Текст книги "Там, где царит Слава"

Автор книги: Дарья Бухарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)

Но это временно. Раны ещё болят. Сильно болят. А ночами его преследует голос Хозяина.

Воин Тени раздражённо скривился и отошёл назад к костру. Постепенно прошлое возвращалось к нему. Но по-прежнему он не мог вспомнить, что же было до той беседы с Хозяином, что часто мерещилась ему и наяву, сейчас. Он напрягал свою память, но всё равно ему не удавалось вспомнить. Оно было совсем рядом, это проклятое прошлое, но ускользало от него, как ящерица, когда убегает от хищника, оставляя ему один лишь извивающийся и дразнящий хвост.

Опустившись на колени рядом с костром, он нарочно напряг мускулы, пробуждая боль. Пусть лучше отболит сейчас, чем ночью, когда ему придётся спать, вновь борясь с упрямо снящимся ему проклятым Хозяином.

Видимо, дух Хозяина, растворённый Светом в Силе Ночи, прознал, что где-то до сих пор жив один из его бывших слуг, один из Воинов Тени, последняя его надежда на возвращение в этот мир. Только тот, кто пользуется Силой Ночи, может призвать его. А Камень Света, наверное, хорошо защищает жителей этого жалкого мира. И только один он, Воин Тени, может вернуть Хозяина.

Воин усмехнулся, протягивая одну руку к костру. Огонь лизал его пальцы, причиняя боль, но не оставляя ожогов – тоже Дар. Дар Хозяина.

Которому он служил так долго, и так верно.

Который предал его.

Воин Тени рассмеялся, хрипло и угрюмо, без веселья, но со злорадством.

"Нет, можешь сколько угодно истязать меня видениями! Видения не причинят мне вреда! Я больше не служу тебе, и не пойду у тебя на поводу! Знай это! Можешь уговаривать, прельщать, угрожать, но больше ты мне не Хозяин!"

Он поднял голову, глядя на узкую полоску света на краю пещерки. Глаза его сощурились.

Всё, что задерживает его здесь, это поле. Проклятое поле. Отсюда нельзя перебраться куда-то за одну ночь, когда солнца нет. А днём в поле нет столько тени, чтобы укрыться.

Он заперт здесь, в этой пещерке!

Воин Тени вынул руку из огня, сел, прислонившись к прохладной стене, и закрыл глаза. Серые когти выколотой на его теле твари, символизирующей Смертоносную Ночь, тянулись по его шее и щекам прямо к векам. Процесс, когда её наносил мастер, длился долго и был не менее мучительным, чем все прочие во время его обучения.

Странный холодок вдруг пробежал по пещере, заставив Воина открыть глаза. Он ничего не видел, но словно слышал сладкий и угрожающий одновременно голос.

"Освободи меня, Зэрандер. Освободи меня, иначе это сделает кто-то другой, и ты пожалеешь о своём предательстве! Ещё не поздно забыть всё и вернуться на мою сторону!"

Голос был призрачным, и был разбит очередным порывом ветра, тёплого, с полей, ворвавшегося в пещерку. Но Воин Тени был хмур и встревожен.

– Убирайся в Ночь, Хозяин. Если я найду способ уничтожить твой дух, я сделаю это как можно быстрее! – он ударил кулаком о кулак так сильно, что хрустнули костяшки пальцев.

Голос ответил ему не сразу. Откуда-то издалека прилетела к нему угроза:

"Я не так далеко от тебя, Зэрандер! Я буду рядом, и убью тебя, как только моё новое тело примет меня!"

Воин нахмурился.

Хозяин шлёт ему угрозы прямо из Силы Ночи. Это ожидаемо. Но о каком новом теле говорит он? Или просто пугает его, стараясь заставить призвать его дух?

– Я сказал тебе убираться в Ночь, – отрезал Воин Тени. – Лорд Зэрандер тебе больше не служит, тварь!

Далёкий, зловещий смех был ему ответом.

Потом всё стихло.

Откуда-то снизу послышались шаги. Неуверенные, но быстрые.

Воин Тени сдержал усмешку. Паренёк возвращался. Острый слух Воина ощущал даже дрожь, которая била его, слышал его неровное, сбитое шагом дыхание.

Он не поднял головы, когда мальчишка появился, раздвигая свисающие листья. Сати с немым вопросом смотрел на Воина.

