Текст книги "Услышанные молитвы"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава 23

Во время пересадки в Лондоне у Брэда не хватило времени, чтобы позвонить Фейт. Пришлось бежать в другой терминал – он и так чуть не опоздал на самолет. Брэд все-таки умудрился позвонить Пэм, но от Дилана не было никаких новостей. И он маялся в кресле до самой Лусаки, словно подстреленный, не мог избавиться от дурных предчувствий. С тех самых пор, как Брэд получил первое известие о Джейсоне, а потом тщетно пытался узнать детали, воображение рисовало самые страшные картины. Но еще он думал о Фейт, хотел ее утешить, сказать, что их поведение не грех. Но возможности не было. И ей тоже предстояло мучиться до тех пор, пока он не возвратится домой. Брэд не представлял, что они станут делать дальше, но у него не вызывало сомнений, что он влюблен в эту женщину. В душе он давно это понимал.

Часть полета Брэд проспал, прилетел в аэропорт утром, снова сделал пересадку – на этот раз погрузился не в самолет, а в жалкую развалюху и преодолел последний отрезок до Калабо. Однако теперь фургон его не встречал. Не было ни Джейсона, ни Дилана. Брэд нанял местного жителя с грузовичком, чтобы тот довез его до заповедника. Как только показалась деревня, он сразу понял, что произошло – обвалилась кровля церкви, которую в Нгулване восстанавливали его сыновья. Вместе с ней рухнула колокольня. От одной этой картины у Брэда из глаз потекли слезы.

– Плохо дело, бамбо, – кивнул шофер, когда он попросил его остановиться. – Их там крепко покалечило. Четверых. – Брэд кивнул. Водитель обратился к нему уважительно, назвав на местном наречии отцом.

Брэд объяснил ему, что один из них – его сын, и шофер только покачал головой. Брэд пошел поискать кого-нибудь, кто бы ему показал, где лежат раненые. Наконец какой-то африканец в шортах и со шрамами на лице ткнул пальцем в сторону дома, куда отнесли пострадавших. Брэд переступил через порог и тут же увидел плачущих женщин, сидящих на корточках детей и других, постарше, которые отгоняли от пострадавших мух. Дилан стоял на коленях рядом с Джейсоном. Брат был без сознания, голова повязана грязной, пропитанной кровью тряпкой. Завидев отца, Дилан вскочил на ноги и бросился в его объятия. Он был в изнеможении и рыдал не переставая. В том, что увидел Брэд, хорошо было только одно: Джейсон пока не умер, но находился в плохом состоянии. Дилан сообщил ему, что один из четверых раненых скончался несколько часов назад.

– Его смотрел врач? – спросил Брэд, пытаясь подавить нарастающую панику. Он понимал, что ради сыновей надо проявлять стойкость. Особенно ради Дилана, который отважно держался два дня.

– Врач приезжал вчера, но должен был снова уехать.

– Что он сказал?

– Мало утешительного. Отец, я пытался раздобыть самолет, но не смог.

– Ты знаешь, где он находится?

– Говорят, где-то рядом с водопадом Виктория, но никто не знает наверняка.

– Ладно, посмотрим, что у меня получится. – Брэд сам толком не знал, с чего начинать.

И, словно услышав в душе голос Фейт, принялся молиться. Он добрался до почты и спросил единственного работавшего там африканца, с кем можно переговорить насчет самолета. Потребовалось с полчаса, чтобы установилась местная связь, но абонент не отвечал. И тогда Брэду пришла в голову мысль связаться с администрацией заповедника по радио. Брэд попросил администрацию разыскать пилота, а затем вернулся к Дилану, который дежурил около брата. Он отгонял мух и жалобно смотрел на бесчувственное тело. Даже под африканским загаром было заметно, как Джейсон побледнел. Дилан сказал, что за два дня он ни разу не пришел в сознание.

Администрации потребовалось еще шесть часов, чтобы связаться с пилотом. Затем они послали парня на джипе сообщить Брэду, что самолет прилетит в одиннадцать вечера. Надо было отвезти раненых в аэропорт, и тогда пилот доставит их в больницу в Лукулу.

