Текст книги "Сёши (СИ)"

Автор книги: Christian Bergensen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

   Точно поможет!! Я спрыгнул на землю и скинул обувь.

   Встать. Выпрямить позвоночник. Особенно шею и поясницу. Слегка опустить и расслабить подбородок. Голова как бы подвешивается за макушку на веревочке. Покачаться, пальцами немножко прихватить землю, ноги должны устойчиво врасти, а верхняя часть тела устремиться вверх. Вдох...

   Через час я радостно прыгал по саду. Древесное стояние стало прорывом. Да-да-да!! Клянусь, больше никогда не назову это упражнение тупым и унылым! Мне удалось собрать чакру и удержаться на ногах! Я делал ошибку, вступая в драку с паникующим вестибулярным аппаратом. Статическая медитация позволила мне расслабиться и поймать внутреннее равновесие. Даже если всё вокруг дрожало и колыхалось, «дерево» гнулось, но не двигалось с места, глубже врастая корнями, то есть, тьфу... ногами!

   Больше того! Я понял, отчего кружилась голова и зачем земля становилась резиновой!! В этот момент она приобретала свойства гигантской мембраны, тонкой и чуткой, как барабанная перепонка. Усмирив внутреннюю болтанку, я ощутил, что на земляной поверхности копошатся какие-то существа, а побегав вокруг дома, выяснил, что правильный настрой позволяет с приличной точностью ощущать присутствие рядом других людей и не травить при этом по кустам!

   А-ааа! Как кру-уууто-оо!!!

   Сёши и Наруто

   Швырнув огрызком яблока в ворону, я лениво перевернулся на живот. Наруто поблизости не наблюдалось. Дорогу в этот заросший парк показали мелкие. Ребятню из приюта часто приводили сюда поиграть и побегать, но без чёткого расписания. Возможно, сегодня они и вовсе не придут.

   Стоит чуток позаниматься, чтобы время не пропало.

   Случайно приобретённое чувство радовало меня второй день, но восприятие окружающего при помощи ног представляло ту ещё задачку. Пяткам сильно недоставало чуткости, а сбор щекотных поскрёбываний и подрагиваний в понятную картину можно было сравнить с чтением шрифта Брайля локтями. Кто-то скажет – дело привычки, а я ответственно заявляю – опухнуть можно! Ладони "слышали" землю намного точнее, но мне не хотелось уподобляться мартышке. Именно поэтому я стоял деревцем и старательно запоминал отклики.

   Новое чувство отчасти напоминало осязание, вытянутое за пределы тела, и никаких физических усилий не требовало. Единственным обязательным условием была неподвижность. Опрометчивая попытка почувствовать колебания на ходу закончилась крайне плачевно: меня вырубило почти на полчаса и мутило до вечера.

   Сейчас радиус уверенного ориентирования составлял примерно двадцать моих шагов, но только при условии, что одновременно в нём находится не больше четырёх-пяти человек – иначе начиналась путаница в откликах. Кто? Где? Куда? Сколько?.. Опознание тоже давалось через пень-колоду. Я быстро сообразил, что сила и характер давления на земляную мембрану зависят от количества чакры, но пока отличал только шиноби и всяких прочих.

   Опа! Судя по ощущениям, сейчас ко мне приближался кто-то на редкость "тяжёлый"... Разлепив глаза, я уже знал, кого увижу.

   Ну, так и есть.

   Узумаки. Взбудораженный и несчастный. И опять фигачит отрицательными эмоциями во все стороны. Остальная ребятня держалась от джинчурики на почтительном расстоянии, что тоже не прибавляло ему благодушия. Тц! С таким настроением я уже сталкивался. Если сейчас предложить ему поиграть во что-нибудь подвижное – он только хуже разволнуется. Лучше просто немного посидеть и поболтать.

   – Йо! Наруто!

   – Сёши!

   Заметив меня, приятель немного просветлел.

   – Давай сюда! – я поманил его в тенёк, подальше от раздражающих, неугомонных деток.

   Узумаки плюхнулся рядом, и меня окатило жаркой смесью чувств. Обида... раздражение... безадресная злость... Ф-ффф! Аж загривок дыбом!

