Текст книги "Двадцать два несчастья 2 (СИ)"
Автор книги: Данияр Сугралинов
Соавторы: А. Фонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 22
Когда нас провели к столику у окна с толстой деревянной столешницей, я, повинуясь рефлексам из прошлой жизни, отодвинул стул для Алисы Олеговны. Она опустилась на сиденье и по-хозяйски кивнула мне с милой улыбкой, словно так и должно быть. Будто я ее личный шофер или, того хуже, оруженосец.
– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – спросил я, усаживаясь напротив.
Но тут к нам подошла официантка с меню в кожаных папках. Молоденькая, лет двадцати пяти, с приветливой улыбкой. Склонившись над Алисой Олеговной, она тихо прошептала:
– Специальное меню, как вы и просили.
Хмыкнув, я принялся изучать ассортимент «специального меню». В этом ресторане национальной кухни основными блюдами были мясные, в том числе из конины. Готовясь к встрече, я заранее изучил меню на их сайте. Но то, что я видел, было явно для особых гостей.
Тем временем официантка наполнила наши бокалы минеральной водой, бесшумно двигаясь вокруг стола.
– Мне, пожалуйста, морского ежа в брусничном соусе с имбирем, – прощебетала Алиса Олеговна, захлопнув меню и бросив на меня многозначительный лукавый взгляд. – А еще рульку с черносливом и морской гребешок с соусом из мандарина, кедровых орешков и крыжовника.
Заказ был рассчитан на эффект, это я понял сразу. Дескать, смотри, мужичок, в каких сферах я обитаю, какие изыски вкушаю. Но я в своей московской жизни побывал в таких ресторанах, что впечатлить меня названиями блюд было сложно.
– А вам? – Официантка повернулась ко мне, приготовив блокнот.
– Форель с зеленой спаржей, краба в имбирном бульоне и салат с руколой и томатами, – спокойно перечислил я. – Только соус к салату подайте отдельно, пожалуйста.
Официантка кивнула, записывая, а лицо у Алисы Олеговны слегка вытянулось от удивления.
– Вот даже как? – заметила она, приподняв бровь.
– В ресторанах всегда в любой салат столько соуса наваливают, что потом ничего, кроме этого соуса, не чувствуешь, – пояснил я. – А так добавлю ровно столько, сколько захочу. Или вообще не добавлю, если краб окажется достаточно хорош сам по себе.
– Да ты гурман. – Она уставилась на меня с удивлением, смешанным с чем-то, похожим на уважение. – Не ожидала, признаться.
– Чего именно «не ожидала»? – Я поднял брови и похлопал себя по животу. – Разве по мне не видно, что покушать я люблю?
– Видно. – Она слегка смутилась, отведя взгляд. – Но думала, ты…
– Я – что?
И посмотрел на нее в упор, с легкой насмешкой в глазах. Она замялась, побарабанила пальцами по скатерти, но потом все же выпалила:
– Что ты шаурму с кетчупом и майонезом в основном предпочитаешь.
– Если шаурма приготовлена правильно, то могу и ее, – хмыкнул я. – Хорошая шаурма порой даст фору иному ресторанному блюду. Но мы, кажется, сюда не за тем приехали, чтобы обсуждать мои гастрономические предпочтения. Так о чем ты хотела поговорить?
Холеное лицо Алисы Олеговны сделалось серьезным, и она отложила меню на край стола.
– Прежде всего хотела извиниться перед тобой, Сергей, за свое поведение перед твоей девушкой, – произнесла она со вздохом, опустив глаза.
Я промолчал, понимая, что разговор еще даже не начался. И оказался прав.
– Как увидела, как она на тебя смотрит, так в меня словно чертик вселился. – Она подняла на меня виноватый взгляд профессионально подведенных глаз. – Считай, бабская зависть. Глупо, понимаю. Ты извинишь меня, Сережа?
– Посмотрим, – нехотя кивнул я. – Но темы разговора я так и не услышал.
– Потому что я не озвучила еще!
Алиса Олеговна фыркнула, явно устав отыгрывать кроткую овечку, и на секунду из-под мягкого руна показались волчьи зубы. Взгляд стал острым, деловым, а в голосе прорезались командные нотки.