Брэд помог погрузить в джип двух раненых, их родственники побежали вслед за машиной. А Джейсона осторожно положили на одеяло в кузов грузовичка. Дилан встал на колени подле брата, а Брэд устроился на переднем сиденье. Все были измотаны до предела, когда, опоздав на два часа, наконец показался самолет.

Еще час потребовался, чтобы разместить всех в маленьком салончике, после чего пилот тут же взлетел. Полет вытряс из Брэда всю душу – машину болтало, и люди валились друг на друга. Но наконец они сели на знакомой пилоту прогалине, где их уже поджидала санитарная машина – кто-то сообщил об их прилете по радио в больницу. Машине потребовалось три рейса, чтобы перевезти всех, а Брэд между тем расплатился с пилотом. Теперь он был уверен, что Джейсон в более или менее надежных руках – в больнице работали в основном англичане, были еще новозеландец и австралиец. Вот почему Джейсон хотел учиться на врача: африканцы остро нуждались в медицинской помощи. Только бы он выжил.

Дежурный врач осмотрел Джейсона и сообщил Брэду и Дилану, что у раненого гематома и кровоизлияние в мозг. Единственный способ спасти больного – сделать трепанацию черепа. Не бог весть какая сложная операция, но только в настоящем госпитале, а не здесь, где даже сломанную руку не так-то просто лечить. Брэд дал согласие, и Джейсона тут же повезли в операционную. А они с Диланом остались сидеть в приемной. Казалось, этот день никогда не кончится.

Встало солнце, а они по-прежнему ждали новостей о Джейсоне. Через несколько часов им сообщили, что операция сделана, Джейсон жив, но заметного улучшения не наступило. И снова до захода солнца им не сказали ничего нового.

Брэд и Дилан по очереди сидели у постели раненого. Джейсон не шевелился. Они три дня не отходили от него. Брэд смертельно устал. Он не менял одежду, не принимал душ, не брился – ни на секунду не покидал сына. Они с Диланом ели то, что приносили им сестры. На третий день Брэд сообразил, что Пэм так и не приехала. Он подумал, может быть, жена их ждет в заповеднике, и связался по радио. Но оказалось, что и там никто не появлялся. Больше разузнать о Пэм ничего не удалось – у больницы не было телефонной связи с заграницей.

На четвертый день Джейсон тихо застонал, открыл глаза, улыбнулся отцу и брату и снова впал в забытье. На какое-то ужасное мгновение Брэд решил, что сын умер, и с расширенными от страха глазами стиснул Дилану руку. Но сестра успокоила его, сказав, что Джейсон вышел из комы и заснул. Теперь он будет жить.

Брэд и Дилан выскочили на улицу, смеясь и плача. Это был лучший день в их жизни. Брэд никогда бы не подумал, что неделя может быть такой длинной.

– От тебя несет, как от дохлой крысы, – пошутил сын.

Они сидели на крыльце и тихо разговаривали. Кто-то протянул им сыр и немного хлеба. Больница была бедной и плохо оборудованной, но медицинский персонал трудился самоотверженно. Умелые врачи спасли Джейсону жизнь.

– Сам воняешь не лучше, – в ответ улыбнулся отец.

Брэд спросил сестру, где можно помыться, и она показала им душ. Брэд принес свой единственный чемодан и поделился с Диланом одеждой. Теперь они по крайней мере были чистыми. А когда снова вошли в палату, Джейсон пришел в себя и пытался разговаривать. Врач сказал, что он доволен.

– Вам крепко досталось, молодой человек, – улыбнулся он, – но голова у вас крепкая.

А когда Брэд отвел его в сторону, врач признался, что считает спасение Джейсона чудом. Из тех, кто выжил после несчастного случая, он был ранен серьезнее всех.

