Текст книги "Проклятие десятой могилы (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 19

Я в шаге от того, чтобы разбогатеть.

Осталось только раздобыть денег.

Мем

Мы говорили всю ночь, ели приготовленную Рейесом курицу «Бурбон» и обсуждали… все на свете. Он отвечал на все мои вопросы. Понятия не имею, почему он вдруг решил открыться, но я не из тех, кто заглядывает в зубы дареному коню.

С коврика для твистера мы переместились на диван, потом на раковину в ванной (долго рассказывать) и только потом очутились в постели, которая представляла собой огромных размеров ложе из серого дерева с балдахином. Простота этого шедевра со вкусом разбавлялась гладкими, изящными линиями.

Рейес тоже задавал много вопросов. Пришлось рассказать о Хэзер – проклятой бездомной девочке, о которой я в пьяном угаре упомянула в «Спутнике». Еще о деле, связанном с детским домом. А потом и о моем текущем расследовании.

Поскольку работа Рейеса никакого отношения к полиции не имеет, я рассказала ему, кто нас нанял. Тем более мне самой хотелось объяснить, почему я под мухой взболтнула о Нике Паркере и о файле, который у него есть на нас и на Пип. Рассказала я и о том, как Ник использовал этот файл, чтобы заставить меня сотрудничать, хотя в этом не было необходимости, потому что Лайл Фиске на самом деле невиновен в том, в чем его обвиняют.

Однако Рейес зациклился на мысли, что у Шут-Ника имеется на нас файл. Квартира чуть не взорвалась. Пришлось отвлекать мужа от Паркера путем демонстрации Угрозы и Уилл. Сработало. В трудную минуту на моих девочек всегда можно положиться.

Вот только я достаточно хорошо знаю Рейеса, чтобы понимать: он так просто это не оставит. Ни на секунду. И из-за него вся наша предельно деликатная ситуация может серьезно усугубиться. Меньше всего на свете нам нужно полномасштабное расследование, в результате которого нас обоих могут посадить за решетку. Сильно сомневаюсь, что фальсификацию свидетельства о рождении и передачу ребенка чужим людям можно считать законными действиями.

Очень осторожно я попыталась выведать, что Рейесу известно по поводу всей этой божественной кутерьмы. Я-то знаю, что он бог, но знает ли сам Рейес? В конце концов, он был Рейазиэлем в аду, потом Рейесом здесь, на земле, и в текущем состоянии его разум пребывает уже не одно столетие. Кое-что я все-таки выяснила. Либо Рейеса бесполезно раскалывать, как пуленепробиваемый жилет, либо он действительно ничего не знает.

Становилось совсем поздно, но о том, чтобы поспать, у меня даже мысли не было. Чего не скажешь о мистере Аппетитные Булочки. Он лежал на спине, закрыв глаза и накрыв рукой лоб. То бишь в своей любимой позе для сна.

Мириться с этим я никак не могла. Поэтому залезла на Рейеса и принялась делать ему непрямой массаж сердца. Мне это показалось просто-напросто необходимым.

– Что ты делаешь? – спросил Рейес, так и не убрав со лба руку.

– Реанимирую тебя.

Стараясь не сбиться со счета, я снова надавила ему на грудь. В черно-красном футбольном свитере и боксерах с надписью «ИЩЕМ ВОДИТЕЛЕЙ, ПОДРОБНОСТИ ВНУТРИ» я сидела на муже и отчаянно пыталась спасти ему жизнь. Причем моей концентрации позавидовала бы и опытная медсестра. Ну или какая-нибудь пищевая эссенция. Сама не знаю.

– Сомневаюсь, что от меня будет какой-то толк, – проговорил Рейес бархатным голосом с таким весельем, что я решила обидеться.

Он явно не ценил моей преданности делу.

– Черт побери, мистер! Я тут пытаюсь спасти тебе жизнь! Не мешай.

Его лицо озарилось чувственной улыбкой, после чего он положил руки под голову и стал наблюдать, как я тружусь. Я закончила считать, прижалась губами к губам Рейеса и подула. Он вдохнул воздух и рассмеялся, а мне показалось, что этот глубокий сексуальный смех исходит прямо из широкой груди.

Покончив с этим, я снова стала делать непрямой массаж сердца и считать.

– Не смей умирать!

И молиться.

После очередного раунда реанимационных действий Рейес поинтересовался:

– Ну и как? Я выживу?

