Текст книги "Двадцать два несчастья 2 (СИ)"
Автор книги: Данияр Сугралинов
Соавторы: А. Фонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Глава 11
От того, как я поступил с Носик, на сердце сгустилась такая же мрачная тоска, какая была у меня, когда в первый раз не забрал Валеру с помойки.
От окончательного осознания этого я застыл в коридоре, да так неожиданно, что на меня чуть не налетел тревожный мужик в полосатой пижаме и с присобаченной к руке капельницей, стойку от которой он споро толкал впереди себя. Пробормотав что-то невразумительное, тревожный мужик стремительно ускакал дальше и свернул в сторону двери с лаконичной надписью: «М».
Глядя на него, я вздохнул и пошел в кабинет Носик.
Девчушка сидела за столом и тихо плакала. Я опять обозначил свое присутствие стуком и сказал:
– Марина Владиславовна, извините, что помешал.
– Что еще? – Она подняла на меня заплаканные глаза.
– Вы плачете?
– Нет, вам показалось, – сердито нахмурилась она. – Еще какую-то справку надо?
– Нет, – сказал я, – за справку я вам очень благодарен, и поверьте, я в долгу не останусь…
– Не нужно мне от вас никаких долгов, – буркнула она сердито и отвернулась, демонстрируя, что, мол, все, нам не о чем дальше говорить.
– Я по другому поводу пришел.
Она испуганно посмотрела на меня и сжала губы так, что они превратились в тоненькую белую ниточку.
– В общем, я на вашем столе случайно увидел, что вы, очевидно, пишете научную статью?
Носик вспыхнула и дернулась.
– А что? – испуганно спросила она и торопливо спрятала исписанный листочек под папку.
– Да вот, я посмотрел и обнаружил, что вы там сделали ошибку, – пояснил я. – Точнее, даже не столько ошибку, сколько ляп. Видите ли, у вас не совсем правильная постановка цели, а следовательно, дальнейшее развитие сразу пойдет криво и косо. Вот я и вернулся сказать вам об этом.
– Почему ошибка? – растерянно сказала Носик и вытащила листочек обратно. – Где ошибка⁈ Нет там никакой ошибки! И ляпов нет! Я сто раз перепроверила!
– Ваша статья касается гнойно-некротических осложнений после трансфеморальной ампутации конечностей, правильно я понял? – сказал я.
– Ну да, правильно, – кивнула она и после секундного замешательства добавила: – Я изучаю эти осложнения у больных облитерирующим атеросклерозом.
– Во-от, но почему же вы тогда делаете упор только на оценку иммунологического и нутритивного статусов? Это давно уже изучено-переизучено. Что вы там еще надеетесь найти нового?
Носик покраснела и промолчала, нервно сжимая и разжимая кисти.
А я продолжил развивать мысль:
– Почему вы, к примеру, не рассматриваете метод ультразвуковой кавитации, основанный на местном применении низкочастотного ультразвука? Это же моментально позволит совместить процесс механической очистки раны с антибактериальным действием ультразвука и тем самым в разы сократить сроки лечения больных! И актуальность данного вопроса сразу перестанет вызывать любые сомнения!
Носик радостно вспыхнула, затем потупилась, шмыгнула носиком и смущенно призналась:
– Это не статья, это я реферат делаю…
– Зачем? – спросил я.
– Да вот… в аспирантуру хотела поступать. Это потом войдет в диссертацию… – Она печально вздохнула: – Ну, что-то оно не але. Не выходит ничего у меня…
– Почему?
– Ну вот я начала, а оно… Видите, вы же сами сказали, что не так.
– Так вы не так начали, – сказал я. – Возьмите и добавьте тезис, который я вам сейчас предложил. Уверен, материал у вас есть. Просто вы не с той стороны подходите. Посмотрите на этот вопрос с разных ракурсов.
Она кивнула, соглашаясь, а потом промямлила:
– Но это же ваша идея! Я не могу вот так взять и вот… нет… я так не могу…
– Почему не можете?
Она опять упрямо повторила:
– Потому что это ваша идея! Ваша! А не моя!
– Окей, давайте будем считать, что я вам ее дарю?
Носик охнула и замотала головой с такой силой и отрицанием, что аж зажмурилась.