– Ты принёс хлеб? – спросил Воин требовательно.

– Да, – выдавил Сати. Костёр горел несильно, словно притушенный, и он плохо различал выступающую из камня сидящую фигуру. Он только заметил, что Воин снял доспехи. Они лежали мёртвой грудой в стороне, и золотое покрытие неярко блестело.

– Положи.

Сати прошёл немного вперёд и осторожно положил хлеб и новую флягу с водой рядом с предыдущим куском. Тот был наполовину цел, но уже покрылся зелёной плёнкой плесени.

– Что ты хочешь? – вдруг спросил Воин.

Сати опасливо поднял глаза. Взгляд Воина Тени был направлен куда-то в сторону.

Он не понял смысла слов Воина.

– Ты помогаешь мне не потому, что боишься, что я убью тебя, я чувствую это. И я слишком хорошо знаю твою ничтожную породу. Ты хочешь Дар?

Глаза Сати расширились. Он изумлённо смотрел на Воина, потеряв дар речи.

Воин недовольно скривил губы.

– Только не говори, что не знаешь, что чувствителен к Силам. Это способен определить даже младенец. Не иначе, как ты хочешь получить Дар. Ты знаешь, что сейчас я завишу от тебя. Говори, я дам, – он презрительно сощурил глаза.

Сати поражённо хлопал ресницами. Речь Воина Тени сбила его с толку.

– Я даже… даже в мыслях не,… – забормотал он.

– Как же? – Воин вдруг зашевелился и поднялся на ноги. В полутьме, которую не в силах было рассеять пламя костерка, Сати видел только его силуэт, тёмный и мощный, возвышавшийся над ним. Ему стало страшно смотреть на него, и он отвёл глаза в сторону, едва дыша. – Неужто ты не желал получить ничего взамен?

Сати молчал. Язык словно прилип к нёбу.

Он и не думал, что Воин Тени так быстро встанет на ноги. Раны словно больше не беспокоят его… Что же держит его в пещере?

– Итак, ты молчишь. Ладно, если тебе больше по душе в очередной раз лишиться единственного в твоей жизни шанса, можешь идти своей дорогой дальше. Но тогда я не понимаю, что заставляет тебя приходить.

– Я думал,… – начал Сати, но взгляд Воина был таким тяжёлым, что он не решился продолжать.

– В следующий раз придёшь зимой, – Воин повёл широкими плечами. Свет костра очерчивал правильные, словно вылепленные скульптором мускулы. – Я рассчитываю к этому времени окончательно набраться сил.

– Что вы будете делать? – осмелился и спросил Сати.

– Это не твоё дело. Иди, пока я не передумал.

– Я приношу вам хлеб и воду, – возмутился, решившись, Сати. – А вы так говорите, будто бы так и должно, и по-другому быть не может!

Воин Тени не повернулся к нему, но у Сати похолодело внутри, около сердца. Он испугался собственных слов так, что едва не зажмурился.

– Я заставил бы тебя сделать это, если бы ты отказался, – покривил душой Воин. Тогда, когда мальчишка нашёл его, когда пришёл во второй раз, он мог разве что убить его, но вряд ли заставить служить. – Ты сам понимаешь, что своими действиями спасаешь себе жизнь.

Сати до крови закусил нижнюю губу, пытаясь обратиться к Свету, но ему мешал страх.

– А если я не приду зимой? – выжал он.

Теперь Воин обернулся. Сати плохо видел его лицо, но ему всё равно почудилось, что неведомая рука схватила его изнутри за сердце. Бедное сердце сжалось и застучало так медленно и нерешительно, что Сати показалось, что он умирает от одного взгляда Воина Тени.

– Думаешь, я буду просить тебя? – грозно спросил Воин. – Думаешь, я не считаю тебя ничтожеством? Или это ты видишь себя чем-то значимым? – в голосе послышалась плохо скрываемая ярость. – Я могу раздавить тебя, мальчишка!

– Но вы этого не делаете, – Сати попятился к выходу, проклиная свой длинный язык.

– Не желаю марать об тебя руки, – ответил Воин Тени. – Ты не представляешь, кого вытащил тогда из Вечности!

Сати затаил дыхание. Гнев Воина норовил окончиться для него очень плохо.

