Текст книги "Сёши (СИ)"

Автор книги: Christian Bergensen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

   Протараторив этот нелепый бред, мелкий уставился на нас с самым серьёзным видом. Впрочем, надолго его не хватило – подвывая от смеха, поганец свалился в пыль. Отсмеявшись, получил подзатыльник. Завел себе привычку потешаться над взрослыми. Обормот!

   – Показывай!

   Фыркнув напоследок, Сёши разложил цилиндры в один ряд.

   – Это столпы мироздания. Если начать с Воды, то за ней идёт Молния (которая на самом деле Гора, она как бы растет из Воды), потом Дерево, Ветер, Огонь, Земля (как почва), Металл и всё замыкает Небо. А спираль может служить изображением Великого Предела, как мирового круговорота материи и духовной энергии...

   Гай опасался задавать лишние вопросы, чтобы не услышать про двоицу образов, а я прикидывал, стоит ли рисковать, доверяясь знаниям мелкого. Предложенная последовательность выглядела непротиворечиво, но иногда учения его прежней родины разительно отличались от принятых у нас.

   – ...Таким образом, благодаря умнейшему Сёши-сама, мы сокращаем количество возможных комбинаций всего до восьми! – сын важно поднял палец, но осёкся на полуслове. – Какаши-сан, а что будет, если я выберу неправильно?

   – А давай, ты выберешь правильно.

   – Но я не знаю, откуда начинать последовательность! У меня нет этой штуки, которая показывает север! – возмутился оболтус.

   То есть, он знает и привязку символов к сторонам света? Похоже, придётся принять его вариант, если мы вообще собираемся пробовать.

   – Сёши, у тебя есть два джонина, зачем тебе компас?

   – Хорошо! И где тогда север?

   Посмотрев в указанную сторону, Сёши пометил одно гнездо резкой изломанной чертой, а противоположное закорючкой, напоминающей змею.

   – Ага, восток там... тогда правильно так... угу... – он ещё раз сверился с чертежом и разложил стержни.

   Я прислушался к своим ощущениям.

   Ничего. Никаких предчувствий, никакого беспокойства. Даже странно.

   – Отходите! – мелкий упрямо нахмурился, лицо затвердело. – Дальше я сам.

   Тц!.. Когда он так делает, только слепой не заметит сходства с Нидаймё. Я решительно поволок Гая в коридор. Сейчас чужое присутствие рядом – лишний риск. Сёши справится сам.

   Последний стержень встал в углубление. Спираль на полу медленно-медленно наполнялась светом. Вот загорелся последний завиток и мутно дрожащий столп чакры потянулся к потолку. Полированные стержни плавно утонули в гнёздах, как ригели в хорошо смазанном замке. Раздавшийся низкий рокот заставил Сёши попятиться.

   Облачко пыли скрыло начало движения, но не заметить широченную колонну, опускающуюся сверху, было невозможно. Каменная, в частой опояске металлических обручей... Мне даже думать не хотелось, сколько она весит и что делать, если эта махина вдруг застрянет посередине! Вот её основание накрыло центр зала, но не остановилось, а продолжило опускаться... До тех пор, пока над полом не остался лишь невысокий постамент с одним единственным предметом.

   Ослепительная вспышка!

   И довольный сын тащит трофей – чёрно-алый, шёлково блестящий свиток.

   Сёши, споры, ссоры, суеверия

   На почве добычи мы в первый раз поругались с Какаши. Мне хотелось немедленно распаковать свиток и посмотреть, что же такое нам досталось – отец отказался категорически. Он заявил, что навряд ли сумеет снова запечатать содержимое, а внутри может оказаться предмет размером с дом! В свою очередь, я опасался того, что свиток окажется не последним этапом головоломки. Вернёмся в Коноху, откроем, а внутри новый кусок карты! Может такое случиться? Да легко!

   Вредный Хатаке проигнорировал доводы разума и равнодушно отправился на выход.

   Пока мы бродили под землёй, ночь почти закончилась. Половина неба ещё хранила редкие звёзды, но восток заливало бледное сияние. Темп шиноби взяли не большой – мне даже позволили пробежаться своими ногами. Я рысил, почти не глядя по сторонам, и тихонько бухтел. Не столько из-за свитка, сколько в отместку за всё время, что приходилось сдерживаться и подчиняться. Отец пропускал детское недовольство мимо ушей, пока я не ляпнул:

   – А вдруг со мной что-нибудь случится? Так ведь и не узнаю, что там внутри!

