Текст книги "Услышанные молитвы"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
– Я тебя очень понимаю, – задумчиво проговорила Фейт. Ей показалось, что Брэд принял правильное решение. Но с другой стороны, в его отношениях с женой появилась серьезная трещина.
– Видишь ли, для Пэм на первом месте положение и престиж: кто твои друзья, что о тебе думают, в какие ты ходишь клубы и на какие вечеринки тебя приглашают. Не знаю, может быть, я старею или совершенно свихнулся, но, по мне, лучше проторчать в тюремной камере с подростком, чем сидеть на чопорном обеде рядом с каким-нибудь денежным мешком, который нигде не работает и ни черта не способен сказать, – говоря об этом, Брэд разволновался, и Фейт невольно улыбнулась.
– Это все как будто про меня, – заметила она. – Лучший аргумент в пользу того, чтобы возвратиться в юридическую школу.
– Возможно, – ответил он. – Не знаю. Скажу одно: я понял, что в жизни надо делать что-то важное, а не заниматься недвижимостью или выслушивать хныканье по поводу налогов и помогать папашам и мамашам сохранять богатства для детей, которым давным-давно пора самим зарабатывать на жизнь. Если бы я не ушел, то наверняка убил бы кого-нибудь из них. – Брэд ненавидел работу в конторе тестя и всеми силами стремился вырваться оттуда.
– Мне так наскучило целыми днями ничего не делать, – призналась Фейт. – Кажется, время проходит зря. У дочерей своя жизнь. У Алекса – работа. Мне теперь не о ком заботиться, и не знаю, куда себя деть. Все, что от меня требуется, – торчать дома, по вечерам готовить ужин. Остается ходить по музеям и обедать с подругами.
– Тебе определенно надо возвращаться в университет, – твердо подытожил он, – если не хочешь поступать на работу.
– А что я умею делать? Я не работала с тех пор, как родилась Элоиз. А до этого была на побегушках: подай-принеси. Так вертеться можно в двадцать два года. А в моем возрасте – полная чушь. Беда в том, что я не знаю, что мне нужно. Уверена в одном: Алекса хватит удар, если я скажу, что возвращаюсь в юридическую школу.
– Наверное, это его пугает, – согласился Брэд. – Ему приятно сознавать, что тебе нечего делать и ты от него зависишь. С Пэм примерно то же. Ей нравилось, что я на них работал. А у меня от этого развивалась ужасная клаустрофобия. Уж лучше я наломаю дров и утону, но сам.
– Ну, до этого не дойдет, – успокоила его Фейт. – Судя по всему, ты прекрасно справляешься и делаешь нужные вещи. Не может быть, чтобы деньги так много для вас значили.
– Для Пэм – да. Она оценивает себя по своему успеху и по тому, какой он принес ей доход. А я думаю, что в конечном счете это не важно. Умирая, я хочу сознавать, что кого-то переделал, что сумел изменить пару жизней и спас подростка – не позволил совершить рокового шага. Но ничего подобного не произойдет, если я буду продолжать избавлять от налогов людей, у которых и без того слишком много долларов.
– Такое впечатление, что Алекс и Пэм – просто близнецы, – улыбнулась Фейт.
Она еще в детстве ценила достоинства и взгляды Брэда. Фейт расстроилась, когда Эллисон ей напомнила, что к пяти надо освободить комнату, а в шесть часов она с мужем уезжает в аэропорт.
– По-моему, все прошло достаточно хорошо, – заметила Эллисон.
Обе женщины выглядели уставшими, но зато на похороны пришло много друзей Чарльза – получился день любви и уважения.
– Ты все прекрасно устроила, – похвалила ее Фейт, а сама подумала: свидятся ли они когда-нибудь еще? И хотя они никогда не дружили, эта мысль навеяла грусть. – Чарльз был бы доволен.
– Да, наверное, – согласилась Эллисон.
Женщины взяли пальто, и Бертран подписал чек – настоял, что будут платить они. А Фейт заплатила за цветы и церковь, что обошлось почти в такую же сумму.
Брэд вышел вместе с ними к лифту. Эллисон и Бертран собирались наверх забрать вещи, а Фейт хотела спуститься в вестибюль и взять такси.
