Текст книги "Двадцать два несчастья 2 (СИ)"
Автор книги: Данияр Сугралинов
Соавторы: А. Фонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
– Мочегонный эффект? – догадалась Алла Викторовна. Все-таки она была медсестра.
– Да, там брусничник. Обычно я листья от брусники беру, но когда их нет, и ягоды сойдут. Поэтому на ночь пить его надо умеренно. Лучше с утра. Или в баню. Тогда тоже хорошо.
– И все? – не сдавалась соседка.
– Еще там корица, – сказал я. – Я вам уже говорил, что при диабете она полезна, но женщинам корицу вообще каждый день употреблять надо. Можно с кофе. Да и мужчинам тоже не помешает. И ромашка, потому что к вечеру желательно успокоиться. В целом получается так: имбирь дает противовоспалительный эффект и помогает пищеварению, ромашка успокаивает, мята расслабляет, а про бруснику я уже говорил.
– И все?
– И все, – подтвердил я.
– Странно, ингредиенты вроде простые, а вкус замечательный, – сделала мне комплемент Алла Викторовна.
– Так что вы мне рассказать хотели? – напомнил я, когда, на мой взгляд, долг гостеприимства был выполнен.
– Да тут такое дело… – замялась Алла Викторовна, отхлебнула из чашки еще и сказала со вздохом: – Ты знаешь, Ахметовы на тебя заявление ведь написали и подписи теперь с жильцов собирают. Заявление о выселении.
От удивления у меня аж челюсть отпала.
– В каком смысле?
– Вот в таком. В прямом. Они… решили тебя отсюда выселить…
– С какой стати? – удивился я. – Квартира у меня в собственности.
– Ой ли? – хмыкнула соседка.
Стоп, а ведь Михалыч упоминал, что Серега заложил квартиру. И раз допустил просрочку по коммуналке, то и выплаты по кредиту, скорее всего, тоже. Но в телефоне никаких звонков или сообщений от банка… Странно. Наверное, Серега все же потерял телефон, а номер не восстановил. Или, наоборот, специально сменил, чтобы кредиторы не искали. Надо найти и проверить все документы по этой квартире.
Я покачал головой.
– Все равно это не дает им права.
– Ну вот, видимо, ты им мешаешь, – нахмурилась соседка. – И даже если не смогут выселить, нервы все вытянут.
– Что конкретно они уже сделали?
– Как я и говорила, подписи собирают. Хотят, чтобы ТСЖ и участковый занялись тобой – жалуются на шум, пьянки, мусор. Говорят, ты мешаешь жить. Многие уверены, что тебя через суд могут заставить квартиру продать или признать неблагополучным жильцом. Плюс кредит на тебе висит, все знают, ты же ходил у всех деньги клянчил на него. Хотят и в банк идти жаловаться.
Да что ж такое-то! Похоже, мне придется обойти всех соседей и выяснить, кому и сколько Серега, то есть, уже я, должен.
– Так чем я им могу мешать?
– Здрасьте! Сережа! Забыл, как раньше постоянно буянил? Пьянки, музыка, мусор даже ленился выбрасывать, на площадку выставлял!
– Так то было раньше. Сейчас же я не буяню, и все спокойно, тихо. Уже сколько дней!
– Сколько? – скептически задала риторический вопрос Алла Викторовна. – Никто даже не заметил, как ты изменился, все по инерции думают, что ты такой же. И что возмущает, много кто их поддерживает. Представь себе, что очень много… Гариповы вот, да тот же Брыжжак подписал. И под тобой живут вот эти… молодежь… Ты им там замечания делал, вот они тоже подписались. Ну, в общем, озлобленного народа хватает, так что будь, пожалуйста, осторожен, Сережа, потому что за тобой сейчас глаз да глаз будет.
– Ну, вы-то хоть, Алла Викторовна, не подписали? – печально усмехнулся я.