– Я один из девяти Лордов Тени, самых приближённых к Хозяину Ночи Воинов! – Воин Тени сжал кулаки. – Ни один Воин Тени не сравнится со мной в могуществе и в количестве Даров! А ты, – он вытянул руку в эту сторону. Зловеще изогнулась тень на стене пещерки, – смеешь так говорить со мной!

Сати вздрогнул, как от удара, и втянул голову в плечи. Страх впился ему в сердце. Он чувствовал гнев Воина кожей, и по той пробегала зябкая дрожь.

– Убирайся, и можешь не появляться здесь! – громко приказал Воин. – И молись Свету, что я не убил тебя за твои слова!

Сати не помнил, как выскочил из пещерки, как бежал через поле, как добрался до дому, не останавливаясь. Мать встревоженно бросилась к нему, когда он почти упал на ступенях крыльца. Отец что-то ворчливо бормотал, даже ругался. Он норовил выпороть Сати, но мать запретила, спрятав его от отца. Сати чувствовал себя ужасно. В голове было шумно, глаза почти ничего не видели сквозь мутную, матовую пелену. Братья всунули головы в дверь и смотрели, удивляясь, на Сати, которого била дрожь. Он никак не мог прийти в себя. Недавно отпраздновавшая двенадцатилетие Тия пыталась поговорить с братом, когда мать ушла, чтобы сделать что-то по хозяйству, но он лишь безумными глазами смотрел на неё и что-то бессвязно мычал.

Только сегодня он окончательно осознал, как мелки и ничтожны были его попытки очеловечить Воина Тени. Воин Тени был и остался слугой Зла. И это Сати виноват, что он выжил.

В ту ночь Сати твёрдо решил: зимой он не пойдёт в горы. Воин Тени умрёт от голода и жажды, потому что не сможет никуда уйти из-за солнца, что разнесёт весть о нём всем Светлым, а сил в нём далеко не так много, как раньше.

* * *

Юный Хранитель вновь провалился по колено в сугроб. Его походный посох потонул в снегу недалеко, и он с трудом выкарабкался на твёрдый наст.

Эта неприятность послужила поводом для того, чтобы передохнуть. Он поднял голову, и в свете солнца, выглядывавшего редко за эту зиму, увидел горы.

– Горы Стегоса, – прошептал он, хмурясь.

Он не слышал ничего, о чём говорил отец. Ничего, напоминавшего бы о Силе Ночи в горах не было, по крайней мере, под светом солнца. Если только тот – или та – кто пробудил её, не прячутся в тени.

Хранитель вздохнул и перевёл взгляд на темнеющую на бескрайнем снежном поле точку. Деревня, где ему следует остановиться…

Вдруг что-то насторожило его. Он опёрся на посох, словно старик, и закрыл глаза, прислушиваясь.

Потом он ощутил невольный испуг. Такого он не ждал.

Там, прямо в деревне, был человек, пользующийся покровительством Силы Ночи.

Хранитель открыл глаза. Он никогда не слышал, чтобы те, кто пользовался Силой Ночи, не прятались от солнца, зная, что Светлые, превосходящие его, немедленно почувствуют это. Сюда уже должны быть снаряжены Стражи…

Но этот человек должен прятаться! Он не может со спокойной душой разгуливать по деревне, когда в нём…

Хранитель осёкся в своих мыслях.

А если, этот человек не знает, что коснулся Силы Ночи и приглянулся ей? Если это произошло случайно?

Хранитель вздрогнул и торопливо пошёл дальше, утопая в снегу. Тяготы пешего пути он научился переносить легко – он знал, что испокон веков Хранители мерили землю шагами, неся людям Свет. И он – продолжатель их дела…

Дело представляется очень трудным.

5
Странная зима

Сати не помнил, чтобы когда-нибудь зима наступила так неожиданно, как в этом году. Листья с деревьев, выращенных в деревне специально, чтобы давали в жару спасительную тень, сначала словно покрылись позолотой, потом побагровели и опали. Они шуршали под ногами, поддерживаемые ветром, кружились по улицам, даже залетали в дома. Ночи постепенно становились всё холоднее и холоднее. Мама заложила между окон травы и крепко закрыла ставни, но холод всё равно просачивался внутрь. Горевший в печке огонь согревал вечерами, но ночной мороз всё равно добирался до тела и мешал заснуть. Однажды, проснувшись, Сати увидел, что стекло заиндевело. Выйдя на улицу, он утонул в снегу по щиколотку.

