Текст книги "Испытания госпожи Трейт (СИ)"
Автор книги: Дарья Снежная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Поэтому ответила я иное:
– Мои интересы лежат в несколько иной отрасли. Я, если так можно выразиться, человек науки, так что, боюсь… – я улыбнулась с показательной застенчивостью.
– Ну надо же! – восхитился господин Хант моему вранью (которое совсем недавно еще было правдой), небрежно подхватив меня под локоть. – А между тем, у нас с вами есть общий знакомый! Энтони Уолтер, госпожа Трейт, мы с ним, в некотором роде, партнеры.
Боже, Уолтеру что, в детстве мама с папой не объяснили, что нельзя водиться с кем попало?!
Моя внезапная антипатия к этому человеку наконец-то обрела весомые черты и безупречные основания: испытывать неприязнь к тому, кто грубо вторгся в твое личное пространство, нарушив все нормы и приличия, и тащит куда-то, не давая никакой возможности освободиться, очень естественно.
Хант фиксировал мой локоть надежно, но совершенно неочевидно для окружающих
– Будьте любезны, отпустите меня, – холодно попросила я.
– Ах, дорогая, прошу вас, составьте скучающему старику компанию, – Хант с улыбкой, не отразившейся в глазах, отмахнулся от моего требования. – Как вам сегодняшний концерт? Я видел, вы были очень впечатлены! Сейчас так редко встретишь человека, понимающего прекрасное… Не правда ли, маэстро Тинчелли виртуозен? Или вы поклонница госпожи Вальди? Несомненно, она впечатляет…
Стало совершенно очевидно, что освободиться без публичного скандала не удастся. Дэвид Хант просто вел меня за собой, используя преимущество в физической силе и мою боязнь опозориться – и говорил-говорил-говорил, заговаривая мне зубы, сбивая с толку и успевая улыбаться знакомым.
А я чувствовала себя беспомощной и беззащитной, как кролик, который тащит в зубах матерый волчара.
Меня в очередной раз спасла Флора. Вернее, ее туфли. Вернее, дух Флоры вселившийся в туфли, а потому категорически протестующий против того, чтобы ее подругу, которую она мысленно уже пристроила наконец правдами и неправдами в хорошие (ну по крайней мере, состоятельные) руки, из этих рук уводили какие-то не прошедшие предварительный контроль типы.
Непослушный каблук подвернулся, я пошатнулась, сделала шаг по инерции, теряя туфлю как принцесса из сказки, охнула, обращая на себя внимание нескольких присутствующих.
И господин Хант вынужден был меня выпустить.
Я подобрала туфлю, надела ее на ногу, а когда бес, вселившийся в этого мужчину, попытался снова меня потащить, я скривила драматическую физиономию и театрально ахнула:
– О боже! Моя нога!
А когда мужчина от изумления отдернул руку, совершенно ровным холодным тоном поинтересовалась:
– Позвольте узнать, что вам от меня нужно?
– Ему нужно всего лишь меня позлить, верно, Дэвид? – Я вздрогнула от неожиданности, когда над ухом раздался голос Уолтера. А спустя мгновение его рука обвила мою талию отчетливо собственническим жестом. – Неужели ты чувствуешь себя настолько бессильным, что опустился до мелкого пакостничества?
– Здравствуй, Энтони. Отличный вечер, не правда ли? – господин Хант как будто бы не услышал ни слова и вместо того, чтобы огрызнуться, широко улыбнулся. – Твоя спутница просто очаровательна, у тебя отличный вкус.
Я оскорбленно сдвинула брови. Этот тип говорит обо мне, как о статуэтке на каминной полке!
– А у тебя напрочь отсутствуют манеры. Но, раз уж мы так удачно встретились – напоминаю, что у тебя осталась неделя, чтобы освободить мою землю, Дэвид, – обаятельно улыбнулся Уолтер.
И, судя по тому, как ощерился Хант – Энтони пнул по больному. И мой самовольный собеседник и так прекрасно помнил про загадочную землю и недельный срок. Так что, похоже, в этом и крылась причина жажды его общения со мной – он действительно просто хотел позлить Уолтера, заставить его понервничать, разыскивая спутницу, а то и вовсе организовать какую-нибудь компрометирующую сцену.