– Нет, я не подписала, но ты не радуйся: у нас из всего подъезда, может, две-три квартиры только не подписали, – огорошила меня она. – Все остальные согласны.
Ну дела… Ладно, с этим вопросом я разберусь тоже. В конце концов, если разберусь с кредитом, я могу эту квартиру продать и купить в другом месте. Где не будет этих шумных соседей. Может, даже где-то в пригороде, чтобы была зеленая зона и свежий воздух.
А вообще, я давно хотел из этого города уезжать, раз у Сереги здесь столько проблем. Может, даже вернусь в Москву. Цены на недвижку в Казани, к моему удивлению, близки к столичным, так что должно хватить и на что-то в Москве. И работу точно найду. Возможно, даже в ту же клинику, где я работал, устроюсь.
Где-то в глубине души царапнула мысль о Серегиных родителях, но я трусливо попытался ее отогнать: мне сейчас надо думать о том, чтобы выгадать себе еще времени.
Мы еще перекинулись парой слов, и Алла Викторовна ушла, а я сел и задумался – что теперь делать?
А потом вспомнил. Нашел в телефоне ближайшую ветеринарную клинику, Серегин рюкзак, уложил туда старый теплый свитер и, поскандалив с Валерой, запихал его внутрь.
Ветклиника оказалась в двадцати минутах ходьбы, на первом этаже жилого дома. Врач, молодая женщина лет тридцати, осмотрела Валеру быстро и профессионально. Послушала, пощупала, заглянула в глаза и уши, покачала головой. Котенок даже не рыпнулся.
– Конъюнктивит запущенный, но вылечим, – сказала она, доставая из шкафчика тюбик мази и флакон капель. – Вот это – три раза в день, а капли – утром и вечером. Неделю покапаете – и все пройдет. Лишай у вас тоже почти прошел. Молодец, что занимались. А глистов гнали?
Я кивнул, и она одобрительно хмыкнула, выписывая рецепт.
– Тогда через две-три недели приходите на вакцинацию. И кормите нормально – котенок худой. – Она протянула мне бумажку с назначениями, погладила Валеру по макушке и добавила с усмешкой: – Повезло ему с вами. Обычно таких на помойке и бросают.
Глава 7
Вернувшись от ветеринара, я посадил Валеру в его новый дом – специальную лежанку для кошек, которую купил по дороге из ветклиники. Мягкая корзинка с высокими бортиками, обшитая серым плюшем, выглядела вполне уютно, я бы и сам в такой полежал, всяко лучше убитого дивана Сереги.
Валера недоверчиво обнюхал края, потоптался на месте передними лапами, словно проверяя качество подстилки, и, наконец, уселся в самом центре, мяукнул, демонстративно отвернулся и принялся вылизывать переднюю лапу. Конус на шее, разумеется, мешал и тут – язык не доставал до шерсти, но котенок упорно продолжал попытки. Через минуту сдался, свернулся клубком и закрыл глаза.
А я вернулся мыслями к тому, о чем рассказала Алла Викторовна.
В прошлой жизни, когда был в непонятках, тревоге и каких-то негативных мыслях, я начинал какую-нибудь механическую работу: мыть посуду, подметать пол, вешать полочки, обрезать деревья и кусты на даче (в той жизни у меня была шикарная дача, и я часто любил там возиться с растениями, считал, что работа на земле – это своего рода духовная практика, почти как молитва) или в крайнем случае перебирать старые бумаги, откладывая все, что шло на выброс.
Так и сейчас. После того как дорогая соседка специально или нет испортила мне настроение, я занялся тем, что полез в диван. Мне и в голову не приходило, что в нем можно что-то спрятать, совсем забыл о такой конструкции, но оказалось, что Серегин диван именно такой.
Приподняв сиденье, я выругался и долго смотрел на склад наваленного туда барахла.