   Ой! Рывок за плечо был довольно ощутимый. Я удивлённо посмотрел на нехарактерно сердитого Хатаке.

   – Не говори подобных вещей! Никогда!! Понятно?

   – А-а... – кажется, или он действительно злился? На меня? Из-за дурацкой приметы? Глупо же... А может, я случайно ткнул во что-то запретное? Или болезненное? Всякое бывает. В любом случае, согласен, чепуху брякнул, сдаю назад. – Извините, Какаши-сан.

   – Глупый, – отец примирительно протянулся к моим волосам.

   Случившееся потом запомнилось надолго.

   Вот он протягивает руку... А вот я влетаю в чахлые кусты и качусь по земле!..

   Хатаке Какаши и команда победы против нукенинов

   Не знаю, кем были нападавшие, но засада им удалась не вполне. Поспешили.

   Мы с мелким остановились, не дойдя до ловушки самую малость, и влетел только Гай. Как только стеклянисто-зелёная грань барьера отделила меня от напарника, нас немедленно атаковали.

   Почуяв касание готового полыхнуть дзютсу, я успел вышвырнуть Сёши из-под удара и прыгнуть подальше в сторону. Вдогонку с треском и жаром рванула огненная корона.

   Против меня двое. Нукенины оба. Можно не стесняться.

   Тёмная злоба Сакки хлестнула отступников и тот, который помладше, в битом хитае Амегакуре, дрогнул. Печати едва начатого Водяного Кнута суетливо спутались – вместо Обезьяны малолетка сложил Собаку, и собранная сила растеклась без толку. Пользуясь мгновением растерянности, я добавил ему гендзютсу Адского Видения. Головёнка дождевика окуталась щедрым облаком моей чакры. А в следующую секунду мне пришлось уворачиваться от острых железок, брошенных его приятелем.

   Рука привычным движением перекинула повязку. Шаринган ухватил мельчайшие подробности происходящего. Против Гая трое. У двоих перечёркнутые протекторы Скрытого Тумана, у последнего нет знака гакуре, зато есть необычное копьё с заковыристым лезвием. Скоростью они не блещут – ни одно из заготовленных дзютсу в Гая не попало. Вообще, с их стороны было не слишком-то умно запереться в одном барьере с Майто. Драться с ним в близком контакте – занятие весьма рискованное, если не сказать, самоубийственное.

   Сёши благоразумно удрал подальше от схватки и теперь жался к куску скалы. Молодец! Какое-никакое, а укрытие. Надо его подстраховать.

   Из двух моих противников один в ближайшее время небоеспособен. Гендзютсу вытащило из его памяти какую-то жуть. Стоя на коленях, он занимался тем, что драл ногтями собственное лицо, серьезно рискуя вынуть глаза. Я жёстко придавил сопляка чакрой, отсекая боль.

   Второй отступник попытался пробиться к напарнику, но выпущенные Огни Феникса убедили его не отвлекаться во время боя. Гудящие кляксы пламени непредсказуемо полосовали воздух. Шиноби успешно уворачивался и даже отбил все спрятанные в огне сюрикены.

   Хорошее внимание. Неплохая скорость.

   Джонин. Пусть и не очень сильный.

   Оценив примерные возможности противника, я сознательно отдал право хода. Нукенин предсказуемо отскочил, набирая дистанцию для атаки ниндзютсу. И тут меня осенило! Я вспомнил, где видел эту манеру двигаться.

   Надо же, какая встреча! Сугимори Кэн – бывший джонин Листа. Был уличён в продаже наших секретов Скрытому Песку, сумел бежать, скрывался почти три года... а нашёлся аж вон где.

   Новые шрамы и ранняя седина сильно его изменили.

   Ну и чем он занят? Решил разродиться Великим Огненным Драконом? Отлично! Что и требовалось. Используя передышку, я создал теневого охранника для Сёши. Пусть унесёт мелкого ещё дальше от боя и проследит, чтобы сын не увидел самых кровавых подробностей. Папа собирается немного поработать...

   А вот и змей!