В первый же день зимы снег выпал, как, бывало, не выпадал за декаду. Хмурое утро, ещё тёмное, казалось светлее только из-за белизны снега. Он лежал повсюду, и на нём уже были кое-где следы собачьих лап или сапожек ребятишек, радовавшихся наступлению зимы, как будто в одном только снеге было их счастье.

Но зима будет тяжёлой, холодной, снежной – Сати задолго до этого дня прочёл это на языке природы по птицам, облакам, солнцу, травам в полях.

Текли холодные короткие дни. Для Сати зима почти всегда была связана со скукой и бездельем день за днём. Зимой в их края никто не забредал, а примелькавшиеся лица только надоедали, из-за холода настроение было в упадке. Вид заледеневших веточек или бескрайнего снежного моря на месте полей, из которого выбивались кое-где небольшие кустики, наводил тоску. Горы на фоне серого низкого неба казались белыми и будто вырезанными из бумаги.

Какое-то время Сати учился грамоте. Вернее, пытался учиться. Но ездить в город тогда не было возможности, учили его то ремнём, то пряником, и кроме того, как по слогам разбирать слова да подписывать свою фамилию, ничему он так и не научился. Воспоминания об учёбе остались в основном плохие, и связанные как раз с зимней порой. Учить его вздумали именно зимой, когда поймать его дома было легче.

Зима уже вовсю хозяйствовала в их деревне, когда мама вдруг решила отправить его к Кален. Она попросила передать ей приглашение к ним на сегодняшний вечер, когда наступят сумерки. Единственным развлечением в зимнее время было посидеть у печки и о чём-нибудь поболтать до ранних петухов. Женщины в основном собирались либо у матери Сати, либо у толстушки Илы. Ила обычно откармливала своих гостей до того, что они не могли вернуться домой, у его матери дома обычно посиделки были скромнее, но зато вся мужская половина выгонялась нещадно на всю ночь.

Сати шёл, разгребая ногами снег, прилипавший к тоненьким тканевым сапожкам, сшитым уже давно ему матерью, и которые были совсем малы, кроме того, они пропускали холод и мгновенно намокали в снегу, так что Сати с удовольствием ходил бы по этому колючему снегу босиком, если бы мама позволяла. Но обычно она отлавливала его и сажала под замок. По крайней мере, раньше. Сейчас поймать Сати стало гораздо труднее.

Домик Кален стоял в стороне от дороги, слегка кривенький, покосившийся со временем. В доме Кален не было мужских рук. Если у неё случалась какая-то беда, обычно помогали ей всей деревней. Муж её погиб в горах, а детей никогда и не было. Кален ткала полотна и меняла их на еду и молоко. Сама она имела в хозяйстве только кур, которых поселила прямо в одной из комнат домишки, потому что построить для них курятник было некому.

В окошке горел свет. Сати подошёл к крыльцу, на котором было неожиданно много для домика одинокой ткачихи следов. Сати постучался, прислушиваясь к голосам изнутри.

– Да, кто это? – ответила на стук Кален.

– Это Сати, я от мамы, – ответил Сати, подпрыгивая от мороза, забиравшегося под одежду. Сегодня жилетка была одета на рубашку, но вряд ли это было надёжной защитой от холода.

– Заходи. Ты, наверное, замёрз, – Кален радушно распахнула дверь.

Сати, отряхнувшись от снега, вошёл.

– Мама просила передать, чтобы вы приходили вечером к ней, – сказал он, потирая красные от мороза руки.

– Проходи к огоньку, – предложила Кален. – Только сапоги сними.

Сати покосился на стоящие у порога красные, остроносые мужские сапоги. Чьи же это? Он удивлённо посмотрел на Кален. Та улыбалась загадочно и светло, в глазах у неё была радость. Сати понял, что что-то случилось, и что-то явно очень хорошее.

Она была невысокой и худенькой, такой хрупкой, что, казалось, могла сломаться от сильного ветра. Но на всю деревню она была единственной ткачихой.

Сати замер, не дойдя до печки. За невысоким деревянным столом сидел какой-то парень. Он был постарше Сати года на три, и был очень хорошо одет.

"Явно, городской", – мелькнуло в голове Сати.

