Текст книги "Почетное гражданство (СИ)"

Автор книги: Дарья Гусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Ты совсем один, – проговорила колодезная дева. – Бедный маг. Тебе скучно. Я тебя развлеку.

Она говорила странно, как все представители лесного народа, произнося звуки человеческой речи органами, не совсем к ней приспособленными. Ей могло быть и пятьдесят лет, и сто. По меркам нечисти она была совсем юной. У старых ланан твердели кости, они теряли способность становиться водой и отправлялись жить в гроты, выделенные мелюзинами для «младших сестер» возле жемчужных «плантаций», или селились вблизи человеческого жилья, зарабатывая еду и специи приманиванием рыбы и очищением источников.

– Маг, – нежно проворковала ланана, поглаживая Ирэма тонкими пальчиками, спускаясь все ниже к его пупку и полоске волос внизу живота. – Ты красивый. Серебро. Хорошее серебро. Не жжется. О чем ты так тоскуешь? Счастье рядом, протяни руку. Посмотри, какая у меня красивая грудь. Я влажная и тугая внутри – большое удовольствие для мужчины.

– Не сейчас. Никогда. Прости, дочь вод.

Ланана разочарованно вздохнула, не спеша уходить, наклонила голову, умоляюще глянула из-под челки, сплетенной надо лбом в мелкую сеть тоненьких косичек с розовыми жемчужинами.

– Что еще? Тебе что-то от меня надо? – догадался маг.

Нечисть виновато кивнула:

– Народ говорит, у тебя есть специи. Еще ор-пудар, – девушка сделала движение от себя, – специи, – и показала рукой на свой рот.

– Зачем вам специи здесь, на острове? Тут вы защищены от магии.

– Здесь – да, нам – нет, братьям и сестрам за мостом. Много, – девушка показала растопыренные пальцы, – пойдут на нерест. Их ловят в черные узлы, забирают серые искры. Очень опасно. Мы хотим жить.

– Специи не мои. Я попрошу для вас, и, думаю, их вам дадут, но не много. Принесите ор-пудар.

Колодезная дева обрадованно кивнула, подпрыгнула, взвилась над песком пенящимся водоворотом и втянулась в берег, словно радужный смерч. Ирэм задумался, рассеянно потрогал рукой песок, в который только что провалилась девушка. Все чаще приходят обрывки тревожных сведений: средние расы и разумная нечисть отлавливаются, увозятся в неизвестном направлении непонятными людьми, то ли обычными ловцами, то ли черными колдунами. Он подумал бы , что за этим стоят Блез, но некромант явно нацелен на другое, в его приоритетах – вечный источник черных искр. Зачем ловить нечисть, имея в не столь отдаленной перспективе всевластие? Зачем тратить силы на сбор серых искр, если есть Источник? Нет, цель некроманта – Врата… и Даша, способная кормить некроманта искрами и стать проводником в своем мире. Тут что-то другое. Новая пища для размышлений.

Ирэм услышал покашливание и поднял голову, бросив на песок острую палочку, которой чертил похожий на узел узор. У воды стояла Лау. Мелюзина строго посмотрела на мага и сказала:

– Ах вот ты где. Сестры сказали, ты искал Дашу. Я знаю, где она. Идем.

Ирэм поднялся и без лишних возражений углубился в лес вслед за подругой. Лау была непривычно серьезна, но лукавая улыбка то и дело пробегала по ее лицу, словно мелюзина вспоминала о чем-то забавном. Мага эта улыбочка тревожила. В последнее время подруга слишком активно занималась устройством его личной жизни.

– Куда мы идем?

– К теплым водопадам. Лечебная водичка – как раз то, что сейчас нужно твоей подружке.

– Ты сегодня на диво серьезна.

– Ву готовит кое-что сногсшибательное на Самухун. Представляешь, сколько у меня работы? Я оторвалась от дел только ради тебя, мой мальчик, поскольку ты не можешь сам позаботиться о своем счастье.

На языке Лау это означало, что мелюзина сбежала из дворца под выдуманным предлогом, переложив свои обязанности на плечи какой-нибудь покладистой помощницы. И то, что Ирэму грозила очередная авантюра, организованная неугомонной подругой.

– Как тебе наш маленький эльф? – спросил маг.