– Когда ты уезжаешь? – спросила она Брэда, пока они ожидали кабину.
– Завтра утром, – ответил он.
В это время прибыл поднимающийся лифт. Фейт обнялась с Эллисон, а Бертран придержал двери.
– Береги себя, Фейт, – проговорила Эллисон. Она оценила все, что в последние два дня сделала ее сводная сестра. У нее тоже было ощущение, что их пути больше не пересекутся.
– Обязательно. И ты тоже. Позванивай. – Они говорили как люди, которым нечего друг другу сказать, но которые хранили общую крупицу прошлого.
Супруги вошли в лифт, Фейт помахала рукой и, когда кабина ушла, со слезами на глазах повернулась к Брэду:
– Я так устала терять людей… говорить им «прощай»… они исчезают из моей жизни, и остается только пустота.
Кивнув, он взял ее за руку, завел в лифт, и они молча поехали вниз.
– Сильно спешишь домой? – спросил Брэд, когда они пересекали вестибюль, направляясь к выходу.
– Не особенно. Вечером мы приглашены, но не раньше восьми. Так что время есть.
– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил Брэд, хотя последние несколько часов они только и делали, что ели и пили в комнате наверху.
– А как насчет того, чтобы проводить меня домой?
Двадцать четыре квартала – вполне приличная прогулка, а Фейт хотелось побыть на свежем воздухе. Они вышли через вращающиеся двери и зашагали вперед.
Сначала оба молчали, а потом заговорили одновременно:
– Так что ты собираешься теперь делать, Фред?
– Над чем ты будешь работать, когда вернешься к себе?
Они рассмеялись, и первым ответил Брэд:
– Попытаюсь добиться оправдательного приговора подростку, который случайно выстрелил в своего друга. Хотя, может быть, и не случайно. Они оба влюблены в одну и ту же девчонку. Ему шестнадцать, и его обвиняют в преднамеренном убийстве. Трудный случай, а он – приятный парень. – Такие дела были для Брэда обычным занятием.
– Мне до тебя далеко, – призналась Фейт, шагая бок о бок с ним, несмотря на его длинные ноги. Он все еще помнил, как приноравливаться к ее походке. Ведь столько было пройдено вместе в былые времена. – Честно говоря, мне вообще нечего делать.
– Как это нечего? – тут же отозвался Брэд. – Ты собираешься обзвонить Колумбийский, Нью-Йоркский и все остальные университеты, какие тебе только понравятся, и взять каталоги и регистрационные формуляры для поступления на юридический факультет. Надо выяснить, какие придется сдавать экзамены. Работы навалом.
– Уже планируешь для меня занятия? – хмыкнула Фейт. Вид у нее был довольно изумленный, но в душе она призналась, что идея ей понравилась. И, судя по всему, Брэду тоже.
– Позвоню тебе на следующей неделе и выясню, как далеко ты продвинулась. И только посмей сачковать, я с тобой быстренько разберусь. Хватит сидеть без дела, Фред! Пора шевелиться!
Он опять входил в ее жизнь как дублер старшего брата. Прямо как в прежние времена. Фейт не возражала против того, что он говорил, но не представляла, как убедить Алекса в своей правоте и возможно ли это вообще. Она не знала, хватит ли у нее смелости бросить вызов мужу. Мысль не казалась ей такой уж привлекательной – Фейт всегда боялась ему перечить. Память об отцовской ругани и предательстве заставляла осторожничать и не слишком противоречить мужчинам. В глубине души Фейт знала, что откровенно трусила. Из мужчин ее никогда не пугали только Джек и, конечно, Брэд.
– Кстати, у тебя есть электронная почта? – спросил он деловым тоном, когда они вышли на Шестидесятую улицу.
Вечерело, на Парк-авеню зажигались огни. Люди спешили с работы домой.
– Да. Я как раз недавно купила портативный компьютер, чтобы переписываться с Зоей.
– Скажи адрес.
– Надо переделать на Фред, – улыбнулся он. – Напишу, как только вернусь в Сан-Франциско.
