Текст книги "Испытания госпожи Трейт (СИ)"

Автор книги: Дарья Снежная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Я не хочу сюда больше возвращаться. И думаю, что Флора тоже не захочет. Разрубить этот узел одним ударом, прямо сейчас собрать оставшееся важное, книги, вещи, посуду… это все влезет за один раз. А мебель… не ахти какая там мебель. Все равно ее сейчас деть некуда.

Мы собрались быстро, я занесла ключи хозяйке, которая ни капли не удивилась моей оперативности. Сказала, что Флора вернет ключ в ближайшие дни.

А потом мы сели в мобиль и уехали. Сердце кололо, и я потерла грудь, пытаясь избавиться от этого ощущения. Чтобы отвлечься, всмотрелась в почту. Два письма были адресованы Флоре, одно – мне. Из университета.

Колющее чувство стремительно вернулось, я не ждала от этого письма ничего хорошего, но содержание все же потрясло.

В сухих и высокомерных формулировках мне сообщали, что в связи с моей недобросовестной работой в ИЦ, нанесшей непоправимый ущерб этому уважаемому заведению, возник вопрос о недостаточности моей квалификации и в случае, если тому найдутся подтверждения, мой диплом будет отозван, а возможность получить ученое звание закрыта навсегда.

От сюрреализма происходящего голова шла кругом.

Я была одним из первых студентов на потоке. Я защитилась с отличием. В аспирантуру меня приглашали, и ученые мужи чуть ли не дрались между собой, чтобы получить меня в аспирантки. И каково было всеобщее разочарование, когда я выбрала совершенно непопулярное, заросшее паутиной направление – магфон.

А теперь – недостаточно квалифицирована?

У меня хотят отобрать не только работу и дом, но и всю мою жизнь?..

Я стиснула письмо в кулаке.

Ну уж нет. Это у них не выйдет. Я не знаю, что я сделаю, но что-нибудь сделаю обязательно.

– Что стряслось?.. что это?

Первый вопрос Флора задала, когда увидела мое лицо. Второй – когда охранник внес наши вещи.

– Нас выгнали из квартиры. А меня собираются лишить диплома.

Флора медленно опустилась на диван, глядя на меня широко открытыми глазами.

– То есть как – лишить и выгнали?

– А вот так и есть, – зло отрезала я, прошлась по комнате туда обратно, не зная куда деть бушующую внутри ярость. – Мало того, что у нас нет работы, нам теперь еще и негде жить, Фло. Ты поговорила с Брайаном?

– А при чем тут Брайан? – мгновенно ощерилась подруга.

– При том, что хотя бы твои проблемы могут решиться!

– Да? А ты поговорила с Энтони?

– О чем?

– О том, как тебя вышвырнули с завода, выставили из квартиры и все прочее?

– Все прочее я только что узнала! – возмутилась я.

– Значит, сейчас пойдешь и пожалуешься? – ядовито осведомилась Флора.

– И что я ему скажу – реши уже мои проблемы?

– Согласна, это звучит гораздо хуже, чем «я беременна, давай женись на мне». А стоп! Вариант с «женись» тебе тоже подойдет. Давай предложим мужикам на раз-два-три?

Мы застыли, глядя друг на друга, а потом обе отвели глаза. Я устало потерла переносицу, подошла к дивану, села и обняла Фло уткнувшись лбом ей в плечо.

– Извини, – пробубнила я оттуда. – Брайан – это твое дело. Я постараюсь больше не вмешиваться.

– Так я тебе и поверила, – пробормотала подруга в ответ.

Испытание 11

Последнее время приемная господина Уолтера встречала меня приветливо. Секретарша улыбалась и сразу же предлагала пройти. Я, откровенно говоря, каждый раз этому заново удивлялась, хоть и понимала, что для подобной любезности есть все основания. Но что поделать! Мы, люди маленькие, к беспрепятственным допускам к сильным мира сего не приученные…

– Отлично! Ты как раз вовремя, – Тони судя по виду находился в особенно приподнятом настроении и глядя на него хотелось улыбаться несмотря на всю мерзкость, которая происходила сейчас в моей жизни. – Мы только сегодня закончили.

– Что закончили?

– Проект!

Уолтер ухватил меня за кисть и подтащил ближе к красивым схемам в рамках на огромных листах, явно предназначенным для показа.