– Трудно сказать. Придется достать дефибриллятор.

– У нас есть дефибриллятор? – изогнув одну бровь, спросил явно впечатленный муж.

Я потянулась за сотовым.

– У меня есть специальное приложение. Держись.

Нажимая на кнопки, я осознала, что у моего плана имеется одна большая недоработка. Мне нужен второй телефон. Вряд ли я смогу хорошенько шарахнуть Рейеса всего одним «электродом». В итоге я взяла и его телефон, начала клацать по кнопочкам и наконец закатила глаза:

– У тебя нет такого приложения.

– Понятия не имел, что смартфоны настолько универсальны.

– Ладно, сейчас загружу. Займет всего пару секунд.

– А я так долго протяну?

Пока я искала приложение, глаза Рейеса искрились весельем. Беда в том, что я забыла, как приложение называется. Пришлось снова брать свой телефон, потом опять телефон Рейеса, потом прогнать название по поиску, загрузить приложение, подождать, пока оно установится, а мой пациент все это время умирал. Неужели никто не понимает, что на счету каждая секунда?

– Готово! – наконец воскликнула я, прижала один телефон к груди Рейеса, второй – к ребрам, и, прямо как в фильмах, заорала: – Разряд!!!

Само собой, я не отстала, пока электричество не прошло по телу Рейеса, запустив его сердце и спалив кожу. По крайней мере я надеялась, что все было именно так. Рейес мою терапию пережил прекрасно. Лишь уголок рта приподнялся. Что ж, он у меня стойкий оловянный солдатик.

Еще дважды шарахнув его током (без этого ведь никак), я подалась вперед и прижала к шее мужа пальцы.

Спустя несколько напряженных секунд он спросил:

– Ну и?

Я с облегчением выдохнула, и мои плечи поникли от усталости.

– Жить будете, мистер Фэрроу. С вами все будет в порядке.

Ни с того ни с сего мой пациент обнял меня обеими руками, перекатил, пришпилив к постели нешуточным весом, и зарылся носом мне в волосы.

Надо же, свершилось чудо!

– Ну а с тобой все будет в порядке? – спросил он, наполовину обещая, наполовину угрожая.

Сильная рука скользнула мне в боксеры, и я захихикала, а потом еле слышно выдохнула:

– Нет. Никогда.

Рейес оказался во мне, и мое тело в ответ сжалось от удовольствия. В тот момент я поверила собственным словам. Со мной больше ничего и никогда не будет в порядке. Но почему-то меня это полностью устраивает.

***

– А знаешь, – проговорил Рейес приблизительно в три утра, – кое-какой секрет мы с тобой никогда не обсуждали.

Я честно старалась не поддаваться напрасным надеждам, но…

– Это один из двух твоих?

– Нет, – ответил он и рассмеялся, заметив, как я разочарованно поджала губы.

– То есть это еще один?

– Вроде того.

– У тебя три секрета?!

– Это не совсем секрет. Просто ты никогда не спрашивала.

Вся заинтригованная, я придвинулась поближе.

– Что ж, это я зря.

– Ты никогда не спрашивала о деньгах.

– О деньгах, значит. О твоих, что ли?

– Нет, – усмехнулся Рейес, – о государственных.

– Мы будем обсуждать госбюджет? Я – за.

Пристальный взгляд опустился к моим губам, под невозможно длинными ресницами мерцали темные глаза.

– Ты никогда не спрашивала, сколько у нас денег.

– У нас?

– У нас, – строгим тоном повторил Рейес.

– Я никогда не спрашивала, потому что не было нужды. Я и так знаю.

Красивая бровь слегка приподнялась.

– Да неужели?

– Ужели. Мне Ким рассказала. Так что я точно знаю, сколько у тебя денег.

– У нас.

– Или вернее сколько у тебя было денег. С Ким я разговаривала почти год назад. А мы с тобой оба знаем, что ты сорил деньгами направо и налево.

Ким – небиологическая сестра Рейеса. Они вместе росли, сражаясь плечом к плечу с ужасом в лице человека, который их, так сказать, воспитывал, – с Эрлом Уокером. Ради Ким Рейес готов на все, как и она – ради него. Что она и доказала, когда около года назад стала сжигать здания одно за другим, лишь бы скрыть свидетельства того, что Эрл творил с Рейесом. Это был самый прекрасный, хоть и стремноватый, акт любви из всех, что я знаю, но благодаря поджогам Ким едва не стала преступницей в розыске, поэтому Рейесу пришлось куда-то ее увезти. С тех пор я ее не видела.