   Я успокаивающе погладил приятеля по плечу. Обычно физический контакт действовал на Наруто умиротворяющее, но не сегодня.

   – Что случилось? Чего злой такой?

   Джинчурики пробурчал что-то невнятное своим коленям.

   – Да брось! Я же никому не скажу.

   Некоторое время он собирался с духом. Наконец, поднял потемневшие глаза и, отчаянно давясь словами, выпалил:

   – Почему?! Этих!.. А я?! Мой отец Йондаймё Хокаге!.. Почему для всех находятся, а для меня нет?!!..

   Мало-помалу из придушенных выкриков мне стала понятна суть претензии: двоих мелких усыновили. Дело обычное. Семейные пары разбирали малышню охотно и народ в богадельне надолго не задерживался. Детей с хоть сколько-нибудь заметными способностями к ремеслу шиноби выгребали в первую очередь, невзирая на характер и внешние данные. Джинчурики оставался единственным исключением, годами кукующим на казёнке. Узумаки давно сообразил, что родители находятся для всех, кроме него, но одно дело – понять, и совсем другое – смириться. Надежда вспыхивала с каждой приходящей в приют семейной парой, и каждый выбор другого ребёнка ранил Наруто, словно нож острый.

   Вот же, зараза! А мне и его утешить нечем. Пока Узумаки не уймёт своего внутреннего жильца, героев-усыновителей можно не ждать, да и потом желающие в очередь не встанут.

   Осторожно подбирая слова, я зашептал ему на ухо:

   – Наруто. Ты хороший... Потерпи. У тебя точно появятся друзья... и семья. Всё хорошо будет, вот увидишь. Правда-правда...

   Ну вот, заплакал. Всё ещё обиженно. Зато напряжение потихоньку отпускало. Его и меня заодно. Через несколько минут уже можно было нормально вздохнуть и легонько боднуть приятеля головой в плечо.

   – Ой-йо, братиш. Девчонки увидят!

   Наруто душераздирающе вздохнул и принялся утираться краем футболки.

   А я поймал взгляд главной воспитательницы. Сугубо одобрительный.

   Да уж. Могу представить, как неуютно бабуле Сатоми в вилке взаимоисключающих задач. Обеспечивать безопасность детей и при этом не растить Наруто в полной изоляции – тот ещё ребус. Я долго удивлялся, почему никто не пытается ограничивать наше общение, несмотря на мою репутацию отпетой сволоты. Похоже, все просто радовались, что хоть кто-то согласен терпеть рядом с собой неприятное соседство джинчурики. Зря они так. Не знаю, что именно взрослые думали о моем терпении, но когда Наруто не бесился из-за Лиса, поладить с ним было легко.

   Общаясь с Какаши, я постоянно чувствовал себя объектом воздействия со стороны более взрослого и сильного человека. Шиноби уделывал бывшего дизайнера одной лишь голой волей и, не раздумывая, гнул меня в ту сторону, которую считал нужной. Я не испытывал особого дискомфорта от подчинения, но с непосредственным Наруто и другими малолетками отдыхал душой.

   Приятель успокоился, повеселел и поволок меня к остальной компании.

   – Сёши, туда!

   Вот социальное существо! И достался же такой темперамент общительный.

   Мелкие играли в прятки, и правила почти не отличались от привычных мне с детства. Единственная разница – вместо тук-тукашек, найденному игроку следовало добежать первым и успеть выбить чурбак из нарисованного круга, а иначе он попадал в плен к водящему. Я отчаянно жульничал, пользуясь возможностями нового восприятия.

   Замереть! Поймать внутреннее равновесие! Оп! И ближайшее окружение как на ладони. Ха-ха! Попробуйте, спрячьтесь! Каждый ребёнок казался гладким тёплым шариком, который продавливал поверхность земли в определённой точке. Беда была только с Наруто. Джинчурики катался по моим чувствам, как каштан в железной кожуре. Снова вздрогнув от неприятного колкого ощущения, я обернулся на возмущенный вопль.

   Упс! Прямо по лицу.

   Обычная мальчишеская драка могла бы закончиться воплями, взаимными пинками или валянием в траве, но тут отхватил именно Узумаки. А если учесть, что он недавно перепсиховал и только-только успокоился... Ой-ой!