Вот упрямая девчонка!
Я вздохнул – это оказалось труднее, чем я думал. Что ж, причинять добро всегда нелегко. Но иногда надо.
– Марина Владиславовна, если позволите, я вам подскажу еще кое-что…
– Сергей Николаевич! Я не такая! – практически взвизгнула Носик. – Я никогда не буду кроносить чужие идеи и материалы на диссертацию!
– Опять вы, Марина Владиславовна, рассматриваете все с неправильной точки зрения! – сурово сказал я. – Если бы вы изучили этот вопрос с тех позиций, о которых я вам говорю – скольким людям вы бы смогли облегчить послеоперационное выздоровление! А скольких вообще спасти! Я уже не говорю про то, что заживление у них будет проходить легче. Будет меньше страданий и боли! А вы о чем думаете? О своей карьере⁈
Носик вспыхнула:
– Я о вашей карьере думаю, Сергей Николаевич…
– Но я не буду заниматься этим вопросом. У меня другие задачи.
– Но почему же! Вы бы могли…
– Мог бы, – кивнул я, – но не буду. И вообще! Слушайте меня дальше. И записывайте. А если у вас прямо такие морально-этические терзания, то ладно, давайте с вами договоримся, что, когда вы окончите аспирантуру и защитите кандидатскую диссертацию, мы с вами напишем общую статью в соавторстве. Согласны?
– Да! – выдохнула счастливая Носик.
– А раз да, то слушайте внимательно. – И я начал ей рассказывать алгоритм, как писать «кирпич» и реферат исследования для поступления в аспирантуру.
У меня в прошлой жизни было около сорока пяти аспирантов и семеро докторантов. И все они потом благополучно защитились, кроме двух девчонок, которые выскочили замуж, и им защита уже была не нужна. А так, в целом, отрицательных результатов у меня никогда не было. И уж что-что, а с аспирантами работать я умел и знал все их страхи, слабые стороны и проблемы. Поэтому поговорил с Мариной Владиславовной, и уже через полчаса перед ней лежал крепко сбитый план для поступления в аспирантуру.
– А теперь, Марина Владиславовна, – подытожил я, – посоветую вам еще такую маленькую хитрость. Посмотрите научные работы тех преподавателей, профессоров, которые будут принимать у вас экзамен. Поищите в интернете. И очень будет хорошо и правильно, и вам большой плюс, когда вы продемонстрируете в своем ответе на экзамене знание результатов их исследований. Это сразу дает вам бонусы.
Носик ахнула, счастливо заулыбалась и мелко-мелко закивала.
– Кстати, а вы уже решили, кто у вас будет научным руководителем?
– Нет, – сказала Носик.
– Вот это тоже неправильно. Вы просто хотите в аспирантуру ради статуса или вас какая-то конкретная проблематика интересует?
– Меня интересуют гнойно-некротические осложнения, – захлопала глазами она.
– Ну вот посмотрите, кто занимается этой проблемой из того НИИ, в который вы собираетесь поступать. И будет хорошо, если вы сразу поставите вопрос ребром, чтобы вас определили к тому или иному конкретному профессору. А перед этим лучше поспрашивайте у местных аспирантов, у кого из научных руководителей нормально защищаются. Потому что есть, конечно, самородки среди ученых, эдакие суперученые, но у них аспиранты не защищаются никогда. Либо они хорошие ученые, но плохие педагоги и руководители, либо они из тех, кто сами вставляют палки в колеса и не дают своим аспирантам защищаться. И вам к этой категории попадать никак нельзя, потому что вы всю жизнь просидите на этой диссертации и защититься не сможете. Поэтому все это надо заранее выяснить. Понятно?
– Понятно.
– Ну вот, тогда дерзайте! – Я встал со стула и пошел к двери. – И удачи с поступлением в аспирантуру!
– Извините, Сергей Николаевич, – пролепетала она. – Постойте!
– Можно просто Сергей, – улыбнулся я ей, останавливаясь. – Думаю, мы уже с вами достаточно поработали, для того чтобы обращаться без отчества.
– А меня можно просто Марина, – торопливо сказала она. – А можно вас спросить?
– Да, конечно.