Брэд спросил, нет ли по близости телефона позвонить в Штаты, но над ним только посмеялись. Оказалось, что отсюда невозможно позвонить дальше почты в Нгулване. Но оттуда можно дать радиограмму в администрацию заповедника, которая попытается связаться с матерью Джейсона, если та еще на родине. Ответ пришел на следующий день тем же сложным путем. Пэм была в Сан-Франциско и обрадовалась, что с сыном «все в порядке». Брэду стало ясно, что она так и не собралась лететь. Вот только интересно, что она подразумевала под «все в порядке». Пэм понятия не имела, что им пришлось пережить. В глазах Брэда жене не было оправдания. Как бы она ни возненавидела Африку в прошлый приезд, ей следовало быть рядом с сыном. Он ничего не сказал сыновьям, но подумал, что никогда не простит жену. Сделать она, конечно, ничего не могла бы, но бросить сына на произвол судьбы…

На следующий день Брэд воспользовался тем же сложным способом, чтобы сообщить Фейт в Нью-Йорк, что Джейсон жив. Он поблагодарил ее за молитвы – нисколько не сомневался, что они помогли. И очень жалел, что не может поговорить с ней сам, но связи с Нью-Йорком не было.

Через три дня сестра сказала, что от матери Джейсона пришло сообщение. Пэм просила передать, что она не может приехать, но рада, что все обошлось. Брэд мог оправдать ее поступок только в одном случае – если бы сама Пэм пребывала в коме. Брэд не обсуждал это с Диланом, но тут же понял, что их браку пришел конец. Джейсону они сказали, что мать занята в Сан-Франциско, ей очень сложно вырваться, и он ничего не спросил. А Дилан заметил по отцовскому лицу, как муторно на душе у Брэда, и попытался успокоить.

– Маме было бы здесь очень трудно, – тихо проговорил он, и отец только кивнул.

Что он мог еще возразить? Они прожили вместе двадцать пять лет. Предполагалось, что, если одному из них плохо, другой всегда придет на помощь. И вот этого не произошло – в самый ответственный момент Брэд ясно увидел все, что раньше старался не замечать. Пэм не только перестала быть его женой, она больше не была его другом. Печальное откровение и настолько сильное разочарование в человеке, что если бы он и мог ей позвонить, то не знал бы, что сказать.

Врач решил, что Джейсон проведет в больнице месяц. Брэду и Дилану предоставили кровати, и они целыми днями сидели с раненым, а когда спускалась вечерняя прохлада, выходили гулять. По утрам Брэд подолгу ходил один и любовался окрестностями. Он никогда в жизни не видел такого красивого места. И оно казалось ему еще красивее от того, что Джейсон здесь как будто родился заново. И вместе с ним возродилась душа отца. Брэд преисполнился надежды, радости жизни и предвкушения счастья. Чудо свершилось не с одним Джейсоном – оно коснулось всех троих. Брэд был уверен: эта их связь никогда не оборвется.

Возвращаясь с долгих прогулок, Брэд думал не только о детях, не только благодарил Бога за спасение сына. Он вспоминал Фейт. Как бы он хотел, чтобы она оказалась рядом и вместе с ним наслаждалась прекрасными пейзажами. Она бы оценила красоту, как и он, и поняла, чем стала для него Африка.

Через месяц после того, как Джексон попал в больницу, его перевезли в Калабо. Он выглядел измученным, побледневшим и изрядно потерял в весе. Джейсон был еще слишком слаб для долгого перелета, но врач сказал, что через несколько недель надлежащего лечения его можно отправлять домой. Прошло три недели, и Джейсон заявил, что он достаточно окреп. Даже прекратились головные боли, которые его так долго мучили.

Все трое волновались, когда уезжали, – впереди было долгое путешествие. За это время Брэд дважды бывал на почте, хотел поговорить с Фейт, часами ждал международной связи, но так и не дождался. Дозвониться оказалось невозможно. И с Пэм он тоже не разговаривал, хотя собирался ей так много сказать.

До Лондона они добирались двумя самолетами и там решили задержаться на пару дней. Брэд уехал из дома почти два месяца назад и хотел, чтобы перед последним отрезком пути в Америку Джейсона осмотрел лондонский врач. Ко всеобщему изумлению, ничего плохого у него не обнаружилось. Брэд объяснил врачу, что случилось, как проводилось лечение, показал рентгеновские снимки и историю болезни, которую Джейсону выдали на руки, и доктор заметил, что юноше несказанно повезло. От такой травмы он вполне мог умереть. Теперь серьезных осложнений не ожидалось, но врач предостерег Джейсона от чрезмерных нагрузок в ближайшие два месяца. Да и сам юноша с ним согласился: сказал, что, когда рухнула крыша, ему показалось, что он попал под мчащийся во весь опор поезд.

