Текст книги "Проклятие десятой могилы (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Мгновение спустя мы снова оказались в постели и тяжело рухнули на матрас, пытаясь отдышаться.

Несколько долгих минут я собирала себя по кускам, а потом посмотрела на мужа:

– Так что за годовщина?

Но он словно ушел в себя. Прикрыл глаза рукой и еле слышно ответил:

– Годовщина той ночи, когда ты меня спасла.

Я застыла. Посмотрела на его профиль. Погрелась в неземной красоте.

– Я и не подозревала, что успела тебя спасти.

Красивых губ коснулась печальная улыбка.

– Зато теперь знаешь.

– И о какой ночи речь?

Мускул на челюсти Рейеса дрогнул.

– Неужели нужно уточнять?

Нет. Ответ я и так знала. Только одна ночь вызывала в нем печаль и сожаления. Та самая ночь, когда я разбила кирпичом окно и не дала одному ублюдку забить до смерти подростка.

– Что ж, это даже хорошо, – проговорила я, прекрасно зная, что Рейес не захочет говорить на эту тему. Удивительно, что он вообще ее поднял. – Я-то переживала, что мы празднуем годовщину потери моей девственности.

– Двадцать седьмое января. Тебе было пятнадцать.

Я тут же подскочила.

– Чего?! Откуда тебе знать, когда я лишилась девственности?

Я ущипнула Рейеса, и он рассмеялся, притворившись, будто ему больно, но мы-то оба знали, что это неправда.

– Почувствовал, – сказал он наконец. – Понял, что что-то не так, и пошел к тебе. Тогда я только-только начал понимать, что ты настоящая. Подумал, что у тебя неприятности.

– Неприятности? – задумчиво переспросила я. Фредди ни к чему меня не принуждал. Откровенно говоря, вся затея была моя. Но если уж говорить всю правду… – Если подумать, то Фредди, наверное, позабавился в тот день гораздо больше, чем я.

Рейес ухмыльнулся:

– Гарантирую, так оно и есть.

– Поверить не могу, что ты… ты… подглядывал!

– Попрошу! – проговорил он, выбираясь из трясины меланхолии. – Ты практически призвала меня к себе. И вообще, я всего лишь наблюдал. На случай, если я тебе понадоблюсь. Ну или если ты захочешь позвать третьего.

Я улеглась рядом.

– Я понятия не имела, что ты и есть Злодей. А в ту ночь я в тебя влюбилась. С первого взгляда.

– И я, – сказал он. Его лицо было невозможно красивым, а голос – невозможно искренним.

– Я серьезно, Рейес. Я тогда влюбилась.

– Я тоже.

– А по виду я бы не сказала, – усмехнулась я.

Та ночь, когда я разбила кирпичом окно кухни Эрла Уокера, была ужасна. Я боялась, что он убьет Рейеса. Красивого юношу с мерцающими карими глазами и густыми темными волосами. До сих пор воспоминания о том дне разбивают мне сердце.

Рейес напрягся, как натянутая струна.

– Ты же не собираешься меня жалеть?

– Мне жаль, что тебе пришлось пережить такой кошмар.

– Что было, то прошло.

– Рейес, – я коснулась его щеки, – что бы ни случилось, я люблю тебя.

На мгновение он нахмурился, а потом сказал:

– Я люблю тебя сильнее.

– Не-а. Хочешь побороться?

– За что?

– За выигрыш. Кто кого больше любит.

Притворяясь, будто задумался, Рейес глянул вверх, а потом проговорил так тихо, что я едва расслышала:

– Готовься с треском проиграть.

И опять я оказалась пришпиленной к постели. Кажется, уже в десятый раз за один день.

– Ты жульничаешь! – обвиняюще пискнула я.

– Я же сын Сатаны, – отозвался Рейес, словно это все объясняло.

Что ж, тут он прав.

***

Даже на следующее утро мы продолжали разговаривать и смеяться, когда вдруг услышали, как к нам врывается Куки. Слава богу, я успела сварить кофе. Подруга машинально остановилась налить себе чашечку, а я метнулась в ванную за халатом.

– Я в душ, – сказал Рейес, когда я вышла. Он стоял прямо передо мной. Стройное мощное тело поблескивало в тусклом утреннем свете. – Надеюсь, твоя бабушка нагрянет с визитом. Наверняка одна Дэвидсон ничем не хуже другой.

