Текст книги "Белый край (СИ)"
Автор книги: Дарья Острожных
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Тут меня хлестнули по лодыжке. Вокруг нее обвилось что-то тонкое и мокрое. Холод жег кожу, впивался в нее, как крыса.
– Нет, уйди! Помогите! – вопила я и дергала ногой.
Кругом все шевелилось, руки скользили. Влажно, темно, мерзко!
– Помогите-е-е!
Грудь рвало от боли, ногу тоже – так сильно ее сдавили. Лед обвился вокруг рук и полз выше! Такой скользкий и гладкий. Все было как во сне, я ничего не понимала, не видела. Только чувствовала, как что-то касается шеи.
– Уйди, убирайся! – Получались лишь сиплые выдохи.
Не хватало сил набрать в грудь воздуха. Руки дрожали, а треклятый лед норовил обвиться вокруг горла. Я раскачивалась в стороны и хныкала – больше ничего не могла, ничего!
Прикосновения медленно исчезали, оставалась только боль и неистовые удары сердца. Но и они вскоре затихли.
* * *
Если не двигаться, лед тоже замирал. Становилось тихо, но стоило глубоко вздохнуть, как появлялся шорох. Было мягко и тепло, но ноги все еще что-то держало. Я не боялась – не до того, главным было не дышать, чтобы лед не заметил меня.
К лицу приливала кровь, тело кололо. Не сдамся, или снова будет холод и влага у горла. Лучше задохнуться. Неожиданно глаза резанул яркий свет. Меня будто по голове стукнули и раскололи череп. Так больно, я дернулась, и опять раздался шорох.
Он звучал отовсюду. Снова появились касания, лед тащил меня в темноту! Перед глазами все плыло. Я не сразу заметила, что каталась по большой кровати. От удивления страхи забылись, осталось только одеяло, изнутри подбитое кроличьим мехом. Наволочки подушек были отделаны кружевом, оно и шуршало.
Накрахмаленное белье приятно пахло свежестью. Я уткнулась лицом в простыню и втягивала этот чудесный аромат. Как в детстве. И в Тарвале. Дома белье всегда пахло улицей, ведь сушили его во внутреннем дворе перед входом.
Я понимала, что следовало бояться. Помнила темницу и лед, но кровать была такой прекрасной. Думать не хотелось, только лежать и чувствовать мягкость, пушистый мех, свободу. Попытка приподняться закончилась тем, что голова дико закружилась. В глазах потемнело, и я снова уткнулась носом в матрас. Успела заметить только тяжелый каркас кровати из темного дерева, покрытый резьбой и инеем.
Вдруг послышалось раскатистое «тук-тук-тук».
Острый звук противно отдавался в голове. Он казался донельзя реальным, не похожим на эту иллюзорную кровать и мои грезы.
Щелкнул замок, и послышался девичий голос:
– Вы уже проснулись?
Я резко подняла голову. В висках стрельнула боль, все заволокли цветные пятна. Хотелось вцепиться в них и отшвырнуть – кто здесь, что ему нужно?!
Это была Эделина. Она напоминала видение в своем нежно-розовом платье и с доброй улыбкой на лице.
– Как вы себя чувствуете? Вам нужно что-нибудь? Я принесу, мне велели помогать вам, – сказала она подозрительно учтиво.
Неправильно. Удобная кровать, светлая комната, Эделина – все было не таким. Это лед сделал. Меня бросили с ним в темноте, он затащил меня куда-то. Это чужой мир!
Эделина стала приближаться. Ее шаги повторялись звонким эхом, как удары топора. В груди заныло. Не хотелось подпускать ее, я старалась отползти, но сил не было.
Ничего не смущаясь, Эделина усадила меня прямо и подложила под спину подушки. При этом она вертела меня, как вздумается. Сердце болело при каждой попытке двигаться.
– Давно я здесь? – Голос звучал сипло и тоже казался чужим. Стало совсем неуютно, вдруг потребуется защищаться? Нэмьер говорил, что лед дарил покой – что происходит?!
– Вас принесли ночью, а сейчас день.
Принесли – значит, кто-то услышал мои вопли. Эделина вряд ли понимала, кто перед ней.
– А Бригита, твоя подруга, что с ней?