На пареньке были тёмные, плотные брюки, почти до середины щиколотки, которые снизу были грязные, словно в них он много времени шёл по снегу. Сверху на нём был вязаный серый свитер с воротом под самый подбородок, явно сделанный прямо на него, а над печкой сушился походный плащ.

Паренёк улыбнулся и сказал, рассматривая Сати с не меньшим интересом.

– Здравствуй.

Сати как-то смутился. Он выглядел рядом с этим гостем Кален совершенным оборванцем.

– Э… м…

– Это мой племянник, – сообщила ему Кален, проталкивая вперёд и заставляя тоже сесть к столу. – Он пришёл из города пешком, представляешь? – она звонко, как-то по-детски рассмеялась. Сати никогда не видел её такой счастливой.

– Я никогда не,… – начал было он.

– Я сама не знала, – Кален села, и Сати заметил, что пришедший паренёк, тоже смущённо улыбающийся и прячущий глаза, намного её выше. – У меня была сестра, но много лет я о ней ничего не слышала. А сегодня ночью кто-то постучался в двери. Я тоже сначала не поверила…

Она вздохнула и замолчала. Сати сразу почувствовал себя неудобно, что навязался в такой момент в дом.

– Мать умерла, когда я был ещё маленьким, а недавно умер и отец. Я слышал, что у меня есть родственники здесь, вот и пришёл. Если тётя позволит, я буду жить у неё. Здесь есть, чем заняться, – он улыбнулся, как-то виновато.

Сати взглянул на его белые, явно не знавшие тяжёлой работы, руки и подумал, что здесь жить ему будет трудновато.

– Тэрмис, – представился парень, протягивая руку через стол. – Можно просто Тэм.

– Сати, – отозвался Сати, пожимая протянутую руку. – Ты правда пришёл пешком из города?

– Да, – Тэм рассмеялся, весело щуря глаза. – Я люблю путешествия.

У него были немного женские черты лица. Вытянутый овал лица, мягко очерченные скулы, высокий лоб. Светлые волосы сзади были связаны в хвост, будто у какого-то дворянина. Но глаза у него были серые, и смотрели немного грустно, словно он перед всеми постоянно за что-то извинялся. Тем не менее, первоначальное ощущение, что Тэм – человек робкий и неуверенный, рассеялось, когда он стал расспрашивать у Сати, есть ли поблизости леса, чтобы заготовить досок для дома.

– Лес есть только в горах. Но заготовить его зимой у тебя вряд ли получится. Там очень холодно.

– Я никогда не был в горах Стегоса, – сказал Тэм. – Наверное, оттуда очень красивый вид.

Его мягкий, излучающий спокойствие взгляд переметнулся с лица Сати на беспокойную Кален. За долгое время, которое она считала себя совсем одинокой, у неё вдруг появился племянник…

– Так вы придёте? – заторопился уходить Сати, чувствующий себя очень неловко.

– Да, конечно, – улыбнулась Кален опять, рассеянно и счастливо. Кажется, она всё ещё не могла прийти в себя от счастливой вести. Наверное, это прекрасно – вдруг ощутить, что у тебя есть кто-то родной, когда столько времени считал себя одиноким…

– Тогда я пойду передам маме, – Сати ушёл, забыв попрощаться, а Тэм очень серьёзно посмотрел ему вслед и вздохнул.

* * *

Был поздний вечер. Мама уже выставила их всех за дверь, и Сати ушёл на край их большой для этих мест деревни, чтобы немного подумать.

Сати сидел на посыпанном снегом пеньке и любовался на горы. По-прежнему лежала на сердце тяжесть, что он стал спасителем Воина Тени, но теперь он знал, что ни за что больше не сунется в пещеры, и пускай Воин хоть умрёт там. Волновало лишь то, что Воин мог и уйти из пещеры – солнце зимой редко выходило из-за туч.

– Привет, – послышался позади голос. – Я хотел спастись от одной надоедливой особы и пришёл сюда. Не помешал?

Сати обернулся. Тэм стоял, опираясь рукой на посеребрённое снегом дерево.

– Нет, что ты. Это моё любимое место, – сказал Сати. – Отсюда очень хорошо видны горы…

– Горы Стегоса, – голос Тэма звучал немного мечтательно. – Я всегда мечтал побывать там.

– Правда? – спросил Сати мрачно.

Тэм кивнул.