Из отеля Джейсон позвонил матери и, услышав ее голос, расплакался. Дилан все ей подробно рассказал, а потом передал трубку Брэду. Он больше не злился на жену и говорил спокойно. Ни в чем не винил и не хотел выслушивать объяснений, которые она наверняка заготовила.

– Слава Богу, он поправился, – нервно проговорила Пэм.

Брэд сначала ничего не ответил. Он не хотел, чтобы сыновья слышали их разговор, и поэтому ушел в другую комнату.

– Что ты предполагала от меня услышать? – Он мог бы наговорить ей много грубостей и жестокостей, но их отношения зашли в тупик: ругаться имело смысл, если бы они еще любили друг друга.

– Извини, Брэд… Я не смогла приехать… Не сумела вырваться. – По мнению Брэда, «не смогла приехать» больше подходило для вечеринки или представления балета, а не для той ситуации, когда ее сын чуть не умер. – Я пыталась… Но когда освободилась, он уже поправился.

– Он до сих пор еще не поправился, будет поправляться несколько месяцев.

– Ты понимаешь, что я имела в виду. Вне опасности.

– Полагаешь, этого достаточно?

– Не знаю, Брэд… наверное, я была слишком напугана. Я возненавидела то место, оно меня страшило, но мне всегда было плохо, когда дети болели. – Пэм призналась в этом искренне, но без всякого раскаяния.

– Он чуть не умер. Пару раз я думал, что все – конец. – Брэд знал, что никогда не забудет эти мгновения. И Дилан тоже. – Самое ужасное то, что всю оставшуюся жизнь Джейсон будет помнить, что ты не удосужилась приехать, когда он больше всего в тебе нуждался. Попробуй поживи с такой мыслью. О себе я уже не говорю. Но ты же его мать, черт возьми! – Брэд знал, что его женой она давно перестала себя считать.

– Извини, – наконец покаялась она. – Надеюсь, что он поймет.

– В таком случае тебе несказанно повезет. На месте Джейсона я бы не простил, но, даже если он простит, подумай, какой камень останется у него на душе.

– Брэд, ради Бога, не драматизируй. Ты же там был. – Хуже этого Пэм ничего сказать не могла.

Брэд только разозлился. И как можно быстрее постарался свернуть разговор. Все и так было ясно.

– Да, я там был, а ты нет. Этим все сказано.

– Как он выглядит? – озабоченно спросила Пэм.

– Так, словно его избили. Хорошо, что не умер. Мы будем дома через пару дней.

– Брэд… – Пэм почувствовала в его голосе нечто такое, что ее насторожило. Муж говорил как совершенно посторонний человек. – С тобой все в порядке?

– Да, – твердо ответил он. – Джейсон жив. Больше ничто не имеет значения. Увидимся, когда вернусь.

Он повесил трубку, и Пэм нахмурилась. Она тревожилась о сыновьях, просто ей очень не хотелось ехать в Африку. И сейчас она испытывала чувство вины, но и в этом случае она поступила так, как было удобно ей. Она всегда так поступала.

А Брэд, после того как они кончили разговор, позвонил Фейт и очень удивился, не застав ее дома. Он позвонил позднее. Джейсон уже лег в постель, а Дилан отправился повидаться с друзьями. Брэд ждал этого часа, чтобы не отвлекаясь пообщаться с Фейт – слишком важен был разговор.

– Брэд? – Она удивилась так, словно он восстал из мертвых. Наступила середина июля, он отсутствовал семь недель. С мая они не виделись и не разговаривали. – Как Джейсон?

– На удивление хорошо. Я скучал по тебе, Фред. – Он услышал ее голос и почувствовал, как его отпускает напряжение.

– Он поправится? – Фейт непрестанно молилась за здоровье раненого и дважды в день ходила на службу.

– Непременно. – Впервые за целую вечность Брэд рассмеялся – настолько он был счастлив, что может разговаривать с ней. – Видишь ли, колокольню можно ронять себе на голову, только пока молод.