Потом, глянув на спящего Валеру, принялся за дело. Влез в диван, вытащил оттуда старые коньки, клюшку, старый советский хоккей с обломанными фигурками, альбом с футбольными наклейками, запыленную игровую консоль, перевязанную бечевкой стопку вздувшихся от времени и сырости журналов «Наука и жизнь» и «Страна игр», пакеты в пакетах, две пустые банки с засохшим там непонятно чем, ракушками и камушками из моря – видимо, что-то такое привозили и пытались сделать аквариум. Возможно даже, это какие-то водоросли, но я, конечно же, все выброшу. Ну, кроме журналов.
Сначала у меня сложилось впечатление, что в этой горе хлама – все самое ценное, чтобы было в жизни Сереги. То, что не поднялась рука выкинуть. И у меня в той жизни было почти так же, пока не сгорело вместе с домиком на старой даче, где и хранилось.
Но когда я обнаружил старый фотоальбом с порванными и пожелтевшими черно-белыми фотографиями… Нет, этот хлам был не Серегин, а даже если и его, то не весь.
Это была квартира его бабушки. Именно его бабушки, потому что я заметил на фотографиях и самого Серегу, еще маленького, и его родителей, молодых и с надеждой на лицах.
А самому Сереге, видимо, квартира досталась по наследству. И, возможно, не в лучший период его жизни, раз у него даже не дошли руки разобрать этот хлам.
Рассортировав вещи (что-то на мусорку, что-то оставлю, чтобы изучить жизнь Сереги), в опустевшем пространстве диванного хранилища я заметил забившуюся под боковую обивку небольшую пухлую папку. Она была явно новее всего остального барахла и, может, даже провалилась туда, а не была специально уложена.
Я достал ее – самая обычная белая папка на завязках, правда, изрядно потрепанная и уже не совсем белая. Открыл и обнаружил кучу бумажек, которые касались Сереги: здесь была и его переписка с Наташей и даже с какой-то Верой; школьные тетради, дневник за седьмой класс, еще какие-то бумаги – это все я отложил, просмотрю позже. И сильно обрадовался, увидев блокнот Сергея – старый, потрепанный, но, судя по последним записям, а они были недавними, актуальный. Больше всего меня порадовало то, что на последней странице вверх ногами были выписаны пароли, в том числе от Госуслуг и от компьютера.
Интернет я оплатил и подключил, поэтому сейчас, изрядно порадовавшись, включил комп и открыл браузер Сереги. Подгрузилось множество незакрытых вкладок… Да уж, порнушкой молодой человек увлекался горячо и беззаветно. Хорошо хоть вкусы у него были вполне традиционные. Подавив вдруг вспыхнувший интерес, я быстро закрыл все эти вкладки, после чего перешел к закладкам.
О! Вот оно! Нашел ссылку на mail.ru, кликнул и… открылась страница его почты, причем уже залогиненная. Полистал и убедился, что электронка его не представляла никакого интереса – возможно, ей давно не пользовались, а может, у него какие-то дополнительные еще были…
Ну не верю я, что там, на электронной почте, могут быть только ежемесячные расчетные листы с начислением зарплаты из больницы, какие-то распоряжения и приказы по поводу сдачи отчетов на определенные сроки – и на этом все! А больше ничего не было. Ни личной переписки, ничего. А, ну еще была парочка поздравлений с днем рождения, да и то от медицинских сайтов. Что-то не то.
Затем я открыл Госуслуги, залогинился, получил сообщение с кодом и ввел его. Успешно!
Первое, на что бросил взгляд – несколько непрочитанных уведомлений, включая долги по ЖКХ и штрафы ГИБДД.
Самое последнее как раз и касалось того, что поступило судебное решение, по которому мне назначено выплатить компенсации родственникам пациентов в рамках гражданского иска… по три миллиона!
