Текст книги "Почетное гражданство (СИ)"
Автор книги: Дарья Гусина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
– Когда мы победим, – перебил меня Властитель, – я дарую его тебе в качестве раба, предварительно, разумеется, оскопив ублюдка. Мне все равно, из какого он мира и какое положение в нем занимал. Ты его получишь. Но сейчас – нет. Скоро бой.
Я склонила голову в знак согласия и благодарности, чувствуя, как рука Властителя обвивает мою талию. Если бы у меня была возможность обмена, я бы поменяла пяток-другой таких безупречных Кэльрэдинов на одного небезупречного Ирэма.
…Почтенный Лемеус макнул перо в чернильницу, занес его над стопкой бумаги и задумался. Он находился в некотором замешательстве. Перед тем, как начать повествование, следовало вознести благодарность богам и девятью велеречивыми строками восхвалить правящего Властителя. С богами Лемеус успешно справился, а вот с велеречивостью в адрес нынешнего правителя дело не пошло. Нынешний правитель велеречивость не ставит ни в грош, а пустословием раздражается. Если почтенный файнодэр желает, чтобы труд всей его жизни был одобрен к распространению по Ондигану, переписан и (дайте, боги!) размножен с помощью печатной машины, со вступлением нужно быть осторожным. Лемеусу и так непросто было заслужить уважение к своей деятельности, добиться того, чтобы его воспринимали всерьез как историка, летописца и участника известных событий. На Ондигане до некой поры считалось, что удел файнодэров – это торговля и ростовщичество. Но нашелся один почтенный земляк, что вдребезги разбил все стереотипы.
Лемеус отложил перо, протянул руку и взял с края стола коричневую книжную закладку с потрепанной ленточкой на конце. Запах корицы почти выветрился, но историк все равно хранил закладку как талисман. Она всегда была у него на столе, вдохновляя на труд, напоминая о героическом примере соплеменника. Благоговейная дрожь охватывала летописца, когда он представлял, что, возможно, именно этот драгоценный клочок бумаги сопровождал знаменитого Узикэля (спутника могущественных магов, матери дитя моря и да, тех самых Донирээнов, что поставили Лемеуса в тупик в начале написания его многообещающего труда) в его походе на север.
Приободрившись, Лемеус вновь взялся за перо. Число хвалебных строк сократилось до трех. (Властитель и это количество посчитает излишним – прочитает, кривясь). Далее шла история тролля Буушгана, эпичное превращение его в Буушгана Мертворожденного и подробное описание творимых троллем ужасов. Буушган Мертворожденный собрал у Грозового острова немыслимые до той поры войска троллей. За ним пошли даже нейтральные кланы северо-западных островов. Лемеус поставил звездочку возле каждого имени и на отдельном свитке со злорадством вывел происхождение и историю каждого клана. Это до сражения северные тролльи владения были белым пятном, ныне же исследователи из щедро оплаченных Властителем экспедиций нанесли на карты каждую пядь земли. Пусть потомки тех, кого, благодаря победе у Грозового, миновало троллье засилье, помнят, кто из ныне союзных семей сражался на стороне Зла-за-Гранью.
Лемеус потер внезапно вспотевшие ладони. Приближалась самая ответственная часть его труда – описание появления на поле боя и дальнейшего участия в битве могущественной владелицы древнего артефакта, Белой Змеи, о котором ходят легенды и чести видеть который удосужился сам Лемеус. То, как дева связывала белыми Плетениями троллей, не проливая ни одной капли крови, но оставляя противника в недоумении корчиться на земле, было любимой частью воспоминаний Лемеуса. Далее почтенный файнодэр собирался в подробностях, не стесняясь самых высокопарных выражений, описать то смятение и панику, что воцарилось в рядах троллей после пленения магиней Буушгана Мертворожденного. Историк, удивляясь собственной решительности, вспоминал, как на поле боя решился приблизиться к могущественной магине:
– Госпожа! Не знаю, помните ли вы меня? На балу несколько дней назад… я был вам представлен… файнодэр Лемеус, почтенный, если соблаговолите… из рода Грэм…
– Какого импа?! Что за…?! Господин почтенный, вам жить надоело?!! А ну быстро в укрытие!