   От случайного и не самого сильного удара Наруто как-то странно завернулся внутрь себя, прижавшись головой чуть ли не к самым коленкам. Наученная опытом детвора брызнула в стороны. Все кроме девчонки по имени Юй, стоявшей к нему спиной.

   Задница! Очень плохое предчувствие!! Она слишком близко к Наруто! И только-только начинает оглядываться... Да пофиг!! Я подбежал и сцапал девчонку за руку. Может, ещё получится слинять? Крутанувшись, я зашвырнул её подальше. И в этот миг перепуганный вскрик оборвал ступор джинчурики.

   Узумаки вздрогнул.

   Аминь!

   Обжигающая волна сгребла, приподняла и с размаху впечатала меня в землю.

   Темно.

   Земля тяжелее воды и волны от моего падения расходятся очень медленно. Под растревоженной поверхностью лежит что-то большое. У этого чего-то плотная твёрдая оболочка и жаркая сердцевина. Тёплый поток, поднимающийся снизу, греет мне спину. Ничего не болит, но я не могу пошевелиться. Во рту солоноватый привкус, знакомый каждому, кто хоть раз в жизни получал по зубам.

   Думаю, взрослым стоит признать, что вселение демонов в маленьких детей – не самая удачная идея.

   Хатаке Какаши и Сёши

   Вернуться домой я обещался ещё вчера, но миссию в последний момент поменяли. Из шахтерского посёлка пришёл срочный запрос сразу на несколько команд. Взрыв газа в руднике и множество пострадавших – ожоги, переломы, контузии... Десятки рабочих остались под завалами на разных уровнях шахты.

   Обычная история. Сначала владелец рудника зажимает деньги на вентиляцию, а потом раскошеливается на оплату ирьёнинов. Впрочем, в этот раз спасённые люди говорили, что выброс газа случился внезапно и сопровождался сильным шумом.

   Мне с моим свойством Земли и собаками пихнули наскоро собранную поисковую команду и отправили вместе с медиками. Проползав двое суток внутри рассыпающейся горы, нанюхавшись горелой пыли и подняв наверх всех выживших, я собирался пойти домой, полежать в офуро, съесть нормальный обед и завалиться спать до завтра. Собирался, пока дежурный на воротах, ставящий отметку о возвращении, не протянул записку: Хатаке Сёши в госпитале.

   Чёрт!

   Двухэтажное здание... Правое крыло... Дежурная сестра... Палата... И знакомый смех.

   Ну вот. Теперь знаю, что чувствуют родители, когда ненаглядное чадо навернулось вниз башкой с высоты, отряхнулось и как ни в чём не бывало поскакало по своим делам. Хочется одновременно благодарно молиться и злобно материться.

   – Отоха-чан, ты опять проиграла! – заливался паршивец. – Но ты не грусти! Тем, кому не везёт в карты – везёт в любви. Ладно, что ставить будешь?

   Я подумал, что стучать – только впечатление портить, и толкнул дверь.

   На постели сидела покрасневшая, смущённая девушка и довольный мелкий, с видом завзятого шулера тасующий колоду ханафуда. При появлении хмурого шиноби нелегальный игорный притон стремительно свернулся – карты сгинули под подушкой, ставки в карманах. Судя по лицам игроков, они бы тоже не отказались исчезнуть, но не хватило умения.

   Карточка назначений болталась на спинке кровати. Дата поступления.... Ушибы, подозрение на сотрясение мозга, отравление чакры. Лечащий врач... Процедуры...

   Ясно. Доигрался с Узумаки.

   – Когда выпишут?

   Растерянная девица не сразу собралась с мыслями.

   – А... э-э... да мы только вас ждали, Хатаке-сан. Сёши-чан уже здоров, просто он сказал, что никого из взрослых нет дома. И мы решили дождаться...

   – Спасибо за заботу, – я вернул карту на место. – Выписывайте.

   Сестра побежала за врачом, а мелкий зарылся в шкаф и торопливо стягивал больничное. Лицо пасмурное – явно думает, что буду отчитывать. По-хорошему надо бы, совсем ведь разбойником растёт. С другой стороны, жизнь не идет, как нам хочется. Здоров – уже хорошо. Пусть сам делает выводы из полученных синяков.

