоре прижал тебя к этим шкафчикам и отымел!

– Вот этого мне только не хватало! Я не хочу, чтобы меня отымели – ни он, ни кто-либо другой!

– А чего же ты хочешь? – удивленно воскликнула Яна.

– Я хочу, чтобы меня любили! Мне не нужен секс не по любви, – закончила я уже очень тихо. – Прости...

– Все в порядке, – пыл Яны пропал, она грустно улыбнулась. – Завтра пятница, ты не передумала?

Я твёрдо сжала губы:

– Поздно отступать.

Глава 9

POV Николас

Она ударила меня!

Чёрт возьми, эта девчонка дала мне пощёчину!

Щека моментально загорелась, я сжал зубы. В её глазах заискрилась ярость. Мне нравится: это что-то новенькое. Я ждал продолжения, гневной тирады, но Жаклин убежала. Наверняка, испугалась моей реакции. Но я бы её не ударил. Бить девушек – табу, но я точно не оставлю этот поступок безнаказанным.

Да, я хотел, чтобы она страдала, но только душевно. Я хотел втоптать Жаклин Томсон в грязь. Но не физически.

Я иду следом за ней, она не могла далеко убежать. Внизу я вижу столпотворение.

Что за?

Я протиснулся как раз в тот момент, когда Грег, этот чёртов идиот, срывает с неё платье. Эта розовая тряпка, что так воздушно смотрелась на фарфоровой коже, теперь у него в руках.

Жаклин замерла, её рот открылся в немом крике. Я видел ужас в её глазах. Сейчас все видели тело Жаклин. Оно изменилось с той ночи. Она, безусловно, очень похудела. Но фигура стала более округлой. Из угловатой девочки Жаки превращалась в молодую девушку.

Я сжимаю кулаки, кружевное белье выглядит очень сексуально, и все могут видеть это.

Жаклин начала оседать на пол. Ее руки скрестились на груди, прикрывая лифчик. Она плакала. Музыка стихла, и были слышны её всхлипы. От той пылающей особы, что влепила мне по лицу, не осталось и следа. Её снова втаптывали в грязь.

Но почему-то именно сейчас я не хотел это видеть. Я сделал шаг вперед, но увидел, как к ней подходит её новая подруга. Не помню, как её зовут.

– Вечеринка перешла в режим раздевания. И без меня? Жаки, детка, не могла подождать меня?

А девчонка-то с юморком. Она снимает с себя платье.

Ничего себе!

У неё тело порно звезды! Я бы провел с ней пару ночей, если бы не Маркус. Она его крепко зацепила, и пусть он пока это отрицает. То, что Марк сделал сейчас явное тому доказательство. Он утащил девчонку, как пещерный человек, в свою берлогу.

Жаклин снова одна. Её белоснежное тело, белые волосы и синие глаза почему-то нравились мне намного больше, чем подкаченное, загорелое тело её подруги. Я жду слёз, но она сжимает кулаки и вскидывает голову.

Сара и Грег направляются к ней. Но я быстрее. Снимаю с себя рубашку и накидываю ей на плечи. Эту девушку и так слишком много раз видели без одежды. Пора с этим заканчивать.

– Нет! – Из моего горла вырвался рык.

Грег замер. Он знает, что со мной нельзя тягаться, проиграет. Девушек я не бил, но парней лупасю с удовольствием. Я могу выйти из себя настолько, что полностью теряю контроль над ситуацией. И тогда тому, кто против меня, приходится не сладко.

Жаклин смотрит на мою рубашку, как на змею. Секунду я думал, что она запустит её обратно в меня. Но она начинает быстро застегивать пуговицы, скрывая свою наготу.

Умница.

Я собрался увести её, но посмотрев на её ноги, вижу, что она без туфель. Идти так будет больно. Я резко поднимаю её на руки.

Боже, она как пушинка. Почему такая лёгкая?

Жаклин хватается за мою шею очень крепко. Соприкосновение с её кожей пускает ток по моим венам. Такая мягкая и нежная. Я подавил в себе желание немедленно отнести её в постель.