– Но я скажу…
Она осеклась, потому что к нам как раз подошла официантка с бутылкой белого сухого вина. Продемонстрировала этикетку, дождалась кивка Алисы Олеговны, открыла с негромким хлопком и плеснула немного в бокал для дегустации.
Мы попробовали и одобрили. Вино оказалось приличным, с легким минеральным послевкусием и тонкими цитрусовыми нотками, именно таким, каким и должно быть хорошее сухое белое к морепродуктам.
Когда официантка отошла, Алиса Олеговна подалась вперед, упершись локтями в стол, и посмотрела на меня жестким, немигающим взглядом.
– Слушай, Сергей. В общем, мне нужна твоя помощь.
– Какая? – Я чуть поморщился, подозревая, что ничего хорошего сейчас не услышу.
И не ошибся.
– Мне нужно наказать бывшего мужа, – выпалила она торопливо и тут же поправилась: – Почти бывшего. На развод я только подала, но это неважно. Не в этом суть. Жестко наказать. Он заслужил, тварь.
Она сделала паузу, собираясь с духом.
– Так вот. Мне нужно, чтобы ты отыграл роль моего молодого любовника.
Я как раз подносил бокал к губам и едва не поперхнулся. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не закашляться.
Видимо, мое лицо перекосило достаточно выразительно, потому что она торопливо добавила:
– Не по-настоящему, конечно же! Там всего и нужно, что пару раз поехать со мной куда-нибудь на Бали, пару раз показаться вместе в ресторанах и клубах. Я куплю тебе приличное авто, одежду, последний айфон. Ну, в общем, как-то так. Это где-то на полгода растянется. Он должен видеть, что я пользуюсь успехом у мужчин помоложе…
Я рассмеялся, откинувшись на спинку стула.
– Да уж. Всего ожидал, но что такой цирк будет, даже не думал.
Сделал еще микроскопический глоток вина, больше для того, чтобы протянуть паузу и собраться с мыслями. Потом посмотрел на непроницаемое лицо Алисы Олеговны и сказал:
– Но клоуном я быть не хочу. Если тебе нужен альфонс-аниматор, ты вполне можешь нанять любого смазливого артиста. Он только рад будет такому предложению.
– Авто останется тебе, – торопливо добавила она и посмотрела на меня испытующе, прищурив глаза. Затем улыбнулась холодной улыбкой голодной барракуды. – Соглашайся, Сережа. Где тебе еще такое предложат? Небось, живешь в старой хрущевке без ремонта со старушкой-мамой и собачкой. Корячишься на четырех работах, а даже на нормальные штаны не хватает.
За штаны я обиделся.
Но виду не подал, хотя внутри кольнуло. Я ведь купил костюм, неплохой, вполне даже приличный. Надевал его, когда в больницу ходил на комиссию. Но потом скотина Валера оставил на брюках затяжки, и пришлось надеть под новый пиджак старые Серегины штаны. И ты смотри-ка, рассмотрела. Глаз-алмаз у дамочки.
– Авто? – отзеркалил я ее холодную усмешку. – И все? За полгода непонятно чего – всего одно авто?
– А что ты еще хочешь? – Она не сдержала удивления.
– Квартиру перепиши на меня.
Я выдержал паузу, глядя, как вытягивается ее лицо, и рассмеялся:
– Да шучу я, шучу! А если говорить серьезно, то нет, Алиса Оле… – Я затянул слог, ухмыльнулся, почему-то вспомнив Брыжжака, – … говна. Я в такие игры не играю. Уж лучше буду со старушкой и собачкой жить в хрущевке и ходить в одних штанах на все четыре работы, но альфонсом не стану никогда. Даже понарошку.
Я помолчал секунду и добавил уже мягче:
– Тем более я никогда не буду пользоваться ситуацией, если человек в беде. Как ты сейчас. Так что извиняй.
Как раз принесли наш заказ, и разговор пришлось прервать. Официантка расставила тарелки, пожелала приятного аппетита и бесшумно удалилась.
Я взял вилку и подцепил кусочек краба. Бульон и вправду был хорош, с тонким имбирным ароматом.
И тут Алиса Олеговна одобрительно посмотрела на меня и сказала совершенно другим тоном:
– Молодец, Сережа. Проверку прошел.
