Текст книги "Печать позора"

Автор книги: Даша Art

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Table of Contents

Annotation

Книга 1: Жаки и Ник. Пару лет назад ты поставил на мне эту проклятую метку, после которой от меня отвернулись абсолютно все: учителя, друзья, даже родители. Меня оскорбляли, унижали, даже били...Но в один прекрасный день всё изменилось. Я выбралась из этой западни. А ты? Мог ли ты предположить, что однажды причины твоего поступка лопнут, словно мыльные пузыри? И ты захочешь быть с той, кого так безжалостно бросил на растерзание?Как преодолеть предательство родных и близких, и при этом не сойти с ума? Где найти силы жить дальше? Кто поможет справиться с той болью, что точит изнутри?Группа автора https://vk.com/dasha_art_officiallyВНИМАНИЕ! Тем, кому интересна история Яны и Маркуса, читайте "СОЛНЦЕ МРАЧНОГО ДНЯ".

Печать позора

Печать позора

Даша Art

Глава 1. 2 года назад.

POV Жаки

Эта история началась банально.

И я даже предположить не могла, что этот обычный вечер изменит всю мою жизнь, перевернет все с ног на голову. Друзья станут врагами, а тот, кого я любила – моим личным адом.

– Эй, Жаки, – у моей подруги совсем нет терпения, – давай быстрее. Мы же опоздаем. Там всех симпатичных разберут. Что мне потом прикажешь делать?

Вечеринка на пляже. Для нашего небольшого городка это вполне нормально. Я бы даже сказала обыденно. Наша молодёжь любит подзависнуть на частном пляже кого-нибудь богатея. А таковых у нас было очень много, ведь все семьи нашего городка обеспеченные – кто-то больше, кто-то меньше. И дома стояли как на подбор – особняки, с видом на океан.

На их фоне я выделяюсь. И не самым лучшим образом, ведь моё «родовое гнездо» выглядит скромнее. Нет, не поймите неправильно. У моей семьи небольшой строительный бизнес, который отец постоянно развивает. И, несмотря на то, что мы живём, не считая расходов, и я могу позволить себе одежду от известных брендов, мы всё же не дотягиваем до уровня тех, чьи дома расположились на берегу океана.

Я, конечно, немного завидую им, но каждый раз напоминаю себе, что у меня есть много из того, чего нет у них: любящие родители, замечательные соседи, хорошие учителя, верные друзья.

Мою лучшую подругу зовут Вики. Мы часто смеёмся, говоря, что нам судьбой предначертано стать лучшими друзьями.

Жаки и Вики.

Жаклин и Виктория.

У моей подруги не только имя победы, она сама по жизни победитель. Красивая брюнетка с хорошей фигурой. Она обладала именно той внешностью, которая нравилась противоположному полу.

А моя внешность заставляла их притормозить, подумав хорошенько. Нет, опережаю ваши мысли, я не страшненькая.

Представьте себе невысокую, стройную девушку с белыми длинными и невероятно густыми волосами. Представили? А теперь добавьте ей молочного цвета кожу, маленький, чуть заострённый носик, пухлые губки. Как вам?

Неплохо, да?

И вот именно сейчас вообразите, что у этой девушки огромнейшие глаза, ярко синего цвета. Такие глаза пугают и завораживают одновременно.

Именно они и вызывают у противоположного пола смешанные чувства. Вики утверждает, что я нравлюсь парням, но они побаиваются моих глаз – слишком невинно, слишком открыто, слишком красиво.

Меня это слегка расстраивает. Я ведь не нарочно. Такая уж уродилась. Если не считать парней, то в городке меня любили. Я ведь отличница, умница, всегда вежлива и общительна.

Кто ж знал, что скоро все изменится до неузнаваемости...

На эту вечеринку я возлагаю большие надежды, поэтому мы с Вики выбрали мне самое офигенное платье – коротенькое, розовое, с красным пояском на талии. Цвет идеально сочетается с моей кожей, а длина открывает прекрасный вид на мои стройные ноги.

Оглядываясь назад, я понимаю, как глупо себя повела. Разве не наивно было считать, что какое-то платье поможет мне влюбить его в себя?

С какой ненавистью я топтала это платье, давясь слезами, найдя его через пару дней в своем школьном шкафчике. После чего сожгла эту тряпку, к чертям собачьим, в мусорном баке напротив моего дома. Но это будет потом...

