Текст книги "Двадцать два несчастья 2 (СИ)"

Автор книги: Данияр Сугралинов

Соавторы: А. Фонд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 14

Вот только у меня оставалось одно дельце. Все равно еще довольно рано и почта не открылась.

Поэтому я пошел к Татьяне. Буквально на минутку.

– Танюха, дай весы, – попросил я, когда она открыла мне дверь.

– Заходи, – буркнула она, пропуская меня в квартиру.

– Да я только взвеситься… – сказал я, но зашел и прикрыл дверь.

– Вон они. – Она печально махнула рукой на весы, сиротливо стоящие на полу у трюмо.

Я встал, стрелка качнулась, и я понял, что за эти дни ушло почти три килограмма. Не весь минус – жир, понятно: часть воды, часть гликогена. Но цифры все равно порадовали. Капля камень точит.

К тому же я чувствовал, как мышцы приходят в тонус, а это означает, что фактической жировой прослойки ушло больше, чем показывает вес. Мышцы чуть плотнее жира, и когда их становится больше, тело подтягивается даже без большого снижения массы.

– Ну что там? – ворчливо спросила Танюха, которая ревностно следила за моими результатами.

– Минус два кило восемьсот! – радостно сообщил я. – Сто двадцать шесть!

– А я вот на полкило поправилась, – нахмурилась соседка и сердито вздохнула.

– Опять булочки? – посмотрел на нее я. – Или перешла на диетические круассаны?

Танюха покраснела, а я пожал плечами:

– А зачем тогда ты себя мучишь?

– В смысле? Ты же сказал…

– Не о том речь, – покачал головой я. – Если ты постоянно срываешься и не можешь взять себя в руки, тогда зачем продолжаешь? Ты же каждый раз, сделав маленький шажочек в сторону похудения, на следующий день делаешь огромный прыжок в сторону пожрать и побольше. Так зачем себя мучить?

– Я же говорила, замуж хочу… – всхлипнула Татьяна.

А я понял, что нужно помягче, у нее и так стресс из-за нарушения режима который день подряд.

– Таня, давай попьем чаю и поговорим. У меня есть минут двадцать.

– Давай! – обрадовалась она.

Мы пошли на кухню. Там за столом сидел лопоухий Степка и ревел над тарелкой.

– Ты чего это? – спросил я.

– А чего она меня молочную вермишель заставляет есть⁈ Я не люблю эту гадость!

– Это полезно! – закричала Татьяна. – Будешь есть!

– А в школе еще манку заставляют молочную есть! Ненавижу-у-у-у!

– Степан! – раненым бизоном взревела Танюха. – А ну бегом сел и жрешь, или я сейчас на голову тебе эту тарелку надену!

– Татьяна, – тихо сказал я, – на минуточку.

– Чего? – набычилась она.

Мы вышли из кухни, и я сказал:

– А ты не думала, почему он не хочет есть молочное? Е-мое, ну ты же сама говорила, что пучит его от молока, и понос, ты ему безлактозное берешь! Так может, у него нет этого фермента?

– Какого фермента? – перепугалась Танюха. – Все у него есть!

– Лактазы, фермента, который гидролизует гликозидные связи и влияет на гидролиз дисахарида лактозы, – ответил я, и у Татьяны вытянулось лицо.

– У него что, детей не будет? – испуганно спросила она, выпучила глаза и зажала ладонями рот.

– Нет! Ну что ты⁈

– Ну, иногда обычное беру, – смутилась она.

– Вот именно. А в мире полно тех, кто не может есть некоторые продукты. Ты его своди в больницу и сделай анализы. Все станет ясно.

– Х-хорошо, – кивнула Татьяна.

– А сейчас покорми его чем-то другим. У тебя же еще еда есть?

– Есть, – словно китайский болванчик закивала она.

– Ну вот. А если что, у меня дома есть суп. Очень вкусный. Из курочки с зеленым горошком.

– Нет. У меня котлеты есть! – похвасталась Танюха и вдруг спросила: – Хочешь котлет?

– Хочу, – честно ответил я, – но не буду. Во-первых, завтракал. Во-вторых, по утрам я мясное не ем. Тяжелая это еда для начала дня. И тебе не советую.