Я ахнула якобы от обиды и обняла его за талию. Погладила по заднице. Подивилась, что это все мое.

– Тебя не напрягает, что я все еще Дэвидсон? После свадьбы у нас практически не было времени. Пришлось на всех парах мчаться в монастырь, на освященную землю. А там мы застряли на восемь месяцев. Честно говоря, я о фамилии даже толком не думала. Потом появилась Пип, а за ней – амнезия…

– У тебя было дел по горло, – отозвался Рейес, и от игривой улыбки приподнялись уголки красивых губ. – И нет, меня это не напрягает. В данный момент так даже лучше.

– Почему?

– Все записано на твое имя, так что, если со мной что-нибудь случится, не возникнет лишних проблем.

Я шагнула назад.

– Ты твердишь об этом снова и снова, Рейес. Какого, блин, черта? Мне нужно что-то знать?

– Нет. – Он потянул меня за воротник халата и прижал к себе. – Ты – бог, Датч. Значит, ты меня переживешь. Мое физическое тело – уж точно.

Я ошеломленно застыла, потому что только что получила ответ, на который так надеялась. Рейес и правда не знал, что он бог.

Что с ним станет, когда он узнает, что создан из энергии бога Узана? Что он почувствует, узнав, что принес смерть миллионам существ из сотен миров? От одной только мысли сердце в груди сжалось, и я в тысячный раз задумалась, изменится ли с этими знаниями мой муж. Вернется ли, как сорвавшийся наркоман, к старым привычкам.

И тут до меня кое-что дошло.

– Что ты сейчас сказал?

– Ты меня переживешь.

– Нет. Что-то о том, что все…

– Записано на твое имя. Да. Разве я раньше не говорил?

– Ты имеешь в виду свои деньги?

– Наши деньги. Да.

– Рейес… – Я потащила его к кровати. Позарез надо было присесть. – Зачем, бога ради, ты все записал на меня?

Он склонил голову, как будто не совсем понял вопрос.

– А почему бы и нет?

– Потому что нельзя просто взять и переписать прорву денег на чье-то чужое имя. А вдруг что-нибудь случится и тебе понадобится доступ ко всему, что есть? Ты же говорил, что записал все на нас обоих.

– Нет. Я сказал, что все деньги и активы наши, а не мои. Я не говорил, на чье имя все записано.

– Но на кону ведь тридцать миллиардов!

– Маловато? – подколол Рейес. – Я могу заработать больше. И, честно говоря, зарабатываю. Ежедневно. Исключительно интереса ради.

Куки сидела у нас в кухне за стойкой и шуршала бумажками. У нее были новости. Более того, ее просто распирало. Но даже в таком состоянии она не стала заходить к нам в спальню. И слава богу, потому что я была на грани очередного взрыва.

– Нет. – Я встала и отошла от Рейеса. – Я запрещаю. Отказываюсь. Иди к своим семерым бухгалтерам и скажи им, чтобы убрали мое имя со всех документов.

– Если ты переживаешь из-за налогов…

– Да к черту налоги! – Я поверить не могла, что все это происходит на самом деле. – Ты обязан оставить себе все, что по праву принадлежит тебе. Ты все это заработал.

– Ну, у меня есть доступ ко всем счетам. Ты всего-навсего указана как их владелец.

Нет, я всего этого не допущу. Не могу.

– Рейес, я не возьму эти деньги. Ни копейки. Они твои. Я в состоянии сама заработать себе на хлеб.

– Ты самый странный и непостижимый человек из всех, кого я знаю.

Я глубоко вздохнула:

– Прошу тебя, Рейес, перепиши документы. Все это принадлежит тебе и только тебе.

– Датч, – сказал он, стоя передо мной во всей своей обнаженной красе, – я начал зарабатывать эти деньги еще в тюрьме.

– Знаю. Ты взламывал серверы и сколотил целое состояние на фондовых биржах и инвестициях. Ты, а не я.

– Ты не поняла. Все с самого начало было записано на тебя.

Я так офонарела, что могла бы грохнуться от легчайшего дуновения ветерка.

– В смысле?

– Как только я все это затеял, как только понял, как получать инсайдерскую информацию о рынках, сразу все записывал на твое имя. За исключением того, что передал Ким и Амадору с Бьянкой. Я всегда знал, что так или иначе буду о тебе заботиться.