– Я очень за него беспокоилась. И за всех вас. – Пока они не виделись, Фейт, как и Брэд, приняла для себя решение: если Джейсон не умрет и у Брэда будет все в порядке, она не станет с ним общаться. Болезненное решение, но она хорошо помнила сцену в аэропорту, когда он уезжал. Фейт поняла, что нельзя доверять ни себе, ни ему. – Как Дилан?

– Настоящий герой! Это было удивительное время. Потрясающее! Врачи говорят: чудо, что Джейсон выжил. Я думаю, помогли твои молитвы.

– Я твои четки почти совершенно стерла, – довольно улыбнулась она.

– Еще бы! – Какая радость просто слышать ее голос!

– Пэм нормально добралась? – Фейт не знала, что случилось на самом деле. С тех пор как Брэд оказался в Африке, они ни разу не разговаривали.

– Никак не добралась, – только и ответил он и ничего не стал объяснять.

Но Фейт поняла без слов: она хорошо его знала, хотя не так хорошо, как считала раньше.

– Ясно. Тебе, наверное, трудно пришлось?

– Ничего, справились. Самое ужасное, что не мог тебе позвонить. Как у тебя дела?

– Нормально, по сравнению с твоими, ничего серьезного. Мы с Алексом договорились – он оставляет мне дом.

– Великодушно с его стороны.

– Я думаю, он испытывает чувство вины, потому что так поспешно женится.

– Не иначе.

– Когда ты возвращаешься в Сан-Франциско? – Фейт казалось так странно с ним разговаривать, особенно после того, как она приняла свое нелегкое решение. Но даже слушая Брэда, она не отступилась от задуманного. Напротив, укрепилась в своем намерении, потому что услышала в его голосе то же чувство, которое сама к нему испытывала.

– Летим через два дня. Не хочу перетруждать Джейсона – дорога длинная. Пусть сначала отдохнет. Позвоню тебе завтра. – Брэд неимоверно устал и очень хотел лечь в постель. А то, что предстояло сказать Фейт, немного подождет.

– Счастливого полета. – Она знала, что не станет поднимать трубку, когда он позвонит – переключит телефон на автоответчик, а потом пошлет письмо в Сан-Франциско. Что бы Брэд ни говорил, не имеет значения. Фейт была уверена, что приняла правильное решение. Правильное для них обоих. Она это она – не Алекс и не Лесли. Она не станет подталкивать Брэда к разводу, как бы он ни жаловался на свой брак. Надо уважать других и себя. Она долго советовалась со священником и наконец решилась. Выбора не было. Так лучше для всех.

Брэд в изнеможении рухнул в кровать и, как обычно в последнее время, увидел во сне Фейт. А Фейт в Нью-Йорке пошла в церковь и поставила свечу, чтобы Бог укрепил ее решимость. Слушая голос Брэда, она поняла, как ей будет непросто выполнить задуманное.

Глава 24

Семнадцатого июля самолет с Брэдом, Диланом и Джейсоном приземлился в Сан-Франциско. Брэд улыбнулся сидящему рядом Джейсону и заметил, что сын плачет.

– Я не надеялся снова попасть домой, папа, – сказал он сквозь слезы, и Брэд пожал ему руку.

Он не стал говорить, что было время, когда он сам опасался того же. Но теперь все было хорошо – они прилетели домой. Пэм встречала их в аэропорту. Она прижала к себе Джейсона, обняла Дилана. А Брэд, не сказав ни слова, оставил ее с сыновьями и пошел за багажом. В машине сыновья беспрестанно разговаривали с матерью. Пэм задавала миллион вопросов и не сводила с Джейсона глаз, словно хотела убедиться, что он на самом деле живой.

И ребята, и она явно обрадовались встрече. А Брэд всю дорогу отмалчивался. Дома Пэм дождалась, когда сыновья отправятся наверх, и повернулась к нему.

– Я вижу, ты не на шутку рассердился, – без обиняков заявила она. В аэропорту он так и не подошел к ней, а когда она попыталась его обнять, демонстративно отстранился.

– Нет, Пэм, но, если хочешь знать, с меня довольно.

– Что ты хочешь сказать? – обескураженно спросила она.