– С вашего позволения… летописец и историк я… веду хронику…
– Какая хроника? Какая еще хроника под носом у троллей?! Сдурели?!
Жмурясь от удовольствия, Лемеус написал:
«… и тогда магиня Дариа из рода Калуг, что означает…»
Лемеус призадумался. По словам самой магини, слово Калуг означало «болото». Ничего плохого в болотах почтенный файнодэр не видел, но неблагозвучие следовало изящно завуалировать. Поэтому Лемеус продолжил:
… «Топь» и символизирует трясину, в которую свергнуты будут все враги Наши, милостиво согласилась позволить сопровождать ее на поле брани, дабы увековечить подвиги Её и ратного войска народов Ондигана…»
– Имп с вами, почтеннейший. Вижу, не отстанете, пока вас не прибьют. Держитесь только ближе. Искры видите? Купол. Нет? Тогда дальше, чем на два локтя, не отходите!
– Ой! Что вы с ним сделали, госпожа?
– Пока ничего. Но сделаю, если он мне не ответит!... Слышь, шкаф посудный! Начальник ваш где?! Буушган! Видел его?! Где там?!... Я тебе дуну!! Я тебе сейчас дуну, сволочь шаманская!!! … Будешь теперь говорить?! …Вот и славно!...За мной, почтеннейший! Не страшно?
Лемеусу почти совсем не было страшно, ну разве чуть-чуть. Стрелы до них с магиней не долетали – вязли в нескольких шагах в невидимой преграде и падали на землю. Иногда файнодэру казалось, что он замечает что-то вокруг девы Дариа, словно на три-четыре локтя кругом воздух уплотнялся и тёк посолонь неровными полосами. Тролли атаковали их мелкими дротиками с отравленными кончиками. Дротики сыпались на землю, словно стрекозы с перебитыми крыльями. Белая Змея жила своей жизнью. Она вращалась вокруг тела магини, будто бы не опираясь на него, то поднимаясь над плечами девы, то витками опускаясь к земле. Иногда белое тело Змеи почти касалось историка, и тот зажмуривался от благоговейного ужаса, не забывая при этом прикидывать, как изобразит артефакт в своих иллюстрациях. Труд всей его жизни уже писался у него в голове золотыми строками…
Кончик белого хвоста наносил удар за ударом, казалось, магиня в этом тоже не участвует. Но на самом деле дева Дариа целенаправленно двигалась по полю все дальше и дальше, отдавая приказы артефакту, а весь путь ее был усеян мычащими троллями, лежащими на земле с вытаращенными глазами. Эльфы и прочие войны Кэльрэдина тоже таращились, натыкаясь на своем пути на упакованные в белые Нити тролльи туши. В просвет, который образовывался после стремительного продвижения магини по полю брани, вливались сражающиеся. Тролли с тупым недоумением останавливались у связанных магией соплеменников. Пытаясь развязать их, зачастую сами попадали в Плетения как в ловушки, образуя кучу мала, а затем в плен к эльфам, людям или оркам.
Файнодэр мог часами вспоминать битву и свой героизм, смакуя каждый запомнившийся момент. Однако Властитель ждет весь труд полностью к годовщине битвы, и лучше будет, если Лемеус закончит его к Самухуну. Стараясь аккуратно выписывать каждую букву и не давать воображению излишне разыгрываться (при дворе есть, кому проверить подлинность летописи), Лемеус, высунув язык от усердия и шмыгая костлявым носом, продолжил творить….
… Я помню почтеннейшего Лемеуса. Больше года спустя нашла его труд в книжной лавке в Рээдин-Тээне. Позабавилась, прочитав витиеватое вступление и ту часть, где я сражаюсь в битве при Грозовом. Ну, а картинки меня просто умилили. Я на них была… натуральная ведьма: глаза выпучены, волосы развеваются, вокруг молнии. Но почтеннейшему историку виднее, как я там выглядела. Мне было не до этого. Да и к лучшему, что на иллюстрациях я сама на себя не похожа. Мне лишняя популярность ни к чему, и так этого дела досыта накушалась. Ладно, на чем там я остановилась…
…Самым сложным было миновать стражу у палатки. Меня охраняли. Лагерь стоял в стороне от места сражения, до него долетали лишь отзвуки битвы. Кэльрэдин появился на рассвете, в полном боевом облачении, огненно-красном плаще, с волосами, заплетенными в медную косу. Таким военачальником легко было гордиться, чем его подданные и занимались, очень активно. Властитель облобызал мне руку, многообещающе улыбнулся, завел проникновенную речь о том, как бросит вражеские стяги к моим ногам. Очень мило. Учитывая, как я ночь провела, вздрагивая от каждого шороха всю первую половину и вторую мечась по палатке в приступе ярости, убила бы, ей-богу.