Я закашлялся. Краб в имбирном бульоне пошел не в то горло.
Алиса Олеговна усмехнулась, протянула руку с идеально наманикюренными пальцами и похлопала меня по спине – скорее символически, чем для реальной помощи.
– Ну сам подумай, разве могу я говорить о серьезных вещах, если не доверяю человеку? А тебя я не знаю. Почти не знаю.
– Да уж, – проворчал я, откашлявшись, и принялся сосредоточенно пилить кусок краба, заодно приводя мысли в порядок.
Значит, проверка. Ловко она меня провела, ничего не скажешь. Как подопытную крысу в лабиринте: свернет налево за сыром или побежит прямо к выходу? Неприятное ощущение, если честно.
– Не дуйся, тебе не идет, – назидательно произнесла Алиса Олеговна и тут же, без всякого перехода, сменила тон на деловой: – Мне нужен бизнес-партнер, Сережа.
Я поднял на нее глаза, не переставая жевать.
– Я намерена отсудить у почти бывшего мужа его долю в нашей галерее. Там получается восемнадцать процентов. – Она взяла бокал вина и покрутила его в пальцах. – Но на себя перекинуть все не могу. В Уставе нашей фирмы прописано, что у одного держателя больше сорока шести процентов быть не может. А у меня и так уже тридцать девять. Так что остальные мне нужно оформить на кого-то другого. Временно, конечно же.
– И что, других кандидатур нет? – удивился я, отложив вилку.
– Представь себе, нет.
Она тяжело вздохнула, и на мгновение маска уверенной бизнес-леди дала трещину. Под ней мелькнуло что-то усталое и горькое.
– Понимаешь, те друзья, что были с детства, с юности, там и остались. Особенно когда я вперед и вверх пошла. Кто отсеялся сам, кого я потеряла, пока карабкалась по карьерной лестнице. А друзья, которые появились потом, когда я уже чего-то достигла… – она скривила губы, – они только и ждут, чтобы ты оступилась. Еще и нож в спину норовят воткнуть при первой возможности. Так что нет у меня никаких кандидатур.
Она отпила вина и добавила с мрачной усмешкой:
– Полтинник отмотала, а в анамнезе – хроническое одиночество. Вот тебе и успешная женщина.
Я невольно отметил это «в анамнезе» – словечко из медицинского лексикона. То ли где-то нахваталась, то ли просто удачно подобрала.
– А родственники? – спросил я.
– А что родственники?
Она снова горько вздохнула, и морщинки в уголках глаз стали заметнее.
– Только деньги клянчат. Еще и обижаются, если помогаешь не так, как они хотят.
– Да уж… – протянул я.
– Вот недавно приехала ко мне в гости какая-то тридцатитроюродная тетушка с внуком, – продолжила Алиса Олеговна, машинально вертя в пальцах вилку. – Вроде как Казань посмотреть, отдохнуть. Остановились, естественно, у меня. В загородном доме. Все как полагается: встретила, приняла, накормила, по магазинам свозила, подарков накупила, обратно отправила. А потом узнаю от общих родственниц, что тетушка была возмущена.
Она сделала паузу, и я увидел, как у нее дернулась жилка на виске.
– Чем возмущена? – спросил я, хотя уже догадывался, что история будет из разряда «хоть стой, хоть падай».
– Тем, что в моей личной ванной шампунь более дорогой, чем в их гостевых комнатах! – Алиса Олеговна повысила голос, и пожилая пара за соседним столиком покосилась в нашу сторону. – Ты представляешь⁈
Она посмотрела на меня с гневом, явно заново переживая эту историю.
– Понимаешь, Сережа, я покупаю себе специальный шампунь, лечебный. У меня от стресса волосы лезут, приходится восстанавливать. А для гостей беру вполне приличную марку. Хорошую, между прочим! Отнюдь не какой-то дешевый из «Магнита»! Я же не нищебродка, чтобы гостям дешманское барахло подсовывать! – Она перевела дыхание и продолжила: – Но она все равно высчитала, сравнила цены и всем растрезвонила! А то, что они две недели жили у меня бесплатно, ели-пили за мой счет, и мой личный водитель их по всем музеям и достопримечательностям возил – это, значит, не считается!