– Дружеский совет, Тони, не торопись на этой земле устраиваться, мои юристы готовят апелляцию, будет неприятно, если потом придется все снести. Хотя… кого я обманываю, стройся, конечно. Будет очень приятно.
Я покосилась на своего спутника. Уолтер не выглядел напряженным, хотя выражение прищуренных глаз было далеко от дружелюбного. Так, я уже поняла, что тут сцепились не на жизнь, а на смерть два заклятых конкурента, но может я тогда пойду?..
И в этот момент взгляд ледяных глаз господина Ханта переместился на меня.
– Я понимаю, что вы вряд ли воспримете мои слова всерьез сейчас, госпожа Трейт. Но все же вы зря связались с этим мужчиной. Вы для него не «одна-единственная», а «одна из». Надеюсь, вы поймете это рано, а не поздно.
И так сочувственно и проникновенно это было сказано, что видит Бог, я чуть не прослезилась…
Вот уж тебя, злобный змей, не спросила, с кем мне личную жизнь устраивать! Даже если я ее не устраиваю!
Но я снова промолчала. Пусть думает, что хочет. Это не тот человек, перед кем мне стоит оправдываться и что-то доказывать.
– Передавай привет супруге, Дэвид. И соболезнования. Сколько тебе в последний раз пришлось заплатить, чтобы вытащить наследничка из полицейского участка?
Промышленник снова растянул губы в холодной улыбке, качнул головой, изображая прощание, и растворился в толпе приглашенных. И только когда он скрылся из виду, я смогла расслабиться – а вместе с этим и осознать, насколько была напряжена.
– Все хорошо, не обращай на него внимания, – Уолтер клюнул меня поцелуем в висок, и я уставилась на него с изумлением, настолько этот жест вступал в диссонанс со всеми предварительными попытками соблазнения.
– И что вы с ним не поделили? Ну, помимо какой-то там земли?
– Не какой-то там, а стратегической, – хмыкнул Энтони и в свою очередь куда-то меня повел. – Я за нее три года судился. Но вообще в каком-то смысле Дэвид Хант – мой учитель. По бизнесу.
– Хорошо, что я не пошла в учителя, – пробормотала я себе под нос. – Я совершенно определенно чего-то не понимаю в преподавании.
– Он разорил мое первое предприятие, – Уолтер ухмыльнулся. – И сказал, что это послужит мне уроком – не лезть туда, где мне не место. Уроком действительно послужило, но не тем, на который он рассчитывал. А несколько лет назад Хант подался в автомобилестроение. Да вот беда, – улыбка у промышленника стала совсем злорадной, – не выдержал конкуренции.
Понятненько.
Наверное, если бы дело происходило пару сотен лет назад, один из этих двоих уже был бы мертв, погибнув на дуэли не иначе. Но поскольку дуэли уже не в моде, отношения приходится выяснять битвами адвокатов и перетягиванием девиц.
И какое счастье, что меня это все скоро не будет касаться! Так что куда более актуальный вопрос на повестке дня это…
– А куда мы идем?
Мы покинули яркий зал и прошли по мягко освещенному коридору, мимо дверей в которых был виден маленький зал с бильярдом и карточными столами, мимо приоткрытых дверей на террасу…
– Сюрприз, – Энтони сверкнул загадочной улыбкой, и вовлек меня в ничем не примечательные двери, за которыми оказался еще коридор, пустынный и тихий, затем толкнул ладонью ближайшую белую створку и мы оказались в просторном зале.
Высоченные окна впускали достаточно лунного света, который, отражаясь от белых стен, создавал приятный романтический полумрак. Зал был абсолютно пустой, лишь несколько картин висели на стенах, вдоль которых стояли обитые бархатом скамеечки.
К одной из них Уолтер и направился, пока я озиралась. Сел, вытянув длинные ноги, и выудил из-под сиденья бутылку вина и два бокала.
– Я же обещал добыть вино и вот – добыл!
