Текст книги "Сёши (СИ)"

Автор книги: Christian Bergensen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

   – Могу нарисовать. Это слово.

   Я сходил за бумагой и тушью. Пускай порисует. Хоть немного успокоится.

   На рисунке название выглядело как туманная пустошь, покрытая мхом, травяными кочками и лужами воды, поросшая редкими криволапыми деревцами. Болото? Нума-но-Куни? Никогда не слышал. Возможно, это вообще другой континент. Хорошо рисует, кстати, только кисть держит непривычно. На западный манер.

   Ну что ж, последний вопрос.

   – Что собираешься делать?

   – Жить. Не убивайте... пожалуйста.

   У мелкого явно не было никаких иллюзий насчёт шиноби.

   Сёши в размышлениях и упражнениях

   После разговора, или, скорее, очередного допроса, Какаши услал меня ночевать в пустую, пыльную комнату на втором этаже.

   Думать не хотелось. Закопавшись в постель, как в нору, я честно попытался отрубиться. Сон упрямо не шёл. Футон казался слишком жестким и затхлым, лунный свет слишком белым, а спальня ненормально огромной. Я покатался туда-сюда по матрасу – напряжение никуда не делось. Мысли растопырились противотанковым ежом, ни взад ни вперёд.

   Плюнув на попытки уснуть, я тихонько спустился в кухню и попробовал запить это состояние. Вода и чай не помогли. С отвращением поглядев на свои трясущиеся пальцы, полез в шкаф за бухлом. На выбор имелось сакэ и мирин. Я почти решился накатить винчишка, но тут пришёл Хатаке, запихнул в меня таблетку, унёс наверх и сунул под одеяло.

   – Тихо-тихо... Не бойся. Это пройдет...

   Потихоньку расслабляясь, я слушал успокаивающий шепот. Слова текли ровно, почти не задевая сознание. Хреново, однако. А ведь раньше от переживаний меня так не штырило. Дебильная, тупая детскость! Хорошо Какаши говорить, а я даже после Наруто с Лисом быстрее успокоился, чем после десятка вопросов, заданных ровным и спокойным тоном. Блин!

   Завестись по-новой не успел. Уснул.

   А утром всё показалось не таким уж мрачным.

   Пожалуй, хорошо, что мы объяснились с Хатаке. Если он согласен хранить мою тайну и прикрывать неизбежные поначалу проколы – я перестану психовать и чувствовать себя Штирлицем на грани провала. Не умею и не люблю обманывать. Даже просто скрывать что-то не привык. Вчера честно выложил всё, о чём спросили, и только о двух темах не рискнул заикнуться: моё иномировое происхождение и знание мультяшной истории. Слишком это всё невероятно. Слишком плохо знаю язык, чтобы нормально объяснить. Совершенно не уверен, что сюжет сериала окажется полезен здесь.

   И я, как смог, объехал эти моменты.

   Кажется, Какаши почуял недоговорки, но давить не стал.

   Всё-таки он странный. Никогда не знаешь, что для него важно, а что пустяк. На рассказ о переселении души Хатаке кивнул так, словно подобное происходит с каждым вторым, но тщательно убедился, что меня не принесло из какой-нибудь соседней страны.

   Я собирался подольше поспать – не получилось. В доме шумели. По комнатам разносились окрики, стук переносимой мебели и женский смех. Высунув нос из спальни, я немедленно столкнулся с незнакомой девицей. Оказалось, что приёмный родитель куда-то усвистал, и теперь повсюду хозяйничали бесцеремонные личности с тряпками. Оценив размеры бедствия, я прихватил карандаш, блокнот, азбуку и малодушно удрал в сад.

   Время составить план!

   Место для раздумий устроил на дереве. Большая глициния не только давала приятный тенёк, поникающие лианы надёжно скрывали меня от чужих глаз.

   Итак, пишем. Единичка и условный значок, означающий "Добить язык". За эти дни я неплохо продвинулся – понимал уже половину обыденной болтовни. Доставшийся мне набор выражений был довольно специфическим, с уклоном в медицину и сквернословие, но на первых порах помогал неплохо.

