Текст книги "Двадцать два несчастья 2 (СИ)"
Автор книги: Данияр Сугралинов
Соавторы: А. Фонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Пять часов за то, что просто отвел собаку домой. Неплохо.
А еще подумал: вот так. Мужик выгнал из дома любимую собаку сына. Просто взял и выгнал. Потому что воняет, облезает и жрет слишком много. Насчет жрет – вряд ли больше, чем сам он жрал, но вот остальное. Так бы и спросил у него: а что тебе мешало вычесать ее? Искупать? Тем более собака-то какая красавица! Умная! Воспитанная!
Вот ей-богу, забрал бы себе, кабы не Валера.
Домой я все-таки доехал на такси.
Поднялся на второй этаж, отпер дверь и вошел.
И тут мне навстречу вышел Валера.
Посмотрел на меня и громко, с выражением мяукнул.
– Что опять стряслось? – вздохнул я.
Но Валера мяукнул опять. Склочным таким голосом, нехорошим, в общем. А затем так вообще – чихнул.
– С какой целью скандал затеваешь, анархист? – поинтересовался я. – Не успел я даже порог переступить, а ты уже права качаешь опять?
Но Валера орал как резаный и продолжал чего-то требовать, как Грета Тунберг с трибуны ООН.
– Ну ладно, убедил, – устало покачал головой я, – что ты на этот раз хочешь?
Валера, подняв хвост трубой, залетел в комнату. Он остановился на пороге и аж подпрыгивал от нетерпения, пока я развязывал шнурки. Наконец, когда я разулся, Валера мяукнул и подпрыгнул опять. Он явно хотел, чтобы я пошел за ним следом.
Ну ладно, мне уже и самому стало интересно. Я пошел за ним в комнату и застыл как соляной столб: окно оказалось разбито. Брошенный камень валялся среди осколков на полу.
Интересно, случайно кто-то или специально? А если специально, то кто?
Валера плюхнулся на жопу и вдруг печально завыл.
– Валера! – Я аж офигел. – Только не говори, что ты оборотень и это экзорцисты все натворили.
Котенок еще немножечко поголосил, игнорируя мою подначку, а затем вернулся в свою коробочку.
Я аккуратно подмел осколки стекла, заклеил дырку пока скотчем, крест-накрест, а сам отправился на кухню готовить ужин.
Тщательно помыл и аккуратно порезал два небольших помидора, огурец, сладкий перец (выбрал желтый, ради эстетики), вареное яйцо и зелень. Немного подумал и порезал еще одно яйцо. Затем открыл банку консервированного тунца (я стараюсь употреблять консервы минимально, но вот рыбу люблю, особенно кильку в томате, так что понемногу себе позволяю). Так вот, подавил тунец вилкой, прямо в собственном соку, и очень тщательно перемешал. Добавил всю эту красоту к овощам, немного посолил, поперчил, перемешал и – вуаля!
Мой ужин готов. В меру сытный и вместе с тем легкий. Но при этом еще и полезный.
Однако сразу поесть не удалось.
Сначала с незнакомого номера пришла эсэмэска: «Сергей, это Зоя, мама Вадика. Еще раз спасибо за то, что привели Булку. Это мой номер».
Я задумался, что ответить и нужно ли это вообще, дивясь тому, что становлюсь все более популярным – и с какого перепугу Серега вообще зарывался в порно, если вокруг столько заинтересованных в нем дам⁈
Но ответить Зое или додумать не успел, потому что раздался телефонный звонок.
Я глянул на экран – номер снова был незнакомый, но не Зои.
Пожав плечами, ответил.
– Серый? – послышался в трубке взволнованный голос. Мужской. Смутно знакомый. Но хоть убей, не помню, кто это.
– Да, – ответил я.
Между делом помешал на сковородке морковку, которая уже весело потрескивала и источала умопомрачительный запах (я люблю, когда поджариваю морковку, посыпать ее специями, особенно перцем и куркумой, а можно немножко и сушеным чесноком). Я хотел ее слегка притушить на сливочном масле, немного, буквально пару мгновений.
Еще я варил на завтра суп. Из курочки – с зеленым горошком, цветной капустой и морковкой. А чтобы морковка отдала свою золотистость (каротин и ксантофилл лучше высвобождаются и усваиваются вместе с жирами) – поджарил, но не до карамелизации, конечно же. Ибо все должно быть в меру, а печень у меня не железобетонная. Да и поджелудочную уважать надо.