– Что это? – склонив голову на бок я изучила явно художественный чертеж здания. Так любимый Уолтером красный кирпич, четыре толстых, похожих на кувшины трубы…

– Это тепловая электростанция. Вернее ее проект для инвесторов.

– Ты собрался строить электростанцию? – изумилась я. – Но как?.. И когда ты?.. И где ты нашел?.. За такое короткое время?

Вопросы мешались в кучу, отказывались внятно формулироваться в какой-то один, и Уолтер от моего восхищенного изумления лучился как ясно солнышко.

– Детка, ты же не думала, что я буду сидеть и ждать, пока кто-то другой предложит решение проблемы?

– Нет, но… так быстро.

– Хвали меня, хвали, – окончательно размурлыкался Энтони. Я мгновенно сделала строгое лицо, чем, естественно, его рассмешила. Чтобы сдержать собственный смех, а еще убавить градус самодовольства на мужской физиономии, я поджала губы и принялась внимательнее разглядывать этот самый проект.

– Нравится?

– Это невероятно, – вынужденно признала я. – Но как ты собираешься искать инвесторов? Кто будет вкладывать огромные деньги в строительство электростанции, когда есть магические генераторы?

– А вот здесь мне поможешь ты.

– Тони, – я вздохнула. – Я не смогу. Я…

– Сможешь, – отмахнулся Уолтер. – Утерянные записи ты восстановишь. А все остальное… разберемся.

«Если меня лишат диплома, даже тебе вряд ли удастся разобраться», – хотела сказать я. – «И уж тем более доказать кому-то, что я не брежу».

Но не сказала.

Скажу позже. Может, когда у него настроение будет похуже. Где одна плохая новость там и две, верно? А он последнее время тоже работал почти что без передышки и имеет право насладиться маленьким триумфом.

– Машина подана, – господин Уолтер.

– Отлично, мы спускаемся.

– Мы куда-то едем?

– Отмечать, конечно! Ты читала? Открылся новый ресторан, говорят заведение переплюнет «Золотого ягненка».

Вот я бы не отказалась, чтобы этих кто-нибудь переплюнул. От воспоминании о снисходительном взгляде швейцара до сих пор неприятно покалывало.

Мы спустились, сели в мобиль. Тронулись.

Следом за нами – охрана, так еще и не ставшая привычной…

Это случилось, когда мы не проехали и квартала.

Короткое нецензурное ругательство водителя, визг тормозов и удар.

Кажется, я на мгновение потеряла сознание от шока, потому что когда проморгалась, Брайан уже распахнул дверцу, схватил меня и тянул за руку.

– Оливия, из машины, живо.

– Тони…

Я попыталась покрутить головой.

– Я здесь, скорее, Лив, – мужские руки подпихнули меня к выходу.

Сознание все еще слегка плыло, и почему так гремит в ушах?

И только разглядев над нами грязно-мыльный купол защитного заклинания, по которому как будто шел дождь, я внезапно сообразила. Это не гром – это выстрелы. И не дождь, а пули…

– Быстрее, сюда.

Не особенно церемонясь, Шелтон подхватил меня под локоть, проволок буквально пару шагов и почти швырнул куда-то вперед.

– Сидеть здесь, ни в коем случае не высовываться. Уолтер, ты тоже, понял?

Я попыталась оглядеться, но смогла выхватить взглядом только сплошную стену и мобиль охраны, за которым Брайан нас спрятал. И Тони.

У Тони была рессечена скула и порван пиджак. И взгляд был яростный и немножко безумный.

– Лив, не высовывайся, – повторил он приказ Брайана, а потом – сунул руку за пояс и вытащил свой револьвер.

Зачем?..

– Тони, нет! – я попыталась ухватить его за полу пиджака, но было поздно, мгновения, потраченные на такие медленные сейчас размышления, были упущены.

Я осталась за машиной одна.

Я сидела, сжавшись в комок, зажав голову руками и только вздрагивала от каждого выстрела. Господи Боже!

Звон над головой. Мой вскрик. Осколки стекла сыплются сверху, а я могу только сильнее вжаться в шину, не чувствуя ничего – ни мелких порезов, ни силы, скапливающейся вокруг меня туманным облаком.