Плевать, что она подумает, главным было все выяснить. От волнения колотилось сердце, в груди жгло, и я пугалась еще сильнее.
– Бригита… – протянула девушка. – Да, у меня была подруга с таким именем. Не знаю, где она сейчас.
Она успела забыть ее? Боги, меня ждало то же самое. Я зажмурилась и вспомнила, как в детстве пряталась за пустыми доспехами, представляя, что меня искал дракон. Вспомнила громогласный плач Осберта, и как Кейа терла переносицу. Мамин черепаховый гребень, розы в саду – память никуда не делась.
– Нужно передать хозяину, что вы проснулись, – сказала Эделина и зацокала каблуками.
Я едва поняла ее. От радости все потеряло значение, осталась только кровать и подушки. Они медленно проглатывали меня, окутывали своей мягкостью. Как же хорошо, боги, пусть меня не трогают, пожалуйста.
– Елена? – донеслось издалека.
Голос нельзя было не узнать. Мягкий, но настойчивый – Нэмьер. Я приподнялась на локтях, и в груди опять заныло. Все кружилось, с трудом удалось рассмотреть высокую фигуру в светло-оливковом уппеланде. Ткань и золотая пряжка ремня блестели, это завораживало. Не получалось отвернуться, да и не хотелось.
Сознание помутилось. Вдруг Нэмьер оказался рядом, наклонился и прикоснулся к моему лбу. Или нет – я ощутила тепло, будто от пальцев. Оно волнами проникало внутрь, грело, смывало боль и слабость.
Тут я впервые осознала, какой ужас был ночью. Эти… этот лед трогал меня, холодный, гадкий. Он тянулся к моей шее и собирался задушить! На миг я снова оказалась во мраке, среди звуков и страха.
– Тебе лучше? – раздался спасительный голос Нэмьера. – Это поможет, но на время. Прости, но я не целитель.
Он подобрал длинные рукава и сел на кровать. Матрас с шорохом прогнулся, и это слегка отрезвило.
– Почему ты не сказала? Я бы не запер тебя там.
– О чем не сказала?
Думалось с трудом. Я озиралась, видела блеск и вздрагивала. Так и чудилась склизкая дрянь, но это был привычный лед на стенах. Комната выглядела светлой, на полу лежал пушистый ковер, а окно закрывала белая штора. Она покачивалась, навевая мысли о летнем дне, солнце и бабочках; после ужасной ночи такое казалось обманом. Я вглядывалась и не видела ничего странного – это пугало.
– Не сказала, что у тебя больные легкие, – сказал Нэмьер, и между его бровей появилась складочка.
– Легкие?
Он тревожно смотрел на меня и явно не шутил.
– Я здорова.
– Тогда почему стражник разбудил меня ночью криком, что пленница умирает на полу камеры?
Нэмьер иронично наклонил голову и ждал ответа. Сказать было нечего, ведь это глупость. Или нет?.. Боги, это из-за льда.
– Все ваша магия! Из-за нее меня… – Грудь пронзила боль, и я пискнула.
– Успокойся. – Нэмьер подсел ближе.
– Нет! У меня все было хорошо до этой ночи!
Легкие горели, каждый вздох мучил. Все лед, все братья, которые оставили меня с ним.
– Елена, успокойся! – крикнул Нэмьер и встряхнул меня. – Магия не могла сделать с тобой такого, поверь!
Он сжал мои плечи, и обиды забылись. Остались только сильные пальцы, они грели кожу сквозь тонкую ночную сорочку. Я ощутила все складочки ткани, которые нескромно облепили мою грудь. Вспомнилась красавица Бригита, ее пухлые губы, изящная линия талии. А у меня отовсюду выпирали косточки, порой даже лежать было больно. Наверняка Нэмьер разочаровался.
– Раз ты ничего не знала, возможно, это у тебя с детства? На тебя наложили чары, и ты ничего не чувствовала?
Брат лорда наклонился, и его волосы легли мне на колени у самых пальцев. Как же хотелось прикоснуться к этой шелковой глади, но что-то мешало. Было стыдно из-за своей внешности и страшно от рассказов про болезни и чары.