Я неуверенно переступила с ноги на ногу и зябко потерла голые плечи. В пустом зале было прохладно и… странно. Гудящей от переизбытка впечатлений и знакомств голове в абсолютной тишине сделалось хорошо и звонко. А уж за то, чтобы сесть, сбросить туфли и вытянуть ноги так, как этот тип я бы вообще очень много отдала! Но…
Тони понял мое замешательство по-своему, и снова сунул руку под сиденье, жестом фокусника извлекая из-под него какую-то темную тряпку.
– О том, чтобы ты не замерзла я тоже подумал. Хотя я мог бы предложить гораздо более эффективный и приятный способ согреться!
Я закатила глаза и, отбросив сомнения, приблизилась и села на мягкий бархат.
Мне на плечи лег теплый пух шали (боже, где? Где он добыл шаль?..) и я едва не застонала, сбрасывая, наконец, каблуки. Вот оно – истинное женское счастье, а не эти ваши замужества…
Я же в них потом не влезу… можно я отсюда уйду босиком?..
В ладони ткнулся холодный бок бокала, и я сообразила, что от удовольствия даже зажмурилась, и открыла глаза.
– Почему здесь никого нет? – мимоходом удивилась я, пригубив терпкий напиток.
– Потому что это помещение не предназначено для сегодняшнего приема, – отозвался Энтони, откинувшись на стену и перекатив по ней затылком.
– А почему нам можно здесь находиться?
– А кто сказал, что нам можно?
Я не могла понять, серьезен он или подтрунивает, и постаралась независимо пожать плечами:
– Впрочем, раз двери открыты, значит можно.
– Они были заперты.
– Но как тогда ты сюда попал?
– Вскрыл замок, – с чарующей простотой признался Уолтер.
– Вскрыл?..
– Наследие бурной юности, – и прежде, чем я успела задать еще один вопрос, он чокнулся своим бокалом о мой: – За тебя. И за твою героическую смелость, с которой маленький скромный ученый бросилась в пасти к злобным промышленным львам.
Я покачала головой – слишком вы великого о себе мнения, господин Уолтер! – но честно выпила. Вино вкусное. Правда. Не пропадать же добру.
Мне не очень-то хотелось с ним разговаривать. Я действительно устала, и в тишине, в полумраке, с теплой шалью на плечах и холодными плитками под натруженными ступнями было невероятно хорошо. И даже не хотелось требовать отвезти меня домой, раз уж прием для нас двоих, судя по всему, закончился.
Дома – Флора, комната, кровать. Все привычное, близкое, знакомое, любимое. Здесь – новое, и странное, и чуждое.
Но – мне все равно понравилось.
Я вздрогнула, почувствовав прикосновение к тонкой полоске обнаженной кожи плеча между шалью и тканью платья. Обернулась, готовая высказать этому наглому типу все, что я думаю по поводу нарушения пунктов договора, но обнаружила, что это был не поцелуй.
Энтони еще раз, уже нахально глядя мне в глаза, погладил костяшками пальцев мое плечо, проскользил ими вниз, по темному пуху, по локтю, до запястья. Обхватил его потянул на себя, поднес к губам мою затянутую в тонкую перчатку кисть и уже ее поцеловал – целомудренно и почему-то щекотно даже сквозь ткань.
– Что ты имел в виду под бурной молодостью? – ляпнула я первое, что пришло в голову, лишь бы не затягивать сгустившееся молчание. – Мне казалось, под этим словосочетанием мужчины обычно подразумевают романтические победы, а не обширную практику взломов.
– Ну, как видишь, одно другому не мешает, – Тони кивнул на дверь и на меня. – Но вообще в юности мне было несколько не до романтических побед.
– Почему? – против воли заинтересовалась я. Мне тяжело было представить этого мужчину, не обвешанного гроздьями девиц.
– Потому что состояния на тот момент у меня еще не было, а вся харизма шла на создание этого самого состояния.
– Разве ты его не унаследовал? – удивилась я. Нет, я знала, что «Ястребов» Уолтер создал с нуля, но я почему-то была уверена, что немалый стартовый капитал ему достался от родителей.
– Ну… как сказать. Отец умер рано, оставив кое-какие, не буду отрицать, немалые деньги и не ахти идущую торговлю. Я попытался спасти положение и чуть по неопытности не остался без штанов. Спасибо Ханту, да. Пришлось изрядно извернуться, чтобы все вернуть. А потом я вошел во вкус.