Силы, которую я должна контролировать. Но сейчас весь мой контроль уходит на то, чтобы просто оставаться в сознании и, подчиняясь приказу, сидеть здесь и не делать глупостей.

Магия, всегда ласковая и послушная, хоть и не особенно любимая, сейчас будто решила припомнить мне все обиды. Браслет-накопитель нагрелся и ожег мне руку, и только тогда я осознала, что происходит.

Но было уже слишком поздно.

Переполненные потоки оказались абсолютно неуправляемыми.

Нынешних магов никто не учит контролировать уровень силы самостоятельно – зачем, если есть браслет?

Хотя, конечно, всем нам рассказывают о случаях, пусть редких, но иногда бывает, что в ситуации сильнейшего стресса браслет может не справиться, и тогда необходимо прибегнуть к специальному алгоритму.

Алгоритм. Да. Первое – контроль дыхания.

Вдохнуть. И с моим вдохом раздувается потрескивающее облако магии вокруг меня, и от этого встают дыбом волосы и с них с шелестом осыпаются осколки.

Выдохнуть.

Очередной выстрел снова заставляет вздрогнуть. И выдох получается дерганым, неровным. Я сбиваюсь с мысли, слыша мужской вскрик. И панический испуг захлестывает разум, заставляя полностью забыть любые алгоритмы.

Я могу только всхлипывая стащить браслет, от которого кожа уже покрылась волдырями, а никакого толка все равно нет, и… отпустить.

Просто отпустить. Потому что внутри рождается понимание: если я не отпущу сейчас, потом будет поздно.

И все, на что хватило моих знаний, моей тренировки, это направить силу туда, откуда летели пули.

Ударная волна чистой магии с грохотом обрушилась на улицу, отшвыривая мобили, выворачивая из земли деревья, ударяясь о магические щиты, сбивая с ног тех, у кого они были недостаточно сильными.

И я в эпицентре – полностью опустошенная. И полностью открытая. Как и все, в радиусе нескольких десятков футов передо мной.

Пуля вошла в неизвестно откуда взявшийся щит, как в очень густое желе и не отлетела, а зависла в нем перед самым моим носом.

– Лив! В укрытие! – рявкнул кто-то откуда-то.

Я машинально обернулась на голос и увидела, как другая пуля, светящимся алым росчерком врезается такой же «желейный щит», закрывающий Тони.

Врезается, замедляется… и не останавливаясь, ударяет в живот с короткой вспышкой.

Я закричала, а следом меня почти сразу сбило с ног воздушной волной, роняя на мостовую и припорошив сверху то ли песком, то ли пеплом.

Я ударилась головой и, кажется, на мгновение снова потеряла сознание.

А может быть и не на мгновение.

Может быть на дольше.

Но когда я открыла глаза, то первое, что я поняла – сквозь звон в ушах больше не слышно стрельбы.

Слышно панические крики, слышно отдаленный звон тревожного полицейского колокола, слышно какой-то нарастающий гул.

Тони.

Я подскочила и чуть не упала снова, привалилась к тому самому столбу, о который ударилась, обшарила взглядом окружающее пространство, выглядящее так, будто здесь была не перестрелка, а зона ожесточенных боевых действий…

Когда я рухнула на колени рядом с ним, Тони поднял на меня глаза, и его губы искривило что-то похожее на вымученную улыбку. Из уголка стекла струйка крови.

– Приподними его, уложи на себя, в положение полусидя.

Голос Брайана, руки которого были по локоть в крови, звучал хрипло.

– Говори с ним. А ты – с ней. Не отключайся, ясно? Оливия!

Повторный окрик заставил меня, вздрогнув оторвать взгляд от окровавленных тряпок, которыми Брайан зажимал рану – не только тряпки, все вокруг было в крови, ее, казалось, было так много, что непонятно, как вообще еще хоть что-то оставалось внутри.

Я сглотнула вязкий ком в горле и дала себе мысленную пощечину.

Приди в себя, дура, сейчас самый не подходящий момент для того, чтобы включать обморочную даму.

Он был тяжелый. У меня кружилась голова и перед глазами плыло, но я, кое-как просунув руки Тони под спину, смогла приподнять его, подпереть поясницу коленом, и обнять-прижать в том положении, в котором приказал Брайан.