А ведь я действительно часто задыхалась, в груди горело и сердце дико билось, стоило разволноваться. Родители ничего не говорили, но высокородные были обвешаны проклятьями, как драгоценностями. Родственники, недовольные слуги, просто завистники – все норовили сделать гадость. Одно время отца мучили головные боли, спас только амулет, присланный личным чародеем короля. Осберт и вовсе не должен был рождаться. После меня матушка потеряла много детей, и, когда вместо повитухи позвали целительницу, та сказала, что видит у нее вместо чрева черноту. Кейа по секрету рассказывала, что брат родился весь в черной желчи – следы проклятья.
Сказанное Нэмьером походило на правду.
– Возможно, – протянула я, – но что изменилось сейчас?
Он грустно улыбнулся и погладил меня по плечам. Сорочки будто и не было, я чувствовала каждый изгиб его рук, все движения. И запах духов. Древесный, разбавленный чем-то ярким, похожим на апельсин. Вдыхала бы его вечно, это было так интимно, так волнующе. Мои губы приоткрылись сами собой, а соски приятно затвердели.
Но рубашка была тонкая, а все это неправильным. Не знаю, чего хотела от Нэмьера. Точно не сидеть перед ним полуголой и позволять разглядывать себя. Хотя в каком-то плане это было даже приятно.
Я повела плечами и прикрылась одеялом. Мягкий мех приятно щекотал кожу, но ему не сравниться с касаниями брата лорда, которые сразу исчезли.
Он выпрямился и отсел. Матрас снова зашуршал, но теперь звук будто разделял нас. Минута близости кончилась, и стало обидно. Дура, не стоило смущаться, ведь все было хорошо. А теперь Нэмьер решит, что мне не понравились его касания.
– Чары, что Калсан наложил на тебя, они… неестественные, если можно так выразиться, – сказал он со вздохом. – Ты украла у Бригиты часть души. Люди прощают воровство, высшие силы – нет. Когда заклинание развеялось, оно забрало часть у тебя. Видимо, это были как раз старые чары.
– Боги, что теперь со мной будет?
Я вспомнила, как лежала и не могла приподняться – так будет всегда? Эделина будет подкладывать под меня горшок и таскать от кровати к окну и обратно?! Стало мерзко от себя, во мне было что-то противное природе, теперь оно искалечит меня.
– Нет, мы вернем все назад, – Нэмьер улыбнулся и взял меня за руку. – Я не целитель, но сумею вернуть все как было. Обещаю. Но на это потребуется время.
В его глазах появилось столько теплоты, столько внимания и тревоги, что у меня снова защемило в груди, на сей раз приятно. Неужели все эти чувства были для меня? Нэмьера тянуло ко мне – я знала! Сомневалась из-за последних событий, но его доброта все подтверждала. Плевать на лед и темницу, теперь он вылечит меня, простит.
Мы молча смотрели друг на друга. Брат лорда томно улыбался, его ресницы подрагивали, пока он лениво рассматривал меня. У Ласвена был похожий взгляд. Но можно ли сравнивать их? Боги, у меня совсем не было опыта, и это смущало больше собственного тела. Вдруг мне нужно было что-то сделать, или Нэмьер обидится?
Его запах одурял, я вдыхала его и чувствовала, будто делала что-то запретное. А Нэмьер все смотрел и гладил мою руку. Очень нежно, как хрупкий лепесток. Вдруг он шумно улыбнулся и подался вперед. Тело затвердело, не получалось двигаться, да и не хотелось. Лицо Нэмьера оказалось неприлично близко, его глаза, улыбка – все смешалось.
Я ждала, что сейчас произойдет что-то необычное, сладкое, новое…
Брат лорда легко коснулся моих губ своими. Лишь на мгновение, это был даже не поцелуй, скорее, случайность. Я подалась вперед, но он отстранился. Почему? Было страшно увидеть в его лице разочарование. Но нет, Нэмьер улыбался все так же маняще и оглаживал мои пальцы.
Странно, Ласвен обычно сгребал меня в охапку и целовал как последний раз в жизни. Наверное, брат лорда был разочарован, Бригита нравилась ему больше. Точнее, ее внешность, зачем ему такая палка.
– Все будет хорошо. Я буду навещать тебя, и ты быстро поправишься, а сейчас отдыхай, – сказал Нэмьер.