Когда Степка был накормлен и пошел собираться в свой первый класс, я сказал Татьяне:

– Так вот, в продолжение нашего разговора. Ты ведь булочки не потому что голодная ешь, правильно?

Татьяна удивленно вылупилась на меня, но промолчала.

А я продолжил:

– Ты просто не хочешь себе позволить похудеть и стать красивой. Я прав?

– П-почему это не хочу? – заикаясь спросила Татьяна. – Очень даже хочу! Я же тебе сразу сказала!

– Наверное, потому, что ты больше замуж не хочешь? Я верно угадал?

Губы Татьяны задрожали, и я торопливо добавил:

– Тань, подумай. А может, худеть тебе надо не для того, чтобы выйти замуж? А для того, чтобы тебя через пару лет инфаркт не жахнул? Или диабет от лишнего веса? Чтобы ты смогла одна вырастить сына и не быть ему обузой? А если найдется хороший и порядочный мужчина, который тебе понравится – вот тогда ты уже и решать будешь, выходить замуж или так повстречаетесь?

Татьяна на миг аж зависла. Сидела молча, задумавшись. Я тоже сидел тихо, стараясь не мешать. Ей нужно было обдумать мои слова.

Потому что примерно половина, если не больше, неудач в похудении связана не с диетой, а с внутренним неприятием собственных целей. Сначала нужно разобраться со страхами и сопротивлением, а уже потом строить новую фигуру и укреплять здоровье. «Проработать» – слово затертое и обесцененное инстаграм-психологами, но я говорю о другом: о трезвом понимании своих мотивов, о честном разговоре с собой и о том, что без этого любое похудение превращается в качели.

– И еще я скажу тебе так: не все замужества печальные. Если найти нужного человека, то брак – это счастье, а не проблемы. Понимаешь?

Татьяна медленно кивнула.

– А раз понимаешь, убирай, пожалуйста, эти свои булочки! – рыкнул я притворно-сурово.

Рассмеявшись, Танюха сказала:

– Серега, ты же все равно сегодня на работу не идешь? А давай я отведу мелкого в школу, и ты сходишь со мной на рынок? Овощей прикупить нужно…

– Отлично! – просиял я, потому что давно собирался запастись нормальными продуктами. – Идем! То есть поехали!

– А на чем мы поедем-то? У меня же машины нет. На твоей?

Я застыл. Машина. Черт возьми, машина!

Старенькая девятка, которую эвакуировали еще в тот самый день, когда я очнулся в новом теле. Это было… восемнадцатое октября. И я, естественно, благополучно про нее забыл среди всех остальных проблем: коллекторы, долги, увольнение и старуха с косой за углом.

Так… А сегодня двадцать девятое. Одиннадцать дней. Хранение оплачивается посуточно, и сумма, как я понимаю, там набежала если не космическая, то явно не по карману Сереге.

– Танюх, – задумчиво проговорил я, – а сколько стоит хранение на штрафстоянке за день?

– Не знаю точно, – пожала она плечами. – Тыщу рублей типа. Или две. А че?

Я быстро посчитал в уме. Значит, тысяч двадцать. Плюс эвакуация – еще сколько-то. Итого под тридцатку. Уверен, красная цена этой «девятке» не больше. Но тут уже дело принципа.

– Серый, че с машиной? – напомнила о себе Танюха.

– Я про нее забыл, – признался я. – Совсем. И она там уже дней десять стоит. Даже больше.

– Ой! – Танюха всплеснула руками. – Серега, ты чего⁈ Там же каждый день деньги капают!

– Знаю, – буркнул я. – Так что, видимо, рынок откладывается. Нужно идти разбираться. Танюх, а ты, случайно, не знаешь, как машину со штрафстоянки забирают? Куда идти, что делать?

Стыдно признаться, но я в прошлой жизни витал в эмпиреях. Как сказала бы Ирина, абсолютно неприспособленный к жизни человек.

Танюха, видимо, тоже так считала, но сжалилась, не стала ничего говорить о моей житейской глупости. Лишь задумалась, накручивая прядь на палец.

– Не, ну я типа не в курсе. У меня же машины никогда не было. – Она помолчала секунду. – Слушай, а давай я Тиме позвоню? Он должен знать.

– Тиме? – переспросил я.