Она умолкла и принялась нервно ковырять ложечкой икру морского ежа, хотя обычно такой деликатес едят медленно и сосредоточенно, смакуя каждую крупинку. Давно заметил, что многие женщины, когда нервничают, начинают быстро и жадно есть, даже не осознавая этого. Какой-то древний механизм заедания стресса.
Наконец от ежа остался лишь пустой панцирь с остатками соуса, а Алиса Олеговна подняла на меня тоскливый взгляд. Без прежнего лоска и напора, просто усталая женщина за пятьдесят, у которой много денег и мало людей, которым можно доверять.
– В общем, нет у меня никого, Сережа, – сказала она тихо. – А свою фирму я ни с кем делить не желаю. Я в нее, считай, всю жизнь вложила. Каждый год, каждый день. Поэтому хочу оформить остаток на тебя. Там одиннадцать процентов, и мне жалко, если их кто-то уведет.
– А если уведу я? – спросил я, внимательно глядя ей в глаза.
В принципе, я ее отчасти понимал. Но хотелось, чтобы она озвучила все вслух, до конца.
– Ты не уведешь. – Она сказала это уверенным тоном, хотя рука, потянувшаяся к бокалу, слегка дрогнула. – Я таких, как ты, Сережа, за километр вижу. Если ты тогда остановился в парке, возился со мной, выслушал весь тот бред, который я несла, отправил к подруге, и все это совершенно безвозмездно, не попытавшись ни телефончик взять, ни в гости напроситься – значит, ты не из тех, кто уводит.
– А может, я такой себе Робин Гуд, – усмехнулся я. – Старушек в парке не трогаю, а вот фирму у них отжать – всегда с удовольствием. Чтобы раздать бедным, если уж не выбиваться из образа.
Алиса Олеговна рассмеялась и залпом допила остатки вина.
– Ты за рулем, между прочим, – осторожно напомнил я.
– Ничего. – Она легко отмахнулась. – За мной водитель скоро приедет.
Потом помолчала и добавила с легкой обидой в голосе:
– Старушка… Это ты сейчас так думаешь, что старушка. А время, Сережа, – это такой ресурс, который быстро заканчивается. Причем у всех. Моргнуть не успеешь, и вот тебе уже полтинник, а в зеркале незнакомая тетка с морщинами.
И тут я был с ней согласен. Сам через это прошел. Совсем недавно, каких-то недели две назад, если считать по внутреннему времени. Под семьдесят, почетный профессор, светило нейрохирургии. А потом – темнота, яркий свет, и здравствуйте, Казань и чужое разваливающееся тело с долгами.
Время, отпущенное человеку, действительно заканчивается быстро. И далеко не всем дают второй шанс. На моей памяти я такой второй.
– Так что? – спросила Алиса Олеговна, не дав мне повитать в облаках. – Согласен?
– А что мне за это будет? – Я отложил вилку и посмотрел на нее прямо, без улыбки.
– Вот как! – Она хохотнула, откинувшись на спинку стула. – А не такой уж ты бессребреник, Сережа!
– Ну вот видишь. – Я пожал плечами и снова взялся за приборы, подцепив кусочек форели. – А ведь только что говорила, что таких, как я, за километр различаешь.
– И что же ты хочешь?
В ее голосе прорезался деловой интерес. Похоже, торг она уважала больше, чем бескорыстие.
– Немного, – ответил я, прожевав и промокнув губы салфеткой. – Один процент. Десять верну, когда изменишь условия в Уставе и сможешь забрать их себе. А один процент ты мне подаришь. Насовсем.
– Зачем тебе? – Она удивленно приподняла брови. – Ты искусством, что ли, интересуешься?
– Представь себе. – Я ухмыльнулся. – Уж Моне от Мане как-нибудь да отличу.
– Ага. И Канта от Конта тоже!
Она хихикнула, но тут же посерьезнела. Несколько долгих секунд смотрела на меня испытующим взглядом, словно пытаясь прочитать что-то за моими глазами. Я выдержал этот взгляд спокойно, продолжая неспешно есть.
– Ладно, Сережа, – наконец произнесла она, приняв решение. – Один процент точно будет твой. Завтра найди время, примерно во второй половине дня встретимся у меня в офисе. Будут еще два моих юриста.