Сдавленный стон боли, сорвавшийся с побелевших губ, едва не вывернул мне всю душу наизнанку.

Я зажмурилась и прижала тяжелую голову к своей груди, зарываясь пальцами в растрепанные светлые волосы. Ком вернулся в горло, теперь не тошнотой, а рыданиями, но я снова с трудом протолкнула его обратно и вспомнила о другом указании.

– Прости меня, – голос звучал каким-то чужим. – Прости меня, пожалуйста…

– За… что?.. – кажется, каждый звук давался ему с трудом. Тони тяжело, рвано дышал и вцепился вцепился в мою руку так, будто хотел сломать ее одним лишь напряжением мышц.

– У меня не получилось сидеть и не высовываться.

– У тебя… никогда… не… полу… получалось…

Он закашлялся, а я, глотая градом текущие по щекам слезы, попыталась вытереть кровь с его губ. Господи, где все? Где целители? С начала пальбы прошла вечность! А звуки колокола я слышала миллиард лет назад! Где они? Где их носит? Он же сейчас…

Говори, ну же! Тебе приказано с ним говорить! Ну же, Оливия, в конце-то концов! Очнись уже!

Слова не находились.

– Не смей умирать, слышишь? – прошептала я вслух то, что билось паникой в голове. – Не смей.

В этот момент держать Тони стало как будто бы легче, и чья-то рука опустилась мне на плечо и слегка встряхнула.

– Отпустите его, мэм.

– Нет! – я вцепилась в тяжелое тело еще сильнее и повторила: – Нет!

Мне было приказано держать и говорить.

– Это целители, Лив, – голос Брайана выдернул из паники. – С Тони все будет хорошо, но ему надо в больницу.

– Оп… тимист… – теперь голос Энтони звучал не натужно, а как-то развязно. – Она… со мной…

Сжимающие мое запястье стальной хваткой пальцы и не подумали разжаться, даже когда тело переложили на носилки.

Нас запихнули в тесный целительский фургон, и где-то в стороне врачи переговаривались, обменивались сухими тревожными фразами, но это уже все проходило мимо меня. Я смотрела, как голова Тони мотается на неровностях дороги, и внутри все сжималось фантомной невыносимой болью всякий раз, когда его лицо искажала гримаса.

И я что-то говорила – теперь уже вообще не думая, я не слышала собственных слов, я понятия не имела, о чем думала моя голова. Потому что Энтони уже не отвечал, даже когда я требовала ответа. Он только смотрел неотрывно тяжелеющим взглядом, медленно уплывая куда-то, куда я категорически не готова была его отпускать!

– Давай, давай, девочка. Держи его.

– Тони. Тони, пожалуйста, посмотри на меня. Ты должен смотреть на меня, когда я тебе это скажу. Ты можешь быть сотню раз мерзавцем, но ты не имеешь никакого права игнорировать меня в такой момент. Я…

Серый взгляд окончательно закатился, голова безвольно опрокинулась на бок, а моя рука, больше никем не удерживаемая, рухнула мне на колени.

– Оливия?

Меня потрясли за плечо, и я тут же подскочила, часто моргая, и отчаянно пытаясь сфокрусировать взгляд.

– Я не сплю, не сплю!

– Ну и зря, – Брайан рухнул рядом со мной на жесткую больничную скамью и сунул мне в руки что-то отдаленно похожее на бутерброд. – Но раз не спишь, на, ешь.

– Я не…

– Свяжу, брошу в мобиль и отправлю домой.

Я поникла и без энтузиазма вгрызлась в хлеб с куском мяса и салата. Вкуса не чувствовалось, а глотать приходилось сквозь тошноту, и я бы воспротивилась, если бы взгляд карих глаз не был дивно убедительным – свяжет и отправит. Без шуток.

– Новости? – хрипло поинтересовалась я, переводя дух после очередного куска.

Шелтон отрицательно мотнул головой. Впрочем, это очевидно. Если бы были новости, он бы не еду в меня пихал.

Операция закончилась пять часов назад.

Главный целитель с красными глазами сухо сообщил, что они сделали все возможное, но…

Повреждения внутренних органов. Серьезная кровопотеря. Высокая вероятность заражения.

«Сами понимаете».