Мелюзина мечтательно подкатила глаза и протянула:

– Сла-а-адкий…

– Понятно. Он явился под утро и еле дополз до своей комнаты. Даже завтракать отказался, что на него совсем не похоже. Его брат недоволен. Я знаю, что тебе плевать. Лау, игры играми, но ты поосторожнее с Донирээнами.

– Знаю, знаю… Эгенд станет каким-то местным корольком при золотоволосых, а Альд его правой рукой. Кстати… – мелюзина задумчиво тряхнула головой, – Ву что-то видел в зеркале по поводу их проклятого дяди. Что-то странное…

– Плохое или хорошее?

– Скорее, хорошее. Но необычное. То, чего никто не будет ожидать.

– Тем более. Не трогай хотя бы Эгенда.

Мелюзина стрельнула в сторону мага глазками.

– Ирэм дорогой, это чудесный комплимент с твоей стороны. Ты считаешь, что я настолько неотразима, что даже этот безнадежно влюбленный в другую снеговичок может пасть жертвой страсти ко мне?

– Именно.

Лау на ходу игриво прильнула к магу, потянулась губами к его уху:

– Спасибо, конечно, дорогой. Но ты же устоял.

Мелюзина отпрянула и, хохоча, унеслась вперед.

Ирэм вышел на пологий склон, ведущий к реке. Видимо, давным-давно над потоком стояло какое-то сооружение Первых, сложенное из плоских гранитных плит и пластин мрамора. Время развалило постройки. Они обрушились в реку над обрывом, и теперь вода пробивала через них свой путь, образуя живописные гроты и горячие водопады. Это было одно из любимейших мест мелюзин. Здесь начиналось царство мелких лесных и водных духов, уходящее на полдня пути в глубину леса. Пикси выращивали на камнях свой цветущий мох, метельники порхали ночами среди ночных фиалок, радужницы то и дело взрывали воду фейерверками искр. Магия Первых нарушала все законы природы на Грозовом острове, и Ирэм часто радовался, что предоставил свое шебо разным видам миролюбивой нечисти. Маг понятия не имел, почему остров даровал ему право гостеприимства, но ему нравилось иногда почувствовать себя доброжелательным хозяином, давшим райский приют прекрасным существам.

Ирэм спустился по склону к воде, остановился возле мелюзины, внимательно поглядывающей на каменные купальни. Лау вдруг сунула пальцы в рот и пронзительно свистнула. Над камнями поднялись и полетели в сторону мага и мелюзины непонятные куски ткани. Их тащили радужницы. Маленькие существа славились своей недюжинной силой. В сказках иногда рассказывалось, как они вытягивали из воды за волосы незадачливых селян, чуть не ставших добычей никс. О том, что радужницы и никсы враждовали, тоже было широко известно. Там, где селились одни, никогда не доставалось места вторым.

Непонятные тряпки попадали на траву. Радужницы запорхали над головами людей, возбужденно вереща. Это были пузатенькие существами с покрытыми щетинками руками и ногами и стрекозиными крылышками. Они понимали людскую речь и напоминали магу шмелей с гладкими, почти человеческими головками и четырьмя пушистыми лапками. Их магия происходила из воды. Ирэм не раз видел, как радужницы падали в реку, взлетали, унося на щетинках мелкие капли, и вдруг начинали кружиться над водой, превращая брызги, слетающие с лапок, в вихрь серых искр.

Мелюзина собрала тряпки с травы и принялась деловито сворачивать их в узел. Маг с подозрением вглядывался в знакомый узор на ткани. Ну, конечно! Юбка Даши! Ее расшитая нитками блузка! Лау ловко увернулась от мага, подбросила тючок в воздух и отбежала подальше, чуть не подпрыгивая от радости. Радужницы подхватили вещи и отнесли узел на верхушку ближайшего дерева.

Ирэм был вне себя.

– Лау! Зачем?!

– А как еще? – мелюзина возмущенно уперла руки в бока. – Будешь ходить вокруг да около, пока она не состарится? Бедная девочка! А если она скоро вернется в свой мир, Ирэм из рода Митрэдоонов? Останешься с еще одной дыркой в сердце?!

– Ты преувеличиваешь наши чувства друг к другу!