– Серьезно ты! – беззлобно поддел я ее. – От двух юристов сразу я точно не отобьюсь. Задавят массой.
– Юристы для твоей же защиты. – Она слегка улыбнулась. – Чтобы все было чисто и прозрачно. Никаких подводных камней.
Мы еще немного посидели, допивая вино и обмениваясь незначительными фразами. Форель оказалась превосходной, краб тоже не подкачал. Алиса Олеговна расправилась со своей рулькой и гребешком с аппетитом, явно повеселев, после того как дело сдвинулось с мертвой точки.
Потом она взглянула на часы и засобиралась.
– Время вышло, мне пора.
Я подозвал официантку и попросил счет. А когда принесла кожаную папочку, достал деньги и расплатился, не заглядывая в чек. Дорого, конечно, но не смертельно. Не дороже «Хинкальной» в Москве.
Алиса Олеговна удивленно вскинула брови, но ничего не сказала. Только усмехнулась уголками губ и чуть прищурилась, глядя на меня с каким-то новым выражением.
А я просто не представляю, чтобы за меня женщины платили. Пусть даже богатые, пусть даже сами пригласили. Воспитание не позволяет. Полвека жизни в другую эпоху, когда мужчина платил за даму по умолчанию, так просто из головы не выкинешь. Да и не хочу выкидывать, если честно.
Впрочем, отказываться от того, чтобы меня подвезли до спа-салона, я не стал. Алиса Олеговна любезно доставила меня до самых ворот, точнее, ее водитель, пока она общалась со мной на нейтральные темы на заднем сиденье.
– До завтра, партнер! – высунувшись из окна, хихикнула она на прощание.
И тут же, не удержавшись, добавила со смешком:
– И с девушками там поосторожнее. А то я видела, как одна на тебя смотрит. Небось уже фату мысленно примеряет!
Эх, если бы она знала, как права.
Ее «Порше» мягко тронулся с места и укатил, сверкнув алыми боками, а я направился к главному корпусу спа-комплекса.
Интересно, какими плюшками Иннокентий и администрация собираются меня заманивать?
Глава 23
Однако, прежде чем идти решать одни вопросы, я решил отложить другие, потому что понял, что уже никак не успеваю. Позвонив Михалычу, я предупредил, что зайти в «Чак-Чак» у меня сегодня не получится.
– Да не вопрос, Серый! – сказал он. – Как соберешься к нам, маякни. Чина подъедет и все порешает с твоими спирулинами.
В офисе спа-комплекса, где в прошлый раз сидел тот самый менеджер, что меня уволил, сегодня обнаружилась совсем другая персона. За стойкой восседала корпулентная женщина с внушительным бюстом, тяжелым подбородком и взглядом, от которого хотелось вытянуться по стойке смирно.
– Здравствуйте, – начал я. – Я Сергей Николаевич Епиходов, мне звонили…
– Наконец-то!
Она радостно проревела это хорошо поставленным голосом, который без труда перекрыл бы шум строительной площадки. Я невольно вздрогнул.
– Идем! – рявкнула она раненой моржихой.
– Куда? – опешил я.
– Как это куда? – удивилась женщина.
Она поднялась из-за стола, и я понял, что сильно недооценил ее габариты.
Серегин рост был метр восемьдесят девять, что по любым меркам немало. Но эта дама возвышалась надо мной, как башенный кран над легковушкой. Я доставал ей примерно до уровня груди, и это было, скажем так, своеобразное ощущение. На ее бейдже было написано: «Волобуева Снежана Арнольдовна». Но и этого судьбе показалось мало. Снежана была кареглазой брюнеткой!
– Там клиентки нашего гранд-мастера Каруна уже всех наизнанку вывернули! – Снежана двинулась вперед гренадерским шагом, и пол под ее ногами ощутимо вздрагивал. – Требуют на массаж только тебя!
Напоминать о том, что мы не переходили на ты, я поостерегся. Такой сделаешь замечание, а она тебя ненароком в стену вомнет и не заметит.
Поэтому промолчал и почти побежал следом, стараясь не отстать. Она неслась по коридору, чеканя шаг, как старшина на плацу, а из дальнего конца здания доносились возмущенные женские крики.
Что там творилось, пока оставалось загадкой. Но, судя по накалу страстей, конференц-зал превратился в филиал римского Колизея.