Он внимательно посмотрел на меня, а затем поднялся. Как, без объяснений? Я же с ума сойду.
– Подождите! – вскрикнула я и завозилась. – Вы… почему?
Щеки вспыхнули – зачем, зачем нужно было кричать? Теперь он примет меня за пугливую дуреху.
– Что такое?
Нэмьер нахмурился. Он ждал ответа, которого не было. Нельзя же было рассказывать о своих чувствах. Или можно? Он целовал меня, не по-настоящему, но все-таки. Не знаю…
– Зачем? – выпалила я и поняла, что краснею. Наверняка стала пунцовой – боги, после такого Нэмьер точно не захочет меня целовать.
– Что зачем? – спросил он и снова сел рядом.
Голос звучал удивленно, но глаза игриво блестели. Хитрец, опять смеялся. Видел мою растерянность и все равно мучил!
– Не издевайтесь, – простонала я и закрыла лицо руками.
Хотелось исчезнуть, вернуться в темницу, только бы не выглядеть так глупо. Нэмьер еще и посмеялся.
– Глупая, – пропел он.
Матрас снова зашуршал и вернулся древесный аромат. Такой теплый и манящий, боги, у меня по всему телу прошла дрожь. Пришлось вцепиться в одеяло, только бы сидеть ровно и не уткнуться носом в одежду Нэмьера.
Но он и сам приблизился и положил ладонь на мой затылок. До чего большой она оказалась, сразу стало так надежно, спокойно. Даже стыд отступил.
– Дай мне привыкнуть к тебе новой, – выдохнул брат лорда, – хорошо?
Его губы скользнули по моему лбу и направились ниже. Волосы легли на обнаженные плечи. Я словно оказалась под градом, все крутилось и било по голове: запах, руки, голос…
– Хорошо? – переспросил Нэмьер.
Горячее дыхание жгло ухо. Его губы замерли возле мочки – я так ждала, что он поцелует ее, приласкает языком. В животе сладко тянуло, хотелось прижаться к нему, обнять широкие плечи и ощутить грудью неровную одежду.
Хотелось столь многое, но что-то мешало. Я только подняла голову и уткнулась носом в шею Нэмьера. До чего она была горячей, жилка на ней быстро билась. Я уже чувствовала ее у своих губ, представляла, как буду целовать и обводить языком контуры. Но брат лорда был спокойным. Он сдерживался, и я казалась себе донельзя распутной.
Дождавшись кивка, он отстранился и с улыбкой заглянул мне в лицо. До чего красиво мерцали его глаза, словно лед на солнце. Белая кожа, ровные черты – Нэмьер казался идеальным, даже не настоящим. Мне нравилось это. После Гайди, щетины Ласвена и всего остального я млела от мысли, что прикоснулась к кому-то столь совершенному.
Слишком быстро он встал и направился к выходу. Рано, я еще не успела насладиться, он не мог уйти! Мысли закрутились волчком: мне плохо? Спросить что-то? Как задержать его?
Вдруг вспомнило то, что должно было тревожить больше всего.
– Что здесь происходит? – крикнула я. – Что за магия нападает?
Нэмьер замер и повернул голову. Он не смотрел на меня, а линии профиля стали необычно резкими.
– Сказка о лорде Белого края правдива? – не унималась я.
Брат лорда молчал. Сердце бухало, и в груди отдавалась тупая боль. Он разозлился, не следовало так набрасываться, ну что я за дура?
– Что за сказка? – недовольно бросил он и повернулся.
В звенящей тишине все звуки впивались в уши: постукивание каблуков, шелест одежды. Казалось, что и взгляд Нэмьера свистел, как летящая стрела. Я даже забыла, что хотела сказать и ущипнула себя за ногу, чтобы очнуться.
Он слушал мой лепет и хмурился все сильнее. Обратившись в слова, домыслы показались несусветной чушью. Какие еще слезы, боги, как можно было додуматься?
– Кто тебе это рассказал? – спросил Нэмьер.
Его голос тоже стал резким. Я чувствовала себя виноватой, не знаю, за что именно, но оправдываться хотелось почти физически.
– Няня, в Ильмисаре ее часто рассказывают. И в княжествах, даже Гайди ее знал.
Нэмьер не ответил, только смотрел на меня и продолжал хмуриться. Он казался взволнованным, а не злым, но молчание убивало. Как затишье перед бурей.