Я понимать отказывалась. Как и уходить из больницы, пока мне не скажут, что с Энтони все будет хорошо. Меня не обязательно к нему пускать – вот уж переживу! – но меня обязаны поставить в известность.

Кто и почему мне чем-то вдруг стал обязан – вопрос вторичный.

К Тони никого не пускали. Даже Брайана. Сказали, что не пустили бы даже мать родную.

Что сейчас остро решается вопрос жизни и смерти, что рядом неотрывно дежурят три целителя, что им не нужны посторонние люди в палате. И потом – он все равно без сознания. И, даже в случае самого благоприятного прогноза, придет в себя не раньше, чем через несколько часов. Так что идите домой, мэм. Приведите себя в порядок, поспите…

В принципе, кроме «домой», я все сделала.

Сердобольная сестричка, обрабатывавшая мои руки – одну от ожога, вторую от Энтони – наткнувшись потом на меня в коридоре, высказала все, что думает по поводу разведенной антисанитарии, ухватила меня за шкирку, утащила в сестринскую и вытряхнула там из окровавленного тряпья, выдав взамен что-то из больничных запасов. Бесформенное и на два размера больше, но зато чистое. Еще мне выдали одеяло и ткнули в угол, где я никому не буду мешать.

В этом углу я и зависла между сном и явью, не сводя глаз с поворота, из-за которого должен был однажды показаться кто-то с вестями.

– Как твоя голова?

– На месте, – невнятно буркнула я, не потрудившись сначала проглотить.

– Сотрясения нет?

– Нет. Целитель сказал, мне повезло.

Я в общем-то была с ним согласна. Пережить лобовое столкновение, перестрелку, срыв и удар о столб и отделаться синяками, царапинами и небольшим ожогом – это правда невероятное везение. Но я с удовольствием им поделилась бы кое с кем. Давайте мне – сотрясение, а ему жизнь? С кем бы договориться?

– Кто это был, Брайан?

Мне было больно задавать этот вопрос. Я почти наверняка знала на него ответ. Это из-за меня. Из-за того, что у меня «не получилось не высовываться», из-за того, что я втянула Тони в эту историю с магическим фоном, наплевав на все угрозы.

– Наемники. Но кто их нанял – пока вопрос, – сухо отозвался Шелтон, который почти наверняка тоже сейчас терзался невыносимым чувством вины – он должен был охранять. И не справился. И неважно, что охраняемый объект сам полез под пули. Он – должен был. – Полиции удалось взять одного из нападавших. Я со своей стороны тоже поднял на уши все связи. Мы выясним, Оливия. Обязательно.

Возможно, если бы Фло уже сказала ему о ребенке, я бы постаралась его немножко утешить. Но я пока что еще не знала, как я отношусь к Брайану Шелтону, потому оставила утешения при себе.

Дальше мы сидели молча. Бутерброд закончился. Теперь хотелось пить, но не было сил отправиться на поиски воды.

– Я пойду узнаю, нет ли новостей, – Брайан принялся подниматься и тут к нам приблизилась фигура в белом халате.

– Госпожа Трейт?

– Д-да, – запнувшись, я мгновенно подскочила с места.

– Господин Уолтер пришел в сознание и хочет вас видеть. Господин Шелтон, он так же попросил позвать священника. Вы найдете его в часовне, в правом крыле госпиталя. Если что вам подскажут.

Священника?..

У меня затряслись губы.

– Все настолько плохо? – спросила я у целителя, который уже стремительно несся по коридору, я едва за ним поспевала.

– Состояние господина Уолтера критическое. Удивительно, что он вообще пришел в сознание. Полагаю, все решится в ближайшие сутки. Мы делаем все возможное, но… я думаю, пригласить священника – это разумно.

Нет, черт побери, неразумно! Я не желаю, чтобы Энтони Уолтер готовился к смерти!

Из-за этих слов врача в палату я влетела в очень странном состоянии – смеси страха, гнева и кипящего возмущения.

Но все эти чувства испарились, стоило мне увидеть Энтони.

Он лежал пугающе бледный, с синяками под закрытыми глазами, весь осунувшийся, какой-то заострившийся…

У меня на глаза навернулись слезы.