Сейчас же я нервно постукивала ногой, сидя в машине подруги. Вики настояла на том, чтобы накрасить меня. Мне ведь нужно, чтобы ОН посмотрел на меня.

Лучше бы не смотрел...

Так вот, когда мы все-таки добрались, вечеринка уже была в полном разгаре. Многие парни, да и девушки, уже были изрядно выпившие: одни шатались из стороны в сторону, другие танцевали, третьи уже блевали где-то в углу.

Я сразу заметила Его – причину моих стараний.

Николас Свен – хозяин вечеринки и, по совместительству, самый горячий парень нашей школы. Высокий, стройный, темноволосый, с глазами цвета горького шоколада. Один его взгляд заставлял девушек раздвигать свои ножки, чем он без зазрения совести пользовался.

Все знают, что он бабник. Я тоже знаю. Но это не мешает мне быть влюбленной в него уже пару месяцев. Это случилось, когда на уроке химии нас объединили в пару. Одного его взгляда и хриплого «привет» хватило, чтобы моё сердце пустилось вскачь.

– Жаки! Ты пялишься!

Да, я знаю об этом. Но не могу ничего с собой поделать. Сегодня он выглядел даже лучше чем обычно, хотя я думала, что это невозможно. Наверное, все дело в освещении и самой атмосфере. Вечер, музыка, полусвет, на заднем плане шум океана.

Он надел темные джинсы, которые идеально подчеркивали его ягодицы. Вики всегда смеялась, что была бы не против ущипнуть его за них.

– М-м-м, сладенький, – постоянно повторяла она.

Тонкий серый свитер, с v-образным вырезом, открывал идеальный вид на его накаченную загорелую грудь. На шее привычно висела подвеска прямоугольной формы на черной кожаной веревке. Никто не знал, откуда она и что значит. Ник никогда не снимал её и никому не рассказывал, что она для него значит.

– Жаки!

Я все-таки посмотрела на Вики, она покачала головой и засмеялась.

– Ты не должна так открыто проявлять к нему интерес!

– Он никогда не обратит на меня внимания. – Я шумно выдохнула, наблюдая, как очередная красотка повисла на его плече.

Ник стоял в компании своих друзей недалеко от бара. Его окружение было таким же, как он сам. Самовлюбленные нахальные типы, думающие, что им все дозволено. Самым близким его другом был Маркус Дэвис. Они выглядели как два брата и вели себя соответствующе.

– Как думаешь, я смогу соблазнить Марка?

Когда Вики успела выпить?

Да, Маркус безумно красив, но лично я считала его намного опаснее Ника. Когда он проходил рядом, все волоски на моем теле становились дыбом.

Его серые глаза напоминали сталь. Они были такие же холодные и безжизненные, как и он сам. Он редко смеялся. Никогда ни с кем не разговаривал и не слушал никого, кроме «избранных». Даже девчонок соблазнял молча.

Ну, этот слух пускали местные сплетницы.

– Вики, – я запнулась на полуслове, – может не надо? Ты же не хуже меня знаешь, что потом будет.

– А у тебя с Ником все будет по-другому? – хмыкнула она. – Я не хочу отношений с Марком, просто хочу узнать, так ли он хорош в сексе, как говорят. Я бы и с Ником попробовала, если бы не твоя «любовь».– Вики сделала руками знак кавычек.

Я покачала головой, не веря своим ушам. Моя подруга так спокойно говорит о сексе, будто о походе в магазин за туалетной бумагой. Да, я, конечно, знала, что она не девственница, но даже представить себе не могла, что все именно так.

– А как же чувства?

Я действительно считала, что секс без любви – это как еда без соли. Есть можно, но невкусно.

– Я чувствую, – Вики махнула рукой, – чувствую, что хочу его трахнуть.

Она засмеялась так громко, что некоторые обернулись. Подруга подмигнула мне и потащила за руку в бар.

– Сегодня мы должны напиться! – Мои возражения Вики не собиралась слушать.

Она притащила меня туда, где стоял Николас. Девушка все еще была рядом. Она немного поддалась вперед и что-то зашептала ему прямо в ухо.

– Нет, детка, я пока не собираюсь подниматься наверх,– услышала я слова Ника. – Почему бы тебе не поискать другого?