   По дороге домой, убедившись, что воспитание откладывается, мелкий повеселел и высыпал на меня подробности происшествия.

   Спрашивается, и какого чёрта АНБУ ловили ворон?! В общественных местах за джинчурики должны присматривать постоянно. Именно для предупреждения подобных случаев. Пока воля Узумаки мала, чакра биджу будет рваться из него при любых переживаниях. Вся надежда на то, что со временем он научится контролировать себя и своего монстра.

   – Какаши-сан, а можно узнать, как там Наруто? Мне никто ничего не говорит, а он, наверное, расстроился.

   – Всё равно хочешь с ним общаться?

   – Да ладно! Подумаешь, шишка! Я не обиделся.

   Ну Сёши хотя бы последовательный.

   Пока я отскребал с себя копоть и отмокал в офуро, мелкий побежал готовить. По его словам, еда в госпитале была «в меру отвратительной». Через час меня дожидались крохотные паровые пирожки с мясом, прозрачный рыбный суп, салат, тяхан и море соусов.

   Вкусно. Особенно после походной сухомятки. Если сын не захочет учится на шиноби – всегда сможет открыть кайсэки. От желающих поесть отбоя не будет.

   Такая мысль посещала меня не впервые и не могу сказать, чтобы радовала. Мелкий – умница. И я уже сейчас вижу его прекрасные способности к управлению чакрой. Вот только, помимо физического состояния и контроля энергии, для шиноби не менее важным считается склад личности. Прежде чем принести присягу и начать обучение, претенденты проходят подготовку и обязательные проверки. Непригодных отсеивают. Многие дети не смогли бы завершить обучение именно в силу неподходящих душевных качеств.

   За примером не зачем далеко ходить – моя родня из Куса-но-Куни и слышать ничего не хотела про путь шиноби, притом, что нужные способности имелись у каждого второго. Я пока надеялся, что Сёши выберет фамильное ремесло и захочет пройти отбор, но слишком уж он добросердечный. Принуждать силой – глупо, а любые поучения, упражнения и тренировки смогут внести в его характер лишь незначительные изменения. Если сын не приложит сознательных усилий, ему светит профессия мастера печатей или какого-нибудь исследователя...

   Впрочем, мне толком неизвестно, чем занималась его прежняя семья. Возможно, он захочет совершенствовать свою бывшую профессию? Раньше я избегал расспрашивать – мелкий заметно грустнел, вспоминая прошлое, но в последнее время он вроде бы перестал хандрить по этому поводу.

   – Сёши, а чем занималась твоя семья? Садами?

   – Нет, – сын удивлённо помотал головой, – они врачи. Это я... такой. Мне важно, чтобы было красиво. Вот и выбрал растения. Я там несколько лесов посадил. Так здорово! Ну, что они живые, растут...

   Да, это мне понятно. Желание оставить что-нибудь после себя. Лес – хорошая память.

   – А готовка?

   – Просто нравится. Хотите ещё чего-нибудь?

   Уж точно не сейчас. Я отмылся, наелся – теперь бы поспать.

   Заварив свежий чай, малыш помялся и сообщил:

   – Какаши-сан, а помните, мне плохо было с утра? Я узнал, почему так... – он замолчал, неуверенный в моём интересе.

   Пришлось поощрительно кивнуть.

   – Это такой способ чувствовать людей вокруг. Через землю.

   Да ну?! Канчи!

   Сонливость как рукой сняло. Неужели восприятие чакры подобное тому, что было у Нидаймё и Йондаймё?!

   – Подробнее!

   – Ну, я сначала неправильно делал, и поэтому меня мутило. А потом вспомнил упражнение подходящее, и всё получилось. Когда неподвижно стоишь на земле или трогаешь её руками, то можно узнать, есть ли люди вокруг тебя...

   О-бал-деть!

   Сенджу невероятны! Мелкий ведь даже не владеет изменением природного свойства! Думаю, это врожденный дар Нидаймё, если пробудился в таком раннем возрасте.

   – Так вот, – не обращая внимания на моё изумление, сын продолжил, – в парке, где мы играли с Наруто, там какая-то штуковина непонятная под землёй. Я её почуял... ну, когда упал.