– Я?! Я знаток в сфере чувств! Я могу преуменьшать, но не преувеличивать! Иди туда и будь милым и нежным, маг Ирэм! И радуйся, что я не раздела и тебя, как в тот раз!

Маг попытался обратиться к радужницам, но те только кружились над его головой и восторженно пищали. Шалости и розыгрыши они уважали больше, чем сердитых магов. Помянув импов рогатых и заодно всех предков авантюристки мелюзины, Ирэм пошел к камням, на ходу стаскивая рубашку.

… Она была там, за широким хрустально-гладким потоком воды, преломляющим очертания обнаженного тела. Стояла, рассеянно оглядываясь и обняв руками плечи. В купальне пахло лавандой и можжевельником. Ирэм застыл, и вся решимость (войти, извиниться, отдать девушке рубашку и отправиться спасать закинутые на дерево вещи) оставила его. Он нарочито громко шел, отбивая носком сапога камушки, но шум воды заглушил шаги, и Даша его не видела. Вода лилась сквозь щель между камнями, гладь ее искажала, но и всего увиденного хватило, чтобы у Ирэма сильнее забилось сердце.

Женщины подобны самоцветам. Одни позволяют мужской магии течь сквозь них, усиливая ее, не мутнея и не теряя магических качеств, другие под влиянием яростной, себялюбивой мужской страсти крошатся и рассыпаются, третьи боятся отдавать и не пускают глубже кожи. Ирэм видел много женщин, до Аолины и после. Он привлекал их и в образе высокородного наследника, и бродячего мага в поношенной одежде. Девушки из свиты матери (которых она сама же подсовывала ему в постель, считая, что так лучше сможет контролировать сына), случайные попутчицы в поисковой работе и скучающие дамы на постоялых дворах, где он искал заказчиков. Он лениво брал их, доступных и покорных, игривых и напыщенных, считая каждую интрижку не более чем проходным приключением. Аолина показала ему, как важна в любви чистота чувств и эмоций. Когда воспоминания о ней стали прозрачными, как дым, и такими же нестойкими, Ирэм решил, что навсегда потерял веру в свою способность чувствовать что-то большее, чем мимолетную физическую страсть.

И теперь Ирэм просто стоял и смотрел. Один шаг, маг. Всего один. Шагни, пройди сквозь водную пелену. Она не сделает этот шаг сама, но ты знаешь, что она самоцвет, который примет твои чувства, пропустит их через себя, вберет, впитает и отдаст сторицей той дивной магией, что заставляет мир вращаться.

Где-то шумно плеснула вода. Даша повернулась, вздрогнула с легким возгласом, но маг уже старательно смотрел в другую сторону. Он отрывисто произнес:

– Прими мои извинения. В этот раз Лау зашла слишком далеко. Возьми. Я жду тебя снаружи.

Он, не глядя на Дашу, протянул ей свою рубашку, а она машинально просунула руку сквозь поток воды. Ирэм скосил взгляд. Эта тонкая смугловатая рука, пахнущая драгоценными маслами для купания, с капельками воды на сияющей внутренним светом коже, изящными пальчиками и прозрачными ноготками, вызвала в сердце мага новый всплеск чувств. Ирэм отступил, повесил рубашку на сухой каменный выступ у входа и ушел.

… Дриада, живущая в эльфийском дубе, на который радужницы закинули мою одежду, долго делала вид, что не понимает, чего от нее хотят. Потом похихикала, обещала магу помочь и исчезла. Я сидела на траве, поджав ноги, и молилась о том, чтобы лесная нимфа подольше не возвращалась. На мне была рубашка Ирэма, и я, съежившись, вдыхала его запах, делая вид, что мерзну и кутаюсь. Можно мне не отдавать рубашку, оставить себе в качестве моральной компенсации? Хоть какое-то воспоминание. Буду доставать ее в старости из сундука (неважно уже, в своем мире или в этом, ставшем почти родным) и бурчать: вы, молодежь, думаете, принцев не бывает? Они есть, только не такие, как в сказках. Другие: холодные, сдержанные, без тени сомнений. Вот один такой и в моей жизни встретился. Если верить тому, что рассказывают о нем мелюзины, верный, добрый и с разбитым сердцем. Тот случай, когда высокое происхождение приносит только страдания. Хорошо, что я влюбилась в Ирэма раньше, чем узнала о его знатности. Боги, там в купальне… Я забыла, как дышать-то. Чувствую подобное впервые, отношения с Костиком страстью и романтизмом и не пахли. Бабушка всегда упрекала меня в избытке рационализма и нехватке чувств и повторяла, что именно такие, как я, чаще всего в «горнило страсти» и попадают. Контролируют все и все, контролируют, а потом, наткнувшись на то, что контролю не поддается, на любовь, то бишь, с катушек слетают. Я поэтому Костика и выбрала. С ним никакое горнило мне не угрожало, и все было бы хорошо, когда бы ни было так… скучно.