– Что именно она тебе сказала?

– Пятьдесят миллионов. И тогда, и сейчас у меня в голове не укладывается, кстати. Пятьдесят, елки-палки, миллионов! У кого вообще может быть столько денег?

– Значит, речь шла о деньгах Ким, а не о наших.

– Ага, она так и сказала. Но она их не трогала. Ты же в курсе, да? Брала разве что по капельке на самое необходимое. Она твердила, что никогда не возьмет твоих денег.

– Знаю, – раздраженно процедил Рейес сквозь стиснутые зубы. – Ким бывает очень упрямой. Как и еще одна моя знакомая.

– Жаль, что мы с ней не познакомились поближе. Мне бы очень хотелось хоть иногда с ней видеться, делиться разными историями о тебе, хихикать за твоей спиной, как настоящие сестры.

– Странно, наверное, но мне бы тоже этого хотелось. Надеюсь, у вас еще будет такая возможность.

В Рейесе поднялось какое-то волнение, но я не могла понять, с чем оно связано.

– Что-то случилось? С Ким ведь все в порядке?

Он перевернулся на спину и положил руку на лоб.

– Точно не знаю.

Я приподнялась на локте.

– То есть как это?

– Я не могу ее найти.

Меня обдало тревогой.

– Она пропала? Ничего не понимаю. Когда ты разговаривал с ней в последний раз?

– Пару дней назад. Она подыскивала безопасные дома для Лоэров. Изучала местность. Заключала сделки.

– Дома? – удивилась я. – И о каком количество домов идет речь?

– В данный момент их десять. Ким подыскивала одиннадцатый.

– Десять?! – Я пыталась не дать челюсти отвиснуть, но ничего не вышло. – У нас десять домов? – Мои глаза наполнились слезами. – Ты купил десять домов? Зачем? Вроде как на всякий случай?

– Разумеется, – ответил Рейес так, будто у меня отросла вторая голова.

– Рейес…

– Я же говорил. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь нашу дочь.

Я моргнула и отвернулась. Преданность и поступки этого мужчины меня по-настоящему изумляют.

– Извини, я отвлеклась. Мы говорили о Ким.

– Да. Ей предстояло осмотреть дом на острове южнее Мексики. Ким должна была вылететь сегодня и сообщить мне, когда доберется. Но так и не написала.

От напряжения у меня заныли плечи. Ким и Рейес очень близки. Если с ней что-нибудь случилось, представить не могу, как он это воспримет.

– Уверен, все в порядке, – соврал он сквозь зубы, но мне показалось, что врет он не мне, а самому себе. – Скорее всего она потеряла зарядку от сотового. С ней такое постоянно случается.

– А ты… ну… искал? – спросила я, имея в виду, что Рейес мог искать сестру в нематериальном виде.

– Еще нет.

– Можно послать Ангела.

– Можно, но я дал ему другое задание.

– Задание? Какое еще задание?

Рейес обвил меня рукой.

– Это относится к одному из двух моих секретов. – Подождав пару секунд, он добавил: – Ну давай. Я знаю, тебе хочется.

– Ладно, спрошу. Может, все-таки расскажешь мне хоть один секретик? Для меня это будет как открыть подарок накануне Рождества. Один. Тогда я спокойно просплю всю ночь, зная, что твой секрет не связан с помешанностью на женских трусиках, что ты не похож на Говарда Стерна[20]20
  Американский теле– и радиоведущий, юморист, автор книг. Обрел популярность благодаря скандальному поведению.


[Закрыть] и ни разу в жизни не смотрел кровавые порнушки. Знал бы ты, как хочется вычеркнуть из мыслей эти варианты…

– Ладно. – Рейес повернулся ко мне лицом. – Откроешь мне один из своих секретов – я открою тебе один из своих.

Я застонала от отчаяния и зарылась лицом в подушку.

– Не могу. Пока не могу. Но скоро все расскажу.

– Аналогично.

Я начала было возражать, на что не имела ни малейшего права, но Рейес в знак предупреждения поднял указательный палец. Я наклонилась и облизала палец, не забыв его слегка пососать.

С большим интересом Рейес следил за моими действиями, и я почувствовала, как участился его пульс.

– Минуточку! – вдруг спохватилась я. – Так что там насчет денег?