Прошло несколько часов после ухода Длиннорукого. В лагерь приносили раненых. Я сунулась было наружу, но стража, двое эльфов, серебро и мёд, преградили путь. Сколько не старалась я выдать себя за Флоренс Найтингейл (судорожно пытаясь вспомнить основы оказания медицинской помощи при ранениях – был у нас такой предмет в университете), угрюмые охранники, завистливо вздыхающие при звуках рога, запихивали меня обратно в шатер. Я пошла ва-банк и предложила им сделку: если отпустят, то будет и у них возможность повоевать. Задела их, видно, за живое, особенно сереброволосого, – эльфы обиделись и вообще перестали на меня реагировать. Спас ситуацию прорыв троллей на юго-восточном рубеже, совсем рядом с лагерем. Эльфийской страже в тот момент стало не до меня. Ну а дальше… читайте летопись.
Буушган прекрасно знал, что его войско не выстоит против армии Кэльрэдина. Самоуверенному демону плевать было на судьбы соплеменников. Он, как я поняла позже, вообще считал свой поход очередной шахматной партией. А что ему было терять? Измененное черной магией тело? Невелика потеря. Но и Кэль недооценил противника. Двукратное превосходство армии юга, участие в битве магов и отчаянно бьющихся за своё орков, тролли компенсировали своим специфическим шаманством и нечеловеческой выносливостью. Видела я одного громилу, утыканного стрелами, похожего на ежа, при этом сумевшего перед кончиной уложить двух крепких хуми.
Я не хотела убивать. Но готова была, если понадобится. Мне до зарезу нужен был предводитель тролльего войска, только он знал, что случилось с Ирэмом и моими друзьями. И я пошла за Буушганом. В самое пекло. Серпента поняла меня с первой мысли. Щелчок хвоста – и враг лежит на земле. Причудливый виток – и несколько громил отлетают прочь, как ураганом снесенные. Стрелы (лучники из троллей были хреновые, зато в их войске сражалось несколько отрядов северных амазонок, молочноволосых эльфиек) останавливал золотой купол, но с мечами и прочим холодным оружием приходилось быть очень осторожной. За время подготовки к сражению и блужданию по нашим снам Буушган так напитал свое войско черными искрами, что многие его воины передвигались в темном облаке. Тьма поглощала золото, Серпента на несколько секунд слабела. Меня пару раз чуть не задели клинком. Я не стала осторожнее – шла именно туда, где было больше черных искр, медленно, но неуклонно подбираясь к сердцу тьмы.
А по дороге… Правый фланг троллей атаковал отряд орков. Сначала я так резко затормозила, так что прилипчивый файнодэр впечатался мне в спину, а потом громовым голосом (Серпента усилила его раз в пять) произнесла по-русски:
– Бадынов, Борис, немедленно слез с телеги и ко мне!
Чуть не добавила «с дневником». Боря ничуть не смутился. Он сражался на мечах с седоватым троллем на крыше боевой повозки. Тролль, несмотря на возраст, оказался опасным противником и, рявкнув на бывшего ученика, чтобы отошёл в сторону, я щелкнула хлыстом. Тролль пал под телегу и затих там, неловко заведя руки за спину. Боря радостно гикнул и переключился на другого противника, который упорно лез к нему по стене из драконьего дерева.
– Дарья Васильевна! Вы живы! Ура!!! Вот мама обрадуется!
– Да, я жива! Немедленно слезай! Ты как тут оказался?!
– Дарья Васильевна, а Семиплатов опять обзывался! А Яхтинская у меня математику списала!
– Хватит заговаривать мне зубы! Спускайся! Мама в курсе?!
