Текст книги "Папина содержанка (СИ)"
Автор книги: Дарья Десса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)
Глава 81
– Попробовать хочешь? – неожиданно спрашивает Максим примерно через полчаса пути по магистрали.
– Что попробовать? Сделать тебе куни во время пути? – улыбаюсь скабрезно, играя бровями, вроде как пытаюсь соблазнить.
– Дурачок ты мой, – смеется мажорка. – Хотела бы я посмотреть, как ты мне лизать будешь во время движения. Нет. Ты же сам говорил, что хочешь иметь машину.
– Говорил.
– Ну вот, покатайся немного.
– Ты с ума сошла? На магистрали? Чтобы сразу врезаться куда-нибудь?
– Да мы тихонечко. Смотри, никого же нет. И потом, тут коробка-автомат, сцепление выжимать не придется и скорости вручную переключать, – убеждает меня Максим. – Вот это, кстати, сделать сразу трудновато. Ну, а здесь, – она шлепает ладонями по рулю, – садись и езжай, даже ребенок справится. Всего две педали: «газ» и «тормоз». Главное не перепутать. Переключать режимы автомата я буду сама.
– Конечно, я хочу машину, – говорю серьезным тоном. Нет, ну кто-то же в этой ситуации должен повести себя, как взрослый сознательный человек, а не взбалмошный подросток?! – Но не таким методом. Это, Максим, плохо кончится. Вот честно тебе говорю.
– Ну, как хочешь, – разочарованно пожимает плечами мажорка. И почему я в её голосе слышу что-то такое… хитрое? – Я думала, ты рисковый парень, а ты по-прежнему Сашок – маменькин сыночек.
– Сама ты… мажорка! – бросаю ей и отворачиваюсь демонстративно. Лучше буду в окно смотреть, чем на её ухмыляющуюся физиономию. Придумала тоже: неопытного человека на автотрассе за руль сажать! Я хочу водить, это моя мечта. Но не такой ценой!
– Ладно, – вдруг примирительным тоном говорит Максим. – Проверку прошел.
– Какую ещё проверку?
– На глупость, – смеется мажорка. – Ты что, серьезно думал, будто я тебе разрешу, неопытному, за руль сесть?
– Ну да.
– Рановато я насчет «проверку прошел», – говорит задумчиво Максим, словно самой себе.
– Ах ты!.. Зараза такая! – щиплю её за ногу. Слегка, но чтобы прочувствовала.
– Тише ты! Я же за рулем!
– Вот и знай себе крути баранку! – требовательно говорю. – Будет тебе нынче за хамство наказание.
– Какое ещё наказ… Сашка, прекрати! Остановись немедленно!
– Ага, разбежался! – этот вопль звучит из уст мажорки неслучайно. Я наклонился к её паху, расстегнул «молнию» опытным движением и просунул руку внутрь. Оттянул резинку трусиков и стал поглаживать клитор, а после, смочив средний палец, погрузил его в жаркую глубину.
Не знаю, каких усилий стоило мажорке дальше вести машину, но уверен в одном: остановиться у неё возможности не было ни малейшей. В тот момент, когда я принялся её «орально наказывать» (меня бы кто так наказал, кстати, я бы не против), наша машина оказалась в левом ряду из трех, тянущихся в сторону МКАД. Справа шел плотный поток, так что свернуть к обочине не вышло бы в любом случае.
Ах, моя бедненькая Максим! Как она закусывал губы, как тяжело и прерывисто дышала! Как даже на лице у неё выступили крупны бисерины пота. А руки! Она так вцепилась ими в руль, что казалось – вот-вот разломает его на куски. Но вместо этого сосредоточенно вела автомобиль, пока я хозяйничал у неё в промежности. Делал я это уже почти со знанием дела, хотя пару раз мажорке пришлось трудновато: это было, когда машина наезжала на кочку, и я случайно погружал палец слишком глубоко. Но Максим только героически морщилась, я же потом тщательно зализывал сладкое местечко, что доставляло моей спутнице огромное наслаждение.