– То, что слышала. Не мое дело прощать тебя или не прощать за то, что ты не прилетела к Джейсону в Африку. Но точно я знаю только одно – я больше не могу с тобой жить. Мы и так тянули слишком долго. Ведь ни один из нас давно не любит другого. Тебе на меня наплевать. И не только на меня – даже на детей. Не хочу больше притворяться. Я видел, как наш сын чуть не умер. До сих пор все в один голос твердят: чудо, что он выжил. Без этого чуда я бы не сумел его спасти. Сидел бы и наблюдал, как он уходит. Я не знаю, где ты была или почему тебя не было там, но теперь мне все равно. И это навсегда. Мне нужна другая жизнь, тебе тоже. А раз так, нам надо расстаться. Давно пора.

– Брэд, – рассудительно начала Пэм, – наш брак нам обоим на пользу. – Она говорила спокойно, но он уловил в ее голосе нотки страха.

– Может быть, – отозвался он, – но вот вопрос: почему мы живем вместе? Все время ленимся или боимся искать иное, но это не причина, чтобы тянуть дальше. Во всяком случае, для меня. – Брэд наконец решился на то, что некогда совершили его родители. Однако дело было не в их примере. И даже не в Фейт. Дело было в их отношениях с Пэм.

– У тебя на примете есть что-нибудь получше? – саркастически осведомилась Пэм, подпустила в голос сарказм, но ничего не добилась. Брэд вышел из-под ее власти.

– Ни малейшей идеи. Зато я точно знаю, чего у нас нет. У нас с тобой, Пэм, нет ничего общего. И ты это понимаешь не хуже меня. Поэтому мне легче с тобой разговаривать. Наш брак умер уже давно, настало время его похоронить. У меня не осталось желания отпевать себя вместе с ним, жизнь всего одна. Мы с тобой тратим свои силы понапрасну. Я понял это в пять часов утра в африканской деревне, название которой не в состоянии выговорить. И сказал себе: как только вернусь домой, сразу объявлю тебе, что ухожу. Пора быть честным с самим собой.

– Ты перенервничал из-за Джейсона. – Пэм еще надеялась урезонить мужа. – Вы все в шоке. – Она предполагала, что Брэд разозлится, но к такому обороту готова не была. Только не к такой крайности. Рассчитывала на его покладистый характер, надеялась, что он ее простит.

– Еще бы, – спокойно согласился он. – Тебе повезло, что тебя там не было. Но вот смешная штука – я жалел, что тебя там не было. Это был самый прекрасный опыт в моей жизни. Никто из нас его никогда не забудет. Ты все пропустила, Пэм.

– Знаю, – печально ответила она, но в душе радовалась, что уклонилась от поездки в Африку и все переложила на Брэда. Ей ужасно не хотелось тащиться за тридевять земель. – Мне очень жаль, – проговорила она.

– И мне тоже. – Брэд говорил искренне. – Нам, наверное, не следовало жениться. Но у нас по крайней мере прекрасные дети.

– Ты что, серьезно? – До Пэм стало доходить, что он не шутил, и она перепугалась. Она привыкла числиться его супругой, но это была всего лишь привычка, и не более.

– Абсолютно серьезно. – Лицо Брэда не оставляло ни малейших сомнений.

– И что ты собираешься делать?

– Днем побуду дома, а ночным рейсом полечу в Нью-Йорк.

– Зачем? – Пэм подозрительно уставилась на мужа, но тот ничего не намеревался от нее скрывать.

– Хочу повидаться с Фейт. Мне ей надо очень многое сказать.

– Ага! Я всегда знала, что ты в нее влюблен! – Победоносно и вместе с тем раздраженно воскликнула она, но в ее голосе не было теплоты – слова Брэда уже давно не трогали ее сердца.

– Ты намного сообразительнее, чем я. Я это понял только недавно. Не представляю, примет она меня или нет, но я все-таки попытаюсь. Может быть, повезет.

Пэм смотрела на него и молча кивала. Она поняла, что возражать бесполезно.

– Ты сказал сыновьям?

– Я думаю, нам лучше сделать это вместе, когда я вернусь.

– И надолго ты уезжаешь?