Понадобилось несколько секунд, чтобы он пришел в себя.

– Как раз хотел тебе сказать. Я банкрот. Потратил все до копейки, пока ремонтировал этот дом и покупал безопасные дома для Лоэров.

– Ох, Рейес… – Вот теперь я за него переживала. – Ничего страшного. У нас есть бар и мой бизнес. Агентство, конечно, никогда особенно не процветало, но я могу сделать так, чтобы все наладилось. – Хорошенько подумав о своих словах, я съежилась. – Ну или хотя бы попытаюсь все наладить. Меня постоянно хотят нанять какие-то адвокаты. Но им в основном нужно, чтобы я помогла их подонкам-клиентам отмыться от обвинений в торговле наркотиками, супружеской измене или каннибализме. Последнее, правда, было только раз. – Преисполненная уверенности, что все будет хорошо, я глянула на Рейеса. – Мы справимся. Придется наступить себе на горло и помочь паре-тройке гадов избежать тюрьмы за торговлю людьми, но мы точно справимся.

– Тебе никогда не придется наступать себе на горло. Я тебе навешал килограмм лапши на уши. И я хочу, чтобы ты знала, где все находится, на случай, если со мной что-нибудь случится.

– В смысле? – Я подскочила и уселась по-турецки, прикрыв особо важные части тела простыней, потому что успела лишиться и свитера, и боксеров. – Что с тобой случится? Что-то должно произойти? – И тут я ахнула. – Это один из твоих секретов?!

– Нет. Всего лишь меры предосторожности. Мы ведем не самый спокойный образ жизни. А это опасно. В целом.

– А-а, ну ладно. А что значит «где все находится»?

– Деньги, адвокаты, бухгалтеры.

– У тебя не один бухгалтер?

– У нас не один бухгалтер. Вообще-то, их семь. И один генеральный директор. Ты должна знать, как добраться до всех наших ресурсов. Само собой, у тебя полный доступ ко всему, так что ты можешь получить что угодно в любое время.

– У тебя семь бухгалтеров?!

– У нас. Ты хоть приблизительно представляешь себе, сколько у нас денег?

– Да. Я же уже говорила.

Рейес покачал головой:

– Ты говорила не о моих деньгах.

– Ну да, точно. Хочешь сказать, у тебя больше?

Большим и указательным пальцем он показал, что и правда больше, но на самую малость.

– Обалдеть! – Я опять улеглась на спину. – Чуть больше пятидесяти миллионов, значит. – Пришлось дать себе время обдумать эту мысль. Хотя бы попытаться обдумать, но она все равно не хотела укладываться в голове. Такие суммы просто-напросто за пределами моего понимания. – А если сложить все твои деньги в кучку, то какой высоты кучка получится? Мне нужна визуализация. Такая кучка наполнит, скажем, мусорный бак?

– Зависит от номинала банкнот. Но у нас не больше пятидесяти миллионов.

– Ты же сам показал.

– Знаю, а еще знаю, что тебе все равно. Но должно быть не все равно.

– Звучит зловещенько. – Для демонстрации я пошевелила пальцами.

– Короче говоря, чтобы ты знала, у нас чуть-чуть больше тридцати миллиардов долларов.

Я склонила голову набок. Поморгала. Нахмурилась. Посмотрела в потолок. Промямлила нечто нечленораздельное. Прикусила губу.

– Значит, два бака?

– Если со мной что-нибудь случится, все, что нужно, лежит в шкафу у нас в чулане.

– То есть в том самом чулане, который размером с мою старую квартиру?

– Да.

– Поняла, – кивнула я и попыталась осознать смысл всего, что наговорил Рейес. – В общем, чтобы я точно ничего не упустила: у тебя больше тридцати миллиардов долларов?

– У нас больше тридцати миллиардов долларов.

Рейес дал мне время все обдумать, но без толку. В основном потому, что цифры не мой конек. В математике я полный ноль. Счет никогда не был моим любимым занятием, но я, конечно, начну считать со всем усердием, если в качестве альтернативы какой-нибудь человек из Сальвадора по имени Чудесный Торо[21]21
  (Исп.) Toro – бык.


[Закрыть] будет вырывать мне ногти на ногах.

Так что да, абсолютно точно нет. Мой мозг отказывается воспринимать числа выше трех миллионов.

– Так ты самый богатый человек на свете? – восхищенно пролепетала я.