– Сергей, вы можете мне оставить свою электронную почту или номер телефона? Вдруг я что-то не так сделаю? Вот когда я «кирпич» допишу, можно я сперва вам его покажу?
– Записывайте… – Я продиктовал ей и электронку, и номер телефона. – Звонить мне лучше вечером, потому что весь день я могу быть занят. Подрабатываю то тут, то там. Но на все ваши вопросы, Марин, конечно, отвечу.
На этот раз, покидая ее кабинет, я был доволен собой – в груди словно пружина распрямилась. Вот теперь все правильно: она для меня сделала большое дело и сама этого не поняла, но и я для нее сделал дело не меньше. Теперь она в аспирантуру однозначно поступит, с такой-то программой исследований. Научные руководители еще за нее драться будут.
Я шел и улыбался, шел и чувствовал себя как Чип и Дейл, которые спешат на помощь. И сама собой в голове всплыла песня из мультика, который мои дети в свое время смотрели и пересматривали, и, не сдержавшись, я начал припевать:
– Слишком часто беда стучится в двери, но не трудно в спасателей поверить. Лишь стоит только их позвать – друзей не надо долго ждать! Чип, Чип, Чип, Чип и Дейл! К вам…
И тут навстречу мне вышел Виктор, я запнулся, и улыбка моя сразу растаяла, словно кусочек сливочного масла на раскаленной сковородке. Это был тот самый молодой врач, которого я встретил в день перерождения – тот, что потом читал мне нотации из своего роскошного внедорожника.
Он шел в сопровождении двух девчушек-интернов, которые смотрели на него с тем восторженным придыханием, с каким обычно встречают заведующего отделением, а не рядового врача. Впрочем, он явно выстраивал себе образ: вальяжная походка, дорогие часы, небрежно расстегнутый ворот рубашки под халатом.
Увидев меня, Виктор сначала посторонился, машинально уступая дорогу, а потом замер, и я буквально видел, как в его голове что-то заклинило. Взгляд скользнул по моему костюму, по свежей стрижке, по начищенным туфлям, и на лице отразилась целая гамма эмоций: от недоумения до раздражения и обратно.
Ради интереса я активировал Систему и проглядел данные эмпатического модуля:
Сканирование завершено.
Объект: Виктор, 32 года.
Доминирующие состояния:
– Замешательство (58%).
– Раздражение (51%).
– Сексуальное возбуждение легкой степени (43%).
Дополнительные маркеры:
– Объект сексуального внимания – спутница справа.
– Обручальное кольцо снято, след на безымянном пальце свежий.
– Стремление к доминированию в присутствии женщин.
Ну-ну. А ты, значит, ходок, Витюша?
– Ты? – неуверенно протянул он. – Епиходов? Сергей Николаевич?
– Он самый.
Виктор моргнул, явно пытаясь совместить образ небритого алкаша с тем, что видел перед собой. Получалось у него плохо. Одна из интернов с любопытством покосилась на меня и вежливо поздоровалась, а следом и другая.
Это окончательно вывело Виктора из равновесия.
– А что ты здесь делаешь? – Он попытался вернуть себе привычный снисходительный тон, но вышло как-то натужно. – Тебя же уволили с позором, если не ошибаюсь?
– Ошибаешься, – не согласился я. – Не уволили. Сам ушел. Но теперь меня Харитонов лично на комиссию пригласил. Видимо, соскучился.
Виктор хмыкнул, но во взгляде его мелькнуло замешательство. Он явно готовился к другому разговору – к тому, где небритый неудачник мнется и оправдывается.
– Ну и как комиссия? – спросил он с деланым равнодушием.
– Замечательно, – улыбнулся я. – Председатель давление меряет, Харитонов красный как рак. В общем, продуктивно пообщались.
Интерны переглянулись, и одна из них – та, что посмелее – едва заметно хихикнула, тут же спрятав улыбку за ладонью.
– Тогда нечего тут шататься, – нашелся Виктор. – Вали отсюда, здесь разрешено быть только врачам и пациентам. А ты точно не врач.
– Может, я пациент, тебе-то откуда знать? – Я улыбнулся интернам, качнул головой на Виктора и добавил доверительным тоном: – Девчонки, этот тип очень скользкий. Будьте с ним осторожнее. – Я скользнул взглядом по его руке, где на безымянном пальце белела полоска незагорелой кожи, и негромко закончил: – Особенно когда он кольцо снимает.