– Это зависит от того, как станут разворачиваться события. – Брэд был с ней предельно откровенен. Теперь Пэм знала не меньше его самого. Он считал, что обязан так поступать, хотя жена редко откровенничала с ним. – Может, на несколько дней, может, на неделю. Там будет видно, я тебе сообщу.

– Я бы хотела известить отца, прежде чем мы скажем мальчикам.

– Прекрасно.

– А она знает, что ты приезжаешь? – Теперь Пэм одолело любопытство.

– Нет, не знает.

Пэм кивнула и минуту спустя вышла из комнаты. Она была растеряна и расстроена, но не уронила ни единой слезы и не стала просить его передумать. Знала, что Брэд для нее потерян.

А он провел день с Джейсоном и Диланом, а затем позвонил двум прокурорам, которые занимались его делами. Они согласились на отсрочку всех слушаний, кроме одного незначительного дела, но и там все сложилось удачно. Он обещал и тому, и другому, что на следующей неделе будет на работе. Предстояло многое нагонять, а потом заниматься разводом. Он, как и Алекс, не хотел сражаться за дом (хотя Алекс пошел на это не сразу). Брэд вообще не собирался ни за что сражаться. Они с Пэм и так слишком долго жили иллюзиями. Теперь он стремился к чему-то реальному.

Вечером он сообщил сыновьям, что уезжает в Нью-Йорк. Они удивились, но не сильно расстроились. Последние два месяца он провел исключительно с ними. Брэд обнял их и сказал, что приедет через неделю. А потом заглянул к себе в спальню попрощаться с Пэм, но выяснилось, что она ушла. Оказывается, у нее давно был намечен ужин с друзьями. Брэд собрал чемодан и поспешил в аэропорт, чтобы успеть на ночной рейс. И как только самолет поднялся, тут же заснул. Стюард разбудил его перед самой посадкой. Было шесть часов утра, и над Нью-Йорком занимался потрясающей красоты рассвет.

В семь часов он был у дома на Восточной Семьдесят четвертой улице. Брэд не предупреждал Фейт и не разговаривал с ней с самого Лондона, однако надеялся, что она дома. Не хотел ничего говорить по телефону – только глаза в глаза. И когда пришло время нажать на кнопку звонка, он испытал внутренний трепет. Брэд понимал, что в этот момент так или иначе менялась вся его жизнь.

Дверь открылась, и он обомлел – перед ним стояла близняшка той самой девчонки, с которой он вместе вырос. Словно перевели назад стрелки часов. Это была Зоя – копия Фейт в юности. Она выглядела заспанной и куталась в красный халат.

– Привет, прости, что разбудил, – извинился Брэд, слегка нервничая, но одновременно отмечая про себя, какая она красивая. – Я приехал повидаться с твоей матерью. Меня зовут Брэд Паттерсон. Я только что прилетел из Сан-Франциско. Она проснулась?

– А… это вы подарили ей четки, – заспанно улыбнулась Зоя и распахнула перед Брэдом дверь. – Пойду ей скажу, что вы здесь. Мама знает о вашем приезде?

Фейт ничего не сказала дочери. Брэд покачал головой.

– Ага… значит, сюрприз. – Зоя лукаво покосилась на гостя. – Хотите разбудить ее сами? – Она решила, что матери это может понравиться. Еще не перебросившись и парой фраз, Зоя подумала, что, судя по всему, ранний визитер – человек неплохой.

– Что ж, пожалуй, – согласился Брэд.

Он надеялся, что Фейт это не шокирует. Брэд поднялся по лестнице, тихонько постучал и открыл дверь. Он остановился на пороге. Фейт шевельнулась в постели, но глаз так и не открыла. Брэд никогда в жизни не видел зрелища прекраснее. А потом она подняла веки, но еще долго не могла поверить, что все это не сон. А Брэд стоял и молча улыбался.

– Что ты здесь делаешь? – Фейт села в постели и уставилась на него.

– Приехал повидаться с тобой, – просто ответил он.

– Мне казалось, ты собирался домой, в Сан-Франциско.

– Я там уже был. Вчера.

– А сюда когда приехал?

– Около часа назад.

– Ничего не понимаю.