Я стиснула зубы. У Рейеса никогда ничего не было. Над ним издевались, его использовали, готовили убивать еще до того, как он начал жить. Ради всего, что у него сейчас есть, он усердно трудился. И заработал и заслужил каждую копейку. Я никогда в жизни ничего у него не отберу.

– Датч, никаких изменений в документы я вносить не буду. Все принадлежит тебе. И это не обсуждается.

Рейес опять направился в ванную. Я остановила его, положив ладонь ему на грудь. Он тут же накрыл мою руку своей.

– Пожалуйста, Рейес. Умоляю, перепиши все на себя.

Он наклонился и в сантиметре от моих губ прошептал:

– Ни за что.

Зайдя в ванную, он закрыл за собой дверь, а я стояла и понимала, что нахожусь на грани гипервентиляции.

Только вернув себе способность дышать и не терять при этом сознание, я поковыляла в кухню.

– Ну и? – спросила Куки, когда я достала себе чистую чашку, потому что свою забыла в спальне.

Хотя сейчас осилила бы и дюжину чашек. Да хоть тысячу, черт возьми! Нет, я бы осилила тридцать миллиардов чашек кофе.

– Как ночка прошла?

Я поставила чашку, бросилась к подруге и проревела на ее груди добрых тридцать минут. По одной за каждый миллиард на моем банковском счете.

Глава 21

Кофе.

Распущенность.

Безумие.

Одно готово. Едем дальше.

Статус в соцсети

Когда наконец появился Рейес, мы с Куки сидели за стойкой в кухне и пили кофе. Точнее я пила кофе и просматривала сделанные подругой распечатки, а она в полнейшем шоке пялилась в никуда. В уголке ее рта поблескивала слюна. Я не выдержала и промокнула это безобразие салфеткой, но Куки даже не шелохнулась.

– Ты ей рассказала? – спросил Рейес, наливая себе кофейку.

– А не надо было?

– Наоборот. Если со мной что-нибудь случится, именно на нее ты сможешь положиться больше всех. Ей нужно все это знать не меньше, чем тебе.

Повернувшись ко мне, Рейес навис над стойкой. На нем была темно-красная рубашка и, как обычно, джинсы. Не в облипку, но и не широкие, штаны, тем не менее, плотно облегали бедра. И задницу. И самое интересное спереди, блин.

– Может, вернемся в спальню? – предложил Рейес, не опуская чашку.

Я выпрямилась и откашлялась. А потом изобразила на лице самую искреннюю мольбу:

– Рейес, прошу тебя, убери мое имя с…

– Нет, – перебил он меня таким тоном, будто обласкал. – Дело сделано. Причем еще семь лет назад. – Он подошел и запечатлел на моих губах легкий поцелуй. – И прекрати плакать. Кстати, – добавил он, перед тем как взять куртку и уйти, – кажется, Куки нужна медицинская помощь.

Чтобы успокоить нервы, понадобилось еще три чашки кофе. Как только Куки пришла в себя, мы стали вместе просматривать распечатки, которые она принесла. В основном это были новостные статьи о каждой из смертей в детском доме.

– Чарли, – проговорила подруга, которая до сих пор была не в состоянии понять, что произошло, – это что же получается? Он записал все счета на тебя еще до того, как вы встретились? До того, как он вышел из тюрьмы?

Я кивнула и закрыла глаза, стараясь не думать обо всех несправедливостях, что выпали на долю Рейеса. Включая и ту, о которой мы сейчас говорили.

– Не понимаю, какая муха его укусила, чтобы такое отколоть? Это же его деньги, Кук.

По щекам потекли слезы, и Куки опять сгребла меня в объятия.

– Он любит тебя, солнце. Всегда любил. И искал тебя даже тогда, когда вы не были знакомы.

– Но я этого не заслуживаю.

– Чарли, – Куки взяла меня за плечи, – он верит, что заслуживаешь, и, если начистоту, я тоже в это верю. Деньги могут пригодиться. А даже если и нет, то их унаследует Пип.

Я икнула, чуть не рассмеявшись.

– Ну ладно. Может быть, с этой точки зрения оно того и стоит. Но мне все равно неудобно.

– И это вряд ли когда-нибудь изменится. Лично я даже представить себе не могу такую кучу денег.

– А я о чем? Кстати, ты не в курсе, сколько мусорных баков может наполнить такая куча?

В дверь кто-то постучал.

– Открыто! – крикнула я. – Это твой благоверный.