– Серый? – опять повторил голос и добавил счастливо, взахлеб: – Это я, Григорий! Ну, что на фуре тебя до столицы подбросил. Ну?
– А, Гриша! – вспомнил я и усмехнулся. – Привет! Как дела у тебя? Случилось что?
– Случилось! – закричал в трубку Григорий, и голос его при этом был радостным. – Проверился я, Серый! В Серпухове! В клинику сходил, они там все быстро делают!
– И что?
– Я здоров! Ты представляешь⁈ И Надюха в консультации сдавала. У нее тоже все хорошо.
– Ну вот и замечательно, – сказал я, мечтая поскорее завершить этот разговор, чтобы не пережарить морковку.
– А Катерина больна оказалась, ты представляешь⁈ – не замолкал Гришка. – Она тоже пошла и проверилась-таки. ВИЧ у нее выявили! Сейчас все пацаны с трассы в шоке. Тоже побежали кровь сдавать. У двоих уже выявили! Прикинь! Хотели ее сжечь там, вместе с кафе этим. Но она, тварюга, сбежала! Прикинь!
– Грустная история, но, надеюсь, она тебя научит осторожности.
– В смысле, осторожности? – не понял Гришка.
– Ну, чтобы ты больше на трассе не занимался этим с непонятными женщинами. У тебя вон жена есть.
– И че, с Зойкой тоже ни-ни? – упавшим голосом Гришки можно было колоть айсберги. – У нее же такие буфера! А фритюрницу ее видел? Бокал пива можно поставить! Ты же сам видел!
– А ты не думал, что с ней рано или поздно может случиться то же, что и с Катериной? Это сейчас пронесло. Пока. Но непонятно, что будет завтра. И ты вполне можешь попасть в число тех двух, что заразились.
– Тьху-тьху-тьху! – суеверно поплевал в трубку Григорий. – Не дай бог!
– Вот и я о том же, – согласился я и торопливо распрощался с дальнобойщиком.
Да уж, хорошо, что Система предупредила о том, что та женщина заражена.
И в это же время я вдруг понял, что моя морковка капитально подгорела.
Черт бы их всех побрал с их изменами, венерическими заболеваниями и прочими проблемами!
Эх… придется тушить морковку заново…
Глава 13
Салат я все-таки съел, несмотря на подгоревшую морковку, которая добавила блюду своеобразную горчинку и неожиданный хруст. Пережаривать не стал.
– Видишь ли, Валера, – начал я объяснять котенку свою кулинарную позицию. – В дорогих ресторанах это, вероятно, назвали бы «карамелизацией с дымком». Однако я предпочитаю более честный термин – «эффект болтливого Гриши».
Поев сам и накормив котенка, я закапал ему больной глаз, после чего переместился в комнату подумать над тем, что делать дальше. Нужно было и справку из профсоюза отправить Караяннису, и со стеклом что-то делать, и определиться с планами, и проверить, не поступили ли деньги…
Тем временем Валера, устроившись на подоконнике рядом с заклеенной скотчем дырой, задумчиво смотрел в никуда, время от времени поводя усами и принюхиваясь к сквозняку, который тянул из-под криво наклеенной ленты. Конус с кота я уже снял, так что, обретя мобильность, тот стал намного активнее и хулиганистее. Особенно он любил гонки по шторам.
Я открыл Зоино сообщение и перечитал его еще раз, прикидывая, как ответить маме Вадика так, чтобы не показаться ни слишком холодным, ни чрезмерно заинтересованным. Писать что-то развернутое казалось излишним, потому что тогда это выглядело бы как навязчивая попытка продолжить знакомство, но и игнорировать было бы невежливо. Молодой женщине сейчас не помешает любая поддержка.
«Рад был помочь. Булка – отличная собака», – написал я и после секундного колебания отправил следом: « Берегите ее».
Лаконично и по делу, без лишних намеков.
Телефон звякнул почти сразу: «Спасибо! Вадик уже уснул с ней в обнимку:)».
Я усмехнулся, представив довольную мордаху бордер-колли и вихрастого мальчишку, свернувшихся калачиком на диване, и отложил телефон, хотя в этом «уснул» можно было уловить и намек свободной женщины. И, чего скрывать, симпатичной.
Но мне совсем не хотелось пользоваться ее уязвимым положением, да и нужно было разобраться с окном. Скотч продержится до утра, но от заклеенной дыры уже ощутимо тянуло холодом, и оставлять так надолго было нельзя, если я, конечно, не хочу превратить квартиру в криокамеру.