Я улыбнулась. Мне понравилось, что он её отшил. Это, возможно, давало мне шанс. Но, блин, мои коленки дрожат. Я очень хочу подойти к нему, сказать: "Привет, классная вечеринка". Но моя скромность включала красный свет. Я должна это сделать, я же не урод какой-то. К тому же, на том уроке мне показалось, что я ему понравилась.

Я уже смогла сделать шаг, но резко остановилась. Мои руки похолодели, когда я услышала следующее.

– Да ладно тебе, – ухмыльнулся кто-то из его друзей, Грег, кажется. – Ты не хочешь уединиться с такой горячей сучкой, потому что еще слишком рано? Как-то не верится.

Я с такой надеждой ждала ответ Ника.

– Я обязательно трахну кого-нибудь сегодня, не переживай. Просто хочу перед этим хорошенько поразвлечься. В последнее время стало как-то скучно.

Меня задели не слова, а тон, которым он это произнес. Слишком много злости было в его голосе.

Он засмеялся таким ледяным смехом, что у меня свело желудок. Ник наклонился к Грегу и что-то прошептал. Непривычно видеть, как они шепчутся. Такого не бывало в школе. В стенах нашего учебного заведения эта компания чувствовала себя королями. Им позволялось абсолютно всё.

Однажды они до такой степени затравили одного парня, что тот пытался покончить с собой. Благо, его спасли.

И что вы думаете? Конечно, им за это ничего не было. Сразу можно задаться вопросом, как я могла полюбить такого монстра?

Но я считаю, что Николас Свен не такой. Я уверена, это просто его маска. Что-то я разглядела в его глазах цвета темного бархата на уроке химии. Сама не знаю что, но именно оно до сих пор меня не отпускает.

Грег, услышав слова Ника, удивленно вскинул бровь, затем засмеялся еще более неприятно. Через минуту они уже все ржали и оглядывались по сторонам, будто искали кого-то. Все, кроме Маркуса. Он недовольно хмурился.

Глава 2. Наши дни.

POV Жаки

«Я сильная. Я справлюсь. Больше не болит. Они – никто. Всё это не важно» – моя мантра на каждый день.

Я не хочу просыпаться. Я хочу уснуть и забыться навсегда. Но что-то заставляет меня подниматься с постели каждый божий день. Умываться и расчёсываться не обязательно. Я крашу ногти чёрным лаком, подвожу глаза чёрным, иногда красным карандашом хорошенько растушёвывая, отчего мой взгляд кажется зловещим – это мой способ защититься.

Надеваю безликие вещи. Самый лучший вариант – чёрные джинсы с дырками на коленях, чёрная или серая худи. Капюшон – обязательный атрибут. В него я могу спрятать свои заметные белые волосы. Они привлекают слишком много внимания. Я пыталась обрезать их, но мама не позволила, просто отобрала ножницы, не сказав ни слова. Врачи говорят, что это просто реакция на стресс.

Возможно.

Я не отрицаю.

Мама, как обычно, готовит блинчики. Но меня от них тошнит. Меня тошнит от всего, что я когда-то любила – будь то блинчики или пожилая соседка, которая всегда улыбалась мне два года назад.

– Вот, дорогая. – Мама протягивает мне чашку с ароматным кофе.

Я сажусь за стол, делаю глоток. Горячо. Жидкость обжигает горло. Я люблю кофе, особенно этот сорт. Но сейчас он горчит. Ставлю стакан на стол, есть не хочется.

– Мам, мне пора.

– Но ты ничего не съела.

Кто-то может подумать, что она переживает. И это будет ошибочным суждением, поверьте мне на слово.

– Папа сегодня вернётся. – Мамино лицо еще больше засветилось, хотя я думала, что дальше некуда. – Наконец-то поужинаем всей семьёй.

Мы давно уже не семья.

Она старается это отрицать, но мы отдаляемся друг от друга с каждым днём. Отец постоянно куда-то уезжает. Он говорит, что все это ради нашего бизнеса, но я думаю, что это не так. Нет, я не считаю, что у него другая женщина. Ему просто тяжело находиться в нашем доме. Мама все еще беззаботно улыбается, отчего мне постоянно хочется зарычать, но ничего не изменить. Прошлого не вернуть.

