Текст книги "Папина содержанка (СИ)"
Автор книги: Дарья Десса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)
Глава 66
– Максим-сан, – в кабинет неожиданно входит Горо. Телохранитель из Mitsui Industries хмур и сосредоточен, напряжен, словно струна. – Там приехал какой-то мужчина. Сэдэо его остановил у ворот, чему тот был сильно удивлен и очень недоволен. Сказал, что его зовут Альберт Романович, и он владелец этого коттеджа.
– Да, это мой отчим. Пропустите его, пожалуйста, – говорит Максим, вставая из-за стола. – Ну, Саша, придется нам теперь ему всё рассказать. Иначе не поверит. Хотя и в этом случае не думаю, что сразу скажет «я всё понял». Он человек очень… осторожный, если не сказать трусливый. Хотя при его-то деньгах мог бы стать посмелее, – усмехается мажорка.
Мы спускаемся вниз и в холле встречаем человека, лицо которого довольно часто мелькает на первых страницах глянцевых изданий, посвященных большому бизнесу. Сам Альберт Романович собственной персоной, крупный участник нефтегазового сектора отечественной экономики. Владелец много чего, включая акции ряда крупных компаний. Об этом я тоже прочитал как-то в СМИ.
На удивление, оказался отчим Максим чем-то на неё похож. Или она на него, скорее. Весьма отдаленное было сходство, но я его уловил. По крайней мере, в одном они сходились стопроцентно: были высоки, обладали стройными фигурами, весьма стильно и дорого одеты. Хотя у Максим, конечно, из-за приключений её наряд несколько истрепался. Но это было чуть раньше – она уже успела переодеться и вновь выглядела, как типичный представительница золотой молодежи.
– Максим, – с порога встревоженно прозвучал голос отчима, – что тут происходит? Японцы какие-то.
– Здравствуй, отец, – сказала мажорка, чем несказанно меня удивила. Отец? А Кирилла Андреевича, своего настоящего отца, как она тогда величает? Папа? Ах, да, папик. Вспомнил. Но почему тогда… Хотя какая разница? Я тоже ненастоящего своего отца папой величаю. Привык уже. Не переучиваться же теперь.
– Пойдем в кабинет, я расскажу, – отвечает спокойно мажорка. На красивом лице – ноль эмоций. Вот это выдержка!
Мы возвращаемся наверх, откуда недавно ушли. Альберт Романович привычно бросает небольшую сумку на стул, достает из бара бутылку минералки, выпивает её и усаживается в кресло за столом, как и положено хозяину этого помещения.
– Слушаю тебя внимательно, – говорит он. – И тебя, Саша, тоже. Обоих вас. И да, я наслышан о том, что произошло в холдинге «Лайна». Приношу вам обоим искренние соболезнования.
– Что-то с папой? – встревоженно спрашиваю я.
– Нет, пока по-прежнему, – говорит Альберт Романович. – Но никому не хотел бы пожелать подобного.
Ну, а дальше Максим рассказывает всё то, о чем следует знать её отчиму, как человеку, имеющему к судьбе мажорки самое непосредственное отношение. Конечно, под одной крышей они давно уже не живут, его падчерица самостоятельный человек, но семейные связи между ними по-прежнему остались. Не могли же они так запросто разорваться, когда в прошлом этих людей соединяет столько лет совместной жизни.
Альберт Романович слушает молча, оперев голову на кулак. По тому, как побелели костяшки пальцев, я замечаю: он сильно нервничает. Могу понять: все-таки Максим ему не чужой человек. Да и первое покушение было совершено здесь, в этом доме. Правда, в полицию о нем никто не сообщал, иначе здесь давно бы работала следственная бригада. Но в таком случае мы с мажоркой лишились бы единственного надежного убежища.
– Да, ситуация, – задумчиво говорит Альберт Романович. Он встает, подходит к бару, но теперь не минералка интересует его, а крепкий алкоголь. Из бутылки наливается в хрустальный бокал водка. Следом за ней падают кубики льда. Времени, конечно, для такого крепкого напитка маловато, – всего лишь около обеда, но для бизнесмена, кажется, это значения не имеет.
– Скажи, папа, – говорит Максим. – У нас тут с Сашей возникло предположение. Не может это быть связано с твоим бизнесом?
– В каком смысле? – спрашивает Альберт Романович.
– В том, что кто-то, желая нанести по тебе сильный удар, организовал покушение на меня.