Что ж, может и хорошо, что у меня опыт прагматика. Может, я все это переживу и сохраню рассудок. Где я, и где Ирэм? Вероятно, передо мной будущий Властитель. Я буду бабкой столетней, а он как раз на трон взойдет, молодой, прекрасный, мудрый. Кэльрэдин – последний из Медноволосых Властителей. Далее власть должна быть передана одному из среброволосых Митрэдоонов. И вполне возможно, поскитавшись, натрудившись вволю и повзрослев, Ирэм примет то, что предназначено ему по праву происхождения.

В любом случае, мне пора сдаваться. Я вздохнула и поднялась с травы, потянув за собой рюкзак. Ирэм стоял под деревом, пытаясь договориться с одним из тех созданий, что утащили мою одежду, а теперь летали над водой, словно бомбообразные шмели. Я подошла, стараясь вести себя как обычно, словно на мне не было мужской рубашки до колена на голое тело, и тронула мага за плечо. Ирэм обратил ко мне свое раздраженное лицо, скользнул взглядом по ногам, в глазах его блеснули искры. Да, знаю, знаю, в вашем мире девушки-хуми ведут себя намного скромнее, это только мелюзинам позволено выставлять напоказ больше, чем надо.

Я вырвала лист из блокнота и сунула его в руки мага. Ирэм принялся разглядывать рисунок.

– Что это?

Ты же сам видишь, это сова. Если бы я могла хорошо писать на атче, может и решилась бы подписать изображение. Основные буквы я знаю, могу накарябать несколько слов с малым шансом на то, чтобы быть понятой. Хотя… нет, лучше не рисковать.

– Значит, ты все помнишь? И понимаешь.

Я виновато кивнула.

…Что я помнила из долгого забытья? Немногое. Но воспоминания о том, что происходило со мной в той семидневной коме, постепенно возвращались…

… – Не угадала, чернявая.

Нет, я не побежала, лишь вздрогнула, отскочила и оглянулась. В свете луны, вдруг ставшей полной и нестерпимо яркой, рот и полусферы глаз его казались черным провалами, только блестели крупные зубы.

– Кто такой Ирэм, радость моя? – проговорил мужчина вкрадчиво.

Луна потихоньку проявляла предметы и пространство вокруг. Это был не лес. Мы были окружены огромными плоскими валунами с узкими проходами между нагромождениями глыб. Отступая, я тут же уперлась спиной в теплый камень. Пахло по-летнему, пылью, кострами, сухой травой. Незнакомец выступил из тени, оперся о валун. Мне все еще было трудно разглядеть его как следует.

– Кто ТЫ такой? – спросила я.

Мне не понравился требовательный тон незнакомца. Мысли мои путались. Где я? Почему я здесь? Это загробный мир? Я мертва?

Незнакомец в несколько шагов преодолел расстояние, что разделяло нас, и вжал меня в камень, опершись руками в валун по обе стороны моего лица. Он был гибок, при этом мускулист и силен. С шеи на обнаженный торс гроздями свисали шнурки с сухими стручками и мелкими костями. Длинные волосы мужчины были заплетены в косички и собраны в хвост на затылке. Глубоко посаженные глаза горели огнем.

Из моей груди от толчка выбило дыхание.

– Ты тролль, – просипела я. – Мертвец. Демон. Зло из-за Грани.

Незнакомец скривил рот в полуулыбке:

– Узнала.

– Ты мертв.

– Ты тоже. Почти. Я держу нить твоей жизни. Отпущу – останешься здесь, в моем сне, навсегда. Ты очень мила, чернявая, и от такого общества я бы не отказался, однако дело в том, что я тут тоже в гостях. Это сон. Мой мир!