– Это вряд ли. И близко нет.

– Неудачник. – Как фильм на быстрой перемотке, в мыслях мелькали открывающиеся возможности. – Я замужем за миллиардером. Прямо как в книгах, которые я читала, где суперпупербогатый парень влюбляется в практически нищую барышню, которая ни черта не смыслит в деньгах, но так и брызжет жизнерадостностью, весельем и тягой к связываниям, да?

– Почему бы и нет?

– А еще ей скорее всего срочно нужна пересадка сердца.

– Прямо с меня списано.

– Ну все, чувак, я точно куплю «веспу»[22]22
  Культовый итальянский мотороллер.


[Закрыть]. И первое подписанное издание «Гордости и предубеждения». И пару рокетбастеровских[23]23
  «Рокетбастер» (англ. Rocketbuster) – производитель ботинок/сапог ручной работы в этническом стиле (Эль-Пасо, Техас). Концепция фирмы – индивидуальность и неповторяемость моделей.


[Закрыть] ботинок. – Я покрутила головой и осмотрела нашу со вкусом обставленную и декорированную квартиру. – И таки да, куплю слона.

– Без проблем, но убирать за ним будешь сама.

Я фыркнула:

– Не знаю, в курсе ли ты, но мой муж миллиардер. Я легко могу нанять убирателя какашек. Погоди-ка! – Я сощурилась, потому что меня осенило очередной идеей. – А нет ли, случайно, какого-нибудь клуба, членом которого ты должен стать с такими-то деньжищами? Не должны ли за тобой толпами ходить папарацци и репортеры? А «Форбс» тебя не донимает звонками с просьбами дать интервью? Может, у тебя на быстром наборе есть пара-тройка рок-звезд? Нельзя ведь иметь столько денег и не оказаться мишенью для преследований.

– Необязательно. Нужно всего лишь иметь мозги в голове.

Что ж, мозгам Рейеса позавидует любой ученый.

– К тому же, «Форбсу» до меня не добраться.

– Почему? Дело в офшорных счетах или в каком-нибудь подземном бункере?

– Вроде того. Скажем так, я в прекрасных отношениях с нашим банкиром из Швейцарии.

– У нас в Швейцарии есть банкир? – Я отклонилась назад и уставилась на Рейеса. – Чувак, да кто ты какой?! Кто может обладать таким состоянием?

– Ты, – ответил он, и я опять оказалась в его объятиях.

Глава 20

Может быть, за деньги счастье и не купишь,

но плакать в «мерседесе» гораздо удобнее, чем на велосипеде.

Мем

Мысли о деньгах не давали покоя. Я уже начала составлять в уме список всех ботинок, которые хотела купить, но пришлось притормозить. Тот факт, что у мужа денег куры не клюют, не означает, что надо спустить все на ботинки. На это можно потратить разве что малюсенький процент. Каждую неделю.

Несмотря на приятные размышления, реальность, тем не менее, упорно прогрызала себе путь на первый план. Рейес прав. А вдруг с ним, не дай бог, что-нибудь случится, и мне с Пип придется пуститься в бега? Мне позарез надо научиться контролировать свои силы. Кстати о птичках…

– Есть еще кое-что, что мне нужно знать. Для меня самой и для Пип.

– Выкладывай.

– Мне надо знать, как дематериализоваться.

– Ты уже знаешь, – усмехнулся Рейес.

– Да, но у меня это получается не намеренно, а только когда я слетаю с катушек или мне грозит опасность. А ты дематериализуешься по собственной воле. Как?

Он взял меня за руку и переплел наши пальцы.

– Если у тебя не получается, значит, что-то мешает.

– Например?

– Что мешает нам практически во всем?

Я пожала плечами.

– Чем мотивирован почти каждый человеческий поступок?

– Ну конечно! – осенило меня. – Страхом.

– Вот именно. Так чего же ты боишься?

– Не знаю. Ничего.

– Тогда сделай это. – Рейес посмотрел на наши руки. – Испарись.

– Если бы я могла, Оби-Ван, то не просила бы тебя о помощи.

– Значит, ты все-таки боишься. – Он взял меня за подбородок и повернул лицом к себе. – Что тебя пугает?

– Не знаю. Может быть… – Я покачала головой. – Нет, это глупо.

– Рассказывай.

– Может быть, я боюсь целиком переместиться в другое измерение. Так само собой вышло, когда я убегала от вас с Михаилом в Лощине. Помнишь?