Вот как выглядит увлечение по-Уолтеровски. Сначала суровая необходимость в виде выживания или бешеной упрямой девицы на березе, а потом – вошел во вкус…
Энтони протянул вторую руку и вынул опустевший бокал из моих пальцев.
– Почему ты до сих пор не вышла замуж? – внезапно поинтересовался он.
– Потому что не звали? – ответ был настолько очевиден, что я от удивления задала его вопросом.
– Ни за что не поверю, что если бы ты поставила перед собой такую цель, ты бы ее не достигла.
– Просто у меня другие цели, – я пожала плечами.
– Значит, ты не хочешь замуж?
– Хочу! – возмутилась я, почти оскорбившись. Если у меня не складывается с личной жизнью, это же не повод записывать меня в гордые одиночки по жизни. И вообще, какой ему интерес? Можно подумать, ему есть дело до моего замужества! – Но это не значит, что я готова делать из этого смысл существования.
– Просто нужно встретить большую и чистую любовь?
Было непонятно, вопрос звучит искренне или издевательски. Где-то на тонкой грани между.
– Даже если так? Можно подумать, ты имеешь о ней какое-то представление.
Уолтер помолчал, перебирая мои пальцы. Надо было бы забрать руку, но как бы не раздразнить хищника своим трепыханием…
– Я-то влюблялся. А ты?..
В этот момент он проскользил ладонью до края перчатки и потянул ее на себя, освобождая руку. А потом снова сжал мои пальцы, переплетая их со своими. Без тканевой преграды жест получился каким-то предельно интимным. Волнующим. А казалось бы – всего лишь руки.
Но и на «всего лишь» Уолтер, конечно же не собирался останавливаться.
Он поднес мою кисть к губам, коснулся тыльной стороны, пересчитал беглыми горячими поцелуями костяшки, одновременно с этим поглаживая кожу большим пальцем…
Меня бросило в жар, сердце заколотилось, губы пересохли. Я забыла, о чем мы вообще говорили, и какой вопрос был мне задан, а Энтони продолжал целовать мою руку так, будто это была не кисть без перчатки, а обнаженная женщина в его объятиях.
И когда он оторвался от моих пальцев и потянулся к губам, я испытала почти облегчение. Это я уже проходила. Это меня не то чтобы впечатлило. Однозначно – меньше, чем то, что он сейчас сотворил с моей рукой. И я спокойно подалась ему навстречу, уверенная, что уж тут ему нечем меня удивить.
И правда, этот поцелуй оказался менее волнующим. Знакомое прикусывание нижней губы, знакомая ненавязчивая мягкость, терпкий винный вкус вместо вкуса кофе…
С закрытыми глазами мир вокруг плавно покачивался и норовил куда-то ускользнуть, и для надежности и устойчивости я подумала – и обвила руками мужскую шею.
Уолтер горячо выдохнул и поцелуй стал глубже, увереннее.
Наверное, сейчас у меня все же подкосились бы коленки, так что хорошо, что я сижу.
Пальцы сами собой зарылись в короткие мужские волосы на затылке, жесткие и приятно щекочущие ладонь.
Энтони в ответ на этот жест вдавил меня в себя сильнее, нависая, вынуждая прогнуться, а потом горячая ладонь неожиданно легла на обтянутое чулком колено и… неуклонно поползла вверх, пробираясь под юбку.
Я накрыла ее своей рукой, напоминая об условиях контракта, но, вместо того, чтобы прекратить, Уолтер слегка надавил, будто надеялся преломить глупое сопротивление.
Томное удовольствие мгновенно выветрилось из головы.
Звук пощечины в тишине и пустоте большого зала прозвучал оглушительно.
Уолтер отодвинулся, удивленно моргнул и задумчиво потер щеку и подбородок.
А я молчала тяжело дыша и раздуваясь от бешенства.
В первую очередь, конечно, на Уолтера – да за кого он меня принимает?!
А во вторую… на себя.
Повелась. Расслабилась. Поплыла. Знала же – и все равно поплыла.
Все виноваты дурацкие личные расспросы, от которых кажется, будто ему в какой-то момент правда была интересна я, а не выигрыш ставки у самого себя.