Когда мы зашли туда, я увидел там около двух десятков женщин всех возрастов и социальных сословий. Дамы расположились на стульях полукругом, поближе к импровизированной сцене, где за столом, накрытым золотистой скатертью, восседал Карун собственной персоной. Тот самый массажист, что учился в Индонезии у самого Сваами-Парабхупади и на Филиппинах у самого Нахума Панганибана.
Видимо, по случаю торжественного собрания гранд-мастер Рейки нарядился в бледно-желтое атласное одеяние: длинную, до колен, робу и широкие шаровары, перетянутые кушаком с кистями. На лбу его была нарисована узкая красная полоса, рассекавшая благообразное чело на две равномерные доли аж до самого носа. Завершали образ закрытые глаза и выражение неземного блаженства на лице. В любом индийском фильме он вполне мог бы играть главного злодея. Того самого, который в финале непременно получает по заслугам от протагониста под зажигательную музыку. Джимми-Джимми, ача-ача, ага.
Когда я вошел, гранд-мастер как раз вещал, воздев руки к потолку. Он гневно обличал всяких самозванцев и лжемастеров, которые к истинному исцелению по системе Рейки не имеют ни малейшего отношения, призывал собравшихся познать свою женскую суть через тактильный контакт, а для достижения подлинной Гармонизации – непременно обучиться дышать маткой.
Видимо, только он знал, как это правильно делать. Сам умел и мог всех научить. За отдельную плату, разумеется.
У меня от такого наглого шарлатанства аж челюсть отпала. Столько лет в медицине, тысячи операций, а тут какой-то деятель в пижаме учит женщин дышать внутренними органами. И ведь некоторые верят!
– Только занимаясь самоисцелением по системе «Рейки-Иггдрасиль», вы сможете улучшить женскую энергию и обеспечить гармонизацию внутренних процессов и всех чакр! – торжественно провозгласил Карун и для пущей убедительности включил на колонке заунывную восточную музыку с бренчанием ситара.
Его слова вызвали небольшой ажиотаж, но гомон быстро затих, нарушенный восклицанием женщины из второго ряда:
– Но тот, второй мастер, сделал мне обычный массаж, и у меня шею наконец отпустило!
Присмотревшись, я узнал свою клиентку с запущенным остеохондрозом шейного отдела.
– А мне он головную боль убрал! – поддержала ее вторая, та самая, которая на моем сеансе вела себя нагловато и требовала особого подхода. Надо же, и ей помогло и понравилось. Приятно.
– Это временное явление! – Карун замахал руками в характерном жесте «уйди, нечистая сила». – Вот увидите, если вы займетесь своим здоровьем по системе Рейки…
– Конечно! – не выдержал я и расхохотался в голос. – Именно дыхание маткой поможет вам избавиться от солей в шейно-грудном отделе позвоночника! Как я сразу не догадался! А-ха-ха-ха-ха! Маткой! Дыхание! Ха-ха-ха! Слышал бы вас доктор медицины Отто Генрих Варбург! Нобелевский лауреат, между прочим!
Все головы разом повернулись в мою сторону, а я ковал железо, пока горячо:
– Отто Варбург посвятил жизнь тому, чтобы объяснить, как клетки получают кислород, – продолжил я, чеканя слова, чтобы уж точно дошло. – Он расшифровал механизмы клеточного дыхания, получил за это Нобелевку, перевернул биохимию. Если бы он сейчас услышал про «дыхание маткой», то крутился бы в гробу, как пропеллер Карлсона. – Я развел руками, широко улыбаясь. – Потому что матка может «дышать» только одним способом – через кровоток. Точно так же, как печень, селезенка или ваш локоть. Все остальное – сказки для глупцов, желающих расстаться с деньгами. Если вам обещают «гармонизацию чакр вентиляцией внутренних органов» – это не про здоровье. Это бродячий цирк с конями.
Когда я закончил свою маленькую лекцию, со стула вскочила, тыча в меня пальцем, женщина с остеохондрозом.
– Это он! – радостно воскликнула она. – Он мне помог! Спасибо вам, мастер!