– Буду ждать, – обрадовалась Фейт. Как хорошо, что не придется терять с ним связь! Она надеялась, что они оба приложат к тому необходимые усилия. – Спасибо, что сегодня пришел, с тобой все было намного легче.
– Когда-то давно я хорошо проводил время со стариной Чарльзом. И полагаю, кое-чем ему обязан. – Чарльз явно отдавал предпочтение Джеку и Брэду, а не ей и Эллисон. – И еще захотелось повидаться с тобой. – Его голос сделался мягче, а они тем временем прошли полпути к ее дому. – Как ты обходишься без него? – Оба поняли, кого он имел в виду – Брэд говорил о Джеке.
– Иногда с трудом, – проговорила Фейт, потупя взгляд и представляя брата. Он был необычайным человеком. Других таких она не встречала и никогда не встретит. – Иногда ничего, – продолжала она, – а иногда очень странно, что его нет. Бывает так: все идет вроде бы нормально, а потом накатит и становится нестерпимо больно. Видимо, так будет всю оставшуюся жизнь.
С тех пор как погиб Джек, Фейт много времени проводила в одиночестве, наедине со своим горем. Горе – личное чувство, и она часто ходила в церковь одна молиться о Джеке. Это тоже отдаляло ее от подруг, зато приносило утешение. Она пыталась заговаривать о брате с Алексом, но тема смущала мужа, и беседы не получалось. Он не хотел слушать. Как-то Фейт забрела к экстрасенсу, который «связался» с Джеком, но когда муж об этом узнал, он пришел в ярость и категорически запретил ей заниматься подобными вещами и обсуждать их с ним. Полная дурость, заявил он, а экстрасенс воспользовался ее наивностью. Но Фейт визит понравился, и она еще дважды ходила к тому же медиуму, но мужу больше не рассказывала. А вот теперь рассказала Брэду. Он тоже усомнился в безукоризненности эксперимента, но не нашел в ее поступке ничего ужасного – раз так ей легче, пускай ходит.
– Мне его тоже не хватает, Фред, – мягко произнес Брэд, который всегда отличался отзывчивостью. – Не могу поверить, что его нет. Бывает, собираюсь позвонить. Так и тянусь к телефону, если происходит что-то забавное или мне грустно, или я о чем-то беспокоюсь, или нужен совет… а потом вспоминаю. Невероятно! Как может уйти такой человек, как Джек? Люди вроде него должны жить вечно. Ты общаешься с Дебби?
По каким-то своим причинам Дебби совершенно исчезла из виду и не поддерживала никаких отношений с родными Джека. Фейт даже не знала, где она находится, – только слышала, что где-то в окрестностях Палм-Бич. По крайней мере она уехала туда после похорон.
– Ничего о ней не знаю и вряд ли когда-нибудь узнаю. Дебби чувствовала, что я ее недолюбливала, хотя ради Джека старалась себя сдерживать. Но я видела, как она им помыкала, – все время грозила разрывом, то и дело уходила и не понимала, какой он потрясающий мужчина. – Это уязвляло Фейт, но брат все годы своего брака решительно защищал жену. – Мне всегда казалось, что у них какие-то болезненные отношения, и я не понимала, почему он со всем мирился. На похоронах она мне двух слов не сказала, а через две недели, не попрощавшись, уехала из города. Адвокат Джека сказал, что она снова вышла замуж. Купила на страховку дом и выскочила за какого-то парня. Не сомневаюсь, Джек от нее натерпелся.
– Мне тоже всегда так казалось. Очень плохо, что у них не было детей.
– Все равно она бы не позволила с ними видеться, – расстроено возразила Фейт и подняла на Брэда глаза. Как хорошо с ним говорить о Джеке, о прошлом, о былых временах. – Ты в самом деле пошлешь мне сообщение по электронной почте? – спросила она.
А Брэду захотелось попросить ее распустить волосы, чтобы она стала похожа на прежнюю Фред, которая так ему нравилась. Она заменила ему младшую сестренку, которой у него никогда не было, и во многом до сих пор казалась маленькой. И Брэд чувствовал, что обязан ее защищать.
– Сказал – значит, сделаю, – отрезал он, обнял ее за плечи и прижал к себе.