Тролль отступил и повел рукой. Из-за горизонта, внезапно проступившего на полотне тьмы резкой оранжевой чертой, на небо взбежало пылающее солнце. Под камнями залегли густые тени, глазам стало нестерпимо больно. Земля пыхнула жаром, в мгновенье разогревшись, в нос ударил запах гари, трава под ногами пожелтела и осыпалась пеплом. Жар обжег лицо. Из-за камней взмыли в небо огромные черные птицы. Они кружились в воздухе и садились на валуны. Не птицы – существа с огромными крыльями, рогами на массивных лбах и птичьим килем вместо грудной клетки. Буушган тоже изменился. Он расправил крылья, взмахнул ими, подняв клубы горячей пыли и… взлетел… Небо пронзил громкий надрывный крик.

– Хочу проснуться, – бормотала я, зажмуриваясь и чувствуя, что горю заживо.

Внезапно все кончилось: раскаленный воздух отступил от лица, на лицо дунуло прохладой. Я открыла глаза. Вокруг опять была лунная ночь. Демон в облике тролля стоял на камне, скрестив руки. Голос его прозвучал глухо и мрачно:

– Днем все здесь сгорает дотла, а за ночь оживает. Вот такой он, мой мир. Он прекрасен, не так ли? Я, изгнанник, могу видеть его лишь во снах… Сама ты не проснешься. Ты истощилась – потратила жизненные искры на магию. Твои воспоминания, увы, неясны и обрываются на моменте падения в воду. Скажи мне, где ты, я приду и спасу тебя от смерти. Дам тебе немного черных искр, чтобы ты вернулась в мир живых, поверь, жить с ними не так уж плохо.

Я содрогнулась, вспомнив мертвое черное сияние, пронизывающее тело Блеза. Во сне я не видела демона на тонком плане, но подозревала, что с его аурой дела обстоят не лучше.

– Лучше смерть.

– Как хочешь, – оскалившись, бросил демон.

Глава 5. В которой Даша сражается с типичным эльфийским упрямством, но терпит неудачу

– Значит, ты все помнишь? И понимаешь.

Даша виновато кивнула. Ирэм углубился в разглядывание рисунка, чтобы отвлечься от стоящей рядом девушки, ее запаха и вида босых обнаженных ног, стройных, с узкими щиколотками и сильными икрами. Наверное, в своем далеком мире она любила бродить по лесам, где, как она рассказывала, нет койжг и можно прямо в чаще устроиться с корзинкой еды, пригласив друзей, или купаться в море, не боясь, что какая-нибудь тварь утянет за ногу в пучину.

– Ты все слышала и понимала с самого начала? – Ирэм старался говорить равнодушно, а в голове всплыло воспоминание: Даша, распростертая на столе для приготовления зелий, и он в отчаянии зовет ее из забытья. Помнит ли она?

Даша выразительно потрясла головой. Изобразила: вот она спит, ладони под щекой, просыпается. Она повращала рукой вокруг головы, закатила глаза.

– Ты не сразу пришла в себя? Сон был слишком долгим? Ты далеко ушла, почти за Грань, я знаю. Что вернуло воспоминания?

Даша задумалась, показала движением пальцев: острые уши, длинные волосы, надменное выражение.

– Эгенд? Нет? Альд.

Девушка обхватила себя за плечи, покружилась.

– Альд обнял тебя? Я же говорил! Ваши ауры как два соединенных между собой сосуда. Опустошается один – из другого поступают искры. Пока ты спала, Альду было очень плохо, хотя он и хорохорился, утверждая, что просто растерял силы в битве.

Даша округлила глаза, тряхнула головой. Подсохшие волосы темным шлейфом взметнулись вокруг плеч. Маг вдохнул запах цветов и специй, нахмурился и напряженно вгляделся в рисунок. Произнес задумчиво:

– Кусака? Ты нарисовала сову. Зачем? Ты не можешь говорить? Или не хочешь?

Даша умоляюще посмотрела на мага, поднесла пальцы ко рту.

– Не можешь.

Да.

Ирэм сел на траву, прислонившись к камню, продолжая всматриваться в рисунок. Даша стояла рядом, переводя тревожный взгляд с мага на рисунок и обратно. На листе была не только сова. Под ней две маленькие фигурки явно сражались, кидая друг в друга пучки острых палочек. Искры. У одной фигурки в руках был длинный шнур, унизанный колечками. Это он, Ирэм, с Полозом. Кто второй? Остроухий, в длинном одеянии.