   В любом случае, владение языком – это свобода, а значит, вперёд! Повторять, слушать, общаться – улучшать навыки говорения. Отдельно пометим: выпросить у Какаши учителя языка.

   Двойка и пиктограмма "Книжка". Чтение и письмо. Особенно чтение. Вчера в своём обильно разрисованном учебнике я насчитал порядка восьмисот уникальных знаков. Для иероглифического письма мало, для буквенного много. Возможный вывод? Слоговая азбука.

   Проверим!

   Опознав по картинкам несколько простых слов, я попытался расчленить их на слоги, и что-то даже получилось. На первый взгляд, транскрипция простая, без заморочек. Если не лениться – вызубрю все знаки за три недели, если лениться – за месяц. По сравнению с кириллицей или латиницей ужасно долго, но если вспомнить про десятки тысяч канджи, сразу понимаешь: счастье есть! Впрочем, учитель и здесь не помешает.

   Я тешил себя надеждой, что чтение позволит получить некоторые знания о мире. История, традиции, география, политика, экономика... – всё то, что для местных составляет общий контекст и понятную систему отсчёта, а для пришельца тёмный лес. Боюсь, пока не разберусь, хотя бы в общих чертах, попадать впросак буду регулярно. Даже хорошо, что я такой маленький – от ребёнка полной адекватности никто не ждёт.

   Тройка и знак Инь-Ян. Последняя задача на ближайшее время, а то запарюсь.

   Ци или чакра. Обязательно восстановить и записать все упражнения и комплексы, которые я помню из йоги и цигун. По-возможности переворошить память и отыскать там теорию, а не только краткие пояснения инструкторов.

   Ага-ага. И сразу возникает вопрос. Вспомнить-то я вспомню, но как быть с экспериментами? В прошлый раз получилось что-то очень неожиданное, а я ведь просто хотел разминочный комплекс показать. Начну, например, делать суставную гимнастику – и тут оно ка-аак жахнет!

   С другой стороны, боевой цигун я не изучал (не интересовали меня ни "Железная рубашка", ни "Кулак великого предела", ни "Ладони восьми триграмм"), а оздоровительные направления не должны быть такими уж опасными. Наверное.

   Хотя... Брешу ведь! Болталась и у меня одна книженция о редком направлении боевого искусства с непроизносимым китайским названием, в просторечии именуемом "Кулак воды". Книга была на английском – я её прикупил из-за крутой полиграфии и шикарных репродукций старинных свитков. Кроме упражнений, которые преподносились, как общеукрепляющие, я ничего оттуда не делал, но читал-то всю и не один раз. Если постараюсь, наверняка припомню особенности и методы водного стиля. Не уверен, что пригодится, но вдруг?

   Начать выполнение плана решил с последнего пункта. Любопытно же. Поделив блокнот на несколько основных направлений – теория ци, медитативные практики, контроль дыхания, гимнастика и самомассаж, я принялся напрягать память.

   И всё-таки восемь лет ежедневных занятий это не хухры-мухры. Почти на любой возникающий затык (или как возвышенно говорят мастера цигун "внутреннюю блокировку") у меня находилась пара подходящих приёмов, стыренных из разных школ и практик. Ради осторожности я не пытался представлять чакру или как-то управлять её движением, просто сосредоточивался на ощущениях и вдумчиво слушал тело. При любом неприятном чувстве немедленно прерывался и старался расслабиться.

   Единственное, что я себе позволил – собирать энергию в горячий вертящийся комок под диафрагмой, разгонять её настолько, что тело начинало вибрировать, как маленький трансформатор (почти слышал гудение!), а потом успокаивать до состояния зеркального покоя. Последнее мне нравилось больше всего. Приятное чувство и мозги после этого работают просто офигеть как!

   Когда солнце влезло на макушку неба, а нанятые работники затеяли перекур, я тоже решил, что хорошенького помаленьку. Пора перекусить.

   Хатаке Какаши и новости медицины

   Рассвет встречал у Камня Павших в Третьей войне.