   Трогательная любовь Сугимори к огненной стихии подсказывала очевидную тактику. Скальное плато в этом месте плавно сбегало к морю. Мы лишь самую малость не дошли до прибоя. Несколько прыжков и всё богатство суитон-дзютсу в моём распоряжение.

   Например, вот это!

   Пара водяных двойников разбежалась в разные стороны, но отступник даже ухом не повёл – охотился за мной. Управление сложным ниндзютсу отнимало большую часть его внимания. Принимая правила игры, я старательно маячил возле жаркой пасти, уворачивался от зубов и давал своим копиям время провернуть задуманное. Нужная последовательность печатей складывалась почти неторопливо.

   Пора! Воля привычно сжала очаг, черпая новую порцию силы.

   Поперёк бухты, навстречу дракону, поднималась Водяная Лавина. Выше, еще выше! Текучий гребень на миг завис в воздухе... И рухнул вниз, сминая змеиное тело, рассеивая огонь клубами пара. Раскатившаяся волна мягко донесла меня до берега.

   Ступив на камни, я коротко глянул, как дела у Майто. Неплохо. Друг открыл Четвертые Врата – заполняющий барьер плотный туман вспыхивал багровыми всполохами, словно грозовая туча зарницами. А вот Сугимори, прикрываясь драконьей атакой, всё-таки смог добраться до своего напарника.

   И стоило так стараться? Ему уже не помочь.

   Пятки бессознательного нукенина как раз утонули в пропитанном водой зыбуне, и рукотворная трясина превратилась обратно в ноздреватый камень. Беглый джонин окатил меня свирепым, ненавидящим взглядом. Только не говори, что ты этого не ожидал.

   – Хатаке!! Ты – труп!

   О! Тоже меня узнал. Тогда чему удивляешься? Стоило внимательнее следить за двойниками. Лучше бы оценил аккуратность и незаметность исполнения ловушки.

   Джонин и оценил. В новое незнакомое мне дзютсу. Его руки окутало сияние будущего огня.

   Занятно! Это можно и повторить.

   Обезьяна... Змея... Тигр... Собака... Тигр!

   И камень лопнул! Хрустнул двумя багрово-золотыми разломами. Дохнул жаром, смыкая огонь в сплошную завесу! В миг сожрав большую часть моей чакры, полыхающий вал вытянулся вверх и вширь, перегнулся и хлынул вперёд!.. Чтобы столкнуться точно с такой же волной!!

   Чёрт!

   Шаринган видел, как в тугой воронке наши дзютсу истекают пламенем, сжимаясь всё теснее! Он же заставил меня метнуться прочь, поднимая защитную стену. Я даже успел сделать один короткий вдох. А потом обжигающий смерч хлестнул по земле, сметая пепел и пожирая воздух!

   Теневой двойник, охраняющий Сёши, распался. Пожалуй, последнее дзютсу было немного слишком.

   Не дожидаясь, когда ветер остынет, я прыгнул сквозь дым.

   Противник явно не рассчитывал на такой результат. Оглушённый и немного подпаленный, он не сумел заблокировать мой клинок и только в последний момент перехватил запястье. На бесконечно долгую секунду мы стояли застыли, меряясь силой.

   Ха! Чем бы ни занимался в последние годы джонин Сугимори – тренировки его не привлекали. Осознав, что скоро заполучит кунай под подбородок, нукенин разорвал противостояние. Вывернулся, резко вдохнул, собираясь выдать очередное дзютсу... и с недоумением уставился вниз. На лезвие, высунувшее окровавленный кончик точно между застёжками куртки. Водяной двойник, вложивший остатки чакры в этот удар, расплескался лужей. Аккуратно погрузив кунай в грудь ошеломленного врага, я поймал последнее трепыхание пробитого сердца и оглядел поле боя.

   Защитник Сёши своё назначение выполнил – мерцанием добрался до моря и сунул мальчишку под воду. Вынырнув, мелкий хватанул порцию едкого дыма и теперь давился кашлем, но соображал нормально. Даже самостоятельно выбрался на берег. И только потом плюхнулся на колени, закрывая лицо скомканной мокрой курткой.

   Вот к чему приводит потакание детским капризам. Всё, хватит! Вернёмся домой – одену в маску! Пусть привыкает.