– Неужели здесь и вправду живет… существо, бывший сын лорда? – спросила я, только бы развеять тишину. – Что от меня хотел тот лед, что это за чары?
Брат лорда словно и не слышал. Он не двигался – боги, почему? Это было невыносимо, как лежать на плахе и ждать, когда рухнет топор. Я не могла терпеть, ответ требовался немедленно, не то задохнусь!
– Прошу, вы же сами сказали, что не отпустите меня. Так расскажите правду, умоляю!
Я вложила в слова все отчаяние. Подалась вперед, уронила одеяло – плевать, пусть видит, как мне трудно.
Нэмьер моргнул и опустил взгляд. Он вздохнул издевательски медленно, словно наказывал меня молчанием.
– Чары называются Слеза Ашвейна. Они собирают жизненные силы у людей, – сказал он и внимательно посмотрел на меня.
Казалось, что брат лорда пытался прочитать мысли и решить, что еще следовало сказать. А мыслей толком не было, только отвращение – это гадость елозила по мне, вытягивала силы, меня саму!
– Поэтому все здесь седые и мало что помнят?
Нэмьер кивнул, продолжая смотреть.
– Вы сказали «собирают» – для кого?
– Тебе нужны силы, отдыхай, – вдруг бросил он и направился к двери.
– Нет, прошу, объясните!
Я хотела откинуть одеяло, но то запуталось в ногах. Боги, да сколько его? Борьба отняла все силы, голова закружилась, словно сам замок не пускал меня. Слишком быстро хлопнула дверь, и все потеряло смысл. Не бежать же в одной сорочке по коридорам.
– Пусть сгорит этот замок! – крикнула я и огляделась.
Подушки, каркас кровати – хотелось вцепиться в них зубами и разодрать. Проклятое место! И Калсан! Нэмьер издевался, ненавижу все это!
Я отшвырнула подушку, и стукнула кулаками по матрасу. Затем дернула одеяло, негодную сорочку, что обвилась вокруг ног. Злость выходила, но не кончалась, ее было так много! Я хватала все подряд и каталась по кровати. Все выводило из себя: Нэмьер не поцеловал меня, запер здесь, ничего не объяснил.
В ушах гудело, когда снова раздался стук двери о косяк. Брат лорда вернулся? Не хватало только, чтобы он видел мою борьбу с одеялом.
– Вам плохо? – спросил женский голос.
Это оказалась Эделина. Она застыла на пороге с подносом в руках и искоса разглядывала меня.
– Поставь это! – велела я и села.
В голове сложился план, но мысли разбегались. Лицо пылало, волосы упали на глаза – меня все изводило. Говорить внятно получилось не сразу:
– Ступай в библиотеку, живо.
– В библиотеку?
– Да, принеси мне… принеси все, что найдешь по географии этого места. И по истории! Особенно родословные. И никому об этом не говори, поняла?
Эделина рассеянно кивнула. Ничего, ее памяти хватит, чтобы исполнить веленое, а потом она забудет и не сможет ничего разболтать.
Я не останусь здесь. Пусть с Нэмьером и было приятно, отдавать свою жизнь восставшему мертвецу я не стану!
Глава 4. Искушения и непонимания
– Вот, первая стопка, – выдохнула Эделина, – как прочитаете, принесу следующую.
Она опустила книги на подоконник. Раздалось протяжное «бу-ух», и я нутром ощутила количество страниц в них. Наверняка многие были написаны рунами и умещали втрое больше смысла. Нечего удивляться: лежи ответ на поверхности, Нэмьер не дал бы мне свободно читать.
А если выхода не было? Если комната – могила, в которой меня зарыли? Эделина подала первую книгу, и я суматошно пролистала ее. Нужно было отвлечься и уйти в себя, не то с ума сойду и подругу изведу.
Не того следовало бояться; Нэмьер ведь говорил, что мне станет легче только на время. Уже через час я вновь боролась с телом за право сидеть прямо. В полудреме не терзали страхи и домыслы, поэтому думалось лучше. Жаль, что думать было не о чем – книги оказались бестолковыми. Такой-то господин изучал горные породы вокруг Ашвейна, такой-то чародей завалил тропы горцев. Тоска, поэтому я все время отвлекалась. Чаще на подушки – в них было так приятно проваливаться. Они забавно шуршали, пока вокруг клубился дым. Он напоминал облака, но пах травами… почему? Небо же высоко, а травами пахнет на земле.