Надо же, не обманул «няшка» Рубинштейн, мать его так. И сумма какая-то… бешеная. Обычно при таких случаях раз в десять меньше, а тут… прямо как будто по верхней границе назначили, чтоб уж до конца растоптать меня. Уверен, никто даже не попытался разобраться ни в деталях, ни в обстоятельствах. Просто между делом, как будто в курилке быстро порешали: три смерти – значит, три миллиона каждому. Готово. И все быстро задним числом провернули, пока я не очухался и не начал дергаться.
Самое паршивое – я понятия не имел, что там натворил Серега. В чем именно ошибся-то?
Я посмотрел на это все, почесал затылок и решил, что сегодня уже поздно, и я ничего не сделаю.
А вот завтра, пожалуй, найму адвоката, причем не буду брать никого из Казани, раз товарищ Хусаинов мне подробно и внятно объяснил, что у него здесь все схвачено. Скорее всего, возьму знакомого адвоката из Москвы, скажу ему, что мне рекомендовал его доктор Епиходов.
А что, это мысль!
И кстати, я придумал вполне достоверную версию, которая поможет перекинуть небольшой мостик к моей прошлой жизни. Фамилия у меня Епиходов, имя – Сергей. Если у людей из той, прежней, жизни возникнут вопросы к моей новой личности, скажу, что я внебрачный сын Епиходова Сергея Николаевича, а мать дала мне имя в его честь. После такого придраться будет сложно. Вряд ли кто-то станет глубоко копать, выяснять, что у того Сергея отец тоже Епиходов и так далее. В крайнем случае можно сказать, что тот взял фамилию из-за благозвучия.
Ну, или еще что-нибудь эдакое выдумаю.
Я углубился в другие бумаги Сереги и выпал из реальности на некоторое время.
Пока я разбирался с документами, обнаружил еще одно уведомление на Госуслугах – свежее, минуты две как пришло. Немало удивившись, полез туда и хмыкнул: это было официальное уведомление из больницы номер девять о том, что Епиходов Сергей Николаевич приглашается на заседание внеплановой комиссии по разбору летальных исходов и качеству медицинской помощи. Честно говоря, у меня аж челюсть отпала.
Насколько я знаю, основная ответственность за организационный бардак и допуски лежит на руководстве, но лечащий врач тоже отвечает за свои решения. Однако крайних обычно ищут среди начальства.
Кроме того, на операцию, которую я делал Лейле, мне дал разрешение лично Харитонов – пусть и не в письменной форме, а в устной, но при многих свидетелях – уверен, что и тому Сереге Епиходову на операции тех троих пациентов, которые умерли, тоже давало распоряжение и разрешение руководство. Более того, я так до сих пор и не понимал, почему Сереге, взрослому хирургу, дали делать операцию ребенку – ведь для этого есть свои, детские, врачи – и где были остальные хирурги, когда у него пошли косяком вот эти проблемы? Почему не перепроверяли диагнозы? Почему после этого его не отправили на переподготовку? И вообще, вопросов было более чем достаточно.
И тут еще вот эта комиссия так внезапно нагрянула. Причем не явиться я в принципе не могу, потому что проблем у меня тогда будет вообще выше крыши – тем более, если я буду подавать на суд, все вот эти справки мне тоже придется собирать. Более того, меня должны были уведомить за две недели, а не за полсуток, во всяком случае, по Трудовому кодексу. Хотя… Не просто так они воткнули слово «внеплановой».
И здесь мелькнула мысль: а если бы я не успел вернуться из Москвы?
Нет, нельзя больше откладывать.
Поэтому я прямо сейчас сел и написал адвокату письмо такого содержания:
'Уважаемый Артур Давидович!
Обращаюсь к Вам по настоятельной рекомендации Сергея Николаевича Епиходова.
Меня зовут так же, как и его, Сергей Николаевич Епиходов. Я проживаю на данный момент в городе Казань. И по странному совпадению я тоже врач, как и покойный С. Н.
Артур Давидович!
Обращаюсь к Вам с убедительной просьбой стать моим адвокатом.
Очень нужна Ваша помощь и опыт.