Рейес кивнул и внезапно посерьезнел.

– У меня горела кожа. Там так жарко, словно меня окунули в кислоту. За считанные секунды я оказалась в нескольких километрах от кафе. Я боюсь… боюсь, что по-настоящему расплавлюсь.

Рейес сочувственно улыбнулся:

– Ты не могла сгореть в сверхъестественном измерении.

– Еще как могла, – возразила я, во всех подробностях вспоминая тот случай. – У меня кожа с костей оплывала.

– А у тебя остались ожоги, когда ты снова материализовалась?

– Нет, и это было очень странно.

– Повторяю: ты не могла там сгореть. Но там действительно жарко. И холодно тоже. Правила этого мира там не работают, как бывает в открытом космосе с человеком, который подвергается воздействию солнечного ветра. Только в другом измерении мы уже не люди, и тот мир такой же наш, как и этот. Значит, мы можем перемещаться там как нам угодно.

– Тогда в чем, блин, дело? Кожа у меня точно горела, как будто кто-то паяльником приласкал.

– Твое тело не реагировало ни на жар, ни на холод другого измерения. Ты сделала это сама. Это была физиологическая реакция на то, как твой разум воспринимал окружающую действительность. В таком состоянии мало что может причинить тебе вред.

– Ладно, давай-ка вернемся к космосу. А вдруг я случайно материализуюсь там? Придется плавать в вакууме. Тело раздуется, кровь закипит, кожа непривлекательно посинеет и заморозится. А потом, зная меня, я взорвусь. Даже если я каким-то чудом доберусь до поверхности Земли, то уже подвергнусь воздействию всяких субатомных частиц. После такого уже не оправиться.

– Датч, – начал Рейес, не давая мне поддаться панике, – ты и только ты контролируешь, куда тебе идти и с какой скоростью. В некоторой степени ты даже можешь управлять там временем. Учитывая, что ты, черт возьми, бог, то скорее всего можешь полностью подчинить время своей воле. – Мысли Рейеса явно понеслись вскачь. – Нет способа узнать, на что ты способна, пока ты не попробуешь что-то сделать.

– Ладненько, но, может, начнем с малого?

– Извини, – рассмеялся Рейес, – ты права. А теперь сосредоточься. – Он опять поднял наши ладони. – Переместись в другое измерение так далеко, как только сможешь.

Я уронила руку.

– Тебе ведь не нравится, когда я перемещаюсь.

Он не согласился, но и спорить не стал.

– Такое впечатление, что ты в этот момент не можешь на меня смотреть. Будто я какое-то чудовище.

– Чего? – обалдел Рейес. – Датч, даже когда ты перемещаешься, ты остаешься самой собой.

– Тогда почему я в процессе внушаю тебе такое отвращение?

Он уставился в потолок.

– Дело не в тебе, а во мне.

– Опять начинаешь?

Он ущипнул себя за переносицу.

– Рейес, в чем дело? Почему тебе не нравится, когда я перемещаюсь в другое измерение даже на самую капельку?

Он отвернулся от меня и следующие слова практически прошептал:

– В такие моменты ты видишь настоящего меня. Мою темную сторону. Одна мысль о том, что ты можешь это увидеть, тревожит.

– Но ведь это удивительно, Рейес! – Я повернула его лицом к себе. – Каждый раз завораживает. Ты словно закутан в черный туман. Он струится с твоих плеч, стекает по спине к ногам… Хотела бы я себе пальтишко из черного тумана. Это же обалдеть как круто!

Вместо ответа он уставился на меня с каменным лицом.

– Минуточку! Если при перемещении я остаюсь самой собой и не превращаюсь в какое-то неведомое чудище, то откуда ты знаешь, когда я заглядываю в другое измерение? Ты же всегда сразу понимаешь, что я переместилась.

– Все из-за твоих глаз. Когда ты перемещаешься, твои золотые глаза начинают сиять. Мерцают и блестят, стоит тебе только заглянуть в другой мир. Вот что действительно завораживает.

– То есть это хорошо?

– Блеск с сиянием – да.

– Видишь ли, ты так реагируешь… Уверен, что я не выгляжу в такие моменты, как монстр? Как кукла Чаки, например?

– Кукла Чаки? – озадаченно переспросил Рейес.