Да и мне тоже. Ведь прежде-то я ничего подобного не вытворял. Одна мысль, что меня могут увидеть из других машин, возбуждала просто жутко. И ведь увидели! Один дальнобойщик на огромной фуре, поравнявшись с нами во время движения, заметил, как я стараюсь, и, высунувшись из окна, крикнул:
– Эй, полируй лучше! – и расхохотался, нажав сигнал. Ухнуло над головой так громко, что я даже вздрогнул, но драгоценность изо рта не выпустил. В ответ на это Максим быстренько прибавила скорость, и фура отстала.
Было потом и ещё одно крошечное приключение. Поскольку на трассе скорость большая, то даже самое маленькое препятствие в виде холмика или горки, о чем я не знал, приводит к тому, что автомобиль начинает словно подпрыгивать. Когда это случилось, теперь уже два моих пальца осторожно забиралась внутрь любимой. Потом машина подскочила, и я ткнул ими со всей силы, сам того не желая.
– Ай! – вскрикнула Максим, прикусив губу. – Ты чего творишь?!
– Прости, само получилось, из-за кочки, – пояснил я и тут же продолжил свои старания.
– Дурачок… прекрати, – прошептала вдруг девушка. – Я сейчас кончу. Остановись, Саша, пожалуйста. Я не смогу вести.
– Хорошо, – выбрался, вытер рот влажной салфеткой. Но если честно, делать этого не хотелось. От меня упоительно пахло женщиной.
– Д-да, – задумчиво говорит Максим, глядя отрешенно вперед.
– Что да?
– Спасибо.
– Пожалуйста. Могу повторить.
– Не надо, я не готова, – улыбается мажорка, приходя в себя: глаза становятся осмысленными.
– Знаю, что не готова. Ничего, с кем не бывает, – и улыбаюсь. Шутник, блин.
– Давай остановимся у какого-нибудь кафе, – предлагает Максим. – Есть хочется.
– Хорошо, – соглашаюсь. Да, перекусить бы не мешало.
Вот, какой-то поселок виднеется вдалеке. Маленькие домики под разноцветными крышами. Аккуратные заборчики, линии электропередачи. Деревья фруктовые в садах. В каждом таком домике люди, днем они работают, а по ночам они страстно трахаются… Тьфу! Вот опять. У меня, кажется, спермотоксикоз начинается.
– Приедем в кафе, покушаем, а потом ляжем в машине отдохнуть, – слышу мечтательное от мажорки. Неожиданное заявление. Прежде она такой роскоши, как отдых во время пути, нам не позволяла. Обычно, как батарейка: тащит вперед, пока не выдохнется. При этом я уже давно без заряда, а у неё словно шило в одном месте – остановиться не позволяет.
– Мы же торопимся, – привожу аргумент. – Ты же сама говорила, что нам поскорее надо в Подольск, иначе приедем туда поздно ночью.
– У меня есть обоснование.
– Какое ещё?
– Да ты же как на иголках весь, я ведь вижу, – говорит Максим с улыбкой, на мгновение повернув ко мне голову. Потом подмигивает, не отрывая взгляда от дороги впереди. Добавляет загадочно. – И знаю, как тебе помочь.
Ура! Наконец-то догадалась!
Глава 82
Не знаю, как называлось то придорожное кафе, в котором мы с Максим так славно откушали. Есть предубеждение у многих, что к подобным заведениям нужно относиться с опаской. Мол, санитарно-гигиенические нормы там не выполняются особо, потому есть шанс отравиться чем-то несвежим. Возможно, так и есть, хотя существует одно важное обстоятельство – есть на свежем воздухе всегда хочется намного сильнее, чем думать о безопасности.
Другой аргумент вообще железный. Те, кого вы, будучи хозяином заведения, ненароком заставите в чистом поле сидеть с лопухом в руках, или звать Ватсона у какого-нибудь дерева, извергая из себя содержимое желудка, могут и вернуться. С монтировкой и крепкими словами, подтверждающими дурные намерения. А поскольку такие кафешки стоят, как правило, далековато от населенных пунктов, звать на помощь бесполезно. Кавалерия заявится исключительно к моменту, когда всё будет вверх тормашками, и сильно уязвлена мужская гордость.