Дело у меня непростое. И помочь мне по силам только Вам.
Кратко опишу проблему. В общем, ситуация на данный момент сложилась такая: меня незаконно уволили (точнее, вынудили уйти) с работы (приказ об увольнении прилагаю). Я работал в городской больнице №9 в отделении хирургии. Помимо этого, мне инкриминируют смерть трех пациентов, якобы последовавшей ввиду моего халатного отношения и неправильной постановки диагнозов. Причем один из умерших – ребенок. Уточняю, что я обычный врач, а не завотделением и не главврач (!).
На сегодняшний день уже состоялось заседание городского суда, причем обращаю Ваше внимание на то, что уведомление в оригинале мне отправили за 2 часа до процесса на Госуслуги и за 1 день – почтой на работу, с которой я уже неделю как был уволен. По телефону секретарь суда не сообщала. Таким образом, заседание прошло без меня (копию судебного решения прилагаю).
Также я только что, поздним вечером (в 21:00), получил уведомление через Госуслуги о том, что завтра в 12 часов дня состоится заседание внеплановой комиссии по разбору летальных исходов и качеству медицинской помощи (само уведомление и скрин с Госуслуг со временем получения уведомления прилагаю).
Комиссия будет заседать в Казанской горбольнице №9, откуда я уволился.
Так как в этом деле замешаны влиятельные люди города, полагаю, что решение апелляционного суда по Татарстану, как и решение городского суда г. Казани, заранее будет отрицательным.
При этом я очень рассчитываю на кассацию и на Вашу поддержку в подаче документов и моей защите. В крайнем случае я готов идти до Верховного суда.
Буду признателен за любой ответ и прошу сообщить – возьметесь ли Вы за мое дело или нет?
С ув. Епиходов С. Н.'.
И отправил электронку Караяннису.
Да, это был хитрожопый потомок еще тех первых греческих торговцев, которые в незапамятные времена осели в Российской Империи. Если он возьмется – однозначно, дело я выиграю. Правда, обойдется мне это ой как дорого. Но зато я обелю свое новое имя и репутацию.
Ну что ж, одно великое дело я сделал.
А ведь без его помощи я, пожалуй, эту ситуацию сам не вытяну. Считаю, если можно привлечь к делу лучших профессионалов, лучше так и сделать.
Просто я реально осознавал, что апелляционный суд Татарстана, который тоже находится в Казани, однозначно под давлением Хусаинова, и он стопроцентно поддержит решение городского суда. Но я был уверен, что уж кассационный суд и апелляцию, и городской суд поставит раком. Поэтому решил срочно пообщаться с этим адвокатом.
Караяннис был толковый профессионал, можно сказать, самородок и хоть драл с клиентов три шкуры, но я все-таки надеялся, что в результате нормально сниму за моральный ущерб, и этого хватит оплатить все. Еще и останется. На Мальдивы.
К тому же есть ведь еще деньги на виртуальном счете. И с помощью этого адвоката, пообещав ему треть, я их рано или поздно получу (он в лепешку расшибется, но найдет их даже в Гондурасе).
И Караяннис не обманул моих ожиданий. Потому что на электронку Сергея минут через десять пришел ответ:
'Не удивлюсь, если вы с Епиходовым родственники!:-)
Здравствуйте, Сергей Николаевич! Прежде чем ответить на ваш запрос, скажите, вы состоите в профсоюзе, я надеюсь? Нужно уточнить, поступало ли перед вашим увольнением в первичную профсоюзную организацию Казанской горбольницы № 9 уведомление о рассмотрении ситуации с вашими «просчетами» в диагнозах пациентов и о запланированной комиссии. Завтра же возьмите оттуда или заверенный скан уведомления (если таковой есть), или справку из ППО о том, что уведомления не было. Скан пришлите мне, тогда уже будем разговаривать по существу и что-то думать.
С ув. Караяннис'.
Я ответил лаконично:
'Спасибо, Давид Александрович, за ответ. Сделаю!