Некоторые слабости ведут к необдуманным действиям, которые, в свою очередь, бьют тебя наотмашь своими последствиями.

– У тебя глаза ангела, – прошептал он.

Что ж, теперь я – падший ангел. Падать было очень больно, но я справилась.

Я жива. По крайней мере, могу дышать. И плевать, что воздух каждый раз обжигает мои лёгкие. Глаза больше не слезятся. Просто не могут. Слёзы удел слабых, а я сильная.

Я ненавижу школу.

Наверно, так хоть раз в жизни говорит любой подросток. Но для меня это не просто слова.

Школа – ад для меня. Я каждый день жарюсь на этой чертовой огненной сковородке. Только вот вместо чертей – ученики, на месте дьявола – Николас Свен, мой персональный Люцифер.

Зайти в школу и остаться незамеченной – ага, как бы не так. Всегда найдется какой-нибудь идиот, который обратит на меня – ничтожного червя – свое внимание.

Чувствую удар по ноге и падаю на кафельный пол школьного коридора. Смех, свист и его скрипучий голос:

– Что, сучка, думала, мы забыли? Даже не надейся!

– Эх, жалко. – Это уже другой голос. – Я б ей вдул. Могла бы ко мне обратиться, я бы был с тобой более ласковым. И не было бы сейчас всего этого.

Его слова порождают новую волну смеха. Я смотрю на свои колени, немного раскровила старые раны – не страшно.

Боль лишь напоминание.

Я поднимаюсь, не смотря по сторонам. А зачем? Я и так их всех уже видела. Я уже смотрела им в глаза, просила остановиться, прекратить весь этот ужас, но им все равно. ВСЕМ.

В классах я сижу в самом дальнем углу. Сидеть со мной рядом – строго запрещено. Разговаривать со мной – Боже упаси! Если это конечно не издевательства. Хотите оскорбить – пожалуйста, ударить – можно, плюнуть – давайте пару раз. Люди не всегда такие, как мы думаем. Воткнуть нож в и без того раненую спину может каждый. Вне зависимости от близости к тебе.

– Ты же понимаешь, – взволновано говорила Вики, – это все не просто так. Они не отступят и не успокоятся. Ты теперь новая игрушка. И те, кто рядом с тобой тоже могут ею стать.

Она заплакала. Я ошарашено смотрела на неё, еще не понимая, что происходит, о чём она говорит.

– Жаки, – заныла Вики,– я так не смогу. Быть изгоем – не для меня, ты же знаешь.

Она еще раз шмыгнула носом, затем подошла ко мне ближе, взяла за руку. Я смотрела на неё, не моргая. Вся эта ситуация казалось мне бредом. В нашем мире этого не может быть. Нельзя так поступать с человеком. Это же не гуманно, в конце концов!

– Мы больше не будем дружить. – Я почувствовала, как мне на голову вылили ушат холодной воды. Я чуть не задохнулась. Всё тело покрылось мурашками, по спине пробежал холодок. Остаться без Вики – это как остаться без воздуха. Она же моя вторая половинка, моя сестра, хоть и не по крови.

Затем, добив меня своим жалобным «прости», она развернулась и убежала.

Я иду по коридору, капюшон скрывает моё лицо. Да никто, собственно, и не смотрит на него. Лицо не важно с тех пор, как я перестала плакать на глазах у всех и просить пощады. Музыка в наушниках – единственное, что я хочу слышать. Школа во время перемены похожа на рой комаров. Они также противно пищат и норовят тебя укусить, выпить побольше крови.

Мои глаза опущены в пол, и я натыкаюсь на лакированные туфельки. И не одни. Раз, два, три, четыре. Четыре пары дорогущих туфелек на высоченных шпильках.

Боже, только не это...

Я понимаю, что столкновения не избежать. Поднимаю взгляд в тот момент, как из моих ушей вырывают наушники.

– Кто это у нас здесь? – Самый мерзкий голос, который я когда-либо слышала, принадлежал самой популярной девушке нашей отвратительной школы. Какая школа, такие в ней и звезды – всё логично.

Все как на подбор: высокие, стройные, длинноволосые. Две блондинки – Сара и Кэрол, две брюнетки – Лейла и Вики.

Хотя нет, не Вики.

Виктория.

Моей Вики уже нет. Эта размалеванная кукла не моя подруга.