Потому я не особенно стал беспокоиться насчет качества шашлыка, который мы с Максим уплетали за обе щёки, запивая сладкой газировкой. Что и говорить: еда вредная, жирная, холестерин и – в напитке – полно всякой вредной химии, от красителя до заменителя сахара. Но всё вместе – Боже ты мой! – как это всё было безумно вкусно! Мы с мажоркой напоминали друг другу, пока кушали, двух голодных кошек, набросившихся на мясо. Разве что не урчали утробно, как это делают братья наши меньшие, учуяв запах свежей крови.
Когда мясо оказалось внутри, щедро политое сладкой газированной водичкой и сдобренное лавашом и овощами, мы с Максим, довольные и растолстевшие немного, покатились, словно два шарика, к машине. Ничего больше не хотелось, кроме одного: спать. Мажорка оказалась права: волнения предыдущих дней сказывались. Питались мы тоже какими-то урывками. Нынешняя трапеза тоже не Бог весть что, однако насытила нас до отвала.
Мы сели в салон, откинули кресла назад и провалились в глубокий сон. И мое пробуждение из него было очень приятным: я вернулся в реальность потому, что Максим, осторожно раскрыв «молнию» на моих джинсах, просунула туда руку и начала ласкать член. Поначалу она просто проводила по нему пальцами, словно это был спящий зверь, которого слишком опасно резко будить. Но через несколько минут, когда моё мужское естество напряглось, мажорка решила дать ему вольную.
Она всё так же неспешно, боясь меня разбудить, оттянула ткань «боксёров» вниз, и вот мой нижний друг уже возвышается над темно-синей тканью, своим видом демонстрируя готовность к сексуальным приключениям. В тот же миг я открыл глаза.
– О, мсье не спит, – почему-то перейдя на французское обхождение, сказала Максим и улыбнулась.
– Мадемуазель, если вы будете продолжать в том же стиле, он набрызгает вам на ладошку, – ответил я и потянулся к мажорке. Мы принялись целоваться, но Максим при этом не забывала совершать свои нижние движения. Она то сжимала мой член, словно древко флага, натягивая кожу вниз, пока полностью не обнажится головка. То отпускала его, и мягкая поверхность стремилась закрыть кончик, непривычный к тому, чтобы долго оставаться без защиты.
– Максим… пожалуйста… – я принялся шептать, сам не зная что. Мне с каждой секундой становилось всё лучше, будто нырнул обратно в то сладкое состояние, именуемое дрёмой, когда ещё не спишь, но уже и не пребываешь в реальности, но предвкушаешь отдых. Только в моем случае про отдых пришлось забыть: все-таки секс – это своеобразная работа. В конце которой высшая награда – это протяженный, сотрясающий до основания оргазм.
Так и случилось. Не знаю, где Максим такому научилась, или это мое тело так легко поддалось на искушение её умелых пальцев, но я затрясся, достигнув апогея наслаждения. И, как обещал, обильно залил свою любовницу, которая продолжала гладить мой прибор до тех пор, пока тот не вернулся к изначальному, расслабленному состоянию.
Всё то время, пока мажорка мастурбировала мне, мы продолжали целоваться. Такого я прежде не испытывал – оргазма, усиленного влажными ласками языков и губ. Оказалось, что это намного усиливает нижние ощущения, придавая им ванильный привкус романтики и… наверное, любви. Да, мне теперь всё больше кажется, что я люблю Максим. И это уже не обычный интерес к яркой личности, не похоть, не тривиальная симпатия и не влюблённость, а именно та любовь, о которой все, наверное, в молодости мечтают.
– Я… Максим… я люблю тебя… – выговорил, когда наши губы прекратили соитие, но были ещё так близко, что едва соприкасались.
– И я люблю тебя, Саша, – прозвучало в ответ.
Руки мои обвивают тело мажорки, прижимаюсь к ней и кладу голову на плечо. Она делает то же самое, и обоим всё равно, что пальцы у Максим мокрые по той самой причине, о которой стало известно несколькими мгновениями назад.