Дом Фейт был совсем рядом.
– Не исчезай, ладно? Мне тебя не хватает. Кроме тебя, у меня больше никого не осталось из детства.
– Обещаю, что напишу, Фред. Но я хочу, чтобы ты поступила в школу. Миру нужны такие юристы, как ты.
Они оба рассмеялись и через несколько минут оказались возле ее дома. Кирпичная отделка была недавно покрашена в черный цвет, перед фасадом – аккуратно подстриженная живая изгородь. Особняк выглядел изящным и респектабельным.
– Спасибо, что появился, Брэд. Как бы это странно ни звучало, но день в итоге получился хорошим. Забавно так говорить о похоронах.
Для Фейт в самом деле очень много значило общение с Брэдом. Она давно не чувствовала себя такой счастливой. Ей было спокойно, почти как в детстве, когда она была еще маленькой девочкой и выходила погулять с Джеком и Брэдом. Эти прогулки – единственное, что ей нравилось в то далекое время.
– Чарли сам бы порадовался, если бы был с нами. Я доволен, что приехал. Мы с тобой очень давно не говорили. Береги себя. Я за тебя тревожусь.
Брэд с высоты своего роста посмотрел на нее озабоченным взглядом, Фейт вскинула голову и отважно улыбнулась:
– Со мной все будет хорошо, счастливо добраться до Калифорнии. И не перенапрягайся на работе.
– Но ее-то я как раз больше всего и люблю, – признался Брэд. Работа была для него единственным, что имело значение в жизни. С Пэм у него осталось мало общего, и Брэд не надеялся наладить взаимоотношения.
Он крепко ее обнял и помахал рукой, подзывая такси. Фейт смотрела, как Брэд сел в салон и машина тронулась с места. Но прежде чем такси скрылось за поворотом, Брэд опустил стекло и помахал ей. У Фейт не было уверенности, что эта встреча не станет последней. Он уже несколько раз исчезал из ее жизни. После юридической школы и снова – после похорон Джека. Но судьба подарила ей этот день, и Фейт казалось, что она разделила его не только с Брэдом, но и с братом. Поворачивая ключ в замке и входя в дом, она продолжала улыбаться.
Судя по звукам, Алекс был наверху. Фейт повесила пальто и, думая о Брэде, стала медленно подниматься по лестнице.
– Ну как все прошло? – спросил ее муж, когда, улыбаясь, она появилась в спальне.
– Прекрасно. Все получилось очень хорошо. Эллисон сняла в «Уолдорфе» гостиную, и пришло очень много народу. Друзья Чарльза и моей мамы. И еще Брэд Паттерсон. Я его не видела с самых… ну, в общем, очень давно.
– А кто это такой? – рассеянно спросил Алекс. Перед ним работал телевизор, показывали программу новостей. Сам он, стоя в носках и боксерских шортах, застегивал белую накрахмаленную рубашку. Задавая вопрос, он взял галстук и принялся завязывать узел.
– Самый близкий друг Джека. Мы вместе росли. Ты его видел на похоронах брата. Он живет в Сан-Франциско. Ты его, наверное, не помнишь.
Алекс никогда не обращал внимания на детали или на тех, кто не мог пригодиться ему для дела. А Брэда вряд ли можно было считать потенциальным клиентом.
– Не помню. Ты успеешь собраться? – Алекс выглядел озабоченным: предстоял важный вечер – старший партнер его фирмы пригласил клиента, с которым только что подписал договор, и муж не хотел опоздать. Но Фейт его редко подводила.
– Через полчаса буду готова, – ответила она. – По-быстрому приму ванну и приведу в порядок волосы. Как слетал в Чикаго?
– Устал, зато с толком. Полезная поездка. – Он больше ничего не спросил про похороны, но Фейт это не удивило. Раз ему не потребовалось туда идти, он сразу же выбросил дело из головы.
Фейт, как и обещала, появилась через тридцать минут. На ней было черное вечернее платье и нитка жемчужных бус. Она успела сделать макияж и расчесала распущенные по плечам волосы. И от этого стала выглядеть скорее дочерью, чем женой Алекса. Обе их девочки унаследовали ее цвет волос. Муж оценивающе оглядел ее с ног до головы, кивнул, но ничего не сказал. Как бы ей хотелось, чтобы он назвал ее красивой. Но Фейт уже много лет не слышала от Алекса подобных слов.