– Конечно, Дарья Васильевна! – обиженно откликнулся орчонок, пиная нападающего сапогом. – Я уговорил ее отпустить меня домой, чтобы вас найти.
– Как ты прошёл?
Боря уже стоял возле меня, радостно улыбаясь. Боги, как же он вырос!
– Эпт открыл портал на севере, дал мне амулет от нечисти. Да там нечисти и нету совсем, тролли распугали. Мы с Туссой вас искали, наняли поискового мага. А он сразу сказал, что вы с магом Ирэмом, который тоже поисками занимается.
– Ты нашёл сестру?
– Ага. Она здесь.
– Где?!
– Там, – Борис неопределенно махнул руку в самую гущу битвы.
– С ума сошли? Ну от Розы Бадыновны я такого не ожидала!
Борис понурился и вздохнул:
– Тусса сумела передать записку через торговца специями. Сказала, вы живы. Наш род очень виноват перед вами. Мы совершили… грех, большой, когда бросили вас здесь. Эпт, когда узнал, что мы сбежали, очень орал. Сказал, что вы магиня, и проклятие точно на наши три поколения падёт. Тогда я отца и маму уговорил меня отпустить. Потому что я наследник и должен…загладить вину
– Боря, ты научился хорошо обращаться с устойчивыми выражениями, – машинально отметила я. – Но говоришь чушь.
– Идёмте со мной, Дарья Васильевна! Портал будет открыт ещё несколько дней!
– Нет, Боренька. Я остаюсь.
– Дарья Васильевна… – мальчик захлопал глазами. – Как?
– Мне трудно объяснить… Где же эти прилипалы, когда они так нужны? А вот! – я перешла на атч, обращаясь к сереброволосому и мёдоволосому стражникам, выбравшимся на поляну перед телегой. – Вы пойдёте с этим молодым орком, найдёте его сестру и отведёте обоих в мою палатку. И чтоб не один волос… поняли?
Эльфы ошеломлённо молчали. Они шли сюда за мной по «тролльей вырубке», которую устроили мы с Серпентой, и теперь с открытыми ртами взирали на «тела» валяющихся на поляне. Оба заторможено кивнули.
– Боренька, – обратилась я к орчонку. – У меня здесь еще есть дела. А вы с Туссой ждите меня в шатре Кэльрэдина. Вы ни в чём не виноваты. Я напишу Эпту письмо. Отнесёшь его за портал, это очень важно. Это гораздо важнее, чем я. Справишься? Я не держу на ваш род никакого зла. Всё так и должно было произойти. Я здесь не случайно, а вы оказались лишь очередным средством судьбы. Понимаешь?
– Да, – хрипло отозвался Бадынов. – Я всегда знал, что вы не такая, как все. И сейчас вижу, – он кивнул на Серпенту, обвивающую мои руки. – Ладно, сделаю, как вы велите, учительница.
– Умница! Нарисуй мне карту, как найти эти Врата. Я обязательно вернусь в свой… тот мир, не знаю, правда, когда и надолго ли. А сейчас иди с этими… дядями.
– Дядями, – фыркнул мальчик на прощание, – ну скажете, Дарья Васильевна.
… Я настигла Буушгана у холма. Демон сражался наравне со всеми. Он беспощадно проливал своим клинком кровь эльфов, людей и орков, не гнушаясь чёрной магии. Увидев меня (нас с файнодэром – чёртов летописец так и не отстал, вернее, отстал ненадолго, но потом опять прицепился), демон весело засмеялся, сверкая черными глазами:
– Я так и думал, что ты не дождёшься и найдёшь меня сама! Соскучилась, чернявая? Так соскучилась, что привела с собой армию женишка?! Эй, Бол, Тууз, свяжите её, только аккуратно, она мне живой нужна.
Глупый демон. Подумал, что сквозь строй сражающихся меня провели эльфы Кэльрэдина. Нет, эльфы шли за мной просто потому, что видели, как слабеет после соприкосновения с Серпентой троллья армия. Бол и Тууз присоединились к остальным запелёнутым в белые Нити тушам. Улыбка сошла с лица Буушгана. Он был совсем близко. К нему попытался подступиться рослый пепельноволосый эльф, но одно движения меча – и парень начал заваливаться вбок с перерезанным горлом.