Кстати, это направление в сфере долголетия сейчас активно пропагандируют. Мол, дает и омоложение, и иммунитет, и жир сжигает, провоцирует «гормональный запуск». Однако клинических доказательств этим громким заявлениям нет. Зато есть риски: холодовые ожоги, скачки давления, аритмии. Так что это скорее приятная процедура, чем реальный лечебный метод, которая дает лишь кратковременный эффект, немного снижая боль при артрите, хронической боли в спине и у спортсменов после нагрузок.
Я посмотрел на дыру в стекле, на скотч… Оно, конечно, хорошо, что не вдребезги, но оставлять так нельзя.
К сожалению, за быт и такие вот реалии в прошлой жизни у меня всегда отвечали или жены, или те, кто помогал нам по хозяйству. Но у Сереги нет ни жен, ни помощников! Что делать-то? Звонить куда-то?
Стоп, а у меня же есть помощник!
Так… Танюха наверняка знает, к кому обращаться в таких случаях. Она в этом доме как справочное бюро. А нет, есть еще Алла Викторовна.
Выйдя на площадку, я поднялся постучал в дверь Татьяны.
На мое счастье, она оказалась дома и открыла почти сразу, словно ждала гостей, хотя время было позднее. На ней красовался знакомый розовый халат, а на голове угнездилось полотенце наподобие тюрбана.
– Ой, Серый! А я типа сама к тебе собиралась! – Она запнулась, склонила голову набок. – А ты чего… Случилось что?
– Случилось, – кивнул я. – Мне сегодня камнем окно разбили. Хочу узнать, как действовать и кого вызывать. Стекло поменять нужно, а то дубак дома. А у меня Валера.
– Ох ты ж! – Танюха всплеснула руками, едва не сбив тюрбан с головы. – Опять эти малолетки, что ли? У меня летом типа так же было, окно высадили, паразиты!
– Думаешь? – засомневался я. – Думаю, Брыжжак это. У него ко мне личная неприязнь.
– Кто? Эдик? Да прям. – Она мотнула головой. – Не, это дебилы малолетние, те, что к Гариповым ходят.
Она втянула меня в квартиру, усадила на табуретку в коридоре и принялась объяснять, энергично жестикулируя, а я заметил, насколько приятнее смотреть на ее чистые нормальные ногти с прозрачным лаком.
– Значит, слушай сюда. Первым делом сфоткай все. Окно, камень, стекло на полу, дырку изнутри и снаружи…
– Э… Я уже подмел все. И дыру заклеил скотчем.
– Отклей! И разбросай снова стекло. Я помогу прибраться потом, не ссы. Снимков десять сделай, с разных сторон. Это обязательно.
– Зачем столько?
– А затем, что, если потом споры будут с ЖЭУ или соседи начнут выступать, у тебя доказательства.
– Понял, – кивнул я, а Танюха назидательно подняла палец.
– Дальше звонишь участковому нашему Гайнутдинову.
– Помню такого. Вызывал его, когда с Брыжжаком разбирались.
– Во-о-от! – Танюха закивала так, что серьги-кольца заплясали в ушах. – Значит, ему и звони. Скажи: повреждение имущества, камень в окно, прошу зафиксировать. Он приедет, осмотрит, составит протокол. Это тебя юридически защитит.
– А смысл, если виновного не найдут?
– Смысл в том, что бумага есть бумага. – Она пожала плечами. – У нас тоже не нашли, но зато потом в ЖЭУ не отмазывались, говоря, что это я сама разбила, понимаешь?
Я кивнул, прикидывая последовательность действий, которая постепенно выстраивалась в голове в привычный алгоритм.
– Дальше что?
– Дальше ЖЭУ уведомляешь. Они акт составят, ремонтников пришлют или согласуют замену. Ну а стекольщика можешь сам вызвать, не дожидаясь их, если хочешь быстро. Полно контор, приезжают за час-два, даже на ночь глядя, если доплатишь. Обычное стекло тысячи за две поставят с работой, стеклопакет дороже, от пяти до двенадцати.
Из комнаты донесся голос Степки:
– Мам, ты с кем там?
– Делай уроки! – крикнула Танюха. – Это дядя Сережа, по делу пришел.
Я вспомнил ее слова и спросил:
– А ты-то о чем хотела поговорить?
Она замялась, махнула рукой:
– Да, не важно. Потом.
Вернувшись к себе, я восстановил статус-кво: выгрузил из мусорного ведра пакет с осколками, аккуратно, как сеятель, разбросал, положил на то же место камень, отодрал скотч. Валера наблюдал за моими манипуляциями с потолка – ну, или близко оттуда, он добрался до карниза.