   – ...знаете, в этом не особо много расчёта, но я всё равно надеюсь, что мы поладим. Он очень сообразительный... Теперь-то понятно почему.

   Целый ворох новостей.

   Пожалуй, из всех моих историй эта стала самой неожиданной, но хотя бы хорошей. Я рассказывал друзьям о своём приёмном сыне. Что мне с ним совершенно незаслуженно повезло. Мелкий такой решительный и весёлый, постоянно забавно мурлычет и насвистывает, а ещё он честный и умеет следовать своим желаниям. Пришлось признаться, что я слишком привык к своему одиночеству.

   Надеюсь, что Рин и Обито поверят в меня хоть немного.

   Собираясь на встречу с советником, я полагал, что разговор пойдёт о Сёши и не ошибся. Мы шли по длинному коридору Института ниндзютсу, и его директор неторопливо излагал своё видение вопроса:

   – ...решали, кто из нас возьмётся опекать малыша, но ты, Какаши-кун, конечно же, лучше. Старикам вроде нас было бы тяжело с таким бойким ребёнком.

   Это им приютские страшилок понарассказывали? Да уж, мелкий не стал корчить из себя обездоленного сироту.

   Оказавшись в своём кабинете, Митокадо обстоятельно расположился в кресле, устало снял очки и услал помощника за чаем.

   – Я изучил образцы тканей...

   Ого! Быстро. Небось, вообще не спал эти две ночи.

   – Телесно ребёнок – почти точная копия Сенджу Тобирамы. Поразительно, как Орочимару удалось это проделать! – советник нахмурился, не уверенный, что тупой боевик разберёт заумные объяснения. – Вероятно, ты не знаешь, Какаши-кун, но это тончайшая операция, требующая уникальных условий и безупречного владения медицинскими навыками. Я слышал о других попытках, но это первый достоверно известный случай успеха.

   Даже не знаю хорошо это или плохо.

   Ненавязчивый помощник принёс поднос и тихо испарился. Митокадо собственноручно разлил напиток по чашкам. Однако. Пьёт грубый чай с утра, в его-то возрасте. Совсем себя не бережёт.

   – Судя по образцам тканей, мальчика вынашивала обычная женщина, возможно, куноичи. В крови сохранились белые тельца материнского организма. Некоторые клеточные структуры также достались ему от матери, но тебе это не слишком интересно...

   Неинтересно? Да я бы так не сказал. Мысль о том, что у мелкого где-то может быть мама, меня прилично ошарашила. Я слабо представлял, как буду объясняться с сыном, если он заметит сходство между собой и Нидаймё, а тут ещё и мать!

   Советник отхлебнул крепчайшего настоя и продолжил:

   – Важно то, что у ребёнка возможны определённые проблемы со здоровьем. Я бы посоветовал тебе, не откладывая, пригласить детского врача, – порывшись в бумагах, он отыскал небольшой картонный прямоугольник. – Вот, это очень хороший специалист.

   – Конечно, Митокадо-сама.

   Приглашу. После такого "совета" выбор не богатый. Можно сказать, он только что сократился до одного человека. В виде возмещения, я задал вопрос, который сильно меня интересовал.

   – Сёши будет похож на Нидаймё?

   – Да. Не в точности. Уже имеются некоторые отличия. Но очень похож, – советник помедлил. – Какаши-кун, полагаю, ты осознаёшь важность этого мальчика для деревни? Последняя Сенджу бездетна и, несмотря на своё происхождение, Сёши-чан – обладатель ценной наследственности.

   Я вздохнул.

   Старику следовало тщательнее выбирать выражения. Вся эта суматоха с усыновлением затевалась именно для того, чтобы никто не смел думать о мелком, как о куске дорогого мяса. Раньше я бы утёрся и привычно смолчал, но теперь посчитал, что это будет неполезно. Попытки влезть в семейные дела лучше давить сразу.

   – Митокадо-сама, я не уверен, что вы поймёте мои причины заботиться о Сёши, но поверьте, его происхождение здесь абсолютно не причём. Если у вас есть какие-то планы на этот счёт, то вам ПРИДЁТСЯ подождать, пока мой сын подрастёт и сможет решать за себя сам.