– Ага.

Нарисовался дядя Боб, который в коричневом костюме и при галстуке выглядел очень мужественно.

– Классно выглядишь, Диби.

– Спасибо, милая. У меня суд, – объяснил он свой наряд.

– Опять, что ли, убийство затеял?

– Не меня судят. Я выступаю в качестве свидетеля.

– А-а, ну да. Пардон.

– В общем, чтоб вы обе знали, я спрошу в последний раз, кто вас нанял. Потом пойду за ордером. Или даже арестую обеих.

– Спасибо, что предупредил, дядя Боб.

Куки лишь приподняла брови в полной уверенности, что в итоге победа будет за ней.

Диби расстроенно вздохнул:

– Честное слово, я это сделаю.

– Конечно, сделаешь! Но если Джоплин так психует, почему сам у меня не спросит? И если он тебя донимает, то почему ты не пошлешь его на три веселых?

– Потому что я не в третьем классе, а он помешан на контроле. Ему очень любопытно, кто вас нанял и зачем.

– Странно все это. Почему ты не дашь ему от ворот поворот и не спросишь, с чего он так взбеленился?

– Потому что я не в третьем классе, а он помешан на контроле. Ты вообще меня слушаешь?

– Может, он не хочет, чтобы команда Дэвидсон оставила его с носом.

Мы с Куки дали друг другу пять. А что? Мы молодцы.

Дядя Боб пожал плечами:

– Он говорил что-то о том, что ты сорвешь дело.

– Такое впечатление, что нет у Джоплина никакого дела, вот он и пытается свалить всю вину на кого-нибудь другого.

– Возможно, ты права. Но на всякий случай советую вам обеим собрать сумки с самым необходимым.

– Можно подумать, нас со всем этим барахлом пустят в тюрьму.

Диби наклонился поцеловать жену и двинулся к выходу.

– Увидимся позже, дорогой, – сказала та ему вслед. – Если меня посадят, не забудь забрать Эмбер из школы. – Получив в ответ только бурчание и хлопок от закрывшейся двери, Куки рассмеялась: – Его бесит, что мы не говорим, кто нас нанял.

– Ох уж эти семейные мелочи! – Я пролистала бумаги и спросила, возвращая нас к делу: – Так что там с медсестрой в детдоме?

– Ах да. – Куки ткнула пальцем в одну из бумажек, которая оказалась копией трудовой книжки упомянутой медсестры. – Она проработала там много лет, но посмотри вот на это. На несколько месяцев она взяла отпуск, чтобы присматривать за больной матерью. И, пока медсестры в доме не было, никто не умер. Знаю, о чем ты думаешь, – добавила Куки раньше, чем я успела что-то сказать. – Дети умирали в течение нескольких лет. А как только мать медсестры скончалась и сама барышня вернулась на работу в детдом, от приступа астмы умер еще один ребенок. – Кук показала мне одну из статей. – Медсестра и есть общая ниточка. Точнее одна из них. Там до сих пор работают тот же директор, те же воспитатели и тот же завхоз, которые работали в то время, когда начались все эти смерти. Мне показалось странным, что один мальчик умер буквально перед тем, как медсестра ушла в отпуск, а через неделю после ее возвращения умер еще один ребенок.

– В этом точно нужно покопаться поглубже.

В статье медсестру называли героиней, потому что она пыталась спасти мальчика, больше часа делая ему искусственное дыхание. Лишь потом ее нашли, и приехала скорая помощь. На фотографии, которой сопровождалась статья, измученная и рыдающая медсестра падала в руки коллеге, в то время как медики из скорой забирали девятилетнего мальчика. Заголовок гласил: «Медсестра упала в обморок после смерти ребенка, которого она всеми силами старалась спасти».

– Очень драматично, – сказала я, видя, что с фоткой все на свете не так. – Это именно то внимание, которого жаждут некоторые личности.

– Я тоже так подумала.

– Что ж, похоже, я знаю, чем сегодня займусь.

– И я. Буду выяснять, во сколько мусорных баков влезет тридцать миллиардов долларов.

Мы снова дали друг другу пять, и я направилась к Джорджу. Джордж – душ Рейеса. Нет. Я закрыла глаза и поддалась нахлынувшему счастью. Джордж – наш душ.

***

Приготовившись идти в офис, чтобы опять увидеться с Куки, я тщательно и нарядно приоделась. Черный свитер, джинсы и высокие ботинки. То бишь все то, что я обычно ношу зимой.