Через пять минут они вышли из дома и поймали такси. Супруги ужинали в десяти кварталах по Парк-авеню и, пока туда добирались, Алекс не проронил ни слова. Но Фейт этого даже не заметила. Ее мысли витали далеко от него. Она думала о Брэде. Чудесно было провести с ним почти весь вечер. Фейт давно так душевно ни с кем не разговаривала. Она вдруг ощутила, что есть человек, которому интересна ее жизнь, ее заботы, страхи и все, что казалось ей важным. В Брэде Фейт нашла семью, к которой стремилась и которую в последние годы совсем потеряла. Ей снова показалось, что она кому-то нужна и любима. Эта встреча напомнила ей о том, о чем она временами начала забывать.
Глава 3
Всю следующую неделю Алекс работал в Чикаго, а когда вернулся, удивил жену тем, что на выходные выкроил для нее время. В субботу они гуляли в Центральном парке, а вечером в воскресенье поужинали в соседнем ресторанчике. Воскресный день муж провел в конторе, но потом, после возвращения Фейт из церкви, предложил вывести ее куда-нибудь в город. Это тронуло Фейт. На следующей неделе Алексу вновь предстояло работать в Чикаго.
В понедельник вечером Фейт позвонила Зое и спросила, не появилось ли у той свободное время, – она скучала по дочери и сказала, что может приехать. Зоя пришла в восторг – они всегда были с матерью очень дружны. Дочь предложила ей приехать во вторник вечером. Она планировала остановиться с матерью в гостинице, хотя ей нравились две ее соседки по комнате. Фейт улыбалась, когда опустила трубку на рычаг, а потом звонила и заказывала комнату в отеле.
Во вторник вечером она прилетела в Провиденс, взяла такси, приехала в гостиницу, а через полчаса с двумя пакетами появилась Зоя. Они обнялись, уютно расположились в комнате, болтали, смеялись и больше напоминали сестер, чем мать и дочь. Потом пошли поужинать, и Фейт рассказала Зое о похоронах Чарли и о том, как повстречала Брэда. Обе дочери успели наслушаться, как мать росла вместе с Джеком и Брэдом, и Зоя сразу поняла, насколько обрадовалась Фейт, встретив старинного приятеля.
– Я советовалась с ним, не вернуться ли мне на юридический факультет, – сообщила Фейт за десертом.
Они обсуждали это еще до того, как Зоя уехала в университет Брауна, и дочь решила, что идея превосходна. Но после этого мать замолкла, и теперь Зоя пришла в восторг от того, что она не отказалась от своего замысла. Матери следовало чем-то заняться в жизни.
– Потрясающе, мам, – одобрила она. Зоя понимала, насколько одинока ее мать с тех пор, как они с сестрой уехали из дома. – Ты уже что-то предприняла в этом направлении?
– Взяла несколько каталогов и посмотрела, какие нужно сдавать экзамены. Придется подготовиться к обязательному вступительному тесту для абитуриентов юридических институтов. Не знаю, выдержу ли, так что возвращение на факультет еще под вопросом. – Она явно нервничала, но вместе с тем загорелась и была на подъеме. Зоя уже несколько месяцев не видела мать такой воодушевленной. – Я могу прослушать несколько общих курсов по юриспруденции на отделении продолжающих образование в Нью-Йоркском университете и подготовиться к тесту. Я пока еще ничего не решила. Но все это очень интересно. Гораздо лучше, чем уроки бриджа, которые предлагает папа. – Фейт грустно улыбнулась дочери.
– Счастливо тебе, мамочка. – Но вдруг Зоя нахмурилась, представив, с какими трудностями предстояло столкнуться Фейт. – Ты сказала папе?
– Пока нет. Мы с ним говорили как-то давно, но он в восторг не пришел.
Зоя сразу поняла, что это было сказано слишком слабо.
– Тоже мне новость! Нашему ледяному папочке не хочется, чтобы ты стала независимой. Для него самое милое дело, чтобы ты сидела дома и всегда была готова позаботиться о нем.