Даша проследила за взглядом мага, повертелась, подобрала с травы кусочек красноватой коры и несколько раз чиркнула по волосам второго эльфа. Волосы противника Ирэма окрасились в рыжий.

– Кэльрэдин? Но мы никогда не сражались… Постой… он хочет вызвать меня на магический поединок?

Побледневшая Даша показала глазами: да.

– Это невозможно. Зачем?

Девушка выразительно постучала себя по груди.

– Из-за тебя? Он знает, что ты со мной?!

Голос немного изменил магу. «Ты со мной» – как много значат сейчас эти слова. Ирэм никогда не задумывался о том, что Кэльрэдин может стать его соперником… в любви. Кровь забурлила в жилах Ирэма.

Даша не заметила переживаний мага, продолжала настойчиво тыкать палочкой в изображение совы. Потом отобрала у Ирэма рисунок, прочертила несколько линий и вернула листок. Теперь Кусака была в клетке.

– Они перехватили сову с посланием от меня Кендиилу? Плохо. Все равно, – успокаивающим тоном продолжил маг. – Кусака не попадет сюда, она не знает дороги.

Даша закатила глаза: как ты глуп, маг. Прижала руку ко рту, изобразила, что говорит. Махнула ладонью: вот слова, они выпорхнули изо рта, поднялись. Птица – две соединенные ладони. Даша вновь ткнула в рисунок – Кусака, повторила пантомиму несколько раз, пока до мага не начало доходить.

– Зная, какими способностями обладают магически измененные совы, можно направить Кусаку на любой голос, – медленно проговорил Ирэм. – На твой голос. На атч? Как только ты заговоришь, она прилетит сюда, воспользовавшись моим шебо. Принесет вызов на поединок. От которого я не смогу отказаться. Поэтому ты говоришь только на своем языке.

По взгляду девушки маг понял, что угадал.

– Но… боги… заставить Кусаку служить тому, кто не является ее хозяином? Разве это не темная магия?

Даша схватила рисунок, принялась яростно водить по нему кусочком коры, сломала одну палочку, подобрала другую. Изображений было несколько. Они были резкими, простыми (человечки из палочек и точек), но понятными. Убитый тролль с дыркой во лбу. Над ним странное существо с крыльями и рогами. Труп встает, изменяется. Даша положила лист бумаги на траву, бросила сверху несколько крошек черной земли. Искры, невероятной силы темная магия. Может быть, Ирэм понял не все, но на требовательный взгляд Даши кивнул.

– Конечно! То существо, что находилось с тобой там, вне яви… Зло-из-за-Грани. Демон держал тебя там, во сне. Это он заколдовал Кусаку.

… – Он мучил тебя? – странным голосом спросил Ирэм. – Пытал? Там, во сне.

Нет, Ирэм. Он меня не мучил. Мы довольно мило проводили время …

… – Пешка на «бэ 6». Шах и мат.

Тролль досадливо поморщился:

– Эй! Ты загнала в ловушку и убила моего короля.

– А ты не зевай! Это известная партия, – сказала я. – Моя бабушка учила меня играть. Она говорила, шахматы учат смотреть на несколько шагов вперед.

– Не помню такого в твоих воспоминаниях, – Буушган оттолкнул от себя доску, и фигурки посыпались на пол. – Ты каким-то образом скрыла от меня добрую часть своей памяти. Скажу только одно: бабушка хорошо тебя учила... Как же с тобой трудно! Вот скажи: почему мы здесь? Я этого не планировал.

– Это мой сон, – сказала я, внутренне напрягаясь, – мне стоило больших усилий пресекать попытки тролля вернуть нас в его мир, бр-р-р, ни за что! – И ты в моем доме. Пусть выдуманном, но моем.

Тролль обвел взглядом комнатку, с отвращением поскреб черным ногтем веселенькую обивку кресла:

– Что за место! Куколки, цветочки.

– Все для тебя, милый, – промурлыкала я.

Да, я тоже кое-что умею. Сколько мы здесь? Не знаю. Однако демону милая комнатка успела опротиветь.