Улыбки интернов мгновенно погасли. Одна из них машинально посмотрела на руку Виктора, и я увидел, как что-то в ее взгляде изменилось – восторженное придыхание сменилось брезгливой настороженностью.
Виктор шумно втянул воздух, словно собираясь что-то ответить, но я уже пошел дальше, насвистывая мотив про Чипа и Дейла.
– Я сейчас охрану вызову! – рявкнул он мне в спину.
– Вызывай, – бросил я через плечо. – Заодно расскажешь им, зачем кольцо снимал.
Одна из интернов фыркнула уже в голос. Я не оборачивался, но спиной чувствовал, как Виктор сверлит меня взглядом, пытаясь придумать достойный ответ и не находя его.
Когда я спустился, меня поджидала тетя Нина. И выглядела она отнюдь не так ласково, как час назад:
– Марина – хорошая девушка! – без обиняков и прямо сказала она. – Зачем ты ее обижал?
– Когда это? – удивился я.
– Она плакала! – обличительно направила на меня швабру тетя Нина.
– Это от счастья, – попытался отмазаться я от грозной тети Нины.
Но не вышло.
– Да я тебя! – воскликнула она, снова потрясая шваброй…
И тут неожиданно Система самопроизвольно врубила диагностический модуль, а следом перед моим взглядом высветилась табличка:
Диагностика завершена.
Основные показатели: температура 37,4 °C, ЧСС 88, АД 145/92, ЧДД 22.
Обнаружены аномалии:
– Остеомиелит дистальной фаланги указательного пальца левой руки.
– Некроз мягких тканей (средняя зона распространения).
– Гнойное воспаление надкостницы.
– Инородное тело в костной ткани (заноза, давность внедрения более 6 месяцев).
Так, давление сейчас повышено, но это понятно – возраст, физическая нагрузка, инфекция. Гипертонии нет. То, что дышит часто, тоже понятно, не прохлаждается на диване человек. А вот палец ее…
– Ого! – Я обеспокоенно посмотрел на уборщицу. – А что это у вас с рукой?
Тетя Нина торопливо спрятала левую руку за спину и буркнула:
– Ничего!
– Давайте тогда я скажу, – строго молвил я. – У вас в палец, видимо, когда-то попал волос. Или заноза была. Глубокая. Которая там и осталась. А вы, вместо того чтобы сразу к врачу, сами какими-то мазями дома мазали. А теперь уже начался некроз. Остеомиелит называется. Это когда идет гнойное воспаление кости фаланги пальца. В больницу вы так и не обратились. До сих пор, между прочим…
– Не твое дело! – растерянно фыркнула тетя Нина.
Она попыталась ретироваться, но я в последний момент ухватил ей за плечо и развернул к себе.
– Вы понимаете, что так вы без руки останетесь?
– Не твое дело! – Она опять попыталась вырваться и отпихнуть меня, но я не дал.
– Рассказывайте! – велел я. – Не думаю, что, работая в больнице, вы ни у кого из врачей не могли спросить. Значит, что-то здесь не то! Говорите!
И тетя Нина вдруг расплакалась. Да, прямо у меня на груди:
– Боли-и-ит… так болит, проклятая! – тоненько запричитала она. – Каждую ночь так дергает, моченьки моей нету-у-у-у…
– А почему к хирургу не идете? Он бы с обезболиванием почистил, – принялся уговаривать ее я, гладя по голове в косынке. – Боитесь? Не поверю.
– Да я не потому… – пролепетала она.
– Рассказывайте! – мягко, но настойчиво велел я.
– Да что рассказывать, – вздохнула она, – это долго. Да и неинтересно тебе.
– Интересно. Я жду!
– Прям все?
– Прям все! – велел я и рыкнул: – А ну, живо!
И тетя Нина рассказала. История ее была похожа на сотни других таких же. В общем, поначалу жизнь шла как у всех, то есть нормально. Закончила тетя Нина техникум, на бухгалтера выучилась. Потом вышла замуж, родила двух кудрявых деток: мальчика и девочку. Муж работал прорабом на стройке. Дали квартиру. Жить бы и радоваться. Детей выучили в институтах. Дочка сразу уехала в Санкт-Петербург, вышла там замуж за хорошего парня. Сын женился на славной татарочке из Тюмени. Там и осел.