   Митокадо невозмутимо покивал.

   – Ты очень успокоил меня, Какаши-кун. Так отрадно это слышать.

   Из института вышел недоумевающий и злой.

   Всё-таки старые пни – мастера по сворачиванию мозгов. Это он сейчас меня проверял? Насколько далеко я готов зайти и можно ли на меня влиять через Сёши? Пусть попробует! Башку снесу!!

   Да провалиться бы им всем!.. Уж на что я неподходящий родитель, но этим хрычам больную жабу не доверил бы опекать! И вся их команда такая. Один к одному. Тц!

   Ладно, кого мне там присоветовали?

   Ирьёнин и диагност Акимото Угай.

   Домой вернулся вместе с врачом.

   Акимото-сенсей оказался жизнерадостным толстяком. Узнав о новом подопечном, он мигом подхватился и всю дорогу выспрашивал меня о здоровье мелкого. Я объяснил, что усыновил его буквально вчера, и хотя по крови мальчик мне не родня (во всяком случае, не близкая), но происходит из клана шиноби. Предупредил, что он пока плоховато разговаривает и сейчас у него трудное время. Очень надеюсь, что Сёши выспался, успокоился, и врачу не придётся ловить его по всему дому. Помогать не буду, вчера я точно достиг предела снисходительности мелкого. Даже Каннон терпит только до трёх раз.

   Пришли мы к позднему завтраку или раннему обеду. Любитель готовки как раз заканчивал резать зелень. Мне он обрадовался, но заметив ирьёнина, мигом насторожился. К счастью, толстяку удалось успокоить нервного пациента. Всего-то и требовалось – похвалить красоту салата. Оттаявший мальчишка оценил обширную комплекцию врача и решил за всех.

   – Поедим тут. Там люди... бегают.

   Угай охотно согласился пообщаться в непринуждённой обстановке.

   Помогая накрывать на стол, я думал о том, что у мелкого опыт семейной жизни заметно больше моего. Сегодня он даже отыскал приличную посуду. Я и не знал, что здесь такая есть. Наверное, осталась от матери.

   Перекусив, поднялись на второй этаж. Благодушный ирьёнин попросил:

   – Если вы хотите присутствовать, Хатаке-сан, будьте так любезны, возьмите на себя записи. Так получится быстрее.

   Возьму. Не вопрос.

   С шутками и прибаутками Угай уложил мелкого на футон. Проверка общего состояния заняла почти час. Врач предложил ненадолго прерваться, но Сёши в своей неподражаемо бесцеремонной манере заверил, что готов продолжать, и на свет явилось широкое полотнище с диагностической печатью.

   В своём отчёте Хьюга Такео написал: "Кейраку-кей имеет следы преобразований, но изменения совместимы с жизнью". В некотором смысле это обнадеживало, но мне хотелось поточнее узнать, что наворотили подручные Белого Змея.

   Переплетение любого здорового человека включало минимум четырнадцать парных потоков чакры. У людей, постоянно выполняющих особые физические и духовные упражнения, росло количество чакры и вместе с ней развивалось переплетение. Чакра, как вода, прокладывала новые русла. Для простейшего ниндзютсу требовалось не менее двух дополнительных потоков, и я подозревал, что у Сёши они уже есть.

   Угай осторожно вливал чакру Мистической Руки в разные участки переплетения. Передача нейтральной чакры дело не болезненное, но мелкий всё равно пищал и ёрзал. Ирьёнин выписал ему успокаивающее дзютсу и начал диктовать.

   Одиннадцать из четырнадцати постоянных потоков развиты нормально. Без особенностей... Два аномально и неравномерно увеличены – поток Тигра и поток Змеи. Поток Дракона заметно ослаблен по отношению к другим...

   Чёрт! Это плохо. "Дракон" отвечает за мышление, внимание, память и всё остальное с этим связанное.

   Угай обследовал шею и затылок Сёши.