– Нехорошо так говорить об отце, – возразила Фейт, но обе понимали, что Зоя права. – Он предложил мне побольше участвовать в благотворительной деятельности. Ему нравится, когда я чем-то занята.
– До тех пор, пока твоя работа ему ничем не грозит. – Дочь была удивительно проницательна. – А то ты мало занималась благотворительностью – заботилась обо всех нас! Пора обратить внимание на себя. – Зоя, как всегда, спешила поддержать мать.
Они уже давно цапались по этому поводу с Алексом. Дочь открыто говорила, что отца не интересовало ничего, кроме его работы, и винила в том, что он не занимался семьей. Детьми занималась мать. Зоя всегда жарко спорила с Элоиз. Старшая сестра горячо защищала отца, хотя тоже любила Фейт. А Зоя, не стесняясь, упрекала его в нечуткости и считала, что матери незаслуженно не повезло.
– Давай, давай, мамочка, – настаивала она. – Учти, я от тебя не отстану.
– Вот и Брэд тоже пристает, – улыбнулась Фейт. – А если я провалю тест? Тогда ни о каком поступлении не может быть и речи. Ты веришь в меня больше, чем я сама. Ну хорошо, посмотрим.
Ей предстоял еще разговор с Алексом, вот что являлось камнем преткновения.
– Все это отговорки, мамочка. Ты непременно поступишь. Думаю, из тебя получится превосходный адвокат. Только не позволяй отцу себя разубедить, ему придется смириться.
– Может, поговоришь с ним сама? – усмехнулась Фейт, но она была благодарна дочери за поддержку и ободрение.
Зоя всегда твердо стояла на ее стороне.
Фейт спросила ее об учебе, о курсе, о друзьях. Они последними ушли из ресторана, вернулись в гостиницу и еще проговорили несколько часов. В ту ночь они спали в одной огромной кровати, и Фейт улыбалась, глядя, как засыпала дочь. Ей подумалось: как она счастлива! Дочери – самый главный подарок, который сделал ей Алекс. Она надеялась вскоре выбраться в Лондон, повидать Элоиз. Старшая дочь обещала приехать на День благодарения домой, и Фейт подумывала после этого слетать к ней на несколько дней. Что-что, а времени ей хватало. Но поездка не получится, если она в самом деле начнет изучать юриспруденцию.
На следующий день в девять утра Зоя убежала. У них хватило времени только для того, чтобы проглотить омлет, булочки и запить чаем. Дочь крепко обняла мать и упорхнула за дверь. А в десять, погруженная в собственные мысли, Фейт уже ехала в аэропорт. По дороге из аэропорта домой она попросила таксиста завернуть в Нью-Йоркский университет, поднялась на юридический факультет и набрала охапку проспектов, каталогов и требований к тесту. Потом задержалась в отделении продолжающих образование и захватила брошюры оттуда. А из дома позвонила в Колумбийский университет.
Фейт разложила все материалы на столе и принялась прилежно изучать. Одно дело – поехать взять проспекты, совсем другое – поступить в университет. К тому же Фейт не представляла, как ей убедить Алекса. Зоя предлагала сообщить как о свершившемся факте, но она считала это опрометчивым и невежливым. Алекс тоже обладал правом голоса в этом деле. Если она поступит следующей осенью в университет, то свяжет себя большими обязательствами: придется делать работу по дому и в то же время выполнять задания и ходить на занятия. Времени для семьи останется намного меньше, и Алексу придется приноравливаться. Фейт все еще размышляла об этом, когда взглянула на экран компьютера и заметила, что пришло сообщение. Она решила, что это от Зои, щелкнула по иконке почтового ящика и приятно удивилась, увидев, что о ней вспомнил Брэд.
«Привет, Фред, – писал он. – Как поживаешь? Какие новости? Взяла каталоги? Если нет, поднимай задницу и бегом за дверь! Нечего терять время. Может статься, начнешь заниматься с января. Поспеши!