Я сморгнула их и тихонько, едва ли не на цыпочках, подошла к нему. Невесомо коснулась пальцами щеки с длинной царапиной. Она была такой горячей, что от неожиданности я чуть не отдернула руку, как от ожега. Ресницы Энтони дрогнули, приподнимаясь.

– Лив?

Голос хриплый и едва слышный. Тони кашлянул, мучительно скривился, перекатил головой по подушке. Целитель с другой стороны кровати тут же коснулся пальцами его лба, и сведенное судорогой боли лицо разгладилось.

– Пожалуйста, недолго, господин Уолтер, – строго попросил он. – Вам нужно отдыхать.

– На том свете отдохну. Выйдите. Мне нужно побыть с ней вдвоем.

– Но…

– Две минуты. Выйдите.

Целитель покачал головой, но подчинился.

– Тони, – я взяла его за руку. – Давай обойдемся без того света, хорошо?

– Я постараюсь. – Ему было тяжело держать глаза открытыми, ресницы то и дело опускались, и мне одновременно хотелось, чтобы он перестал себя мучить, пытаясь оставаться в сознании, и чтобы продолжал смотреть на меня, пусть и таким мутным, но зато живым взглядом. – Но пока гарантий дать не могу. Так что слушай. В особняке в моем кабинете… сейф. За шкафом. Чтобы отодвинуть шкаф, нужно вытащить синий том Лармуса.

Он снова поморщился, немного подышал и продолжил:

– Код семь-четыре-девять-один. Запомнила?

– Да. Семь-четыре-девять-один.

– Но даже с кодом тебе сначала надо будет посетить мага. Господина Поула. Он живет… живет…

– Господин Поул, я найду, – торопливо произнесла я, совершенно не понимая, зачем мне эта информация, но желая сэкономить ему силы.

– Хорошо. Он знает, что делать.

– С чем делать, Тони? Что в сейфе? Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Тони молчал, закрыв глаза и горячечно дыша.

Я боялась его теребить, поэтому ответа на свой вопрос не получила – дверь распахнулась и вошла делегация – выставленный целитель, Шелтон и священник.

Брайан бросил на меня взгляд, я ответила ему своим – паническим и растерянным.

– Господин Уолтер, отец Марк здесь.

– Здравствуй, сын мой, – священник подошел к кровати. – Я опечален постигшим вас несчастьем, но рад, что в такую минуту вы не забываете о Боге.

– Я к вам не за этим, святой отец, – просипел Энтони, не открывая глаз, кажется, он даже на этом экономил силы. – Нужно, чтобы вы нас обвенчали.

На мгновение в палате воцарилась звенящая тишина.

– Что? – пискнула я.

– Что? – эхом за мной повторил священник.

А Брайан только странно крякнул.

– Сын мой, вы уверены?…

– Тони, ты бредишь, – выпалили мы одновременно.

– Да, святой отец, я уверен, и нет, Лив, я не брежу, – он все же приоткрыл глаза, чтобы на меня посмотреть. – Ты… не захотела быть моей… женой. Но уж вдовой-то… не откажешься?

– Иди к дьяволу, Энтони Уолтер! – взвилась я от возмущения. Да как он… да как язык только повернулся… да я!..

– Я… в процессе, – выдохнул этот мерзавец.

– Не смей, слышишь, – прошипела я, – даже думать не смей! Венчайте нас, святой отец, чтобы, когда он поправится, я из него всю душу вытрясти могла на законных основаниях.

– Отличный предсвадебный настрой, – прохрипела умирающая (нет, не умирающая, не умирающая я сказала!) сволочь.

Отец Марк еще раз с сомнением посмотрел на меня потом на Уолтера, потом, почему-то на Брайана (искал что ли в этом хаосе островок разума? Очевидно, безуспешно…).

И начал службу.

Меня мелко потряхивало, и, чтобы избавиться от этой дрожи, я только крепче сжимала руку Энтони и кусала губы.

Не плакать. С ним все будет хорошо. Не плакать.

Священник вряд ли это понял, но Энтони правда готовился к смерти, просто не через исповедь.

Но я не буду об этом думать. Я не буду думать, что я сейчас выхожу замуж только ради того, чтобы через несколько часов стать вдовой и – наследницей. Тони некому передать дело, поэтому он сейчас передает его мне.

Но я не буду об этом думать.

Я буду думать о том, что я выхожу замуж за человека, которого люблю.