Потом я сфотографировал окно, как советовала Танюха: общий план снаружи через стекло в коридоре, крупно дыру с торчащими осколками, камень на полу среди россыпи мелких стеклянных крошек. Этот дом был из старого жилого фонда, а потому в окнах торчали обычные деревянные рамы с одним стеклом. Глядя на них, подумал, что, как поступят деньги, стоит сменить их на нормальные звуконепроницаемые стеклопакеты.
Потом набрал номер участкового.
– Гайнутдинов.
– Добрый вечер. Это Сергей Епиходов с улицы Марата двадцать семь. Мы с вами виделись на днях по соседу-меломану.
– А, помню. – В трубке послышался тяжелый вздох человека, который надеялся на спокойный вечер. – Что на этот раз?
– Повреждение имущества. Кто-то бросил камень в окно моей квартиры. Прошу зафиксировать.
Участковый помолчал пару секунд, и я почти услышал, как он мысленно вычеркивает из планов чай с бубликами.
– Когда обнаружили?
– Около часа назад, когда вернулся домой. Окно разбито, камень внутри.
– Понял. Адрес тот же?
– Да.
– Хорошо. Минут через двадцать-тридцать подъеду. Никуда не уходите.
– Жду.
Пока его ждал, позвонил в оконную фирму, которую нашел по первой ссылке в поиске. Мастера пообещали приехать через час-полтора.
Вскоре явился и Гайнутдинов.
Протиснувшись в дверной проем и окинув комнату цепким взглядом, он осмотрел окно, сфотографировал на служебный телефон, записал показания в потрепанный блокнот.
– Подозреваемые есть? – спросил он, разглядывая камень. Это был обычный булыжник размером с кулак, явно подобранный где-то во дворе.
– Нет. Меня дома не было, – сказал я и добавил: – Соседка говорит, у вас в прошлом году похожий случай был. Подростки местные вроде как.
Гайнутдинов кивнул, что-то черкнув в блокноте своим размашистым почерком.
– Разберемся. Заявление напишете?
– Напишу.
Он достал бланк, я быстро заполнил: дата, время обнаружения, описание повреждения, подпись. Вся процедура заняла минут пять, и за это время Валера успел вылезти из-под дивана и с подозрением обнюхать форменные ботинки участкового.
– Камеры на районе есть, – сказал Гайнутдинов, убирая документы во внутренний карман. – Запрошу записи, посмотрим. Но сами понимаете, гарантий никаких.
– Понимаю. Спасибо, что приехали.
Он кивнул и направился к выходу, но на пороге обернулся, придержав дверь массивной ладонью.
– Правильно, что по закону действуете, а не сами разбираетесь. – Он почти незаметно усмехнулся. – Редкость. Обычно сначала молчат, то-то сами решают, а потом трупы появляются. Соседи, блин…
И ушел, оставив после себя запах сигарет и пота. Хороший все-таки у нас участковый. И то, что Система не включалась с ним, тоже хорошо. Значит, здоров… относительно. Но главное показал эмпатический модуль: Гайнутдинов не злился, что я вызвал его по такой мелочи, не был раздражен. Повод вызова посчитал достойным, ко мне действительно отнесся без раздражения.
Стекольщики приехали вдвоем: молчаливый парень и мужик постарше, явно главный.
Работали быстро и слаженно: сняли остатки разбитого стекла, очистили раму, вставили новое, закрепили штапиками. Весь процесс занял минут сорок, в течение которых Валера сидел на безопасном расстоянии и следил за происходящим с видом строгого прораба. Контролировал.
– Две триста, – сказал старший, вытирая руки ветошью. – Стекло обычное, работа, вывоз.
Стоило расплатиться и выпроводить их, как Валера немедленно запрыгнул на подоконник и принялся изучать новое стекло, тыкаясь в него носом и оставляя влажные отпечатки на свежевымытой поверхности.
В дверь постучали.
На пороге стояла Танюха, уже без тюрбана, с влажными русыми волосами, но все в том же розовом халате.
– Вставили?
Она заглянула через мое плечо, привстав на цыпочки.
– О, нормально! Быстро управились.
– Спасибо за советы, – сказал я. – Реально помогло.
– Да не за что.
Она помялась, переступая с ноги на ногу, и я понял, что пришла она не только проверить окно.
– Слушай, Сереж… Я чего пришла-то.