   Поспать не получилось. Упрямый ребёнок тормошил меня до тех пор, пока я не согласился посмотреть, что же такое зарыто в парке. Сёши был уверен, что это старинный клад и искать его следует в строжайшей тайне. Я изрядно повеселился про себя, но в целом его инстинкты мне нравились. Скрытность – один из путей шиноби. Открывшиеся способности канчи тоже достойный повод делать подарки. А то, что область чувствительности у мелкого небольшая, так ведь это пока.

   Ох, чувствую, не бывать моему сыну поваром, даже если очень захочет!

   В сумерках мы ушли из дома шуншином и, прячась, добрались до нужного парка. Не самое посещаемое местечко. Даже освещения нет. И выглядит почти как лес. Понятно, почему детвора из приюта здесь играет, а влюблённые парочки не ходят. Кому, кроме ребятни, понравится продираться сквозь разросшиеся кусты?

   Через пару минут малыш вывел меня на полянку.

   – Ну и как? Нашёл свою "непонятную штуку"?

   – Ага! Тут.

   Подобрав тонкую ветку, он разломал её на несколько частей и воткнул в землю. Колышки образовали неровный овал примерно три кэна в поперечнике.

   – Большая, – сам я ничего особенного не ощущал, – и насколько глубоко?

   Мелкий прикинул и отмерил в шагах. Получилось чуть меньше шести хиро (хиро – мера глубины, равная 1,81 м). Ну, ни... чего себе! Неплохое чутьё. Очень впечатляет. Мне становилось интересно. Хотя бы потому, что в этом месте с гарантией не должно быть ничего особенного.

   Пять лет назад поблизости стоял дом Намиказе Минато. После нападения Кьюби его поместье одно-единственное уцелело во всём районе. Защитные барьеры выдержали удар хвостатого, но не устояли перед упорством шиноби. Я слышал, что строения разобрали практически полностью и перерыли всю округу. Сомнительно, что какой-то тайник мог ускользнуть от внимания АНБУ.

   История вышла некрасивая, но тогда спасали выживших и не обращали внимания на деревяшки. Третий отговорился необходимостью, дело забылось, а дома здесь так и не восстановили – устроили парк.

   Что ж там такое? Рискнуть и поглядеть?

   – Сёши, следи! Если кто-то появится, дважды стукни по земле!

   – Э? – мелкий поспешно плюхнулся на траву и прижал ладони к земле. – Стукну!

   Высвобождение Земли: Скрытое движение!

   Вниз под землю.

   Неслабо же тут разрослось! Местами пришлось рвать сплошное переплетение древесных корней, но я добрался-таки до указанной глубины. Камень. Большой плавных очертаний булыжник едва заметно покусывал пальцы при касании. Очень знакомо. Как действующая фуин.

   Я выбрался наверх отдышаться.

   – Ты был прав. Там что-то необычное.

   – Угум, – Сёши наблюдал за округой и не отвлекался.

   Ну, раз уж у нас полноценная секретная миссия, то мне не стоит применять сильные дзютсу. Все серьёзные всплески чакры, произошедшие внутри следящего барьера Конохи, но вне тренировочных полигонов, обязательно регистрируются. Так что будем действовать аккуратно – никакого Движения Грунта и тому подобных изменений рельефа.

   Снова вниз!

   Камень явно имел полость. Меня так разобрало любопытство, что я почти забыл про осторожность. Облапав каждую пядь загадочного булыжника, выяснил, что нижняя сторона на ощупь совершенно инертна. Пойдёт! Подобрался снизу и напитанным чакрой клинком потихоньку, слой за слоем, принялся откалывать кусочки. Наконец, остриё провалилось в пустоту... и ничего не произошло.

   А вот теперь нужна мышь или крыса.

   Ещё некоторое время заняла ловля подходящего зверька и закидывание его в дыру. Я слушал, как он там возится, и осторожно расширял вход. Вскоре отверстие стало достаточным, чтобы заглянуть самому. Воздух внутри был немного затхлым, но пригодным для дыхания, без особых запахов.