   Барьер лопнул от мощного удара, и я обернулся на звук. По ногам плеснула волна тумана. Двое из трёх соперников Майто валялись переломанными грудами. Последний отчаянно отбивался, но хватило его ненадолго. Оглушенный враг свалился на четвереньки и довольный Гай перебил ему спину. Необычное двузубое копье, покувыркавшись, плашмя упало в оседающий пепел.

   Кажется, всё...

   Я потянулся прикрыть усталый глаз, но вспышка чакры рывком развернула меня к новой угрозе.

   Значит, вот кто был их мастером барьеров.

   Оставаясь в неподвижности и подавляя чакру, ублюдок весь бой просидел под скрывающим дзютсу. Мы запросто могли бы его прохлопать, но он сам себя обнаружил! Подросток лет четырнадцати. Знакомые серо-голубые глаза и тонкие черты, сейчас искажённые невыносимым горем. Гладкие волосы цвета вишни. Совсем как у неё. У той женщины, которую я вежливо называл Узумаки-химе.

   Неожиданно. Потомок союзного клана.

   Паскуда!

   Сейчас левая рука "союзника" зажимала рот моему сыну, а правая прижимала нож к его шее. Понимая, что дела подельников плохи, гадёныш решил взять заложника, но немного не успел и все его дружки сдохли... так ужасно... не вовремя. Момент для переговоров хуже не придумаешь!

   Узумаки в ярости и горе. Сёши в бешенстве.

   Мелкий рвался, словно не было никакого лезвия возле горла. Тело полыхало чакрой, и красноволосый с трудом его удерживал.

   Если бы только не барьер между нами!

   Я лихорадочно перебрал возможности. Отмерил дистанцию. Оценил силу и свойства преграды...

   Чёрт!!

   Подросток придавил мальчишку, не давая ему выдираться. Распахнутые серые глаза, не отрываясь, смотрели на валяющееся в пыли переломанное тело. Теперь их сходство было ясно видимым. Родственники.

   Трижды дерьмо!!!

   Я показательно выбросил кунай и поднял раскрытые ладони:

   – Остановись, пожалуйста. Отпусти ребёнка и клянусь, мы тебя не тронем! Мы не хотим тебе зла.

   Узумаки не слушал.

   Из его левой ладони обильно текла кровь (обозлённый мелкий кромсал кожу зубами), но лицо оставалось застывшим. Парень медленно опустил руку с ножом. Спина Сёши закрывала лезвие. Я видел напряжённый локоть... И начало движения!

   Да, на тебе!!!

   Брошенный мною клинок размазал в воздухе сияющий хвост. Зелёная тень метнулась рядом. Переполненное чакрой лезвие прошило барьер и пробило глазницу Узумаки.

   Мелкий зажмурился.

   Я поймал его, прежде чем мокрые белые волосы коснулись горелой земли.

   Не ушибся, мелкий?

   Залитая кровью рукоять ножа под лопаткой...

   Ох, сколько раз тебе говорил – будь осторожней, малыш!

   Мальчишка обмяк и потяжелел.

   Устал? Ничего... скоро пойдём домой...

   Холодно...

   – Эй, очнись! Какаши!

   Холодно...

   Трясут и трясут. Оставьте.

   Холодно...

Глава 9

Очевидно, что у разных людей потребность в самоактуализации выражается по-разному. Один человек желает стать идеальным родителем, другой стремится достичь спортивных высот, третий пытается творить или изобретать. Похоже, что на этом уровне мотивации очертить пределы индивидуальных различий почти невозможно.

Абрахам Маслоу

   Сёши и проблемы

   Темно... или я не вижу?

   Голову больно... Ударился?

   Не помню...

   Что я делал?

   Я?..

   А точно. Мы пришли в Узушио... и...

   Были внизу... а потом на нас напали какие-то козлы, а я...

   Я рвал кого-то зубами... С полным ртом чужой кровищи.

   И рычал от досады, что нельзя дотянуться до какой-нибудь жилы покрупнее.

   Почему?..

   М-м?..

   ...Неожиданное нападение. Испуг! И рефлексы, вдолбленные Ирукой.

   Не бояться! Не мешать! Найти укрытие! Следить за окружающим! Избегать опасности! Последнее было самым сложным. Слишком много всего и разом!