Танюха смотрела куда-то в сторону, избегая прямого взгляда, и ковыряла облупившийся лак на ногте.
– Ты когда на пробежку снова пойдешь?
– Завтра в шесть утра, как обычно.
– А можно я с тобой?
Она все еще не смотрела на меня, разглядывая косяк двери с таким интересом, будто там была написана формула вечной молодости.
– Ну, то есть… Я сегодня собиралась сама, честно. Но то одно, то другое, и вот уже вечер. Так и не сходила.
– Силы воли не хватает? – уточнил я.
– Ну да. Да и дела всякие. А утром сходил – и весь день свободен. Типа.
Танюха вздохнула так, что розовый халат колыхнулся на обширной груди.
– Одной тяжело. А когда знаешь, что тебя кто-то ждет, уже не отмажешься. Типа стыдно будет.
– Хорошо, – сказал я. – Степка когда встает в школу?
Спросил, чтобы, если что, начать бегать чуть позже.
– В семь, – ответила Танюха.
– Тогда завтра в шесть. Жду у подъезда. Опоздаешь хоть на минуту – ухожу без тебя.
– Не опоздаю!
Танюха просияла, и три ее подбородка на мгновение превратились в один.
– Честное слово! Ты мне типа как персональный тренер будешь, да?
– Я тебе буду как человек, который не даст слиться, – поправил я. – А ты мне. Взаимная ответственность работает лучше любого тренера.
Она энергично закивала.
– Договорились! Все, побежала готовиться!
И унеслась к себе, грохнув дверью так, что Валера опрометью слетел со шторы и скрылся под диваном.
А я сел за компьютер писать письмо Караяннису.
* * *
Утро было тихим, печальным, холодные лучи вяло пробивались сквозь тропосферу со стратосферой, словно через толстое мутное стекло. До земли доходил лишь слабый рассеянный свет, от которого лицо Танюхи казалось неестественно-бледным, словно у вампира. Если, конечно, бывают настолько раскормленные вампиры, как она.
Во многих окнах за задернутыми шторами еще не выключили свет.
Я поежился от плотной предутренней сырости и пнул желтый кленовый лист, который упал мне прямо на кроссовку.
Сегодня мы пришли к заветной лавочке у подъезда почти синхронно, что Танюха отметила радостным возгласом:
– Хоть раз тебя, Серый, не приходится ждать!
– Да ты в тот раз всего-то две минуты подождала, – хмыкнул я, и изо рта вырвалось облачко пара. – А уже разговоров!
– Не две! Пять! – запальчиво возмутилась она, поплотнее застегивая куртку.
– Тогда догоняй! – решил я задавить дискуссию в самом зародыше. – До парка бежим, а у правой аллеи потом передохнем.
– Ну, я не могу так далеко бежать, – возмутилась Танюха уже мне в спину. – Подожди, Серый! Че ты наглый такой типа⁈ Ну подожди! Я же не могу так быстро…
Но я уже несся по направлению к парку. Ну, как несся… Катился колобком, стараясь не плюхнуться на задницу, но уже как-то по-спортивному, уверенно.
Сзади слышалось шумное дыхание Танюхи, которая все никак не могла догнать меня и бежала с топотом, словно гиппопотам к водопою.
Мы миновали у парка большую стоянку со стадом печальных автобусов, которые обреченно ждали водил, и потрусили дальше, туда, в самые дебри.
У правой аллейки, как я и обещал, остановились. Точнее, я остановился и теперь попеременно тряс то руками, то ногами, чтобы снять напряжение. А вот Танюха согнулась почти что вдвое и тяжело дышала, хрипя, словно пылесос, засосавший от жадности сразу два носка. Куртку она расстегнула и спустила с плеч.
– Ты ресницы сняла! – понял вдруг я, рассмотрев лицо Татьяны. – И волосы в нормальный цвет вернула.
– Угу, – прохрипела та, но у нее получилось что-то наподобие «ухху».
– Ну вот, уже на человека становишься похожей, – рассмеялся я. – Не обижайся, но раньше ты была как кукла. Ну, знаешь, которые в специальных магазинах продают.
– Да ну тебя! – Она вытерла рукавом мокрый лоб и жалобно простонала: – Ну почему красоту так тяжело заработать? Почему одни рождаются красивыми, а другие должны в шесть утра по парку бегать⁈ Где типа справедливость⁈
– Я тебе потом все объясню, – пообещал я.
– Когда потом?
– Когда обратно прибежим, – коварно выдал я и велел: – Разворачиваемся!