– Вот как, – произнес Буушган негромко, глядя на Серпенту. – Ты подготовилась к нашей встрече.
Мы стояли друг напротив друга. Тролли оттеснили эльфийские войска от своего военачальника. Сзади меня копошился и что-то попискивал файнодэр с мечом наизготовку. Я слышала рог Кэльрэдина совсем близко.
– Ты не устаёшь меня удивлять, Даша. Чем порадуешь теперь? – спросил демон.
– Я пощажу тебя, если скажешь, что случилось с моими друзьями. Ты ведь понял, что произошло?
Буушган улыбнулся, вгляделся вдаль поверх моей головы, прищурив глаза:
– Конечно, зайчик. Поэтому ты здесь. Ну что ж, видят ваши боги, я этого не хотел.
Он вытер клинок пропитанной кровью тряпицей и поднял меч. Буушган верил, что его чёрные искры одолеют Серпенту. Так и должно было случиться. Чёрный поток должен был снести золотую защиту. Может, это и произошло бы, не встреться меч тролля с хвостом Белой Змеи в воздухе. Она до сих пор там на ней, эта зарубка, оставленная клинком демона. Меч принял на себя не белую ниточку из искр, как это было в случае со спеленатыми троллями, а всю Серпенту. Она скользнула по клинку и вмиг оказалась на теле Буушгана. Тролль вскрикнул и опустился на колени. Чёрный ореол вокруг его ауры мигнул и… погас. Совсем рядом протрубил рог.
Шум за моей спиной затихал. Я увидела, как рисковый парень, почтенный файнодэр Лемеус, отбегает в сторону и строчит что-то в своей маленькой книжечке. Мелькнула мысль о том, что я осталась без защиты артефакта, но сзади подошли эльфы с натянутыми луками, окружили меня и Буушгана. Демон смотрел на меня снизу вверх с непонятной усмешкой. Жилы на его обнажённых плечах вздулись, но Серпента не отпускала свою добычу. Я молчала. Что-то обожгло и защекотало подбородок – кровь, я закусила губу до крови. Единственная моя рана за всё сражение.
– Я видел, – сказал тролль по-русски. – Я знаю, что случилось с твоими друзьями. Я буду ждать тебя там, где окажусь. Позаботься о том, чтобы я остался жив.
Я не помню, как уводили связанного артефактом демона, я смутно припоминаю, как Кэльрэдин объявил победу и гордо провёз меня на своём коне через выстроившееся неровными рядами измученное войско. В моей палатке были Боря и Тусса. Их охраняли, об этом я попросила лично, помня о том, какой интерес может представлять для некоторых магов местоположение Врат. К счастью, Властитель воздержался от того, чтобы разбираться с тем, откуда рядом со мной взялись дети из рода Теклаков. Я лишь напомнила ему об его обещании – подарить мне предводителя троллей. Кэль нежно поцеловал меня в лоб и отстранился, прикрыв глаза:
– Конечно, любимая. А теперь отдыхай. Не буду тебя тревожить. Я горд и счастлив, что ты со мной.
– Кэль! – с отчаянием крикнула я ему в спину. – Пожалуйста. Я не твоя…
– Любимая, – эльф с улыбкой повернулся, придерживая полог входа. – Ты моя. Я победил, а ты – приз в этой войне. Даже если бы… как я могу отпустить тебя после того, что видел там, на поле брани? После того, как смотрел в твои глаза. Твой артефакт… это чудо. Ты – чудо!
Кэльрэдин вышел из палатки. Я долго сидела на одеяле, потом забылась тяжёлым сном. Мне приснился Ирэм.
Глава 14. В которой Даша вступает в сговор с ярко-выраженным Злом
Через месяц мне приснился еще один сон, очень четкий. Ирэм стоял за стеной воды, похожей на ту, что оказалась между нами в пещере-купальне на Грозовом. (Как же давно это было! В счастливейшие дни моей жизни, пусть и омраченные вынужденным молчанием).
В моем сне Ирэм был очень весел, смеялся, сверкая белоснежными зубами. Я вглядывалась в водную завесу. Маг держал в руках букет голубых цветов. Мне казалось, вот я решусь, протяну руку и возьму цветы. Но было страшно даже коснуться водного полога. Я лишь смотрела. Почему-то руки мага были обнажены до плеч, а странные светло-голубые брюки казались старыми, заношенными до дыр над коленями. На груди было что-то красное. Пятно крови? Почему он так весел? Ему хорошо там? На том свете? Боги, я сойду с ума!