А потом пошло-поехало. Как говорится, если в начале жизни идет белая полоса, то потом – ой не факт. Все началось с того, что умер муж. Затем свекровь. Остались две квартиры. Тетя Нина металась между ними, делала ремонты. Решила одну сдавать пока. Надеялась, что потом разделит наследство между детьми. А тут и внуки пошли. У дочери родилась девочка. Потом, буквально через год с хвостиком, сыночек. Тетя Нина только радовалась. А потом и у невестки сын родился. Внучочек любименький. А потом пошло и поехало – что ни год, то ребенок: то у сына, то у дочери. В результате у дочери – семеро детей, а у сына – пятеро. И начали детки мамку пилить, мол, ты на двух квартирах, как королева, а мы тут детей не знаем, чем кормить. Давай-ка ты продавай, мамаша, эти квартиры, дели между нами, нам жилплощадь же расширять надо, а сама к кому-то из нас езжай – мы будем только рады. Да и ты с внуками поможешь.
Так она и сделала. Квартиры продала, деньги разделила по-честному. А жить решила у дочери. Невестка-то хорошая, конечно, но все же с дочерью, оно как-то безопаснее, что ли.
И переехала тетя Нина в Санкт-Петербург. Водила внуков в детсад, на кружки, на Финский залив кормить уточек, радовалась жизни. Правда, недолго. Начались у нее с дочерью стычки. Сперва из-за ерунды всякой, потом все больше и больше. Дошло до того, что зять гаркнул и выставил ее из дома. Сказал, что видеть ее больше не желает. Пусть, мол, к сыну едет и там командует.
Деваться некуда – поехала тетя Нина в Тюмень. Вот только опоздала: сын с невесткой развелись, причем нехорошо так, со скандалами. Оказывается, пока невестка детей растила, сынуля ее конкретно так погуливал. Пока все не выяснилось. В результате невестка бывшую свекровь не приняла, раз бабника такого воспитала. А сын только руками развел, мол, извиняй, маманя, вишь, что происходит. Я, мол, ушел, бывшей все оставил, так как дети с нею. А сами мы с моей юной любовницей и так у друзей временно угол оккупировали. Тебя нам взять некуда. Сами на птичьих правах. Разве ты не видишь?
И осталась тетя Нина при своих интересах: ни кола, ни двора, возраст уже конкретный, болячки мучают. И что делать? Была у нее подруга, вместе в общежитии жили, еще когда в техникуме учились. И поехала тетя Нина к ней. Надеялась, что та приютит. Она и приютила. А через четыре месяца умерла, болела она давно и сильно. А дети тетю Нину попросили освободить доставшуюся им в наследство жилплощадь.
И вот теперь она перебивается случайными заработками. И ей еще крупно повезло, что ее в таком возрасте в эту больницу уборщицей взяли. Снимать койко-место ой как нынче дорого. А пенсии еле-еле на еду и самое необходимое хватает. А еще внучатам хоть что-то подарить хочется. Они же звонят, просят. Поэтому и держится тетя Нина за работу, как может. И что ей какой-то там некроз. Потерпит!
– Так! – сказал я. – Вы прямо сейчас идите к Носик. И покажите ей руку. Она поможет. А на работе, если на пару дней больничный возьмете, ничего страшного не произойдет. Заодно и отдохнете. А то завтра без руки вообще останетесь. Чем полы тогда мыть будете?
Судя по лицу тети Нины, напугал я ее конкретно.
– И вот еще, – сказал я и вытащил из кармана две пятитысячных купюры. Как бы не последние, но близко. – Вот.
– З-зачем? – отпрянула тетя Нина.
– На лечение. Все равно лекарства какие-то покупать придется, еду. На первое время хватит. А завтра я зайду к Носик, узнаю, что она с вами делать будет.
– Но я… – пролепетала тетя Нина и осеклась.
– Отдавать не надо! – сурово рыкнул на нее я, сунул в руки опешившей женщине деньги и вышел из больницы.