– Неужели, маленькая потаскушка Жаки? Давно не виделись. Куда пропадала? С кем еще переспала?

Я попыталась их обойти, но верные подруги главной суки преградили дорогу. Сара не собиралась так просто отпускать меня. Но это и понятно. В дверях зашумела толпа парней. Я не хотела смотреть, но все-таки взглянула.

Да, я была права. Николас Свен собственной персоной, со своей свитой. Человек шесть, хотя я не собиралась считать. Сбоку Маркус, позади все остальные.

– О, Ник, – снова заговорила Сара, но изменив интонацию. Получилось еще более пискляво, от того еще противнее. Она подошла и чмокнула его в щеку, отчего меня затошнило.

Я посмотрела на Николаса. Я больше не позволяла себе называть его сокращенным именем, так же как и Вики. Ник и Вики – это моё воображение. Они никогда не существовали. В реальной жизни были Николас и Виктория. Это люди, которых я ненавижу больше всего в этой жизни.

Он смотрел так пристально, не моргая, завораживая меня. Я почувствовала, как невидимые нити притягивают меня к нему. Ник медленно приближал ко мне своё лицо. Я могла отстраниться, он дал такую возможность, у меня было время. Но я наоборот поддалась ему навстречу.

Ник взял мое лицо в свои ладони, нежно проводя подушечками пальцев по щекам, а затем, когда я уже была похожа на растаявший мармелад, коснулся моих губ своими. Он не напирал, наверно, чтобы не напугать меня. Его губы нежно исследовали мой рот. Я не стала протестовать. И уже через пару секунд его поцелуй изменился.

Ник сделал движение вперёд, оказавшись передо мной на коленях. Его правая рука переместилась на мою талию, а язык начал раздвигать мои губы. Я слегка приоткрыла рот и почувствовала, как язык Ника коснулся моего. По телу прошла волна удовольствия. Его вкус был лучше, чем я представляла перед сном. Он придвинулся ещё ближе, затем надавил левой рукой на плечи, плавно опуская меня на песок.

Он лёг сверху, но я не почувствовала его вес. Только губы, язык и его руки, которые уже блуждали по всему моему телу. Он слегка приподнял подол моего и без того короткого платья, замер, наблюдая за моей реакцией. Я запустила руки в его волосы и притянула его ещё ближе. Мне было плевать, где мы и что я его практически не знаю. Мое сердце приняло его уже давно. Тело горело от его ласк, которые становились откровеннее и ненасытнее.

– Жаки, – прошептал он, отрываясь от моих губ, – какая ты вкусная. Как клубника со сливками.

Его губы переместились на мою шею, я запрокинула голову, полностью открывая ему доступ ко всему моему телу. Шея, бешено бьющаяся жилка, ключица. Его губы спускались всё ниже. А рука, поднимаясь все выше, прошлась по бедру, коснулась моих кружевных трусиков.

– Боже, как я хочу тебя. – Его бархатистый голос полностью обезоруживал меня. Он как будто окутывал меня коконом страсти, из которого я не могла, да и не собиралась выбираться. – Только не здесь. Нас могут увидеть. Малышка, пойдем в мою комнату.

Эти воспоминания, как яд проникают в мое сознание. Я сильно сжимаю кулаки, так, что ногти врезаются в мягкие ткани. Ощущаю боль. Боль – напоминание. Моргнув пару раз, чувствую, как внутри меня зарождается страх. Засосало под ложечкой, живот стянуло в тугой узел.

Я столько раз повторяла себе, что не боюсь его, что могу смотреть на него. Он мне ничего не сделает. По крайней мере, хуже уже не будет. Я наблюдаю за ними из-под полуопущенных век. Сара провела ладонью по его груди, при этом обернувшись ко мне. Она явно хотела, чтобы я увидела. И я видела. Но в сердце ничего не дрогнуло. Он не мой, и никогда моим не был. Даже тогда, когда был на мне или во мне.

– Ник, смотри, кто объявился. – Сара указывает на меня пальцем. – Как отдохнула? Куда ты там ездила?

Я молчу. Что я должна сказать? Что была в дурдоме? Ха, они будут рады это услышать.