Властители не женятся на представителях других рас – устои потомков Первых, однако. Меня ждет обряд «разделенного ложа», большая честь для обычной человечки, кстати. Завтра день примерки. В замок привезли шесть швей, медоволосых эльфиек, говорят, они очень искусны; платье скоро будет готово: расшитая вручную парча, эльфийское кружево, двенадцать золотых за метр, вуаль… тоже что-то очень ценное, не помню, хотя швеи чуть ли не каждому клочку ткани оценку дали. Чтоб я не забывала, что должна быть счастлива иметь такого… кого? Официального любовника или мужа?
На церемонии всё будет как при бракосочетании. Нам повяжут на руки брачные Нити (хорошо, что не рабские – мне на шею). Потом мы разделим ложе. Я получу право принимать у себя Властителя в своей спальне в любой момент, когда ему заблагорассудится. Но такая халява, конечно, до его официальной женитьбы, хотя и после неё супруга Кэля не сможет выгнать меня из замка. В общем, перспективы очень радужные. И подготовка идет полным ходом. И все было бы хорошо, не будь в распланированной до минуты церемонии одного «но»: я не собираюсь проходить обряд и становиться женщиной Властителя.
Если бы только Серпента была на мне! Но артефакт мне не вернули, Кэль уклончиво объяснил, что только Белая Змея может удержать в темнице Буушгана. Властитель собирается подарить мне демона на «бракосочетание» как раба, предварительно окончательно лишив того магии и мужского достоинства. Это несложно будет сделать: Серпента гасит черные искры существа из другого мира, и, насколько я знаю, он не может покинуть тело предводителя троллей. Но я также знаю, что униженный и изувеченный тролль не скажет мне ни-че-го. А я только ради его слов тут сижу. В этом замке, в нескольких днях пути от Обры, Властителя и его свиту принимает золотоволосый, очень высокородный эльф… какой-то очередной –ээн или – оон. На церемонию приглашены все более-менее значимые правители земель. Ву прислал вежливый отказ. Я знаю, что он сам приезжал к Кэльрэдину после битвы, но вскоре вернулся на Грозовой. Не знаю, о чем они говорили с Кэлем, мне с Веснушкой увидеться не дали.
Боря с сестрой ушли с отрядом орков, перед уходом клятвенно обещали мне вернуться в мой мир. Тусса, конечно, хочет к маме и папе, но боится получить там хороший нагоняй – ничего, заслужила. Альд сбежал – размышления об этом рвут мне душу. Надеюсь, перед побегом младшенький успел подлечиться. Кэль рвал и метал, сказал, что уже не простит Донирээнов за гнусное с ним обращение. Я знаю, что Альд пытался ко мне пробраться перед побегом, но маг-лекарь заставил его вернуться в комнату в другом крыле. В это время пришел обоз с гулумом от местных жителей, во внутреннем дворике началась суета. После ухода обоза Альда не сразу хватились – каким-то образом ему удалось снять сонный узел, который наложил на него лекарь. Младшего из близнецов искали по всем трактам, в том числе и в обозе, преспокойненько отправившемся на юг, но следы эльфа потерялись в лесах. Вот эти самые леса меня как раз больше всего и беспокоят. Нечисть, конечно, разбежалась во время военных маневров, но если Альд пойдет в сторону Грозового, старых трактов ему не миновать...
… Путь в темницы я хорошо знаю, главное, спускаться аккуратно – на мне красивое, но неудобное платье. Дресс-код в замке очень чёткий, никаких штанов – я теперь почти эльфийка, имп его, – нежное, женственное создание.
Стража беспрекословно отворяет передо мной дверь. Завтра донесут Кэльрэдину, что его «невеста» опять посещала узника. Сегодня моя очередная попытка выведать у тролля, что он видел в голове у некроманта.