С ув. Епиходов С. Н.'.
Ну, супер! Уже понемногу движемся вперед.
Главное, не отказал.
Считай, не отказал!
С этими мыслями я вернулся в реальность – завтра пойду на комиссию, а заодно нужно выяснить, состоял ли Серега в профсоюзе. Судя по его безалаберности – вряд ли. Но все равно лучше проверить. К сожалению, или к счастью, комиссия заседала в двенадцать часов – неужели до двенадцати тридцати, когда начинается обед, за полчаса они готовы все выслушать и сделать полный анализ? Очень сомневаюсь. Явно тут какая-то подстава, такая же, как и с судом.
Но я возьму с собой диктофончик и все запишу. Жаль, что в свой прошлый визит к Харитонову, когда там сыпали угрозами, не догадался.
Я проверил телефон Сергея и с печалью констатировал, что тот не только с виду звезд с неба не хватал. Нормального диктофона там не имелось, а тот, что был, записывал, только если в него орать. Да уж, этой модели уже лет семь-восемь, наверное.
Пу-пу-пу…
Решил, что завтра с утра первое, что сделаю, – это пойду в магазин, куплю хороший костюм для Сергея, обувь, а также сделаю стрижку. И обязательно заведу новый телефон. Надеюсь, денег, оставшихся после Москвы, хватит.
Да, это вернет меня к пустому карману, но прийти на комиссию в том отрепье, в котором ходил Епиходов, я себе позволить не мог – довольно. Не хочу больше ловить на себе пренебрежительные взгляды отожравшихся и лощеных победителей отрицательного отбора.
С этими утешительными мыслями я оделся и пошел прогуляться перед сном.
Вечерняя прогулка, как я знал из своего опыта и множества исследований, творит чудеса с качеством сна, способствуя общему расслаблению организма. Десять-пятнадцать минут по своему кварталу или вокруг дома снизят возбуждение центральной нервной системы после напряженного дня, а главное, создадут условия для естественной выработки мелатонина, гормона сна. А еще обеспечат более быстрое засыпание и продлят глубокие фазы сна, когда организм активно восстанавливается на клеточном уровне.
Вообще, как человек пожилой в прошлой жизни, я столкнулся с проблемой засыпания и ночных пробуждений, когда посреди ночи лежишь, не понимая, как уснуть. Иногда это доходило до хронической бессонницы, которая длилась месяцами, медленно меня убивая.
Как ученый, я, конечно, с большим интересом изучал все исследования на эту тему и нашел способы с этим справляться безо всяких медикаментов. Но тело Сереги еще молодое, а потому проблем с засыпанием у него нет. Наоборот, мне кажется, он-то как раз мог дрыхнуть сутками. Но улучшить качество сна никогда не помешает. Лучше шесть-семь часов здорового сна, чем двенадцать – беспокойного. Или в пьяном угаре.
Я неспешно шагал по знакомым дворам, вдыхая прохладный осенний воздух. Где-то над головой шелестели последние листья на деревьях, вдалеке лаяла собака, а из окон первых этажей доносились приглушенные звуки телевизоров и разговоров.
У магазина Светки горел тусклый фонарь, отбрасывая желтоватые блики на мокрый асфальт, и я заметил мужчину в потертой кожаной куртке. Он прикуривал у входа. Я узнал в нем Марата, владельца точки.
– Сергей! – увидев меня, кивнул он.
– Вечер добрый, – ответил я, останавливаясь в паре шагов.
Марат затянулся, выдохнул дым в сторону и усмехнулся, разглядывая меня с нескрываемым любопытством.
– Слышал от Светки, что ты весь долг выплатил, – сказал он, прищурившись от дыма. – В лотерею выиграл, что ли?
– Вроде того, – ответил я. – Повезло немного.
Марат прищурился, явно пытаясь понять, шучу я или говорю серьезно, но потом махнул рукой и кивнул с одобрением.