   Я даже не пытался разглядеть передвижения шиноби, просто отбежал подальше в сторону и сжался за торчащим камнем. Хорошо, что помощь пришла быстро. Двойник Какаши прикрывал меня во время боя. Он бросился в бухту почти одновременно со взрывом и швырнул меня в глубину!..

   Пламя разливалось над поверхностью, а я болтался в прохладной солёной толще, отчаянно надеясь, что полыхает там не нефть и не масло. Вынырнул, когда в груди уже пекло...

   Но ядовитая гарь – плохая замена воздуху! Кашель меня едва не утопил, но уроки Умино не дали сорваться в панику и барахтанье. Защитить глаза, рот и нос мокрой тканью! Задержать дыхание! Покинуть задымлённое место! Сдерживаясь, чтобы не дышать отравой, я стянул куртку и прижал к лицу – стало немножко легче. Выбрался на берег и поплёлся прочь, туда, где виднелся просвет в дыму.

   И тут меня схватил какой-то придурок с ножом!

   Я его даже не видел! Только почувствовал чужую лапу на лице и острое лезвие под челюстью, а потом меня буквально скрутило от боли и ярости!

   Нечем дышать? Да кого волнует?!!

   Инстинкт самосохранения взял отпуск. Зубами и когтями изничтожить гада, посмевшего тыкать в меня железом! Крутой, да?! Ходи в бронежилете, падла!! Какаши и Гай бессильно замерли, и от этого я бесился ещё больше.

   А потом была короткая боль в спине.

   И знакомое ощущение падения в темноту.

   Перепуганное сознание пыталось не впустить предательскую мысль, но в голове уже забилось бессвязное.

   Опять... умер.

   Снова потерял... Всех. Потерял...

   Больше их не увижу. Никогда. Не увижу...

   А может, это сон? Пусть лучше сон!

   Не надо! Ну, за что? Простите, ну простите!

   А может, я просто ранен?..

   Ну, пожалуйста! Так мало побыли вместе.

   Опять умер...

   Карусель обречённых предположений и просьб, обращенных неизвестно к кому, вертелась без остановки. Страх и надежда крошили остатки самообладания, попеременно отламывая кусок за куском. Наверное, я бы так и соскользнул обратно в беспамятство, но неожиданный звук меня встряхнул.

   Шаги.

   Уверенные мужские шаги. Приближаются не быстро, словно с другого конца длинного коридора.

   Кто там? Он идёт ко мне? Позвать на помощь?!

   – М-мм...

   И это мой голос? Даже кровь в ушах шелестит громче.

   Кое-как разодрав слипшиеся ресницы, я попробовал поморгать. Без толку. Темно и ничего не видно, но судя по ощущениям, лежу навзничь. Лица и тела что-то касается. Собравшись с силами, немного перекатил тяжелую голову. Висок затопило тягучей болью. Нос царапнуло. Ткань? Я потянулся её убрать и не смог пошевелить рукой.

   – Пожалуйста, помогите...

   Отстой какой-то! Сам себя не услышал.

   Шаги совсем рядом. Остановились. К шороху ног добавился шелест бумаги.

   Да к чёрту всё!! Мне просто надо понять!

   Умер я или потерял сознание? Это тело – оно моё или чужое?!

   И как это сделать, если не хватает сил пошевелиться?

   Я попробовал прислушаться к себе. М-мм... Ощущения? Поганые. Голова болит. Висок дергает – там, похоже, рана. С пальцами что-то не то... Не знаю. Грудь сдавливают какие-то тряпки, мешают дышать. Руки-ноги неподъёмные... Не знаю. Не чувствую! Не знаю!!..

   Тихо, спокойно... Не паниковать. Продышаться. Собраться и подумать. Наверняка есть способ понять. И я его обязательно вспомню...

   Вспомнил!

   Я – это я! Сёши!!

   И это обалденно здорово!!!

   Ещё раз лизнул пересохшее нёбо.

   Моё! Перепутать такое невозможно.

   Пасть на ощупь совершенно точно моя. И нёбо и зубы. Островатые, почти не сточенные, молочные зубы. Все мои двадцать!

   Интересно, меня оживили? Или я просто не умер? Наверняка, нет! Просто сознание потерял, а показалось, что... Да точно показалось!..

   Я жив! Жив!! Живой! Живёхонький! Просто поранился!..