– Ага. В детстве я боялась, что похожа на Чаки. Есть у нас что-то общее в форме лица, что ли… Кстати, ты тоже относишься к категории «хорошо». Итак, я готова.

Рейес повторил, что мне нужно переместиться так далеко, как только смогу. Я и переместилась. Мягкие, нейтральные цвета нашей квартиры сменились неистовыми оттенками другого мира. Вокруг ревели бури. Рядом ударила молния, и от неожиданности я подскочила.

Однако Рейес не обращал внимания на нематериальный мир. Он смотрел на меня, долго-долго. Прямо в глаза. А я будто заново впитывала его образ. Гладкая кожа, темные ресницы… В этом измерении все черты Рейеса становились ярче и отчетливее.

– А теперь представь, что ты рассеиваешься. Молекула за молекулой.

С трудом оторвав от него взгляд, я уставилась на свои пальцы.

– Начни с самых кончиков. – Он провел пальцем по моей ладони, и глубоко в животе что-то сдвинулось, словно рука и живот были связаны невидимой нитью. – Отпусти молекулы.

Рейес раскрыл мою ладонь, наклонился и подул мне на пальцы. Под кожу шепотом проникло теплое дыхание.

– Отпусти молекулы, – повторил он, и очень-очень медленно, атом за атомом, мое тело стало дематериализоваться.

Началось все с кончиков пальцев. Он снова подул, и пальцы разлетелись золотистым паром. Рука Рейеса прошла сквозь мою.

Ошеломленная и перепуганная (в основном, конечно, перепуганная), я вернулась в осязаемый мир.

– Это было потрясающе! – выдохнула я и глянула на мужа, чьи брови сошлись в суровую линию. – Что случилось?

Он моргнул.

– Ничего. Извини.

– Ну уж нет, не смей. Мы же договорились больше не хранить секреты. Что не так? Я что-то натворила?

– Ты права. Все дело в… в твоем цвете.

– Ты в расисты решил податься? – пошутила я.

– Нет. Просто…

– Что-то не так с моей кожей?! – взвилась я.

– Ничего подобного. Просто я никогда такого не видел. Так или иначе, у тебя получилось. И ты способна на большее, что доказывает недавнее путешествие.

– Рейес, а почему ты постоянно не летаешь вот так по миру?

Он прислонился затылком к изголовью кровати и рассмеялся:

– Иногда летаю, но вся моя жизнь находится в этом измерении. – Глядя на меня пристальным взглядом, он снова погладил пальцами мою ладонь. – Я люблю в тебе каждый сантиметр.

Сердце мое растаяло. Оставалось лишь надеяться, что оно не дематериализовалось и не материализуется потом где-нибудь в другом месте. Это точно к добру не приведет.

– Я тоже люблю все твои сантиметры, – проговорила я в ответ.

Рейес наклонился меня поцеловать, но на полпути остановился.

– Чуть не забыл.

Спросить, о чем он забыл, я не успела. Рейес встал с кровати и вышел из комнаты, продемонстрировав мне умопомрачительную задницу. Я с трудом подавила вздох. И желание сделать пару-тройку фоток.

Уговорив себя лечь, я слушала, как Рейес идет в кухню. Если он опять притащит ложки-поварешки… Но вернулся он с бутылкой шампанского, а вид в этот раз был еще более захватывающим.

– Чуть не забыл. У нас сегодня годовщина.

– Быть того не может! – Я резко села. – Мы женаты уже год?

– Не эта годовщина.

– Ага, ясно… Значит, в этот день сколько-то там лет назад мы… впервые поцеловались?

– Нет, – ухмыльнулся Рейес и с громким хлопком открыл бутылку.

– Тогда… мы празднуем первый рассеченный тобой ради меня позвоночник?

– Не-а.

Кровать под его весом прогнулась, когда он сел, перевернул меня на живот и плеснул шампанского на поясницу. От ледяной жидкости перехватило дыхание. Я зарылась лицом в подушку и пискнула:

– Оно же холодное!

Но секунду спустя меня уже согрел теплый язык, потому что Рейес решил слизать игристые капли. Шампанское пролилось мне между лопатками, стекло по спине и опять собралось на пояснице. Я вздрогнула и сразу же вздохнула, когда Рейес выпил очередную порцию.

– Первый раз, когда мы вместе пили шампанское? – предположила я.

– Нет, – сосредоточенно отозвался Рейес.

– Первое наше приземление на луну?

– Не-а.

