Текст книги "Печать позора"

Автор книги: Даша Art

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Но, фиг вам! Я что-нибудь придумаю. И точно никуда не поеду.

– Где Джереми?

– У себя. – Алекс кивнул в сторону кладовки. – Он уже миллион раз выходил, чтобы посмотреть, пришла ты или нет. Будешь что-нибудь?

Я отрицательно помотала головой.

– Выглядишь очень сексуально, – вдруг сказал Алекс, – выпивка за счет заведения.

Как связана моя сексуальность с бесплатной выпивкой? Хотя мне все равно. Можно подумать, что у меня появится желание выпить потому, что алкоголь достанется мне бесплатно.

Я нахожусь совсем одна. В баре, где куча пьяных людей: мне необходимо оставаться трезвой, чтобы контролировать ситуацию.

– Жаки! – Это Джереми.

Он встал возле меня. Я впервые видела, как он смотрит на меня без отвращения. Казалось даже, что он рад меня видеть. С чего бы это? Неужели, несмотря на то, что на сцене пела именно я, позор нашего городка, посетители все равно хотят, чтобы я находилась на этой сцене.

– Как хорошо, что ты снова здесь! – Его голос слишком возбужденный.

– Без тебя по пятницам выручка была не та, – сказал Алекс как бы невзначай.

Ах, вон оно что. Выручка. Я ведь приносила очень хороший доход бару. А без меня это заведение потеряло свою изюминку. Конечно, я не удивилась. Джереми никогда не был бескорыстным.

– Ты готова? – Джереми сделал вид, будто не услышал слова брата?

– Да. – В голову пришла невероятная идея. Еще утром я даже не думала об этом. Но после такого разговора за ужином, решила немного помочь себе. – Но у меня есть два условия.

Я говорила уверенно, больше не тряслась. В конце концов, если он откажется, я просто-напросто уйду, ничего особо не теряя. К тому же сейчас, когда все знают, кто же поет, у меня могут появиться и другие предложения. Ну, я, конечно, не надеялась, но чем чёрт не шутит.

– Какие? – изумился Джереми.

Бар сегодня был наполнен до отказа. Я посмотрела на монитор. Там целая куча заказов. Я оглянулась по сторонам. Сидя за барной стойкой, я видела весь зал как на ладони из-за того, что она немного возвышалась над залом. Это сделано с целью лучшего контроля над происходящим в баре.

На меня поглядывали с любопытством, но я искала глазами Николаса. Его нигде не было видно.

Еще не пришёл? Меня это очень огорчало. Я хотела знать наверняка, что он здесь, слушает меня. Хотела, чтобы он смотрел на меня, желала ощущать его присутствие в зале.

Было уже ровно девять. Пора выходить на сцену.

– Ты же понимаешь, что мне не нужна тень.

– Почему бы нам не сделать все так, как было раньше?

– Нет! – сказала я с вызовом. Джереми кивнул, согласившись на первое условие. – И еще одно.

Я немного помедлила. Внимание Джереми и Алекса было обращено исключительно на меня.

– За выступление ты мне заплатишь, – я сделала паузу, – тысячу долларов.

– Что?! – выкрикнули они одновременно. После чего Алекс засмеялся, а Джереми замер.

Я молча ждала. В моих глазах был вызов. И Джереми видел его.

Да, я очень изменилась. Если бы не угрозы отца, я бы не стала ставить это условие. Но мне скоро пригодятся деньги. И я не собиралась втихую снимать их с карты родителей. Пусть они думают, что загнали меня в угол.

– Не многовато ли? – Джереми вышел из ступора.

– Нет, я пела здесь три года абсолютно бесплатно, обогащая твой счет. Но времена меняются. И если не хочешь, то я пошла отсюда. Тебе придется самому объяснять присутствующим, почему я не вышла на сцену.

Джереми заскрежетал зубами. Я прекрасно понимала, и он тоже, что выхода у него нет.

– А ты мне очень даже нравишься, детка, – Алекс поддался ко мне. – Может, уединимся где-нибудь на пару минут?

Он дотронулся до моей руки. Я отдернула ее, стараясь сдерживать свое отвращение и гнев. Я до сих пор содрогалась, вспоминая его приставания на танцполе.

– Даже не думай, – оскалилась я. – Джереми, держи своего брата подальше от меня.