Я смотрю на Николаса, но ничего не вижу. Его глаза. Они как пустыня ночью. Ничего не видно, сухо и темно. Когда-то мне казалось, что там можно разглядеть пламя его души. Не ту маску, что он показывает всем, а его настоящего. Но нет. Я ошибалась. Никакой маски нет, это и есть его душа, холодная и безжизненная.

Он на секунду обращает на меня внимание, скользнув взглядом по моему лицу, но потом резко отворачивается.

Кто-то подходит ко мне вплотную сзади, в нос ударяет едкий запах табачного дыма. Я точно чувствую, что это парень намного выше меня. Он резко срывает с меня капюшон, при этом толкая меня вперед. Я падаю на колени, слышится грохот моих костей, копна волос рассыпается по спине.

– Надо же! – восклицает Сара. – Я думала, что достаточно подрезала их тебе. Оказывается, надо было лучше стараться. Ник, как думаешь, может вообще побрить ей голову налысо?

Она засмеялась, как собственно и все остальные. Все, кроме Николаса, Маркуса и Виктории.

Я опустила голову, почувствовав, как в горле появился ком. Пытаюсь сглотнуть его, только бы сдержать слёзы, уже рвущиеся наружу.

За что? Что я им всем сделала?

Обхватываю колени, чувствую теплую влагу. Поворачиваю ладони вверх. Кровь. Поэтому я надеваю джинсы с дырками на коленях, очень уж больно отдирать засохшие кровавые брюки от кожи. Смех не прекращается, кто-то кидает в меня сигарету.

– На, покури, полегчает.

– Маркус, – я вижу, что ноги Николаса разворачиваются – пойдем.

Он никогда не остается, когда начинаются издевательства. Всегда уходит, оставляя меня наедине с моими мучителями. Звенит звонок и толпа расходится. Я кое-как поднимаюсь и бреду в туалет.

Я смываю кровь с рук, смотрю в зеркало. Ничего не изменилось, хотя прошел месяц. Я надеялась, что они забудут. Может, они уже достаточно развлеклись или нашли себе другую игрушку? Но нет.

– Люди ведь могут измениться? – Я смотрю на седовласого мужчину – моего психолога.

Он улыбается, хмыкает:

– Думаю, всё не так однозначно.

– Но я ведь изменилась.

– Нет, – он вздыхает, будто пытается сформулировать то, что собирается сказать,– ты просто укуталась в свой безопасный кокон. Хотя только тебе кажется, что он безопасный.

– Что это значит?

–Твой организм защищается – это нормально. Ты закрываешься, подавляешь эмоции. Но ты должна помнить, что не одна в этом мире. Есть люди, которые могут тебе помочь.

– Кто, например? – Я откидываюсь назад. Очень удобные кресла в этом кабинете. – Вы?

– Я могу частично помочь, но остальную работу должна сделать ты сама.

– Что это все значит? – в который раз спрашиваю я.

Мой психолог очень любит говорить загадками. Временами они раздражают. Неужели нельзя сказать прямо? Ты должна сделать вот это и это. Для чего вся эта недосказанность?

– Привет, – я резко вздрогнула, услышав обращение ко мне, – ты в курсе, что у тебя коленки в крови?

Я посмотрела в зеркало на того, кто заговорил со мной. Девушка.

Длинные каштановые волосы обрамляли четко очерченные скулы, пухлые губы, миндалевидные глаза цвета сочной зелени. Первое, что пришло на ум – она чертовски красивая. Можно сказать шикарная. Незнакомка улыбалась. Мне? Она явно не знала кто я, иначе бы не улыбалась.

– Эй, ты меня слышишь? – У неё явный акцент.

Я не отвечаю, просто киваю. Я оберачиваюсь, чтобы посмотреть на неё не в отражении.

– Хочешь, дам пластырь?

Отрицательно мотаю головой.

Сейчас я похожа на душевнобольного-немого-идиота-с-глазами-гуманоида.

– Ну что ж, славненько. – Она протягивает мне руку. – Меня зовут Яна.

Я не верю своим глазам. Ошарашено смотрю на её руку. Она ждёт, но я резко разворачиваюсь и выбегаю из туалета.

Что, чёрт возьми, это было?

Она точно новенькая. И, похоже, иностранка.

Может француженка?

Хотя нет.