– Я тоже ничего не понимал. Потребовалось очень много времени, чтобы хоть что-то для себя прояснить. Надеюсь, ты сообразительнее меня и у тебя получится быстрее. Не придется тратить годы. А мне стоило приударить за тобой, когда тебе было четырнадцать.

– Джек тебя бы убил, – заспанно улыбнулась Фейт.

– Ну, тогда восемнадцать.

– Это уже лучше. – Она похлопала ладонью по постели рядом с собой, моментально забывая данное себе обещание больше с ним не встречаться.

Брэд принял приглашение и сел.

– Я люблю тебя, Фред.

– Я тебя тоже люблю, – честно призналась она, – но от этого нам не легче. Мы не должны больше видеться и даже разговаривать. Я так решила.

– Кошмар, – ужаснулся Брэд, но при этом выглядел не слишком расстроенным. Фейт еще многого не знала. – Позволь спросить, отчего ты так решила?

– Ты женат, и я не хочу разбивать твою семью. Пока тебя не было, я все время молилась.

– О чем?

– Чтобы Бог даровал мне мудрость. И решимость. Мудрость, чтобы понять, что необходимо делать. А решимость, чтобы не отступить. У нас нет другого выбора.

– Я развожусь.

– Ты? – У Фейт полезли на лоб глаза. – С чего вдруг? Когда тебе пришло это в голову?

– Я принял решение в Африке, когда Пэм не прилетела к сыну. Не хочу больше лгать, не могу. Я ей все сказал. Так что дело сделано. Это как-нибудь соответствует твоим планам?

– Не знаю, – огорошенно призналась она. – Никогда бы не подумала, что ты захочешь развестись. – Он сам ей постоянно твердил, что будет всеми силами стараться сохранить семью.

– Не хотел, а теперь собрался. И у нас появилось будущее. Я развожусь не поэтому, но прошу тебя, выходи за меня замуж. Я этого очень хочу… А ты?

– Ты серьезно? – Фейт не верила собственным ушам.

– Я для этого и приехал. Повидаться с тобой, все обсудить и решить.

– Правда? В самом деле? – Фейт, как и Пэм накануне, прочитала все на его лице. Поняла, что она – единственное, что ему требовалось, единственная женщина, которую он любил.

– Перестань задавать вопросы и дай наконец ответ. Немедленно! – Брэд попытался сделать сердитое лицо, но рассмеялся. Так беззаботно он смеялся, когда ему было двенадцать, а ей десять.

– Ну… хорошо… да.

– Что значит «ну хорошо»? – озадаченно переспросил он.

– Да! – повторила Фейт, и Брэд потянулся ее поцеловать. Но она пулей соскочила с постели. – Нельзя!

– Почему? – Он даже немного расстроился. – Так ты выходишь за меня замуж или нет?

– Я же сказала, что… выхожу. – Им обоим казалось, что они вернулись в детство – никогда не чувствовали себя счастливее.

– Если да, то почему не хочешь целоваться?

– Мне сначала надо почистить зубы.

Фейт закрыла за собой дверь в ванную, а Брэд улегся на кровати.

Проходившая по коридору Зоя сунула голову в дверь.

– У вас все в порядке?

– Вполне, – улыбнулся он ей.

– А где мама?

– Пошла в ванную чистить зубы.

Зоя кивнула. У нее возникло ощущение, что она давным-давно знает этого человека. Он оказался именно таким, каким она его себе представляла. А уж наслушалась о нем в последние месяцы!

– Тогда успехов! – Она вернулась в свою комнату.

Фейт вышла из ванной умытая, причесанная и в платье поверх ночной рубашки. Брэд тут же вскочил с постели, подошел и притянул ее к себе.

– Я люблю тебя, Фред, – прошептал он так, чтобы она запомнила эти слова навсегда. На всю жизнь. Ведь именно этого они оба хотели, но до сих пор не могли себе позволить.

– Я тебя тоже люблю, – прошептала в ответ Фейт.

И они поцеловались. Они так долго к этому стремились, но не смели верить, что их надежды сбудутся. Исполнение сокровенного стало ответом на их молитвы. Случается, что молитвы долго возносятся на небеса, но, если они искренни, их обязательно услышат.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.