Я еще помню, как он говорил, что это именно я пристаю к нему.

Джереми зло посмотрел на Алекса. Тот поднял руки, типа, сдаюсь.

– Ну, так что решили? – Я пальчиком обвела толпу. – Платишь? Или я пошла домой?

– Хорошо, – капитулировал Джереми.

– Ну и ладненько. – Я хлопнула в ладоши, как это делает Яна. Чёрт, я начала перенимать ее слова и поведение. – Только деньги вперед.

Алекс опять прыснул. Джереми покраснел еще больше. Но все-таки кивнул Алексу. Тот вытащил из-под барной стойки десять купюр по сто долларов. Я свернула их и положила в свой маленький черненький рюкзачок с шипами, что висел у меня на плече.

– Ну, вот и все. Пошли на сцену! – Мое настроение сразу поднялось. Хотя бы немного денег на всякий случай у меня есть.

Я вышла на сцену, уверенно шагая. Вокруг царил полумрак, но я всех вижу, и меня тоже все видят. На сцене стоял стул. Я залезла на него, удобно откинувшись на спинку.

– Всем здравствуйте, – сказала я в микрофон, проверяя звук. Все в норме. – Давайте начнем.

Такого я еще не испытывала. Я не пряталась, была сама собой. Пела, получая нереальное удовольствие. И людям это нравилось. Им нравилось слушать именно меня – Жаклин Томсон – а не тень.

Началось все с песни Miley Cyrus – Wrecking Ball – тенденции не меняются. Люди выпивают, раны дают о себе знать. Они заказывают душещипательные песни и плачут, слушая их. После чего им реально становится легче.

Или же такую, под которую можно танцевать. Но танцуют сейчас в основном под клубные миксы, поэтому таких песен немного. Именно в этом и прелесть бара «Только пьяные». Ты можешь услышать живое выступление, не клубные миксы, и при этом сам выбираешь плейлист.

Песни The Pretty Reckless сегодня были очень популярны. Я спела «Kill Me», «Just Tonight» и, конечно же, «My Medicine». Также Nikelback: «Far Away», «If Today Was Your Last Day», «Lullaby».

Я также исполнила Ben Cocks – So Cold. Слова этой песни эхом отражались в моем сердце.

– Из-за тебя мое сердце истекает кровью,

Ты все еще должен мне причину,

Я не могу понять, почему...

Я уже не могла сидеть на стуле. Я ходила туда-сюда, воспроизводя одну песню за другой. Далее была группа Skillet. «Awake and Alive», «Comatose». Услышал мелодию «Lucy». Я сделала глубокий вдох. Эта песня всегда отзывалась болью. Я даже иногда плачу, когда пою её.

Я подошла ближе к краю, посмотрела на зрителей. Одни стояли с бутылками у небольших столиков, другие сидели на диванчиках, третьи раскачивались под песни возле сцены. Я знала, что меня слушают все. Я хотела увидеть Николаса. Но со сцены не могла разглядеть всех.

Я села на край сцены и свесила ноги. Не знаю, как я решилась на такой шаг. Но мне захотелось петь рядом со зрителями. И я не пожалела. Они пели вместе со мной. Я слышала их. Некоторые уже ревели. Я пела:

– Когда прошло все,

Хочу обнять вновь...

Я б отдал весь этот мир,

Чтоб блеск увидеть мне сейчас в глазах твоих.

Слишком эмоциональная песня. Я смахнула слезы с глаз. Мне захлопали. Я улыбнулась.

Я больше не могла петь. В горле пересохло, в легких горел огонь. И эмоционально было уже тяжеловато.

Я ушла со сцены, взяла у Алекса бутылку воды.

– Мне надо подышать, – сообщила я Джереми и направилась к черному ходу.

Свежо. Я подошла к стене и приложила к ней лоб. Тишина, спокойствие. Как же хорошо. Сердцебиение зашкаливало, как и адреналин у меня в крови. Я услышала, как открывается дверь, улыбнулась, подумав, что это Николас. Он знал, что я прячусь здесь после выступления. Я обернулась и замерла.

Это был не Николас.

– Грег. – Я сжала зубы. Мой желудок упал в пятки.

Я совсем забыла о его существовании. И вот он стоит передо мной.