Иногда появлялась Эделина, приносила еду или отнимала книги, чтобы уложить меня спать. Так повторялось много раз, и однажды этот бред развеял Нэмьер. Он вдруг выплыл из тумана с ласковой улыбкой. Не помню, что происходило, чувствовала только давление на груди и слышала монотонный голос. После этого мысли прояснились, стало легче и я не задыхалась, стоило подтянуть одеяло.
Выяснилось, что в забытьи прошло несколько дней, а туманом был дым трав, которые жгла Эделина. Якобы они помогали то ли в медицине, то ли в чародействе. Следовало бояться – Нэмьер не был целителем и мог ошибаться, но я верила ему. Наверное, не до конца понимала, что была больна. Эта новость меркла рядом с остальными, да и мучений не было, только подушки и невнятные грезы.
Нэмьер приходил ко мне пару раз в неделю, клал руку на грудь и читал заклинания. Как я ждала этих визитов! С самого утра заставляла Эделину убираться и причесывать меня, а потом лежала и боялась шевельнуться, чтобы не помять кровать. Хотелось выглядеть опрятной, но Нэмьер всегда превосходил меня. Он был идеальным, словно и не настоящим. Парчовые ткани, золотая нить, драгоценности делали образ по-королевски великим. Так и тянуло невзначай коснуться его руки или волос.
Иногда это случалось, но Нэмьер не обращал внимания. Он стал отстраненным, говорил коротко, а на лице была учтивая улыбка – все. Никаких разговоров, шуток или долгих взглядов, как раньше.
Разумеется, куда мне до прекрасной Бригиты. Ни копны волос, ни груди. Неужели Нэмьера привлекала только внешность? Не верю, он всегда замирал на мгновение, когда ненароком касался меня, а голос всегда звучал заботливо. Я помнила, каким холодным он мог быть, сейчас и следа этого не осталось. Брат лорда тянулся ко мне и сам себя одергивал.
Наверняка я что-то делала не так. Соблазнение, манящие взгляды – все это было таким непонятным и далеким. Визиты Нэмьера давали силы и радость, не физически; у меня душа расцветала. Но вместе с этим приходила и печаль, после которой подушки намокали от слез.
Эделина вряд ли могла посоветовать. Оставался Гайди, но спрашивать собственного мужа о том, как обольстить другого… нет, ни в коем случае.
Мужа – слово даже в мыслях давалось с трудом. Осознание этого недоразумения еще больше отталкивало меня. Хотя он был милым и часто приходил, рассказывал о своих злоключениях, доме. Слово «княжество» всегда звучало насмешливо. Действительно, это больше напоминало село: каменные постройки остались еще со времен Ильмисара и разваливались, а князь жил в деревянном замке. Люди собрались в общины, обрабатывали землю и редко видели деньги. Про торговлю, науку и культуру речи не шло, собрать бы урожай и перетерпеть зиму.
Гайди рассказал путаный план, как хотел все изменить. Я поняла только то, что лидеры не оценили задумку, и для них он стал мятежником. При этих словах в его глазах появилась такая боль, что мне поплохело. Бедняга не выбирал такую судьбу, его просто выгнали из дома, где он был счастлив. А я столько лет считала Гайди виноватым в своих бедах и проклинала. За это боги и послали меня сюда, в наказание – нельзя обвинять людей просто из обиды.
Захотелось обнять Гайди. Только из жалости – меня не тянуло к нему, как к Нэмьеру. Да и он вряд ли интересовался мной в этом смысле. Наверняка просто хотел пообщаться с кем-то, кроме призраков.
Сперва это радовало, но его волосы все белели, а глаза синели. Смотрелось это жутко, и хотелось держаться подальше. Было противно от себя – Гайди не источал угрозу, но ничего не удавалось поделать. В его присутствии даже воздух становился осязаемым и будто заразным.