От авторов
Объявляем конкурс мемов, он небольшой, веселый и строго по нашей теме: ЗОЖ, спорт, еда, диеты и здоровье вообще. Хотите участвовать – найдите или сделайте подходящий мем и выкладывайте его строго под закрепленным комментарием, иначе он затеряется в ленте и мы просто его не увидим. Победителей определим 1 декабря. Все будет честно: смотрим на количество лайков под каждым мемом и выбираем тех, кто собрал больше всего. Призы простые, но приятные – промо-коды к книге. Так что дерзайте, порадуйте нас хорошим юмором.
Глава 12
На остановке «Девятая городская больница» – новенькой, со стеклянным козырьком и рекламными стендами про диспансеризацию – я присел на лавку.
«Все, что вы должны знать о диспансеризации, – гласил плакат с улыбающейся женщиной-врачом. – Здоровье – то, что всегда нужно проверять».
Я был с ней абсолютно согласен, но пришел сюда не за этим. Маршрутов я не знал, но собирался выяснить, чтобы ехать домой на автобусе. Такси после сегодняшних трат казалось непозволительной роскошью.
Рядом со мной, прислонившись к столбу, стоял мужик в засаленной куртке и изучал объявления с таким видом, будто там содержались ответы на все вопросы мироздания.
– Извините, – обратился я к нему, – как до улицы Марата добраться?
Мужик окинул меня оценивающим взглядом, словно прикидывая, стоит ли тратить на меня слова, и наконец соизволил ответить:
– На восемнадцатый садись.
Я поблагодарил его кивком. Подумал, что, если автобус не придет в ближайшие минут пять, пойду пешком.
Собака появилась как будто из ниоткуда, или я просто ее не заметил сначала. С виду обычная дворняга, черная с белой грудью, с обвисшими ушами и умными глазами. Она подошла, деловито обнюхала мои новые туфли и, видимо, найдя их достаточно приличными, улеглась прямо на них, положив тяжелую голову на носок левого.
Я замер.
Собака не просила еды, не виляла хвостом, не заглядывала в глаза. Она просто лежала, прикрыв глаза и тихо посапывая, словно наконец-то нашла то, что искала весь день.
– Ну и что мне с тобой делать? – спросил я негромко, обращаясь скорее к самому себе. – У меня дома уже один приблудный живет, Валерой зовут. Только он котенок. Он, знаешь ли, тоже ничего не просил, просто лежал у мусорки и помирал. Я его откачал, теперь он мне штаны рвет и занавески.
Собака приоткрыла один глаз, посмотрела на меня с выражением глубокого понимания и снова закрыла.
– Не смотри так, – буркнул я. – Только тебя мне не хватало для полного счастья. Хватает мне Валеры.
Мужик в засаленной куртке покосился на меня как на сумасшедшего, разговаривающего с бродячей собакой, и демонстративно отодвинулся на другой конец остановки.
А мой взгляд упал на столб за спиной. Там среди объявлений о продаже бизнеса, частных уроках английского и клининге висел криво приклеенный листок с размытой фотографией.
«Пропала собака, – гласила надпись, выведенная детским почерком, старательным и неровным. – Черная вся, но грудка белая и пушистая. Глаза добрые. Зовут Булка. Очень скучаем. Позвоните, пожалуйста»!
Я посмотрел на фотографию, потом на собаку у своих ног. Сомнений не было никаких: приметы совпадали.
– Так ты, значит, Булка, – сказал я. – И тебя ищут.
Собака при звуке своего имени подняла голову и завиляла хвостом, подтверждая мою догадку.
Я вынул свой новый телефон, в котором, как выяснилось в кабинете Носик, все еще работал диктофон, из-за чего батарея почти разрядилась. Набрал номер с объявления.
После пяти гудков ответил детский голос, принадлежащий мальчишке лет восьми–девяти:
– Алло?
– Здравствуй. Я, кажется, нашел вашу Булку. Черно-белая собака с добрыми глазами, да?
В трубке раздался такой вопль радости, что я невольно отодвинул телефон от уха.
– Булка⁈ Вы нашли Булку⁈ – Голос срывался на визг. – Мама! Мама-а-а! Булку нашли!
Где-то на заднем плане послышался женский голос, потом шорох, будто трубку передавали из рук в руки, и наконец снова мальчик:
– Дяденька, а где вы? А она живая? А она не голодная? А вы ее к нам привезете?