– Я хочу домой, – произнесла я, поднимаясь и с трудом засовывая ноющие ноги в дурацкие туфли. – Отвези меня домой.
– Лив…
– Не надо. Я знаю, что тебе жаль. Конечно, жаль. Сорвалось! А ты так старался.
Я наконец утвердилась на каблуках и зашагала к выходу, отчаянно стараясь не морщиться и тем более не прихрамывать. Нет, для таких мероприятий не создана или я, или эта обувь. С учетом того, что Флора в этих туфлях может плясать всю ночь, делаю ставку на первое.
– Оливия.
Уолтер нагнал меня, но на его счастье не попытался остановить, а пошел рядом.
– Я просто…
– Это свидание закончено. Я не обязана с тобой разговаривать до следующего. Хм, а ведь если подумать, то про разговоры в контракте совершенно ничего не прописано! Я могу с тобой вообще не разговаривать!
Энтони промолчал. Я на секунду пожалела, что не вижу его лица. Что на нем? Сожаление? Раздражение? Равнодушие?..
Да какое мне, собственно, дело?..
Мы вышли в общий зал, я на мгновение замерла, растерявшись от количества людей, света и музыки, и Уолтер коснулся моей спины, будто хотел поддержать. Я метнула на него бешеный взгляд и зашагала дальше, но не успели мы пройти и пары метров, как откуда-то со стороны раздалось:
– Господин Уолтер!
К нам направлялся высокий статный, несмотря на приличный возраст мужчина – смуглый и волосы, когда-то черные, а теперь перец с солью, но с пронзительно-голубыми глазами.
Я знала этого мужчину. Не лично, но…
К нам направлялся герцог Тайринский.
Наверное, в любой другой ситуации я бы этому обрадовалась. Более того, с удовольствием ухватилась бы за возможность быть представленной его светлости. Он не пошел по материнским (или отцовским) стопам, не подался ни в политику, ни в магию, ни в образование и реформы, но был известен благодаря своей благотворительной деятельности, особенно заграницей, в странах, которые недалеко ушли от первобытного строя.
Но…
Не сейчас. Сейчас этот титул означал только то, что Уолтер не может вежливо послать собеседника и все-таки отвезти меня домой. Ему придется слушать и говорить столько, сколько потребуется его светлости.
А я не могу.
Мне плохо, я больше не хочу здесь находиться.
Эти мысли пронеслись в голове за считанные секунды. И за эти же секунды я приняла решение.
– Забудь. Я доберусь сама.
И прежде, чем Уолтер успел что-либо сказать, а герцог подойти и поинтересоваться именем «прекрасной спутницы», я нырнула в людской круговорот и уверенно поплыла в сторону выхода.
Испытание 6
Декабрьский холод встретил меня радушно и даже более нагло, чем Уолтер – осыпал холодными поцелуями горящие щеки, ущипнул коленки под чулками и попытался пробраться под шаль, но туда пока допущен не был – я закуталась плотнее и принялась спускаться по ступеням, оставляя огни Кармель-холла за спиной.
Не околею. За углом в паре сотен метров есть стоянка такси, а я умница и золото, и подумала взять с собой немного денег в потайном кармашке платья несмотря на то, что Флора только закатывала глаза – зачем? Зачем-зачем, вот за этим! Ну еще и за тем, что тут потайной кармашек, как туда ничего не положить?
Я еще раз оглянулась на красивое здание и зашагала по ярко освещенному центральному бульвару. Чуть дальше, через квартал на нем ночью кипит жизнь – пафосные рестораны и элитные клубы. А здесь район посольств и государственных учреждений – все тихо и строго, и наверняка охрана за каждой дверью.
Наверное, поэтому я очень удивилась, когда мои мысли прервал восхищенный присвист.
Он сбил меня с шага только на мгновение, но я тут же выправилась и продолжила путь, даже не повернув головы, но слегка ускорив шаг.
– О, леди торопится. Куда же вы так торопитесь, леди? Ночью, в одиночестве… мой долг джентльмена требует составить вам компанию.
За спиной послышался как минимум двухголосый смех и топот.
Они нагнали меня и окружили за несколько секунд, не трогая, но вынуждая остановиться, и я растерянно вскинула глаза на того, кто встал прямо передо мной.