Я шагаю по полу подвала, стиснув зубы и подобрав подол. Вернувшись в покои, в очередной раз отдам платье в чистку, а туфли прикажу выбросить – из клеток с заключенными подтекает смрадная жижа из экскрементов и крови. Запах ужасен – у меня с собой надушенный розовым маслом платок, но он не спасает, тошнота начинает подкатывать к горлу.
Стражники следят за мной взглядом, но не препятствуют визиту. Буушган как всегда встречает меня широкой улыбкой. За месяц, без обязательной подпитки черными искрами, его тело поизносилось – зубы уже не так белы, а кожа посерела, но тролль еще держится молодцом. Меня это не удивляет, я видела, на что способно это существо – он целую армию сумел напитать, что говорить о нем самом. Из снов я знаю, что демон, воспользовавшийся телом погибшего тролля, долго обитал в моем мире, питаясь от Источника. Что же там за Источник, в конце-то концов?
– Чернявая! – трещины на губах демона лопаются, он слизывает кровь и нарочно открывает пошире окровавленный рот. – Знал, что ты придёшь. Что принесла мне?
Я просовываю через прутья кусок мяса, завернутый в лепешку, запахи еды и темницы смешиваются, и я судорожно сглатываю, сдерживая спазм. Буушган наклоняется к лепешке, но Серпента не дает ему вытянуть руки, тогда я отдаю ей приказ – путы ослабевают, тролль впивается в угощение зубами.
– Не даешь помереть, таскаешься каждый день. Так сильно любишь меня? – спрашивает демон, чавкая и поглядывая на меня с прищуром.
– Обожаю, – устало произношу я. – Если расскажешь, что прошу, полюблю еще сильнее.
– Тогда уговори малыша Кэля меня отпустить. И я весь твой! Мы с тобой поладим, честное слово демона!
– Не знаю, заметил ли ты, но на тебе МОЙ артефакт. Я решаю, отпускать тебя или нет.
– Ой ли? – Буушган оглядывает меня похотливым взглядом. – Ты вообще кто? Куда делась та воительница с горящими глазами? Ты сейчас чья? Сладенькая, смазливенькая, надушенная, смотрю, даже мордашку твою загорелую отбелили... в темноте сойдешь за эльфийку… не-е-е-е, за полукровку. Тебя готовят к длинным ручкам малыша Кэля. Пойдешь против него? Он красавчик. Слухи ходят, неплох в постели. Но я лучше. Ни одна смертная, что побывала в МОИХ руках, не пожалела. Знаешь, что такое настоящее наслаждение, чернявая? Твой маг тебя хоть раз ублажил как следует, или правду говорят: у магов искрят только пальцы? Не дай Кэлю сделать со мной то, что он хочет. Я тоже очень, очень умелый парень. Проведи ночь с ним, а потом приходи ко мне. Сравним. Не пожалеешь.
– Что ты собираешься сравнивать? – с презрением бросаю я, откровенный взгляд демона вызывает у меня дрожь, хотя его похотливая бравада вызывает только раздражение. – И чего так трусишь? Ты же можешь покинуть тело тролля, если Кэльрэдин тебя…? Или нет?
Во взгляде Буушгана мелькает отчаяние. Я вспоминаю кое-что из своих снов: на Земле демон годами существовал в бестелесной форме, но в магической атмосфере этого мира есть что-то, что может убить его почти сразу. Попав сюда, ему пришлось пойти на крайний шаг – вселиться в тело мертвеца и преобразовывать его изо дня в день черными искрами. Н-д-а, тогда он был силен, но в его нынешнем состоянии тот же фокус провернуть вряд ли удастся.
– Посмотри на себя! Оглянись вокруг! В таком положении я бы поостереглась оскорблять того, в чьих руках твоя жизнь, – бросаю я. – А желания Кэльрэдина тут не при чем.
– Докажи! – Серпента все еще разжата, демон бросается вперед, резко ударяется обнаженной грудью о решетку, его лицо рядом с моим, я едва сдерживаюсь, чтобы не шарахнуться. – Отпусти меня прямо сейчас! Могу поклясться кровью, что расскажу тебе правду.
– Твоей мертвой черной кровью? – фыркаю я, скрывая под усмешкой испуг.
– Какая разница? Главное – слово демона. Тебе известны мои возможности. Я еще раз предлагаю покровительство! Как высшее существо!
– Отпущу тебя, а ты снова нападешь?