– Охота тебе здесь помирать? Почему не принимаешь нашу помощь?

– Твою и Кэльрэдина? Пфе…

– Не понимаю. Кэль тебя не в служанки же берет. Жениться хочет, хотя… может, и не хочет… В любом случае, для тебя только лучше будет, если отзовешься. Чего упрямишься?

– А ты почему ко мне прицепился?

– Я же говорил: мне нужнен ваш мир. И некромантище. Ненадолго. Мне бы только коснуться его лба, подпитаться. Ты словно собака на сене: все равно умрешь, дай хоть другим порадоваться: Кэльрэдину получить прощение греха, а мне вернуться домой. Впрочем, я знаю, чего ты ждешь. Ирэм из Митрэдоонов, паршивая овца в мятежном стаде. Маг, лучший ученик Арея. Да, да, ты его выдала неосторожным словом, а я навел справки. Темная лошадка этот Ирэм. Непонятно, чего хочет, то ли с матерью заодно, то ли до сих пор в изгнании. Вот брат его, Равай, Кэлю много кровушки попил. Теперь и Ирэм завозился. И, надо же, укусил за самое больное, наглец. Это ж надо, увести из-под носа у Властителя его вожделенную добычу! Тебя, да, да! Властитель во сне так скрипит зубами, что мне его даже жалко. Он думает, Ирэм потребует трон. Медноволосый перед нелегким выбором: отдать престол и получить столь желаемый приз в твоем лице или послать шантажиста к импам рогатым… Что вообще с тобой такое!? Хочешь стать пешкой в игре сильных мира сего?! Ждешь, что Митрэдоон тебя воскресит? А нужно ему это? Скажи, зачем так глупо терять жизнь?! Позволь, я дам тебе черные искры. Тебе нужно лишь очнуться. А потом одно только твое слово, Ирэм получит вызов, Кэль примчится на белом коне и раздавит его как докучливое насекомое – чепчики в воздух, фанфары. Я с твоей помощью ловлю некроманта, открываю Врата. Не хочешь оставаться здесь с Кэлем, милости прошу со мной. Домой! Дом, сладкий дом! Интересно, ты во сне храпишь?

– О каком вызове ты говоришь?

– На поединок. Магический….А-а-а-а… забудь! Это их с Кэлем дела. Пусть дерутся. Заодно накажешь похитителя.

– Ирэм меня не похищал. Он нам помог. Твой замечательный некромант хотел меня… живьем сожрать.

– Будешь дальше спать – сдохнешь! Ты же все помнишь! Скажи мне, где ты!

– Ни за что! Лучше сдохнуть!

– Дура! Не каждый смертный в своей жизни удостаивается помощи демона! Такой шанс упускаешь! Я перенесу тебя в твой мир, дам столько богатств, сколько твои потомки в сотом поколении не смогут потратить!

– В моем мире не принято верить демонам!!!

– В твоем мире с демонами принято заключать сделки! Я согласен, только подай мне этого некроманта на блюдечке, – в глазах Буушгана вспыхнули и погасли красные огоньки.

Я вздрогнула. Во снах все зыбко. Все время забываю, что имею дело со сверхъестественным существом, опасным и непредсказуемым. Трудно об этом помнить, глядя на тролля, вальяжно развалившегося в кресле у камина. Прежнее тело уже трансформировано до неузнаваемости. Это крепкий мужчина, привлекательный, горбоносый, с глубоко посаженными темными глазами и длинным узким лицом. Темные волосы заплетены в косички и намазаны чем-то вроде серой глины. Одежда из хорошо выделанной кожи и амулеты на шнурках по всей груди: крошечные выбеленные косточки, несколько странных клыкастых черепков (кажется, какой-то мелкой нечисти), знакомые мне (бр-р-ррр) маковые коробочки и прочая сушеная дрянь. Жаль, что я так мало знаю о культуре троллей, если таковая имеется.

– Пешки в игре, как ты уже успел, наверное, заметить, имеют свои преимущества, – сказала я, немного успокоившись, не стоит мне сейчас враждовать с демоном в открытую, пусть выболтает побольше.