– Ну да, с третьего подъезда. Брательник Марата, у которого магазин. Тима этот хороший мужик, поможет точно.

Она уже доставала телефон.

– Алло, Тима? Привет, это Таня. Слушай, тут сосед, Серега со второго… он эта… машину ему надо забрать со штрафстоянки, гайцы забрали, а он типа не знает как.

Она слушала, кивала, потом протянула мне трубку.

– На, поговори с ним.

Я взял телефон.

– Алло, Тимур?

– Просто Тима, – поправил меня густой бас в трубке. – Слушай, Серега, все просто. Сначала в ГИБДД надо съездить, на Восстания, разрешение получить на выдачу машины. С собой паспорт, права и СТС обязательно. Там тебе бумажку дадут. Потом с этой бумажкой едешь на стоянку, платишь за эвакуацию и хранение и забираешь тачку. Все.

– Понятно, – кивнул я. – А сколько примерно выйдет?

– Ну, эвакуация тысячи три, хранение – там почасовая. У тебя сколько дней прошло?

– Одиннадцать.

Тима присвистнул.

– Ого. А че за тачка?

– Да «девятка».

Он расхохотался:

– Серьезно? Забудь ты о ней, штраф дороже выйдет. Ха-ха-ха!

– Ясно. Спасибо большое.

– Да не за что. Если че – звони, помогу. Танька номер знает.

Я вернул трубку Танюхе.

– Значит, ГИБДД, – повторил я, мысленно составляя план действий. – Документы взять, паспорт, права, СТС…

– И деньги, – напомнила Танюха. – Там на месте платить придется.

Я кивнул. Деньги еще оставались, но уже впритык. Хватит на штраф, надеюсь, и на продукты. Надо бы проверить, что там с виртуальным счетом…

– Таня, а ты не могла бы со мной съездить? – попросил я.

Соседка на секунду задумалась, потом кивнула.

– Ладно. Типа составлю тебе компанию, только Степку по пути отведем в школу. Все равно заказов на клининг сегодня нет. А на рынок потом по дороге заскочим.

– Отлично, – обрадовался я. – Тогда жди, я быстро оденусь.

* * *

Через двадцать минут мы уже сидели в такси, которое петляло по утреннему городу, направляясь к отделению ГИБДД на улице Восстания. Водитель молча крутил руль.

Танюха, устроившаяся сзади у окна, принялась рассказывать про свою подругу Ленку, которая захомутала какого-то богатого сетевого писателя и теперь всем жаловалась на несправедливость жизни.

– Она вообще глупая, – вещала Танюха, не обращая внимания на то, что мы в третий раз проезжаем мимо одного и того же торгового центра. – Только и может, что жопой крутить! Ленка вообще хитрая! Сначала делает вид, что мужик ей нравится, заманивает его, а когда тот весь закипает, обламывает и делает вид, что типа вообще не хочет с ним общаться, представляешь, Серый? И мужики, идиоты, ведутся!

– Понятно, – буркнул я, глядя в окно. – Значит, работает ее стратегия.

– Ага… – растерялась Танюха. – Просто это же обман!

– А накладные ресницы не обман?

– Да ну тебя! – Соседка обиделась. – Я с тобой как с другом, а ты Ленку поддерживаешь.

Такси свернуло к неказистому зданию ГИБДД, спрятавшемуся в закоулках старого района, и затормозило у светофора.

– Нам сюда, – сказал я.

Мы вышли на ветер, Танюха моментально вжала голову в плечи, а я на ходу проверил паспорт, права и СТС.

Здание встретило стандартным набором: серая плитка, входная рамка металлоискателя, очередь у окошка.

Когда до меня дошла очередь, старший сержант с толстыми пальцами поднял глаза.

– Чего вам?

– Машину эвакуировали. Нужен допуск на выдачу.

– Документы.

Я передал паспорт, права, СТС. Сержант пробил данные через базу, постукивая по клавишам.

– ВАЗ-2109… номер… мм… стоит на спецстоянке №3, Горьковское шоссе, сорок восьмой километр. Нарушение – «Остановка запрещена». Постановление уже вынесено.

– Понятно.

– До разрешения я вам форму не дам, – буркнул он. – Сначала протокол получите.

Он протянул лист с постановлением.