– Не такая уж ты важная персона, Максим, чтобы устраивать на тебя охоту, – усмехается отчим, но глаза его остаются серьезными. Он проводит рукой по короткому ёжику волос, в которых виски посеребрила седина. Большинство из состоятельных людей в этом возрасте – Альберту Романовичу далеко за сорок – начинают посещать стилиста, чтобы тот закрасил признаки старения, а заодно пластического хирурга, чтобы подтянуть лицо или веки. Но у отчима мажорки с этим все в порядке. Небольшие морщины, и только. Ничто не обвисает пока, не тянется вниз складками. Он строен и подтянут. Про таких говорят «красавец мужчина». Неудивительно, что он купил этот дом, чтобы водить сюда любовниц.
– Скажите, Альберт Романович, – обращаюсь я к нему, – а это не может быть связано… с этим особняком?
После этого вопроса не только его владелец, но и мажорка смотрят на меня с интересом.
– Что ты, Саша, имеешь в виду?
– Вы же его купили, чтобы тут развлекаться, верно? – говорю я прямо, сам поражаясь своей наглости. Другой бы на моем месте помалкивал в тряпочку. Ну кто я здесь? Парень мажорки, и то при условии, что она меня таковым считает. Хотя нет, для Альберта Романовича я по-прежнему сын своего отца, влиятельного и богатого. Так что рано я себя списал.
– Ты рассказала, да? – хмурится отчим на падчерицу.
– Я не рассказывала, а предположила, – говорит Максим, не отводя взгляда.
Владелец особняка сдается. В самом деле, зачем скрывать то, что уже стало секретом Полишинеля?
– Болтунья ты, Максим, – немного разочарованно говорит он. – Но рассказывать при постороннем человеке, – кивает на меня, – я не могу.
– Саша мне не посторонний, – резко заявляет мажорка. – Он мой близкий друг. Очень, – делается особенный акцент на этом слове, – близкий.
– С какой это поры вы вместе? – брови Альберта Романовича поднимаются.
– Не о нас сейчас речь, – отрезает мажорка.
– Ладно, ты девочка взрослая. Сама выбираешь себе судьбу. Да и про этот особняк уже догадалась, я понимаю. Ну, хорошо, – Альберт Романович снова наливает себе водки, отпивает немного. Потом, подумав секунду, опустошает бокал залпом, гремя подтаявшими кубиками льда. Они остаются в бокале. Бизнесмен достает из стола сигару, обрезает кончик, поджигает и раскуривает её. По кабинету распространяется густой ароматный дым.
– Да, молодые люди. Это мой… дом свиданий, так его назовем. Я здесь отдыхаю душой и телом. Когда вам будет, сколько мне, поймете: ничто так не ценится в моем возрасте, как покой вдали ото всех дел и хороший секс.
– Со шлюхами, – добавляет Максим. В её голосе звучит ядовитая насмешка.
– Не тебе меня учить! – резко замечает Альберт Романович, хлопнув ладонью по столу. Смотрит прямо в глаза Максим. Она опять не отводит взгляд. Ох, и упрямая моя девушка! Я за это люблю её ещё больше. Встретив достойный отпор, отчим понижает тональность. – Ладно, ладно. Да, Максим, я не встречаюсь здесь с обычными женщинами. Это было бы несправедливо по отношению к твоей матери.
– Да ну? – постановочно удивляется мажорка.
– Вот тебе и ну, – говорит отчим. – Я по-прежнему очень уважительно к ней отношусь. Наверное, даже люблю. Только… А, черт с ним, – он машет рукой. – Мы с ней давно уже не пара. В смысле не спим вместе, не занимаемся любовью. Это тянется много лет, я даже не вспомню теперь, когда мы делали это последний раз. Не с вами, молодёжь, мне бы это обсуждать, но такие сложились обстоятельства. В общем, формально мы муж и жена, но фактически – просто люди, живущие вместе. Как… брат с сестрой, наверное.
– И ваша жена ничего не знает об этом доме и о том, как вы тут проводите время? – спрашиваю я.
– Тебе, Саша, следователем бы работать, всё вопросы какие-то задаешь конкретные, не в бровь, а в глаз, – усмехается Альберт Романович. Внутреннее напряжение, с которым он пришел сюда, постепенно растворяет водка, плавающая теперь в его крови. Выпил он немного, но это позволило немного ослабить внутренние оковы. – Нет, ничего она не знает, естественно. Хотя мы сексом и не занимаемся, но однажды сказала: «Если узнаю, что ты мне изменяешь – будет развод, и я отниму у тебя многое из того, чем владеешь».