– Вот ты где! – Он мерзко улыбнулся. – Давно не виделись.

Он начал подходить ко мне.

– Не подходи! – процедила я.

– А то что? Что ты мне сделаешь? Посадишь в тюрьму?

Грег засмеялся. У меня мороз по коже пробежал от его смеха.

Мы с ним вдвоем. В темноте. В переулке. Здесь никого нет.

Он медленно надвигался на меня, зажимая в угол.

– Ты лишила меня моей секс-игрушки: теперь тебе придется занять ее место.

– Ты свихнулся? Я не собираюсь заниматься с тобой сексом!

– Ну, – он улыбался, а я готова была блевануть, – у тебя нет выбора.

Я прижалась к стене спиной. Отступать больше было некуда. Я решила неожиданно протиснуться сбоку. Но он поймал меня за руку и швырнул обратно в угол. Я ударилась спиной о шершавую стену.

– Решила поиграть в недотрогу, тварь? – выдохнул он мне в лицо.

Я отвернула голову: какое противное у него дыхание. От него вообще разило алкоголем, травкой и еще неизвестно чем.

– Я закричу, – предупредила я.

– Кричи, сладкая. – Он прижал свое тело к моему. – Я люблю, когда вы громко стонете.

Его руки начала шарить по моему телу. Я сопротивлялась и извивалась, пытаясь скинуть с себя его руки. Я начала колотить его, не метясь, а просто куда попаду.

Грег выругался, поймал мои руки. Он остановился, что-то обдумывая, после чего толкнула меня в другую сторону.

Это было очень резко, я не удержалась, потеряла равновесие и боком упала на асфальт. Я попыталась встать, но Грег развернул меня, положив на спину, затем сел мне на ноги, оседлав. Я, зарычав, двинула кулаком по его роже.

– Сука! – Он сплюнул. – Лучше перестань сопротивляться.

Я вновь начала извиваться, чтобы скинуть его. Он схватил мои руки, вытягивая их над моей головой, при этом ложась на меня.

Мои белые волосы, должно быть, уже стали черными: здесь было очень грязно и сыро. Я попыталась ударить его ногами, но его ноги крепко прижимали мои к асфальту.

Похоже, он знал, что надо делать. Неужели это не в первый раз?

– Я все равно тебя трахну, – говорил он мне в ухо, – хочешь ты этого или нет.

Он зарылся головой в мои волосы, его губы самым гадким образом прошлись по моей шее. Я сжала зубы.

– Ты такая сладкая, – хрипел он. – Я еще тогда на вечеринке почувствовал, как вкусно ты пахнешь.

– Отвали! – рычала я. – Тебе точно не поздоровится!

– И кто же меня накажет? – засмеялся он. – Кто заступится за такую шлюху, как ты? Не всё же Нику тебя трахать, может и поделиться разок.

Я вся дрожала от страха и отвращения. Я была беспомощна.

Что я могла сделать против парня?

Его тело полностью парализовало мое. Он был слишком тяжелый для меня. Он держал мои руки одной рукой, а другая начала проходить по моему голому животу. Я дернулась. Он схватил меня за грудь поверх топа. Я заорала. По щекам потекли слезы. Грег попытался пролезть под топ: я начала дергаться еще сильнее.

– Перестань! – рыкнул он, облизывая мою шею.

Гадко. Мерзко. Противно.

Он принялся расстёгивать пуговицу на джинсах. У него никак не получалось одной рукой. Грег матерился, но отпустить вторую руку не мог.

– Легче тебя просто вырубить, – произнес он.

– Нет! – заорала я, когда до меня дошел смысл его слов. Если я потеряю сознание, то все кончено. – Нет!

Дверь открылась с такой силой, что ударилась о стену. Грохот. Затем я услышала голос Николаса. То, что лилось из его рта, я еще ни разу в жизни не слышала. Мат на мате и матом погонял.

Он схватил Грега за шиворот его рубашки и рванул вверх. Николас ударил его кулаком в нос, затем отшвырнул в сторону. Я слышала, как Грег ударился о стену и заорал.

Николас протянул мне руку. Я схватилась за нее, поднимаясь с асфальта.

– Ты в порядке? – Николас обхватил моё лицо руками. Его глаза испуганно бегали по мне.