   В мыслях царил радостно-озадаченный кавардак, но телесных сил не прибавилось. Я не хотел терять сознание, пока хоть что-нибудь не прояснится. И потому тихо лежал, соображал и слушал.

   Минуту за минутой. Шаг, шаг, стук, шаг, скрип, шаг...

   Я знаю, что этот человек высокий и худощавый. Откуда?

   Что со мной случилось? Что сделать, чтобы привлечь его внимание?..

   Недоумение росло. И пить хотелось всё больше.

   – Томоки!

   Окрик прозвучал так резко, что я вздрогнул. А спустя пару секунд тишины, услышал торопливое шуршание новых шажков.

   – Туточки я, данна-сама!

   Звонкий молодой голос с каким-то нелепым деревенским выговором. В Конохе так даже дворники не говорят. И "данна-сама"... хозяин? Или всё же господин?.. Непривычно.

   Зато я уловил двойное эхо. Похоже, мы в большом зале.

   – Куда ты подевал ещё один белый образец?

   Голос был мне незнаком и странен. Долгие гласные скрипели по согласным, словно по песку. Обладателю этого голоса могло быть равно как тридцать, так и пятьдесят. Хрипотца же казалась скорее природной, чем простудной.

   – Э-э-э... как бы так сказать... а помер пятьдесят первый, – звонкий заторопился, объясняя. – Вы уж простите, данна-сама! От вашего последнего средства они совсем не в себе были. Рвались, как зверята! Вот эти двое... удавили братца и промеж собой сцепились. Так у сорок шестого башка разбита, а у сорок седьмого пузо вскрыто, мало не до кишков!

   – И куда ты смотрел? – в шершавом голосе обозначилась равнодушная угроза.

   Звонкий робко возмутился:

   – Так ведь они ночью, затеялись, сволочи такие! Этот поцелее будет, данна-сама, я уж подлатал его, как смог. Пузо-то не страшно для опыта...

   И почему я совершенно не удивлён?

   Может немного растерян, но так... слегка.

   Клоны. Они сейчас говорят о моих долбаных клонах!!

   Выходит, я всё-таки умер.

   И круг замкнулся.

   Снова образец. Снова лаборатория. Снова на столе.

   Вот...!!

   «Данна-сама» с ворчанием сдирал тряпки, которыми меня обмотали. Пару раз я вякнул от особо грубых рывков, но это его не остановило. Брякнуло стекло и на рану щедро плеснули чем-то пузыристым. Ссадину защипало. Зато шипучка растворяла тянущую кровяную корку и мне немного полегчало.

   – Каждый из этих образцов стоил значительно дороже тебя, Томоки-кун, – недовольно проскрипел "Данна-сама", – а теперь они и вовсе уникальны. Советую порадеть за благополучный исход этой пробы, иначе ты знаешь, на ком я проведу следующую. Твоя голова, Томоки, почти такая же пустая, как у них, и вполне подойдет.

   Подручный льстиво хихикнул – похоже, его хозяин частенько так юморил.

   От прикосновения лечебного дзютсу я чуть не задохнулся. Пронзительно-резкая чакра хлынула в тело. Сердце воспрянуло, забилось ровнее! На то, чтобы привести в порядок мою разбитую башку, хриплый потратил всего пару минут. Закончив лечение, приподнял правое веко.

   Уй!

   – Ну-ну. Всё хорошо, – меня одобрительно похлопали по щеке.

   Дальше притворяться дрыхнущим было бессмысленно. Дождавшись, когда глаза привыкнут к свету, я огляделся и понял, что оказался в стране Травы.

   Как угадал?

   По трём верным признакам.

   Признак первый – зал с колоннами, но без окон. Широкий каменный стол, треноги с блестящими отражателями, высокие металлические сосуды, обмотанные проволокой, и прочая хрень из арсенала учёного-психопата.

   Признак второй – огромная статуя в виде гадючьей головы с тусклыми свечками в дырках-глазницах.

   Признак третий – светлокожий брюнет в тёмно-лиловых одеждах, известный как Орочимару Змеиный Саннин.

   Вот это называется – засада!