– Серьезное заявление, – усмехаюсь я.
– Что смешного? – хмурится Альберт Романович.
– У вас же карманных юристов, наверное, с сотню наберется. У супруги вашей ни единого шанса победить в этой схватке.
– Возможно, – пожимает плечами отчим мажорки. – Так вы здесь давно сидите?
– Утром приехали.
– А эти двое азиатов – они кто?
– Телохранители из Японии, из корпорации Mitsui Industries, – объясняет Максим. – Я позвонила их руководителю, чтобы прислали нам на помощь.
– Чего мне не сказала? У меня свои имеются, – говорит Альберт Романович.
– Прости, папа. Но ни к кому из местных у меня доверия нет. Я не знаю, на кого можно положиться.
– На японцев можно, да? – с иронией спрашивает отчим.
– Да, глава их клана Исида Мацунага лично заинтересован в том, чтобы мы с Сашей были живы и здоровы.
– Надо же, – поджимает губы Альберт Романович. – Как он вообще узнал о вашем существовании?
– О, это длинная история, – говорит Максим.
– А я никуда не тороплюсь, – отвечает отчим. – У меня до вечера, когда приедут девушки, времени много.
– Девушки? – спрашиваю я.
– Ну да, это же дом свиданий, забыли? – отвечает бизнесмен, продолжая попыхивать сигарой.
– Хорошо, я расскажу, – говорит Максим. Последующие полчаса он Альберт Романович узнает всю историю о том, как мы с мажоркой выполняли поручение Кирилла Андреевича.
Глава 67
– Да, ребятки, вляпались вы по самое некуда, – говорит Альберт Романович. Это вывод, сделанный им после рассказа Максим. Но не такого мы ожидали от бизнесмена, потому мажорка спрашивает удивленно:
– И это всё, что ты можешь сказать?
– А что я должен говорить? Ты девочка уже большая, Максим. Рассуди здраво: вы вмешались в большую игру двух очень крупных бизнес-структур. В истории со слиянием задействованы сотни миллионов долларов. Люди ради пары сотен тысяч рублей способны на убийство! Да что там! Ради нескольких десятков! А тут речь идет о суммах значительно крупнее. Вот где, думаю, следует искать корень зла. Кому-то вы помешали, и этот кто-то – весьма влиятельный человек. Он не хочет слияния, ему надо расстроить сделку. И поскольку возможности его широки, на вас и объявлена большая охота. Думаю, киллер тот был не один. И даже не два. Скорее всего, за вами снова придут.
– Что нам теперь делать? – мне становится страшно, хочется забиться в какой-нибудь бетонный подвал, закрыть дверь на засов и никого туда не пускать.
– Не знаю, – разводит руками Альберт Романович. Если хотите, подключу свою службу безопасности. Но в этом случае японцам придется уехать. Они в таком случае станут для моих сотрудников помехой.
– Почему? – спрашивает Максим.
– Потому что мои парни с чужими, а тем более иностранцами, которых не знают, работать не станут. И я их поддержу, поскольку своим доверяю, я этим ниндзя – нет.
– В таком случае твои сотрудники нам не нужны, – жестко отвечает Максим.
– Как хочешь. Была бы честь предложена, – говорит отчим, и по его голосу я понимаю: ему, кажется, безразлична, по большому счету, судьба нас с Максим. Будем мы завтра живы или нет – Альберта Романовича это не слишком беспокоит. Да, мажорке не позавидуешь. Столько лет его воспитывал такой равнодушный человек! Может, это и есть ещё одна причина, отчего Максим так яростно обороняется от всего сарказмом?
На её месте я бы сейчас крепко наехал на этого типа, который формально считается отчимом мажорки. Да ему же глубоко наплевать на собственную падчерицу! А ещё говорил, что по-прежнему любит её мать. Лгун! Если бы любил, так не стал бы бросать её дочь на произвол судьбы. Какой же он все-таки… мерзкий! Я думаю так, но говорить вслух не могу, чтобы не задеть чувства Максим. Вдруг она по-прежнему испытывает уважение к этому человеку? Хотя откуда бы такому чувству взяться.