Я не могла говорить, слезы потекли еще быстрее. Я убрала его руки от своего лица. Николас с тревогой смотрела на меня, думая, что я снова отталкиваю его. Но я быстро сделала шаг вперед, обняла его за шею, затем прижалась к нему еще теснее. Николас обвил мою спину руками, немного приподнимая, окружив при этом своим теплом.

Я больше не могла сдерживаться. Он мне нужен. Я сделала шаг ему навстречу.

Глава 21

POV Жаки

– Он ничего не успел? – голос Николаса сорвался. – Жаки, прости, я опоздал...

Николас прижимал меня к себе так крепко, словно от этого зависела его жизнь. Я тоже обнимала его за шею, вдыхая его запах.

Я хваталась за него, как утопающая, будто он мой источник кислорода. По моим щекам потекли слёзы облегчения. Я только что валялась в грязи и теперь пачкала белую футболку Николаса. Но он не обращал на это внимания, гладя меня по волосам и спине. Я всхлипнула, он сжал меня сильнее.

– Все хорошо, – прошептал Николас.

Я поежилась. Губы Николаса были возле моей шеи. Я не могла позволить, чтобы он дотрагивался своими губами до тех мест, которые только что облизывал этот мудак.

Я очень хотела, чтобы Николас целовал меня, обнимал и не останавливался. Но не так. Не здесь. Не сейчас.

Я должна смыть с себя эту вонь. Мои волосы свисали испачканными сосульками. Мои джинсы были расстегнуты, но эта сволочь не успела залезть мне в трусы. Я была рада, что не надела юбку или платье, тогда бы все кончилось совсем по-другому. Для меня – не лучшим образом.

Я немного отстранилась от него. Николас не стал меня удерживать. Грега давно уже не было в этом переулке. Он сбежал. Это животное могло издеваться только над слабыми. С Николасом он бы точно не справился.

– Мне надо найти его, – процедил он. – Этот ублюдок должен получить по заслугам!

– Нет! – Я схватила его за локоть. – Нет! Не уходи! Не оставляй меня одну!

Меня сильно знобило. Николас снова прижал меня к себе.

– Давай я отвезу тебя. – Его губы были возле моих.

– Хорошо, – выдохнула я.

Он помог мне идти, поддерживая за плечи. Мои ноги дрожали. Я перестала плакать, но все еще всхлипывала. Мы вошли в бар. Николас расталкивал людей, ведя меня к выходу.

– Жаки, – перед нами возник Джереми, – ты куда? Твое выступление еще не закончилось.

– Закончилось! – рявкнул Николас.

Джереми внимательно оглядел нас.

– Что-то случилось?

– Видел Грега?

Николас был очень зол – казалось, все внутри него клокотало – но обнимал меня за плечи он очень нежно, хотя и крепко.

– Да, он только что, как ошпаренный, выбежал из бара. Что он сделал?

– Надо его найти! – Это был приказ?

Я переводила взгляд с Николаса на Джереми. Они странно смотрели друг на друга. Джереми кивнул, затем отошел в сторону.

– Я позвоню, – кинул Николас, ведя меня дальше.

Он аккуратно посадил меня в машину. Я больше не была в его объятиях, и от этого внутри все сжималось. Я не хотела, чтобы он отпускал меня.

Я снова затряслась. Осознание того, что только что произошло, накрывало постепенно.

Меня чуть не изнасиловали.

Я сжала кулаки, пытаясь протолкнуть огромный ком в горле. Глупо было надеяться, что теперь меня никто не обидит.

Николас сел за руль, затем протянул мне мой рюкзак. Когда он успел его подхватить? Я совсем забыла о нем. Николас взял мои ледяные руки в свои, немного потер их, чтобы согреть. Я шмыгнула носом.

– Отвезти тебя домой? – спросил он, поцеловав мое запястье.

От такого проявления нежности по телу разлилось приятное тепло. Еще чуть-чуть, и я растекусь, как жидкая каша по тарелке.

– Нет. – Я даже не задумалась над ответом. – Куда угодно, только не домой.

Николас пристально посмотрел мне в глаза, будто пытаясь что-то разглядеть. Я немного поддалась вперед. Мои руки все еще были в плену его рук. Вся машина была наполнена его запахом. Я хотела впитать его в себя, чтобы от меня пахло не грязью и вонью Грега, а им.