Я завожу мотор. Мы едем молча. Я сосредотачиваю своё внимание на дороге, судорожно переключая скорость. Мне нельзя на неё смотреть. Вокруг темно и ни души. Мне ничего не могло помешать, остановиться, пересадить её к себе на колени, целовать её до исступления, а затем вонзиться в неё как можно глубже. Чёрт, я не должен об этом думать.

Я вообще не должен её касаться. Она больше никогда не окажется в моей постели, подо мной.

В комнате темно. Лишь шум океана за окном и шорохи, что издают наши тела. Она лежит на моей кровати. Я раздеваюсь и спрашиваю:

– Нравится?

Он кивает. Конечно, тебе нравится. Я видел, какими глазами ты на меня смотрела. Ты так легко сдалась. Меня это злит, но это даже хорошо. Я не собираюсь быть с тобой нежным.

Тебя должно это спугнуть.

Но девочка полна решимости.

Ну, что ж, дойдем до конца. Ты ещё даже не знаешь, что ждёт тебя впереди. Потом ты будешь проклинать меня, а я смеяться.

Я накрываю её тело своим. Она выгибается под моими ласками.

Да, малыш, прогибайся.

Я резко вхожу в неё, прорывая все преграды. Она дергается, но я держу её крепко, продолжая двигаться. Она всхлипывает, и я даже собираюсь остановиться, но уже не могу. Животный инстинкт вкупе со злостью не позволяют мне отступить.

– Ник...

Я делаю пару толчков и выхожу из неё, выливаясь ей на живот. Она затихает, свернувшись клубочком. Я вижу пятна на простыни.

Кровь. Девственница. В чем я и не сомневался. Жаклин уснула – это хорошо, ведь сюрприз будет утром. Я встаю, спать рядом с ней я не собираюсь, принимаю душ, смывая кровь с себя. Сажусь в кресло.

Жаклин просыпается от вспышек фотокамер – сюрприз. Она резко садится, прикрывая голую грудь. Её и без того большие глаза округляются. Она в панике смотрит по сторонам, а в это время человек пять парней продолжают фотографировать её без остановки. Практически обнажённую, прикрывавшуюся одеялом, на котором виднеются пятна её же крови.

Печать позора поставлена.

Даже издалека видно, как она дрожит. Ей страшно. В груди что-то дёрнулась, но я быстро подавил это. Так надо. Жаклин нашла меня глазами. Она молча молила меня помочь, но я так и остался стоять, прислонившись к стене, перекрестив руки на груди, и холодно взирал на то, что происходит. Она обмоталась этим одеялом и подошла ко мне.

Да, её била крупная дрожь, слезы катились по щекам, волосы, запутавшиеся за ночь, лежали на спине. Она смотрела на меня, а я смотрел сквозь неё. Жаклин что-то прошептала, а потом очень быстро выбежала из комнаты.

Я еду медленно, мне нравится вдыхать её запах. Прошло два года с тех пор, как я был к ней вот так близко. Она изменилась, ведь я приложил к этому руку. Сейчас она больше напоминает затравленного зайчика.

Но разве я не этого хотел?

Мы подъезжаем к её дому. Я поворачиваюсь и вижу, что Жаклин расстёгивает пуговицы на рубашке.

Что она творит?

Мне будто бьют под дых. В лёгких больше нет воздуха. Я оказываюсь к ней впритык, касаюсь носом её щеки и вдыхаю лёгкий сладкий аромат. Она напрягается, но меня не отталкивает. Я отодвигаю рубашку в сторону, проникаю рукой внутрь, дотрагиваясь до её ключицы, ложбинки между грудями, спускаюсь к животу, расстёгиваю последнюю мешавшую пуговицу. Теперь я вижу её тело перед собой.

Оно прекрасно. При тусклом освещении её бледная кожа выглядит жемчужной. Я вижу, как высоко поднимается её грудь. Я волную её. Поворачиваю голову Жаклин, чтобы увидеть эти синее глаза, заволоченные пеленой страсти. Я погладил пышные ресницы, щеку, коснулся губ. Мне отчаянно хотелось ощутить их мягкость и сладкий вкус.