– Живая, – успокоил я его. – Голодная, наверное. Сидит у меня на ботинках и, похоже, никуда уходить не собирается. Скажи адрес, я приведу.
– Гагарина, дом семьдесят два, квартира семнадцать! – выпалил мальчик. – Это рядом с парком, там еще магазин «Магнит» на углу!
– Скоро буду, – сказал я, не представляя, куда идти. Но, даже если далеко, не везти же псину к себе? Там Валера и так с ума сходит, безо всякой собаки.
– Спасибо, дяденька! Спасибо-спасибо-спасибо!
Булка, словно почуяв перемену, встала и завиляла хвостом с удвоенной силой.
Я вбил адрес в карту в телефоне и построил маршрут. Идти было далеко, но все же в пешей доступности. Но как дотащить собаку?
Подумав, на глазах у других людей, ожидавших автобуса, расстегнул ремень и снял его. Сделав петлю, надел на шею Булки. Та не сопротивлялась. Заодно разглядел, что сука.
– Извини, подруга, но другого поводка у меня для тебя нет. Так что ты не тяни, он и так короткий.
Собаку это не смутило, она встряхнулась и почти по-человечески хмыкнула.
Отцепив от столба объявление, я сложил его и сунул в карман, потом посмотрел на псину:
– Ну что, Булка, пошли домой. Рядом!
Она радостно гавкнула и потрусила возле ноги, не натягивая мой импровизированный поводок. Бежала так, что было сразу понятно: воспитанная.
Пока мы шли, я про себя напевал про то, что слишком часто беда стучится в двери, но Чип и Дейл спешат на помощь, а Система тихо отсчитывала бонусы:
Зафиксирована физическая активность: ходьба в умеренном темпе.
Снижение уровня кортизола: 12%.
Зафиксирован тактильный контакт с животным.
Повышение уровня окситоцина: 8%.
Надо же, подумал я, поглядывая на трусящую рядом Булку. Контакт с животными снижает кортизол и повышает окситоцин – это давно известно, но одно дело читать исследования, другое – видеть цифры в реальном времени на собственном организме. Неудивительно, что у владельцев собак в исследованиях фиксируют более низкую смертность после инфарктов и инсультов. Причинно-следственная связь не доказана, но ассоциация устойчивая.
Булка оглянулась на меня, словно проверяя, не отстал ли, и я невольно ускорил шаг.
И усмехнулся: вот оно – принудительная физическая активность. Собачники стабильнее выходят на ежедневные прогулки, чем люди без собак, потому что пес не даст тебе полежать на диване, когда ему надо в туалет.
Мало того, я не устану это повторять, что регулярное движение снижает риски болезней сердца, сосудов, гипертонии, ожирения, диабета второго типа, так еще с собакой ты автоматически начинаешь общаться с другими собачниками, соседями, случайными прохожими. А социальные связи ассоциированы с большей продолжительностью жизни, это тоже доказанный факт.
Прямого доказательства, что собака продлевает жизнь, нет. Но регулярные эффекты: движение, снижение стресса, рутина, социализация – действительно улучшают здоровье. А здоровье влияет на долголетие.
Может, зря я отказался от Булки?
Впрочем, мне и Валеры хватает. Хотя кот, конечно, на прогулку не выведет, но у меня есть Танюха. «Ведь я же лучше собаки?»
Когда мы дошли до нужного адреса, у меня начали ныть колени и пятки. Все-таки таскать на себе сорок лишних килограммов – слишком тяжелая нагрузка для суставов.
А тут еще пришлось подниматься на третий этаж.
Дверь квартиры номер семнадцать распахнулась еще до того, как я успел позвонить.
На пороге стоял мальчишка лет девяти, худенький, вихрастый, в футболке с Чебурашкой и теплых спортивных штанах, явно великоватых ему на два размера. За его спиной маячила женщина, молодая, измотанная, с темными кругами под глазами и волосами, наспех собранными в хвост.
Система привычно выдала данные. Пацан, конечно, бешено радовался и испытывал облегчение, но переживал, что я не отдам Булку.