– Штраф три тысячи. Если оплатите в течение двадцати дней – будет полторы. На стоянке отдельный тариф: первые сутки бесплатно, дальше – начисление за хранение.

– Разрешение?

– Сейчас оформлю.

Он поставил подпись, печать, протянул мне бумагу.

– С этим – на стоянку. Машину выдадут после оплаты услуг эвакуации и хранения.

Он напечатал что-то на принтере, который заскрежетал, словно умирающий робот, и протянул мне бумажку.

– Вот разрешение. Предъявите на стоянке вместе с документами. Оплату там на месте примут.

– Спасибо, – сказал я, забирая разрешение.

Танюха, стоявшая рядом и с любопытством разглядывавшая стенд с фотографиями аварий, подошла ближе.

– Ну че, пошли дальше?

– Пошли.

До штрафстоянки мы добирались на другом такси – этот водитель срезал через гаражи, петлял между теплотрассами, пару раз выныривал на какие-то промзоны, и в итоге полчаса мы ехали туда, куда по прямой можно было домчаться за пятнадцать.

Танюха не умолкала ни на секунду. То рассказывала, как у богатых иностранцев, где она подрабатывала, в квартирах бывает такой срач, что хоть санитаров вызывай, то перескакивала на Степку, который получил пятерку по математике, и ногти грыз всего один раз, и теперь надумал идти на бокс, но хрен ему, а не бокс, конечно, потому что не хватало еще, чтобы нос сломал.

Я слушал краем уха, размышляя, что делаю унылое, но важное дело, и еще одно такое же меня ждет, когда я буду разбираться с прочими долгами. Что там за кредит? Кому из соседей я еще должен?

Штрафстоянка встретила нас тоскливым пейзажем: высокий гофролистный забор, сверху колючка, внутри ровный пустырь, на котором рядами стояли машины. Серегина «девятка» где-то там, скрытая среди таких же несчастных.

У будки охраны сидел мужчина лет пятидесяти с таким бумажным лицом, как будто его всю жизнь сушили на веревке между двумя балконами. На столике перед ним стоял планшет с включенным сериалом

Он нехотя поднял глаза:

– Чего надо?

– Машину забрать. – Я протянул разрешение из ГИБДД, паспорт, СТС. – Девятка, вот номер.

Мужик взял бумаги, пролистал, потом достал из толстой папки журнал.

– Так… Восемнадцатого эвакуировали… Сегодня двадцать девятое. – Он что-то подсчитывал, шевеля губами. – Эвакуация… Хранение… Сутки первые бесплатно… дальше по тарифу… Итого четырнадцать четыреста.

Я только выдохнул.

– Оплатить тут можно?

– Можно. Нал, перевод. – Он сунул квитанцию с реквизитами, а когда я расплатился наличкой, сказал: – Ждите. Сейчас выгоню.

Он ушел за ворота. Мы остались стоять под ветром, который был настолько ледяной, что хотелось обратно в такси, даже в то, что кружило окольными путями.

Танюха вдруг покачала головой.

– Дорого, да? Что ж ты так, Серый?

– Дорого, – согласился я. – Забыл, блин, совсем.

– Про всякие типа омега-3 не забываешь, а про машину забыл? Ну ты, конечно, не от мира сего. Прям как с дуба на кактус! С такими штрафами нужно было, роняя тапки, в тот же день сюда мчаться!

Я это знал и без нее. Причем такими же были и мои друзья, и знакомые из моего круга – тут уж как-то так все работало. Либо ты крепко стоишь на земле, либо ученый. И то и другое в одном человеке я встречал крайне редко.

Через несколько минут из-за ворот выехала моя «девятка» – грязная, с пылью на стеклах и примятым бампером. Мужик вылез, хлопнул дверью и протянул мне ключи.

– Вот. Проверяйте.

Я обошел машину, оценивая масштаб бедствия. Салон пребывал в том же состоянии: захламленный, с пустыми бутылками на заднем сиденье, окурками в пепельнице и каким-то забытым пакетом под ногами. Когда я открыл дверь, запах затхлости и сигарет ударил в нос так, что захотелось отшатнуться. Видимо, Серега-младший относился к машине примерно так же, как к собственному телу – без должного уважения.