Рейес прислал мне сообщение с большим пальцем вверх, что означало «Связался с Ошем. С Пип и компанией все путем».

Идя по стоянке к офису, я заметила припаркованный чуть дальше в переулке знакомый салатовый минивэн. Это были те самые неуклюжие и суперские охотники за привидениями, которых мне хотелось усыновить.

Пришлось давить в зародыше желание подбежать к тачке и отдать ребятам кусочек моего мозга для исследований. Во-первых, это было бы больно и с кучей крови, а у меня в сумке вместо скальпеля и пилы только канцелярский нож, а во-вторых, мне было наплевать. Хотят впустую тратить свое время – бога ради. Правда, я немножко удивилась, что после нашей беседы они все еще околачиваются поблизости. Оставалось лишь надеяться, что французскую компашку все-таки удалось отпугнуть, потому что они уж точно из опасных типов.

Пока я шагала по наружной лестнице, затрезовнил сотовый, и на экране высветилась фотка Пари в стрекозиных очках. Так рано она никогда не просыпается, поэтому я тут же разволновалась из-за Хэзер.

– Все в порядке?

– Как всегда. Ты как? – спросила Пари хриплым и приглушенным голосом.

– Лучше всех. Почему ты не спишь? И где ты? Голос какой-то приглушенный.

– Я в постели. Голос приглушен, потому что я пока не могу поднять голову. А звоню я потому, что ночью ты меня набрала задницей десять тысяч раз. Напилась, что ли?

– Ничего подобного.

– Не ври мне, Чак.

– Разве что совсем чуть-чуть. Как там Хэзер?

– Порядок. По-моему, она поправляется. Док велел ей пить много жидкости, чтобы вымыть из организма токсины. Похоже, метод действует.

– Пари, огромное спасибо, что согласилась за ней присмотреть.

– Без проблем. Только сомневаюсь, что тату-салон – подходящее место для впечатлительной двенадцатилетней девочки.

– Знаю. Сегодня же постараюсь что-нибудь придумать.

– Чего? Я не это имела в виду. Просто говорю, что она может до смерти перепугаться. Но пока с ней все путем. Да и я не против.

– Правда-правда?

– Само собой. Она сейчас спит. Точнее я надеюсь, что спит. В час ночи ее увел один из моих постоянных клиентов, но уверена, что она вернулась целой и невредимой.

Ну нет, не куплюсь я на такое ни за какие коврижки.

– Я на такое ни за какие коврижки не куплюсь.

– Попытка не пытка.

– Это точно. Звони, если что. Я еду в детский дом порасспрашивать народ.

– Вас понял. Конец связи.

– Конец связи… и пока.

Зная, что с Хэзер и Пип все в порядке, я могла полностью сосредоточиться на работе. Но, прежде чем я направилась в детдом, позвонил Паркер:

– Как продвигается дело?

– Шикарно, а вот вас могут разоблачить. Джоплин пытается убедить судью вынудить меня признаться, кто нас нанял. Похоже, ему покоя не дает этот вопрос.

– Да вы, черт возьми, издеваетесь?! – взбесившись, гаркнул в трубку Шут-Ник.

Хорошо, что я не врубила громкую связь, когда заходила в офис. Оттуда как раз отчаливал курьер.

Подождав, пока дверь не закроется, я все-таки включила громкую, и воздух вокруг, как грязные бабочки, заполонили очень витиеватые и выразительные ругательства, от которых мы с Куки чуть со смеху не покатились. К тому моменту, как Паркер нашел время объяснить, зачем позвонил, я с трудом сохраняла бесстрастное лицо. Точнее голос, раз уж говорили мы по телефону.

– Мне нужно, чтобы все это закончилось. Я полагал, что дела вы закрываете быстро. Разве не этим вы и занимаетесь?

– Вы позвонили поугрожать мне, Паркер?

– Что? Нет. Звонила одна из коллег Эмери Адамс. У нее есть какая-то информация, которая может относиться к делу. Хочу, чтобы вы с ней побеседовали.

– Как ее зовут?

Я записала все, что Паркер рассказал об упомянутой коллеге, и попросила Куки поискать еще сведений о медсестре из детдома. В частности, о каких-нибудь физических или душевных заболеваниях. И то, и другое могло бы говорить о Мюнхгаузене. Если барышня убивает детей, чтобы потом искупаться в славе от липовых попыток их спасти, то это вполне может оказаться одной из форм синдрома. Так называемый синдром Мюнхгаузена «от третьего лица». Обнаружить такую гадость трудно, а доказать еще труднее.