Как сама? Я рад, что мы повидались на прошлой неделе. Как волосы – все такие же длинные? Если хочешь, я в любое время готов их покрасить в зеленый цвет. Давай на День святого Пэдди? Или в розовый – на День святого Валентина? Или в красный и зеленый – на Рождество? Если не изменяет память, зеленый тебе очень шел.
Приехал и ушел с головой в работу. Приходится очень много заниматься тем делом, о котором я тебе рассказывал. Парень до смерти напуган. Надо его вытащить, но задача нешуточная. Кстати, а каковы твои интересы в юриспруденции? Мне кажется, если ты не гонишься за большими деньгами, то можешь стать хорошим детским адвокатом. Но если рассчитываешь на лишний доллар, тебе лучше поговорить с Пэм. Корпоративные дела – интересная вещь, но не моя стихия. Но не исключено, что она станет твоей.
Ну ладно, надо работать. Беги в университет. Береги себя. И не забывай писать. Любящий Брэд».
Фейт улыбнулась и, не отрываясь от экрана, нажала кнопку ответа. Она была горда, что успела взять каталоги Нью-Йоркского университета и теперь может отчитаться перед Брэдом. Набирая ответное сообщение, она чувствовала себя задорной девчонкой.
«Привет, Брэд! Только что вернулась из Провиденса. Вчера вечером чудесно провела время с Зоей: ужинали, хохотали, болтали и обнимались. Она поддержала твою идею. По дороге домой заезжала в Нью-Йоркский университет и – можешь за меня порадоваться – набрала кучу всяких бумажек! Теперь у меня есть вся необходимая информация. Еще звонила в Колумбийский университет. Не уверена, что сумею охватить большее количество учебных заведений. Но все-таки кое-что делаю! На этой неделе буду изучать каталоги. Алекс в Чикаго. Я ему еще ничего не сказала. Не представляю, как он отреагирует. Хотя нет, представляю! Будет ходить по потолку, а потом спустится и топнет ногой. И что тогда? Может, лучше не начинать Третью мировую войну из-за моей карьеры адвоката? Вот так все и кончится. Ну, посмотрим.
Мне понравилось твое предложение стать детским адвокатом. Звучит интересно, хотя не представляю, к чему это все приведет. Я всегда чувствовала, что неравнодушна к детям. Но это называется ставить телегу впереди лошади. Сначала Алекс. Затем заявления, экзамены… А если не пройду?»
В прошлом году она сполна ощутила себя приговоренной, когда переживала за Зою, а та ждала ответа из колледжей. Университет Брауна был ее предпочтением, и она была в восторге, когда поступила туда, а Алекс хотел, чтобы дочь пошла в Принстонский, Гарвардский или Йельский университет. Он был вне себя, когда узнал, что дочь отвергла все три вуза и захотела поступить в университет Брауна. Сам он кончил Принстон и мечтал, чтобы Зоя следовала по его стопам. Однако Зоя оказалась непреклонной, хотя отец называл университет Брауна «школой хиппи». Но Зоя только смеялась и говорила, что все выбирают в первую очередь именно его.
«А в остальном ничего нового, – заканчивала Фейт электронное письмо Брэду. – Элоиз о себе не сообщает, но я надеюсь, что у нее все в порядке. Ей нравится Лондон. Пока есть время, хочу поехать ее навестить. А то, если поступлю в юридическую школу, буду сильно уставать. – Поговорив с Брэдом и Зоей, Фейт поверила, что ее план может осуществиться. – Позвони, если снова соберешься в Нью-Йорк. Для меня это настоящая отдушина. Напиши еще, если будет время. Я знаю, как ты занят. Так что не беспокойся, когда сумеешь, тогда и сумеешь. Искренне любящая Фред». Написав это имя, Фейт опять улыбнулась.
Она листала один из каталогов, когда ее компьютер ожил, сообщая, что поступило новое сообщение. Сияя, она снова щелкнула по нужной иконке. Наверное, Брэд сидел за столом, когда пришло ее письмо, и поэтому сразу ответил.