   – На этих четырёх тенкетсу следы воздействия. Течение энергии регулярно изменяли здесь и здесь, – врач нахмурился. – Очень грубая работа. Кому вообще понадобилось делать такое? Принудительно увеличивать поток. Мальчик мог покалечиться, стать слабоумным! С детьми нужно заниматься, а не накачивать их чакрой!..

   Повозмущавшись, Угай-сенсей продолжил обследование, и забеспокоившийся Сёши снова опустил голову на ткань.

   – Есть положительные изменения. Поток постепенно приходит в норму. Движение ровное на всём протяжении, – врач удовлетворённо кивнул.

   Дополнительные потоки.

   Три потока сформированы полностью. Достаточно, чтобы управлять чакрой.

   Действительно достаточно.

   Четвёртый поток имеет неправильную форму.

   Погано.

   – Сложно сказать, придет ли он в норму самостоятельно и как повлияет на управление чакрой. Жизни мальчика такая форма не угрожает, но стоит понаблюдать... – Угай потреребил бородку и задумчиво погонял энергию. – Полагаю, самое простое – перекрыть его полностью. Максимум через год он исчезнет и можно будет сформировать правильный поток. Или попробовать гармонизировать его с помощью упражнений?..

   Пятый поток едва намечен. Движения энергии практически нет. Прочие ещё не начали расти. Очаг явно усиливали искусственно, принудительно вливая большое количество чакры.

   Опасный опыт. Я слышал о таких попытках, но успешных среди них почти не было. Гораздо чаще люди погибали или теряли способности. Может, ирьёнины Орочимару нашли какой-то новый метод? Или им было просто плевать на неудачи?

   Тенкетсу в норме. Есть несколько поврежденных неосторожным обращением, но они восстанавливаются.

   Врач откинулся на спинку кресла.

   – В целом прогноз хороший. Впечатляющий кейраку-кей для такого маленького ребёнка. Если Сёши-чан сможет собрать чакру, я точнее изучу её свойства, хотя они всё равно будут меняться с возрастом.

   Потеребив разомлевшего мальчишку, я попросил:

   – Малыш, собери чакру внутри. Как ты делал для меня.

   – Лёжа? – он задумчиво наморщил нос. – Не могу.

   – Ну, так сядь.

   Мелкий послушно уселся и сложил незнакомую печать. Ладони развернулись вверх, подушечки больших пальцев коснулись друг друга. Он вдохнул... и очаг вспыхнул! Одним концентрированным движением, как сложного для дзютсу. Никакого сравнения с прежним чахлым и мигающим огоньком.

   Энергия плавно вошла в ритм с дыханием. Угай торопливо изучал показания печати, но можно было и не спешить – мальчишка поддерживал стабильный уровень чакры, совершенно не напрягаясь.

   – И сколько он так может? – поинтересовался врач.

   – Ма-а... какое-то время.

   Сёши – теперь Хатаке

   Родитель из Какаши получился довольно добродушный, но сугубо ненавязчивый. Осознав, что в бытовых вопросах присмотр мне не требуется, он совершенно прекратил всякий контроль и только по вечерам за ужином интересовался, не нужна ли помощь.

   Пару дней мы посвятили притирке, домашним хлопотам и тому, что в моём прошлом мире называли "организационными моментами". Для начала меня зачем-то перекрасили под Хатаке. Кожу затемнили самую малость (только-только, чтобы не походил на программиста), зато волосы и брови выкрасили в пепельно-серый. Какаши сказал, что наводить колер придётся два раза в месяц и хорошо бы мне научиться делать это самому. На прямой вопрос – зачем оно надо, папуля отмолчался. Видимо, я чего-то не знаю.

   А ещё мне нашли учителя!

   Оказывается, только тупой сибирский валенок мог думать, что достаточно по-быстрому научиться говорить, читать, и дело в шляпе – сойдет за местного. Ха-ха, два раза! Как оказалось, я делал неправильно абсолютно ВСЁ! Начиная со входа в дом (не наступай на порог, балбес!) и заканчивая сидением на подушке (не вытягивай ноги, дурачина!). Про правильную речь я вообще молчу!