– Ладно, я, пожалуй, поеду, – сказал Альберт Романович. – Хотел было сегодня тут отдохнуть, видимо, не получится. А вы оставайтесь и живите, сколько потребуется, – с этими словами он встаёт, поправляет костюм, делает нам знак рукой «пока-пока» и уходит. Мы провожаем его хмурыми взглядами и молча. Что сказать ему в след? До свидания? Новой встречи может и не быть. Да и равнодушие Альберта Романовича к нашей судьбе слишком глубоко задело не только меня. По глазам вижу – мажорка тоже осталась очень недовольна.
– Что же нам теперь делать? – голосом ребенка, потерявшегося в большом городе, спрашиваю Максим. Она подходит ко мне. Кладет руки на плечи и смотрит с высоты своего роста:
– Ничего не бойся. Я что-нибудь придумаю.
– Мы придумаем, – кисло улыбаясь, поправляю ее.
– Мы, – соглашается Максим.
Пум. Пум-пум-пум! Осколки стекла посыпались на пол. Мы одновременно поворачиваем головы в сторону окна. Не убирая рук с моих плеч, медленно повернувшись ко мне и глядя прямо в глаза, мажорка тихо говорит и сильно давит сверху:
– Ложись! Быстро!
Мы валимся на пол.
Пум! Пум! Пум!
В комнату что-то влетает. Будто тяжелый шмель. Только насекомые не умеют дырявить стёкла и вонзаться в стены с противным визгом, высекая штукатурку. И мы с Максим понимаем: внизу идет перестрелка. Мажорка отползает от окна к двери, тянет меня за брючину:
– Ползи за мной!
Я спешно повинуюсь, но каждый раз, когда слышу глухой глубокий звук, это противное «пум!», замираю, упираясь лбом в пол. Так, словно это поможет спастись, если окажусь под перекрестьем оружия. Мы уползаем, и я вдруг вижу, как по стене комнаты медленно ползет яркая точка. Это лазерный луч уперся в преграду. Меня охватывает ужас: значит, кто-то прямо сейчас рассматривает помещение в оптический прицел, выискивая цель. И если яркая точка попадет на меня, стрелок нажмет на спусковой крючок.
Но вот уже Максим оказывается в коридоре, я спешу за ней. Мы садимся спиной к стене, замираем. Выстрелы больше не слышны. Господи, только бы наши японцы были живы! Иначе кто станет нас защищать? Мы сидим, прижавшись друг к другу, часто дышим, сердца бешено колотятся. Я взял мажорку за руку, и она крепко сжала мою ладонь.
Мы сидим так, в жутком напряжении, несколько минут. Затем по лестнице начинают звучать чьи-то шаги. Всё. Если это киллер, он сейчас обоих расстреляет, не задумываясь. У нас ведь нет оружия! Даже какого-нибудь крошечного ножика. Но снизу, на наше счастье, показалась голова Сэдэо. Он изучающе смотрит на нас. Очевидно, ищет следы ранений.
– С вами всё в порядке? – спрашивает он. Лицо хмурое, озадаченное.
– Да, – отвечает Максим. – А с вами?
– Горо ранен, – кратко бросает телохранитель. – Спускайтесь, но не высовывайтесь и держитесь подальше от окон. Где-то в лесу засел снайпер.
Мы следуем за японцем. Он ведет нас через холл на кухню. Она расположена в противоположной части дома, и здесь единственное окно закрыто алюминиевыми жалюзи, через которые ничего не видно. Сэдэо встает у единственной двери, ведущей в остальные помещения, мы заходим внутрь. Тут есть ещё одна, но из неё можно попасть только в подсобку, где, как мне пояснила Максим во время экскурсии, хранятся пищевые припасы.
Горо сидит на стуле, держась за плечо. Лицо его бледно, но он стиснул зубы и держится.
– Сильно ему досталось, – шепчу я.
– Ничего, бывало и хуже, – отвечает сам японец.
– Я помогу.
– Знаете, как, Максим-сан? – интересуется Сэдэо от двери.
– Я офицер российской армии, если вы не знали. В прошлом, конечно. Меня обучали оказывать первую помощь, – говорит мажорка.