Я тоже заглядывала ему в глаза – темный омут. Казалось, что они смотрят глубоко мне в душу. Сейчас я видела в них смесь страха, заботы и... надежды.

Я не двигалась, боясь разрушить этот момент. Николас тоже. Дыхание слегка учащенное. В машине тихо, слышалось только, как мы дышим, всматриваясь друг в друга.

Я опустила взгляд на его губы и облизнула свои. Теперь он смотрел на мои губы и, казалось, перестал дышать. Я видела, как дернулся его кадык.

– Тогда ... – голос Николаса немного охрип, он не договорил, отпустил мои руки, завел машину и нажал на газ.

Все его внимание было обращено на дорогу, а я только и делала, что пялилась на него. Николас напряжённо вцепился в руль, словно мертвой хваткой. Его скулы резко выделялись на лице, а убы сжаты в тонкую линию. Казалось, он даже не моргал.

Я не сразу поняла, куда мы едем. Скорее поняла только, когда Николас заехал во двор своего дома.

– Разве твои родители не будут против моего присутствия?

– Их нет дома, – резко ответил он, выходя из машины. Я тоже вышла.

У Николаса огромный дом на берегу океана. Но, как по мне, так он слишком большой и вычурный. Как будто хозяева хотели крикнуть: «Вот, посмотрите, сколько у нас денег!».

– Не нравится? – Николас заметил, что я разглядываю его дом. И, видимо, выражение лица у меня было не очень.

Я опустила глаза.

– Красивый ухоженный дом, – ответила я.

– Но?

– Как музей, – буркнула я себе под нос.

– Точное описание, – усмехнулся Николас.Он взял меня за руку и повел внутрь.

Все прошлые разы моего пребывания здесь, я не очень-то оглядывалась по сторонам. Дом действительно напоминал каталог роскошной жизни – дорогая мебель, произведения искусства, причем как классического, так и модерна. Но в нем не была человеческого тепла, уюта и комфорта.

– Если хочешь, можешь принять душ. – Николас указал пальцем на дверь ванной комнаты на первом этаже.

– Да. – Я мечтала принять душ, смыть с себя весь ужас этого вечера.

Я посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Мой макияж расплылся по лицу. На щеках черные полоски от слез. Волосы грязные и запутанные.

Как вообще Николас мог так нежно смотреть на меня в таком состоянии? Я бы сама себя испугалась. Такая страхолюдина.

Мои и так большие глаза теперь еще и опухли. Я посмотрела на свои руки. Под ногтями грязь, некоторые из них сломаны. Я хорошо сопротивлялась, но моих сил точно не хватило бы, чтобы остановить его. Он бы просто вырубил меня и сделал все, что хотел. Я даже боюсь представить, что было в его голове.

Я быстро скинула одежду, будто она полыхала, вошла в душевую кабинку и включила воду. Я долго стояла под струями воды. Мне все казалось, что я недостаточно чистая. Я вымыла волосы дважды, несколько раз намыливала все тело мылом, затем гелем для душа. Но, казалось, что от меня еще воняет Грегом. Я съежилась, вспомнив, как он облизывал и лапал меня.

Сжав руки в кулаки, я вылезла из душа. Тщательно вытерлась полотенцем, надела короткий белый махровый халат. Их было много на полке. Они лежали аккуратной стопкой возле длинных мужских.

Волосы я вытерла полотенцем, затем слегка подсушила феном. Они очень густые, поэтому, чтобы полностью их высушить, требуется очень много времени, я оставила их влажными.

Я не собиралась притрагиваться к своей одежде, но все же схватила ее и выбросила в мусорное ведро, после чего вышла из ванной.

В доме было темно. Только небольшое свечение доносилось из гостиной комнаты. Я пошла на свет.

Николас сидел на диване. Комнату освещал только камин. Угольки потрескивали. Приятный полусвет. Тепло. Стало очень уютно. Я подошла к дивану. Николас, до этого смотревший на огонь, повернул ко мне голову.

– Жаки, – он встал мне навстречу, – ты долго, я уже начал думать, что что-то случилось.

Я помотала головой.

– Все хорошо... – Мои губы задрожали. Еще чуть-чуть, и этот ниагарский водопад снова прорвет.