Если он и замечал это, то не подавал вида. Или не запоминал. С каждым визитом Гайди становился все безразличнее. Только рассказы о прошлом заставляли его хмуриться, сжимать кулаки или задумчиво улыбаться. Рассказы эти повторялись из раза в раз. При первой встрече в темнице мне не показалось, что он любил повторяться.
Лучше буду верить, что любил и делал это нарочно.
Во время очередного рассказа я думала, как перевести тему на Нэмьера. Гайди уже говорил, что плохо знал его, но вдруг забвение развяжет язык. Он радостно улыбался и водил рукой в воздухе. Представляю его лицо, если спросить, зачем брат лорда целовал меня.
– Елена? В какие мечты ты ушла от меня?
– Что?
Гайди молчал и таинственно улыбался. Он сидел на стуле перед кроватью и ждал. Сколько я так таращилась на него?
– Простите, задумалась, и… – Дико хотелось оправдываться. И спросить о Нэмьере. И перевести тему – все сразу.
– В чем дело? Я теряю себя, но не ум – думаю, советовать еще могу.
Гайди хохотнул и откинулся на стуле. Его лицо стало невероятно добрым, будто он искренне хотел помочь. Я лепетала что-то о страхе за будущее, ведь Нэмьер казался то приветливым, то злым. Гайди хитро прищурился и улыбнулся шире – он все понял! Боги, у меня щеки загорелись, а следом и все лицо. Чего было ждать? Дурак не смог бы годами убегать от всего мира. Не вышло придумать связной концовки. Я прятала глаза, пока Гайди говорил:
– С Нэмьером я почти не виделся. Только после пленения, да пара случайных встреч. Но у таких людей много тайн. Они управляют их жизнями и заставляют делать вещи, странные для непосвященных, но это не так. Причина есть всегда. Нужно разгадать самую главную тайну, и тогда все встанет на свои места.
– Тайны Нэмьера… да, их наверняка много, но нам лучше заняться тайнами Белого края, тогда мы сможем сбежать.
Так хотелось увидеть понимание, огонь в глазах или одобрение. Мне было страшно действовать одной, сколько можно? Но он только вздохнул и задумался.
– Елена, я помогу тебе чем смогу, но бежать… не думаю, что мне это нужно.
– Нэмьер напугал вас рассказами о том, что после этих чар нельзя жить вдалеке отсюда. Может, это и правда, но нужно хотя бы попытаться выяснить…
– Елена. – Гайди заговорил громче. – Дело не в Нэмьере и чарах, дело во мне.
– Это чары затуманили ваш рассудок.
Слова сами слетали с губ – нужно было уговорить его, не бросать же здесь.
– Нет, не чары, пойми, я просто не хочу уходить.
Меня поразило спокойствие, мы будто о погоде говорили. Боги, колдовство слишком сильно повлияло на него.
– Что мне делать за стеной? – спросил Гайди. – Снова убегать, прятаться… я устал. Устал еще до того, как оказался здесь.
Он вздохнул и снова сгорбился, как в темнице. Многое хотелось сказать, но изнуренный вид отбил охоту. Не верилось, что забвение и снег могли быть лучше хоть чего-то, но в сказанном был смысл. За стеной начнутся гонения, а здесь Гайди жил мирно. Калсан вряд ли позволит этому продлиться долго, но у меня язык не повернулся сказать.
Оставшись одна, я снова взялась за книги, и надежды растаяли окончательно. Белый край окружали горы, а все проходы завалили, чтобы не пустить горцев и оборотней. Да и не пробраться мне одной по ущельям. Расстройства не было, только азарт – моя жизнь не могла закончиться так. Не знаю почему, просто не могла и все, боги не допустят такого.
Нэмьер обещал прийти вечером, а Эделина куда-то делась. Пришлось самой заправлять кровать и прятать под нее книги, хотя голова нещадно кружилась. Сегодня он впервые увидит не безвольное тело под одеялом, и хотелось сделать что-то особенное. На такой случай был припасен роскошный зеленый халат с мехом норки.
Не удавалось придумать, как причесаться, ведь требовалось зеркало. Отражение откроет правду – это место обточило меня под себя. Вдруг я уже не отличалась от местных? Вдруг тоже не смогу уехать?
Это оставалось страхами, пока я не видела себя. Но зеркало пришлось взять, не вечно же прятаться. Руки тряслись, пока я медленно поднимала его. Пояс халата, мех на груди, а поднять дальше не вышло. Еще чуть-чуть, нужно просто сделать это резко.