Японцы кивают головами. Ответ их обнадежил. Пока Максим достает из висящей на стене аптечки (как она тут оказалась, не знаю, наверное, потому что на кухне много острых предметов) бинты и антисептик, Сэдэо рассказывает, как происходило новое нападение. По его словам, нападавших было четверо. Двое вошли в дом со стороны главного входа, один – с тыльной, а четвертый прикрывал первых из лесного массива, вооруженный снайперской винтовкой.
– Действовали они быстро, на оружии – глушители.
– Потому был такой противный звук «пум-пум-пум»? – спрашиваю я.
– Так точно, – отвечает Сэдэо. – У нас, впрочем, тоже были глушители.
– Что было дальше?
– Двоих, что напали с фронта, Горо уложил. Третьего я ранил, он ушел в лес. Четвертый, что их прикрывал… не знаю, где. Но вряд ли теперь сунется, – ответил японец.
Горо кряхтит, пока Максим перевязывает его рану.
– Пуля прошла через мягкие ткани навылет. Кость и крупные сосуды не задеты. Надо бы в больницу, да нельзя. Так что будем лечиться в домашних условиях.
– Здесь нам оставаться невозможно, – говорит Сэдэо. – Они придут, и это будет скоро. Наверняка с подкреплением. Тогда не отбиться.
– Что же делать? – спрашиваю я. Опять накатывает это жуткое чувство одиночества и страха.
– Мы уберем тела, а потом уедем, – решительно говорит Максим. – Оставайся с Горо, мы пошли.
– А как же снайпер?
– Вот заодно и узнаем, – отвечает мажорка.
Они уходят. Минуты тянутся так долго, словно превратились в часы. Я беспокоюсь за мажорку. Она теперь для меня – не просто любимая девушка. Она – моя единственная на всем белом свете защитница. Надеюсь, я для неё не слишком большая обуза. Стрелять не умею, прятаться тоже. У меня из всех достоинств – чувство к Максим, а другие, наподобие знания английского или японского языка… да кому оно теперь нужно? В этих условиях лучше бы с оружием умел обращаться.
– Горо-сан, научите меня стрелять, – прошу японца. Тот сидит, откинувшись на стуле. Бледный, но постепенно приходит в себя – Максим дала ему несколько таблеток обезболивающего. Да и самурайская честь не позволяет японцу расклеиваться.
– Хорошо, – соглашается телохранитель. – Возьми мой пистолет.
Я беру в руки оружие. Машинка кажется мне очень тяжёлой с непривычки. Дальше японец показывает последовательность действий. Он говорит четко, как инструктор:
– Вставить снаряжённый магазин в рукоятку, выключить предохранитель (вот эту кнопку, да, вниз), отвести затвор в крайнее заднее положение и отпустить его. Навести на цель, совместить мушку с прицельной рамкой, плавно нажать на спусковой крючок.
– Так просто? – спрашиваю удивленно. Японец лишь слабо улыбается в ответ.
Возвращаются Максим и Сэдэо. Происходит это примерно через полчаса, и время пролетело незаметно, пока я учился заряжать пистолет. Правда, не стрелял ещё ни разу, но мне теперь это не кажется чем-то непонятным.
– Всё. Тела перетащили и сбросили в овраг. Он за границей участка, так что искать будут долго, да ещё листвой и ветками присыпали.
– А снайпер?
– По нам не стрелял, значит, ушел, – сказал Сэдэо.
– Всё. Пора выдвигаться, – сказала Максим. – Садимся все во внедорожник. Он в гараже.
Мы выходим. Мажорка следует впереди с пистолетом, Сэдэо ведет Горо, я плетусь позади хвостиком. Ещё через пять минут мы в большой черной машине. Глухо урчит мотор, плавно открывается автоматическая дверь. Выезжаем и спешно покидаем территорию загородного дома.
Глава 68
За рулем машины, естественно, Максим, поскольку я не умею водить, а Сэдэо придерживает раненого Горо. Да и кто лучше мажорки знает, куда нам ехать? Я вот не имею малейшего представления. До сих пор слышится в ушах это противное «пум!», и сжимаюсь всякий раз, когда услужливая память в красках живописует события недавнего нападения. Третьего уже! Это просто чудо, что мы живы до сих пор. И не будь рядом японских телохранителей, сегодняшний день стал бы для нас с Максим последним.
– Максим, – обращаюсь к ней, – куда ты нас везешь?