   А говорить надлежало почтительно и вежливо. И обороты, усвоенные мною в подвале, для этого не годились категорически. В приличном обществе следовало использовать особо любезные формы глаголов, вежливые приставки к словам и учтивые синонимы.

   Дальше – больше! В здешнем языке имелось совершенно нереальное количество правильных обращений к человеку и такая же эпическая гора способов говорить о себе. И все эти способы менялись в зависимости от пола, возраста, статуса собеседника и предмета обсуждения. Для примера, если мне хотелось общаться "миленько" и по-детски, то следовало называть себя по имени и как бы в третьем лице. Например: "Сёши хочет спать" или "Сёши пора кушать". Чувствовал я себя кем-то средним между младенцем и попугаем. Чтобы выражаться взрослее, приходилось использовать местоимение, которое дословно означало "прислуга мужского пола", подчёркивая уважение младшего к старшим.

   Конечно, имелись и относительно нормальные способы говорить о себе, но они считались приемлемыми в кругу сверстников, а в разговоре со взрослыми звучали слишком нахально. Вот и приходилось зубрить многочисленные вежливости. Единственная уступка, которую я сделал своей фамильярности – продолжил называть Какаши по имени. Обращение "отец" или "папа" из меня пока не лезло. Хатаке это понимал и прощал хамство.

   Приглашённый учитель – молодой чунин по имени Камизуки Тация послушал мою болтовню, почесал в затылке и предрёк нам долгие, плодотворные занятия, чем, мягко говоря, не порадовал. Зато с его помощью я смог испытать свои достижения на обитателях приюта. Учитель согласился, что для развития речи мне нужна компания, и мы регулярно ходили в гости к Наруто, а также по магазинам, в закусочные и всякие другие места, где можно поболтать. Народ в приюте всегда был готов повалять дурака, но я чуть не подцепил от Узумаки его заразную фишку "Даттебайо!" Еле-еле удержался.

   Из любопытного узнал, что следующей весной Наруто пойдет учиться в школу.

   Интересно, а я когда?

   Помимо обучения языку и приличному поведению, моей почётной обязанностью стало перенесение на бумагу знаний по цигуну.

   После визита толстого врача Какаши поинтересовался, сколько я помню разных упражнений и комплексов. Увидев щедро обрисованную кучу неизвестно чего, Хатаке указал просторный тренировочный зал и притащил туда стол для записей. Упражняться и вести записи где-то ещё запретил категорически. Ибо палево!

   И сегодня мы оба были тут. Какаши тренировался, чтобы восстановить форму после перерыва, а я вспоминал методы школы Водяного Кулака. Как же там было-то?.. Внутренняя сила проявляется благодаря работе костей и суставов. Держи голову прямо, чтобы удлинить шею и позвоночник для благоприятного протекания жизненной силы.

   После интенсивной разминки взмокший шиноби лениво валялся на полу, с интересом листая мои конспекты, которые пока ограничивались только схемами и рисунками. Пояснения и руководства к ним я собирался дописать сразу на местном языке. Потом, когда выучу.

   – Сёши, ты уверен, что это оздоровительная школа?

   – Э?

   Прервав неубедительную попытку воспроизвести связку движений водного стиля, я вопросительно покосился на Какаши.

   – То, что ты делаешь – это тайдзютсу.

   – М-мм... ну да. Я... не пользовался. Только читал. Поэтому не помню... Плохо помню.

   – Понятно. Делай, а я поправлю.

   Без проблем. Начну сначала.

   С помощью шиноби дело пошло на лад. Он почти сразу видел, где я накосячил, и мог исправить движение – сделать стойку пониже, выпрямить шею, поставить на место задранный локоть. Мне оставалось только следовать его указаниям, правильно дышать и разгонять чакру, но даже с инструктором получалось не быстро. У меня, не у Какаши.

   Легко откатав связку, которую я прошёл только раза с двадцать пятого, Хатаке удовлетворенно заявил:

   – Интересное тай, сдержанное и скрытное. Надо восстановить всё, что ты помнишь.

   Упс!