Молодой совсем парень. Едва ли не школьник лет семнадцати. Взъерошенные волосы, задорная ухмылка, хорошая одежда.
И стойкий алкогольный дух.
Все понятно, золотая молодежь слегка перебрала, затосковала и ищет развлечений. Перехватить девушку, поприставать, засмущать, а может и соблазнить на те самые клубы-рестораны – приключение ничуть не хуже прочих.
Я вежливо улыбнулась.
– Дайте пройти, молодые люди.
– Вы посмотрите, леди не нравится наша компания! – продолжил парень тем же развязным тоном и нарочито огляделся, даже приложил ладонь ко лбу козырьком. – Но увы, я тут другой-то компании не вижу!
Сопровождение снова согласно заржало. А парень резко стер с лица ухмылку и оглядел меня с головы до ног холодным презрительным взглядом, от которого по позвоночнику пробежали мурашки.
– Посмотри какая цаца.
А потом он протянул руку, я отшатнулась, но он все равно успел подхватить пальцем лежащее на шее ожерелье.
– И какие цацки.
Тут мне наконец сделалось не по себе. Я совершенно забыла, что стараниями Уолтера превратилась в ходячее состояние.
Спокойно, Оливия, спокойно. Это не городская шпана, не грабители. Все будет хорошо.
Второй раз улыбку выдавить было сложнее, но я справилась.
– Если подумать, я буду совершенно не против, если столь любезные молодые люди проводят меня до такси.
Очевидный лидер компании приподнял брови, затем изобразил на лице глубочайшие раздумья и перекатил в пальцах грани камней.
– Поздно! – с трагическим надрывом выдал он. – Вы нас отвергли сразу, и теперь за то, чтобы пройти придется заплатить.
С этими словами он стиснул ожерелье в кулак и с силой дернул.
Шею резануло жгучей болью, я вскрикнула, из глаз брызнули слезы, а в следующее мгновение, под надменно брошенное «заткни ее», чья-то грубая рука зажала мне рот и нос, лишая воздуха.
Я отчаянно дернулась, оступилась, подвернула ногу – что-то громко хрустнуло. Замотала головой, пытаясь сбросить душащую ладонь, а потом меня швырнули куда-то в сторону, на холодные камни.
С трудом проморгавшись от слез, я вскинула голову и обнаружила, что лежу в темном узком проходе между двумя домами, а фонарный свет с бульвара загородили три фигуры.
Одна из них сунула руку в карман, пряча сверкнувшую напоследок россыпь камней, шагнула ко мне и рывком вздернула на ноги, впечатывая в стену. Я снов вскрикнула, но звук получился каким-то слабым, не громче писка котенка. Парень наклонился ко мне и душащий запах перегара заполнил легкие.
Но очнулась от странного оцепенения я только тогда, когда чужие пальцы дернули лиф платья с треском раздирая тонкую ткань, а между ног грубо ткнулось колено.
Паника накрыла меня с головой, я закричала, но насильник навалился на меня всей тушей, зажимая рот, лишая дыхания, до боли стиснул грудь, не обращая внимания на жалкие попытки оттолкнуть его или ударить.
Я задыхалась, слезы катились по щекам, а в голове только стучало ужасом: «Нет, нет, нет!».
И от этого всепоглощающего ужаса, сознание вдруг куда-то поплыло…
А потом раздался грохот.
И еще раз.
И еще.
Энтони
Первым получил девятимиллиметровый свинцовый подарок тот, кто стоял ближе всего ко мне. Он же меня первым и увидел.
Меня и направленное на него дуло револьвера.
Не знаю, показалось мне или нет, что он начал что-то формировать в руках – мне некогда было выяснять. Выстрел в плечо – и подонок лишен такой возможности.
Второму досталось в бедро.
Третий…
Третий был сложнее всех, он стоял прямо перед Лив, и был риск задеть ее.
А еще был риск грохнуть тварь. Очень уж хотелось.
Внутри меня трясло от бешенства, но рука не дрогнула.
Верное оружие гавкнуло последним выстрелом, и я решительно нырнул в темный проулок, не обращая внимания на воющую, матерящуюся и проклинающую меня падаль.