– Любишь речные просторы? – спрашивает она вместо ответа и улыбается. Нашла время, черт возьми, юморить! Так хочется сказать что-нибудь колкое, но сдерживаюсь. Это же мажорка, она по-другому не умеет, а моя агрессия на самом деле обращена на тех, кто пытался нас прикончить. Вовремя понимаю это, иначе бы нахамил. Ага, единственному человеку на свете, которому теперь есть до меня дело. Мамаша? Не в счет. Она вообще не представляет, где я и что со мной, да и вообще, какое её дело?
– При чем тут речные просторы? – интересуюсь у мажорки.
– Приедем, увидишь, – загадочно говорит Максим.
– Можно без вот этой секретности, а? – ёрзаю от нетерпения на месте, потому что тошнит уже от всех этих тайн. – Или ты боишься, что разболтаю кому-нибудь? – делаю тон немного язвительным, чтобы до мажорки дошло наконец: я и так весь словно на иголках, а она тайны строит.
– Хорошо, ёжик, – улыбается Максим. Вот откуда у неё, несмотря на трагические обстоятельства, чувство юмора? Причем уже не защитная реакция, она проявляет эмоции искренне. Удивительная девушка! Вот за это её и люблю. Вернее, мне пока не хочется признаваться самому себе в таком чувстве. Вдруг это просто игра моего богатого воображения? Напридумал себе в свете последних событий суперменшу, вот и воздвиг её на пьедестал. Хотя несправедлив, конечно. Максим столько делает для меня.
– Мы едем на яхту одного моего приятеля. Сам он с молодой женой отправился в круиз по Средиземному морю и просил присматривать за его посудиной. Я была там примерно неделю назад. Теперь вот настала пора посетить снова.
– Она разве не на охраняемой стоянке? – удивляюсь.
– Так и есть, но сам понимаешь: доверяй, но проверяй, – отвечает Максим.
Ещё одно подтверждение, что она – часть столичной «золотой молодежи». Вот какой у неё приятель имеется, однако! С яхтой. Ничего себе, кучеряво живут люди! Если я по сусекам поскребу, то мне на деревянную лодочку с скрипучими вёслами хватит. Речонку переплыть какую-нибудь мелкую, рискуя каждую минуту потонуть. А тут целый корабль.
– Что ещё за приятель такой? – спрашиваю недовольно.
– Ревнуешь? – усмехается Максим.
– Нет! – слишком резко отвечаю, выдавая своё чувство. Блин, зараза. Не смог сдержаться.
– Не парься, всё хорошо, – ласково говорит мажорка. – Он давний друг моего отчима. Примерный семьянин, к тому же в возрасте, ему чуть за 60. Тебе не конкурент.
Успокоила, так и быть.
Когда мы приехали на стоянку, то охранник пропустил Максим, лишь взглянув ей в лицо: узнал сразу, потому вопросов, кто и куда, не задавал. Мы проехали примерно ещё с километр мимо длинного пирса, у которого стояли всевозможных размеров, как их официально называют, «маломерные суда». Наконец, остановились. Максим и я вышли, японцы пока остались в машине. Их видеть, поскольку Горо был ранен, никому не следовало. Даже в таком пустынном месте могут оказаться лишние глаза и уши.
«Изабелла», – значилось на носу корабля золотыми буквами. «Нам сюда», – сказала мажорка и быстро поднялась по узкому трапу. Я последовал за ней. Максим быстро обошла все помещения, даже заглянул куда-то внутрь, под палубу, потом выбралась и помахала рукой. Сэдэо открыл дверь и вывел Горо из машины. Они взошли на борт яхты, Максим попросила меня отдать швартовы, помогла провести раненого внутрь.
Что такое «отдать швартовы» и как они вообще выглядят, я не знал. Потому просто стоял и смотрел по сторонам, пытаясь понять, чего от меня хотела мажорка. Через несколько минут она вернулась и сказала недовольно:
– Чему вас только в школе учат? Видишь тросы, которыми яхта привязана к пирсу? Это и есть швартовы. Их нужно отвязать и сложить на палубе. Выполняй, юнга! Начни вон с того, на баке.
– На чём?
– На носу, – сказала Максим. – Потом жди, а когда вернусь, освободишь ют.
– Чего освобожу?
– Зад судна! Да что ты, в самом деле, вообще ни одного корабельного термина не слышал? – удивилась мажорка.
– Да вот как-то не доводилось. Ну нет у меня друга с яхтой, – ёрнически ответил я.