– Серый, это вообще жесть, – сморщилась Танюха, заглядывая через мое плечо. – Ты типа когда последний раз убирался в машине?

– Давно, – буркнул я, садясь за руль.

Завелась «девятка» не сразу. Пришлось покрутить ключ раза три, прежде чем мотор заработал с хриплым рокотом. Я дал газу, проверил тормоза, подергал руль. Все работало, хотя машина и выглядела так, будто ее только что выкопали из болота.

– Ну все, поехали, – сказал я Танюхе. – Садись.

Она устроилась на переднем сиденье, отодвинув пустую бутылку ногой.

– Типа теперь на рынок?

– Теперь на рынок, – кивнул я, выстраивая на телефоне маршрут. – Заодно проветрим салон.

Я вырулил за ворота и поехал.

* * *

Вести машину по городу после такого перерыва было странно. Руки еще помнили, как держать руль, ноги – как нажимать на педали, но ощущение было такое, будто управляешь чужой машиной. Впрочем, так оно и было.

Танюха сидела рядом и смотрела в окно, иногда комментируя дорогу.

– Серый, ты че так медленно едешь? Тут знак типа шестьдесят километров, а ты сорок.

– Не торопимся, – ответил я, перестраиваясь в правый ряд. – Машину давно не водил, надо привыкнуть.

– А-а-а. Ну ладно. Забыла уже, что ты квасил сильно.

Она замолчала, а я сосредоточился на дороге. Координация действительно улучшилась: руки не дрожали, реакция стала быстрее, глаза фокусировались четко. Система не выдавала никаких предупреждений, значит, вождение не представляло опасности.

Через час мы свернули на парковку у Центрального рынка Казани, который, по словам Танюхи, раньше назывался Колхозным.

– Ну вот и приехали, – сказала она, вылезая из машины. – Давай теперь овощи нормальные купим, а то у Марата одни тухлые огурцы-помидоры.

– Давай, – согласился я, запирая «девятку».

А уже через минуту и думать забыл о машине и штрафстоянке, потому что для меня рынок – это отдельная песня, суровая, прекрасная и манящая. Если хороший продуктовый магазин, да еще от фермерского производителя – это просто гимн, то рынок – это ода, панегирик, славословие и хвалебная песнь о еде одновременно!

Я всегда страсть как любил ходить на рынок, потому что именно здесь можно торговаться или просто болтать с продавцами и другими покупателями, обсуждая преимущества и недостатки хороших херсонских арбузов над астраханскими, и наоборот. Здесь всегда обитали люди опытные, понимающие. Здесь можно было самозабвенно выбирать тугую редисочку или пупырчатые огурчики, пробовать творог и мед, дегустировать слезящуюся, чуть солоноватую, овечью брынзу, которую правильно умеют делать лишь турки-месхетинцы. А сало! Нежное, чуть-чуть розоватое, словно бедро нимфы, в тонюсеньких мясных прожилках, сало. Только здесь можно накупить всевозможных продуктов, самых свежих и при этом на любой вкус. Можно просто так побродить меж рядов с рыбой, заглянуть в тихую бухту куриного ряда, прошвырнуться у палаток с бараниной, постоять, принюхиваясь, у длинных полок с восточными приправами…

Но главное все же – здесь всегда можно окунуться в атмосферу того самого самобытного вайба, так сказать, воспроизвести «хождение в народ», как в былые времена любили повторять за старикашкой Герценом.

Поэтому я всегда с удовольствием, еще в той прошлой жизни, ходил туда со своей первой женой Беллой. Это у нас традиция такая была, семейная – ходить по воскресеньям на рынок. К сожалению, Ирина такие мероприятия категорически не признавала, мол, пустая трата времени, проще закупиться во «ВкусВилле», а еще там толкаются, скучно и воняет. Поэтому ходил я туда все время второго брака, до самой смерти, сам.

И вот сейчас мы с Танюхой, протискиваясь сквозь толпу покупателей, вошли в святая святых рынка, туда, где располагались молочные ряды с их кисловатым запахом сыворотки и творога.

– Ой, глянь, какой сыр! – воскликнула Танюха, жадно облизываясь. – Берем!

– Нет, Танюха, сыр надо брать не тут, – сказал я.