Не знаю, сколько мы так сидим, грея друг друга телами и сердцами, что бьются, как мне кажется, в унисон. Но потом все-таки вспоминаем о цели нашего путешествия, разъединяемся. Максим достает из бардачка упаковку влажных салфеток, помогает мне совершить гигиенический моцион, а я – ей, тщательно вытирая каждый палец на правой руке.
– Ну что, поехали? – говорит мажорка, улыбаясь.
– Да.
Мы трогаемся. Путешествие продолжается, и всё-таки добраться до Подольска засветло не получается. К тому времени, как оказываемся в центре города, часы демонстрируют 19.15, и это значит, что обращаться в местный университет уже бесполезно – никого там нет.
– Что ж, – говорит Максим, и настроение у неё отчего-то бодрое, хотя мы проделали такой долгий путь и немного устали. – Придется снять номер в гостинице, а завтра утром продолжить наши поиски. Ты как на это смотришь?
– Положительно. Отужинать бы сначала не мешало, – предлагаю, и мажорка соглашается.
Мы едем дальше, видим ресторан с многообещающим названием «Русский чай», заходим туда. Что ж, место оказывается очень даже приятным во всех отношениях. Здесь почти весь интерьер выполнен из дерева, а я такое очень люблю – этот материал, в отличие от остальных, создает в моей душе ощущение покоя и чего-то теплого, домашнего. Как из русских сказок, где часто встретишь милые сердцу старинные слова «изба» и «печь».
– Максим, как ты думаешь, что с нами случилось? – спрашиваю, когда основное блюдо позади, и теперь передо мной возвышается мороженое с игривой клубничкой на белой вершине.
– Ты о покушении? – интересуется мажорка, которая мороженому предпочла кремовое пирожное. Она поглощает вкуснятину чайной ложкой и делает это так сексуально, что мне трудно удержаться от растущего возбуждения.
– Нет, я о том, как получилось, что два человека, у которых были пары, влюбились друг в друга и стали… кто мы теперь, тоже пара, да?
– Видимо, да, – улыбается Максим. – Насчет остального… – её лицо становится серьезным. – Я не могу сказать. Не психолог потому что. И не сексолог тем более. Не знаю, как это случилось. Наверное, Саша, если бы у кого-то был ответ на вопрос, почему люди влюбляются, он бы получил Нобелевскую премию и стал самым богатым человеком на земле. Ну, а так… можно лишь предполагать. А ты зачем спросил? Тебя это беспокоит?
– Не то чтобы… В некотором смысле. Я боюсь, как бы это всё…
– Не оказалось временным помутнением рассудка, да? – Максим, как всегда, абсолютно точно угадывает мои мысли. Вот как можно такую женщину не любить? Удивительно.
– Да, – отвечаю, а сам хватаю ложкой мороженое и отправляю в рот. Ух! Как же зубы ломит! Слишком большой кусок! У-y-y-y-y-y! Я готов завыть волчонком, но вокруг люди, не хочется их шокировать.
– На вот, отпей скорее, – Максим, видя мои стоматологические страдания, протягивает чашку с кофе. Отпиваю, сладкая ледяная масса тут же тает, зубы перестают стучать по мозгу молотками.
– Прошти, шам не ожидал такого, – отвечаю, шамкая, поскольку полный рот набрал.
– Ничего, бывает, – улыбается Максим. – Ты главное проглоти, а то надумаешь ещё плеваться.
– Вот ещё, – и делаю судорожное движение горлом. – Готово.
– Ты не думай о том, что будет потом, – говорит мажорка в рифму. – Живи сегодняшним днем. Вот этим вечером. У нас ведь, сам знаешь, положение шаткое. Вдруг прямо сейчас, – Максим переходит на шепот, наклоняется ко мне через стол и манит указательным пальцем. Я наклоняюсь тоже. – Вдруг нам сейчас обоим от снайпера в лоб достанется. Как в песне: «вот пуля пролетела, и ага».
Я начинаю озираться по сторонам. Как не подумал?! А вдруг?! Но тут же понимаю: Максим меня разыграла! Она весело смеется, глядя на мои напуганные глаза и напряженную физиономию. Ну, мажорка! Юмористка, блин!