– Я слышал много легенд об этих горах, – сказал он.

– Я много бродил по ним, и не нашёл этим легендам подтверждения, – возразил Сати, но, вспомнив Воина Тени, осёкся и замолчал.

– Ты сможешь показать мне дорогу туда, когда снег растает? – спросил Тэм.

– Что тут показывать, – пробурчал Сати под нос. – Идти, пока не дойдёшь…

– Извини, – Тэм поднял брови, – не хотел тебя…

– Да ладно, брось, – Сати махнул рукой. – Я тебя проведу… Слушай, сколько тебе, а?

– Восемнадцать, – ответил Тэм негромко и почему-то грустно.

– О, так тебе девки проходу не дадут, – усмехнулся Сати, – пока не женишься – спокойствия тебе здесь не будет… Они падки на городских…

– Так вот в чём дело? – рассмеялся Тэм. – Я просто городской, и поэтому так тебе не по вкусу? – он присел на корточки, тоже глядя на горы. – Ладно, тогда я пойду…

– Эй, ты обиделся, что ли? – повернулся Сати. – Нет, я просто… Давно ни с кем не разговаривал… просто так.

– Как это – просто так? – переспросил Тэм.

– Ну… Без надобности.

– Ты не любишь людей? – спросил Тэм. – Бывают те, кто не любят разговаривать с людьми, которых не знают…

– Нет, я не боюсь тех, кого не знаю, – нахмурился Сати, обидевшись. – Просто мне не хочется лишний раз разговаривать. Я люблю молчать и думать.

Тэм опять тихо рассмеялся. Сати не видел его, потом что он был у него за спиной, и не мог заметить серьёзного и грустного взгляда Тэрмиса.

– Слушай, расскажи мне про город, – вдруг обернулся Сати, решив забыть на какое-то время о горах и Воине Тени. – Как ты там жил?

– Что уж там рассказывать, – развёл руками Тэм.

– Ну, правда, что там дома каменные, и там несколько этажей?

– Вроде, – прыснул Тэм. – Каменные… У нас с отцом был такой дом…

– Зачем же ты сюда приехал, в глушь? – спросил Сати серьёзно.

Тэм нахмурил светлые брови:

– Я подумал, что город, это, конечно, хорошо, но лучше уж мне быть здесь.

Туманный и неясный ответ Сати не очень устроил. Он пожал плечами и собирался уже отвернуться, когда Тэм вдруг продолжил:

– Но если хочешь, я расскажу тебе про город.

Тэм устроился прямо на снегу, не боясь замёрзнуть, и начал рассказывать. Постепенно Сати совсем забыл про Воина Тени. Только отдалённая тревога была в нём, но она потихоньку затихала.

* * *

Тэм устало присел на камень, и положил походный посох, с которым, по его словам, никогда не разлучался в путешествиях, будто то холмы, равнина или болото. Сати обернулся. Он шёл выше своего старшего спутника, и только услышал, как он тяжело вздохнул.

– Устал? – обернулся Сати.

Тэм выдавил улыбку:

– Я раньше много путешествовал. Бродил по округе, уходил, бывало, очень далеко. Отец никогда не ругал меня, он не мешал мне, и я думал, что могу преодолеть любое препятствие на моём пути. Но я никогда не думал, что подъём в горы окажется таким трудным.

– Просто ты слишком рано решил пойти, – ответил Сати с видом знатока. – Снег только-только начал таять, он ещё лежит повсюду. Мы едва не замёрзли по пути, а тут ещё слишком мокрая земля, чтобы легко идти по ней в гору. И посох твой дурацкий скользит по ней… Я же предлагал тебе подождать, но ты меня не послушал.

– Ты прав, извини. Я знаю, что я упрямый, – он вздохнул и поднялся. – Пойдём, что ли. Хочу всё-таки заночевать в горах.

Сати покачал головой.

Зима ещё не кончилась, но потихоньку отступала. Когда снег стал мягким, мокрым и грязным, Тэм пристал к нему, как банный лист, и Сати не выдержал. Тэму очень хотелось побывать в горах, и он словно не мог потерпеть ещё декаду. Но Сати не сумел переубедить городского племянника Кален, и пришлось тащиться в горы.