– А мне он диагностировал коксартроз! – хвастливо выкрикнула с места моя самая первая клиентка. – Я сначала не поверила, думала, выдумывает. А МРТ подтвердило! И меня теперь будут лечить консервативно, без операции! Мы успели! И все благодаря вам, Сергей Николаевич!
Я отвесил чопорный поклон и приложил руку к груди. Что уж тут, приятно, когда твою работу ценят. Особенно приятно, когда тебя признают, сперва освистав.
– Да он самозванец! – взвился Карун, багровея под слоем грима. – Вы что, сами не видите⁈ У него даже сертификата нет!
Но женщины его уже не слушали. При виде меня они радостно загалдели, и самая шустрая, та, что с остеохондрозом, уже проталкивалась ко мне сквозь ряды стульев.
– А вы когда массажи начинаете? – спросила она со льстивой улыбкой, заглядывая мне в глаза. – Мне так помогло! Так понравилось! Можно меня записать первой?
– Я была первая! – возмутилась дама с коксартрозом.
– Нет, я!
– Девочки, не ссорьтесь, – примирительно сказал я.
Чтобы снять с себя организационный головняк, кивнул в сторону женщины-гренадера, которая возвышалась у входа, наблюдая за происходящим с выражением полководца перед решающей битвой.
– Записываться нужно вон у той сотрудницы. Она менеджер. А я просто обычный мастер массажа. Какой список мне дадут, с тем и буду работать.
– Записываемся к Сергею Николаевичу у меня, девочки! – крикнула та так, что Карун поморщился.
Что тут началось! Дамы, практически отталкивая друг друга локтями, ломанулись к менеджеру наперегонки. Та приняла этот натиск с невозмутимостью бетонного волнореза и принялась записывать желающих в блокнот, рявкая время от времени: «По одной! Не толпимся!»
Великий Карун, гранд-мастер Рейки и чего-то там еще, остался сиротливо сидеть на сцене в полном одиночестве. Золотистая скатерть, колонка с медитативной музыкой, благовония в курильнице – весь этот реквизит псевдодуховности теперь выглядел жалко и нелепо, как опавшая новогодняя елка в марте.
Он исподлобья посмотрел на меня и процедил сквозь зубы:
– И зачем было весь этот цирк устраивать?
– Какой цирк? – Я приподнял бровь.
– Тебе клиенток не хватило, что ты моих решил отобрать?
Говорил он снисходительно, свысока и сразу перешел на ты, словно обращался к мальчишке на побегушках.
А я такого не люблю. Особенно от подобных персонажей. Поэтому ответил в том же духе:
– Во-первых, здесь я увидел только своих клиенток. – Я загнул палец. – Во-вторых, кто ходил к менеджеру жаловаться, что у меня нет сертификата? Не ты ли, часом?
– А у тебя есть сертификат? – ехидно усмехнулся Карун, скрестив руки на груди.
– У меня есть диплом медицинской академии, – ответил я ядовитым голосом, делая шаг к сцене. – Высшее медицинское образование. Многолетняя практика в больнице. Тысячи операций и исцеленных пациентов. А вот есть ли у тебя медицинское образование – это еще большой вопрос. Подозреваю, что только сертификат Рейки с трехдневных онлайн-курсов, красная цена которому десять тысяч рублей, и на этом все.
Карун побледнел под слоем грима, и красная полоса на его лбу стала казаться еще ярче на фоне посеревшей кожи. Видимо, я попал в точку.
Система активировала эмпатический модуль без моего запроса, и перед глазами высветилась знакомая табличка:
Сканирование завершено.
Объект: Карун, 35 лет.
Доминирующие состояния:
– Страх разоблачения (94%).
– Гнев подавленный (защитная реакция) (85%).
– Ощущение утраты контроля (81%).
Дополнительные маркеры:
– Расширение зрачков (физиологическая реакция страха).
– ЧСС повышена до 118 уд/мин (острый стресс).
– Попытка сохранить внешнее спокойствие (неудачная).
Вот, значит, как. Весь его апломб и надменность не более чем защитная маска, за которой прячется обычный испуганный жулик, боящийся разоблачения. Примерно как Остап Бендер на агитпароходе «Скрябин»: «Киса, скажите мне, как художник художнику: вы рисовать умеете?»