   Шарингану свет не требовался – хватало чакры. В бледном мерцающем свечении я разглядывал крохотную комнатушку, знаки и линии, покрывающие стены. Очень знакомые знаки. Сенсей показывал. Работающие по принципу стихийных дзютсу, наподобие Тюрьмы Камня, эти фуин поглощают чакру объекта, попавшего внутрь, и за счет неё поддерживают целостность оболочки. Удачный тайник. Думаю, даже Хьюга увидел бы только безжизненный и монолитный обломок скалы, каких полно в этих местах. Надо и себе соорудить что-нибудь эдакое. Зря не находил времени подучить фуиндзютсу. Пригодится.

   В центре комнаты на шнурке висел кунай учителя, а прямо под ним угнездился небольшой ящик. Я присмотрелся: энергию испускало его содержимое. Тёмную поверхность шкатулки обильно украшали печати, но сила в них давно истаяла, так что сейчас это просто коробка. Незапертая.

   Крышка легла на пол.

   Внутри на подушке покоился зеркально отполированный металлический диск. Рядом пристроился скрученный лист бумаги и, конечно, первым делом, я схватился за него. Несколько лет пролежав в потоке чакры, бумага на ощупь напоминала жесть.

Глава 7

   Выполнение некоторых видов работ и заданий само по себе приносит удовлетворение. По своей природе они являются интересными и приятными для определенных людей.

Адриан Фурнам

   Сёши и полицейский патруль

   Приложив руки к почве, я следил за Какаши.

   Движения под землей отдавались в ладони тягучими толчками, совсем не так, как если бы он ходил по поверхности. Иногда шевеление замирало, но я всё равно чувствовал его присутствие... Такое прикольное дзютсу это плаванье в земле! Хатаке погружался совершенно беззвучно, и трава смыкалась над его макушкой плавно-плавно. Настоящая магия! Тоже такую хочу.

   Упс! Увлёкшись наблюдением за подземной жизнью, я едва не проворонил появление новых действующих лиц. К нашей полянке приближалась парочка незнакомцев.

   Пум-пум! Кулаком по земле. Надеюсь, это достаточно сильно?

   – Та-ак. И кто-о тут у нас? – подошедший человек странно растягивал слова, из-за чего интонация получалась непонятная, то ли насмешливая, то ли добродушная.

   Что ему надо? Сижу, никого не трогаю.

   Судя по силуэту, это шиноби (видно характерные плечи и ворот жилета), но лица в темноте не разберёшь. Для гопника голос слишком взрослый. Может, грабитель?

   Второй незнакомец подозрительно тёрся за деревом, не приближаясь. А если это женщина? И она смущается, потому что я им мешаю обжиматься...

   Да пофиг кто! На дебильный вопрос не стану отвечать из принципа.

   – И что такой маленький мальчик делает тут один?

   Вот докопался! Бывают же такие люди приставучие.

   – Я гуляю.

   – А твоя мама разрешает тебе гулять одному так поздно? – мужик не унимался.

   – Нет.

   Давай-давай, поразводи сюси-пуси! Какаши уже у тебя под ногами. Щас выпрыгнет и надаёт по щам! Или превратит тебя в торчащую голову, как в мульте...

   Интересно, а под землёй слышно, о чём мы тут болтаем?

   – Ай-ай! Разве можно так расстраивать свою мамочку? Давай-ка дядя-полицейский отведёт тебя домой.

   Фу-ух... блин!.. Так это полиция. А я-то гадаю, чего им надо. Нет, чтобы сразу представиться?!

   Земля подо мной еле заметно дрогнула. Ага, понял! Хатаке не хочет вылезать и светиться перед чужаками без крайней причины.

   – Хорошо. Идёмте, полицейский-сан.

   Похоже, его напарнику надоело прикидываться ветошью, потому что он вышел из-за дерева и принялся наводить порядки.

   – Назови себя! И покажи свой жетон!

   – Ну зачем так строго, Инаби-сан? – вступился за меня добродушный. – Он же совсем малыш.

   На меня аж родным повеяло – старое кино "Добрый и злой полицейский" снова на наших экранах. А допрос и предложение чистосердечного признания будут?

   – Меня зовут Хатаке Сёши.