Глава 83
После сытного ужина в ресторане мы отправляемся на поиски гостиницы. Благо, сегодня с интернетом и смартфоном в руках это сделать намного проще, да и ассортимент заведений для путешествующих намного больше, чем, скажем, лет тридцать назад. О том, как это было тогда, мне рассказывал папа… Кирилл Андреевич то есть. По привычке всё еще считаю его своим отцом, хотя надо бы отвыкать. Интересно, а я для него кто? Жаль, не успел поинтересоваться.
В 1990-е годы моему… ладно, пусть пока будет отец, а там разберемся. Короче, пришлось много мотаться по стране, чтобы наладить свой бизнес. Всякое с ним случалось, но главной проблемой, конечно, была неразвитая гостиничная отрасль. От советских времен остались какие-то крохи, едва сводившие концы с концами. Какой может быть туризм, если у людей нет денег? Всё, на что граждане скапливали, они тратили у Черного моря. Остальные территории огромной страны довольно быстро позабыли, кто такие туристы.
Теперь мы в Подольске, которому за пару столетий и похвастаться-то нечем. Он городом, как я успел прочитать в том же интернете, стал с конца XVIII столетия, а известен лишь тем, что здесь много лет добывали бут и белый камень. Разве вспомнить еще знаменитых героев – курсантов двух Подольских военных училищ, которые во время Великой Отечественной помогли отстоять Москву.
Хотя ладно, чего это я ворчу, как старый дед. Зато какой красивый отель нашла Максим для нашего проживания! Название, правда, странное, – «Гринъ». Да-да, со знаком «ер» на конце. Так, кажется, он знак назывался в досоветскую эпоху. Расположился отель в каком-то старинном здании века примерно XIX-го, прямо на берегу реки Пахры. Не сказать, чтобы она меня впечатлила, да и поздно уже было, особенно не рассмотришь ничего. Но все-таки не знаю почему, а нравятся мне сооружения неподалеку от воды. Я бы и сам хотел жить в таком. Чтобы встать утром, глянуть в окно, а там водный простор. Океан лучше всего. Огромный, безбрежный, могучий. Или море. Ну, речка Пахра тоже подойдет.
Правда, в Подольске я бы задерживаться не хотел. Слишком уж тут как-то всё… непривычно. Чужое, что ли. Потому жмусь поближе к Максим, которая, пока я по сторонам глазел, успела нас оформить в двухместный люкс, представив меня своим братом. Ну, это чтобы у людей провинциальных не возникало разных вопросов относительно… Того, что они могут услышать ночью.
А послушать, если бы у кого возникло такое пошлое желание, было бы что. Только сначала, едва бросив вещи на пол, мы с Максим отправились в душ. Вместе, поскольку давно планировали это. Сменяя друг друга, стояли под упругими струями тёплой воды, а после помогали намыливать наши тела. Это было как во сне, который наконец-то стал сбываться. Я стоял с флаконом геля в руке и, выливая на ладони, соединял их потом и клал на тело мажорки, неспешно растирая ароматную пену.
Не осталось у Максим ни одного местечка на теле, куда бы я не проник своими ловкими пальцами. Разве только лицо её трогать не стал, чтобы можно было целоваться, когда мы стояли напротив. Но всё остальное оказалось в моей полной власти. Я размазывал пену всюду, где мне только хотелось, особенное предпочтение отдавая упругой попке мажорки и его паховой области, иногда шаловливо проскальзывая в промежность. От этого любимая сладко жмурилась, как кошечка на завалинке от яркого солнышка.
Потом настал мой черёд наслаждаться прикосновениями Максим. Она также старательно намылила меня, превратив в нечто пенное, ароматно пахнущее и очень скользкое. Мы теперь напоминали какие-то инсталляции в музее современного искусства. Если нас в этот момент поставить куда-нибудь на видное место и хорошенько осветить, получится скульптура «Пенные любовники». У нас ведь только лица остались открытыми, и мы продолжали время от времени целоваться, и лишь когда насладились губами и языками, стали смывать пену.