   Где-то через неделю Какаши решил, что меня можно показать людям, не опозорившись на весь свет, и устроил приём. Официальный до предела.

   Дом вылизали, как игрушку. Всё, что должно было блестеть – блестело, всё остальное сдержанно сияло. Меня тоже принарядили... Как капусту, блин! Белый дзюбан, верхнее тёмно-серое кимоно с подкладкой, пояс, длинные носки-таби и шлёпки-дзори. В такой жаркий день – просто издевательство. Особенно для того, кто уже привык всюду ходить в майке и шортах.

   Названому отцу приходилось ещё хуже, чем мне. На нём, кроме всего перечисленного, были необъятные юбко-штаны и халато-куртка хаори. Я бы, наверное, задохнулся в пяти слоях плотного шёлка и хлопка, но шиноби терпел стоически.

   Гости тащились целый час, и к каждому надо было выходить и кланяться, выслушивать пожелания и благодарить. Усыновление праздновали почти как рождение ребёнка, так что счастливого папашу поздравляли и несли ему подарки. Приветственные фразы скоро набили оскомину, а от постоянной улыбки сводило щёки. Жарящее солнце тоже не добавляло позитива. Я пробовал отвлечься, представляя целое озеро чистой, а главное, холодной воды, но Хатаке с намёком прихватил краешек моего уха. Пришлось вернуть своё внимание гостям. Вовремя.

   Потому что к нам приплёлся Хокаге.

   Старик оказался единственным, кто вручил подарок не родителю, а мне. Небольшую коробку, завернутую в белую шёлковую бумагу и перетянутую белым же шнурком. Пришлось повторять формулу благодарности вслед за Какаши. Вроде справился.

   А самым последним гостем стал... кто бы вы думали? Майто Гай!

   Призыватель черепашек действительно оказался именно таким шумным и ультимативным парнем, каким я привык видеть его в аниме, только одетым не в пошлый обтягивающий комбез, а прилично: в болотно-зелёный традиционный наряд с вышитым тростником и прочими водяными красотами.

   Этот баламут мигом перетряхнул собравшееся чинное общество. Наговорил кучу комплиментов дамам, задвинул проникновенную речь о семейных ценностях и громогласно поздравил Хатаке с внезапным отцовством. Флегматичный Какаши взирал на его выходки с тем выражением, с каким добрый английский этнограф глядит на ритуальные танцы папуаса.

   Мне Гай показался самым безобидным из гостей, и я утащил его играть в "Пять камней" на гобане, болтать и пробовать вкусняшки собственного сочинения. В отличие от остальных взрослых, "Зелёный Зверь Конохи" со мной не сюсюкал, говорил просто и дружелюбно. Выяснив, что Майто – фанат острых приправ, я в пять минут приготовил ему кимчи из огурцов: жгучее, как пылающий ад, и свежее, как утренняя роса. Какаши, разок нюхнув это блюдо, долго и горько плакал, а потом запретил мне его даже пробовать. Сказал, что так можно навеки остаться без вкуса и обоняния. Зато Гаю понравилось.

   – Сёши, ты уже зеваешь. Иди-ка спать.

   – Да. Спокойной ночи, Какаши-сан.

   Поднявшись в спальню, я развернул доставшийся мне сегодня подарок. На подушечке лежала немного изогнутая стальная пластинка. Кусок металла, явно отрубленный от чего-то целого, имел полированную внутреннюю сторону и внешнюю, иссечённую мелкими царапинками. Непонятная вещица, но на ощупь приятная.

Глава 6

Для здорового развития ребёнку необходим свободный выбор и решение задач без явных ограничений. Это нужно, чтобы ребёнок научился автономно взаимодействовать со средой и контролировать собственные импульсы. Поэтому одним из существенных факторов развития является свобода.

Эдвард Деси и Ричард Райан

   Сёши и Камизуки Тация – чунин

   С нанятым учителем я занимался уже четвёртый месяц.

   За это время Тация худо-бедно натаскал меня в языке, почтительной речи и общепринятом этикете, научил читать и показал цифры. С письмом отношения пока не складывались. Прописи я изрисовал вдоль и поперёк, но скорость всё равно оставалась черепашья. Недоставало практики.