Время обеда. Я забыла, что такое вкус еды. Есть для меня – большая проблема. В школе мне не давали спокойно обедать, то переворачивая мой поднос мне на голову, то насыпая в мою еду какую-нибудь дрянь, в виде опилок, червяков, волос – кто на что горазд, и у кого какая фантазия. А дома мне мешал проглотить вкусно приготовленную мамой пищу комок в горле размером с Юпитер.

И вот я сижу и жду, что будет в этот раз. Музыка привычно успокаивает. Я закрываю глаза. Limp Bizkit перекрывают галдеж в столовой, их голоса проникают в меня подобно горячему шоколаду. Я не сразу замечаю, что на стул, стоящий передо мной, кто-то сел. Открываю глаза и натыкаюсь на пристальный зеленоглазый взгляд – та самая иностранка.

Она махнула мне рукой. Наверно, поздоровалась или просто привлекает мое внимание. Я снимаю наушники.

– Ты же не будешь против, если я с тобой посижу? – Она опять улыбается. Должна признать, что улыбка у нее потрясающая.

Я еще в туалете заметила, что она очень необычно одета. У нас в школе такое не носят.

Вы что!

Только дизайнерская одежда!

Потрепанная футболка с рисунком Микки Мауса – смертельный приговор. Джинсовые шорты, тряпочные сапоги, достающие до середины икры – расстрелять без предупреждения, на шее кожаный чокер с шипами – неформалка.

Ее волосы свободной волной лежат на плечах. Она слегка растрепала их, откинув назад, помахала рукой, словно веером.

– Жарко у вас, – девушка обвела глазами зал, – а где твоя компания?

– Тебе лучше пересесть. – Мой голос слегка дрогнул.

– Почему? – Ее глаза округлились. – Здесь вроде бы не занято.

– Уходи! – Я попыталась быть грубой, но, наверно, у меня не очень получилось, так как на неё это не произвело никакого впечатления.

Я только заметила, что в зале стало тихо. На нас смотрело, по меньшей мере, пятьдесят пар глаз. Я зажмурила глаза, сделала глубокий вдох.

– Тебе лучше уйти. Они забудут, если ты прямо сейчас встанешь и сядешь куда-нибудь в другое место. Неважно куда. Ты новенькая, поэтому тебе ничего не сделают.

Я старалась говорить как можно спокойнее, чтобы не выдать своего волнения. Я не хотела, чтобы еще кто-то пострадал, тем более из-за меня. Эта бредовая история должна закончиться на мне.

– Что происходит? – Она смотрела по сторонам в недоумении. – Почему они так пялятся?

– Печать позора, – выдохнула я.

Когда произношу это, то чувствую, что тону. И нет шансов выплыть. Слова делают происходящее еще более реальным.

Никакой реакции от нее не последовало, лишь одна её бровь взлетела вверх.

– Эм-м-м, окей... – Она явно не знала, что ответить.

В столовую вошла четвёрка Барби и толпа Кенов – только этого не хватало!

Последними вошли Николас и Маркус. Девушка, сидящая напротив меня, замерла. Она смотрела на них, не моргая. Затем шумно сглотнула, сильно сжав челюсть. Я видела, как побелели костяшки ее пальцев, когда она сжала кулаки. Две «звезды» не обратили на неё своего внимания – и слава Богу!

– Эй, – позвала я её, – лучше не смотри.

Она перевела взгляд на меня, выдохнула.

– Меня зовут Яна, – отозвалась девушка-мисс-сияющая-улыбка.

– Мне пофиг, – не совсем честно.

Я резко встала, пока внимание было переключено на входящих «звёзд», и быстрым шагом направилась к выходу.

Что, чёрт возьми, эта была за немая сцена?

Эта иностранка, кажется, запала на кого-то из них. Только вот на кого? Николас или Маркус? Хотя какая мне разница? Она девочка взрослая, сама разберется. И что это за имя такое?

Яна.

Я даже произнести его не могу. Получается что-то вроде «Ана», либо «Йена». Как-то так.

Вечер.

Отец все-таки приехал, как и обещал. Сейчас мы сидим за столом, едим (в моём случае ковыряем) запечённую курицу с картофелем и тщательно изображаем семейную идиллию.

Я уже упоминала, что у нас своя небольшая строительная компания. Правда находится она в Майями. От нас примерно в ста пятидесяти километрах. Раньше отец просто ездил туда раз в неделю, проверял отчетность. Но сейчас же он постоянно находится в городе, ссылаясь на некие проблемы в компании. Хотя никто не знает, в чём именно заключаются эти самые проблемы.