– Ну, молодец тогда, – сказал он. – Светка говорит, ты даже шоколадку ей подарил. Она до сих пор в шоке, если честно. Думала, от тебя никогда не дождемся.
Я усмехнулся.
– Бывает, – ответил я. – Жизнь – штука непредсказуемая.
– Это точно, – согласился Марат, снова затягиваясь. – Главное, смотри, больше не влезай в долги. Ты не отдал, а про тебя думают плохо. И в душе твоей как будто червячок точит изнутри, что не отдал. Долги как медленный яд, понимаешь?
– Понимаю, – улыбнулся я и пошел дальше. – Спокойной ночи, Марат.
– Ага, бывай, Сергей.
Гуляя дальше, я улыбался, потому что встреча с ним оказалась неожиданно приятной. Как-то по-доброму, по-соседски. Как будто я действительно решил свои проблемы и теперь мог спокойно бродить по улицам вечером, не оглядываясь через плечо.
Вернувшись домой, я первым делом проверил Валеру. Котенок спал в своей лежанке, свернувшись в крошечный клубочек, и тихонько посапывал, прижав к груди одну лапку. Конус на шее слегка сдвинулся набок, перекрывая воздух, и я осторожно поправил его.
Валера дернул ушком во сне, но не проснулся. Все-таки он еще совсем малыш.
Перед сном я решил принять ванную, до блеска отмытую Танюхой.
Набрал почти горячей воды, высыпал туда добрую горсть морской соли, размешал руками до полного растворения, наблюдая, как мелкие кристаллы исчезают в мутноватой воде. Потом, стянув с себя одежду, осторожно погрузился, прикрыл глаза, опустил голову на свернутое полотенце и позволил себе просто лежать, ничего не делая. Никаких мыслей о завтрашней комиссии, долгах, Ирине, Михайленко, Лысоткине, Лейле, Танюхе, Харитонове и Хусаинове. Только горячая вода, тишина и мое размеренное на 4−7–8 дыхание.
Минут через десять я почувствовал, как тело окончательно расслабилось, веки стали тяжелыми, а мысли – спокойными и вялыми. Это был верный признак того, что пора выбираться.
Я вылез из ванны, растерся жестким полотенцем, активируя кровообращение, надел чистую футболку и шорты и отправился на кухню, чтобы добавить кое-что в мою вечернюю программу релаксации.
Заварил травяной чай из ромашки. Как я объяснял Алле Викторовне, у такого сбора мягкий успокаивающий эффект, который помогает снизить тревожность, но даже без этого сам ритуал вечернего чаепития, теплая кружка в руках и травяной аромат дарят ощущение покоя и завершенности дня, что само по себе всегда помогало мне настроиться на сон. Жаль, забыл мед купить, ложечка бы не помешала – просто для вкуса.
Устроившись в кухне на стуле, я медленно пил чай. После двух ночей в кабине фуры и салоне «крузака» я наконец-то нормально посплю.
Тем временем пробудился Валера. Котенок выбрался из своей лежанки, подошел ко мне и вопросительно мяукнул.
– Нет, брат Валера, тебе чай нельзя, – сказал я, почесывая его за ушком. – А вот водички можно.
Я ткнул его в большую плошку с водой, которую специально поставил и менял каждый день, и котенок с жадностью принялся лакать, урча и фыркая.
Допив чай, я ополоснул кружку, выключил свет на кухне и направился в комнату.
Через несколько минут, лежа в темноте под тонким одеялом, почувствовал, как веки становятся невыносимо тяжелыми, дыхание замедляется, а тело погружается в приятную, теплую пустоту.
Девятый день моей новой жизни закончился, а завтра понедельник. Комиссия, возможно, профсоюз, адвокат, костюм, телефон – столько всего нужно успеть.
Но сейчас, ощущая, как расслабляется тело, я просто позволил себе отпустить все мысли и провалиться в глубокий, спокойный сон.