«Умница! Теперь прочитай каталоги и запишись на следующий семестр в несколько классов отделения продолжающих образование. Это даст тебе нужный настрой. И фиг с ним, с Алексом. Фред, он не имеет права принимать за тебя решения. И не смеет останавливать, если ты в самом деле этого хочешь, а мне кажется, что так оно и есть. Ничего, постепенно свыкнется. Пойдешь на работу, будешь занята и связана по рукам и ногам. Нечего тебе торчать дома, бродить по комнатам и дожидаться его возвращения. Тебе нужна своя жизнь! Он ведь живет. Пора начинать и тебе. Так что давай, бегом! Ну, по-быстрому! Записывайся на учебу. Будь хорошей девочкой. Целую. Брэд».
Фейт понравилось получать от него письма и писать в ответ. Она стерла всю их корреспонденцию, прежде всего слова «Фиг с ним, с Алексом», и подумала: так бы сказал Джек. Остаток дня она посвятила чтению каталогов. Но когда вечером муж позвонил из Чикаго, ничего ему не сказала об этом. Такой деликатный разговор, как обсуждение ее возвращения к учебе, должен состояться при личной встрече. А когда Алекс вернулся в пятницу вечером, он выглядел совершенно вымотанным.
Фейт следовало до первого декабря зарегистрироваться в приемной комиссии. До первого февраля принимали заявления на юридическое отделение, а ответ приходил в апреле. Она заполнила необходимые документы для записи на два общих январских курса по юриспруденции и ускоренный курс подготовки к вступительному тесту, который должен был состояться сразу после Рождества. Но медлила и не посылала бумаги, сначала хотела поговорить с Алексом. Но когда тот вернулся домой, у него не было ни на что сил – только поесть и сразу в кровать. В субботу он отправился в контору и оставался там допоздна. И только в воскресенье Фейт показалось, что можно поговорить. Алекс читал воскресный выпуск «Таймс», а перед ним бурчал телевизор – шел футбольный матч. Фейт принесла ему тарелку супа и сандвич, но муж не оторвал от газеты глаз и ничего не сказал. Она сидела напротив и нервно теребила «Книжное обозрение» и журнал «Санди таймс».
– Я виделась с Зоей на прошлой неделе, – начала она. Алекс потянулся и сделал звук громче. – Она прекрасно выглядит и ей там нравится. – Фейт изо всех сил старалась перекричать комментатора.
– Знаю, – ответил Алекс, не поднимая глаз на жену. – Ты мне говорила. Как у нее с оценками?
– Кажется, хорошие. У нее скоро зимние экзамены.
– Надеюсь, она работает, а не только развлекается.
Зоя была добросовестной ученицей, и Фейт за нее нисколько не беспокоилась. Она ждала возможности обсудить с мужем свои планы, но соревноваться с газетой и телевизором было непросто. А перед Алексом громоздился целый ворох другого чтива. Нет, сам он не обратит на нее внимания – придется действовать. Фейт выждала еще пять минут и начала:
– Я хочу с тобой кое-что обсудить.
Вступление было очень осторожным. Фейт почувствовала, что у нее вспотели ладони. Оставалось надеяться, что Алекс окажется в подходящем настроении. Случались моменты, когда с ним невозможно было говорить, и Фейт начинала подумывать, не отложить ли ей беседу на другой день. Но в этот момент Алекс повернулся к ней и сделал глоток супа.
– Вкусный.
– Спасибо. Я говорила с Зоей по поводу Нью-Йоркского университета. – Она прыгнула в омут, но, похоже, угодила на асфальт.
Вот почему дочь называла отца ледяным. Временами он даже ей казался таким. Фейт твердила себе, что это не от того, что Алексу безразлична семья, просто у него голова занята важными делами. Она постоянно повторяла это себе и девочкам. До Алекса непросто было достучаться – только Элоиз имела к отцу особый подход. Но теперь Фейт предстояло убедить его самой. Никто за нее этого не сделает.
– Она собирается переводиться? – потрясенно переспросил муж. – Ты как будто говорила, что ей там нравится. Я ведь ей советовал поступать в Принстонский или Йельский университет!
– Речь не о ней, – спокойно возразила Фейт, – а обо мне.
– А ты тут при чем? – Алекс явно не понимал.
Фейт словно бы увидела, что рядом с ней стоят Брэд и Зоя и говорят, что ей следовало сделать.