   Орочимару в задумчивости стоял у стола, на котором бок о бок лежали два тела: густо разрисованный печатями мужик, упакованный в ремни, и мой близнец. Я видел только детское тело, перемотанное тряпками, и стриженную белобрысую макушку, но нисколько не сомневался, что этот ребёнок похож на меня.

   И не надо быть гением, чтобы понять, что здесь творится.

   Фуши Тенсей – дзютсу для кражи чужих тел и поглощения чужих душ. Личный билет в вечность для твари, считающей, что её жизнь ценнее всех прочих. Я догадывался, что он не на себе отрабатывал эти вычурные умения. Теперь убедился. Только сделать ничего не могу. Покрутив головой, я засёк ещё одно взрослое тело, лежащее на каталке по соседству со мной. Худой парень с кучей жутковатых шрамов.

   Бли-иин!

   Не бояться! Следить за окружающим! Избегать опасности!

   Да, Умино-сенсей. Я помню.

   Не дать противнику почувствовать твой испуг!

   Легче сказать, чем сделать!

   Полного спокойствия, я не добился, но трястись перестал и украдкой разглядывал врагов. Томоки оказался подростком лет четырнадцати с повязкой шиноби. Знак на хитае – лаконично вычерченный слог Ото. Ничего сложного Орочимару ему не доверил: пацан растирал тушь, суетливо перекладывал бумажки и готовился записывать. Сам Саннин проверял непонятного вида примочки, расставленные вокруг каменного стола и правил знаки на неподвижном теле.

   И как мне слиться с этого тухлого мероприятия? Закосить под припадочного? Не поверят. Или, наоборот, поверят и ликвидируют, как некондицию. Сказать, что Фуши Тенсей – бесполезная хрень, а по-настоящему рулят стволовые клетки и препараты из плаценты? Фигня идея. Не собираюсь я с ними говорить.

   – Начинаем!

   Вашу мать!!

   Томоки открыл толстенный гроссбух где-то на середине. Это лабораторный журнал? Господи, сколько ж народу они извели?!

   – Последовательность три. Опыт четырнадцать. Источник души – мужчина, двадцать семь лет, шиноби.

   Орочимару в умопомрачительном темпе сложил несколько ручных печатей. Зал окатило холодноватой чакрой. Разнообразные железки вокруг постамента встрепенулись и загудели. Тела, лежащие на столе, соединил тонкий сияющий мостик.

   Дерьмо! Дерьмо!! Дерьмо!!!

   Весь опыт занял около двух часов. «Источник» Саннин грохнул почти в самом начале – аккуратно загнал тонкую шпильку между рёбер. Я так мясо на шампур надеваю. Без эмоций. Орочимару подробно описывал происходящее, отмечал мельчайшие подробности, колебания чакры, состояние моего близнеца и процесс перемещёния души в новое тело. Насколько я понял из его реплик, сейчас Возрождение Немёртвого состояло из трёх частей. Вытягивания души и подвешивания её в эдаком промежуточном пространстве между миром живых и миром мёртвых. Умерщвление тела и разрушение связей между душой и плотью. И последнее, самое сложное – спешный перенос души в новую жилплощадь.

   Эти клоны были выращены специально для испытания Фуши Тенсей, как идеально подходящие пустые сосуды. Жалкие огрызки их душ не могли противостоять вторжению пришельца, легко поглощались и подавлялись.

   Но я-то не пустой! Так двину любому вторженцу – мало не покажется!!

   Когда дзютсу было закончено, Орочимару наклонился к закопошившемуся ребёнку.

   – Как тебя зовут?

   – Канабе Намао.

   Мой голос! Непривычно высокий и ломкий, почти писклявый.

   Задав несколько контрольных вопросов, Саннин подытожил:

   – Результат положительный. Пятый успешный опыт, – вопреки своим словам, он выглядел скорее раздосадованным, чем довольным. – В чём же проблема с обычными людьми? Ведь с этими безмозглыми всё получается...

   Томоки опасливо затаился. И даже парень, очнувшийся в теле клона, перестал возиться и недоумевать. Орочимару изредка бормотал под нос. Я изо всех сил напрягал слух, но разбирал только отдельные обрывки: "кажется... требуется ускорить передачу... подавляющее гендзютсу... возможно, если... естественные границы... передаточное измерение". А через пару минут он резко вскинул голову. Вид у Змея был просветлевший.