Тэрмиса, кажется, совершенно ошарашила трудность деревенской жизни, с которой он столкнулся, но он изо всех сил старался разобраться в этих премудростях, потому что твёрдо решил жить здесь, со своей тётей. И младший на четыре года Сати невольно стал его учителем в этом деле.

Ещё Тэма доставали девушки. Они всячески пытались понравиться ему, ходили за ним толпами, постоянно перешёптывались и подмигивали ему, улыбаясь. Сати предлагал ему быть более развязным, но у Тэма всё не получалось. А те, будто чувствовали, что Тэм ничего не может с ними поделать, так и лезли, и иногда Сати даже сам шугал их.

– Леса ещё выше по склону? – спросил Тэм, едва не соскальзывая с очередного уступка.

– Да, – кивнул Сати. – Когда решишь поехать за брёвнами, попроси у кого-нибудь лошадь и телегу. Не на своём же горбу их потащишь…

– Не представляю, как я буду это делать, – вздохнул Тэм. – Если продать дом в городе, наверное, можно нанять мастеров, которые сделают каменный здесь…

Сати поперхнулся воздухом, обернулся и покачал перед носом у Тэрмиса пальцем, словно какой-то дед Тифий.

– Ты таких разговорчиков не заводи! Как можно продавать дом в городе! Сдурел?

– Ну, я же всё равно там не живу…

– А нужда вдруг будет? – спросил Сати, качая головой. – Ты даже так не думай! Ишь, дом, говорит, продам,… – Сати заворчал, поднимаясь выше.

– А что ты так за меня беспокоишься? – рассмеялся Тэрмис.

– Да больно уж ты мне сдался! – рассердился Сати, от злости начиная идти ещё быстрее. Тэм сильно оторвался и начал запыхаться.

Сати выбрался на довольно большой плоский уступ и решительно сказал:

– Здесь и заночуем. Забирайся сюда. Костёр разжечь сможешь, эй?

– Обижаешь, – донеслось снизу, и над краем уступа появился покачивающийся край посоха. Вырезанный из дерева, он был надёжным, длинным, прочным, к тому же, его было очень приятно держать в руках – шероховатое дерево грело руки. Верх посоха был немного искривлён в двух местах, словно волна – Тэм сказал, что это был дефект сука, и что только обыграл его, с помощью простого ножа сделав там резной орнамент.

Сати выпрямился и поглядел на чернеющую вдалеке деревню. Восточнее будет ещё один спуск, от которого совсем недалеко и до пещерки, в которой он оставил Воина Тени…

Сати раздражённо мотнул головой. Даже мыслей таких в голову не пускать…

– Ни за что туда не сунусь, – даже вслух сказал Сати.

– Эй, о чём это ты? – спросил Тэм, вытаскивая из своей сумки плащ и расстилая его на земле.

– Так, просто, – ответил Сати.

Тэм посмотрел в тёмный затылок Сати и почему-то нахмурил брови.

* * *

Тэм уже вовсю сопел рядом, но Сати никак не мог уснуть.

Луна виднелась из-за облаков только мутным светлым пятном. Вокруг была тишина настоящей зимней ночи.

Вдыхая холодный, свежий и редкий воздух гор, Сати старался ни о чём не думать, пытался заснуть, но ему не удавалось.

Вдруг ему почудилось, что кто-то плачет. Он поднял голову, потом сел, но никого вокруг не было. Едва слышный плач был откуда-то снизу.

Сначала он хотел разбудить Тэма, но потом передумал. Тот спал спокойно, мерно дышал и иногда переворачивался с боку на бок, но вертелся не сильно – сразу видно, что привык спать в пути, где-нибудь на природе. Почему-то одной рукой он придерживал ворот своего свитера – Сати давно заметил странность старшего друга, заключавшуюся в том, что Тэм что-то скрывал на шее, может, какой-нибудь страшный шрам, или что-то в этом роде. Сати не старался вызнать у Тэма, что же с ним такое, однако надеялся как-нибудь поймать городского парня на неосмотрительности.

Оставив в покое Тэма, Сати поднялся на ноги, подхватив с собой на всякий случай сумку, и заглянул вниз. Но была ещё глубокая ночь, и Сати ничего не сумел разглядеть. Жалобный и тихий плач не давал ему вернуться на место – он стал спускаться наощупь.

– Эй, кто ты? – негромко крикнул он вниз.

Плач затих.