Я думаю, ему просто тяжело находится с нами – с уже года два депрессующим ребёнком и как будто не замечающей этого матерью.

– Как дела в школе? – Мама изо всех сил улыбается – выходит очень и очень наиграно.

– Как обычно, – буркнула я.

Не знаю, для чего она ежедневно задает этот вопрос. Всё и так понятно. Отец шумно выдыхает. Он, в отличие от матери, прекрасно понимает сложившуюся ситуацию. Я предполагаю, что папа знает, через что я прохожу ежедневно. Ведь он сам учился в этой школе. Возможно, у них тоже была наивная дура, которая впоследствии стала изгоем.

– Я сегодня видела Вики с родителями, – как ни в чём не бывало продолжает мама. – Она даже со мной не поздоровалась. Вы все еще в ссоре? Боже, да когда же вы уже помиритесь?

Мои глаза округлились, я взглянула на папу. Он тоже замер. Мы вместе уставились на маму.

Что, чёрт возьми, несёт эта женщина?

– Мама, – говорю, возможно, слишком резко, мне едва удается скрыть свой гнев, – это не просто ссора. Мы больше не подруги. И никогда не помиримся. Смирись уже с этим!

Я резко встаю и ухожу в свою комнату. Возможно, мистер психолог прав. Я всегда убегаю, прячусь от проблем вместо того, чтобы дать достойный отпор. Травля в школе превратила меня в замкнутого, запуганного недочеловека. Я перестала интересоваться всем, кроме музыки. Она моё спасение. Сегодня пятница, а, значит, моё время пришло.

Я быстро принимаю душ, смываю макияж. Он там не нужен. Надеваю юбку, простой белый топ, кеды. Волосы прячу под шапкой.

Мне удаётся незаметно покинуть дом. Сажусь в старенький дедушкин Шевроле Селебрити.

Он заводится не сразу, но с третьей попытки все же получается. Мою же любимицу Шевроле SSR, 2006 года выпуска, разбили в первый же день моего провозглашения позором всей школы. Отец отказался покупать мне новую машину. А смысл? Её все равно ждала бы та же учесть.

Я подъезжаю к бару, который гордо носит название – «Только пьяные». Я много раз говорила Джереми, хозяину бара, что это не название, а говно какое-то. Но Джер уверяет, что оно полностью соответствует концепции заведения и очень точно отражает суть.

Ну, с этим нельзя не согласиться.

Внутри бар выглядит вполне классически. В середине зала находится барная стойка, внутри которой орудуют бармены, по кругу располагаются стулья. У стены оборудована небольшая сцена, возле которой есть достаточно большая площадка для танцев.

Я работаю в этом баре уже года три. После свалившейся на меня «славы» два года назад, Джереми уволил меня – еще бы. Ему не нужен изгой в таком популярном месте. Но уже через пару недель попросил меня вернуться. Без меня бар потерял свою уникальность. Нет, я не хвастаюсь и не преувеличиваю, просто констатирую проверенный факт.

– Хвала небесам! – Джереми возвёл руки к небу, увидев меня. – Где ты была всё это время?

– Ты не поверишь, – хмыкнула я.

– Я думал, что сойду с ума. – Он положил руку мне на плечо, но потом отдёрнул её, будто обжёгся.

Несмотря на то, что Джереми позволял мне работать здесь, я все же оставалась для него опозоренным существом. Словно эта печать каждый раз вырисовывалась у меня на лбу.

– Я тоже думала, что сошла с ума...

Я выглянула из подсобки.

– Ого, – присвистнула я. – Сегодня прям аншлаг.

Зал действительно был забит до отказа пьяной частью населения нашего городка.

– Я шепнул, что ты вернулась. – Самодовольство – его второе я.

– Ну что ж, – я взяла в руки микрофон, – давай начнём.

Я вышла на сцену, но в темноте меня никто не увидел. Джереми включил прожектор позади меня. Он светил мне в спину, создавая мой силуэт. Люди, находящиеся в баре, могли видеть только его. Так и было задумано, и не только после публичного унижения. Я пела так уже три года. Первоначально из-за моего возраста, ведь я была слишком юна. А сейчас мы просто не могли показать моего лица.