   – Тебе не следует ходить одному так поздно! – сурово провозгласил "Злой", изучив мой жетон в свете фонарика.

   Я благоразумно смолчал.

   Опять за рыбу гроши. Ведите уж домой, раз подписались!

   Самое смешное, что парочка японских городовых честно довела меня до ворот и сдала прямо в руки Какаши. Хитрый папуля забежал вперёд, переоделся в домашнее и теперь делал вид, что исключительно благодарен за возвращение блудного сына. Полицейским явно хотелось пристыдить и заклеймить его, как никудышного родителя, но Хатаке технично вырулил разговор на то, что детям пора спать и вышвырнул незваных гостей.

   Хатаке Какаши, Сёши и секретное послание

   Согласно всем писаным и неписаным правилам, я был обязан немедленно сообщить о находке, как только обнаружил работающую печать, и ни в коем случае не пытаться самостоятельно проникнуть внутрь камня, но нелюбопытный шиноби – небылица. Поэтому, вместо доклада начальству, я и мелкий продолжили идти по пути скрытности.

   Мы спустились в одну из подземных комнат, заваленных пыльным старьем. Я последовательно поставил охранный, искажающий и следящий барьеры, после чего проверил комнату на присутствие посторонних источников чакры. Сёши изнывал от нетерпения, но под руку не лез. Наконец, при свете фонарей, словно два заправских негодяя, мы развернули вынутый из тайника клочок бумаги. Забрать металлический диск я не решился.

   Сын оказался прав. Клад определённо присутствовал, вот только не в парке.

   Удивительно жёсткая бумага несла послание. Письмо, адресованное Дорогой девочке Узумаки Кушине и выдержанное в духе последней воли умирающего. С подзабытыми старомодными оборотами женский почерк писал о неком наследии двух семей. Сосредоточии знаний, к которому ей следует приобщиться, прежде чем наступит время передать биджу новому джинчурики... Подписи не было, но автор угадывался.

   Десять против одного – написано супругой первого Хокаге!

   Ровные строки покрывали едва четверть листа, всё остальное место занимала карта. Я успел несколько раз перечесть недлинное наставление, пока Сёши вникал в непривычное начертание знаков. Малыш то и дело дёргал меня за рукав, встречая незнакомые слова, но всё-таки справился со сложным текстом.

   Из письма получалось, что хранилось упомянутое наследие не где-нибудь, а в Узушиогакуре (согласно договору) и прикоснуться к древней святыне мог лишь кровный наследник одного из двух кланов (Узумаки или Сенджу, соответственно).

   Обязанности охраны сокровища лежали на главе семьи Узумаки, к нему и следовало обратиться за помощью. Небрежно вычерченная карта прикладывалась, что называется, на всякий случай. Проход к знаниям начинался в молитвенном павильоне какого-то большого храма, и уходил глубоко под землю. Некоторые пометки были мне непонятны, подписи тоже не радовали. Судя по ним, доступ к потаённому стерегла недремлющая стража и запирали Ключи, один из которых передавался в пользование новой джинчурики Кьюби. Надеюсь, это тот самый диск, потому что ничего другого в шкатулке не было.

   Меры безопасности представлялись довольно смутно – схема прохода имела самый общий вид, но я полагал, что Узумаки хорошенько постарались, укрывая святыню памяти двух кланов. А если вспомнить легендарную упёртость клана Водоворота, то очень сомнительно, чтобы глава семьи мог малодушно выдать секрет врагам или случайным людям.

   Интересно, приобщалась Кушина к знаниям предков или нет?

   Стоит прикинуть. Третья война началась, когда мне было четыре – совсем как Сёши. Через год пал Водоворот. Юной джинчурики тогда исполнилось, то ли двенадцать, то ли тринадцать лет. Не думаю, чтобы драгоценный сосуд биджу охотно отпускали погулять в другую страну. Не в такое время. А вот после окончания войны, когда Минато получил титул каге, она могла наведаться...

   – А кто это написал? – мелкий придирчиво разглядывал подписи к карте.

   – Узумаки Мито. Жена Шодай Хокаге.

   – Это для Наруто теперь?

   Хороший вопрос.