Мои ноги словно свинцом налились: я опустилась на диван. Николас сел на корточки напротив. Он коснулся руками моих коленок. Я немного вздрогнула. Прикосновение его рук к моей голой коже ощущалось слишком хорошо. Я смотрела на него.

– Тебе надо отдохнуть.

Я немного поддалась вперед, и мы оказались лицом к лицу, но Николас отодвинулся. Он встал, взял стакан с журнального столика и протянул мне.

– Что это? – спросила я, беря в руки теплый стакан.

Жидкость была цвета вишни. В стакане так же плавала долька апельсина и трубочка корицы. Я вдохнула аромат цитруса и корицы.

– Пахнет божественно, – протянула я, улыбнувшись.

– Это глинтвейн. – Николас сел рядом. – Обычно я против алкоголя, но тебе надо немного расслабиться и согреться.

Я сделала глоток. М-м-м, вкусно. Теплое вино с пряностью корицы и кислинкой цитруса.

Мы молчали. Я понемногу пила напиток, Николас смотрел на меня. Я перестала дрожать. Страх, гадкое ощущение внутри постепенно отступали на задний план. Здесь и сейчас были только я, Николас и подрагивающий огонь в камине.

Николас забрал стакан из моих рук, когда я допила. Он поставил его обратно на журнальный столик.

– Жаки, я понимаю, что это все моя вина...

– Твоя? – Я искренне удивилась.

– Если бы не я, то с тобой вообще ничего не случилось. – Николас во всем винил себя.

И я ведь тоже всегда винила его. Николас запустил этот таймер. Но...

Я резко двинулась вперед, не обращая внимания, что нижняя часть халата при этом разъехалась в стороны. Я вскинула руки и коснулась его лица. Кожу немного покалывало. Николас замер.

– Это не твоя вина. – Я говорила ему прямо в лицо. – Я уверена, что Грег делал это не в первый раз. И это я засадила Сару в тюрьму. Он ясно выразился, что ему нужна секс-игрушка вместо неё.

– Больной ублюдак, – оскалился Николас.

– Да, но это не ты сделал его таким. Насильником. Наркоманом. Я думаю, они уже точно не помнят, для чего делали это. Не помнят, что это ты указал на меня. Это не из-за тебя. Они... получали от этого удовольствие. Им нравилось издеваться. И им было все равно над кем. Если бы у них было все в порядке с головой – ничего бы этого не было. Они, возможно, смеялись бы надо мной, не общались, но не было бы такой травли, избиения, унижения. Люди не должны быть такими жестокими. Да, ты начал, но Сара и Грег продолжили это. Причем с каждым разом все больше и больше. Ты не...

Я наконец поняла, что уже давно не винила его. Я все еще не знаю, почему он так поступил, но для меня это больше не имеет значения. Возможно, я все еще люблю его.

О, Господи, я такая жалкая. Я все это время любила того, кто меня ненавидел. Я похоронила эти чувства где-то глубоко внутри, но они выбрались. Николас вытащил их на поверхность. И я больше не собиралась прятаться или сбегать.

Вот он. Рядом. Просит прощения. Признает вину.

Я сама коснулась его губ своими – сама сделала этот шаг.

Я держала его лицо в своих руках, затем опустила их на его шею и затылок. Николас не двигался лишь пару секунд. После чего резко прижал мое тело к себе. Одна его рука сжала талию, другая легла на макушку.

Николас резко выдохнул и углубил поцелуй. Я вцепилась в его плечи, толкнула назад. Николас теперь сидел, облокотившись на спинку дивана. Я залезла к нему на колени, оседлав.

Нижняя часть халата задралась вверх, полностью оголяя мою попу. В ванной я надела свои трусики, но лифчика на мне не было. Николас хрипло выдохнул, опустив руки на мои ягодицы.

Я почувствовала, как его пальцы сильнее впиваются в мою кожу, а язык скользит у меня во рту – так чертовски приятно. Я запустила свои пальцы в волосы Николаса, прижимая его голову еще ближе к себе. Хотя ближе уже было практически невозможно.

Его футболка мешала мне. Я начала поднимать ее, при этом касаясь его твердого живота. Николас вздрогнул. Я скинула его руки со своей попы, стягивая с него этот кусок ткани. Нам пришлось разорвать поцелуй.