Оружие я на всякий случай не убирал, поэтому сползающую по стене в полубессознательном состоянии Оливию пришлось подхватить одной рукой.
Девушка вздрогнула всем телом, когда я ее коснулся, дернулась, пытаясь вырваться.
– Лив, это я, Тони. Все хорошо. Они тебя не тронут… никто тебя не тронет. Но нам надо уходить. Быстро, – тихо произнес я.
Оливия сморгнула, фокусируя на мне мокрый взгляд, стиснула в полоску трясущиеся губы и кивнула.
Я вытащил ее с другой стороны – не на освещенный бульвар, куда на грохот выстрелов уже почти наверняка сейчас сбежится толпа во главе с полицией.
Стражи порядка меня не пугали, с ними я разберусь потом. Но я не позволю им после всего случившегося еще мурыжить Лив полночи в участке, допрашивать и требовать деталей и подробностей.
Подходя к парковке для мобилей позади Кармель-холла, я спохватился, сунул револьвер на его законное место – незаметная благодаря артефактным чарам кобура за спиной на поясе – ода моей паранойе, стащил смокинг и накинул его на плечи Оливии.
Несмотря на то, что на парковке было довольно людно – распорядитель, водители, гости вечера, не пожелавшие дожидаться свою машину у крыльца – никто не обратил на нас внимания. И спустя пару минут, «Ястреб» уже мчался по проспекту.
Оливия забилась в угол кресла, закуклившись в мой смокинг и закрыв глаза. Периодически она шмыгала носом и размазывала по лицу потекшую тушь. При взгляде на это – и на разбитые коленки, и на порванные чулки – внутри упругой волной поднималось бешенство, а взгляд застилало кровавой пеленой. Хотелось приказать развернуть машину, вернуться и добить подонков.
Как удачно, что я отделался от Эрика парой фраз и рванул за Оливией в попытке все же разрешить недоразумение. Я не хотел ее обидеть! Просто на этот поцелуй она была такой мягкой и отзывчивой, что я слегка забыл, с кем имею дело. Увлекся.
Но я бы никогда не опустился до уровня этих…
Этих.
Как удачно, что я сообразил, что она должна была пойти на такси. И успел до того, как с ней случилось что-то непоправимое.
Как удачно…
Дьявол!
Удачно, чтоб его!
Мобиль плавно остановился, я выглянул в окно и с некоторым удивлением обнаружил за ним фасад собственного дома. Не получив внятных распоряжений, кроме как «Уезжаем отсюда. Быстро!», Дерек решил взять на себя инициативу, а не бесить меня расспросами.
Пожалуй, он был прав.
Саммерс, дворецкий, уже спускался по ступеням, чтобы меня встретить.
– Немедленно вызови врача. И Брайана. И скажи ему, чтобы бегом привел сюда госпожу Флайберт, – отрывисто распорядился я, не выходя из машины. – И подготовь гостевую комнату.
На мгновение задумался – ничего ли не забыл. Лив нужно осмотреть и устроить. Плюс в ее состоянии она вряд ли будет настроена принимать помощь от кого-либо из мужчин, так что подруга придется кстати. А Брайану надо будет разобраться со всем этим дерьмом…
Да, вроде все.
– Выполняй, – бросил я и вышел из машины. Обошел ее, распахнул дверцу с другой стороны.
Лив вскинула на меня глаза, но мгновенно их отвела, пряча заплаканное лицо.
– Пойдем, – мягко попросил я. – Сейчас приедет врач и твоя подруга. Тебе нужно оказать помощь.
Лив помедлила и вложила ледяные пальцы в мою ладонь, но выбравшись из машины – не устояла на ногах, пошатнулась, и я, не раздумывая, подхватил почти невесомое тело на руки.
Она не возражала, но закаменела и сжалась. И я подумал о том, что мой зачаточный гуманизм все же был неуместен.
Стрелять надо было на поражение.
Первым ожидаемо прибыл целитель.
Откровенно говоря, я не очень знал, куда себя деть, поэтому просто как идиот стоял в коридоре, пялясь на дверь гостевой комнаты в ожидании новостей.