Я взглянул на него совсем другими глазами и сказал, понизив голос до почти доверительного тона:
– Поэтому, братец Карун, или как там тебя на самом деле зовут… Васисуалий Лоханкин? Василий Пупкин?
Он дернулся, и я понял, что угадал если не с именем, то с сутью.
– Так вот, Вася. Если ты хочешь и дальше продолжать заниматься своим шарлатанством и учить женщин дышать маткой, не надо вставлять мне палки в колеса. И я тебя тоже трогать не буду. Каждый окучивает свою грядку. Договорились? Ты морочишь головы, я лечу.
Карун молчал. На его скулах ходили желваки, пальцы судорожно сжимали край золотистой скатерти. Но я-то знал, что на самом деле он далеко не так уверен, как пытается показать. Поэтому надавил голосом, как когда-то с нерадивыми интернами в операционной:
– Не слышу ответа.
– Договорились, – хрипло выдавил Карун.
На его щеках проступили красные пятна, а взгляд метнулся в сторону, словно Карун не мог вынести прямого зрительного контакта.
– Вот и ладненько, – подытожил я и вышел из опустевшего конференц-зала, оставив гранд-мастера Рейки наедине с его восточной музыкой и разбитыми надеждами.
А с менеджером-гренадером мы столкнулись в коридоре, когда я выходил из конференц-зала. Снежана Арнольдовна как раз закончила записывать последних желающих и теперь смотрела на меня с выражением, которое я бы назвал «профессиональное уважение, замешанное на легкой оторопи».
– Сергей Николаевич… – начала она и осеклась. Голос, еще минуту назад способный перекрыть рев взлетающего самолета, вдруг стал почти человеческим.
– Слушаю, – сказал я, скрестив руки на груди.
– Я хотела бы… – Волобуева замялась, и зрелище это было поистине удивительным: женщина-гора, способная одним взглядом загнать под лавку взвод десантников, сейчас переминалась с ноги на ногу, как пятиклассница перед директором школы. – В общем, руководство просило передать извинения. За то недоразумение. С увольнением.
– Недоразумение, – повторил я без выражения.
– Да. Иннокентий… это менеджер, который тогда… ну, который вас… – она поморщилась, подбирая слова, – в общем, он погорячился. Поступила информация, что у вас нет сертификата массажиста, и он принял решение, не разобравшись.
– Поступила информация. – Я кивнул. – От гранд-мастера Каруна, надо полагать?
Снежана Арнольдовна промолчала, но по ее лицу было видно, что я угадал.
– Так вот, руководство хотело бы предложить вам вернуться на прежних условиях… – Она запнулась и торопливо поправилась: – То есть нет, на улучшенных условиях! Шестьдесят процентов вам, сорок – салону. И павильон номер семь, как раньше. Он удобнее и комфортабельнее. Да. Павильон номер семь. Ждет вас.
Чем дольше я молчал, тем смущеннее она себя вела и начала путаться в показаниях и словах:
– Как я уже сказала, мы извиняемся. Директор настаивает. То есть нет, он просит. Павильон ваш. Приступить, да. Когда сможете?
Я помолчал, разглядывая ее. Неделю назад меня вышвырнули отсюда, как нашкодившего кота. Без объяснений, без выходного пособия, просто пошел вон. А теперь, значит, «улучшенные условия» и «павильон ждет». Удивительно, как быстро меняется отношение, когда ты вдруг становишься нужен. И так всю жизнь и во всем: докажи свою полезность, и все и со всеми будет очень гладко.
– Руководство, говорите, – протянул я. – А самого руководства здесь нет? Лично извиниться?
Снежана Арнольдовна побагровела.
– Руководство… руководство сейчас на совещании. Но оно просило передать, что очень ценит ваш профессионализм и… и сожалеет о случившемся инциденте.
– Сожалеет. – Я усмехнулся. – Ну, хоть так.
Повисла пауза. Из конференц-зала доносились приглушенные звуки медитативной музыки – видимо, Карун не удосужился выключить свою колонку.
– Так что скажете, Сергей Николаевич? – Снежана Арнольдовна смотрела на меня с плохо скрываемой тревогой. – Когда вы сможете приступить? Клиентки уже записались на завтра, на послезавтра… Некоторые даже на следующую неделю вперед забронировали. Вы бы видели, они друг друга чуть не затоптали!