Максим только покачала головой. Затем она легко спрыгнула на пирс, села во внедорожник и отогнала его на парковку, что была возле въезда на пирс. После быстро вернулась. К этому времени один трос я уже снял и уложил на палубе, а когда мажорка оказалась на борту, открепил второй. Яхта стала медленно отходить от причала.
Тем временем наша бравая капитанша поднялась на мостик (пожалуй, это единственный термин, который я помнил из фильмов), включила двигатель и стала плавно выводить яхту на речной простор. Берег постепенно уменьшался, и я, стоя рядом с мажоркой, полной грудью вдыхал влажный воздух. Мне впервые за несколько часов стало спокойно. Никто не знает, кроме нас четверых, где мы теперь находимся. А это значит – никто не придет убивать. И ещё: у нас есть время подумать о том, как защищаться.
Я любовался Максим. Она крепко держала руль и уверенно вела яхту. Хотя нет, вспомнил ещё одно слово: не руль это, а штурвал. Эх, мажорке бы ещё фуражку, и получилась бы настоящая капитанша. Красивая, суровая даже. Умные глаза внимательно всматриваются в простор. Четкие линии губ, приподнятый подбородок, ровный носик. Волосы колышутся позади, распространяя вокруг едва ощутимый цветочный аромат.
Ну как в такую можно не влюбиться? Вот, опять я об этом чувстве подумал.
Подхожу к мажорке и встаю рядом.
– Куда мы, Максим?
– На большую воду.
– А здесь какая? Малая?
– Так говорят о широком открытом водном пространстве, – поучительно отвечает мажорка.
– Ты вроде как Суворовское, а не Нахимовское училище заканчивала. Откуда такие познания о кораблях? Ты что, плавала на них?
– О судах, Саша. Корабли – так говорят гражданские. Настоящий моряк скажет «судно», и не «плавал», а «ходил». Нет, не ходила так часто, как того хотелось бы. Но с Кириллом Андреевичем однажды была в небольшом путешествии по Черному морю. Ходили вдоль побережья Крыма.
– Ах, вот значит как, – говорю я. У меня очередной укол ревности и детская обида. Значит, как Максим с собой брать, так пожалуйста. А как меня, так «учись, Саша, учись», да? Хотя чего уж. Он ведь мне не отец. Понятно теперь.
– Не дуйся, что ты как маленький? – ласково говорит Максим. – Хочешь? – она кивает на штурвал.
– Порулить? – мгновенно забыв про свою обиду, спрашиваю я.
– Поуправлять, чудо ты сухопутное, – улыбается мажорка. Не дожидаясь ответа, она уступает мне место, но руки убирает лишь после того, как я свои кладу на штурвал. Он не больше автомобильного, справа панель управления со множеством рычагов и кнопок, я ничего не понимаю в этом.
– Куда рулить? – спрашиваю неловко.
– Видишь во-о-о-н тот домик с синей крышей?
– Да.
– Вот на него и правь. Только плавно, не делай резких движений. Это как на машине: сильно повернешь, и можем опрокинуться. Хотя скорость небольшая, куда нам теперь торопиться, – говорит Максим.
В полнейшем восторге я стою за штурвалом яхты, ощущая себя как минимум самим Флинтом, ведущим к Острову сокровищ свой сорокапушечный фрегат. За мной на мачтах развиваются огромные черные паруса, громко хлопает над головой «Веселый Роджер», чайки носятся вдоль корабля и кричат. Ярко светит солнце, шумит вода вдоль бортов, палуба слегка покачивается под ногами, из-за чего их пришлось расставить чуть пошире.
Это счастье, и ужасы сегодняшнего утра окончательно позабыты. Пусть они, если захотят или смогут, вернутся потом. Пока я – капитан фрегата, у меня есть своя надежная команда. Опытная капитанша-наставница Максим и даже два бомбардира, один из которых в недавнем сражении с неприятелем был ранен, но успел свалить наповал двух пиратов, желавших взять наш парусник на абордаж.
«Семнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо! И бутылка рома. Пей, и дьявол тебя доведет до конца! Йо-хо-хо и бутылка рома», – крутятся в голове слова из песенки, услышанной в каком-то фильме. Кажется, это был «Остров сокровищ». Эти слова и моя бурная фантазия возрождают мой поникший было дух.
Ничего, мы обязательно прорвемся! Так думаю я теперь, смело глядя на домик с синей крышей, вдруг ставший для меня символом надежды.