Женщина… Женщина испытывала одновременно облегчение (71%), тревогу (58%), стыд (49%), и все это на фоне хронической усталости. Был еще и такой маркер: «обручальное кольцо отсутствует, след свежий (2–4 недели)».
Развод, машинально отметил я. Свежий. И стыд – за что?
– Булка! – завопил мальчик и бросился к собаке, обнимая ее за шею.
Собака заскулила, завиляла хвостом так, что ее зад ходил ходуном, и принялась облизывать лицо мальчика с энтузиазмом, от которого тот повалился на пол прямо на лестничной клетке.
– Булочка моя, Булочка, – бормотал он, зарываясь лицом в черно-белую шерсть и всхлипывая. – Я думал, что больше никогда тебя не увижу-у-у-у…
Женщина смотрела на эту сцену, как-то горько улыбаясь.
– Спасибо вам огромное, – сказала она. – Мы уже неделю ищем. Вадик все столбы в районе обклеил.
– Да не за что, – ответил я. – Она сама меня нашла на остановке. Села рядом и не уходила.
Вадик поднял голову, не выпуская собаку из объятий, и зло выпалил:
– Это папа ее выгнал.
– Вадим! – резко сказала женщина.
– А что? – Глаза мальчика заблестели. – Это правда! Папа сказал, что от нее воняет псиной, что шерсть по всему дому, и что она жрет слишком много, а ему надоело убирать за ней. И выгнал! Просто взял и отвез куда-то, когда я был в школе!
– Вадик, иди в комнату с Булкой, – сказала его мама. – Поиграй с ней.
– Но мам…
– Иди, я сказала.
Мальчик, недовольно сопя, потащил собаку в квартиру. Булка послушно засеменила следом, то и дело оглядываясь на меня, словно благодаря за возвращение.
Женщина прикрыла глаза на секунду, собираясь с силами, и посмотрела на меня.
– Извините, – сказала она. – Мы разводимся. Муж… бывший муж… он собаку никогда не любил, это Вадик ее притащил два года назад, нашел щенка и принес. А теперь вот…
Она не договорила, махнув рукой.
– Бывает, – сказал я, не зная, что еще тут можно сказать.
– Подождите.
Она скрылась в квартире и вернулась с купюрой в руке.
– Вот, возьмите, пожалуйста. За беспокойство.
Я посмотрел на протянутую тысячу и покачал головой:
– Не надо. Правда, не надо.
– Но вы же…
– Мне было приятно погулять с Булкой, – усмехнулся я. – Это моя плата.
Женщина убрала деньги, но продолжала смотреть на меня.
– Зоя, – представилась она.
– Сергей. – Я кивнул.
Система зафиксировала, что у нее всплеск благодарности и зарождающийся ко мне легкий интерес, что-то похожее на надежду. Впрочем, последние два показателя были слишком размытыми, чтобы делать выводы.
– Мам! – раздался из глубины квартиры голос Вадика. – Булка хочет есть! Можно я ей сосиску дам?
– Можно, – крикнула женщина не оборачиваясь.
Тревога у нее исчезла полностью, а в голосе, когда она снова заговорила, появилось что-то живое:
– Еще раз спасибо, Сергей. Вы даже не представляете, как много это для него значит. После всего… после развода… Булка была единственной, с кем он разговаривал.
– Кстати, какой породы Булка? – спросил я.
– Дворняжка, наверное, – пожала плечами женщина.
– Думаю, не такая уж она дворняжка, – сказал я. – У моих хороших знакомых в Москве была подобная. Булка – один в один. Порода называется бордер-колли. Если не ошибаюсь, считается самой умной породой.
Я кивнул, попрощался, отказавшись от ее несмелого предложения остаться и выпить чаю, и пошел вниз по лестнице.
На площадке между вторым и первым этажом остановился, услышав сверху радостный собачий лай и звонкий мальчишеский смех. Дверь открылась, и Вадим крикнул:
– Спасибо, дядя Сергей!
Зафиксировано позитивное социальное взаимодействие.
Зафиксирована физическая активность: ходьба, 4,3 км.
Совокупный эффект:
– Снижение уровня кортизола на 18%.
– Нормализация сердечного ритма на 6%.
– Улучшение эмоционального фона на 25%.
Прогноз продолжительности жизни уточнен: +5 часов…