Как я всегда и хотела.

– Энтони Уолтер, берешь ли ты в законные жены… – священник замялся осознав, что в спешке даже не озадачился именем невесты.

– Оливия Трейт, – подсказала я, надеясь, что голос звучит не слишком надломленно.

– …Оливию Трейт. И клянешься ли любить и беречь ее в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

– Клянусь, – просипел Тони, и у меня сердце ухнуло куда-то в желудок.

– Оливия Трейт, берешь ли ты в законные мужья Энтони Уолтера, и клянешься ли любить и беречь его в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас.

– Клянусь, – тихо произнесла я и, дождавшись, финальных торжественных фраз, сама наклонилась к сухим горячим губам.

– Я тебя люблю, – едва слышно прошелестели они.

– А я тебя, – так же тихо произнесла я и из-за этого шепота, казалось, будто мы только вдвоем, несмотря на то что вокруг нас толпились чужие люди. – Поэтому не смей умирать, слышишь, Энтони Уолтер? Даже шутить на эту тему не смей.

– Как скажете… госпожа Уолтер, – Тони слегка стиснул мои пальцы в ответ и расслабил руку. – Мой пиджак…

– Пиджак? – не поняла я.

– Так! – не вынесла душа целителя. – Раз вы закончили с формальностями, господину Уолтеру нужен полный покой. Иначе я снимаю с себя полную ответственность за состояние его здоровья. Прошу всех освободить палату!

Я торопливо коснулась губами горячего лба и поднялась. Целитель чуть ли не подгонял нас к двери, но за порогом придержал меня за локоть.

– Вы можете вернуться, когда он уснет, – негромко сказал он. Подождите в коридоре, я вас приглашу.

– Спасибо, – ответила я, снова чувствуя как на глаза наворачиваются слезы.

Мы с Шелтоном оказались вдвоем посреди коридора, одинаково ошеломленные. Хотя я, пожалуй, все же чуточку больше.

Мы сели на банкетку, бок о бок, по-прежнему не особо понимая, что сказать друг другу.

– Ты знаешь господина Поула, мага?

– Да, – кивнул Шелтон. – Артефактор. Специализируется на родовых защитах.

Понятно. Я так и думала.

Брайан чуть-чуть помолчал, а потом сказал:

– Знаешь, звучит по-идиотски, конечно, прямо сейчас, но все равно. Мне кажется, в такой день хотя бы раз ты должна это услышать. Поздравляю, вы отличная пара. Я знаю Тони с детства. Ни разу в жизни ни к одной женщине он не относился так, как к тебе.

Я перекатила затылком по стене, уставившись на Брайана.

Он подождал, пока я что-то скажу, не дождался и с недоумением приподнял брови.

– Что?

Я помолчала еще немного и все же решилась:

– Флора беременна.

Тишина.

– Что?..

Самый популярный вопрос сегодня.

А еще, кажется, ядовитость – это отличительная черта фамилии Уолтер и переходит вместе с ней автоматически.

– Она не знает, как тебе сказать. И вы оба можете думать, что это не мое дело, но на самом деле – мое. Она моя самая близкая подруга, Брайан. Даже не так, она моя единственная подруга. А ты – лучший друг… моего мужа. Так что это и мое дело тоже. Поговори с ней, ладно?

– Черт…

Шелтон уронил лицо в ладони, потер его, запустил пальцы в волосы.

– Иди.

– Сейчас?

– Сейчас, – непререкаемо произнесла я. – Я буду здесь. Тебя все равно не пустят. А Флора там одна, и она ничего не знает. Едь к ней, ладно? Я позвоню на квартиру, когда ему станет лучше.

Волшебная фамилия. Изумительная просто.

Пять минут как Уолтер, а уже и командовать научилась!

Потому что Брайан поднялся, поколебался еще несколько мгновений, глядя на дверь палаты, но под моим давящим взглядом, окончательно решился.

Его фигура скрылась за поворотом, а у меня на душе стало чуточку легче.

Буквально через пять минут, целитель выглянул в коридор и поманил меня пальцем.

– Не шуметь, не будить, не истерить, – сухо отдал распоряжения он, приглашая меня в палату. – Состояние стабильно тяжелое. Мы мониторим его в режиме реального времени, будете рыдать или разводить панику – выставим.