Когда мы поднялись на второй этаж, Оливия сказала, что может идти и попросила ее отпустить, и ее голос звучал пусть и хрипло, но не надломленно. А потом она попросила воды. И хоть за все время она ни разу не подняла на меня глаза, я испытал облегчение – приходит в себя.
Вряд ли она серьезно пострадала физически, но все равно осмотр специалиста лишним не будет.
Перед глазами стояла тонкая шея, разлохмаченная прическа с выбившимся карамельными прядями, и вздувшийся красный рубец на светлой коже.
Я прикрыл глаза и в очередной раз коротко шумно выдохнул, справляясь с гневом.
– Энтони? Что случилось?
– Где Оливия?
Брайан и госпожа Флайберт прибыли оба одинаково всклокоченные. Я кивнул в сторону гостевой комнаты, отвечая на второй вопрос, потому что на первый жестом было не отделаться. Девушка тут же скрылась за дверью, а Брайан продолжал сверлить меня напряженным взглядом.
– Мы поссорились, и она ушла с приема, на улице на нее напали, содрали ожерелье, но больше ничего сделать не успели. Их было трое. На лица не смотрел. Когда мы уходили, они были живы. Ожерелье осталось там.
– Хреново, – скупо подытожил Шелтон, и я затруднялся определить, в нем сейчас говорил друг или глава моей безопасности. Все же, очевидно, друг, потому что глава безопасности продолжил: – Но не вижу проблемы. Ты герой, отбил женщину, по судам может и потаскают, но и только.
Я передернул плечами.
– Именно это и хреново. Я не хочу, чтобы Оливию в дополнение к случившемуся еще таскали по судам и заставляли оправдываться. Значит так. Ожерелье закажу у Тилмана точную копию задним числом. Он мне должен, так что… Если придут – оно у меня на руках, ничего не знаю. Пули стандартные, свидетелей, вроде бы, не было, и не похоже, что Оливия колдовала, так что следов мы оставить были не должны. Возможно, конечно, они меня разглядели – в чем я сомневаюсь. Но даже если и… с учетом всех обстоятельств у меня большие сомнения, что эти подонки будут горячо настаивать на поиске «преступников». Я просто хочу, чтобы ты держал руку на пульсе. Лив нужно максимально оградить от всего этого, она достаточно пострадала, чтобы еще и полиция с судами выворачивали ее наизнанку.
– Если они действительно все живы, то я не думаю, что возникнут проблемы, – задумчиво протянул Брайан.
– Были живы, – повторил я, и снова перевел взгляд на дверь. Ну что так долго?
Дисциплина в моих владениях царила безупречная, потому что повинуясь моему мысленному взыванию, дверь отворилась, выпуская сразу и целителя, и Флору.
– Нет никаких причин для серьезного беспокойства, господин Уолтер, – поторопился уведомить меня врач. – Синяки и ссадины я залечил. Девушка, конечно, в сильном шоке, но с этим справится легкое успокоительное и крепкий сон. Мы побеседовали, я не думаю, что ее психике был нанесен непоправимый вред, госпожа Трейт разумная, смелая и решительная барышня. Она с этим справится.
– Благодарю. Саммерс вас проводит.
– Господин Уолтер! – стоило целителю отойти буквально на пару шагов, как госпожа Флайберт придвинулась ко мне нахмурив брови и уперев руки в бока. – Как это понимать?! Я доверила вам Оливию в целости и сохранности!..
Я вздернул бровь и перевел взгляд на Брайана. Тот состроил сложную гримасу и развел руками.
– Прошу заметить, что я намереваюсь и вернуть вам ее в целости и сохранности, именно поэтому привез к себе домой. Еще вопросы?
– Да! – госпожа Флора Флайберт воинственно вздернула подбородок. – Где у вас кухня? Мне нужно сделать для Лив чай.
– Вниз по лестнице, направо до конца коридора и снова вниз. Но чай можно… …попросить подать, – договорил я уже в удаляющуюся спину.
Мы с Брайаном синхронными рефлекторным взглядом проводили гневно покачивающиеся пышные бедра и переглянулись.
«Хороша, да?» – читалось в глазах у друга детства. Я только покачал головой и, оттолкнувшись от стены, пересек коридор и постучал в дверь, в которой чуть не прожег дыру за последние полчаса.