– Не-е-ет… ты мне теперь нужна. Я знаю, где Врата, знаю, как их открыть. Но без тебя не справлюсь.
– Ты хотел убить меня во время битвы?
– Каюсь, хотел. Но тогда я был силен. Сейчас – слаб. А твой артефакт… Зачем мне тебя убивать? – в голосе тролля звучит откровенная мольба. – И выгода взаимна: тебе сведения о маге Ирэме, мне – возвращение к Источнику.
– Я подумаю.
– Думай, но побыстрее, – демон разочарованно сплевывает на пол. – Не сомневаюсь, Кэль приурочит мою смерть… или увечья к своей свадьбе… Ах, я забыл, это будет не свадьба… хе-хе… Уверена, что хочешь его, Чернявая? Волосы, как ржавчина, глаза, как у рыбы, и длинные руки, фу!
Я мстительно приказываю Серпенте затянуть узы, с сожалением смотрю на свой артефакт – он выглядит белоснежным на теле Буушгана, ничто грязное не пристает к нему, умные глазки Белой Змеи светятся терпением и пониманием. Пусть с момента нашего единения прошло не так много времени, я так к ней привыкла, что чувствую себя беззащитной.
Ухожу, подняв подол платья. Голос Буушгана раздается за спиной, он говорит по-русски, потому что ближе к дверям нас слышат стражники:
– Они в таком месте, Чернявая, где ты никогда не будешь их искать. Твои друзья. О нет, не возвращайся, если только не собираешься меня отпустить… Не отпустишь? Тогда я больше ничего не скажу.
Я иду прочь. Мне нужно продумать план действий. И подготовиться к побегу. На следующий день я проснулась очень рано и, увидев из окна башни, как Властитель заезжает в ворота, бросилась вниз.
Кэльрэдин стоит у высокого окна на галерее. Воздух морозен, я запахиваю меховую накидку и делаю несколько шагов к Властителю.
– Госпо… Кэль. Когда вы выслушаете меня? Я не ваша нареченная. Ею была моя… женщина, которая меня воспитала.
– Я знаю, – спокойно отвечает Властитель. – Ву был здесь. Это ничего не меняет.
Улыбка освещает лицо, Кэльрэдин шагает ближе, я не успеваю отступить. Меховая накидка сползает с плеч и падает. Руки Кэля, словно тиски, сжимают мои бедра. Я чувствую его горячее тело через платье, пытаюсь вырваться. Кэль легко крушит мое сопротивление, прижимает меня к стене. Руки его рвут ткань платья на корсаже. Мой негодующий вопль пресекается жадным поцелуем. Жесткая ладонь скользит по обнаженной груди, царапая кожу. Ладонь поднимается к шее, пальцы захватывают прядь волос, заставляют меня откинуть голову, поцелуй становится почти болезненным. Кэльрэдин из тех, что даже ласку превращают в насилие. И это хорошо. Иначе я могла бы потерять голову. Но я не люблю боль. И в памяти всплывает другой поцелуй, тогда, в ночь нападения нечисти на нашу телегу.
Я расслабляюсь, и Кэлю это не нравится. Его заводит мое сопротивление, а я делаю вид, что мне все это в удовольствие. Когда Властитель немного разжимает руки, я отпихиваю его и наношу удар. В стратегическое место попасть не удается – со всей силы бью каблуком в бедро. Эльф охает, отступает, но в следующую секунду шагает ко мне, еще более разгоряченный. Но я жертвую обнаженной спиной, которую неимоверно царапает грубый камень стены, протискиваюсь мимо, и выскакиваю в открытое пространство галереи. Нужно прорваться в свои покои, Серпента спрятана в сундуке с одеждой. С одной стороны, я рада, что не надела ее сегодня – Кэль обнаружил бы артефакт под платьем, – с другой, она могла бы меня защитить. А потом… потом бежать как можно дальше…
– Стой! – злой окрик Властителя настигает меня. – Не уходи! Я… не стану… больше.
Ладно. Я оборачиваюсь, натягивая на грудь обрывки корсажа, и настороженно наблюдаю за действиями эльфа. Я видела его в бою, он стремителен, как змея, – второй раз застать его врасплох мне вряд ли удастся.