Сперва показалось, что зеркало отразило белоснежную Бригиту. Но это была я, только без веснушек, они будто растворились. Вспомнились черви, которые заводились в трупах животных. Они копошились в них, как чары во мне, и глаза приобрели странный голубоватый оттенок. Захотелось впиться ногтями в это новое лицо и содрать его. Выдернуть жуткие волосы, которые стали светлее. Некоторые пряди еще хранили былой оттенок, другие совсем побелели. Это была не я, а подделка!
В дверь постучали, и меня отпустило. Даже подумалось, что не все так плохо, по крайней мере внешность не стала уродливой.
Только после второго стука стало ясно, что кто-то пришел. Эделина, наверное.
– Войди.
Зеркло отразило, как дверь медленно открылась. Боги, это был Нэмьер! А я так и стояла с распущенными волосами и в халате. Одно дело без сил лежать в постели, но стоять так посреди комнаты…
– Добрый вечер, – поздоровался он, – как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – взвизгнула я и повернулась.
Нэмьер поднял брови и улыбнулся.
– Думаю, сегодня будет последний раз, готова?
Он старался держаться отстраненно, но в глазах блеснул озорной огонек. Я закивала и хотела подойти к кровати, но одеяло было откинуто; как-то неприлично это выглядело. Пришлось положить зеркало на столик и выдвинуть из-за него стул.
Когда я уселась, Нэмьер подошел и опустился на колени. От удивления перехотелось дышать – он стоял на коленях! Его лицо было так близко, и снова появился аромат духов. На этот раз более чувственный, свежий и слегка пряный. Я не могла выдержать столько всего разом и закрыла глаза. Но от этого лишь обострились звуки.
Нэмьер дышал, одежда шуршала. Он опустил руки на мои плечи и так властно погладил их, что внутри все сжалось.
– Да, с тобой уже почти все хорошо, – сказал он.
Так близко, теплое дыхание всколыхнуло волоски у уха. Казалось, что Нэмьер вот-вот обнимет меня. Я хотела этого, но не решалась податься вперед, даже глаза открыть было страшно. Обязательно разволнуюсь и все испорчу. Сердце и так уже дико колотилось, наверняка он чувствовал это.
Нэмьер задышал громче. Показалось? Не ясно, все смешалось, когда он взялся за полы халата и потянул их в разные стороны. Гладкие пальцы скользили по коже, ткань исчезала. Я будто перестала существовать, растворилась в касаниях. Под халатам была ночная сорочка, но само понимание, что мужчина стягивал с меня одежду, сводило с ума.
Нэмьер уверенно прижал ладони к моей груди и зашептал заклинание. В этот раз он говорил хрипло и торопливо. Я не смела двигаться, не смела вдохнуть, только прислушивалась к теплу его рук. Как и раньше, скоро оно стало жечь и проникать глубже. Представлялось, что это не магия спускается ниже, а Нэмьер ласкал меня. Что это его пальцы подбирались к напряженным соскам, вот-вот сожмут их.
Вдруг он резко отстранился и встал на ноги. Меня словно ледяной водой окатили: брат лорда видел души и знал, чего мне хотелось! Боги, от стыда на глаза навернулись слезы. Спрятаться бы где-нибудь, Нэмьер лечил меня, а я думала о таких… низменностях, он не простит.
– На этом все. Если почувствуешь себя плохо, пришли Эделину, – бросил он и направился к двери.
Его нельзя было отпускать, он ведь больше не придет.
– Нет! – крикнула я и вскочила на ноги.
Колени тряслись от волнения и желания. Не получалось закутаться в халат достаточно плотно, меня словно раздели и вывернули все мысли.
Нэмьер остановился. Нужно было сказать что-то, но не о своих чувствах. Он все понимал, но я не могла выдавить заветные слова. Это стыдно и неправильно, негоже деве такое говорить.
– Что мне делать, если вернется тот лед… слеза Ашвейна?
Брат лорда засмеялся и медленно повернулся ко мне. Ничего не скажешь, хороший вопрос после непотребных мечтаний. Все-таки следовала быть откровенной, но разговор уже начался.