В процессе он умудрялся меня покусывать, вызывая спазмы чистого удовольствия.

– Погоди-ка! У меня сегодня день рождения, что ли?

– Нет.

– Значит, у тебя?

– Тоже нет, – тихо усмехнулся Рейес.

– Слава богу! А можно и мне бокальчик?

– По-моему, ты сегодня достаточно выпила.

Я перевернулась на спину, но он и не думал прекращать пытки. На меня снова лилось шампанское, меня снова целовали, лизали и покусывали. Рейес устроился у меня между ног, и я схватила его за волосы.

– Первый наш оральный секс?

Он покачал головой, и теплый язык легко прикоснулся к клитору. Я резко втянула сквозь зубы воздух. Несколько мгновений спустя Рейес практически довел меня до оргазма и внезапно остановился. В знак протеста я всхлипнула, но он не обратил на это ни малейшего внимания. Зато набрал в рот шампанского и не глотнул.

Начал он со рта, передав мне крошечный глоток пузыристой жидкости, пролил пару капель на губы и на шею. Снова набрал в рот шампанского и взялся за сосок, который от холодного игристого вина мигом затвердел. Несколько секунд спустя такая же участь ждала и второй.

Я заерзала. По сравнению с холодным шампанским, губы Рейеса казались обжигающе горячими, и контраст был почти болезненный. Я задыхалась с каждым поцелуем. Сжималась в комок с каждым посасыванием.

Рейес «искупал» меня всю. Живот, бедра, ноги, щиколотки, ступни… Я даже не представляла, что может быть так приятно. Потом он двинулся обратно вверх и застыл над самым важным. Темные волосы упали на лоб и спутались с длинными ресницами. Скульптурные скулы двигались при каждом поцелуе. Чувственные губы были твердыми, но гладкими. Этой красотой я могла бы любоваться целую вечность. Опасной, темной красотой, о которой Рейес даже не догадывается, отчего становится еще сексуальнее.

Он опустил голову, и я чуть не подскочила до потолка. Шампанское потекло с его губ прямо на чувствительные складки, и Рейес стал пить его в каком-то гипнотическом ритме, разжигая пламя восторга и наслаждения. Между ног завихрились маленькие колючие вспышки удовольствия и разлились теплом в животе.

Пальцы на ногах сжались. Я сгребла простыню в кулаки. Рейес куда-то выбросил бутылку и одним гладким, чистым движением оказался внутри.

Он обнял меня и поднял, чтобы мы оба оказались в вертикальном положении. Я запустила пальцы в густые волосы и начала двигаться. Мне хотелось снова ощутить то жалящее сладкое желание, но Рейес удивил меня второй раз за ночь. Прижав к себе, он заглянул мне в глаза, и вокруг него заклубилась тьма.

Он переместился, и я последовала за ним.

Мы занимались любовью посреди мозаики ярких цветов, бушующих бурь и неумолимых молний. Мои волосы растрепались на горячем иномирном ветру, который огнем обжигал спину. Потом я поняла, что это не ветер, а Рейес. Его жар преумножился. Руки опаляли, жгли, вызывая внутри восхитительные спазмы.

Он обнял меня за плечи и опустил до самого основания члена. Я вскрикнула, но сама себя не услышала в ревущем урагане. И все равно мне хотелось большего. Я поднялась на цыпочках, и Рейес подхватил меня под задницу. Поднял, почти выйдя из меня, и снова опустил.

Где-то вдалеке вспыхнули и помчались ко мне первые искры экстаза. Горячее, густое, полное жажды желание распалялось все ярче и ярче с каждым движением. Внушительный член растягивал изнутри, давил, и с каждым ударом копилось сладкое напряжение, пока не достигло ядерной концентрации.

Я схватилась за плечи Рейеса и уткнулась носом ему в шею, а он крепко сжал меня в объятиях, ни на секунду не прекращая двигаться.

– Рейазиэль… – прошептала я, и он зарычал, усиливая напор.

В моем теле не осталось ни капли сопротивления. Наслаждение, какого не знает ни один из миров, прорвалось на поверхность, вспыхнуло и затопило во мне каждую молекулу. Рейес напрягся, вместе со мной переживая свой собственный оргазм. Из широкой груди снова вырвалось рычание, и Рейеса затрясло. Он так крепко вцепился в меня, словно от этого зависела его жизнь, словно хотел выдавить наружу остатки жестокого желания.