И мы направились к пожилой азербайджанке (а может, турчанке, точно не разберешь), которая сидела в стороне от общего шума и продавала овечью брынзу.

Та лежала на деревянном подносе тугими, крепко сбитыми кусками, которые источали мутноватую солоноватую слезу, и выбор такой я сделал не случайно. В ней и белка больше, чем в большинстве мягких сыров, и жирность умеренная, и кальций усваивается лучше благодаря высокой влажности продукта, ну и, разумеется, живые молочнокислые бактерии никуда не делись, тогда как в твердых сырах их и след простыл. Да и просто – вкусно.

Мы взяли у нее, прикидывая в уме соотношение цены и пользы, аж по килограмму этой превосходной овечьей брынзы.

– А ты понимаешь! – похвалила меня продавщица с улыбкой на морщинистом лице и тут же, видя наше благожелательное отношение, уговорила взять еще небольшой кусок старого тугого сыра с пряными травами.

Видно было, что он поспевал долго и в правильных условиях, потому мы и согласились. То есть я согласился, а Танюха просто кивала и глотала слюни.

А еще мы у нее прикупили густой крестьянской сметаны, которая имела желтоватый цвет, сбитый в виде шарика кусочек масла из цельного коровьего молока, и рассыпчатый творог, столбики и кусочки которого влажно блестели золотистыми жиринками на изгибах.

– Сережа, а почему мы у той продавщицы не стали брать? – спросила Танюха. – У нее же дешевле! Я всегда только у нее беру.

– Ты ее руки видела? – ответил я вопросом на вопрос. – Грязь под ногтями, да и сама она какая-то неопрятная, неухоженная. Вон космы немытые висят. Нет, Таня, нам такого не нужно.

И я потянул ее в рыбные ряды. Зашел и остолбенел.

О, рыба… Рыба – это не только полезно, это еще и вкусно! Аж глаза разбегаются!

На льду лежали свежие щуки, лещи, окуни, жерех – улов из Волги и Камы, как разрекламировал свой товар продавец. По соседству манили пучеглазые камбала и палтус, скумбрия, треска, пикша – морская рыба выглядела не хуже речной. А еще филе каких-то невиданных рыб, даже осетры – и то были. Отдельно стояли батареи баночек с красной икрой разных сортов и всякой другой вроде щучьей.

Но я уверенно потянул Танюху к самым дальним рядам, где продавалась всякая мелкая, «сорная», рыбешка, ее сюда привозили откуда-то с моря. Тюлечка! Кильку эту, как я понял из богатых пояснений продавца, привозили с Каспия.

– Нам, пожалуйста, по килограмму, – сразу сказал я.

– Не много? – обеспокоенно спросила Танюха. – Степку не заставишь эту рыбу есть.

– Там много омега-3 жиров, но это полезные жиры, Татьяна…

– Во! А я что говорила? – торжествующе перебила Таня. – Про омеги свои помнишь всегда! Ну и? Что с ними не так? С твоими омега-три всякими жирами?

– С ним все так, – улыбнулся я. – Они снижают воспаление, поддерживают сердечно-сосудистую систему и улучшают работу мозга. А Степке ты можешь делать рыбные котлетки или наггетсы: накрути фарш, добавь туда яйцо, немного овсянки или тертой морковки для мягкости.

Продавец, сухощавый мужик с бородкой, услышав об этом, гордо разулыбался и, подняв указательный палец, изрек:

– Истину говорит молодой человек! Ученый, наверное?

– Ученый! Ум аж из ушей льется! – буркнула Танюха и алчно уточнила: – По два килограмма!

И вот мы стали обладателями этой замечательной рыбки. Она была хоть и мелкая, зато полезно жирная, потому что все эти омега-3 жиры буквально выпрыгивали из нее.

Затем я взял нам понемногу филе минтая, его привозили с Дальнего Востока, но тем не менее оно было сочным и прекрасно годилось для правильных и полезных ужинов. К примеру, если потушить филе с травами и лимончиком в духовке…

С мысли сбил чей-то язвительный голос:

– Какие люди и без охраны!

Подняв голову, увидел Эльвиру, медсестру из неотложки. Ту самую, которая явилась ко мне с бутылкой вина после операции на дочери Хусаинова.