Потом отправились в постель, и здесь впервые я попробовал то, чего так давно хотел, но всё как-то не получалось. Максим попросила меня войти в неё сзади. А я думал, в нашей паре анальный секс под запретом, хотя мне порой очень хотелось ощутить членом, какова попка моей мажорки изнутри. Делать это я начал очень медленно, чтобы не доставить любимой неприятных ощущений.
Сначала долго ласкал её анус языком, погружая внутрь маленький мягкий кончик. Затем, обильно смазав попку слюной, засунул сначала один палец, затем второй, третий… И так до тех пор, пока Максим доверчиво не раскрыла полностью своё темно-алое отверстие, готовое принять член. Я не стал медлить с этим, приставил головку к дырочке и неспеша надавил. Мажорка застонала, пришлось остановиться.
– Тебе больно? – спросил я.
– Ничего, всё хорошо, продолжай…
Я приложил еще немного усилий, и вот уже головка скрылась внутри, плотно обхваченная мышечным колечком сфинктера. Максим снова издала какой-то глухой звук, и я так понял, что она ухватила зубами простыню, чтобы её не было слышно. Но раз она не останавливает меня, значит, следую дальше. Постепенно, сантиметр за сантиметром, я входил в любимую, пока мой лобок не прикоснулся её ягодиц. Тогда только замер, ощущая, как горячее и мягкое пульсирует вокруг моего полового органа.
Ощущения были настолько волшебными, приятными и чудесными, что даже покидать не хотелось этой уютной норки. Так и остался бы там, но Максим ждала продолжения. Я видел это по тому, как часто и глубоко она дышит, мастурбируя себе рукой. Так она пыталась уменьшить неприятные ощущения – всё-таки заниматься аналом, если у тебя нет достаточного опыта в этом деле, не слишком приятно. Поначалу, конечно, я знаю по Лизе. А после «мозг словно взрывается изнутри яркими огоньками», – так она сказала однажды.
Я начал двигаться, ускоряя темп. Максим стала стонать громче, но старательно закрывала себе рот, чтобы вся гостиница «Гринъ» не услышала, как ей сейчас хорошо. И мне, конечно же, тоже, только я просто дышал, не издавая других звуков. Смотрел на спину мажорки подо мной, проводил по ней руками, забираясь ниже, чтобы поласкать торчащие соски и грудь. Потом решил сменить позу. Мы легли на бок и продолжили наше интимное занятие.
Еще через несколько минут Максим прошептала: «Я хочу сверху». Что ж, пожалуйста. Я лёг на спину, а мажорка расположилась на мне. Взяла мой член в свою ладонь и теперь уже уверенно ввела в свою попу. Теперь она была хозяйкой положения и решала, как быстро или медленно двигаться. Оказалось, что в этой позиции мажорка хотела быть агрессивной наездницей. Она стала яростно насаживаться на мой член, вводя его так глубоко, насколько это было возможно.
Эта половая гонка, по-другому и назвать не могу, продолжалась минут десять, после чего я кончил в Максим, то ли не успев, то ли не пожелав выбраться из нее. Но мажорке это понравилось: всякий раз, когда мой орган сокращался, выстреливая сперму, она с улыбкой жмурилась, – наверное, я затопил её изнутри так же, как это делает морская вода, когда в глубине судна кто-то открывает кингстон. Только корабль мажорки, даже получив от меня порцию семени в трюм, тонуть не собирался. Максим, всё еще не выпуская меня из своего горячего нутра, довела себя до оргазма несколькими движениями руки, и теперь настала моя очередь ощущать, каково это, когда тебя заливает. Лишь после этого любимая обессиленно слезла с меня и легла рядом, переводя дыхание.
– Это было прекрасно, – сказала он тихо. – Спасибо, Саша.
– Всегда пожалуйста, любимая, – ответил я с улыбкой. – Обращайся. Как говорится, чем богаты, тем и трахнем.
– Юморист ты стал, Сашка, – съерничала мажорка.
– У меня есть прекрасная учительница, – ответил я.
– Которую ты только что трахнул.
– Не трахнул, а полюбил.
– Отлюбил, – усмехнулась Максим. – Давай-ка спать, хороший мой. Завтра нам еще искать эту Ольгу.