   Камизуки мне нравился. К моему образованию он подошёл вдумчиво, объяснял подробно, не вёлся на подначки, пресекал попытки заняться бессмысленной чепухой и постоянно повышал сложность задачи. Конечно, настоящий малолетка оставил бы от Тации рожки да ножки, но я очень старался держать себя в руках и только однажды подковырнул его на тему негероической для шиноби возни с ребёнком. В ответ услышал поучительную историю.

   За успехи, проявленные по части ниндзютсу, талантливого чунина Камизуки направили на дополнительное обучение, после которого он мог сдавать квалификацию на следующий ранг: стать токубетсу джонином и обрести невиданный доселе почёт. Проблема заключалась в размере студенческой стипендии. Особых накоплений чунин сделать не успел, просить деньги у родителей не хотелось – вот и пришлось искать подработку не по профилю. Такую, чтобы чакра не тратилась и учёба не страдала.

   Хатаке, желающий нанять воспитателя для бестолкового сыночка, стал для него даром божьим, но и я не остался внакладе – никакой цивильный учитель с шиноби не сравнится в принципе. Сенсей-чунин устроил мне несколько обзорных экскурсий по крышам Конохи, продемонстрировал разные важные места, объяснил, куда детям без взрослых ходить не стоит, что делать можно, а что запрещено категорически.

   От него я узнал, что изначально Лист задумывался как бы "на вырост" и даже сейчас территория, обнесённая стеной, освоена едва ли на четверть. Поголовье шиноби растёт небыстро, а гражданские не особо рвутся жить в заорганизованном военном городке, предпочитая селиться в местах попроще, вроде Танзаку или Отафуку.

   Зато после прогулок по Конохе уроки этикета и языка уже не казались мне такими оторванными от реальности. Разбирая только что увиденные примеры правильного и неправильного поведения, я лучше понимал их внутреннее содержание. Не столько языка и традиций, сколько особенностей мышления шиноби. Их культура уходила корнями в воинствующую общину, где людям приходилось тесно сотрудничать, чтобы противостоять агрессивным конкурентам. В детях в первую очередь воспитывали умение уживаться и взаимодействовать со своими, а потом уже всё остальное.

   Большой контраст с привычным для меня обществом, всячески превозносящим и проповедующим "здоровый" эгоизм.

   Камизуки, настроившийся на длительную долбёжку (ученику четыре года, а он еле-еле лепечет), поражался резвости процесса обучения. Впрочем, я и сам офигевал от того, насколько улучшились внимание и память. Сосредоточиться на чём-нибудь стало не в пример проще: цепочки мыслей больше не рвались на части, перескакивая с одного на другое, а текли ровненько, законченные и аккуратные.

   Сегодня мы уже нагулялись и занимались чтением вслух. Вернее, я читал, а Камизуки объяснял непонятные моменты.

   – ...люди научились выплавлять железо из руды, что вызвало большие перемены в земледелии. Полученный металл начали использовать и для изготовления оружия. Новая эпоха стала временем непрерывных войн и вторжений. Древние царства рушились... – читал я медленно (в старом рукописном учебнике полностью отсутствовали пробелы и прочие знаки препинания), зато с выражением. – ...глядя на страдания людей, священник, названный Мудрецом Шести Путей, пытался прекратить кровопролитие. Путешествуя по миру, он проповедовал идеалы своей веры, которую называл Ниншу...

   Книгу для чтения я выбирал сам. Тация подсунул мне сборник детской белиберды, но изучив сказки о трех силачах и молодильном озере, ученик решительно затребовал чего-нибудь повзрослее, например учебник истории. Как минимум, в нём слова разнообразнее и картинки интереснее.

   – Камизуки-сенсей, а вы придерживаетесь идеалов Ниншу?

   – Нет. Но я применяю практику работы с чакрой, созданную Рикудо.

   Совсем как я. Практику давайте, а теорию и философию можете оставить себе.

   – А почему?

   – Я следую Пути Богов. Читай дальше!