– Господи, Жаки, – бархатный голос Николаса дрогнул, – нам надо остановиться.

– Что? – Мой мозг плохо соображал.

– Еще чуть-чуть, и я не смогу контролировать себя.

– И не надо.

Я почувствовала твердую выпуклость в его штанах, сделала круговое движение бедрами, желая унять ноющую боль между ног. Николс застонал. Мне нравилось ощущать, что это я так на него действую. Он сказал, что не сможет контролировать себя. Я хотела точно того же – чтобы он не останавливался.

– Сейчас у тебя просто последствия шока, и ты выпила, поэтому не можешь здраво соображать. Но завтра утром ты... будешь ненавидеть меня и... себя...

Я приложила палец к его губам, заставляя замолчать. Я неровно дышала. Моя грудь слишком часто поднималась и опускалась. С Николасом происходило то же самое: я видела. Его руки больше не касались меня, лежали вдоль его туловища, но ладонями он упирался в диван, стараясь сдержать желание.

– Я не ненавижу тебя. – Я медленно скользила ладонями по его телу. – Я хочу быть с тобой.

– Жаки, – Николас сморщился, откинув голову назад, – это в тебе говорит алкоголь.

– Нет. – Я замотала головой, затем опустила её вниз, чтобы лизнула его сосок. – Возьми меня.

Николас сжал руки в кулаки. Он все ещё пытался бороться с той жаждой, что с каждой секундой становилась все больше.

Я не знаю, где взяла столько смелости: наверно небольшая доза алкоголя все-таки давала о себе знать. Я вернула руки на его плечи, сжала их. Уткнувшись носом ему в шею, вдохнула аромат его кожи. Запах Николаса опьянял меня гораздо больше, чем глинтвейн. Я коснулась губами его уха, слегка прикусила мочку. Затем начала покрывать поцелуями шею, коснулась языком его кадыка, чувствуя, что теперь он в моей власти.

– Жаки... – Его голос, произносящий мое имя, звучал как симфония – хриплая, с придыханием.

– Да? – прошептала я, поерзав на центре его наслаждения.

Николас сдался, издав такой стон, словно ему стало больно. Его руки развязали пояс халата, резко рванул его с моих плеч.

Я как в замедленной съемке наблюдаю за его головой, опускающейся к моей груди. Его губы смыкаются на моем соске, рука накрывает другую грудь, и я выгибаюсь ему навстречу, подставляя ему свое тело.

Ток проходит по всему моему телу. Он зародился здесь, возле моего сердца, где сейчас орудует скользящий язык Николаса, но устремлялся вниз. Туда, где уже так горячо и влажно.

Губы Николаса перемещаются на сосок другой груди. С губ срывается стон. Я начинаю тереться об него. Николас скалится, сжимая мою попу.

Один его палец проскальзывает в трусики, а губы присасываются к моей шее.

Я чувствую его дыхание на моей шее и его палец, ласкающий мои складочки между ног. Я издаю такие стоны, что при других обстоятельствах мне было бы жутко стыдно. Я извиваюсь в его руках, желая получить что-то большее.

– Нет, – полушепчет-полустонет Николас.

И я уже готова расплакаться. Он не хочет меня? Он отказывает мне?

– Не здесь, не на диване.

Я снова расслабляюсь.

Николас встает, поднимая и меня. Я обхватываю его ногами за талию и руками за шею. Он поддерживает меня, держа за ягодицы.

Губы Николаса не отрываются от моих. Он несет меня на второй этаж, периодически останавливаясь, прижимая меня к стене, углубляя поцелуй и вжимаясь в меня своим пахом. После чего перешагивает еще через пару ступенек и снова к стене. Когда мы наконец достигаем его комнаты, я готова завыть от раздирающего меня желания.

Николас опускает меня на кровать и собирается накрыть своим телом, но я отталкиваю его.

Он смотрит на меня непонимающе. Но я хватаюсь за его ремень, губы Николаса расплываются в улыбке. Расстегнув пряжку, перехожу к джинсам. У меня не получается справиться с пуговицей. Мои руки слегка подрагивают. Николас помогает мне, снимает их, откидывает в сторону.