–А короли – свои, – немедленно отозвался тролль, оскалился и недобро протянул. – Ничего, я подожду. Ирэм – хороший маг, очень хороший, по слухам. Кто знает, вдруг у него действительно получится вызволить тебя из плена истощения. Тогда все будет намного проще. Мы с Кэльрэдином пока заодно, а у него есть отличный план, как выманить мышку из норки. На мышек охотятся хищные совы. Сове нужно лишь подождать, пока мышка не пискнет.

… Ирэм смотрел на реку. Решение принято. Даше оно не понравится. Что ж, он делает это ради нее тоже, и, что самое главное, ему не нужно будет притворяться.

Даша вышла из-за дерева, уже одетая. Дриада с любопытством наблюдала за ней с ветки дуба. Ирэм шутливо погрозил ей пальцем и лесная нимфа, изобразив испуг, скрылась среди листвы.

– Идем, – сказал Ирэм, взяв Дашу за руку.

Девушка послушно двинулась за магом. Спуск в долину занял бы много времени, но мелюзины соорудили нечто вроде желоба, по которому вниз с обрыва скользили узкие долбленки.

– Не бойся.

Даша с опаской приблизилась к желобу и села за спину к магу. Ирэм нажал на рычаг, затворки, удерживающие лодочку на месте, раскрылись, и долбленка заскользила по смазанным жиром полозьям. Даша бросила что-то сквозь зубы на своем языке и судорожно обхватила мага за талию. На Ирэме не было Полоза, и он мог хорошо чувствовать теплые ладошки на своем животе. Желоб изгибался над купинами сосен – мелюзины всегда строили не только практично, но и себе на радость. Уже стемнело, осеннее солнце подчинялось космическому порядку. Где-то впереди блестело в свете луны гладкое море с отражениями звезд. Долина, стремительно приближаясь, светилась нежно-фиолетовыми крапинками, так цвели орхидеи мелюзин. Лодочка последний раз проскрипела днищем в пологой петле, снижая скорость, и остановилась. Наверх ее поднимут эари – духи ветра способны делать предметы невесомыми, и хотя бытовая магия – не та область, к которой они регулярно и охотно прибегают, здесь это плата за право проживания на Грозовом острове, вдали от людей.

Даша и Ирэм вылезли из долбленки, и маг подал девушке руку, предлагая так же молча и безропотно последовать за ним. Даша в восторге замерла на вершине холма, куда доставило их страшноватое спусковое сооружение. Маг задержал взгляд на губах девушки. Скажи же что-нибудь! Освободи магию, не бойся. Ничего страшного не случится. Если поединку суждено быть, он все равно свершится. Пусть лучше сейчас, когда ты рядом, когда еще есть надежда. Но Даша молчала. Маг едва заметно покачал головой. Как же она себя контролирует! Любой другой на ее месте уже давно не выдержал бы. Что ж, ночь молода, и впереди еще много искушений.

Они прошли под сводами дубов, оплетенных пахучими лианами, под шатрами из любовно уложенных на опоры гроздей разноцветной глицинии, вышли к рукотворному прудику у самого начала плантации. Полуобнаженные лананы, наводящие красоту у прудика, с цветами в волосах, возбужденные в предвкушении нереста, с плеском попрыгали в воду, Даша сжала руку мага. Тот повел ее вокруг пруда, вдоль скользкого глиняного бережка, за которым над покрытой ряской водой цвели ночные орхидеи. Ни эльфы, ни хуми не различали их запаха, но мелюзины делали из цветов вытяжку для необычных эссенций-афродизиаков. Орхидеи цвели круглый год, однако их цветы умирали на пятый день. Поэтому мелюзины собирали их в ночное время, под влажным воздушным куполом, созданным эари. Они и сейчас скользили между рядами, стоя в узких лодочках.

Ирэм отвлекся на приветствие одной из придворных мелюзин. Даша стояла на берегу у чудесной грозди нежно-голубых светящихся орхидей. Девушка тянулась к цветам, но трухлявый ствол, на который опирался куст, был слишком далеко. Длинноволосый мелизанд услужливо направил лодку к берегу. Юноша призывно улыбался, поглядывая на девушку из-под ресниц, его зрачки расширились. Он облизнул узкие губы, изогнулся и сорвал один из цветков. Потом протянул его Даше, заглядывая ей в глаза. Ирэм едва успел выхватить орхидею из пальцев девушки, завороженно смотревшей на красавца мелизанда.