Я сосредоточенно кивнула. Ох уж эта противоречивая женская натура, вот, вроде и не собиралась паниковать и истерить, а как сказали, что нельзя, сразу очень захотелось.

В палате теперь было темно, только огонек-ночник сиял над кроватью.

Тони действительно спал и сейчас в слабом теплом свете выглядел, как будто просто отдыхает.

Я на цыпочках подошла к стулу для посетителей. Села, обшарила палату растерянным взглядом. И заметила стопку одежды на тумбочке.

Пиджак.

Пиджак лежал прямо сверху. Я развернула его, пытаясь понять, что Тони имел в виду. Сунула руки в боковые карманы – ничего. А вот во внутреннем обнаружилась…

Квадратная коробочка, обитая бархатом.

Мне стоило догадаться.

Я открыла ее и искусно ограненные бриллианты сверкнули даже в тусклом свете.

Было очень странно самой себе надевать на палец обручальное кольцо, но я все же это сделала, потому что Тони именно этого хотел.

Я пододвинулась ближе и осторожно прилегла рядом с ним не подушку. Невесомо погладила пальцы и косточки безвольно лежащей кисти и пообещала:

– Все будет хорошо.

Флора

Зудящее отвратительное предчувствие не покидало меня весь день. Делать хоть что-либо было просто невозможно. Хотелось подорваться с места, куда-то бежать, кого-то спасать. И, казалось бы, понятно кого, в моем окружении только на одного человека последнее время неприятности сыпались изо всех щелей. Но, когда я пыталась сгрести крохи предсказательного дара в кучу и сосредоточиться на Оливии, чтобы понять, откуда хотя бы ждать удара в этот раз – как зуд как будто даже затихал.

Не Оливия?

Но кто тогда? Что тогда?

Так и я металась целый день, как тигр в клетке, в чувстве острой тревоги и такой же беспомощности. В какой-то момент это чувсво взвыло почти до боли в животе, перепугав до смерти. И стихло.

В полной панике я понеслась к целителю.

Но… с ребенком все хорошо. Что вас так напугало, госпожа Флайберт?

Если бы я могла объяснить, что меня так напугало…

Я вернулась в квартиру Уолтера в полной растерянности.

Лив ожидаемо не было дома. Но у них с Уолтером свидание, так что с чего бы ей быть?

Я снова попыталась потянуться к подруге даром, и снова – все хорошо. Я не сильно верю в свои силы, но все же. Будь она в беде, я уверена, я бы почувствовала.

Чувствуя себя измотанной до предела, я легла спать пораньше, а проснулась… от трели дверного звонка.

Спросонья кое как натянув халат, я нашла только один тапок, плюнула и пошлепала босиком, потому что звонок повторился, а потом еще один.

– Да иду я, иду, – проворчала я себе под нос, гадая, кто бы это мог быть. У Оливии есть ключ, у Уолтера – тем более, больше я с утра пораньше вроде бы никого здесь ожидать не должна.

А потому, дойдя до двери строго осведомилась:

– Кто там?

– Кто-кто… – ворчание было узнаваемым, хотя подобные интонации от этого человека я еще не слышала. Интонации были интересные, от них по позвоночнику пробегали мурашки и поджимались пальчики на ногах. А стоило примерить интонации на сильные руки, твердую грудь и кубики пресса, как фантазия пускалась в окончательное буйство. И я уже взялась за замок, чтобы открыть, как за дверью продолжили: – Отец твоего ребенка там!

Я отдернула руку от замка, будто ошпарившись.

– Я таких не знаю, – провозгласила я и вознамерилась гордо удалиться в спальню, чтобы уже там предаться панике и отчаянию.

Как он узнал? Нет, стоп, это неправильный вопрос. Правильный – как я буду убивать свою лучшую (когда-то!) подругу?

– Флора! – по двери бабахнул кулак, так, не то чтобы сильно, скорее примеряючись. – Открывай!

Нет, вот если ты меня кулаком, мил человек, убедить пытался, то вообще не зачет.

– И не подумаю, – озвучила я свои мысли.

– Флора!

– Я уже… не скажу сколько лет Флора!

– Я глава СБ, я и так знаю, – скептически отозвалось из-за двери.

– Хочешь сказать, ты за мной шпионил?