   – Томоки! Завтра начнём новые эксперименты! Приготовь четыре образца из западного хранилища! Я понял, в чём заключался недостаток этого дзютсу!

   – Как скажете, данна-сама. А этих куда девать? – Томоки небрежно обозначил нашу компанию.

   Падла!! Чтоб ты сдох, тварина!..

   Отработанный материал чокнутого учёного не интересовал, но какое-то извращённое чувство долга возобладало. Он лениво вернулся к столу и поинтересовался у клона:

   – Надеюсь, ты рад, что смог послужить важному делу? Твоя жизнь не была потрачена напрасно.

   – Что? А?!.. – ребёнок забился в путах.

   Орочимару ухмыльнулся и поднял руку. Из лилового рукава, чутко покачиваясь, высунулась маленькая треугольная голова на длинной шее.

   Дальше я не раздумывал! Дурное тело действовало само – размашисто дёрнулось и с диким воплем навернулось с каталки. Орочимару нехотя покосился в мою сторону. Змея напряглась и коротко клюнула.

   В полном бессилии я смотрел, как близнец колотится пойманной рыбкой. Тело ребёнка ломало судорогами, но мучительно распахнутый рот не выпускал ни звука. Подошедший Томоки просто подобрал меня с пола. Встряхнул суетливый образец за шкирку и робко забубнил:

   – Ой, данна-сама, зачем так пугать? Они ж до смерти ваших змей боятся, – плюхнув меня на каталку, он заслонил происходящее на столе и укоризненно проворчал: – Тихо, глупыш. Не гляди туда...

   Я и не глядел, но глухой стук тела о камень всё ещё продолжался.

   Больно... Как же ему больно!

   Прямо сейчас этот незнакомый парень умирает второй раз.

   А я, кажется, умру в третий... Потому что мне слишком страшно! Я не смогу говорить с Орочимару. Просто не смогу! Моего сопротивления даже на минуту не хватит. Стоит только открыть рот, и он вытащит из меня всё, что захочет! Тайну будущих событий, слабые стороны противника, собственные ошибки... А значит, надо молчать. Даже если этот клон последний и вместе с ним я пропаду с концами. Надо приткнуться и молчать! И надеяться, что Возрождение не сработает...

   Воздух мягко ударил в щёку. Шуншин?

   – Прошу прощения, Орочимару-сама! Срочное сообщение от господина Итами, – невысокий шиноби почтительно склонился, протягивая послание.

   Саннин развернул крохотный свиточек. Ехидно похмыкал.

   – Томоки, всё откладывается на несколько дней. Прибери тут!

   – А сорок шестой?

   Орочимару секунду подумал.

   – Ещё пригодится.

   Набросив на плечи широкополую накидку, Змей неторопливо выплыл из зала.

   Плохо... тошно... плохо...

   Больше всего мне хотелось свернуться в комок и захныкать, но я боялся привлекать внимание. Глядел на безжизненно откинутую голову близнеца и чувствовал себя совершенно больным, отравленным и заражённым разлитым здесь злом. Полученная передышка не радовала. Я глотал слёзы, чтобы не осталось мокрых следов на лице, и пытался не думать.

   Ни о чём. Просто лежать.

   Получалось скверно.

   Смерть прошла рядом, но ранила сильно. В этот раз я сам отказался от надежды и согласился умереть, как бессловесный подопытный кролик. Кто говорил, что осознание – благо? Да мне было в тысячу раз лучше, когда я ни черта не успевал понять и испугаться!

   Томоки прибирался: чистил инструменты, приводил в порядок бумаги, а под конец забросил мёртвые тела на каталку и повёз прочь. Вернулся он через несколько минут. Этого времени мне хватило, чтобы собрать себя в кучу. Солёная сырость заледенела комком злобы. Не знаю, смогу ли вернуть свои потери и стать прежним беззаботным Сёши, но Змей об этом пожалеет! Дайте только выбраться отсюда! Нахрен пришибу отвратную тварь!! И плевать мне на будущее!

   В этот раз подручный Саннина проигнорировал каталку, а попросту сгрёб меня подмышку. Я не брыкался, расслабленно висел и запоминал дорогу. Коридоры. Повороты. Лестницы. Наконец, перед очередной дверью Томоки остановился. Вытащил несопротивляющееся тело из тряпок и закинул в комнату.