"Кого же занесло в горы? – думал Сати. – Похоже, как девчонка какая-то плачет…"

– Эй, я тебе не сделаю ничего плохого. Я друг, слышишь? – он спускался всё ниже.

В темноте он с трудом разбирал дорогу. Плач то слышался совсем близко, то уходил всё дальше и дальше.

Сати рассердился. Эта дура ещё и убегает!

С трудом огибая кусты и деревья, попадавшиеся на пути, и нещадно сталкивая вниз все попавшиеся камни, Сати едва не переломал себе ноги.

Что-то смущало его. Будто бы эта девчонка издевалась над ним…

Он вспомнил, как его манил к мечу Воина Тени какой-то девчачий смех. Страшная догадка, поразившая его, заставила его мгновенно остановиться.

Голос-то вроде как тот же, только тогда она смеялась, а теперь плачет. Почему она плачет? И убегает? Да она просто заманивает его куда-то…

Сати решительно развернулся прочь и попытался рассмотреть тот путь, по которому пришёл, но только размытые силуэты деревьев были видны на фоне тёмного неба и грязного ранневесеннего снега.

Плевать на неё, пускай плачет…

Он уже собрался подниматься так же вслепую, как и спускался, но вдруг что-то коснулось его плеча, как тогда. Он вздрогнул, оборачиваясь, и едва не потерял дар речи.

Девушка висела над землёй, прямо в воздухе, ни на что не опираясь.

"Призрак", – мелькнуло в голове Сати, и тот попятился назад, едва не упав.

Но девушка выглядела очень мирно, и не походила на бестелесных призраков из жутких сказок, что рассказывали они с братьями друг другу тёмными безлунными ночами, которые убивали заблудившихся людей и пожирали их души. Она выглядела даже жалостно. Девушка светилась изнутри мерным, золотистым светом, не очень ярким, но разрушающим темноту ночи. От этого света не было страшно, только тепло.

Она висела в полный рост, наверное, она только справила совершеннолетие. Призрак была одета в какое-то простенькое светлое платьице с рваным подолом, а на плечи была накинут тёмный, но так же светящийся, кое-где проеденный молью, платок, словно ей тоже было холодно здесь. Несмотря на странную одежду, она не смотрелась какой-то оборванкой, напротив, в ней было что-то великолепно-величественное. Как завороженный, Сати смотрел на неё.

Смуглая кожа и золотистые длинные волосы светились одинаково ярко. У девушки было печальное лицо, и особенно грустные синие глаза. Локоны падали на лицо и шевелились от ветра, который всегда был в горах. На её шее виднелся красный след, будто от верёвки, но очень тонкий. Она не улыбалась, а смотрела на Сати просяще.

– Ты к-кто? – выдавил Сати.

Она не ответила, только качнулась в воздухе, словно её толкнул порыв ветра. Потом поманила его рукой.

– Чего тебе от меня надо? Я в призраков не верю! – осмелел он.

Она слабо улыбнулась кончиками губ и протянула светящуюся изнутри руку.

– Что тебе? – попытался отмахнуться Сати, но говорить с ней резко не получалось. От взгляда на неё у него защемляло сердце. – Оставь ты меня, я даже не знаю, кто ты!

Она подплыла ближе. Ноги её висели над землёй, и она не шевелила ими, но двигалась.

– Я тебя боюсь, – признался Сати. – Довольна?

У неё жалобно поднялись брови. Она будто бы расстроилась от слов Сати.

– Ну извини. Ты кто? Откуда ты тут взялась… Ты призрак?

Она кивнула головой, продолжая виновато улыбаться.

– Это ты плакала? – Сати постепенно посмелел. Кажется, призрак не такой уж кровожадный…

Она снова кивнула.

– Ты не можешь разговаривать? – спросил Сати.

Она отрицательно качнула головой. Потом взяла его за плечо и повела куда-то за собой. При этом она была лицом к нему, а сквозь неё он различал путь.

– Постой, я не хочу идти. Меня наверху ждёт друг. Мне не хочется, чтобы он проснулся там один и не знал, где я…

Девушка вздохнула, одной рукой поправляя большой платок, отвернулась и поплыла куда-то в темноту.

Сати почувствовал укор совести. Он не слышал, чтобы вдруг появлялись такие добрые призраки. Может, когда-то она умерла здесь, и просто хочет, чтобы кто-то похоронил её тело?