– Очень может быть, мы имеем дело с натуральным, блин, ангелом смерти, – подытожила я. – Сойдет все, что поможет ее остановить.

После этого я помчалась вниз, минуты три пообжималась с мужем и двинула на поиски коллеги Эмери по имени Кэти Невилл. Повезло, что было как раз по пути в детский дом.

Пресвитерианская больница находится на той же улице, что и наш офис. Найти Кэти не составило труда. Она вышла из лаборатории на перерыв и как раз с телефоном в руках сидела на стульях в комнате ожидания.

– Это она, – подсказал лаборант.

Едва заметив меня, Кэти поднялась на ноги.

– Вы от окружного прокурора?

– Вроде того. Я работаю над делом Эмери.

Кэти кивнула, засунула последнюю чипсину в рот и выбросила упаковку.

– Простите, что вам пришлось тащиться сюда. Я сразу сказала, что могу поговорить с кем-нибудь по телефону. Не подскажете, как идет дело? Преступника уже поймали?

– Арест произвели, да, но взяли не того.

Бросив на меня недоуменный взгляд, она продолжила:

– Что ж, я только хотела рассказать копам, что, по-моему, у мисс Адамс неприятности. – Она закатила глаза. – Это, конечно, очевидно. Но я о том, что у нее были неприятности перед исчезновением.

– Что вы имеете в виду?

Мы уже шагали по коридору к лаборатории, где работала Кэти.

– Я никому ничего не рассказывала. Не хотела сеять среди людей сомнения. В общем, однажды вечером уже после того, как мы закрылись, я нашла мисс Адамс в лаборатории. Она плакала.

– С ней кто-то был?

– Нет. Я забыла телефон. Вечно везде его оставляю. Пришлось просить Эстель впустить меня.

– Кто такая Эстель?

– Уборщица. Милейшая дама.

– Мисс Адамс тоже Эстель впустила?

– Нет, что вы! Она же администратор. У нее ключи от всех местных дверей.

– И то верно. А она не сказала, что случилось?

– Нет. Эстель понятия не имела, что мисс Адамс до сих пор там.

– Нет-нет. Мисс Адамс. Она не говорила, что произошло?

Кэти покачала головой:

– Нет. Только извинилась, схватила сумочку и выскочила в коридор. Но я знаю, каково ей. Порой нужно хорошенько выплакаться, а в больнице нет ни единого места, где можно побыть наедине с самим собой. Так что я понимаю, почему мисс Адамс пришла сюда в такое время.

– Согласна. Вы больше ничего не заметили? Может быть, мисс Адамс выглядела как-то потрепано, словно на нее напали?

– Даже не знаю. Честно говоря, близко мы с ней не знакомы. Но теперь, когда вы об этом сказали, я начинаю думать, что на нее и правда могли напасть.

– Почему?

– У нее на юбке была кровь. Совсем чуть-чуть. Как будто она пыталась стереть упавшую каплю.

– Понятно. – Я покрутилась в поисках камер видеонаблюдения. – Почему вы раньше не рассказали об этом полиции?

– Я же была в отпуске, только что вернулась. Понятия не имела, что произошло с мисс Адамс, пока не пришла сегодня на работу. А потом сразу поняла, что должна с кем-то поговорить.

– Большое спасибо. – Я пожала ей руку. – Можно вам позвонить, если у меня появятся вопросы?

– Конечно! – просияла Кэти. – Помогу, чем смогу.

– Вот моя визитка. Звоните, если что-нибудь вспомните.

– Вы частный детектив?

– Так точно.

– Класс! Хотела бы я быть частным сыщиком.

Доверие к Кэти таяло с каждой секундой. Она из любителей помогать. Точнее из тех, кто ради внимания навязывает свою помощь, даже если никто не просил. И все же информация, которую она мне дала, вполне могла помочь в расследовании.

Выходя из больницы, я набрала Паркера.

– Мне нужны записи с камер, сделанные вечером девятнадцатого числа.

– С какого этажа?

– Со всех. На юбке Эмери видели кровь, а сама она плакала, закрывшись в лаборатории. Найдите эту юбку. Если на Эмери напали, то все будет на записи.