Он стоит передо мной в одних боксерах, и я не могу отвести от него взгляд. Высокий, рельефный, чертовски красивый. Он не дает мне долго любоваться им. Одно движение, и он уже придавливает меня к матрасу своим мускулистым телом.

– На вкус ты так же ангельски прекрасна, как и на вид. – Он прижимается губами к моей ключице, находя бьющуюся жилку.

Я вцепилась ногтями, или тем, что от них осталось, в его спину. Он рычит мне в ухо, затем раздвигает мои ноги.

Я обхватываю его талию, руками стараясь стягивать его боксеры. Он ловит мои руки и поднимает их высоко над моей головой.

Совсем недавно мои руки уже были в таком положении. И, казалось бы, это должно вселять в меня страх или хотя бы отталкивать, но прямо сейчас мне это жутко нравится.

Я прогнулась, прижимаясь к нему еще сильнее. Николас покрывает поцелуями мою грудь, при этом что-то шепча и постанывая.

– Ангел мой, я не могу больше сдерживаться, – заныл он, вызывая у меня улыбку. – Если я сейчас же не окажусь в тебе, то взорвусь.

Мне нравилось слышать, что он так сильно хочет меня, нравилось чувствовать его эрекцию у себя между ног. Мне самой казалось, что я вот-вот лопну от переизбытка чувств.

Я вырвала руки из сладкого плена, снова опустила их вниз, легонько провела пальчиками по его члену сквозь ткань трусов. Николас зарычал, кусая меня за шею. Его руки блуждали по мне, медленно опускаясь к центру моего наслаждения. Я тоже издала непонятный звук.

– Так возьми меня. – Я не узнала свой голос, в нем было столько страсти.

Николас отстранился. Резко сдернул мои трусики. Они, казалось, разлетелись в клочья. Николас посмотрел на меня сверху вниз, после чего резко выдохнул.

Он встал, снял свои боксеры, подошел к прикроватной тумбочке, достал презерватив, быстро порвав упаковку, надел.

Я наблюдала за ним из полуприкрытых век, зная, что поздно стесняться, но ничего не могла с собой поделать. Николас вернулся ко мне, поудобнее устраивался у меня между ног.

Я снова выгнулась дугой в предвкушении.

– Ты точно уверена? – Спросил он, уже касаясь кончиком своего члена входа в мои глубины. Николас немного приподнял мою голову, держа за затылок. – Ты точно завтра не пожалеешь? После того, что сейчас произойдет, ты станешь моей.

Голос уверенный, властный, но немного дрожащий. Он так же сильно возбужден, как и я. В его глазах горело пламя. И оно вот-вот меня поглотит.

–Да, – выдохнула я, – я хочу быть твоей...

Большего и не требовалось. Он вошел в меня одним толчком. Я резко дернулась.

– Ай! – крикнула я. Мне опять стало больно как в тот раз, когда он самым жёстким образом лишил меня девственности.

Николас замер.

– Прости, – прошептал он, уткнувшись в мою шею. – У тебя же было только один раз и то два года назад. Сейчас все пройдет. Просто расслабься и доверься мне.

Я последовала его совету. Николас не двигался внутри меня, зато его руки мягко скользили по моим волосам, груди, животу, не пропуская ни одного участка моей кожи, в то время как его губы покрывали мое лицо легкими поцелуями.

Боли уже не было. Я расслабленно выдохнула, затем сама сделала толчок ему навстречу. Николас понял намек, возобновляя движение.

Я встречала его на полпути, зеркально отображая каждый его толчок. Я не только принимала, но и отдавала – это был своеобразный танец наших тел.

Я чувствовала, как внутри нарастает напряжение, будто все мои чувства концентрируются в одном комке. И этот напряженный клубок все сжимается, готовый взорваться в любую секунду.

Наш танец ускоряется, и я уже не контролирую себя. Я кусаюсь, царапаюсь и стону. Мои волосы разлетаются в разные стороны. Голова вжимается в подушку. Каждый толчок Николас возносит меня на вершину какого-то невероятного блаженства.

Он отрывает мои руки от себя, чтобы прижать их к матрасу по разные стороны от нас. И именно в тот момент, когда Николас переплел свои пальцы с моими, тугой узел глубоко внутри меня наконец взорвался.

Мне показалось, что внутри начал извергаться вулкан, и теперь по жилам течёт не кровь, а лава.