– Ну Епихо-о-о-одов! – ударил в спину обиженный крик. – Ну мы так не договоривали-и-и-ись! Ну подожди-и-и меня-а-а-а!
У автобусов я подождал. Дальше мы возвращались быстрым шагом. Разгоряченная Татьяна уже несла куртку в руках.
А из окон дома на нас смотрели десятки любопытных глаз.
Соседи наблюдали.
Анализировали.
Строили версии.
Дома я скоро принял контрастный душ, вкусно позавтракал и насыпал корму Валере, который все еще непонятно почему на меня крысился. Может, почуял запах Булки.
– Валера, нельзя быть таким неотходчивым и злопамятным, – нравоучительно сказал я. – Не знаю, что на тебя опять нашло, но новые хозяева вряд ли будут счастливы обнаружить у тебя эту черту характера. Мне кажется, ты Скорпион по гороскопу. От этого склочность характера и идет. Или, что еще хуже, Овен. Хотя нет, по характеру ты подходишь, но по срокам рождения нет.
Валера аж пожирать корм перестал. Посмотрел на меня осуждающим взглядом и опять торопливо зачавкал.
– Ох, Валера, – покачал головой я, – лучше бы я у той помойки рыбок гуппи нашел. Они хоть молчат и так громко и некультурно не чавкают.
Оставив неблагодарного Валеру обдумывать мои слова, я включил ноутбук. Глянул электронную почту. И молодец, что сделал это прямо с утра – оказалось, пришел ответ от Караянниса:
'Достопочтенный Сергей Николаевич! Сообщаю, что Ваше дело меня заинтересовало. И я берусь за него.
Но сразу предупреждаю, услуги мои недешевы. Я полагаю, покойный Сергей Николаевич упоминал об этом.
Благотворительностью я занимаюсь только по отношению к дикой природе и даже перечисляю определенные суммы для исследований по восстановлению свиноногих бандикутов. Но не более того. Вас это, конечно же, никак не касается.
Если мои условия Вас устраивают, сообщите мне немедленно.
Жду ответа.
С ув. Караяннис'.
Я хмыкнул: Караяннис в своем репертуаре. Я прекрасно помню, куда он проматывал деньги – та светская львица с рыжей гривой на свиноногого бандикута была совершенно не похожа. Хотя повела себя примерно так же, исчезнув из нашего поля зрения. Правда, прихватив с собой кругленькую сумму, что нашлась у бедняги Караянниса. Да еще и дом оказался оформлен на нее.
Об этом мы узнали, когда пришли купившие его люди. Но здесь следует уточнить, что юрист повел себя очень даже профессионально и буквально за два месяца восстановил все, да еще и приумножил. Но это уже совсем другая история.
Тем временем я написал ему ответ:
' Уважаемый Александр Давидович!
Очень рад, что Вы согласились мне помочь.
Безмерно благодарен.
Да, Ваши расценки я знаю. Меня все устраивает.
С уважением, Епиходов С. Н.'
Ответ пришел почти в ту же минуту, что я отправил письмо, словно ушлый адвокат даже не сомневался в моем решении:
« В таком случае потрудитесь распечатать вот это письмо (файл прилагаю). В двух экземплярах. Подписать их оба. И по почте отправить одно на Вашу бывшую работу, в больницу. И пусть на почте поставят 'копия верна» на листке, который также запечатайте в конверт и отправьте сами себе, на свой домашний адрес.
С ув. Караяннис'.
Я просмотрел письмо и восхитился – Караяннис, как всегда, времени даром не терял. Он сделал «рыбу» письма, где я требую от своего бывшего работодателя прислать мне целый пакет документов: от должностной инструкции до приказа о моем увольнении и графика аттестации. Сразу видно серьезный подход.
Теперь я уже даже и не сомневаюсь, что дело мы выиграем и концы с этими умершими пациентами точно найдем. Жаль только, что со мной упорно не хотят поделиться информацией: что за пациенты, какова история болезни, что именно сделал не так Серега. Когда я сунулся с этим к Мельнику, еще в тот день, когда меня перевели в неотложку, он просто покачал головой и сказал, чтобы я «туда не лез». Вот это и подозрительно.
Но настроение мое резко поднялось. Оно и так было отличным после утренней пробежки, потому что аэробная нагрузка увеличивает выработку эндорфинов и снижает уровень кортизола – это подтвержденный наукой эффект, – а теперь стало еще лучше.
Я улыбнулся, решив прямо сейчас сходить на почту и отправить письмо в бывшее место работы.