   Семьи Узумаки больше нет. Большинство живших в Конохе погибли во время Третьей войны. Кто-то рванул на помощь обречённой деревне, кто-то сгинул позже, не осталось даже стариков. Сын Кушины – единственный достоверно известный потомок.

   Похожая история и с кланом Сенджу. В Конохе найдется немало их дальних родственников (даже во мне течёт восьмая часть их крови, спасибо прабабке), но настоящей Тысячерукой может называться лишь одна женщина. Легендарный целитель – Сенджу Тсунаде

   Впрочем, теперь имеется ещё один кровный наследник.

   – Ма-а...

   – Чего-чего?

   – Видишь ли, Сёши...

   Мелкий настороженно свёл брови. Да, согласен, начало не очень удачное – так ведь и тема малоприятная. Я собирался отложить этот разговор на более позднее время, но, кажется, судьба распорядилась по-своему.

   – Есть одна вещь, которую ты о себе не знаешь.

   – Я разговариваю во сне? – сын неуверенно ухмыльнулся.

   Пару раз бывало, но сейчас речь не о том.

   – Скажи, у вас случалось, чтобы людей размножали искусственно?

   – Ага.

   Похоже, в этой мысли Сёши не нашёл ничего необычного.

   – А чтобы делали копии одного и того же человека?

   – А-а... нет. Это запрещено. Плохо изучено. Плохо получается... Многие боятся, что такой человек родится слабый или больной. Да и служители богов не одобряют. Хотя... может, кто-то всё равно делает. Тайком. Не знаю...

   Да уж. Люди похожи в любой стране. Если нельзя, но хочется – сделай потихоньку. Как бы так объяснить, чтобы он понял?

   Сёши сообразил прежде, чем я собрался с мыслями.

   – Меня сделали из другого человека? Я чья-то копия? Это плохо? – он явственно съёжился, но голос не дрогнул.

   Хорошо держится. Какой-нибудь селянин или горожанин, оказавшийся на его месте, был бы сейчас в ужасе. Я пересел ближе и осторожно прижал сына к себе.

   – Всё хорошо, – погладил растрёпанную макушку, – тебе не о чем переживать.

   Сёши прерывисто вздохнул.

   – Тогда почему?

   – Потому что, тот человек... из которого...

   – Настоящий?

   Неудачное слово, ну да ладно.

   – Это Нидаймё Сенджу Тобирама. Помнишь, Камизуки-сенсей тебе о нём рассказывал?

   Малыш молчал так долго, что я забеспокоился.

   – М-мм... Какаши-сан, а это Узушиогакуре далеко?

   Сёши на стезе авантюриста

   Не сразу и не без труда переварив мысль о собственной тобирамности (с другой стороны, могло быть и хуже), я развернул кампанию за обязательное и скорейшее путешествие в Водоворот. В ход пошли самые разные средства: убеждение, уговоры, споры, лесть и, под конец, даже откровенное нытьё.

   Ответ был один на всё: "Не сейчас. Слишком опасно!" По мнению Какаши, прежде чем двигать в такое суровое место, мне стоило подрасти настолько, чтобы не считаться обузой и суметь позаботиться о себе в случае форс-мажора. Звучало разумно и правильно, но обидно. Когда кое-кто (не будем показывать пальцем) валялся в отрубоне, и я тягал его по лесу, как мешок с картошкой – вот тогда он не привередничал!

   Очень хотелось оскорблёно надуться и наговорить дерзостей, но я задушил глупый порыв. Хатаке надлежало убедить во чтобы то ни стало! Меня безумно интриговал тот факт, что я ничегошеньки не помнил о наследии двух кланов. Его не упоминали в сериале, и никто из запредельных крутышей о нём не знал. Очень возможно, что это наш персональный шанс поднабрать козырей!

   Упустить его? Ищите дурака!!

   Какаши отказывался понимать, почему от его категоричного "подождём" мне хочется бегать кругами по потолку. Он честно считал, что торопиться нам некуда, а я никак не мог отделаться от мыслей о том, что пока папуля таскает к Камню Памяти охапки скорбно-белых цветов – Учиха Обито таскается по миру, собирая команду чокнутых ублюдков и, боюсь, гламурных любителей провокационного искусства среди них не окажется.